CC BY
87
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 3. С. 91-97.
УДК 801
И. В. Ерофеева
Казанский государственный университет
ЛИЧНЫЕ ДЕРИВАТЫ С СУФФИКСОМ -(ЬН)ИКЪ В МЕНТАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЯЗЫКА РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ*
Рассматриваются производные имена существительные с суффиксом -(ьн)икъ в лексической системе летописных сводов. Анализируется иерархия личных дериватов на -(ьн)икъ, отражающая системообразующие культурно-национальные отношения в языке. Определяется специфика номинации лиц по роду деятельности, качествам или свойственным им признакам в летописном повествовании.
Ключевые слова: личные дериваты, система ценностей, Средневековье, летописный текст.
Литература Средневековья существенно отличалась от литературы Нового времени своеобразной практической направленностью. Особое место в ней занимал человек, который изображался в соответствии со строгой иерархией феодальных отношений. «Человек был в центре внимания искусства феодализма, но человек не сам по себе, а в качестве представителя определенной среды, определенной ступени в лестнице феодальных отношений» [1, с. 26].
Специфический подход к описанию человеческой личности в произведениях средневековой литературы связан с ее восприятием сквозь призму христианского мировоззрения, согласно которому человек был связан с миром идеальным, с одной стороны, и миром реальным - с другой. И хотя представление о человеческой личности предполагало единство души и тела, приоритет первого компонента его личности был безусловным. Возвышает и приводит к спасению души человека служение Богу. «Чувственная, физическая природа человека не представляла особого интереса, интерес проявляется прежде всего к оценке человека как личности, личности социальной и духовной» [2, с. 27].
Внимание к человеку отражается во всех произведениях средневековой литературы, в том числе в летописях. Одним из основных средств номинации в этой лексической сфере являются производные образования. Анализ личных дериватов позволяет реконструировать «образ человека» Средневековья, поскольку в фактах словообразования отражается своеобразие лексико-семантического освоения мира, свойственное определенному периоду развития языка.
* Работа выполнена при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ. Контракт №
02.740.11.0595.
© И.В. Ерофеева, 2010
Производные образования не только в структурном, но и в семантическом отношении представляют собой особую группу слов. В лексическое значение производного слова в качестве его компонента входит значение определенного отношения к другому предмету мысли. Специфика словообразовательного значения при мутационном (реляционном) типе словообразования заключается в том, что «новое явление обозначается через отношение к предмету или явлению, уже известному из общественной практики» [3, с. 122]. Анализ внутренней формы производных слов позволяет «проследить движение мысли в акте номинации, услышать голос человеческой личности, познающей и осваивающей мир» [2, с. 26].
Наиболее частотным и продуктивным словообразовательным средством древнерусского языка, оформлявшим производные образования со значением лица, был формант -(ьн)икъ. Количественный и качественный состав образований с этим суффиксом в летописных текстах необходимо рассматривать исходя из специфики памятников. Действующими лицами летописей являлись самые разные люди - в летописных текстах представлены все лексикосемантические группы существительных со значением лица. Специфика языка каждого летописного свода, а также составляющих его частей, проявляется в преобладании тех или иных групп существительных. Их анализ позволяет вычленить семантические участки, наиболее актуальные для того или иного летописца.
Внимание к событиям военного, социального, религиозного значения отражается в фактах языка, в специфике номинации лиц по роду деятельности, качествам или свойственным им признакам. Количество образований с суффиксом -(ьн)икъ, как и имен других суффиксальных типов, увеличивается по направлению к современности, что отражает общий процесс развития словообразовательной системы языка, связанный с развитием человеческого мышления. Однако уже в древнейших летописных сводах - «Повести временных лет» (далее ПВЛ), Новгородской I летописи (далее - НІЛ) -фиксируется достаточное количество образований с данным формантом. В старорусский период развития языка расширяется круг производящих основ для имен подобного типа, и их количество в Софийской I летописи, Московском летописном своде
1479 г. (далее - МЛС), Галицко-Волынской летописи и подобных памятниках увеличивается.
