CC BY
32
Перспективы Науки и Образования
Международный электронный научный журнал ISSN 2307-2334 (Онлайн)
Адрес выпуска: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-02/ Дата публикации: 30.04.2022 УДК 159.922.6 + 159.9.072.432
Т. Б. Сергеева, Н. С. Глухднюк, А. А. Печеркина, Г. И. Борисов
Личностная мобильность как предиктор профессионального здоровья в позднем возрасте: результаты исследования и их использование при разработке обучающих программ
Введение. Педагогическая и психологическая наука и практика подчеркивают значимость различных форм обучения для поддержания здоровья и психологического благополучия людей позднего возраста. Определение предикторов профессионального здоровья позволяет прогнозировать адекватные методы включения пожилых людей в образовательное пространство и разрабатывать эффективные технологии обучения.
Целью исследования является детализация сопряженности профессионального здоровья в позднем возрасте и личностной мобильности как его интегрального предиктора.
Материалы и методы. В эмпирическом исследовании приняли участие 355 жителей Екатеринбурга и Свердловской области (Российская Федерация) в возрасте от 50 до 80 лет. Были выделены три группы сравнения: неработающие пенсионеры, работающие пенсионеры, группа сравнения - работающие лица предпенсионного возраста. Был реализован комплекс из 15 психодиагностических методик, описывающих: 1) личностную мобильность как индивидуальное свойство, жизненную стратегию, готовность к мобильному поведению; 2) эмоциональный, рефлексивный, ценностно-мотивационный, деятельностный компоненты профессионального здоровья; 3) психологическое благополучие. Для обработки данных использовались методы дескриптивной и компаративной статистики, корреляционный, кластерный, факторный, регрессионный, дисперсионный анализ.
Результаты. Описаны трехкомпонентная структура профессионального здоровья в позднем возрасте и восьмикомпонентная структура личностной мобильности (доля объясненной дисперсии факторных моделей соответственно 0,42 и 0,51). Эмпирически верифицирована и уточнена исходная теоретическая модель сопряженности профессионального здоровья пожилых людей и личностной мобильности как его предиктора: определен перечень характеристик мобильности, влияющий на каждый из трех компонентов профессионального здоровья - деятельностный, эмоционально-рефлексивный и психологическое благополучие (коэффициент детерминации регрессионных моделей соответственно 0,42, 0,29 и 0,28).
Обсуждение и выводы. Результаты исследования позволили рекомендовать принципы разработки технологий обучения сохранению профессионального здоровья: комплексность и универсальность, опора на свободный выбор содержания и форм обучения пожилым человеком. Определены методы, отвечающие данным принципам: формирование личностной мобильности как интегрального предиктора профессионального здоровья, работа с жизненным опытом, динамическое обучение, использование рефлексии как механизма развития в позднем возрасте.
Ключевые слова: личностная мобильность, профессиональное здоровье, психологическое благополучие, поздний возраст, психологические предикторы, обучающие программы
Ссылка для цитирования:
Сергеева Т. Б., Глуханюк Н. С., Печеркина А. А., Борисов Г. И. Личностная мобильность как предиктор профессионального здоровья в позднем возрасте: результаты исследования и их использование при разработке обучающих программ // Перспективы науки и образования. 2022. № 2 (56). С. 506-522. сМ: 10.32744^.2022.2.30
Perspectives of Science & Education
International Scientific Electronic Journal ISSN 2307-2334 (Online)
Available: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-02/ Accepted: 16 December 2021 Published: 30 April 2022
T. B. Sergeeva, N. S. Glukhanyuk, A. A. Pecherkina, G. I. BoRisov
Personal mobility as an occupational health predictor in late age: research results and their use in the development of training programmes
Introduction. Pedagogical and psychological science and practice emphasize the importance of various modes of study for maintaining the health and psychological well-being of people in late age. Determining occupational health predictors makes it possible to predict adequate methods for including older people in the educational environment and develop effective learning technologies.
The research purpose is to detail the relationship between occupational health in late age and personal mobility as its integral predictor.
Materials and methods. The empirical study involved 355 residents of Yekaterinburg and the Sverdlovsk region (Russian Federation) aged 50 to 80. Three comparison groups were identified: non-working pensioners, working pensioners, a comparison group - working people of pre-retirement age. A complex of 15 psychodiagnostic methods was implemented, describing as follows: 1) personal mobility as an individual property, life strategy, readiness for mobile behavior; 2) the emotional, reflective, value-motivational, activity components of occupational health; 3) psychological well-being. The methods of descriptive and comparative statistics, the correlation, cluster, factorial, regression, dispersion analysis were used for data processing.
Results. A three-component structure of occupational health at a late age and an eight-component structure of personal mobility are described (the share of explained dispersion of factor models is 0.42 and 0.51, respectively). The initial theoretical model of contingency between the occupational health of older people and personal mobility as its predictor was empirically verified and clarified: a list of mobility characteristics was determined that affects each of the three components of occupational health - the activity, emotional-reflexive components and psychological well-being (the coefficient of determination of regression models is 0.42 , 0.29 and 0.28 respectively).
Discussion and conclusions. The research results made it possible to recommend the principles for developing technologies for teaching to preserve occupational health: complexity and universality, reliance on the free choice of the content and modes of study by an older person. Methods that meet these principles were defined: the formation of personal mobility as an integral occupational health predictor, work with life experience, dynamic learning, the use of reflection as a development mechanism in late age.
Keywords: personal mobility, occupational health, psychological well-being, late age, psychological predictors, training programmes
For Reference:
Sergeeva, T. B., Glukhanyuk, N. S., Pecherkina, A. A., & Borisov, G. I. (2022). Personal mobility as an occupational health predictor in late age: research results and their use in the development of training programmes. Perspektivy nauki i obrazovania - Perspectives of Science and Education, 56 (2), 506-522. doi: 10.32744/pse.2022.2.30
_Введение
/зучение психологических особенностей людей старшей возрастной группы не теряет актуального звучания как в социальном контексте, так и с эмпирической точки зрения. Получение достоверной информации о характеристиках представителей данной возрастной группы позволяет не только решать задачи социальной помощи и поддержки, но и вовлекать лиц пожилого возраста в образовательное пространство современного общества. Для того, чтобы обучение лиц старшего возраста было эффективным, необходимо выявить их психологические особенности и опираться на полученную информацию при разработке форм и методов обучения. Г.Б. Кошарная и Е.В. Щанина подчеркивают, что главным в организации образовательного процесса является личностный подход с учетом индивидуальных, психологических и социальных особенностей каждого человека [1].
