CC BY
37
О. В. Лишин
ЛИЧНОСТНОЕ ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Проблема личностного здоровья занимала психологов с первых десятилетий XX столетия. Так, А.Ф.Лазурский еще в 1923 году писал: «Альтруизм в том или ином виде представляется формой и средством и показателем наилучшей гармонии между личностью и средой. Здесь извращенных нет» (Лазурский
А.Ф. Классификация личностей. М., 1923, с. 299). Принимая личность как позицию в системе общественных связей, общений и мотивационно-смысловых отношений, выраженную в целостной динамической смысловой системе, представляющей собой единство аффективных и интеллектуальных процессов (по Л.С.Выготскому и А.Н.Леонтьеву), Б.С.Братусь рассматривает личность как уникальный, только человеку присущий инструмент, средство обретения родовой сущности, приобретающий конечный смысл, оправдание и оценку в зависимости от отношения связи с сущностными характеристиками человеческого бытия. «Нормальной личностью, — пишет он, — следует считать такую, чья позиция, конкретная организация и направленность способствует продвижению по пути обретения человеческой сущности» (Братусь Б.С., Розовский И .Я., Цапкин В.Н. М., 1988, с. 59-60). Смысловую сферу личности Б.С.Братусь рассматривает как единое целое, включающее ряд качественно своеобразных уровней. Низший, нулевой уровень — это прагматические, ситуационные смыслы, определяемые предметной логикой достижения цели в данных конкретных условиях. Следующий, первый уровень — эгоцентрический, определяемый личной выгодой, удобством, престижностью и т. п. Второй уровень — группоцентрический; на нем смысловое отношение к действительности определяется референтной малой группой, близким окружением человека. Третий уровень — просоциальный — включает в себя общественную и общечеловеческую, то есть собственно нравственную смысловую ориентацию (Братусь Б.С. Психология и этика. Самара, 1999). Преимущественное тяготение человека к тому или другому уровню определяет его нравственное развитие. Опираясь на точку зрения А.Н.Леонтьева, полагавшего, что личность, хотя и существует в теле человека как в своем субстрате, но не является его характеристикой, будучи порождением определенных отношений, Б.С. Братусь подчеркивает, что человек может быть вполне психически здоровым (хорошо запоминать и мыслить, ставить сложные цели, находить к ним верные пути, быть деятельным, успешным, самодостаточным и т.п.) и одновременно личностно ущербным, больным: не координировать, не направлять свою жизнь к достижению человеческой сущности, удовлетворяться суррогатными целями (Братусь Б.С., 1999, с. 42).
Родовая человеческая сущность, о которой упоминает Б.С. Братусь, соответствует, с нашей точки зрения, моральному' качеству человечности, включающему благожелательность, уважение к людям, сочувствие и доверие к ним, великодушие, самопожертвование ради интересов других, а также предполагает скромность, честность, искренность (Словарь по этике. М., 1989, с. 395). По мнению Б.С.Братуся, нравственная ориентация составляет суть нормального развития, является критерием и отражением личностного здоровья. Отклонения личности, ее невротическое развитие тесно связаны с эгоцентрической ориентацией, в то время как
ми, аналогичными, тттам. еулш. Так., плодотворная- одкентахюг
сопровождается установками на заботу, ответственность, уважение и знание, сопровождающие любовь как деятельность. Неплодотворная ориентация сопровож-
садомазохизм, деструктивность^равнодушие к людям вокруг (Фромм Э. Человек для себя. М., 1947, с. При
ния ЙЙШ 0П{)СД£.И!Няые качества неплодотворной ориентации имеют место и в
характере, где доми-н-и\*ус\ тсш&стпюда&Я. <Я}НйНТ<111ШГ. Т&КИМ обрЗЗОМ, ИЗ ЛОГИКИ рассмотрения личностных качеств Э.Фроммом следует, что стетедаъ -эдэдкямк.тайности прямо пропорциональна полноте воплощения в ее качествах плодотворной ориентации характера или жизнеутверждающего синдрома направленности личности. Соответственно, болезненное состояние личности прямо пропорционально полноте выраженности в ее качествах неплодотворной ориентации характера или синдрома ненависти к жизни как направленности личности. Наиболее полное выражение психологического нездоровья личности — синдром ненависти к жизни
— Э. Фромм обнаружил в нацистской идеологии, основные составляющие которой: «дух слепого повиновения вождю, ненависть к расовым и политическим меньшинствам, жажда завоевания и господства, возвеличение немецкого народа и «нордической расы»» имели для людей этой направленности личности «огромную эмоциональную притягательность».
«Идеи Гитлера более или менее идентичны всей идеологии нацистской партии /.../ Эта идеология выросла из его личности — чувство неполноценности, ненависть к жизни, аскетизм и зависть к тем, кто живет полной жизнью, были почвой его садистско-мазохистских стремлений — и была обращена к тем людям, которых возбуждала и привлекала в силу аналогичного склада их собственного характера /.../ Функцию авторитарной идеологии и практики можно сравнить с функцией невротических симптомов. Эти симптомы происходят из невыносимых психологических условий и в то же время предлагают какое-то решение, делающее жизнь терпимой. Но они не дают решения, ведущего к счастью и развитию личности /.../ Отчаяние людей-роботов — питательная среда для политических целей фашизма» (Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990, с. 178-214).
Значительный вклад в представление о личностном здоровье внес А. Маслоу своей концепцией самоактуализации личности, под которой он понимал полноценное развитие человека, присущее любому существу этого рода при условии его оптимального развития в онтогенезе. Подчеркнем, что важнейшим критерием психологического здоровья личности для А.Маслоу была принадлежность к родовым человеческим качествам, к которым он относит прежде всего честность, доброту, человечность. Более того, психологическое здоровье социума в его глазах произ-водно от психологического здоровья входящих в него людей. «»Больные люди», — пишет он, — созданы «больной» цивилизацией; вероятно, «здоровых» людей создает «авирзчаж» щшшиаиия. Но не менее истинно и другое: «больные» индивиды делают свою цивилизацию еще более «больной», а «здороъж> — съою
цивилизацию еще более «здоровой» (Маслоу А. Психология бытия. М., 1997, с. 2829)- Говоря о различней степени психологического здоровья, А.Маслоу отмечает: «Очевидно, что при прочих равных условиях человек, удовлетворенный в своих потребностях в безопасности, принадлежности и любви, будет более здоровым (во всех отношениях), чем тот, первые две потребности которого удовлетворены, а третья, то есть потребность в любви, не удовлетворена. А если первый человек, в дополнению ко всему своему психологическому богатству, обретет и уважение окружающих его людей, а, слйдоълчйл'й’то, w самоуважение, то его с полным правом можно будет назвать совершенно здоровым, самоактуализирующимся или дочело-веченным человеком» (Маслоу А. Мотивация и личность. Спб., 1999, с. 117). Здесь необходимо отметить, что общеизвестная «пирамидальная схема» потребностей Маслоу значительно выигрывает в своей обоснованности, если ее отнести прежде
всего к личности, находящейся в процессе онтогенеза, как мы отмечали это в одной из своих работ (Лишин О,В. А. Г. Мае л оу и культурно-историческая концепция личностного развития (опыт сопоставления различных подходов к формированию нормы культуры поведения) // Мир психологии, 1999, № 4, с. 298). Неудовлетворение не только физиологических потребностей в раннем возрасте, но также в любви, безопасности и защите в детстве; в уважении и в сопричастности в подростковом и юношеском периодах развития, действительно, приводит к невроти-зации личности, для которой вряд ли станут доступными высшие потребности в истине и красоте (не случайно А. Маслоу считает, что невроз это «болезнь обездоленных»). Этот комментарий к концепции А.Г.Маслоу убеждает нас, что, постулируя наличие позитивной тенденции к развитию, заложенной в человеческой психике ее родовой сущностью, он был прав. Данное замечание снимает, на наш взгляд, противоречие между концепцией самоактуализации как синонима полноценною развития личности по Маслоу и позицией Б.С.Братуся, согласно которой самоактуализация у Маслоу рассматривается как подобие биологического инстинкта, тогда как в основе самоосуществления себя как человека «изначально лежит стремление к миру, приобщение к всеобщей родовой сущности посредством целенаправленной активной деятельности субъекта» (Братусь Б.С. и др. Психологические проблемы изучения и коррекции аномачий личности. М., 1988, с. 59).
