CC BY
27
Раздел III. Революции в науке и технологии
УДК 1МИ К89
ЛИЧНОСТНЫЙ АСПЕКТ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ РЕВОЛЮЦИИ
В.Е. Баранов, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет (Санкт-Петербург, Россия), e-mail: [email protected]
Аннотация. Цель данной работы - выявить роль внутренних, субъективных механизмов освоения мышлением диалектики как логики развития, в том числе, и революционных преобразований в обществе. Показать, что в числе этих механизмов неотъемлемыми являются нравственные, эстетические, мировоззренческие факторы, что диалектика революции открывается только универсальному субъекту - личности.
Ключевые слова: диалектика, личность, революция, социализм, общество.
THE PERSONAL ASPECT OF DIALECTICS AS THE LOGIC
OF THE REVOLUTION
Abstract. The aim of this work is to identify the role of internal, subjective mechanisms of devel-opment of thinking of dialectics as a logic of development, including revolutionary changes in society. Among these mechanisms are the inherent moral, aesthetic and ideological factors. The dialectic of revolution is open only to the universal subject - the human personality.
Keywords: dialectics, personality, revolution, socialism, society.
Диалектика как логика может быть представлена как занятие чисто рациональное. В таком случае законы и категории этой логики представляются вполне доступными для рационального понимания и простого запоминания приемов их применения. Достаточно внимательно прочесть «Науку логики» Гегеля - и ты уже диалектик и революционер, и это может совершить любой желающий. Однако такой подход, по существу, сворачивает диалектику до формальной логики, представляя ее сводом правил, необходимых и достаточных для понимания и применения в различных формах практики.
Такая трактовка диалектики дает повод ее противникам из субъективистского лагеря справедливо критиковать подобный «логоцентризм» и, утрируя его, протаскивать свой ценностный (неокантианский) субъективизм. Они высказывают упреки в адрес Гегеля и диалектического мышления в абстрактном, одностороннем отрицании «души», «сердца», субъективной составляющей человеческого мышления и их роли в духовном опосредствовании собственного бытия. Эта критика идет со стороны представителей «философии жизни», экзистенциализма, прагматизма, неокантианства. Мысль, в их трактовке, преимущественно эмоциональна, истина конвенциональна, логика деонтична, мировоззрение, духовность - антропоцентричны и т.д. У нас представителем такой критики Гегеля и марксистского понимания диалектики был небезызвестный Г.С. Батищев («Введение в диалектику творчества», 1997).
Однако в то же время в кантианском (неокантианском) субъективизме имеется значительная доля истины. Без человеческих эмоций никогда не было исканий истины, писал В.И. Ленин. Сегодняшний субъективизм (экзистенциализм, бахтинские концепции «поступ-
ка» и «диалога», понимающая социология, гуманистическая психология и проч.) действительно устремлен к истине, но тут всё дело в трактовке самой человеческой субъективности. Ведь на самом деле субъективность субъективности рознь! Эмпиризм субъективизма видит в любой субъективности только субъективизм индивидуальности, индивидуалистический произвол. Однако передовая философия всегда различала три варианта или уровня, или модуса человеческого бытия и соответствующие им три варианта, уровня или модуса человеческой субъектности.
Человек может пребывать, осуществлять свое бытие на уровнях: а) индивидуально бессубъектном (конформистском, суггестивном), б) индивидуально субъектном (эгоцентричном, индивидуалистичном) и в) универсально субъектном или личностном.
И только на последнем уровне человеческого бытия совершается восхождение к способности диалектического мышления. Только личность как человек, устремленный к общесоциальным, общечеловеческим, общеприродным закономерностям, интересам и ценностям, способен найти «правильное» решение возникающим в его жизни противоречиям, «правильно» произвести синтез полюсов жизненных антиномий, найти нужный момент в пресечении количественных накоплений и перейти к процедуре обобщения в эмпирических исследованиях, найти меру в сочетании формальных приемов и содержательных высказываний в создании художественного образа и т.п.
Виртуозно владел этой диалектикой В.И. Ленин. Вся его деятельность с самых первых ее этапов буквально переполнена смелыми и правильными (с точки зрения человечества и его прогресса) логически парадоксальными, но диалектически безупречными высказываниями и практическими решениями. Развитие капитализма в России: историческое препятствие или условие исторического прогресса? Революция: самодвижение масс или руководящая роль партий и лидеров? Строительство социализма (еще в полемике с А.А. Богдановым): объективная логика прогресса или свобода и субъектность рядовых его строителей? Государство в условиях победы социалистической революции: его укрепление или упразднение? Государственный капитализм (НЭП) в условиях строительства социализма: его отрицание или превращение его в единственный и потому «социалистический» уклад? Человеческая сексуальность: свобода чувственности (теория «стакана воды») или «Кодекс сексуальной морали пролетария» Залкинда? Искусство: «расслабляет» или включает массы в борьбу? Можно найти еще десятки и, наверное, сотни и тысячи подобных антиномий и их синтезов в теоретической и практической деятельности Ленина как носителя, как олицетворителя подлинно личностной, а, значит, общесоциальной и общечеловечески-прогрессивной позиции.
Одним из шедевров ленинской диалектической мысли являются его рассуждения о диалектической логике в работе 1921 г. «Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина». Здесь гениальный теоретик и практик революции формулирует четыре «правила диалектического мышления». Все они направлены против позитивистского эмпиризма и логического формализма. Все они в своем единстве представляют краткий очерк движущегося по законам противоречия диалектического мышления.