О.П. Анисимова отмечает, что организация образовательных программ для людей третьего возраста поднимает уровень социального благополучия пожилых людей, играя важную роль в профилактике негативных последствий кризисного периода, повышая их адаптивные возможности к внутренним и внешним изменениям [2].
М.А. Зыскина рассматривает геронтообразование как фактор самореализации людей пожилого возраста. Это подтверждается полученными автором результатами исследования, согласно которым у 60 % пожилых людей, включенных в процесс образования, прослеживается позитивная оценка ближайшего будущего и чаще встречается ожидание достижений. Около 70 % слушателей согласны с утверждением, что образование позволило им занять достойное место в обществе, помогло понять и найти смысл жизни. Порядка 60 % опрашиваемых ответили, что им не хватает знаний, которые они приобрели в жизни. У 70 % слушателей отмечался высокий уровень эмоционального комфорта. Слушатели отмечают, что обучающие занятия дали возможность чаще общаться с другими людьми, больше читать, следить за своим здоровьем, заняться собой и своими любимыми делами [3].
Анализ российского опыта образования пожилых показывает, что организация учебного процесса направлена на продуктивные действия по управлению своей жизнью, достижение понимания происходящих общественно-политических процессов. Используются образовательные программы, с помощью которых участники процесса не только приобретают новые знания, но и овладевают практическими навыками социальной адаптации к статусу пенсионера. Таким образом, акцентируется значение обучения пожилых людей для их адаптации, но не ставятся задачи исследования психологических особенностей личности и ее развития [4].
Отдельную проблему представляют собой нерешенные вопросы профессионального обучения людей позднего возраста, которое позволяет специалистам продлить период активного включения в трудовую деятельность, сохранить свой профессиональный статус, рационально распределять ресурсы профессионального здоровья и долголетия. Отмечается, что в России система профессионального образования не ориентирована на обучение граждан предпенсионного и пенсионного возраста, так как на законодательном уровне не аргументирована необходимость такого обучения. Соответственно, не определены особенности профессионального обучения граждан данной возрастной категории: не выявлены предпосылки для их успешного обучения;
не сформированы организационно-правовые, технологические, социальные, психолого-педагогические и иные условия для получения и применения результатов профессионального обучения именно этой возрастной группы граждан [5].
Можно обозначить противоречие: с одной стороны, педагогическая и психологическая наука и практика подчеркивают значимость различных форм обучения для поддержания психологического благополучия людей позднего возраста, с другой - неясны психологические основания для определения содержания обучающих программ, принципов их построения и технологий реализации. В цикле эмпирических исследований авторов статьи решались задачи определения оптимальных путей сохранения и самосохранения профессионального здоровья через направленное психолого-педагогическое воздействие на его предикторы. Как отмечают исследователи проблем развития личности, определение психологических предикторов имеет несомненное научно-практическое значение, поскольку позволяет не только определить круг факторов, которые участвуют в формировании того или иного психологического феномена, но и оценить сравнительный вклад этих факторов в прогнозируемые эффекты [6].
Предметом наших изысканий была эмпирическая верификация модели сопряженности профессионального здоровья пожилых людей и личностной мобильности как его интегрального предиктора. В разработанной нами теоретической модели профессиональное здоровье определяется как комплекс психологических характеристик, отвечающий требованиям и условиям профессиональной деятельности и обеспечивающий оптимальный для нее уровень работоспособности, развитие личности на всех этапах профессионализации и профессиональное долголетие. Личностная мобильность понимается в исследовании как интегративное качество, базирующееся на индивидуальных свойствах и проявляющееся в поведении и деятельности субъекта [7]. Профессиональное здоровье и личностная мобильность - это сложные многомерные конструкты. Эмпирическая верификация модели их сопряженности позволяет выявить, какие именно составляющие мобильности являются предикторами каждого из компонентов профессионального здоровья, иными словами, детально описать характер их взаимосвязи, перейти от общей модели предикции одного конструкта другим к частным.
Это дает основание сформулировать цель данной статьи - определение психологических предикторов профессионального здоровья пожилых людей, готовых к образовательным «экспериментам», и поиск возможностей использования этих предикторов при разработке обучающих программ.
_Обзор источников
Обратимся к зарубежным исследованиям, в которых представлены результаты изучения различных психологических особенностей активности представителей позднего возраста и их взаимосвязь с характеристиками благополучия и здоровья в контексте различных обучающих программ.
В исследовании S. Rago и коллег как условие формирования позитивных жизненных перспектив и ресурс благополучия рассматривается когнитивная гибкость. Они изучали эффективность тренинга когнитивной гибкости на группе здоровых людей позднего возраста. Результаты показали, что после проведения тренинговой программы участники продемонстрировали более высокие показатели когнитивной гибкости, рефлективности, критического осознавания [8].
M. Zambianchi рассматривает позитивное старение как наличие высокого уровня физических и когнитивных ресурсов, позволяющих людям позднего возраста поддерживать активное участие в жизни общества. Автором была разработана программа для людей позднего возраста, направленная на обучение жизненным навыкам и сфокусированная на развитие критического мышления и принятие решений. В результате реализации программы у участников позднего возраста изменились социальные преставления о здоровье, здоровом образе жизни, стилях принятия решений, проявилось доминирование стиля принятия решений основанном на рациональном планировании [9].
M. Schmicker и коллеги пытались улучшить процесс принятия решений у пожилых людей с помощью когнитивных тренировок. Они рассматривают принятие решений как важную повседневную функцию, которая ухудшается при нормальном старении. Участники исследования были поделены на три группы: группа тренировки внимания, группа тренировки памяти и контрольная группа. В результате только группа тренировки внимания показала улучшение в принятии решения [10].
В исследовании L. Narkauskaité-Nedzinskiené и коллег представлена программа работы с людьми позднего возраста, направленная на увеличение мотивации к занятиям физической активностью. Программа включала в себя изучение мотивации к упражнениям, оценку физических параметров, адаптацию тренировок под потребности испытуемых. Результаты исследования показали улучшения в таких параметрах здоровья и благополучия как самовыражение, самосознание, образ тела и самооценка [11].
K. Rehfeld и коллеги полагают, что физическая работоспособность и удовлетворенность жизнью вместе со стабильной самооценкой способствуют здоровому процессу старения, а физические упражнения могут положительно повлиять на возрастные физические и психологические навыки. Авторы изучали влияние физической подготовки на двигательные способности (равновесие, реакция) и психологические черты (самооценка, удовлетворенность жизнью) пожилых людей. Результаты показали положительное влияние на двигательные способности, в то время как самооценка и удовлетворенность жизнью оставались неизменными [12].