В своей более поздней работе А.Маслоу, отмечая, что удовлетворение базовых потребностей еще нельзя считать достаточным условием для метамотивации, хотя оно и необходимо. «Мне приходилось сталкиваться с испытуемыми, у которых, несмотря на очевидную удовлетворенность базовых потребностей, налицо были черты «экзистенциального невроза», которых одолевало чувство бессмысленности, никчемности существования и т. п.» (Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. Спб., 1997, с. 314). Далее он делится наблюдением, что при исследовании самоактуализированных людей выявилось, что все они, без исключения, увлеченные люди, посвятившие себя любимому делу. Они служат своему призванию, знают о своем предназначении, воплощенном в их работе. Это наблюдение заставляет нас обратиться к мысли А.Н.Леонтьева относительно того, что «отдельные конкретные деятельности выступают не рядом, не наряду одна с другой, а выступают в отношениях известной взаимной связи, соподчинения друг другу. Поэтому всегда могут быть выделены при анализе деятельности некоторые главные деятельности, которые могут быть также названы ведущими, и напротив — такие деятельности, которые имеют характер побочных, я бы сказал, от- дельных, подчиненных другой, занимающей это место, ведущей или главной деятельности» (Леонтьев А.Н. Философия психологии, МТ, 1994, с. 232). В другом месте у того же А.НЛеонтьева речь идет о закономерности пути развития личности — это путь от осуществления деятельности, от функционирования для поддержания существования, жизни, к поддержанию существования для осуществления деятельности. Иными словами — от «действовать, чтобы поддерживать свою жизнь» до «жить для того, чтобы делать дело своей жизни». «Нужно сказать, что люди издавна, в разных обществах, в условиях принадлежности к разным классам, — пишет А.Н.Леонтьев, — проходят этот путь движения, по разному, но проходят. От него нельзя избавиться. Если вы перечеркнете этот путь, то вы не сможете ничего понять в том, как осуществляется человеческая жизнь. Что же теперь лежит за этими иерархическими отношениями деятельности?.. Это иерархические отношения мотивов. Поэтому иерархия мотивов есть непосредственное выражение структуры личности. И если эта иерархия мотивов образует смысловую сферу, то и личность представляет собой такого рода образование, которое есть образование смысловое» (Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. М., 2001, с. 502).
Из всего изложенного выше логично заключить, что, согласно концепциям личностного развития, изложенным в трудах А.Ф.Лазурского, А.Н.Леонтьева,
Б.С.Братуся, Э.Фромма, А.Маслоу, полноценное развитие личности входе онтогенеза обусловлено удовлетворением базовых потребностей, соответствующих возрастным особенностям взрослеющего субъекта. Это — потребность в физиологическом благополучии, в безопасности, защите, любви, сопричастности, в контакте и объединении со значимыми другими, в уважении с их стороны и в самоуважении, в поддержке восприятия и познания мира, конструктивного восприятия себя и других людей, развития креативности др. При разумном удовлетворении этих базовых потребностей со стороны ближайшего социального окружения, и прежде всего семьи, закладывается основа личностного здоровья в форме жизнеутверждающего синдрома направленности личности плодотворной ориентации, по Э.Фромму, база для самоактуализации личности, самореализации ее возможностей, по А.Г.Маслоу, При депривации удовлетворения базовых потребностей, в том числе и высших, формируется основа личностного нездоровья или ^танатологии, по А.Маслоу, как общие, так и частные, приводящие к синдрому личностной деструктивности или некрофилии, неплодотворной ориентации личности, по Э.Фромму. А.Маслоу выдвигает в качестве постулата, что, по его данным, неудовлетворение потребностей в ценностной системе, в системе взаимопонимания, ориентаций и привязанностей, в объяснении способов познания мира и своего места в нем, зависящих от ближайшего значимого социального окружения, ведет младшее поколение к деликвентной системе ценностей с ярко выраженным враждебным отношением и презрением к взрослому миру. Говоря о социальной патологии или метапатологии, Маслоу отметил, что, может быть, вернее было бы определить ее как вариации «расчеловечивания.» Многие из описанных им метапатологий историки и философы разных эпох и культур рассматривали как духовную- или религиозную ущербность. Часть метапатологий Маслоу обнаружил, смотря телевизор, и особенно телевизионную рекламу. Именно оттуда он почерпнул такие патологии, как вульгаризация и тотальное разрушение сущностных ценностей — добра, красоты, утверждения жизни (Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. Спб., 1997, с.330-333). По его мнению, метапатологии, вызванные депривацией метапотребностей, действительно являются антагонистами вочеловеченности, снижая потенциальные возможности человека. Реализация этих возможностей в зрелом возрасте зависит, как на это указывал
A.Н.Леонтьев, от структуры личности, сформированной в детстве и подростни-честве. С этой точки зрения интересным представляется заключение В.Франкла, вынесенное им из наблюдений в нацистском концлагере в 1942-45 годах. «На свете, — писал он^ — есть две расы людей, только две! — люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой»! То один, то другой достойный человек попадался даже среди лагерных охранников. Лагерная жизнь дала возможность заглянуть в самые глубины человеческой души. И надо ли удивляться тому, что в глубинах этих обнаружилось все, что свойственно человеку — это сплав добра и зла. Рубеж, разделяющий добро и зло, проходит через все человеческое и достигает самых глубин человеческой души. Он различим даже в бездне концлагеря» (ФранклВ. Сказать жизни «да». Психолог в концлагере. М., 2004, с. 119).
