CC BY-NC-ND
255
1И.А. Вознесенская
ЛИЧНЫЕ ПЕЧАТИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ХУШ-Х1Х вв. (ОТТИСКИ НА ДЕЛОПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ДОКУМЕНТАХ)
Отмечается постепенное вытеснение личных печатей из сферы государственного делопроизводства: паспорта, судебные протоколы, свидетельства о дворянстве, выписки из метрических книг, медицинские справки. Подтверждение подлинности документа требовало наличия казенной печати. Личная печать должностного лица, имевшая в XVII в., а в ряде случаев и в XVIII в., равнозначную силу с казенной, в XIX в. рассматривается как недостаточное свидетельство подлинности документа.
Ключевые слова: поздняя сфрагистика, использование личных печатей в делопроизводстве.
Отечественная сфрагистика, становление которой связано с именами А.Б. Лакиера, А.В. Орешникова, Н.П. Лихачева и др., значительное место уделяла изучению древнерусских печатей1, тогда как поздние сфрагистические памятники долгое время оставались за пределами интересов исследователей. Только во второй половине XX в. зарождается тенденция «расширить хронологические рамки изучения печатей»2, появляются работы Е.И. Каменцевой, Н.Ф. Демидовой, Р.В. Овчинникова, посвященные печатям XVII-XVШ вв.3 Однако эти работы являются лишь началом в изучении поздних сфрагистических памятников4. Как писала еще Елена Ивановна Каменцева: «Изучение печатей имеет важное значение. Сопровождая документ, печать является знаком, свидетельствующим о его принадлежности какому-либо лицу или учреждению. С помощью печатей можно определять подлинность документов, проверять и уточнять время его написания, устанавливать авторство. Печати являются в то же время самостоятельным историческим источником»5.
© Вознесенская И.А., 2011
Исследование печатей XVII-XVIII вв. началось со второй половины XX столетия. Изучение таможенных печатей XVIII в. позволило Н.Ф. Демидовой поставить вопрос о методике исследования позднего сфрагистического материала, показать важность статистического анализа6. Печатям Московской большой таможни и Войска Запорожского из собрания ГИМ посвящены статьи Е.И. Каменцевой7. Р.В. Овчинников исследовал интереснейший источник XVIII в. - печати Емельяна Пугачева. Интересный вопрос о символике и регламентации применения цвета в печатях XVIII-XIX вв. был поднят О.И. Хоруженко8. Однако печати XIX в. до сегодняшнего дня остаются малоизученными.
настоящее исследование посвящено личным печатям Российской империи XVIII-XIX вв. Источниковой базой исследования послужили оттиски печатей, сохранившиеся при различных документах из архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге.
Употребление личных печатей на Руси - явление широко распространенное. Как и в Западной Европе, для печатей использовали позднеантичные геммы, драгоценные и полудрагоценные камни с различными эмблемами, вставленные в перстневую или другую оправу, которая иногда служила для гравировки легенды. Известны печати текстовые (эпиграфические), например, на печати мог быть помещен фрагмент псалма. В легенде, если она присутствует на печати, чаще всего отражалось имя владельца, иногда сокращавшееся до инициалов. В XVII в. в изображении на личных печатях появляются геральдические признаки, однако говорить о личных гербовых печатях можно только начиная с XVIII в. После упразднения Разрядного приказа его функции были переданы сенату, а составление новых списков дворян и служилых людей, проведение смотров было поручено первому герольдмейстеру С.А. Колычеву. На Герольдмейстерской конторе кроме организации службы дворян также лежала обязанность составления гербов9. Таким образом, по мере получения дворянином утвержденного герба его изображение помещалось прежде всего на личной печати.