В исследовании M. Gualano и коллег изучалось влияние социальной активности (на примере межпоколенческих программ) на состояние здоровья в позднем возрасте. Было установлено, что участие в межпоколенческих программах является полезными для людей позднего возраста, что проявляется в таких характеристиках как благополучие, депрессия, самооценка здоровья и самооценка [13].
M.C. Pérez-Fuentes и коллеги изучали влияние программы по повышению эмоционального интеллекта людей позднего возраста на аспекты качества жизни, связанные со здоровьем. В результат реализации программы были улучшены такие показатели здоровья как социальное функционирование и жизнеспособность [14].
В работе D.D. Colgan изучалось влияние осознанности на изменение негативных аффектов у людей позднего возраста. У участников тренинга по медитации осознанности значительно снизились показатели негативных аффектов по сравнению с контрольной группой [15].
В программе E. Satorres и коллег использовалась интервенция воспоминании (использование воспоминании о прошлых событиях, чувствах и мыслях) для повышения качества жизни и адаптации к ней. В результате реализации программы было доказано, что терапия воспоминаниями способствует психическому здоровью, улучшая стратегии выживания, которые могут позволить пожилым людям успешно справляться и преодолевать психологический стресс [16].
V.R. Andolfi и коллеги рассматривают творческое мышление как средство стимулирования интереса к новым занятиям и реализации жизненных планов в позднем возрасте. У участников позднего возраста анализировались пассивные хобби (например, прослушивание музыки, просмотр телевизора) и активные (например, пение, актерское мастерство, рукоделие, спорт, танцы, путешествия и волонтерство). В целом люди позднего возраста больше времени проводят за рефлексивными занятиями (чтение, кроссворды, религия). При этом участники в возрасте от 52 до 70 лет предпочитают активные и творческие занятия, а участники старше 70 лет по-прежнему хотят учится и вносить вклад в функционирование общества, уделять внимание своим переживаниям и жизненному опыту [17].
Зарубежные исследования и практические модели сочетают в себе подходы и методы разных наук - психологии, педагогики, медицины, социальной работы, - и ориентированы на комплексную, всестороннюю поддержку пожилых людей [18]. Проведенный анализ показывает, что поиск предикторов профессионального здоровья позволяет прогнозировать адекватные методы включения пожилых людей в образовательное пространство и разрабатывать эффективные технологии обучения.
Исходя из этого, целью эмпирического исследования является детализация сопряженности профессионального здоровья в позднем возрасте и личностной мобильности как его интегрального предиктора. Для достижения цели исследования предполагается решение следующих задач: 1) описание структуры и особенностей личностной мобильности в позднем возрасте; 2) описание структуры и особенностей профессионального здоровья; 3) выделение психологических предикторов здоровья; 4) определение на основе выделенных предикторов принципов построения обучающих программ, ориентированных на сохранение и самосохранение профессионального здоровья в позднем возрасте.
_Материалы и методы
Сбор данных в эмпирическом исследовании проводился в период с января по март 2020 года, до введения ограничительных мер в связи с распространением новой коронавирусной инфекции. Реализовывался принцип добровольного участия. В исследовании приняли участие 355 жителей Екатеринбурга и Свердловской области в возрасте от 50 до 80 лет, представители различных профессиональных групп, преимущественно женщины (78%). Были выделены три группы сравнения на основании профессиональной занятости: неработающие пенсионеры (81 человек в возрасте от 55 до 80 лет, средний возраст 66 лет), работающие пенсионеры (75 человек от 50 до 74 лет, средний возраст 60,6 года), группа сравнения - работающие лица предпенсионного возраста (44 человека от 50 до 59 лет, средний возраст 53 года). Опираясь на принятое Всемирной организацией здравоохранения выделение периодов позднего онтогенеза, мы рассматриваем расширенные границы периода «поздний возраст», который характеризуется сохранением трудоспособности, богатым жизненным и профессиональным опытом.
Был реализован комплекс психодиагностических методик:
• личностная мобильность как индивидуальное свойство: опросник формально-динамических свойств индивидуальности (В.М. Русалов);
• готовность к мобильному поведению: самоактуализационный тест (Л.А. Гоз-ман, М.В. Кроз), опросник «Готовность к освоению возрастно-временных изменений» (Н.С. Глуханюк, Т.Б. Сергеева), оценка уровня удовлетворенности качеством жизни (Н.Е. Водопьянова), оценка уровня развития биографической рефлексии (М.В. Клементьева);
• мобильность как жизненная стратегия: биографическая анкета (модифицированная версия «Анкеты пенсионера» Н.С. Глуханюк, Т.Б. Сергеевой);
• эмоциональный компонент профессионального здоровья: опросник «Самооценка психических состояний» (Г. Айзенк);
• деятельностный компонент профессионального здоровья: опросник «Оценка профессиональной дезадаптации» (М.А. Дмитриева), опросник «Дифференциальная диагностика состояний сниженной работоспособности» (А.Б. Леонова, С.Б. Величковская);
• рефлексивный компонент профессионального здоровья: дифференциальный тест рефлексии (Д.А. Леонтьев, Е.Н. Осин);
• ценностно-мотивационный компонент профессионального здоровья: методика измерения мотивации ведущих жизненных ценностей (Е.Б. Фанталова), методика мотивационной индукции (Ж. Нюттен);
• психологическое благополучие: шкала психологического благополучия (К. Рифф, версия Т.Д. Шевеленковой и П.П. Фесенко).
Для обработки данных использовались методы дескриптивной (расчет мер центральной тенденции) и компаративной (U-критерий Манна-Уитни) статистики, корреляционный анализ (по методу Пирсона), кластерный анализ (метод ближайшего соседа), эксплораторный факторный анализ (по методу главных компонент), регрессионный анализ, однофакторный дисперсионный анализ.
_Результаты исследования
Первым направлением обработки результатов эмпирического исследования являлось определение структуры и психологических характеристик личностной мобильности как индивидуального свойства, как готовности к мобильному поведению, как жизненной стратегии.
