CC BY
21О. Н. Макарова ЛИДИЯ ЛОПУХОВА: ПЕТЕРБУРГСКИЙ ПЕРИОД
Лидия Лопухова (Lydia Lopukhova) (1891-1981)— одна из самых ярких и успешных танцовщиц первой четверти ХХ века, любимица публики, "лицо" балета 10-х— начала 20-х г.г., — это на Западе. В России же Лидия Васильевна Лопухова больше известна как сестра хореографа Федора Лопухова и одна из первых учениц Михаила Фокина. Между тем ее вклад в развитие балетного искусства по-своему замечателен. Войдя в театральный мир в годы бурных перемен, время фокинского прорыва к новым формам в балете, Лидия Лопухова стала одной из плеяды блестящих артистов, определивших пути развития исполнительского искусства ХХ века.
Написано же о ней до обидного мало. Большинство очерков о ее творчестве принадлежит перу зарубежных исследователей — они опубликованы в сборнике, изданном племянником Л. Лопу-ховой со стороны мужа, Мило Кейнзом1, включены в него и воспоминания коллег. На русском языке творчеству Л. Лопухо-вой посвящена статья Е.Я. Суриц "...Все в ней привлекало, вызывало симпатию."2. Хроника зарубежных выступлений танцовщицы раскрывается на страницах очерка Ю.В. Уколовой "Ликующая муза"3. Живых впечатлений от танца Л. Лопуховой в России сохранилось крайне мало: в Петербурге она протанцевала всего один сезон, критики к ней еще присматривались, осторожно и немногословно отмечая успехи.
Судьба распорядилась так, что на родине прошло только становление ее таланта: она рано покинула российскую сцену, петербургские ценители не успели даже вывести ее из разряда "подающих надежды". Вкус успеха Л. Лопухова почувствовала уже за рубежом; вдали от родины встретила многочисленных поклонников своего жизнерадостного искусства, нашла свои роли, свой репертуар — нашла себя. Любопытно отметить, что в
петербургской труппе "место" артистки аналогичного комического амплуа еще долго оставалось "вакантным".
Родилась Лидия Лопухова 7 октября 1891 года, крещена была 19 октября в Симеоновской церкви на Моховой улице протоиреем Е. Голинским4. В детстве путь в балет для Л. Лопу-ховой был во многом предопределен. Положение и жалование отца, бывшего крестьянина Василия Лопухова, служившего капельдинером Александринского театра, не давали уверенности в обеспеченном будущем детей. Поступление же в Театральное училище для мальчиков и девочек не только давало право проживания за счет государственной казны до окончания курса обучения, но и было гарантией получения востребованной, хорошо оплачиваемой профессии. Вероятно, такими рассуждениями и руководствовались Василий Лопухов и его жена Констанция, добиваясь приема в Училище старшей дочери Евгении. Кроме того, отец семьи любил театр, знал и любил читать множество классических монологов, превосходно пел русские песни, играл на гармони и, наверное, хотел приобщить детей к артистической жизни.
Однако поступить в Училище было не так просто для тех, кто не принадлежал к театральному роду: мало было выдержать вступительные испытания, необходима была и протекция. К счастью, Василий Лопухов был знаком с танцовщицей Мариинского театра Оголейт, она и помогла с устройством Евгении5. Не пройдя вступительные испытания при первой попытке, старшая дочь все-таки оказалась воспитанницей Училища, несмотря на то, что к повторному просмотру дети не допускались. Через год, в 1896, в Училище был принят Федор, а в 1900 пришло время и 9-летней Лидии. Затем судьбу старших разделил и Андрей, и только младший, Николай, не захотел идти в Театральную школу, а поступил в реальное училище, а по его окончании — в электротехнический университет.
Первые два года Лидия, как и большинство ее сверстниц, числилась приходящей ученицей, каждый вечер после занятий она отправлялась домой, а жила семья Лопуховых тогда на
Невском проспекте в доме № 696. Дома все заботы о детях лежали на плечах матери. Несмотря на скромное (300 рублей в год) жалование отца, главы большого семейства, и участившиеся в годы учебы Лидии случаи явки Василия Лопухова "в театр к исполнению своих служебных обязанностей в пьяном виде", и штрафы за "нетрезвое поведение"7, Констанции Лопуховой удавалось создать в доме уют и окружить детей теплом, которого им так не хватало в школе, в интернатской жизни.
