CC BY
196
УДК 159.9-053.9
ЛИЧНОСТЬ ПОЖИЛОГО ЧЕЛОВЕКА И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАБИЛИТАЦИЯ
И. М. Никольская, М. А. Краева Санкт-Петербургская медицинская академия последипломного образования, Россия
THE PERSONALITY OF ELDERLY PERSON AND PSYCHOLOGICAL REHABILITATION
I. M. Nikolskaya, M. A. Kraeva St-Petersburg Medical Academy of Postgraduate Studies, Russia
© И. М. Никольская, М. А. Краева, 2009
В статье представлены результаты психологического исследования 100 пациентов с сосудистыми заболеваниями в возрасте от 55 до 75 лет. Описаны социально-психологические свойства и защитные механизмы их личности с учетом факторов пола, возраста, образования, семейных характеристик. Проанализированы взаимосвязи данных показателей, определены основная проблема и внутриличностный конфликт пожилых людей.
На основе полученных данных сформулированы задачи и разработана программа групповой психологической реабилитации. Ее апробация на 30 пациентах показала положительную динамику психоэмоционального состояния.
Ключевые слова: социально-психологические свойства личности, психологические защитные механизмы, психологическая реабилитация.
The article presents the results of psychological research of 100 patients with vascular diseases at the age from 55 till 75 years. Socially-psychological features of a person and ego-defensive mechanisms are described. Factors of a sex, age, education and family characteristics were taking into the consideration. The interrelations of the given indicators were analyzed; the basic problem and the intrapersonal conflict of elderly patients were defined.
As a result the main purposes and the program of group psychological rehabilitation are developed. Its approbation on 30 patients has shown positive dynamics of their psycho-emotional condition.
Keywords: socially-psychological features of the person, ego-defensive mechanisms, psychological rehabilitation.
Актуальность. По данным статистики, с каждым годом число людей пожилого и старческого возраста в Российской Федерации возрастает и в 2011 г. в Санкт-Петербурге будет составлять более четверти от всего населения города. Это обусловливает необходимость создания программ комплексной медико-психолого-социальной реабилитации для данного контингента [1].
Социально-экономические и политические процессы, происходящие в обществе, влияют на самоотношение пожилых людей. Многие теряют веру в себя, свои способности и возможности. Происходит обесценивание собственной значимости, снижается самоуважение и мотивация к социальной активности, растет чувство вины [2, 3].
Изменения на уровне личности также затрагивают отношения пожилого человека к окружающим людям и миру в целом. В результате
наблюдается заострение отдельных черт личности, появление таких черт характера, как замкнутость, пессимизм, недоверчивость, подозрительность, обидчивость [4]. Такая динамика приводит к нарушению целостности личностного склада. В старости появляется ряд новых личностных качеств: консерватизм, безучастное отношение к настоящему и будущему, отрицание нового, переоценка прошлого. Нередко это сочетается с эгоцентризмом, неприязненностью, брюзжанием и ворчливостью, склонностью всех поучать. В геронтологии считается, что семья, активность и социальные контакты — это три самых важных фактора, определяющих качество жизни в позднем возрасте [5]. Отход от активной профессиональной жизни, уменьшение социальной активности, потеря родных и близких, изоляция ведут к появлению чувства одиночества, росту
уровня невротизации, тревожности и депрес-сивности, к суицидальным тенденциям.
Чувство одиночества — это форма негативных эмоций, которые представляют собой субъективную реакцию на несоответствие желаемого и достигнутого уровней социальных контактов. При этом оно может не соответствовать частоте и широте реальных контактов личности [6].
В позднем возрасте чувство одиночества имеет двойственный характер. С одной стороны, это тягостное ощущение увеличивающегося разрыва с окружающими, боязнь последствий одинокого образа жизни. С другой — четкая тенденция отгородиться от других, защитить свой мир и стабильность от вторжения посторонних. Сочетание этих противоположных тенденций, тягостного переживания одиночества и стремления к изоляции определяют сложные и противоречивые чувства пожилого человека [7].
У пожилых людей чувство одиночества может быть следствием отсутствия супругов, детей, внуков, других родственников, а также отдельного проживания от других членов семьи. Однако у многих людей, живущих в семьях, оно также выражено. По мнению Н. Ф. Шахматова [7], для формирования чувства одиночества в старости наиболее существенна не изоляция (отдельное переживание), а психологические и эмоциональные аспекты, отражающие осознание одиночества как непонимания и безразличия со стороны окружающих. Такое отношение может быть связано с характерными для людей пожилого возраста особенностями личности, проявление которых в ряде случаев ведет к нарушению межличностных связей.
Таким образом, одиночество сильнее ощущают пожилые люди с выраженными чертами зависимости, которые хотят, чтобы ими интересовались и занимались, а также лица, желающие осуществлять над кем-то контроль.
Вместе с тем показано, что пожилые и старые люди, ведущие одинокое существование, чаще жалуются на чувство одиночества, чем те, кто живет вместе с родственниками. Особенно это касается овдовевших лиц, их потребности остаются неудовлетворенными, что может вести к появлению обостренного недовольства жизнью. С одной стороны, пожилые люди особенно чувствительны к проявлению внимания и заботы. С другой стороны, оказавшись никому не нужным, пожилой человек, привыкший всю жизнь жить ради кого-то, оказывается без привычных и необходимых переживаний чувств радости, счастья от причастности к жизненным изменениям.