Обращает на себя внимание сходство подхода к психологической классификации состояния личностного здоровья в исследованиях Э.Фромма, А.Маслоу и
B.Франкла. К ним можно отнести и В.Н.Мясищева, отмечавшего социальную полноценность и социальную неполноценность личности. Концепции этих психологов рассматривают два вектора личностного развития: один из них — просоциаль-ный, другой — антисоциальный. Оба вектора отличаются друг от друга тенденциями восприятия своего Я и Других, но не составляют абсолютно полярных друг
у пруту противоположностей, допуская переходные состояния, соответствующие относительно здоровому или нездоровому состоянию личности. Тем не менее, про-.тивоположные тенденции этих векторов развития приводят к их несовместимости ■ в социальном плане, вплоть до уничтожения как отдельных личностей, так и зна-хяитсльной части социума. Иллюстрацией этой несовместимости могут служить {высказывания, например, таких авторов, как Ф.Ницше, АХитлер, Штирнер, а из (Наших современников — М.И. Веллера. Так, по Ницше, потребность в любви ти-15пична для рабских душ, неспособных бороться за свои желания и пытающихся получить желаемое через любовь. «Ваша любовь к ближнему — это всего лишь U дурная любовь к самим себе... Вы не выносите себя и недостаточно себя любите: и вот вы хотите соблазнить ближнего своего на любовь к вам и позолотить себя его ' заблуждением. Я хотел бы, чтобы все эти ближние и соседи их стали для вас невы-Г носимы; и тогда из самих себя Вам придется создать друга с переполненным сердцем... Многое, что у одного народа называется добром, у другого слывет позором и поношением: вот что обнаружил я. Многое из того, что здесь именуется злом, там облекалось в пурпур почестей» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990, с. 50-52). Штирнер: «Здесь решающим должен быть эгоизм, себялюбие, а не принцип любви, не мотивы вроде милосердия, благородства, добродушия или даже справедливости и равенства — ибо справедливость — это тоже феномен любви; любовь знает только жертву и требует самоотречения» (Фромм Э. Человек для себя. М., 1947, с. 105). Гитлер утверждал: «Не по принципам гуманности живет человек и воцаряется над миром животных, а только с помощью самой жестокой борьбы /.../ Какой бы цели ни достиг человек в жизни, он достигает ее благодаря своей жестокости» (Кулиев К. Пятна на солнце // Литературная газета, 24.02.82, ■т с. 12). М.И.Веллер, наш современник: «Доброта есть аспект слабости. Ибо добрый человек все противоречия между собой и окружающими решает в пользу окружающих — он принимает их нужды, как свои, и следует им. Вся история прогресса есть история подавления победителями интересов побежденных. /.../ Доброта сродни слабохарактерности. Очень часто добрыми называют людей, которых легко угово-поступить вопреки своим интересам в интересах других. /.../ Человек силен чием и использованием своего мозга, а сверхчеловек — использованием и ш мозги многих людей. /.../ Умение быть любимым сводится всегда к шгугора крайне простым и известным вещам: умей заставить другого страдать. Умей казаться другому значительным» (Веллер М.И. Запоминатель (классики-современники). Спб., 2000, с. 86, 150, 212).
Сопоставим эти высказывания с тем, что оставил человечеству, например, Людвиг Фейербах'. «Отдальнмй. чеиотех так течче. m -лаключает че-
ловеческой сущности в себе ни как в существе моральном, ни как в мыслящем. Человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия между Я и Ты» (Антология мировой философии в четырех томах, т.З. М. 1971, с. 471). Из этого сопоставления со всей очевидностью следует не только несовместимость, но и взаимоисключение двух векторов развития личности — про- и анти- социального.
Наши исследования категории направленности личности и психологических механизмов, формирующих устойчивую систему социальных отношений, свойственных зрелой личности, позволили выявить четыре основных варианта направленности жизненных позиций человека. Первый из них — просоциально децентриро-ванная направленность характеризуется системой отношений, в которой преобладает устойчивое чувство собственной ценности и ожидание позитивной реакции на себя со стороны других. Другие в этой системе оцениваются как достойные уважения и принятия такими, какие они есть, даже если они противоречат интересам данного субъекта восприятия, придерживаются иных взглядов и убеждений. При таком подходе не исключена борьба мнений, даже противостояния противни-
ку. Исключено лишь презрение к инакомыслящему. В российской традиции, как у И.Д.Егорычевой, такая направленность называется гуманистической. Она же, в соответствии с концепцией трансактного анализа, получила название «наиболее здоровой позиции», в концепции Дж.Баулби — уверенной привязанности.
В.Н Мясищев оценивает такую направленность как биологически и социально полноценное состояние личности, К.А.Абульханова-Славская — как «второй тип социального мышления». Наши исследования показали, что испытуемые с доминирующей личностной направленностью этого типа характеризуются высокими показателями степени общительности в группе (фактор «А» по Р.Кеттеллу — 90%). Для них характерны эмоциональная окрашенность и динамичность общения (фактор Р — 77%), они активны в социальных контактах, всегда готовы иметь дело с незнакомыми обстоятельствами и людьми (фактор Н — 85%), способны к эмпатии, сочувствию и пониманию других людей (фактор J — 100%); откровенны, “Урверчи-вы, благожелательны, терпимы, склонны к сотрудничеству (фактор Ь — 9%), владеют собой, целенаправленны, интеллектуально активны (фактор 0 — 80%); самооценка у них, как правило, выше средней (по С.А.Будасси — 56,8%). Показатель «принятия себя» по А.К.Осницкому — в пределах нормы; минимум и сверхнормативный максимум отсутствуют. «Принятие других» — в пределах нормы: в максимуме — 76,9%. «Непринятие других» — в норме и составляет 21,3 %. Согласно методике Т.Лири, испытуемые этой категории в 100% характеризуются дружелюбным типом взаимоотношений. Общий уровень тревожности, по методике А.М.Прихожан, у них относительно высок — 64%, вместе с тем самооценочная тревожность ниже и составляет 42-43%. Необходимо отметить, что приведенные данные личностных качеств испытуемых — старших подростков и юношества — усреднены. В пределах квадранта Я + О + при пересечении двух осей — «Я+ — Я-» и «От — О-» (где О означает общество — других), они могут колебаться в зависимости от типа акцентуации. Так, применительно к доминанте морального долга (т.н. эгоцентрического альтруизма) можно ожидать несколько пониженных значений эмпатии, повышенной самооценки, показателя «принятия себя» и др. В пределах доминанты сопереживания, эго-транспендентного альтруизма ситуация может быть обратной по типу отклонений, к тому же — пониженной тяги к доминированию, повышенного внутреннего контроля, повышенной тревожности.