Для обработки данных, полученных на общей выборке участников, был применен эксплораторный факторный анализ по методу главных компонент. В качестве метода отбора количества факторов использован метод параллельного анализа. Для уточнения факторных нагрузок применен метод косоугольного вращения «Об-лимин». Параллельный анализ графика «каменистой осыпи» позволил выделить восемь факторов, описывающих факторную структуру мобильности, доля объясненной дисперсии для этой структуры составила 0,51. Модель представлена в таблице 1. Факторы получили названия «Качество жизни» (1), «Мотивационная готовность» (2), «Самоактуализация» (3), «Биографическая рефлексия» (4), «Интеллектуальная и психомоторная активность» (5), «Эмоциональность» (6), «Аффективная готовность» (7), «Когнитивная готовность» (8). Факторы 5 и 6 интерпретируют мобильность как индивидуальное свойство, составляющее природное «ядро» личностной мобильности в пожилом возрасте, остальные факторы - компоненты готовности к мобильному поведению.
Таблица 1
Факторная структура личностной мобильности в пожилом возрасте
Фактор 1. Качество жизни Фактор 2. Мотивационная готовность Фактор 3. Самоактуали-за-ция Фактор 4. Биографическая рефлексия Фактор 5. Интеллектуальная и психомоторная активность Фактор 6. Эмоциональность Фактор 7. Аффективная готовность Фактор 8. Когнитивная готовность
Работа 0,71
Личные достижения 0,69
Здоровье 0,69
Общение с близкими людьми 0,69
Поддержка 0,70
Оптимистичность 0,58
Напряжённость 0,72
Самоконтроль 0,63
Негативные эмоции 0,61
Мотивационная составляющая физиологического компонента ГВВИ* 0,74
Мотивационная составляющая социального компонента ГВВи 0,81
Мотивационная составляющая личностно-психологического компонента ГВВИ 0,80
Мотивационная составляющая профессионального компонента ГВВИ 0,81
Поддержка 0,85
Ценностные ориентации 0,56
Гибкость поведения 0,60
Сензитивность 0,65
Спонтанность 0,70
Самоуважение 0,56
Самопринятие 0,55
Принятие агрессии 0,65
Контактность 0,66
Рефлексия жизни других 0,79
Рефлексия своей жизни 0,75
Конфигуративная составляющая рефлексии 0,67
Социально-перцептивная составляющая рефлексии 0,70
Когнитивная составляющая рефлексии 0,73
Биографическая рефлексия 0,62
Интеллектуальная эргичность 0,56
Психомоторная пластичность 0,61
ОФДСИ Пластичность интеллектуальная 0,65
Психомоторная скорость 0,59
Интеллектуальная скорость 0,76
Коммуникативная скорость 0,53
Психомоторная эмоциональность 0,75
Интеллектуальная эмоциональность 0,73
Коммуникативная эмоциональность 0,70
Аффективная составляющая соци-ального компонента ГВВИ 0,79
Аффективная составляющая личностно-психологического компонента ГВВИ 0,76
Аффективная составляющая профессионального компонента ГВВИ 0,67
Когнитивная составляющая физиологического компонента ГВВИ 0,78
Когнитивная составляющая социального компонента ГВВИ 0,71
Когнитивная составляющая личностно-психологического компонента ГВВИ 0,77
Когнитивная составляющая профессионального компонента ГВВИ 0,72
Доля объясненной дисперсии 0,09 0,06 0,09 0,07 0,06 0,04 0,05 0,06
*ГВВИ - готовность к освоению возрастно-временных изменений
Для сравнения групп разного профессионального статуса по факторам мобильности был применен дисперсионный анализ. Было выявлено, что группы различаются только по фактору «Биографическая рефлексия»: уровень биографической рефлексии у неработающих пенсионеров значимо ниже, чем у работающих пенсионеров и у работающих лиц предпенсионного возраста. Сравнительный анализ по и-критерию Манна -Уитни показал также различия по параметрам удовлетворенности качеством жизни: неработающие пенсионеры значительно менее удовлетворены жизнью, чем работающие участники исследования.
Далее была проведена иерархическая кластеризация для выделения групп испытуемых с разным уровнем мобильности. В качестве параметров для кластерного анализа были взяты эвклидовы расстояния между объектами и метод ближайшего соседа. Были выделены два кластера испытуемых, отличающихся по основным параметрам мобильности, получившие название «Немобильные» и «Мобильные». Дисперсионный анализ показал, что эти кластеры различаются по всем факторам мобильности. Участники кластера «Мобильные» продемонстрировали более высокие показатели по факторам «Качество жизни», «Мотивационная готовность», «Самоактуализация», «Биографическая рефлексия», «Интеллектуальная и психомоторная активность», «Аффективная готовность». В то же время они обладали значимо меньшими показателями по факторам «Эмоциональность» и «Когнитивная готовность». Таким образом, «мобильные» удовлетворены своей жизнью в позднем возрасте, не фиксируют свое внимание на возрастно-временных изменениях, спокойно относятся к ним и готовы адаптироваться, они разделяют ценности самоактуализации, склонны к смысложизненному анализу своей биографии и жизненного пути других людей. На психодинамическом уровне их отличает высокая активность в интеллектуальной и психомоторной сфере в сочетании с невысокой эмоциональностью.
Параллельно с кластеризацией участников по выраженности показателей мобильности, полученных в результате измерения, проводился качественный анализ материалов биографических анкет, с целью описания мобильности как жизненной стратегии в позднем возрасте [19].
Второе направление обработки результатов эмпирического исследования - определение структуры и психологических характеристик профессионального здоровья.
Для обработки полученных данных проводились те же процедуры факторного анализа, что и при анализе личностной мобильности. По результатам параллельного анализа были выделены три фактора профессионального здоровья, доля объясненной дисперсии для этой структуры 0,42: фактор 1 «Деятельностный компонент», фактор 2 «Благополучие», фактор 3 «Эмоционально-рефлексивный компонент» (таблица 2). В первый фактор вошли показатели профессиональной дезадаптации и состояний сниженной работоспособности (с учетом инверсивного характера шкал инструментов диагностики). Этот фактор подтверждает выделение в структуре профессионального здоровья профессионального компонента и не противоречит исходной теоретической модели. Второй фактор нагружен показателями психологического благополучия. В третий фактор вошли показатели тревожности, фрустрации, интроспекции и квазирефлексии. Показатели ценностно-мотивационного компонента не вошли в факторную структуру профессионального здоровья в позднем возрасте. Они подробно рассмотрены в контексте профессиональной занятости в позднем возрасте в одной из предшествующих работ авторов статьи [20].