Функционально-семантические особенности образований на -(ьн)икъ выявляются в стилистически значимом окружении, в связи с тематическими характеристиками текста и его содержанием. Распределение дериватов с формантом -(ьн)икъ по лексико-тематическим группам, отнесенность к которым определяется семантикой производящих основ этих имен, оказывается различным в исследуемых летописях.
Представление о человеке находилось в зависимости от иерархии средневековых ценностей. Всё связанное со сферой сакрального занимало особое место в языковом сознании и, как следствие, приобретало стилистическую маркированность. Данное обстоятельство отразилось в сфере номинации имен лиц с суффиксом -(ьн)икъ. Те из них, которые использовались для обозначения человека по его отношению к церкви, отличались особой значимостью. Большинство образований сакральной семантики в летописных текстах составляют наименования лиц, посвятивших себя в той или иной форме служению Богу: испов4дьникъ>, скимьникъ, псаломь-
никъ, к&1еиникъ, кънижьникъ и др. При описании фактов документального характера: назначений священников и епископов, передвижений их по службе и т. п. -используются наименования лиц по занимаемой должности или роду деятельности в церкви: священикъ, церковьникъ. Они отражают представление о церковной организации, взаимоотношениях клира и мира. Отдельную группу составляют высокочастотные образования религиозного значения, характеризующие лицо в соответствии с основными ценностными установками христианской морали: праведьникъ, гр^шьникъ, въздержьникъ, мученикь, угодьникъ, страстьникъ.
Производящие основы для данных имен имеют различное категориальное значение. Часто в именах на -(ьн)икъ однозначно не выражается связь с глагольной или именной формой. «Поскольку внутренние словообразовательные связи и, следовательно, семантика производных различаются в зависимости от того, по отношению к имени или глаголу обозначается лицо, то понятно, что именам на -(ьн)икъ в целом свойственна некоторая “семантиче-
ская аморфность” как словообразовательной единице» [4, с. 26].
Личные имена религиозной семантики занимают различное место в структуре летописных текстов. В летописях, отличающихся документализмом повествования, таких как НІЛ, имена на -(ьн)икъ используются в составе названий церквей и религиозных дат. См., например, отглагольное образование испоеЖдьникъ - ‘проповедник, претерпевший гонения или страдания за веру и почитающийся церковью как святой’: «Априля въ 12 день, на святого Василия исповедника» (НІЛ, 70). В ПВЛ формы на -(ьн)икъ используются для характеристики реальных церковных деятелей, как, например, отглагольное образование
въздержьникъ - ‘тот, кто проводит свою жизнь в строгом воздержании; аскет, подвижник’: «Яко се первыи Демьянъ презву-теръ бяше. тако постникъ и въздержник» (ПВЛ, 63 об.). При этом в значении производящего глагола еъздержатися ‘воздерживаться, отказываться от чего-либо’ отсутствует религиозный компонент, что свидетельствует о специализации семантики данного отглагольного имени в религиозной сфере.
Образованиям религиозной семантики на -(ьн)икъ, мотивированным именами существительными конкретно-предметной
семантики, в еще большей степени свойственны лексикализованные значения, не вытекающие целиком из «внутренней формы» производного. Фразеологичность семантики отличает прежде всего отсубстан-тивные имена, потому что словообразовательное значение существительных, мотивированных существительными, очень широко [5, с. 15]. В семантике подобных образований представлены смысловые приращения, обусловленные тем, что при наименовании предмета по отношению к другому предмету эти отношения никак не сигнализируются значением составляющих.
Отсубстантивное имя на -(ьн)икъ может обозначать субъекта по объекту действия. Например, образование кънижьникъ в значении ‘знаток Библии, толкователь законов и правил религиозно-нравственного характера’, которое соотносится со словом кънига в одном из его значений - ‘книги Нового и Ветхого завета, священное писание’: «Оучащю же ему в церкви. архиереи и книжници исполнишася зависти. искаху убити и» (ПВЛ, 35). См. также псаломь-
никъ - ‘автор псалмов (о Давиде)’: «О таковых псаломник рече: “Яко да потребятся гр^шници от земля и безаконьници”» (МЛС, 97). Производное имя на -(ьн)икъ может обозначать субъекта по месту действия: к^леиникъ - ‘прислужник высокопоставленной монашествующей особы, служка’: «И рече к^леинику. иди впрашаи е ли Ми-хаилъ в кельи» (ПВЛ, 64 об.); стълъпьникъ
- ‘подвижник, подвизающийся на столпе’: «Місяця декабря въ 10 на святого Данила стълъпника» (НІЛ, 52 об.) и др. Подобные имена используются для наименования как реальных, так и мифических персонажей в сложной канве летописного повествования.