В отличие от испытуемых описанного выше гуманистического типа направленности личности подростки и юношество эгоцентрической направленности характеризуются высоким уровнем эгоцентризма (фактор Ь по Р.Кеттеллу — 96,2%). Они живут в системе отношений, в которых принято считать основной ценностью собственную личность, а других принимать лишь постольку, поскольку они соответствуют взглядам и интересам воспринимающего субъекта. Этот тип личности характеризуется В.Н.Мясищевым как биологически полноценный при социальной неполноценности, К.А.Лбульхановой-Славской как «первый тип социального мышления» с высокой самооценкой, пониженной социальной ответственностью и отсутствием ожиданий со стороны окружающих; Дж.Баулби — как «отвержение привязанности», Ф.Эрнстом — как оборонительная и подавляющая других позиция; И.Д.Егорычевой и нами — как эгоцентрическая направленность. Наши исследования выявили психологические черты испытуемых эгоцентрической направленности личности. Это — склонность к доминированию (фактор Г — 94%), слабая чувствительность к переживаниям других (фактор I — 18%). Самооценка, как правило, завышена (по С.А.Будасси — 88,3%). «Принятие себя» по Д.К.Осницко-му — 87,5% в норме, 12,5% сверх нормы. «Принятие других» несколько занижено (51,5%), «непринятие других», наоборот, достаточно высоко (62,5%). Согласно данным, полученным по методике Л.М.Прихожан, состояние тревожности свойственно им в малой степени (общий уровень тревожности 30%; самооценочная тревожность составляет 10%, межличностная — 10,3%). Согласно методике выявления
в) возможность выдвижения на первый план предпочитаемой деятельности с общественно полезными целями и задачами, по сравнению с узколичностными, прагматическими и иллюзорными целями и задачами;
г) выдвижение на одно из первых мест в системе ценностей личности человека, в силу неповторимости ее индивидуальных способностей и родовых (общечеловеческих) возможностей — мы принимаем за синоним основы безусловного личностною здоровья устойчивую принадлежность жизненных позиций личности к типу просоциально децентрированной (гуманистической) направленности.
В соответствии с гипотезой, выдвинутой Г.Г.Дилигенским, источником данной направленности является выбор личностной стратегии в системе «Я — Другой». Ее предпосылкой служит стратегия интеграции в общность при сохранении собственной психологической автономии, возможной при условии благожелательной открытости личности к другим людям, достаточной силы собственного «Я», способности к эмпатии, мотивации «для других». Подобный тип личности Г.ГДи-лигенский справедливо относит к «демократическому» типу психологической структуры, которая может быть реализована и в обществе, где отсутствует демократия в политическом смысле, — в сфере семейных, дружеских и других межличностных отношений (Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996, с.318-321). К сказанному можно добавить, что описанный выше тип устойчиво сформированной просоциально децентрированной направленности жизненных позиций личности может быть особенно продуктивным в психолого-педагогической сфере семейных отношений и в сферах профессиональной деятельности типа «человек — человек». Именно этот тип личностной направленности в наибольшей степени отвечает актуализации психологической категории доверия, подвергнутой интенсивной девальвации в современной отечественной и мировой кризисной ситуации, коснувшейся и политической, и деловой, и семейной сферы отношений. Доверие в данном случае мы понимаем как «возникающее в данном сообществе ожидание у одних людей от других нормального, честного и сотрудничающего поведения, основанного на общепринятых нормах»(Шихирев П.Н. Современная социальная психология. М., 1999, с. 374-378). Факторы межличностного уровня, способствующие установлению доверия в деловых отношениях (по Л.Хосмеру, 1995), полностью отвечают психологическим характеристикам просоциально децентрированной направленности личности. Это порядочность — репутация честного и верного своему слову человека; компетентность — обладание специальными знаниями и навыками, необходимыми для выполнения обязательств; последовательность — надежность, предсказуемость и здравый смысл в различных ситуациях; лояльность — доброжелательность или готовность защитить, поддержать и подбодрить других; открытость — психологическая доступность или готовность свободно делиться с другими идеями и информацией; и, наконец, общий уровень доверия между людьми, достигнутый в данной социальной системе, или общий объем доверия как «социального капитала» (Шихирев П.Н., там же, с. 377).
Помимо перечисленных личностных качеств, к психологическим симптомам безусловного личностного здоровья мы относим а) внимание и заботу, бережное отношение к ближним, в первую очередь — к детям, женщинам и к людям, для которых, в силу их здоровья или возраста, такая поддержка необходима; б) заботу о себе — обеспечение психологического и физического здоровья и тем самым — возможности активной деятельности по реализации смысложизненных задач; в) способность к саморегуляции поведения, к оптимальной самооценке и самоконтролю. Перечисленные психологические черты могут быть выражены с полнотой или -с некоторой степенью неполноты, с временными нарушениями, частичными отклонениями, в принципе нетипичным^ для данной личности.
На уровне относительно пониженного личностного здоровья находится, по нашему мнению, депрессивный тип направленности, поскольку в системе свой-
ственных ему отношений сохраняется просоциальный вектор личностного развития. хотя и ослабленный пониженной самооценкой личности. По данным исследования Б.С.Братуся, И.Я.Розовского, В.Н. Цапкина (Психологические проблемы изучения и коррекции аномалий личности, М., 1988, с.59-66), в результате общения с родителями у ребенка вырабатываются индивидуальные критерии оценки своих действий и схемы интерпретации отношения других людей. Поведение родителей и их отношение, определенным образом интерпретированное, становится для ребенка прообразом, моделью, на основе которой формируется его позиция по отношению к миру — ощущение того, насколько сам мир заслуживает его принятия и сотрудничества. Эту позицию, нередко неосознаваемую, авторы называют предсамооценкой. Согласно их пониманию, предсамооценка является неким отношением к миру еще до того, как объективные свойства этого мира репрезентированы субъекту. Таким образом, предсамооценка генетически предшествует самооценке и играет определенную роль в ее формировании. Но и позже — она не исчезает, но остается важным элементом механизма самооценки. Необходимо отметить, что предсамооценка есть смысловое образование, порождаемое отношением родителей к ребенку. Ребенок его не осознает, по чувствует. А.И.Захаров характеризует целый ряд причин, отражающих специфику невротизации детей вследствие неспособности некоторых родителей справляться с возрастными проблемами психического и личностного развития детей. Среди них — навязчивая потребность старших делать замечания, стыдить, читать мораль, выискивать недостатки, привычка повелевать, высокий эгоцентризм, равнодушие к переживаниям других, привычка считать их ошибки — заблуждениями, недостатки - пороками, а любую критику в свой адрес — злым умыслом. Существует еще и родительский комплекс «Унтер Пришибеев», когда мать, недостаточно чуткая, часто грубая и безапелляционная во всем, командует детьми, понукает, принижает их чувство собственного достоинства, с недоверием относится к их опыту, самостоятельности, легко раздражается, выходит из себя, гневлива, придирчива и нетерпима к слабостям и недостаткам, часто прибегает к физическим наказаниям, долго помнит плохое. В особенности чувствительны к подобному давлению дети эмоциональные, повышенно восприимчивые к настроению окружающих, искренние в общении, впечатлительные, склонные к накоплению отрицательных переживаний, с выраженным чувством «Я», беззащитные перед агрессией и в целом имеющие тенденцию к про-социальному развитию (Захаров А.И. Происхождение детских неврозов и психотерапия. М., 2000, с. 43-46; 149-152). Неудивительно, что дети именно такого склада составляют немалую долю субъектов депрессивной направленности личности. «Невозможность удовлетворения значимых потребностей, как и восприятие себя непринятым, неодобряемым и неценимым, т. е. не соответствующим представлениям окружающих, неспособным оправдать их требования и надежды, приводит к появлению у детей тревоги по поводу самого факта их существования, ощущению своей никчемности и ненужности, т.е. к рудиментарным идеям самоуничижения. Травмирующее осознание отличий от сверстников и аффективно переживаемое отклонение представлений о самом себе ведут к усилению тревожной переработки опыта и неуверенности в себе в виде частых сомнений и опасений, тревожного предчувствия неудачи, излишней осторожности и нерешительности в общении, т. е. к развитию тормозимых черт характера (Захаров А.И. 2999, с. 301).