Таблица 2
Факторная структура профессионального здоровья в пожилом возрасте
Показатели Фактор 1. Деятельностный компонент Фактор 2. Благополучие Фактор 3. Эмоционально-рефлексивный компонент
Ухудшение самочувствия 0,86
Снижение общей активности 0,82
Снижение мотивации к деятельности 0,79
Пресыщение 0,78
Ощущение усталости 0,75
Соматовегетативные нарушения 0,72
Утомление 0,71
Эмоциональные сдвиги 0,68
Особенности отдельных психических процессов 0,68
Монотония 0,63
Стресс 0,59
Особенности социального взаимодействия 0,54
Нарушение цикла «сон - бодрствование» 0,49
Осмысленность жизни 0,86
Цели в жизни 0,84
Личностный рост 0,80
Самопринятие 0,77
Управление средой 0,75
Человек как открытая система 0,75
Позитивные отношения 0,69
Автономия 0,51
Интроспекция 0,70
Тревожность 0,69
Фрустрация 0,57
Квазирефлексия 0,52
Доля объясненной дисперсии 0,20 0,14 0,08
Дисперсионный анализ показал, что группы работающих и неработающих участников исследования различаются только по деятельностному компоненту профессионального здоровья. Группа неработающих пенсионеров имеет значимо более высокие показатели по данному фактору, чем группа работающих пенсионеров. При этом ни одна из этих групп значимо не отличается от работающих лиц предпенсионного возраста. Поскольку данный фактор является обратным, его высокие показатели у неработающих пенсионеров свидетельствуют о низком уровне профессионального здоровья.
Для решения третьей, ключевой, задачи исследования - выделение психологических предикторов здоровья и благополучия - реализовывался комплекс методов: корреляционный анализ факторов личностной мобильности и профессионального здоровья; регрессионный анализ (где факторы мобильности - предикторы факторов здоровья); дисперсионный анализ для сравнения групп участников с разным уровнем мобильности по факторам здоровья (сравнивались как группы, полученные с помощью иерархической кластеризации, так и группы, полученные путем экспертной оценки).
Регрессионная модель деятельностного компонента профессионального здоровья объясняет 42% его дисперсии. На значение данного компонента отрицательно влияют такие факторы мобильности, как качество жизни, мотивационная готовность, биографическая рефлексия, интеллектуальная и психомоторная активность, аффективная готовность. Повышение уровня когнитивной готовности и эмоциональности увеличивает значение этого фактора. Поскольку данный фактор состоит из показателей профессиональной дезадаптации и состояний сниженной работоспособности, можно заключить, что предиктором высокой сохранности деятельностного компонента профессионального здоровья в позднем возрасте являются удовлетворенность жизнью, толерантное отношение к возрастным изменениям и готовность их осваивать, активность, рефлексия своей жизни, умеренная эмоциональность и неполная осознанность связанных с возрастом изменений.
Регрессионная модель фактора «Благополучие» объясняет 28% его дисперсии. Предикторами психологического благополучия являются значительно меньшее количество факторов мобильности: на него положительно влияют удовлетворенность качеством жизни, биографическая рефлексия, интеллектуальная и психомоторная активность.
Регрессионная модель эмоционально-рефлексивного компонента профессионального здоровья объясняет 29% его дисперсии. Факторами, отрицательно влияющими на значение этого компонента, являются качество жизни, самоактуализация, аффективная готовность, положительно - эмоциональность и когнитивная готовность. С учетом содержания фактора «эмоционально-рефлексивный компонент здоровья» (негативные эмоциональные состояния, непродуктивные формы рефлексии) можно
сделать вывод, что предиктором эмоционально-рефлексивного компонента являются удовлетворенность жизнью, стремление к самореализации и сниженное осознание и переживание возрастных изменений.
Дисперсионный анализ по факторам профессионального здоровья для кластеров «мобильных» и «немобильных» участников исследования показал, что кластеры отличаются по всем факторам здоровья. Кластер «мобильных» имеет значимо более высокие показатели по уровню благополучия и значимо более низкие показатели по деятельностному и эмоционально-рефлексивному компоненту. С учетом того, что последние являются обратными факторами - можно заключить, что в целом мобильные пожилые люди обладают более высокими показателями здоровья, чем немобильные.
Аналогичные процедуры проводились для сравнения факторов профессионального здоровья у участников, реализующих низко-, средне- и высокомобильную жизненные стратегии. Было установлено, что все группы значимо отличаются друг от друга по деятельностному компоненту профессионального здоровья и компоненту благополучия. Наибольшую сохранность профессионального здоровья продемонстрировали представители высокомобильной жизненной стратегии, наименьшую -низкомобильной.
_Обсуждение результатов
Проведенное эмпирическое исследование позволило верифицировать и уточнить исходную теоретическую модель сопряженности профессионального здоровья пожилых людей и личностной мобильности как его предиктора.
Эмпирическая структура мобильности как индивидуального свойства и готовности к мобильному поведению хорошо согласуется с ее исходной теоретической моделью [21]. Сделан вывод об отсутствии различий в структуре мобильности в группах работающих и неработающих пенсионеров, а также участников предпенсионного возраста (за исключением фактора биографической рефлексии). Личностная мобильность может рассматриваться как достаточно устойчивое образование, формирующееся в течении всей жизни и мало подверженное влиянию факторов возраста и профессиональной занятости.
Полученная структура профессионального здоровья в пожилом возрасте существенно отличается от исходной теоретической модели. В гипотетической модели сопряженности мобильности и здоровья психологическое благополучие рассматривалось как самостоятельный конструкт, сопряженный с профессиональным здоровьем, однако эмпирическая верификация позволила включить его в структуру здоровья. Изначально эмоциональный и рефлексивный компоненты здоровья рассматривались по отдельности, однако в факторной модели они интегрировались, причем с негативными эмоциональными состояниями оказались сопряжены так называемые «непродуктивные» формы рефлексии. Не вошел в структуру здоровья ценностно-мотивацион-ный компонент. Можно объяснить значительные расхождения между гипотетической теоретической моделью профессионального здоровья и результатами ее эмпирической верификации недостаточностью исследований этого конструкта в целом, и в позднем возрасте, в частности. При разработке теоретической модели мы опирались на результаты исследований здоровья людей более ранних возрастных групп и конкретных профессиональных групп (педагоги, медицинские работники) [22]. Вероятно,
в позднем возрасте на этапе завершения трудовой деятельности сохранность профессионального здоровья определяется в большей степени работоспособностью, особенностями переживаний, оценкой качества жизни, нежели мотивами и ценностями.