В замкнутом мире Театрального училища все определялось традицией: консервативные нравы руководства едва ли допускали какие-либо новшества как в быту, так и в обучении. Вокруг жизнь менялась, менялась мода, зрели реформы в политике и в экономике, и только Училище как будто не замечало этих перемен. Там по-прежнему воспитанницы "дрожали" перед инспектрисой (женское отделение возглавляла Варвара Ивановна Ли-хошерстова), учителя учили тому, что считали нужным. Правда, в 1896 году в Училище была принята программа В.И. Степанова по балетным танцам, которая положила начало систематизации учебного материала.
Помимо специальных балетных дисциплин, в Театральном училище преподавали основные общеобразовательные, так называемые научные, предметы: закон Божий, русский язык, арифметику, французский, историю, географию, рисование, чистописание. В средних классах начиналась музыка, рояль или скрипка. Но большинство учащихся тех лет жаловались в своих воспоминаниях на слабую подготовку по общеобразовательным предметам, частые освобождения от уроков в пользу репетиций. Никто в Училище не заботился об ином будущем для воспитанниц, нежели театральном, — не балетном, так драматическом. Для этого, начиная со средних классов, в школе преподавалось выразительное чтение.
В 1903 Лидию перевели в воспитанницы: "балетные" уроки, общеобразовательные предметы, жизнь в интернате — Театральная улица стала центром мира маленькой Лидии.
Будни текли по годами сложившемуся в школе режиму: вставали в 8, в 9 пили чай и отправлялись на уроки танцев, в 12 завтракали и после небольшой прогулки в саду на школьном дворе опять учились до 4. Затем обед и немного свободного времени, а потом снова уроки, репетиции. В 8 ужин, ив 9 обычно ложились спать. Два раза в неделю новые впечатления приносили прогулки по городу, пятничным событием был поход в баню, а по субботам и воскресеньям долгожданной сменой будничного ритма становились посещения домовой церкви. В большие праздники воспитанниц водили в театры. Неизменную радость детям приносили и приемные дни (четверг и воскресенье): встречи с родителями и поедание принесенных заботливыми мамашами запретных сластей. Для воспитанниц же постарше редким удовольствием бывали балы, на которые приглашались жившие этажом выше воспитанники Театрального училища (девочки встречались с ними лишь на уроках бальных танцев и поддержки). В ознаменование долгожданных встреч девочки старались принарядиться, и сборы перед зеркалом становились сложным, хотя и приятным ритуалом.
Разнообразие в размеренные школьные будни вносили и впечатления от участия в спектаклях Мариинского, Михайловского и Александринского театров: красивые костюмы, взрослые артисты. Воспитанников и воспитанниц занимали не только в балетных, но и в оперных и драматических спектаклях. Елена Люком, одноклассница и подруга Л. Лопуховой, вспоминала, как трогательно относился к маленьким Горошинам, Паутинкам и Горчичным зернышкам из "Сна в летнюю ночь" великий Константин Варламов: "Бывало, подойдет, поцелует, скажет несколько смешных слов и мы, подбодренные лаской этого большого актера, смело выходим на сцену"8. За каждое выступление детям платили по 50 копеек, а за роли со словами (их было обычно одно-два) по 1 руб. 50 копеек. Свое участие в спектаклях ученики отмечали в индивидуальных книжечках: на страницах значились названия опер — "Евгений Онегин", "Пиковая дама", "Русалка", "Рогнеда", "Корделия", "Фауст", "Мефистофель",
"Снегурочка", балетов — "Спящая красавица", "Млада", "Щелкунчик", "Дочь фараона", "Баядерка", "Пахита", "Капризы бабочки", "Конек-Горбунок" и многие другие. В соответствии с записями, в конце месяца воспитанницы получали жалование.