Наиболее употребительными среди образований религиозного значения в летописных текстах являются формы, характеризующие лицо в соответствии с основными христианско-этическими нормами. Самой частотной из подобных лексем является форма мученикъ. Данное образование имеет специализированное религиозное значение ‘реально существовавшее или мифическое лицо, возведенное христианской церковью в ранг святых’. В структурном отношении оно исторически мотивировалось страдательным причастием, что определяет его отнесенность к потіпа раБвіуа.
Слово мученикъ занимает разные контекстуальные позиции в зависимости от общей смысловой направленности летописного отрывка. В частях, отражающих факты реальной действительности, данная лексема употребляется в составе названия церквей, дней поминовения святых и религиозных праздников: «святую мученику Бориса и Гл^ба» (НІЛ, 24 об.); «на святого мученика Ермиа» (НІЛ, 47 об.); «на память святого мученика Никона> (НІЛ, 124 об.); «на память святаго мученика Кирика и Улиты» (МЛС, 164 об.) и др.
Более значимую контекстуальную позицию занимает образование мученикъ в летописных произведениях, связанных с книжно-славянской традицией, где оно используется в отрывках назидательного характера. Здесь слово мученикъ выступает в своем основном номинативном значении в первичной синтаксической функции подлежащего или дополнения: «Яко мученика за люді своя м.олитася» (ПВЛ, 47 об.); «Люб-ве ради мученици прольяша крови своя» (ПВЛ, 68 об.) и др.
Синонимом к слову мученикъ является образование страстьникъ ‘мученик, под-
вижник’. Оно связано с субстантивной производящей основой широкой семантики - словом страсть, способным в древнерусском языке реализовывать противоположные значения: с одной стороны, «мученическую кончину, подвиг», с другой -«страсть, порок, несчастье». В образовании страстьникъ нашло отражение первое значение, связанное с репрезентацией ценностных установок религиозного сознания.
Основная семантическая оппозиция религиозного мировосприятия в именах со значением лица гр,шьникъ - праведьникъ отражает антитезу производящих для данных дериватов основ гр&иьныи - пра-ведьныи и включает любой летописный персонаж, мифический или реальный, в систему религиозных отношений с двумя значимыми полюсами. Данные деадъекти-вы опосредованно связаны и с предметными понятиями грфхъ - правьда, обладающими особой значимостью для средневекового человека. Если понятие гр^хъ однозначно соотносится с религиозной сферой, то содержание слова правьда отличается высокой степенью семантического синкретизма, способностью к обозначению представлений, относящихся к разным областям жизни древнего социума. Однако в производном имени праведьникъ происходит актуализация именно религиозно-нравственного компонента производящего существительного. В средневековом сознании одним из базовых компонентов семантики слова правьда являлось значение ‘праведные деяния; исполнение божественных заповедей, долга’. Данная семантика отражается в значении производного от него адъ-ектива праведьныи и через его посредство в имени на -(ьн)икъ праведьникъ - ‘праведник, благочестивый человек’.
Данное образование отмечается прежде всего в составе традиционных формул, являющихся лейтмотивом всех религиозных вкраплений в текст летописей. Только исключительные личности, принявшие какие-либо муки за христианскую веру, могут быть поставлены в один ряд с праведниками: «Имьже оученьемь поб^жаемъ про-тивнаго врага. попирающе подъ нози якоже попраста и си от,ника. приемше вінець небесныи съ святыми мученики и праведники» (ПВЛ, 27).