Значительно более острое нарушение личностного здоровья возникает при формировании устойчивой эгоцентрической направленности жизненных позиций личности. Дивергенцию векторов личностного развития А.В.Брушлинский рассматривает как последствие двойственности, противоречивости индивида как субъекта, который всегда неразрывно связан с другими людьми и вместе с тем автономен, независим, относительно обособлен (Брушлинский А.В. Проблема субъекта в психологической науке (статья первая) // Психологический журнал 1991, № 6,
•г. 12, с. 5-6). Развивая эту мысль, Г. Г. Дилигенский предлагает рассматривать психологическое проявление этого противоречия через мотивационно-смысловую сферу личности, реализующую две «базовые» мотивационные тенденции: тенденцию к техническому объединению личности с другими людьми, к интеграции и социум, и тенденцию выделения из пего, индивидуальной автономии. Внутри личности тшвфдал: ЭДЗКЯЗДП ъ поимущественного развития лишь одной из тен-
денций и подавления другой, когда предельный дефицит социально-психологических связей порождает одиночество личности, а дефицит автономии подавляет человеческую активность, вплоть до устойчиво депрессивного состояния психики. «Чтобы избежать внутреннего конфликта и связанного с ним дискомфорта, — пишет Г.Г.Дилигенский, — личность вырабатывает или усваивает относительно устойчивую систему потребностей и мотивов, позволяющую ей определенным образом сочетать «социальную» и «индивидуальную» стороны мотивации. Эт?Нсисте-ма и представляет собой несущую основу единства личности» (Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1999, с. 118-119). По существу, эта система мотивационно-смысловых отношений, ответственная за мотивационную стратегию, и представляет собой направленность жизненных позиций личности, общие мотивационно-смысловые отношения группируются по иерархическому принципу. Психический процесс этой иерархизации не вполне осознаваем, обусловлен жизненным опытом личности, воспитательным воздействием на нее значимого социального окружения и, по нашим данным, в основном завершается на переходе от старшего подросткового к юношескому возрасту. Г.Г.Дилигенский называет в качестве типичного проявления одной из этих стратегий альтруистическую, при которой доминирующей выступает потребность в любви, привязанности, сотрудничестве, эмпатии, когда человек не только психологически сливается с другими людьми, но и развертывает в своем практическом отношении к ним свои внутренние силы. Добавим, что Э.Фромм в аналогичном случае говорит о жизнеутверждающем синдроме направленности личности, о ее плодотворной ориентации;
А.Г.Маслоу — о метамотивации, И.Д.Егорычева — о гуманистической направленности. В нашей терминологии этот вариант охватывает полноценно здоровое состояние личности как просоциально децентрированную ее направленность и в ослабленном варианте здоровья — депрессивную направленность.
Рассматривая противостоящую этому вектору тенденцию, Г.Г.Дилигенский говорит о мотивационной стратегии подчиненной потребности во власти. В той мере, в какой человеку удастся ее удовлетворить, он осуществляет одновременно индивидуальное самоутверждение и психологически позитивные для него связи с другими людьми. Очевидно, что если в первой стратегии резко преобладает «социальная», то во второй — «индивидуальная» тенденция, подчиняющая себе противоположную (Дилигенский Г.Г., 1999, с. 118-119). Психологические факторы, определяющие выбор личностью пути формирования той или иной стратегии мотивационно-смысловых отношений весьма разнообразны. Здесь и культурное наследие социума, и психолого-педагогическое воздействие семьи, и социально-психологические традищш общества, связанные с политическими и экономическими условиями его существования. Например, отечественная история сформировала к середине XX века специфику общественного мнения, относительно низко оценивающего человеческую жизнь по сравнению с нуждами и ценностями государства, а точнее — государственной власти. Неудивительно поэтому, что в сентябре 1945 года один из крупнейших советских военачальников Г.К.Жуков, рассказывая генералу Эйзенхауэру о принятой нашими войсками тактике преодоления германских минных полей, обрисовал, ее следующим образом; «Есть два вида мин: противопехотные и противотанковые. Когда мы подходим к минному полю, наша пехота проводит атаку так, как будто этого поля нет. Потери, которые наносят нам при этом противопехотные мины, мы считаем всего лишь равными тем, которые мы
бы понесли от артиллерийского и пулеметного огня в том случае, если бы немцы прикрыли данный район не минными полями, а значительным количеством войск. Атакующая пехота не подрывает противотанковые мины, так что когда пехота достигает дальнего конца поля, она образует проход, по которому проходят саперы и делают в свою очередь проходы среди противотанковых мин, через которые может следовать техника» (Соколов Б.В. Цена победы. Великая Отечественная: неизвестное об известном. М., 1991, с. 164). Сопоставляя ряд данных сходного характера, есть основания полагать, что, во всяком случае, к середине минувшего столетия в Советском Союзе — чем выше по должностному положению находился военачальник и чем значительнее по размерам был войсковой контингент в его подчинении, тем сложнее была для него психологическая задача сбережения своего личностного здоровья в понимаемом нами смысле. Кроме того, есть основания для предположения, что именно дефицит эмоционально позитивных отношений в детском и подростковом возрастах может оказаться первичным звеном в цепи причин и следствий, ведущих к состоянию гипертрофированно авторитарной позиции личности, поиску ею путей к власти, к доминированию над людьми, к восприятию этих людей прежде всего в качестве средства достижения собственных целей доминанта.