Герб становится основным изображеним на личных печатях дворян в XVIII-XIX вв. Эмблематические печати постепенно выходят из употребления. несмотря на то что их продолжают использовать, особенно в XVIII в., тенденция замены эмблемы на утвержденный герб очевидна. Форма и размер личных печатей очень разнообразны. Круглые, эллипсоидные, восьмигранные формы наиболее популярны. Размеры варьируются от 5 до 40 и более миллиметров в диаметре (ширине или высоте). Иногда для индивидуализации гербовой печати на щите герба или рядом помещаются инициалы
или вензель владельца. Кроме того, на дворянских гербовых печатях может встречаться символика негеральдического характера, например ордена.
Изображение на личных печатях недворян носит эпиграфический или эмблематический характер. Эпиграфические печати, как правило, представляют собой изображение имени или инициалов (вензеля) владельца, эмблема может отражать его профессиональную деятельность. Часто на таких печатях эмблема сочетается с вензелем или даже более распространенным текстом (легендой). Печати, несущие в себе информацию об имени владельца, в полном либо сокращенном до инициалов виде, принято называть именными. Легенды на личных печатях в основном кириллические, однако, учитывая многонациональный характер Российской империи, следует отметить, что национальные окраины сохраняли традиционную латиницу на Западе, грузинскую, армянскую или арабскую графику на Кавказе.
Основным материалом оттисков печатей в XVШ-XIX вв. продолжает оставаться сургуч красного, черного и коричневого цвета, активно используется сажа (копченые печати). Для личных печатей не характерно использование кустодий. Можно предположить, что большинство личных печатей-матриц представляли собой перстни-печатки. В то же время размеры многих оттисков слишком велики для носимых на пальце изделий и, вероятно, представляли собой подвесные или настольные печати.
Сферу употребления личных печатей можно разделить на частную и государственную. К частной сфере естественно относится личная переписка, не только письма (эпистолярные источники), но и личные документы в целом, включая книги из личных библиотек, на которых иногда встречаются оттиски личных печатей владельцев, выполняя роль своеобразного экслибриса. Государственная сфера употребления личных печатей представляется более сложной. Контакты личности с государством и его представителями, как отдельными ведомствами, так и должностными лицами, осуществлялись в различных областях на протяжении всей жизни человека, требуя подтверждения подлинности документов. Однако применение личных печатей в государственном делопроизводстве XVШ-XIX вв. выходит за рамки простой фиксации контакта личности и государственного аппарата.
Традиционно в XVIII в. личной печатью подтверждались паспорта (документы для передвижения по стране и за ее пределами). Лицо, обладавшее правом выдачи паспорта, как правило глава того или иного ведомства (учреждения), подтверждало подлинность документа своей личной, а не казенной печатью. Рассмотрим это на примере артиллерийского ведомства.
Генерал-фельдцейхмейстер, возглавлявший все артиллерийское ведомство, имел особую Военно-походную канцелярию или Штаб генерал-фельдцейхмейстера, через который осуществлялось общее руководство всем ведомством. Документы, выходившие из Штаба, заверялись личной печатью генерал-фельдцейхмейстера. В настоящее время в фондах ВИМАИВиВС выявлено значительное число оттисков личных печатей генерал-фельдцейхмейстеров XVIII в. Якова Вилимовича Брюса, Эрнста-Бурхарда Миниха, принца Людвига Гессен-Гомбургского, Петра Ивановича Шувалова, Александра никитича Вильбоа, Григория Григорьевича Орлова и главноприсутствующего Канцелярии Главной артиллерии и фортификации Ивана Ивановича Меллер-Закомельского.
самыми распространенными документами, заверенными личными печатями генерал-фельдцейхмейстеров, являются паспорта, выдававшиеся служащим ведомства для передвижения по стране. Кроме оттиска печати паспорт содержит и подпись генерал-фельд-цейхмейстера, с перечислением всех его титулов, должностей и заслуг. Интересно, что А.н. Вильбоа одновременно использовал две матрицы, одна из которых (оттиск плохого качества) представляет собой овальный щит под графской короной с орденом Андрея Первозванного и щитодержателем с левой стороны10. Другая - в виде звезды также под графской короной и с лежащим львом внизу11. Возможно, первая матрица была уже старой и стершейся, и вторая была изготовлена ей на замену.