Участие в театральных спектаклях было наградой за прилежание и успехи, которые с каждым годом были у Л. Лопуховой все лучше и лучше. В младших классах способности Лидии оценили скромной "7" из "9" (при действовавшей в школе 12-балльной системе малышам не было принято ставить более высокие оценки). Да и за успехи и прилежание в первой четверти первого учебного года "маленькая ученица с короткими торчащими косичками"9, какой запомнил Л. Лопухову М. Фокин, получила всего лишь "5". Включившись в учебный процесс, к концу года она заработала итоговым баллом "7", а на следующий год имела стабильную "8". Во втором классе к классическому танцу из специальных дисциплин добавились "Теория балетного искусства" и "Бальные танцы", с которыми у Лидии проблем не возникало: она всегда получала высокие оценки по этому предмету — 10-12. На третьем году обучения ее успехи и прилежание в балетных танцах оценили уже "9", в средних классах итоговый балл повысился до "10", а в седьмом классе она добилась "11". Интересно, что на экзаменах Лидия обычно получала более высокую оценку, чем ставили в течение года ее педагоги.
Тамара Карсавина, старшая ученица, покровительница Л. Ло-пуховой, вспоминала: "В маленьком ребенке с лицом серьезного херувима было забавно наблюдать ту подчеркнутую значительность, которую она вкладывала в свои движения. Танцевала ли она или говорила — все ее существо трепетало от волнения. С первого взгляда становилось очевидно, что она обладает яркой и обаятельной индивидуальностью"10. Очевидно, понимал это и педагог по классическому танцу маленькой Лопуховой М. Фокин, который регулярно занимал ее в своих постановках.
В 14 лет он впервые доверил ей роль в школьном спектакле: Лопухова была Амуром в поставленном для выпускных спектаклей 1905 года одноактном балете М.Фокина "Ацис и Галатея" на
музыку Андрея-Карла Кадлеца. Это была первая балетмейстерская проба М. Фокина. Вот как характеризовал он тот свой дебют: "Танцевали у меня ученицы на пальцах, а костюмы были полугреческие, полубалетные. Кой-где был намек на иную, небалетную пластику. Группы были необычные. Совершенно несимметричные"11.
Брат Лидии, выпускник 1905 года, Федор Лопухов, исполнявший роль Ациса, вспоминал свой выпускной спектакль: "В первой балетмейстерской работе Фокин показал себя человеком, мыслящим по-новому. ... Подкупало стремление Фокина идти от образа. Он брал движения из старого набора классических па, но находил нечто, отвечавшее данному образу. ... Фокин помог нашему неразвитому воображению (о том, чтобы его у нас развить, в школе не заботились) представить себя на сцене настоящими греческими богами, циклопами и т.д., и мы сделались страстными приверженцами нового балетмейстера"12. Выпускница Мария Горшкова (Галатея) вспоминала: "Все его [Фокина] движения всегда были до педантичности связаны с музыкой. Иногда движения рук, ног или головы четко отвечали требующей ноте, не только фразе.. Особенно красиво ставил он руки"13.
Критика хвалила сочиненные М. Фокиным вариации. Особенно запомнились зрителям танцы фавнов. Из исполнителей же отмечали М. Горшкову, выпускницу Е. Смирнову, которая исполняла партию Гименея, много лестных слов было сказано в адрес воспитанника В. Нижинского, поразившего всех невероятным прыжком и баллоном в танце фавнов. Не осталась без внимания и Л. Лопухова. Газета "Слово" писала: "Бесподобна была маленькая воспитанница Лопухова в роли Амура"14.
Лидия стала постоянной участницей школьных и выпускных спектаклей. Ее много занимал в своих постановках М. Фокин. Л. Лопухова с детства впитывала стилистику языка хореографа, в спектаклях которого позже она покорит мир. "Работая над тем или иным балетом, М. Фокин смело превращал свой класс в творческую лабораторию. На нас "пробовались" многие
номера его постановок... Он объяснял нам значение каждого движения, каждой позы; он учил нас насыщать эти движения и позы артистическим вдохновением"15, — вспоминала Е. Люком.