В зависимости от пережитых человечеством исторических событий оценка подобной стратегии личностного развития бывает весьма различной. Психологи второй половины XX столетия, пережившие события, предшествующие второй мировой войне, и самую войну, называли эту стратегию эгоцентрической направленностью личности, «отвержением привязанности» (по Дж.Баулби), «оборонительной и подавляющей других позицией» (по Э.Берну и Ф.Эрнсту). Э.Фромм определял ее как «синдром ненависти к жизни» — некрофилию, которой органически свойственны черты деструктивности. А.Маслоу определял ее как метапатологию. Т.Адорно квалифицировал се как авторитарную личность, считая, что авторитаризм как устойчивая черта тесно связан с воинствующим национализмом, так как их объединяет дух нетерпимости к «чужим», безразлично, по каким признакам
— по внешности, по языку, культуре, религии, национальной или политической принадлежности. Наши эмпирические исследования позволяют утверждать, что именно эгоцентрическая и негативистическая направленности в известной мере типичны для подростков и юношей (девушек), вовлеченных в криминальные и экстремистские сообщества. Это и ряд других аналогичных обстоятельств заставляет нас отнести эгоцентрическую, и тем более негативистическую, направленность к признакам существенного личностного нездоровья. Одним из таких обстоятельств является высокое развитие в современную эпоху технических средств, неизмеримо повышающих возможность отдельного человека (не говоря уже об организованной группе людей) не только в сфере созидания, но и в сфере разрушения. Непременной предпосылкой преступлений против человечности остается «вещное» восприятие человека людьми с резко выраженными личностными качествами двух названных направленностей: для них человек — лишь предмет, полез-или безразличный, средство достижения своих целей. Для них человек — не личность, и если для «пользы дела» («великой цели» и т. п.) можно убить одного, почему нельзя ликвидировать тысячу? К счастью для человечества, далеко Ш все люди этих двух направленностей обладают «полным набором» соответствующих качеств, и еще меньшее число имеет возможность применить их на практике. Но жизнь время от времени ставит их, так же, как и каждого из нас, перед выбором нравственного порядка: как поступить, в какую сторону шагнуть? «Ответственный поступок есть осуществление решения, — писал М.М.Бахтин, — уже безысходно, непоправимо и невозвратно; в поступке выход из только возможности в единственность раз и навсегда» (Пешков И.В. Бахтин М.М.: от «философии поступка» к «риторике поступка». М., 1996, с.84). Есть основания полагать, что человек, по своему нравственному складу стоящий на грани гуманистической и
эгоцентрической направленности (в позиции «эгоцентрического альтруизма»), способен, при столкновении разнонаправленных мотивов (они же -- его интересы), в одном случае поступить эгоцентрически, в другом — с преобладанием гуманистических тенденций — как подскажет ситуация. Иное дело — личность, самоопределившаяся в нравственном отношении, для которой «социальные мотивы и ценности обладают гораздо большей побудительной силой, нежели непосредственно предметные мотивы, даже в условиях актуализации этих последних» (СоколоваЕ.Е. «Идеи А.Н.Леонтьева и его школы о поступке как единице анализа личности в их значении для исторической психологии»// Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии. Школа А.Н.Леонтьева. М., 1999, с.87). Не случайно поэтому, как отмечал А.Н.Леонтьев, «механизм жизни-подвига необходимо искать в человеческом воображении» (Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975, с.209). Впрочем, оговоримся, что для человека определенного Личностного склада воображение составляет часть механизма преступной деятельности, как это было отмечено применительно к гитлеровскому нацизму (Хьюз Р. Лисица на чердаке. М., 1979). Так или иначе, но в работах В.А.Иванникова было эмпирически доказано, что при наличии двух (или более) мотивов выбор одного из них осуществляется /.../ благодаря включению этого мотива в более широкую систему ценностно-мотивационных образований и тем самым изменению его смысла и/ или приобретению им дополнительного смысла (и, соответственно, дополнительной побудительной силы)» (Иванников В.А. Психологические механизмы волевой реакции. М,, 1991, с.85).
Исходя из сказанного выше, мы полагаем, что негативистический тип направленности жизненных позиций личности, психологически соответствующий отъединению личности от социума, в крайнем своем выражении способен проявляться в виде жизнеотрицания и потому может быть признан наиболее острой формой личностного нездоровья. Это жизнеотрицание может быть в одних случаях направлено, прежде всего, на саму личность его носителя, в других — на окружающих его людей, на общество. И в том, и в другом случае оно губительно. Как и эгоцентрическая, негативистическая направленность личности имеет тенденцию к социальном)' распространению — своего рода социально-психологической эпидемии. Эта тенденция вызвана, прежде всего, психологически давно установленным тяготением личностей эгоцентрической направленности к доминированию, повышенной агрессивностью и подозрительностью обоих типов направленности, объединенных, по В.Н.Мясищеву, социальной неполноценностью (Э. Фромм определяет этот комплекс как садомазохистский). Подобные качества личности делают ее носителем «психологической инфекции» прежде всего в сфере семейной жизни. Проявлением типичных форм личностного заболевания социальной общности становится негативное отношение взрослых людей (родителей или педагогов) к наиболее нуждающейся часта социума — к детям, независимо от их возраста. Это отношение выступает как устойчиво отчужденное, равнодушное, временами раздраженное, даже враждебное восприятие младших старшими, В силу естественной высокой восприимчивости именно младшим поколением отношения к нему взрослых, растущее поколение наследует это негативное восприятие и несет его дальше, в жизнь новых поколений. Если же эгоцентрически ориентированная личность становится доминирующей в социальной группе, ее влияние на психологическое состояние членов группы становится определяющим. Этому воздействию способствует жесткая иерархичность групповых отношений, специфическая организация деятельности группы, формирующая комплекс авторитаризма, изученный Т.Адорно (Адорно Т. Исследование авторитарной личности. М., 2001).
Проявлением социально-психологического личностного нездоровья социальной общности является, во-первых, падение интереса и заботы в сфере детско-родительских отношений; во-вторых, рост проявлений «вещного» восприятия лю-
дей как средства удовлетворения индивидуальных потребностей субъектов активности; снижение числа спонтанных проявлений людьми но отношению друг к другу заботы, внимания, доверия, сопереживания (эмпатии); рост проявлений социальной безответственности к последствиям своих действий в связи с устойчивым доминированием узко-личных ценностей над общественными и общечеловеческими. Одним из проявлений подобной личностной недостаточности в масштабах социума является освобождение от культуры, о чем писал Ю.М.Лотман: «Культура стесняет. /.../ с чего начинается культура? Исторически — с запретов. В обществе возникает первый закон: нельзя жениться на сестре и матери — физически можно, но культура запрещает. Нельзя, скажем, что-то есть. Самые простые естественные вещи — еда и секс, и на них накладывается запрет! Чем дальше, тем культура требует больших отказов, больших стеснений. И людям, угнетенным своей социальной униженностью, очень хочется сбросить все это, и тогда появМется толкование свободы как полной свободы от человеческих отношений. Это и есть хамство. В XIX и XX веках мы видим глобальный расцвет хамства. Почему? В XIX веке начали создаваться огромные армии, милитаризм и колониализм начали влиять на дух общества. И комплекс оккупантов, который прежде считался нормой поведения в колониях, уже в XIX веке был перенесен на метрополию. Это урок всем нам, всем народам. Мы думаем, что милитаризация направлена против кого-то, а она направлена против всех. Мы помним мучительное освобождение Франции от алжирской войны, а до этого от вьетнамской войны, мы помним, какой моральный шок испытывало французское общество, когда молодые люди вернулись во Францию и начали вести себя так, как они себя вели во Вьетнаме и Алжире.Они уже были оккупантами по своей природе. Хамство — эти не просто грубость, это социально-психологическая болезнь, которую надо лечить. И одно из основных лекарств — интеллигентность (Лотман Ю.М. Искусство дает опыт неслучившего-ся. Беседы о русской культуре // Новая газета № 753, 04-06.03.02. с.5).