Важнейшей областью применения личных печатей в XVIII в. было судопроизводство. судебные протоколы обязательно заверялись личными печатями членов суда. Например, в деле 1741 г. «о поколотье шпагой кадетского корпуса кадетом Богданом Скобелицким того же корпуса сержанта Льва Полчанинова» показания подтверждены подписями и личными печатями семи «презус насесоров»: подпоручиков Ивана Полева, Ивана Ремезо-ва, лейтенантов Георга фон Радена, Иохана фон Эндена, капитана-поручика Иосифа Чепкири, капитан-лейтенанта Карла Фабера и капитана Фридриха Мума12. К подобному документу 1762 г. о краже фузелером Дмитрием Антипиным пожитков подканцеляриста Камор-Коллегии Алексея Полякова также приложены семь печатей: штык-юнкеров Ильи Сергеева, Петра Телешова, Сергея Фоминцына, подпоручиков Андрея Неелова и Александра Мошкова, обер-капитана Алексея Маркова и комиссара Гаврилы Ляткина13. Следует отметить, что две печати из семи негербовые, а представляют собой изображения головы в профиль (оттиск печати Петра Телешова) и амура с латинской легендой (оттиск печати Сергея Фоминцына).
Еще одной важной областью применения личных гербовых печатей дворян в конце XVIII и в XIX в. является подтверждение дворянского происхождения. Несмотря на то что все дворянские собрания имели казенные печати, на свидетельствах или аттестатах о дворянстве довольно часто стоят оттиски именно личных печатей местных предводителей дворянства, уездных или губернских маршалов. Следует отметить, что такие документы не считались действительными и требовали дополнительного заверения казенной печатью. Так, на свидетельстве, заверенном печатью предводителя дворянства Верхнеднепровского уезда подпоручика Антона Кале-ниченко, стоит надпись: «достаточны изключая печати»14.
В некоторых особых случаях личной печати на документе все же бывало достаточно. В 1807 г. свиты его императорского величества по квартирмейстерской части полковник Гайюс выдал свидетельство, заверенное собственной личной печатью, сироте Николаю Факицци, сыну Тация Факицци, который служил в греческом легионе капитаном под командованием генерал-майора Папандопуло на острове Святой Мавры15. Правда, это свидетельство было подтверждено двумя консульствами России в Превезе и Арте16. Таким же особым случаем следует считать рекомендательные письма. В некоторых личных делах кадетов встречаются рекомендации за подписью и печатью Имеретинской царицы Анны и Грузинского царевича Давыда17.
Некоторые особенности наблюдаются в свидетельствах о дворянстве, выданных в Польше в 1834-1835 гг. Документы скреплялись не только печатью Комитета Царства Польского, но и личными печатями членов Комитета. Так, мы можем видеть оттиски личных печатей графа А. Валевского, Е. Немоевского, графа И. Коморовского, подполковника Собеского, Н. Стржешевского, генерал-майора Панютина18. Интересен в плане печатей документ, на фарси с русским переводом, об определении в Дворянский полк Алияра и Мустафы Абдулаевых-Карчагских. Свидетельство о благородном происхождении кандидатов заверено личными печатями 13 дербентских дворян, главного афендия и дербентского полицмейстера майора Маграма Бека Гаджи Алиева19. Оттиски овальной и прямоугольной формы с арабским текстом, только на двух печатях изображение имеет иной характер.