В 1906 году М. Фокин поручил Лидии Лопуховой партию Робина в одноактном балете "Сон в летнюю ночь", поставленном на музыку Ф. Мендельсона со вставными номерами "Полет бабочек" Ф. Шопена и "Вальс-фантазия" М. Глинки. Критики одобрили спектакль, называли его "очень красивым и даже элегантным"16: "Фокин обнаружил много вкуса в постановке: она у него своеобразна, а некоторые группы прямо очарователь-ны"17. Из исполнителей рецензенты особенно хвалили Е. Смирнову и В. Нижинского, танцевавших "Полет бабочек". Но и небольшая роль "шаловливого Робина"18 не прошла незамеченной. В. Светлов в своей рецензии уделил юной артистке внимание: "О маленькой воспитаннице Лопуховой нам, вероятно, придется поговорить впоследствии: в ней видны способности к танцам и игре, живой и веселой"19.
Для выпускного спектакля 1907 года М. Фокин сочинил "Оживленный гобелен" (одна картина "Павильона Армиды"), и вновь среди участников балета была воспитанница Л. Лопухо-ва. "Балет начинался с грандиозной группы. Чаровница Армида сидела в своем роскошном саду, окруженная пышной свитой и массой рабов. Всю группу я прикрыл тюлями, стараясь создать иллюзию гобелена, в котором при отдельных ярких синих и малиновых пятнах все же доминируют обычно мутные серовато-желтые тона. Затем я увеличивал свет за тюлями. Они делались невидимыми и раздвигались. Краски оживали. Оживали и персонажи, "вытканные на гобелене". Разворачивались группы, танцы. Танцами и ограничивалось содержание балета"20.
В экзаменационном спектакле 1908 года, состоявшемся 6 апреля, Л. Лопухова была одной из 23 участниц Ноктюрна из фокинс-кого Grand pas на музыку Ф. Шопена. Сольные номера Grand pas были отданы выпускницам, одной из которых была Е. Гердт, в кордебалете же были задействованы ученицы предвыпускных и более младших классов. Кроме того, Л. Лопухова была занята в
возобновленном К. Куличевской "Танце часов" М.Петипа из оперы "Джоконда", где она была одной из шести воспитанниц (своих сверстниц), изображавших день, и с тремя одноклассницами, выпускницей А. Чумаковой и пятью воспитанниками исполняла Танец горцев.
Сценические успехи Лидии отражали ее положение в школе. В предвыпускном классе Л. Лопухова считалась одной из лучших учениц. На экзамене по классике у М. Фокина стояла в первой линии по центру вместе с Е. Люком21. Однако не все проходило гладко. С драматизмом театральной закулисной жизни ученица Л. Лопухова столкнулась в выпускном классе. Е. Люком вспоминала: "Я, Лидия Лопухова и Мария Пильц — три лучшие ученицы фокинского отделения, учась на круглое 12, получили на выпускном экзамене 11. Дело в том, что член экзаменационной комиссии, балетмейстер Н. Легат, из-за творческих расхождений с Фокиным, поставил нам по шестерке. Выводной бал получился 11"22 (в аттестате же у Л. Лопуховой по балетным танцам стоит отличная оценка).
Н. Легат в педагогике исповедовал принципы традиционализма, его уроки были мало танцевальными. Прежде всего, он заботился о развитии выносливости, устойчивости и виртуозности учеников и поэтому любил задавать короткие, легко запоминающиеся комбинации с многократным повторением одного движения. М. Фокин, сам в прошлом ученик Н. Легата, имел иные взгляды на подготовку будущих артистов и называл своего бывшего педагога "рабом традиций"23. Молодой преподаватель стремился к развитию танцевальности учениц, "старался придать смысл движениям и позам, старался, чтобы танец не походил на гимнастику, чтобы учащиеся внимательно относились к музыке, чтобы не смотрели на нее, как на аккомпанемент, не удовлетворялись связью движений лишь с тактом музыки или долями такта, а искали бы передачи фраз, акцентов, музыкальных нюансов"24.
Одноклассница Л. Лопуховой, Е. Люком, вспоминала: "Кроме "станка", состоящего из неизбежных упражнений, которые
составляют ежедневный экзерсис каждой танцовщицы всю жизнь с маленьких лет и до конца работы в театре, Фокин всячески развивал в нас широкие творческие возможности. Он объяснял нам значение каждого движения, каждой позы; он учил насыщать эти движения и позы артистическим вдохновением. Самым обычным движениям: бегу и ходьбе — М. Фокин придавал колоссальное значение. Он приучал нас к серьезной музыке, охотно и старательно прорабатывал с нами целые музыкальные фразы. Когда мы подросли, Фокин заставлял нас импровизировать в движении целые отрывки музыкальных произведений и всячески побуждал сочинять небольшие танцевальные вариации. Он развивал в нас наши индивидуальные данные и ту творческую самостоятельность, которая необходима как маленькому, так и большому таланту. Михаил Михайлович Фокин хотел найти в нас не только выворотные ноги и крепкую спину, но и предельную выразительность движений, о которой так мало заботились другие педагоги"25.