Образование гр,шьникъ также обычно представлено в составе традиционной формулы, выражающей волеизъявление
высшей силы: «Господь посла милость свою въскор,, не хотя смерти грешнику до конца» (НІЛ, 146); «Но преблагии Богъ не хотя смерти гр,шникомъ» (ПВЛ, 25). В единичных случаях слово гр^шьникъ употребляется в оригинальных авторских комментариях, а не в цитатах из богослужебных книг. При этом происходит актуализация негативного содержания, слово приобретает противоположный смысловой акцент по сравнению с тем, который имеет в традиционных религиозных формулах. Например, в воинской повести: «Смерть же гр,шникомъ люта, еже и бысть беззаконному и проклятому Кавгадыю» (МЛС, 216 об.).
Использование образований гр^шь-никъ - праведьникъ тематически и сюжетно детерминировано содержанием летописных произведений. Чаще всего данные формы отмечаются в летописных текстах при цитировании религиозных произведений. При этом они могут выступать в одном предложении, содержащем антитетическую конструкцию с противительными союзами: «Гр,шници бо въ ад, суть ждуще мукы в^ччныя. а праведниці въ небесн,мь жилищ,, водваряются со ангелы» (ПВЛ, 60 об.) и др.
В ряд оценочных образований попадает и лексема угодьникъ в значении ‘угодник, праведник’. Будучи мотивированным глаголом угодити, в значении которого ‘угодить, помочь’ нет религиозного оттенка, оно подвергается специализации и становится религиозным термином, синонимичным слову праведьникъ.
Сфера сакрального обладает в средневековом христианском сознании первостепенной важностью. Поэтому личные дериваты, в семантике которых эксплицирован религиозный компонент, занимают особую контекстуальную позицию в летописном тексте. Они повторяются в составе устойчивых ситуативных формул, репрезентирующих важные установки религиозной культуры.
Наряду с этим в летописи представлена мирская сфера человеческой жизни, в которой важны заслуги человека перед городом, княжеством, другими людьми. Этот утилитарный аспект человеческой личности находит отражение в языковых номинациях, объединяемых в лексико-семантическую группу имен с обшдм значением «наименование людей по роду занятий». Данная лексико-семантическая группа яв-
ляется одной из наиболее обширных по количеству производных образований среди существительных с суффиксом -(ьн)икъ в летописных текстах.
В летописных сводах, отличающихся документализмом и фактографичностью в отображении событий - Московском летописном своде, Новгородских летописях и др. - личные дериваты на -(ьн)ыкъ в типичном случае являются наименованиями людей по роду занятий. Производные указанного типа могут обозначать лицо по отношению к тем предметам, с которыми оно связано в силу своей профессиональной деятельности: котельникъ - ‘ремесленник, изготавливающий медную посуду’, ко-жевьникъ - ‘тот, кто выделывает кожи’ (с осложнением -ев-), каменьникъ - ‘каменщик’, плотьникъ - ‘мастер, работающий из дерева, рубящий строения’, щитьникъ
- ‘изготовляющий щиты’ и др. Данные формы употребляются в сходных синтаксических конструкциях в аппозитивной функции при именах собственных. Выступая в роли качественно-характеризующих членов предложения, они указывают на род занятий простых людей, попадающих на страницы летописного повествования: «А новго-родьць убита на съступ^ Дмитра Пльско-витина, Онтона котелника, Иванъка При-бышиниця опоньника» (Н1Л, 86 об.).
К этой же группе относятся существительные, называющие лицо, связанное с торгово-посреднической деятельностью:
даньникъ - ‘сборщик дани’, численикъ -‘счетчик, составляющий перепись для сбора дани’, вирьникъ - ‘княжеское должностное лицо, взимающее виры’, гостьбникъ -‘гость, купец’ и др.
Значительное место уделяется в летописях описанию военных событий. Семантический фрагмент, связанный с обозначением их участников, оказывается в этот период открытым для актов словообразования. Данные имена в основном характеризуют лицо по выполняемой им функции, будучи семантически мотивированными названием того объекта, с которым связана деятельность лица: лодеиникъ - ‘гребец в лодке, воин корабельный’, копеиникъ -‘ратник, вооруженный копьем’, коньникъ -‘всадник’, ратьникъ - ‘воин’ и др.