Выписки из метрических книг, подтверждавшие факт рождения и крещения человека, как правило, подтверждались казенными печатями церквей и духовных консисторий. Тем более интересны факты подтверждения таких документов личными печатями духовенства. В результате исследования были выявлены несколько личных печатей священников. Печать иерея Кологривского Успенского собора
Семена Евтихьева Мусина (1828 г.)20 представляет собой овальный сажевый оттиск (26x24 мм), на печати изображены всевидящее око в лучах, в центре вензель SM, легенда по краю печати: «иерея... (далее неразборчиво)». Печать протоиерея Екатеринославского кирасирского полка Алексея Кириллова (1824 г.)21 - оттиск на сургуче красного цвета (0 25 мм). В изображении мы опять видим всевидящее око в лучах и вензель ПАК, по бокам лавровые ветви. Печать протоиерея Жандармского полка Гавриила Адоевского (1827 г.)22 - красный сургучный оттиск овальной формы (28x30 мм). На печати всевидящее око в лучах, два креста на цепи и ленте, между которыми в центре вензель ГА, внизу: «Вниду в дом твой». Печать настоятеля Желез-ницкого прихода священника Михаила Вишневского (1832 г.)23 -овальный сажевый оттиск (28x25 мм) с изображением дворянского герба: щит с дворянской короной и нашлемником, по краям щита арматура. Как мы видим, дворянское происхождение обязывает использовать гербовую печать, обычные священники пользуются печатями именными с христианской символикой24. Документ 1834 г. за подписью Минской губернской мечети муллы Абрагима Рацкого имеет его личную печать25. Овальный сажевый оттиск (35x30 мм) с изображением полумесяца и сабли под короной с буквами А:И: и трудночитаемой легендой по краю: «Sigillum Magometanskiego za-копи Ми1 Magly». Следует отметить, что личные печати духовенства на документах встречаются редко.
Личными печатями довольно часто подтверждались справки о состоянии здоровья и привитии оспы. Личные печати врачей были как именными, содержащими изображение вензеля или монограммы, так и гербовыми, если врач, будучи дворянином, имел герб. Гербы врачей имели свои особенности: довольно часто использовалась профессиональная эмблема - змея, обвивающая клинок. Вензель мог быть помещен на щит герба, при наличии у владельца печати наград (орденов), их изображение помещали под щитом. Так, например, печать Бобруйского уездного штаб-лекаря надворного советника и кавалера Пола 1835 г. представляет собой овальный оттиск (29x26 мм) на сургуче красного цвета26. На печати изображен щит типа варяжский с буквой Р, шлем с крыльями, нашлемник в виде змеи, обвивающей клинок, внизу два ордена на лентах. Именные печати иногда содержали не только вензель или монограмму, но и другие изображения. Печать Ржевского штаб-лекаря коллежского асессора Владимирского представляет собой овальный оттиск (24x22 мм) на сургуче красного цвета27. На печати изображена монограмма АВ между двух ветвей, вверху птица с цветком в клюве. Если врач был доктором медицины, то этот факт мог быть также отражен на печати. Печать доктора медицины Ивана Васи-
левского 1834 г., овальный сажевый штамп (33x29 мм), содержит рассеченный варяжский щит со шлемом, дворянской короной и нашлемником. По обе стороны нашлемника буквы: Dr. Med.28 Следует отметить, что личные печати врачей в большей степени характерны для западных регионов Российской империи.
Однако в сфере государственного делопроизводства не только документы о дворянском происхождении, но и выписки из метрических книг и медицинские справки, заверенные личными печатями, должны были дополнительно подтверждаться казенными печатями Дворянского собрания или опеки, духовной консистории, врачебной управы, судебными органами и т. д.