Выпускной спектакль Лидии Лопуховой состоялся 22 марта 1909 года на сцене Мариинского и Михайловского театров. Первым отделением был показан одноактный балет М. Петипа "Фетида и Пелей" с участием воспитанников М.К. Обухова и учениц К. И. Куличевской.
Во втором отделении представлял свой класс М. Фокин. Специально для выпуска им была поставлена хореографическая фантазия "Времена года" на музыку П.И. Чайковского. Рецензенты критиковали выбор музыки, отзывались о ее "совершенной непригодности для танцев, особенно для начинающих дарований"26.
В хореографическом отношении, по мнению критиков, лучше других удалась картина "Осенние листья": "Во "Временах года" есть несколько прелестных по хореографической выдумке картинок, но одна из них — "Осенние листья" — настоящая пластическая элегия, вызвавшая дружное и шумное одобрение всего зрительного зала, с настойчивым требованием балет-мейстера"27. Другие же за зрительским восторгом усматривали
17 Зак. 460
сходство компоновки картины "Осенних листьев" с "Падающими листьями" Горского, идущими в Москве28. Л. Лопухова в этой картине танцевала Октябрь, также она была занята в Снежинках (Декабрь) и танцевала Подснежник (Апрель).
Почти через год, 20 февраля 1910 года, фокинские "Времена года" были показаны еще раз — на спектакле в пользу "усиления средств Филармонического общества"29 силами труппы Ма-риинского театра. Лидия снова была занята в "Осенних листьях", "Снежинках" (Декабрь), участвовала в "Снежинках" Февраля, а лопуховский "Подснежник" танцевала Т. Карсавина.
В дивертисменте третьего отделения, в котором выступали лучшие выпускники всех педагогов, она исполняла с Е. Люком и П. Владимировым Pas de trois из "Пахиты"30. Лучшие фокинс-кие воспитанницы демонстрировали свои успехи в классическом танце в сложных вариациях (прыжковой и "мелкой", виртуозной) pas de trois сочинения М. Петипа.
При всей симпатии к будущим артистам внимательные критики отмечали и некоторые профессиональные изъяны. По мнению рецензентов, основной проблемой выпускников были плохо выработанные руки: "У танцовщиц (с весьма малым исключением), замечается один общий недостаток — это неважная постановка рук, технически — port de bras. Также можно пожелать и лучшей постановки корпуса"31. Другой критик замечал, что выпускницы плохо владеют пальцевой техникой: "Points у всех ужасные", но тут же находил оправдания: "может быть, благодаря невозможным русским танцевальным башмакам"32.
Из фокинского класса газетным обозревателям понравилась Е. Люком, отмечали также выпускающихся Г. Большакову, Е. Бибер. И воспитанница Л. Лопухова снова заслужила внимание критиков. В. Светлов писал: "Из воспитанниц обращает на себя внимание ... Лопухова, классическая танцовщица приятного классического жанра, несколько манерная."33. Другие вполне конкретно аргументировали свои пристрастия: "Из учениц г. Фокина больше других понравилась г-жа Лопухова, грациозная и с хорошей элевацией"34.
В общем, выпуск признали удачным: "есть интересные танцовщицы и танцовщики"35, считал авторитетный В. Светлов. Рецензент же "Петербургского листка" был более строгим: "Надо признаться, что выпуск этого года не обещает подарить миру звезд первоклассной величины, а хороших, полезных и, главное, молодых артистов"36. Но, как показала история, критик "Петербургского листка" оказался плохим прорицателем: выпуск 1909 года оказался богатым на таланты. Вместе с Л. Лопу-ховой и М. Пильц, прославившимися на Западе, в этом году закончили школу Е. Люком, украшавшая петербургскую — ленинградскую сцену несколько десятилетий; Б. Романов и К. Го-лейзовский, ставшие успешными хореографами.