Специфика нашего времени в том и состоит, что социально-психологическое, личностное заболевание, о котором идет речь, многократно обостренное благодаря цивилизационным приобретениям последних десятилетий, становится все более злокачественным. И в этом, новом качестве начинает угрожать выживанию не только отдельных семей, социальных обществ, но и всего человечества.
МАТЕРИАЛЫ К ОТЧЕТУ ЛИШИНА О.В., ст. науч. сотр. лаборатории психологических проблем детей с девиантным развитием МГППУ за период 2005 года
В ходе исследования были использованы следующие методики:
- методика диагностики уровня сформированное™ совместной педагогически организованной деятельности В.М.Сергеева (УСД) — шк. 7 и шк. 9;
- опросник «Поведение родителей и отношение подростков к ним» (АДOR — подростки о родителях З.Матейчика, П.Ржичана — шк. 1;
- патохарактеролосический диагностический опросник (ПДО) А.Е.Личко — шк. 1;
- методика диагностики ценностных ориентаций личности Е.Б.Фанталовой, Л.С.Колмогорова, Д.Б.Каширского — шк. 1;
- методика выявления самооценки личности Дембо-Рубинштейн в модификации А. М.Прихожан — шк. 1;
- методика выявления мотивационной структуры учебной деятельности (МСД)
В.Хеннига -О.В.Лишина — шк. 7, шк. 9;
- методика выявления смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А.Леонтьева — шк. 1;
- методика определения доминирующей направленности личности подростка И.Д.Егорычевой — шк. 1;
- анкета для педагогов специальных открытых школ для выявления состава учащихся и стиля педагогического руководства, принятого в школе (автор
О.В.Лишин).
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 1
Общее число учащихся — 157, из них педагогически запущенных — 54%; социально запущенных — 21%; благополучных в личностном отношении — примерно 10%, столько же — психологически неблагополучных.
50% учащихся соответствуют АИ УСД — в основном это младшие школьники и младшие подростки; 37,5% находятся на промежуточном уровне между ПИ и АИ и 12,5% — на ПИ.
Стиль педагогического руководства охарактеризован школьными психологами как преимущественно демократический (93%), в малой степени — авторитарный (7%).
Согласно анкете, концепция целей и задач работы с детьми группы намечена, но не отработана, единство педагогического коллектива не вполне достигнуто; возможности для развертывания внеучебной педагогически организованной деятельности используются лишь отчасти. Единство понимания задач работы педагогами, психологами, и администрацией существует лишь в некоторых вопросах.
В области взаимодействия с педагогами по части создания общей педагогически организованной деятельности участвует не менее 10% учащихся.
Основное препятствие для развертывания корректирующей педагогически организованной деятельности педагоги видят в сфере взаимопонимания и сотрудничества администрации с коллективом.
Численный состав классов:
2 кл. — 8
3 кл. — 8
5 кл. — 8
6 кл. — 8
7 кл. — 20 (2 класса)
8 кл. — 30 (3 класса)
9 кл. — 35 (3 класса)
11 кл. — 40 (2 класса)
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 2
классы Число усд класса
уч-ся соц.запущ. пед.запущ. психич. неблагопол.
5 3 0 2 1 ПИ-АИ
6 6 0 6 0 ПИ-АИ
7 10 1 5 4 ПИ
8 А - 14 3 10 2 ПИ
8 Б 10 2 5 2 ПИ
9 А 8 1 5 2 ПИ
9 Б 7 1 4 2 ПИ
10 10 0 10 0 ПИ
Согласно анкете, единая концепция целей и задач работы с учащимися намечена, но не отработана.
Единство педагогического коллектива в понимании этих целей и задач не вполне достигнуто.
Возможность развертывания в школе педагогически организованной внеучебной деятельности отчасти используется, но далеко не полностью.
Единство понимания задач работы педагогов, психологов и администрации успешно реализуется.
Взаимодействие педагогов с учащимися в деле создания учебной или внеучеб-ной совместной педагогически организованной деятельности охватывает не менее 10% учащихся.
Основные препятствия: особенности домашней и школьной жизни воспитанников.
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 3
Общее число учащихся — 54 человека. ,
Из них: педагогически запущенных — 36 человек, 44
социально запущенных — 10 человек, психологически неблагополучных — 8 человек.
Стиль классного руководства: демократический — в 49%, авторитарный — в 29%, либеральный — в 22%.
Концепция целей и задач работы с детьми — создается.
Единство педагогического коллектива в представлении о целях и задачах работы с учащимися — пытаются создать.
Внеучебная деятельность, корректирующая личностное развитие детей — активно используется.
Единство понимания задач работы педагогов, психологов, администрации существует в некоторых вопросах.
Процент учащихся, идущих на взаимодействие с педагогами в создании совместной деятельности — не менее 5 %.
Основными препятствиями для развертывания корректирующего воздействия на учащихся педагоги считают:
- загруженность педагогов второстепенными проблемами;
- косность администрации;
- некомпетентность педагогов;
- отсутствие единства педагогического подхода;
- недостаточная материальная база школы;
- отсутствие помощи других образовательных учреждений.
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 4
Единая концепция целей и задач работы с детьми намечена, но не отработана. Единство педколлектива в представлении о целях и задачах работы с детьми существует. *
Возможность развертывания внеучебной педагогически организованной деятельности отчасти есть.
Единство в понимании задач работы у педагогов, психологов, администрации
- есть. *
Процент учащихся, идущих на взаимодействие с педагогами в создании совместной педагогически организованной деятельности — не менее 5 %.
Основные препятствия:
- недостаточно отработан опыт педагогически организованной деятельности;
- не все педагоги могут ее принять, многих пугают первые трудности на этом пути.
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 5 «ДОВЕРИЕ»
В школе благополучных детей — 33%, остальные — социально запущенные. Концепция целей и задач в работе с детьми намечена, но не отработана. Единство педколлектива существует.