Результаты поиска предикторов профессионального здоровья в целом согласуются с исследовательскими данными и практическими разработками авторов. Это касается, в первую очередь, положительного вклада таких параметров как когнитивные тренировки [8; 10], физическая активность [11; 23], контроль эмоций [15], рефлексия своей жизни [16; 24], стремление к самореализации [17].
В то же время результаты ставят под сомнение традиционные подходы и принципы психологического сопровождения пожилых - дифференциацию, обусловленную неоднородностью данной возрастной группы, и индивидуализацию, связанную с межличностной гетерохронностью процессов старения [25]. В поздней взрослости сами по себе возраст и профессиональная занятость не являются предикторами здоровья и благополучия, и различий по ключевым параметрам между участниками разных возрастно-профессиональных подгрупп не было выявлено.
Отрицательная связь осознанности процессов старения и самооценки работоспособности позволяет предположить, что излишняя информированность пожилого человека о процессах и проявлениях старения приводит к его дезадаптированности в социально-профессиональной среде, снижению самооценки потенциала работоспособности. Ни в коей мере, не умаляя положительный опыт работы «университетов третьего возраста», необходимо пересматривать содержание традиционного «информационного» направления в геронтообразовании, поскольку оно может приводить к парадоксальным эффектам в самооценке пожилого человека.
Полученные результаты дают возможность реализовать комплексный подход к обучающим программам для пожилых людей, поскольку изучение сопряженности двух сложных конструктов - мобильности и профессионального здоровья - позволяют дать психологическое обоснование не только методам формирования отдельных составляющих здоровья, но и выйти на более универсальные его предикторы, такие как активность, мотивационная готовность, удовлетворенность жизнью. Мы склонны согласиться с позицией М.В. Ермолаевой и Д.В. Лубовского, утверждающих необходимость создания условий личностного самоопределения взрослого человека при самостоятельном выборе направлений в развитии [26]. Принципом разработки технологий обучения сохранению и самосохранению профессионального здоровья также должны стать комплексность и универсальность, опора на свободный выбор содержания и форм обучения взрослым человеком. Мы полагаем, что в наибольшей степени этим принципам отвечают такие методы формирования личностной мобильности как интегрального предиктора профессионального здоровья, как работа с жизненным опытом, динамическое обучение, использование рефлексии как механизма развития в позднем возрасте [27].
_Выводы
1. Эмпирически верифицирована и уточнена исходная теоретическая модель сопряженности профессионального здоровья пожилых людей и личностной мобильности как его предиктора.
Доказано, что личностная мобильность достаточно устойчивое образование, формирующееся в течении всей жизни и мало подверженное влиянию возрас-
та и профессиональной занятости. Данное положение еще раз подтверждает необходимость рассматривать все периоды жизни человека как единый цикл, связанность периода старения с другими этапами жизни, поскольку характер изменений человека в позднем возрасте во многом определяется и закладывается на более ранних этапах.
2. Обнаружено отличие эмпирической структуры профессионального здоровья
V V» II
в пожилом возрасте от исходной теоретической модели. В позднем возрасте на этапе завершения трудовой деятельности сохранность профессионального здоровья определяется в большей степени работоспособностью, особенностями переживаний, оценкой качества жизни, нежели мотивами и ценностями.
3. Полученные данные о структуре профессионального здоровья и личностной мобильности позволяют определять актуальные направления вовлечения лиц пожилого возраста в образовательное пространство, разрабатывать формы и методы их обучения.
Установлено, что отрицательная связь осознанности процессов старения и самооценки работоспособности, информированность пожилого человека о процессах и проявлениях старения приводит к его дезадаптированности в социально-профессиональной среде. Обоснована необходимость корректировки содержания традиционного «информационного» направления в геронтоо-бразовании, которое основано на дефицитарном подходе к позднему периоду жизни и может приводить к нежелательным эффектам в самооценке пожилого человека.
4. Рекомендованы принципы разработки технологий обучения сохранению профессионального здоровья: комплексность и универсальность, опора на свободный выбор содержания и форм обучения пожилым человеком. Определены методы, отвечающие данным принципам: формирование личностной мобильности как интегрального предиктора профессионального здоровья, работа с жизненным опытом, динамическое обучение, использование рефлексии как механизма развития в позднем возрасте.
Продолжение работы будет направлено на решение проблемы систематизации психологических ресурсов человека при переходе от зрелого возраста к пожилому; на поиск образовательных технологий активизации и адекватного распределения во времени физических и психологических возможностей пожилого человека.
_Финансирование
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-013-00431 «Личностная мобильность как предиктор сохранения профессионального здоровья в пожилом возрасте».
ЛИТЕРАТУРА
1. Кошарная Г.Б., Щанина Е.В. Особенности обучения пожилых людей // Интеграция образования. 2013. № 4 (73). С. 57-61.
2. Анисимова О.П. Обучение пожилых людей как перспективное направление обучения взрослых. Ставрополь: СевКавГТУ, 2006. 254 с.
3. Зыскина М.А. Геронтообразование как фактор самореализации лиц пожилого возраста // Педагогическое образование в России. 2013. №. 2. С. 36-40.
4. Федорова Е.В. Об организации обучения пожилых людей // Преподавание истории в школе. 2009. № 10. С. 70-72.
5. Резер Т.М. Методология организации профессионального обучения граждан старшего возраста: общая концепция // Образование и наука. Том 23. № 4. 2021. doi: 10.17853/1994-5639-2021-4-11-42.
6. Марютина Т.М., Ермолаев О.Ю., Трубников В.И. О природе психологических предикторов // Психологическая наука и образование. 1998. Том. 3. № 1. С. 27-34.