Среди форм на -(ьн)икъ особую группу составляют наименования представителей власти Древней Руси. Такие образования, как посадьникъ, нам^стьникъ,
съв^тьникъ, сановьникъ, называющие лицо по занимаемой должности в государственных учреждениях, местном управлении, на дипломатической службе, частотны во всех летописных сводах, что свидетельствует о всестороннем отражении в исследуемом жанре государственной жизни. На страницах летописного повествования многократно упоминаются исторические лица, причем автора интересуют только официальные моменты их жизни.
Наиболее частотным из образований социальной семантики является слово по-садьникъ, которое могло иметь как широкое значение ‘князем назначенный правитель города’, так и более узкое значение ‘представитель власти в Новгороде и во Пскове, избираемый вечем’. Для ПВЛ характерно употребление образования по-садьникъ в первом значении, причем даже при описании событий, имеющих отношение к Новгороду, например: «А Яро-полкъ посадники своя посади в Нов^город^ и б^ волод^я единъ в Руси» (ПВЛ, 23 об.). Поскольку новгородские события получили отражение во всех летописных сводах в большей или меньшей степени, слово по-садьникъ во втором, более узком, собственно «новгородском», значении отмечается во всех летописях, в том числе и в ПВЛ: «А тако даяху вси посадници Новъгородьстии» (ПВЛ, 44 об.).
В Н1Л и МЛС эта форма оказывается наиболее частотной из всех производных образований со значением лица с суффиксом -(ьн)икъ.
Другой лексемой, частотной во всех летописных сводах, является образование нам^стьникъ в значении ‘представитель светской или церковной власти, которому поручается управление к.-л. городом, округом’. В отличие от слова посадьникъ, его употребление не всегда сопровождается в тексте позитивной коннотацией, поскольку безусловно принимаются лишь те правители, которые избраны самими горожанами. При описании представителей власти, назначенных свыше или иноплеменников, слово нам^стьникъ приобретает явно выраженную отрицательную оценку, что демонстрируют следующие примеры: «А в Новъгород вослаша тф^ричи намЛстникы Михаиловы силою» (Н1Л, 154 об.); «Затра-тися князь Михаило к Новугороду и нам^стникы своя выведе, не пустя обилья в Новъгород» (Н1Л, 157 об.).
Образование сановьникъ встречается не во всех летописных сводах. Так, оно не фиксируется в МЛС, НІЛ, ГВЛ, что связано с его книжным происхождением, связью с болгарскими источниками [6, с. 285]. Оно используется для называния византийских вельмож - например, в ПВЛ при описании похода Игоря на греков, которое восходит к «Житию Василия Нового»: «Федоръ же
стратилатъ съ Фраки. с ними ж,е и саи-новьници боярьстии обидоша Русь около» (ПВЛ, 10); в договоре Игоря: «Романъ же созва боляре и сановники. приведоша Рус-кия слы»> (ПВЛ, 11); в «Корсунской легенде», содержащей сведения византийского характера: «И послушаста царя посласта сестру свою, сановники н,кия и прозвуте-ры» (ПВЛ, 38). При этом слово сановьникъ выступает в окружении лексем, относящихся к книжно-славянскому стилю, в том числе греческого происхождения: стратилатъ, прозвутеры, харатия. Форма са-новьникъ использовалась только для номинации греческих вельмож, по отношению к русским представителям власти употреблялись слова боляре или мужи. Ср. в договоре Игоря: «Посла Игорь муж, своя к Роману» (ПВЛ, 11).
Образование съв,тьникъ также было непопулярным в сфере наименований должностных лиц в Древней Руси, о чём свидетельствуют единичные примеры его употребления. В качестве социального термина производное имя съв,тьникъ обычно характеризуется отрицательной коннотацией. Например, в речи пророка Исайи: «Лют, бо граду тому, в нея же князь оунъ любяи вино пити съ гусльми. и съ младыми св,тшкы. сяковыя бо Богъ даеть за гр,хы. а старыя и мудрыя отиметь» (ПВЛ, 48); в «Повести об убиении Андрея Боголюбского»: «Яким дьяволим научением текъ вопиа къ братии своеи...къ оканным советником своимъ» (МЛС, 101 об.) и др.