Возможность для развертывания внеучебной деятельности активно использу-
Единство педагогов, психологов, администрации успешно реализуется. Процент учащихся, идущих на взаимодействие с педагогами — не мене 10%. Основные препятствия:
- нет нужного количества педагогов, умеющих обучать и воспитывать детей с
девиантным поведением. ^
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 6
Единство концепции целей и задач работы с детьми создается.
Единство педколлектива — пытаются создать.
Внеучебная деятельность используется не полностью.
Единство в понимании задач педагогами, психологами, администрацией существует по некоторым вопросам.
Взаимодействие учащихся с педагогами — не менее 5%.
Основные препятствия:
- недостаточная подготовленность педколлектива школы для работы с детьми группы риска;.
- отсутствие единства и сплоченности педагогического коллектива.
Стиль педагогического руководства (в среднем):
- демократический — в 50%
- авторитарный — в 35%
- либеральный — в 15%
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 7
Общее число учащихся — 89 человек.
Из них: педагогически запущенных — 85,3%
социально занущенных — 13,45% психологически благополучных — 2,2% психологически неблагополучных — 1,4%
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 8
Концепция целей и задач работы с детьми группы риска создается.
Единство педколлектива в отношении целей и задач работы — удается не вполне. Возможности внеучебной деятельности существуют, но используются не полностью.
Единство понимания задач работы*педагогами, психологами, администрацией существует в некоторых вопросах.
Взаимодействие учащихся с педагогами — не менее 5%.
Препятствия:
- авторитарное поведение и недоверие к педагогам у администрации;
- некомпетентность психологов, не дающих воспитателям советов о методах работы с каждым конкретным ребенком.
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 9
Единая концепция целей и задач работы с детьми группы риска находится в состоянии создания.
Единство педколлектива в представлении о целях и задачах работы с учащимися — пытаются создать.
Возможность развертывания внеучебной деятельности, корректирующей развитие личности — активно используется.
Единство понимания задач работы педагогами, психологами, администрацией имеется в некоторых вопросах.
Взаимодействие учащихся с педагогами в деле создания учебной или внеучебной деятельности — не менее 5%.
Важнейшие препятствия в развертывании корректирующей работы:
- слабая подготовленность педколлектива к подобной деятельности;
- недостаточный контакт между структурными подразделениями педколлектива.
Уровень сотрудничества в классах:
АИ
5Б - ПИ-АИ
6Б - ПИ
7 - ПИ-АИ
8 - ПИ-АИ
ДАННЫЕ ПО ШКОЛЕ № 10
Общее число учащихся — 100 человек (100%) .
Из них: педагогически запущенных — 56%
социально запущенных — 13% психологически неблагополучных — 20% психологически благополучных — 11%
Собранные материалы позволяют придти к заключению, что в обследованных нами школах единая концепция целей и задач работы с детьми практически отсутствует (в анкетах формулируется ответ:»намечена», «создается», но нигде не сообщается, что она создана, существует).
Второе существенное обстоятельство, отмеченное в восьми отзывах относительно важнейших препятствий (в двух других ответ на этот вопрос отсутствует) к успешной воспитательной работе — неподготовленность педагогов к задачам работы с детьми группы риска, отсутствие единства педагогического подхода к воспитанникам, отсутствие единства педколлектива, недостатки работы администра-
Отмечены также ткачестве существенных препятствий к успешной работе — недостаточное материальное обеспечение, отсутствие помощи от других образовательных учреждений.
Третье существенное обстоятельство, затрудняющее процесс воспитательной работы — это состав учащихся, куда входят, по мнению психологов, — и просоциально дезадаптированные, и педагогически запушенные, и социально запущенные, и психологически неблагополучные подростки. Нет сомнений, что объединение всех этих категорий трудновоспитуемых в едином подростковом сообществе существенно осложняет работу с ними. Так, если не учитывать категорию детей с психо-социальной дезадаптацией (характерологически конфликтных), социальная дезадаптация представлена двумя стадиями: во-первых, она присутствует в виде
педагогической запущенности учащихся, для которой характерно хроническое отставание по ряду предметов школьной программы, сопротивление педагогическим воздействиям, дерзость учителям, сквернословие, курение, хулиганские поступки, пропуски уроков и др. Более глубокую стадию социальной дезадаптации представляют социально запущенные подростки. Социальная запущенность характеризуется глубоким отчуждением подростков от семьи и школы, их личностное формирование происходит под влиянием криминогенных и асоциальных групп. Для них характерны глубокая деформация ценностно-нормативной сферы, асоциальное поведение и склонность к противоправным действиям. Они, как правило, профессионально не ориентированы, к труду относятся негативно и тяготеют к паразитическому существованию.
В условиях учебно-воспитательных учреждений трудно добиться успеха в работе с социально запущенными подростками. В случаях социальной запущенности более уместна работа с ними в специальных закрытых учебно-воспитательных учреждениях с функциями социальной реабилитации. Наконец, у некоторых учащихся наших специальных открытых школ отмечена патогенная дезадаптация, включающая как умственную отсталость, так и нервно-психические заболевания с различной степенью выраженности. По современному закону о психиатрической помощи лечение таких детей возможно лишь с согласия родителей, поэтому нередко требуется большая работа школьного психолога, педагога и социального работника, чтобы убедить родителей в необходимости обращения за помощью к психиатру и психотерапевту (Беличева С.А. Психологическое обеспечение социальной работы и превентивной практики в России. М., 2004, с. 60-63).
Так или иначе, объединение детей всех перечисленных категорий в едином подростковом сообществе чрезвычайно затрудняет работу по педагогической коррекции девиантного развития наиболее массовой категории учащихся — педагогически запущенных подростков. Если к этому фактору добавить вышеупомянутые
— станет очевидной неизбежность невысокой результативности учебно-воспитательной работы большинства школ, о которых идет речь.
Следует отметить в связи с этим, что в большинстве классов школ, где было проведено обследование по методике УСД В.М.Сергеева (школы 1, 2, 7, 9) выявлен низкий уровень сформированное™ совместной деятельности учащихся и педагогов — пассивно-исполнительский (ПИ), свидетельствующий об отрицательном потенциале воспитательного воздействия. Не случайно в анкетах педагогов процент детей, готовых взаимодействовать с педагогами в организации совместной деятельности, ограничен 5% (только в двух школах — № 2 и № 5 он поднимается до 10).
© Лишин О. В., 2005
• Т. Н. Горобец
АКМЕОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА
На современном российском фоне новых постперестроечных социальноэкономических отношений особенно остро встает вопрос не только в кадрах управления, поскольку утрачены основные принципы кадровой политики и преемственности поколений, кадровое воспитание и квалификационный ступенчатый рост, но и вопрос об основных базовых личностных и индивидуальных ресурсах самого человека. К основной ресурсной ценности человека в целом относится здоровье. Человек в сущности саоей социален и пребывает в процессе