Последний школьный день выпускников был первым шагом во взрослую свободную жизнь: девушки впервые за 9 лет вместо одинаковых форменных серых, васильковых, розовых или белых платьев надели платья, выбранные по собственному вкусу. В училищном зале бывшим воспитанникам были вручены аттестаты и в напутствие маленькие Евангелия. Закончился вечер молебном в Казанском соборе.
2 июня 1909года управляющий конторой Императорских театров А. Крупенский подписал прошение Л. Лопуховой о приеме "на действующую службу артисткой балетной труппы": "Определена в кордебалет с 1 июня с.г. на жалование 600 р. в год"37. К тому времени в театре уже служила старшая сестра Лидии, Евгения, и, в соответствии с давней театральной традицией, во избежание путаницы во всех распоряжениях и афишах, Лидия стала именоваться Лопуховой 2-й, тогда как Лопуховой 1-й (по сроку службы) была Евгения. В Мариинский театра зачислили 13 выпускников из 15, как было принято, всех — кордебалетными танцовщиками.
В первый год службы в театре вчерашних школьников занимали в массовых сценах многих балетных спектаклей. Кроме того, имя Лопуховой появлялось на афишах и в качестве солистки.
Она много танцевала в так называемом "традиционном" классическом репертуаре, основу которого составляли балеты
M. Петипа. Л. Лопухова была запята в "Тщетпой предосторож-пости" — в Галопе из 3-го действия. В "Талисмапе" тапцевала Вальс и вариации в прологе и участвовала в Grand pas des roses de Bengale из 2-го акта. В апреле 1910 Лидия появилась и "Лебе-дипом озере", в Valse champetre 1-й картипы. В "Pyчье" опа была запята в Балабиле из 1-го действия и Pas de Voiles из 2-го.
Первой сольпой, пусть и совсем малепькой, по все-таки афиш-пой ролью стала для Л. Лопуховой Коломбииа из Mехaпических кукол иваповского "Щелкупчика" в декабре 1909. В феврале 1910 в копцерте Лидия стапцевала сольпый Фрапцузский тапец из балета "Пери", поставлеппого К. И. Куличевской.
И по-прежпему пеотъемлемой частью репертуара Лидии были фокипские балеты: в "Eгипетских почах" опа была одпой из 6 служительпиц храма, в "Эвпике" тапцевала в подругах главпой героипи.
Копец первого года службы озпамеповался первым выходом Л. Лопуховой в серьезпой сольпой партии — опа стапцевала Mиpaндy, паперстпицу Apмиды, в "Павильопе Apмиды" M. Фо-кипа. Это была классическая партия с участием в цептральпом Grand pas d'action 2-й картипы.
В апреле Л. Лопухова припимала участие в сцепе "Грот Веперы" из вагперовского "Тапгейзера" в постаповке M. Фоки-па. Восторжеппый критик вдохповеппо описывал балетпую кар-типу: "Я должеп говорить о великолеппой плапировке поз и групп, как бы спятых с аптичпых ваз, — о том, как легко и свободпо упосимы похищеппыя пимфы вакхаптами: очепь ре-альпо и па руках — и молодые тела изгибались в сладкой истоме... A эти бодающиеся сатиры? A эти сатиры, подобостра-стпо глядящие па свою богипю Веперу, о которой позабыли прежпие вакхапалии? A эта сбившаяся в кучу в середипе сцепы группа пимф, откидывающая пазад свои головки и при виде фавпов прилимающая зовущие позы? ... йтсутствие прямых ли-пий, все — изогпутые, томпые, такие, каких требует хроматическая ломапая гармопия Вагпера. Тела лежащие, встающие, извивающиеся, отклопяющие похищепие, по и страстпо зовущие его,
тела, скрывающиеся в легком беге: разнообразная симфония красоты."38.
В этой постановке ставка была сделана на ансамбль, красоту групп, поэтому критики не выделяли конкретных исполнителей. Но лучше многих похвал для "начинающей" Л. Лопуховой было услышать свое имя рядом с именами известных артистов, не просто рядом, но наравне: "Нужно ли называть имена Карсавиной, Шоллар, Фокиной, Лопуховой 2-й, Нижинского, чтобы понять, что прекрасный замысел был передан прекрасно"39. Лестно, не правда ли?