Аксиологическая ориентированность языковой картины мира проявляется в продуктивности словообразовательных форм на -(ьн)икъ с общим значением отношения между людьми. В древнерусский период подобные образования чаще имеют религиозную семантику (при мотивировке глаголами отвлеченного действия) и позитивную коннотацию: заступьникъ, на-ставьникъ, ученикъ., помощьникъ и др. Они характеризуют отношения между людьми через их отношение к Богу и упот-
ребляются в отрывках сакрального содержания.
В рассматриваемую лексико-семантическую группу имен существительных со значением отношения между людьми входит целый ряд дериватов пошта раББша. Значение объекта, на который распространяется названное основой действие, имеет, например, образование ученикъ, которое относится к стилистически маркированным формам, связанным с репрезентацией событий церковного содержания, поэтому оно фиксируется только в книжных контекстах при описании событий религиозного значения. Образование ученикъ представлено в основном в ПВЛ и в других летописных сводах в частях, совпадающих с ПВЛ.
В контекстах исторического содержания слова со значением отношения между людьми выступают с иной смысловой окраской. Они имеют юридическое содержание, характеризуются негативной коннотацией и передают живое, непосредственное взаимодействие людей, отражая противостояние князей, князей и епископов, правящих кругов и народных масс, враждующих сторон: ябетьникъ>, переветьникъ, разбоиникь, крамольникъ, клеветь-никъ, плЛньникъ (полоняникъ) и др.
Таким образом, производные образования с наиболее продуктивным в сфере производства личных дериватов формантом -(ьн)икъ широко представлены в языке русских летописей древне- и старорусского периода. Данный суффикс используется в сфере производства имен лиц самого разнообразного значения, которые отражают основные семантические оппозиции средневекового сознания: «сакральный - про-фанный», «военный - гражданский», «исконный - иноземный». Часть форм, особенно имеющих социальное значение, составляют оппозицию «высший - низший». Словообразовательное средство - суффикс
-(ьн)икъ - само по себе не сигнализирует о степени ценности для средневекового сознания того или иного понятия, легшего в основу номинации лица. Однако производные формы с данным формантом занимают разное место в логической структуре культуры того времени. Они образуют своеобразную иерархию форм, отражающую системообразующие кулыурно-националь-ные отношения в языке. Наиболее возвышенные в стилистическом отношении де-
риваты в смысловом плане представляют сакральную сферу; меньшей стилистической значимостью характеризуются дериваты, связанные с репрезентацией социальной сферы, и, наконец, нейтральные в стилистическом отношении и даже сниженные формы характеризуют лицо по отношению между людьми в мирской и военной сферах.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней
Руси. М. : Наука, 1970.
[2] Вендина Т. И. Языковое сознание Средневеко-
вья и возможности его реконструкции // Славяноведение. 2000. № 4. С. 25-32.
[3] Пастушенков Г. А. Два плана членения языка и
проблемы структуры русского слова. Тверь : Изд-во Тверск. гос. ун-та, 1995.
[4] Суффиксальное словообразование существительных в восточнославянских языках ХУ-ХУ11 вв. М.: Наука, 1974.
[5] Ермакова О. П. Лексические значения производных слов в русском языке. М. : Русский язык, 1984.
[6] Колесов В. В. Мир человека в слове Древней
Руси. Л. : Изд-во Лгу, 1986.
ИСТОЧНИКИ
МЛС - Московский летописный свод 1479 года. Уваровский список летописи // Полное собрание русских летописей. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1949. Т. 25.
Н1Л - Новгородская первая летопись старшего извода. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1950. С.13-100.
ПВЛ - Повесть временных лет. Лаврентьевский список летописи // Полное собрание русских летописей. М. : Языки славянской культуры, 2001. Т. 1. С. 1-286.