Таким образом, мы рассмотрели лишь несколько случаев использования личных печатей в сфере государственного делопроизводства Российской империи XVIII-XIX вв.: паспорта, судебные протоколы, свидетельства о дворянском происхождении, выписки из метрических книг, медицинские справки. Однако даже на настоящем материале можно сделать вывод о постепенном вытеснении личных печатей из сферы государственного делопроизводства. Прежде всего следует отметить, что заверительная функция личной печати исключается по мере развития института государственной (казенной) печати. Подтверждение подлинности свидетельств, выписок и справок требовало наличия на документе именно казенной печати. Узаконенная необходимость взимания так называемых печатных пошлин нивелировала использование личной печати в сфере государственного делопроизводства. И охранная функция личной печати, например, в частной переписке, также нивелируется в условиях тотальной перлюстрации почты. Личная печать должностного лица, имевшая в XVII в., а в ряде случаев и в XVIII в. равнозначную силу с казенной, в XIX в. рассматривается как недостаточное свидетельство подлинности документа. Однако, несмотря на требование закона, личными печатями продолжают заверять различного рода документы. таким образом, в общественном сознании XVIII-XIX вв. личная печать продолжает оставаться знаком удостоверения подлинности документа.
Примечания
Лакиер А.Б. Русская геральдика. СПб., 1855. Кн. 1-2; Орешников А.В. Материалы к русской сфрагистике // Труды Московского нумизматического общества. М., 1903. Т. 1, вып. 1; Лихачев Н.П. Русская сфрагистика. СПб., 1900. Историографию вопроса см.: Соболева Н.А. Русские печати. М., 1991. Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. М., 1974. С. 33.
Демидова Н.Ф. Печати русских государственных учреждений XVII-XVIII вв. и некоторые вопросы их учета и изучения // Труды научной конференции по вопросам архивного дела в СССР. М., 1965. Т. 2; Она же. Русские городские печати XVIII в. // Города феодальной России: Сб. ст. М., 1966; Она же. Русские таможенные печати XVII-XVIII вв. // Аграрная история Европейского Севера СССР. Вологда, 1970; Овчинников Р.В. Обзор печатей на документах Е.И. Пугачева, его Военной коллегии и атаманов // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России: Сб. ст. М., 1961. Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. С. 34. Каменцева Е.И. Печати госучреждений XVIII в. из собрания Государственного исторического музея // Археографический ежегодник за 1962 г. М., 1963. С. 287-288.
Демидова Н.Ф. Русские таможенные печати XVII-XVIII вв. Каменцева Е.И. Две украинские печати XVIII в. Из собрания ГИМ // Нумизматика и сфрагистика. Киев, 1963. Т. I. С. 203-205; Она же. Печати учреждений XVIII в. С. 279-288.
Хоруженко О.И. Символика и регламентация применения черновосковых и черносургучных печатей в России XVIII-XIX вв. // У источника: Сб. ст. М., 1997. Ч. II. С. 476-489.
СоболеваН.А. Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв. М., 1981. С. 32-39.
Архив ВИМАИВиВС. Ф. 2. Оп. ШГФ. Д. 1830. Л. 14.
11 Там же. Л. 22.
12 Там же. Д. 417. Л. 27.
13 Там же. Оп. Кригср. Д. 16. Л. 37об.
14 Там же. Ф. 52. Оп. 110/30. Д. 465. Л. 249.
15 Там же. Л. 269. Там же. Л. 271, 273. Там же. Д. 465. Л. 100, 136. Там же. Д. 2. Л. 5. Там же. Д. 42. Л. 2об. Там же. Д. 96. Л. 7. Там же. Д. 93. Л. 4. Там же. Д. 6. Л. 3. Там же. Д. 14. Л. 4.
Каменцева Е.И. Символика печатей духовенства из собрания отдела нумизматики ГИМ // Спорные вопросы отечественной истории XI-XVIII вв.: Тез. докл. и сообщений Первых чтений, посвященных памяти А.А. Зимина. М., 1990. Ч. 1. С. 95-97.
Архив ВИМАИВиВС. Ф. 52. Оп. 110/30. Д. 77. Л. 7.
26 Там же. Д. 155. Л. 8.
27 Там же. Д. 165. Л. 7, 12, 15. Там же. Д. 170. Л. 6.
10
25