В.И. Ленин постоянно устно и письменно подвигал своих товарищей по партии к овладению этим искусством. Он пользовался в партии чрезвычайным авторитетом, и, пока он жил и работал, обеспечивал диалектику и пластику курса партии, правительства и всей революционной культуры страны. К сожалению, с его уходом революция была отдана на откуп мировоззренческих и интеллектуальных невежд. Новое руководство несло в себе ко-
лоссальную инерцию крестьянского, мелкобуржуазного и потому индивидуалистического и недиалектичекого, формальнологического мышления и мировоззрения. В результате во всех областях жизни общества воспреобладали однозначные предпочтения какого-нибудь одного из эмпирически наглядных полюсов многочисленных жизненных коллизий. В экономической жизни вместо использования государственно-капиталистичского уклада как средства перехода к социалистическому нерыночному хозяйствованию, как «ступеньки» и «преддверия» социализма, воцарился тотальный госкапитализм, который был назван полностью и окончательно победившим социализмом. В политической сфере социалистическая демократия диктатуры пролетариата («Вся власть Советам!») была контрреволюционно заменена всевластием парламентски организованного Верховного Совета, который автоматически передал свою власть Политбюро партии, единолично управляемого (по сути, манипулируемого) генсеком. Культ личности - это ведь простейший и однозначный выход из антиномий масс и партий, партий и вождей, дисциплины и митинговой демократии. То есть вместо синтеза отмирающего государства политическая жизнь сползла к однозначности всевластия госаппарата. Лучшего подарка Максу Веберу придумать было трудно, ведь бюрократический аппарат, этот самый «худший внутренний враг», как его называл и Ленин, пожрал социалистические начинания и, в конце концов, привел к однозначному восстановлению капитализма.
Социалистическое строительство как живое творчество масс, по Ленину, было свернуто жесткой вертикалью единоначалия, диктатурой центра, руководством «кадров, которые решают всё» (И.В. Сталин). В этом последнем случае трудно придумать лучший подарок А.А. Богданову, которого в свое время В.И. Ленин исключил из партии за его технократические иллюзии строить социализм по принципам его «всеобщей организационной науки тектологии», то есть по принципам махистского «принципа организации».
В организации научной жизни: отпустить науку на волю ученых или подчинить ее «интересам социализма», разумея под ним командно-бюрократическую организацию общества? Решение было принято предельно однозначное: раз недопустимо первое, активизируем второе - по возможности, идеологизируем науку. То есть произошло возвращение к средневековому ее статусу служанки идеологии. То же было сотворено и с философией. В результате целые пласты науки были иссечены, изъяты из производительных сил - генетика, социология, кибернетика, эволюционная геология. Философия же стала вообще посмешищем для здравомыслящих ученых (В.И. Вернадский и др.).
В сфере семьи, сексуальности, отношений полов вместо жизненно потребных обществу и, в общем, намечавшихся в 1920-е годы синтезов освобождения тела на основе высокой коллективистской духовности (например, решение этого вопроса в Коммунах А.С. Макаренко или, в художественном варианте, - в «Чевенгуре», «Котловане», «Фро» и других произведениях А. Платонова), - однозначная пропаганда абсолютной ценности духовного и презрения, отрицания всего «этого». То есть, возвращение к средневековой метафизике (в обоих вариантах понимания этого слова). «В Советском Союзе секса нет» - и в результате сегодня народ массово хлынул в противоположную крайность порнографиза-ции своей сексуальности: «люби себя любимого» и «что естественно, то не безобразно».
То же и с искусством. Высочайшее достижение мировой культуры - социалистический реализм в творчестве поэтов, писателей, художников (В. Маяковский, А. Платонов, А. Самохвалов, В. Мухина) усилиями незадачливых руководителей страны быстро был предельно идеологизирован и превращен во всеобщее посмешище из-за своей казенности и
плакатности. Вполне по эстетике первого «диалектика» Платона: в искусстве важнейшим является содержательная сторона - мысль, идея, остальное можно убирать до нуля. Не важно, умеешь ли ты петь, важно, чтобы ты своим пением восхвалял «богов».
Перечень подобных решений, принятых далеко не на уровне Гегеля и Ленина, а максимум Канта и последующего неокантианства, можно продолжать долго. Здесь важна мысль о жизненной необходимости для социалистической революции совершаться по законам диалектики и о том, что никто, кроме самих людей, становящихся универсальными субъектами, личностями, эту диалектику понять и применить к организации жизни не может.
То, что произошло с нашей культурой в ХХ веке, конечно, трагедия, но в целом, будем надеяться, оптимистическая. Почин положен. Диалектика, как и другие законы природы, открытая умами ее классиков - от Платона до Ленина - в человечестве нарастает, несмотря ни на какие препятствия. Как в свое время формальнологическое, метафизическое мышление ранней буржуазии, став господствующим, вытеснило на периферию культуры средневековую мистику и схоластику и, тем самым, поставило капитализм на адекватную духовно-интеллектуальную основу, так и будущее, постбуржуазное, коммунистическое общество получит свою адекватную мировоззренчески-интеллектуальную основу (опосредствование) в новом, высшем уровне мышления -диалектике. Процесс ее накопления в арсенале мышления человечества неизбежен. И, соответственно, прогресс расширения человеческой личностной субъектности также закономерен и неумолим. Это будет новая, очередная антропологическая революция, сравнимая с неолитической и цивилизационной, скачок к точке Омега» Тейяра де Шардена или к «ноосфере» В.И. Вернадского. Нынешний реванш буржуазно-индивидуалистического мракобесия не может быть долгим, нового Средневековья не будет. Сама жизнь всё более будет подвигать людей к новому интеллекту. Одновременно мы не сбрасываем со счетов и фактор диалектикологического воспитания, просвещения человечества. Тем духовно и живы.
— • — Сведения об авторе
Владимир Евгеньевич Баранов, доктор философских наук, профессор кафедры философии, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет (Санкт-Петербург, Россия).
— • —