7. Сергеева Т.Б., Печеркина А.А., Глуханюк Н.С., Борисов Г.И. Личностная мобильность как предиктор профессионального здоровья и благополучия в пожилом возрасте // Перспективы науки и образования. 2019. № 6 (42). С. 397-408. doi: 10.32744/pse.2019.6.33
8. Rago S. et al. Empowering Cognitive Flexibility In Aging: The Effects Of A Training // Ricerche Di Psicología. 2020. Vol. 44. Is. 2. P. 691-712. doi: 10.3280/RIP2020-002011
9. Zambianchi M. Promoting active aging through the life skills education model. An action-research project for improving critical thinking and decision making skills // Ricerche Di Psicologia. 2020. Vol. 43. Is. 2. Р. 651-672. doi: 10.3280/RIP2020-002009
10. Schmicker M. et al. Decision-making deficits in elderly can be alleviated by attention training // Journal of Clinical Medicine. 2019. Vol. 8. №. 8. Is. 1131. doi: 10.3390/jcm8081131
11. Narkauskaité-Nedzinskiené L. et al. Psychomotor abilities of elderly people and their motivation to participate in organized physical activity // Experimental aging research. 2020. Vol. 46. Is. 3. P. 257-271. doi: 10.1080/0361073X.2020.1743614
12. Rehfeld K. et al. Impact of a Dance and Sports Interventions on Motor Abilities and Psychological Traits of Older Adults // Zeitschrift Für Sportpsychologie. 2019. Vol. 26. Is. 3. P. 130-141. doi: 10.1007/s41465-018-0103-2
13. Gualano M.R. et al. The impact of intergenerational programs on children and older adults: A review // International Psychogeriatric. 2018. Vol. 30. Is. 4. P. 451-468. doi: 10.1017/S104161021700182X
14. Pérez-Fuentes M. C. et al. Emotional Intelligence and Health in Aging: PECI-PM Program Benefits // Actualidades en Psicología. 2016. Vol. 30. Is 121. P. 11-23. doi: 10.15517/ap.v30i121.24048
15. Colgan D.D. et al. Perceived stress mediates the relationship between mindfulness and negative affect variability: A randomized controlled trial among middle-aged to older adults // Stress and Health. 2019. Vol. 35. Is. 1. P. 89-97. doi: 10.1002/smi.2845
16. Satorres E. et al. Effectiveness of instrumental reminiscence intervention on improving coping in healthy older adults // Stress and Health. 2018. Vol. 34. Is. 2. Pр. 227-234. doi: 10.1002/smi.2776
17. Andolfi V.R. et al. Creativity and leisure in the elderly: an investigation about the relationships between divergent thinking and hobbies // Ricerche di Psicologia. 2016. Is. 4. Р. 497-513.
18. Рыбаков А. В. Проблема психологического сопровождения пожилых людей в современной психологической науке и практике // Международный журнал медицины и психологии. 2020. Т. 3. №. 3. С. 12-19.
19. Сергеева Т.Б., Глуханюк Н.С., Борисов Г.И. Личностная мобильность и жизненные стратегии в позднем возрасте: результаты исследования // Известия Уральского федерального университет. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2021. №1 (203). С. 172-181. doi 10.15826/izv1.2021.27.1.019
20. Сергеева Т.Б., Глуханюк Н.С., Борисов Г.И. Ценностно-мотивационные показатели в позднем возрасте: результаты исследования // Известия Уральского федерального университет. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2021. Т. 27. № 3. С. 133-140. doi: 10.15826/izv1.2021.27.3.063
21. Сергеева Т.Б., Глуханюк Н.С., Борисов Г.И. Личностная мобильность человека в пожилом возрасте // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2019. Т. 25. № 3 (189). С. 193-201.
22. Печеркина А.А. Профессиональное здоровье в период поздней зрелости: теоретический и психологический аспекты // Теоретическая и экспериментальная психология. 2020. Т. 13. № 4. С. 76-87.
23. Харченко Д.О., Сидорчук Т.А. Оздоровительно-образовательные программы для пожилых людей в стационарных учреждениях // Молодежь и наука: актуальные проблемы педагогики и психологии. 2016. № 1. С. 182 - 186.
24. Завьялова И.Ю. Актуализация навыков рефлексии в программе психологической поддержки // Мир науки. Педагогика и психология. 2016. Т.4. №3. С. 7-7.
25. Колик Г. К проблеме педагогического сопровождения досуговой деятельности людей пожилого возраста // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2007. Том. 6. № 24. С. 109 - 111.
26. Ермолаева М.В., Лубовский Д.В. Изменения внутренней позиции людей зрелого возраста в процессе обучения // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2016. № 1 (41). С. 109 -117.
27. Глуханюк Н.С., Сергеева Т.Б., Борисов Г.И. Технологии формирования личностной мобильности в пожилом возрасте // Известия Уральского федерального университет. Сер. 1. Проблемы образования, науки и культуры. 2020. Т. 26. № 3 (199). С. 148-154. doi 10.15826/izv1.2020.26.3.058
REFERENCES
1. Kosharnaya G.B., Shchanina E.V. Peculiarities of teaching elderly people. Integration of Education, 2013, no. 4 (73), pp. 57-61. (in Russ.)
2. Anisimova O.P. Education of the elderly as a promising direction of adult education. Stavropol, SevKavGTU Publ., 2006. 254 p. (in Russ.)
3. Zyskina M. A. Gerontological education as a factor in the self-realization of the elderly. Pedagogical Education in Russia, 2013, no. 2, pp. 36-40. (in Russ.)
4. Fedorova E.V. On the organization of education of the elderly. Teaching History at School, 2009, no. 10, pp. 70-72. (in Russ.)
5. Razer T.M. Methodology of organizing professional training of senior citizens: a general concept. Education and Science, 2021, vol. 23, no. 4. DOI: 10.17853/1994-5639-2021-4-11-42. (in Russ.)
6. Maryutina T.M., Ermolaev O.Y., Trubnikov V.I. On the nature of psychological predictors. Psychological Science and Education, 1998, vol. 3. no. 1, pp. 27-34. (in Russ.)
7. Sergeeva T.B., Pecherkina A.A., Glukhanyuk N.S., Borisov G.I. Personal mobility as a predictor of professional health and well-being in old age. Perspectives of Science and Education, 2019, no 6 (42), pp. 397-408. DOI: 10.32744/ pse.2019.6.33 (in Russ.)