После первого же сезона службы в Мариинском театре, спустя всего несколько месяцев после начала новой, "взрослой", жизни, судьба открыла перед Л. Лопуховой новую страницу творчества и жизненного пути — она стала участницей второго Русского сезона С.П. Дягилева. После восьми лет спокойного, по крайней мере, предсказуемого, быта в стенах Театрального училища Лидия попала в вихрь "живой жизни", где каждое выступление, каждый успех могли круто изменить не только служебное положение, но и весь привычный образ жизни. С.Л. Лопуховой так и произошло. В дягилевской труппе неожиданно быстро юная артистка кордебалета заявила о себе как балерина. В Берлине, на премьере фокинского "Карнавала", Л. Лопухова заменила в роли Коломбины Т. Карсавину, занятую лондонским контрактом, и доказала свое право на первые роли.
Успех у парижской публики по окончании сезона принес множество предложений от театральных агентов. А срок отпуска, предоставленного Дирекцией Императорских театров для поездки за границу (с сохранением содержания), заканчивался. В письме к А. Крупенскому с просьбой о продлении отпуска Л. Лопухова описывала свое состояние и сложившуюся ситуацию: "Я все время, даже в самые лучшие моменты моих успехов за границей мечтала, как приду в свой родной театр, как я буду учиться, как я счастлива, когда меня ценят и никакие деньги, никакая заморская слава ничто в сравнении с оценкой дирекции и положением на петербургской сцене, и вот можете себе представить, что со мной
сделали: окружили со всех сторон, убедили, и я подписала контракт в Нью-Йорк. На другой же день я одумалась, я плакала, вы знаете, что я дала бы, чтобы этого не случилось, тоска меня гложет, я не хочу ехать никуда, но агенты как церберы над моей душой, да и последствия неисполнения контракта были бы для меня ужасны"40.
Между тем петербургские газеты спешили сообщить о "колоссальных гонорарах" в Америке: "Молодая танцовщица Ло-пухова, всего 2 года как окончившая театральную школу, после успешных выступлений в Париже и Берлине, приглашена на днях в Америку, на 2 месяца, с платой 10 тыс. франков в месяц!"41. "Интересно, что г-жу Лопухову в Петербурге совсем не знают, а за границей она составила себе большое имя, и теперь приглашена в Америку на 4000 р. в месяц42.
А. Крупенский выполнил просьбу новой европейской звезды: отпуск с сохранением содержания был продлен сначала по 20 августа43, затем с 15 августа еще на два месяца уже без сохранения содержания44. Дважды Л. Лопухова обращалась в Дирекцию с просьбой выслать ей "бумагу", подтверждающую, что ее отпуск не может продолжаться сначала не более двух месяцев, затем и вовсе одного45. Объясняла она эти просьбы необходимостью повода для разрыва американского контракта и скорейшего возвращения в родной театр.
А в Петербурге ее ждали: 1 мая Лидия была переведена в корифейки46, с 1 сентября отсутствующей Л. Лопуховой 2-й было увеличено жалование до 720 рублей в год47, а с 1 октября до 84048. Несмотря на отсутствие Л. Лопуховой, Дирекция повышала ее по ступеням балетной иерархии, увеличивала жалование — очевидно, Дирекция прислушивалась к мнению западной публики и критики и не хотела потерять подающую такие надежды Л. Лопухову.
Но к назначенному сроку, 15 октября, гастролерша не приехала, ее отсутствие непростительно затянулось. Распоряжением от 22 декабря 1910 года Лидия Лопухова была уволена от службы Дирекции Императорских театров "как не явившаяся к
исполнению служебных обязанностей"49. Оборвалась ниточка, связывавшая ее с петербургской сценой. Впереди Л. Лопухову еще ждал шумный успех на многих сценах разных городов мира.