8. Rago S. et al. Empowering Cognitive Flexibility In Aging: The Effects Of A Training. Ricerche Di Psicologia, 2020, vol. 44, is. 2, pp. 691-712. DOI: 10.3280/RIP2020-002011
9. Zambianchi M. Promoting active aging through the life skills education model. An action-research project for improving critical thinking and decision making skills. Ricerche Di Psicologia, 2020, vol. 43, is. 2, pp. 651-672. DOI: 10.3280/RIP2020-002009
10. Schmicker M. et al. Decision-making deficits in elderly can be alleviated by attention training. Journal of Clinical Medicine, 2019, vol. 8, no. 8, is. 1131. DOI: 10.3390/jcm8081131
11. Narkauskaité-Nedzinskiené L. et al. Psychomotor abilities of elderly people and their motivation to participate in organized physical activity. Experimental aging research, 2020, vol. 46, is. 3, pp. 257-271. DOI: 10.1080/0361073X.2020.1743614
12. Rehfeld K. et al. Impact of a Dance and Sports Interventions on Motor Abilities and Psychological Traits of Older Adults. Zeitschrift Für Sportpsychologie, 2019, vol. 26, is. 3, pp. 130-141. DOI: 10.1007/s41465-018-0103-2
13. Gualano M.R. et al. The impact of intergenerational programs on children and older adults: A review. International Psychogeriatric. 2018, vol. 30. Is. 4. P. 451-468. doi: 10.1017/S104161021700182X
14. Pérez-Fuentes M. C. et al. Emotional Intelligence and Health in Aging: PECI-PM Program Benefits. Actualidades en Psicología, 2016, vol. 30, is 121, pp. 11-23. DOI: 10.15517/ap.v30i121.24048
15. Colgan D.D. et al. Perceived stress mediates the relationship between mindfulness and negative affect variability: A randomized controlled trial among middle-aged to older adults. Stress and Health, 2019, vol. 35, is. 1, pp. 89-97. DOI: 10.1002/smi.2845
16. Satorres E. et al. Effectiveness of instrumental reminiscence intervention on improving coping in healthy older adults. Stress and Health, 2018, vol. 34, is. 2, pp. 227-234. DOI: 10.1002/smi.2776
17. Andolfi V.R. et al. Creativity and leisure in the elderly: an investigation about the relationships between divergent thinking and hobbies. Ricerche di Psicologia, 2016, is. 4, pp. 497-513.
18. Rybakov A. V. The problem of psychological support for the elderly in modern psychological science and practice. International Journal of Medicine and Psychology, 2020, vol. 3, no. 3, pp. 12-19. (in Russ.)
19. Sergeeva T.B., Glukhanyuk N.S., Borisov G.I. Personal mobility and life strategies in late age: results of research. Izvestia Ural Federal University. Ser. 1. Problems of Education, Science and Culture, 2021. no. 1 (203), pp. 172-181. DOI: 10.15826/izv1.2021.27.1.019 (in Russ.)
20. Sergeeva T.B., Glukhanyuk N.S., Borisov G.I. Value-motivational indicators in late adulthood: the results of the study. Izvestiya Ural Federal University. Ser. 1. Problems of Education, Science and Culture, 2021, vol. 27, no 3, pp. 133-140. DOI: 10.15826/izv1.2021.27.3.063 (in Russ.)
21. Sergeeva T.B., Glukhanyuk N.S., Borisov G.I. Personal mobility of a man in old age. Izvestia Ural Federal University. Ser. 1. Problems of education, science and culture, 2019, vol. 25, no. 3 (189), pp. 193-201. (in Russ.)
22. Pecherkina A.A. Professional health in late adulthood: theoretical and psychological aspects. Theoretical and Experimental Psychology, 2020, vol. 13, no. 4, pp. 76-87. (in Russ.)
23. Kharchenko D.O., Sidorchuk T.A. Recreational and educational programs for the elderly in residential institutions. Youth and Science: Actual problems of pedagogy and psychology, 2016, no. 1, pp. 182-186. (in Russ.)
24. Zavyalova I.Y. Actualization of reflection skills in the program of psychological support. World of Science. Pedagogy and psychology, 2016, vol. 4, no. 3, pp. 7-7. (in Russ.)
25. Kolik G. To the problem of pedagogical support of leisure activities of elderly people. Proceedings of the Russian State Pedagogical University named after A.I. Herzen, 2007, vol. 6, no 24, pp. 109-111. (in Russ.)
26. Ermolaeva M.V., Lubovsky D.V. Changes in the internal position of people of mature age in the learning process. New in psychological and pedagogical research, 2016, no. 1 (41), pp. 109-117. (in Russ.)
27. Glukhanyuk N.S., Sergeeva T.B., Borisov G.I. Technologies of forming personal mobility in old age. Proceedings of the Ural Federal University. Ser. 1. Problems of Education, Science and Culture, 2020, vol. 26, no. 3 (199), pp. 148154. DOI: 10.15826/izv1.2020.26.3.058 (in Russ.)
Информация об авторах Сергеева Тамара Борисовна
(Российская Федерация, Екатеринбург) Доцент, кандидат психологических наук, доцент
кафедры общей и социальной психологии ФГАОУ ВО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0003-4743-444X Scopus Author ID: 57191168346 ResearcherlD: AAB-3359-2019
Information about the authors
Tamara B. Sergeeva (Russian Federation, Yekaterinburg) Associate Professor, PhD in Psychology, Associate Professor of General and Social Psychology Department Ural Federal University named after the First President of Russia B.N. Yeltsin E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0003-4743-444X Scopus Author ID: 57191168346 ResearcherlD: AAB-3359-2019
Глуханюк Наталья Степановна
(Российская Федерация, Екатеринбург) Профессор, доктор психологических наук, профессор кафедры управления персоналом и психологии ФГАОУ ВО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-7876-0080 Scopus AuthorID: 57193268867
Печеркина Анна Александровна
(Российская Федерация, Екатеринбург) Доцент, кандидат психологических наук, заведующая кафедрой педагогики и психологии образования ФгАоУ ВО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-2261-2505 Scopus AuthorID: 57190120274 ResearcherID: Q-7376-2016
Борисов Георгий Игоревич
(Российская Федерация, Екатеринбург) Старший преподаватель кафедры общей и социальной психологии ФГАОУ ВО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-3713-3005 Scopus Author ID: 57214098801 ResearcherID: AAF-7831-2020
Natalya S. Glukhanyuk
(Russian Federation, Yekaterinburg) Professor, Doctor of Psychology, Professor of Personnel
Management and Psychology Department Ural Federal University named after the First President of Russia B.N. Yeltsin E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-7876-0080 Scopus Author ID: 57193268867
Anna A. Pecherkina
(Russian Federation, Ekaterinburg) Associate Professor, PhD in Psychology, Head of the Department of Pedagogy and Psychology of Education Ural Federal University named after the First President of Russia B.N. Yeltsin E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-2261-2505 Scopus Author ID:57190120274 ResearcherID: Q-7376-2016
Georgy I. Borisov
(Russian Federation, Yekaterinburg) Senior Lecturer, Department of General and Social Psychology Ural Federal University named after the First President of Russia B.N. Yeltsin E-mail: [email protected] ORCID ID: 0000-0002-3713-3005 Scopus Author ID: 57214098801 ResearcherID: AAF-7831-2020