В родной театр же она попадет только через 15 лет, и то — в качестве зрителя. В 1925 году Л. Лопухова, звезда европейского балета, вместе с мужем, английским экономистом, профессором Оксфордского университета Мейнардом Кейнзом, приезжала в Ленинград на празднование 200-летнего юбилея Академии Наук. Заканчивавшая в тот год свою карьеру Л. Лопухова посетила бывший Мариинский, а тогда — ленинградский Государственный Академический Театр Оперы и Балета. Ей очень понравились показанные на торжественном концерте Шествие сказок из "Спящей красавицы" и 3-й акт из "Князя Игоря". "Должна признать, что то впечатление, которое произвел на меня виденный балетный спектакль, превосходит все, что довелось видеть в области танца на Западе"50, — говорила она журналистам. Ей понравились артисты (особенно она отметила молодую Марину Семенову в роли Принцессы Флорины)51, но все-таки "впечатлением исключительной силы"52 она наверняка была обязана нахлынувшим воспоминаниям о проведенном на родной сцене сезоне, о первых ролях, о далеком детстве.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Lydia Lopukhova. London, 1983.
2 Суриц Е. ".Все в ней привлекало, вызывало симпатию." " Советский балет, 1991. № 5. С.60-61.
3 Уколова Ю. Ликующая муза // Вестник Академии русского балета им. Вагановой, 2002. № 11. С.185-194.
4 Дело канцелярии Императорского Санкт-петербургского Театрального училища Лидии Лопуховой // РГИА. Ф. 498. Оп.1.Ед.хр. 5081.Л. 3.
5 Лопухов Ф.В. 60 лет в балете. М., 1966. С. 76. Лопухов не указывает имени или инициалов танцовщицы Оголейт. Между тем в те годы в балетной труппе служили 3 артистки с такой фамилией: Августа Германовна, Мария Германовна и Елена Карловна.
6 РГИА. Ф. 498. Оп. 1. Ед. хр. 5081. Л.1.
7 Дело Санкт-петербургской конторы Императорских театров о службе капельдинера Александринского театра Василия Лопухова // РГИА. Ф. 497. Оп. 7. Ед. хр. 24. Л. 24, 36-37.
8Цит. по: М атериалы по истории русского б алета / Под ред. М.В. Борисоглебского. В 2-х т. Т. 2. Л., 1938. С. 145. Далее: Борисоглебский.
9 Фокин М. Против течения. Л., 1962. С. 147. Далее: Фокин.
10 Карсавина Т.П. Театральная улица. М., 2004. С. 112.
11 Фокин. С. 162.
12 Лопухов Ф. 60 лет в балете. М., 1966. С.96.
13 Цит. по: Борисоглебский. Т. 2. С.110-111.
14 Цит. по: Борисоглебский. Т. 2. С.112.
15 Цит. по: Борисоглебский, 146.
16 Светлов В. Экзаменационный балетный спектакль // Биржевые ведомости, 1906. 28 марта (№ 9227). С.3.
17 Балетный экзамен // Театр и искусство, 1906. № 16. С. 242-243.
18 Биржевые ведомости. 1906. 28 марта.
19 Театр и искусство. 1906. № 16. С. 243.
20 Фокин, с.180.
21 Императорское Санкт-петербургское Театральное училище. Дело № 18. Экзаменационные списки Балетного отделения Училища // РГИА. Ф. 498. Оп. 1. Ед. хр. 5577. Л. 6.
22 Цит. по: Борисоглебский, т. 2, с. 147.
23 Фокин, 108.
24 Фокин, 148.
25 Цит. по: Борисоглебский, т. 2, с. 146.
26 Театральный курьер // Петербургский листок. 1909. 24 марта (№ 81). С. 5.
27 Светлов В. Экзаменационный балетный спектакль // Биржевые ведомости, 1909. 24 марта, утр. вып.( № 11023). С.6.
28 Петербургский листок, 1 909. 24 марта.
29 Афиша Мариинского театра 20 февраля 1910года.
30 Императорское Санкт-петербургское Театральное училище. Дело № 1 5 об экзаменационном спектакле на Балетном отделении Училища // РГИА. Ф. 498. Оп. 1. Ед. хр. 5658. Л. 15-16.
31 Биржевые ведомости, 1909. 24 марта.
32 Петербургский листок, 1 909. 24 марта.
33 Биржевые ведомости, 1 909, 24 марта.