Тоска и одиночество, изоляция от общества усугубляются материальными трудностями по-
жилых людей, проблемами по удовлетворению основных житейских потребностей. Особенно это характерно для женщин, тяжело переживающих ограниченность личных свободных средств. Невозможность поддерживать привычный образ жизни способствует вынужденному затворничеству и ограничению контактов с внешним миром [8].
Широко известно, что пожилые люди, нашедшие для себя адекватный, интересующий их вид деятельности, оцененной ими как социально значимая, реже испытывают одиночество, поскольку через свое дело они общаются с семьей и другими социальными группами [4, 9]. В качестве специальных мероприятий, призванных устранить чувство одиночества, используются терапевтические группы, когнитивно-поведенческая терапия, тренинг социальных навыков, специальные семинары [6].
Все вышеизложенное диктует необходимость разработки программ групповой психологической реабилитации для лиц пожилого возраста, направленных на коррекцию их личностных особенностей, гармонизацию системы отношений и на этой основе — снижение переживания чувства одиночества.
Цель настоящего исследования — изучение взаимосвязей социально-психологических свойств и механизмов психологической защиты личности у пациентов пожилого возраста (в связи с задачами групповой психологической реабилитации).
Материалы и методы. В исследовании приняли участие 100 пациентов Городского гериатрического центра (Санкт-Петербург). Они проходили амбулаторное лечение в отделении реабилитации в связи с наличием сосудистых заболеваний (гипертоническая болезнь второй стадии, ише-мическая болезнь сердца, атеросклероз сосудов головного мозга, цереброваскулярная болезнь) и вторичных невротических и неврозоподобных расстройств.
Выбор данной группы пациентов был обусловлен тем, что сосудистые изменения — это наиболее распространенная соматическая патология у лиц пожилого и старческого возраста. Кроме того, психологическую реабилитацию рекомендуется проводить на начальных стадиях проявления нервно-психических нарушений, пока нет грубых психических расстройств и деменции.
Всего обследовано 40 мужчин и 60 женщин в возрасте от 55 до 75 лет. Они были разделены на две возрастные группы. Первую (55-65 лет) составили 30 человек, вторую (66-75 лет) — 70 человек.
Анализ социально-демографических характеристик показал, что высшее образование было
у 71%, среднее специальное образование и среднее — у 29% пациентов. Совместно проживали 79% обследуемых, 21% — отдельно от родственников. На момент обследования имели супруга 49%, детей — 91, внуков — 73%. Среди обследуемых 46% были удовлетворены, 44 — не удовлетворены семейными отношениями, 10% оценили свое отношение к ним как безразличное.
При этом были удовлетворены отношениями: с супругом — 34%, с детьми — 54, с внуками — 52% лиц. Остальные проявляли неудовлетворенность или безразличие.
Психологическое исследование осуществлялось в два этапа. На первом изучали социально-психологические свойства и защитные механизмы личности с учетом факторов пола, возраста, образования и семейных характеристик. На втором этапе оценивали динамику психоэмоционального состояния пациентов до и после психологической реабилитации.
На первом этапе использовались Гиссенский личностный опросник и опросник «Индекс жизненного стиля» Р. Плутчика, Г. Келлермана и Х. Конта. На втором — опросник по выявлению соматизированной депрессии С. Г. Сукиасяна, А. М. Минасяна; шкала для экспресс-диагностики уровня невротизации; шкала для оценки реактивной и личностной тревожности Ч. Спил-бергера — Ю. Л. Ханина; методика диагностики уровня субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона.
В групповых занятиях принимали участие 30 женщин. Всего было сформировано 5 групп по 6 участниц, которые последовательно прошли релаксационный тренинг, арт-терапевтические занятия и поведенческую терапию. Психологическое исследование проводили до начала психологической реабилитации и после ее завершения. Временная протяженность программы от начала занятий до полного завершения составила 1 год и 6 месяцев.
Математическую обработку данных проводили с помощью пакета прикладных программ SPSS for Windows.
Результаты и их обсуждение. По данным Гис-сенского теста, для пациентов в целом были характерны следующие социально-психологические свойства личности: низкая социальная активность; послушание; сниженный (депрессивный) фон настроения; замкнутость; тенденция к избыточному контролю над собой. Мужчины чаще, чем женщины, оценивали свой фон настроения как сниженный (p = 0,027).
Сравнение групп пациентов разного пола с учетом возраста выявило определенную динамику личностных свойств. Мужчины в 55-65 лет были более послушны, покладисты и терпеливы, чем
в возрасте 66-75 лет (р = 0,000004), когда обнаруживалась выраженная тенденция к властолюбию и нетерпимости. Напротив, женщины 5565 лет были менее покладисты и терпеливы, чем женщины старшего возраста (р = 0,05). Кроме того, на уровне тенденции у женщин первой возрастной группы отмечалось более низкое представление о своей социальной репутации.
Свойства личности пациентов были прямо взаимосвязаны с их семейными характеристиками. Свою социальную репутацию выше оценивали пожилые люди, проживающие в семьях и удовлетворенные детьми, ниже — одинокие и детьми неудовлетворенные (р = 0,05). Более послушными и покладистыми считали себя пациенты, имеющие детей, более властолюбивыми и нетерпимыми — бездетные (р = 0,029). Сниженный (депрессивный) фон настроения чаще имел место у лиц, не удовлетворенных семейными отношениями (р = 0,051) и у проживающих отдельно (р = 0,00017).
Исследование психологической защиты личности с помощью опросника «Индекс жизненного стиля» позволило обнаружить, что у пожилых людей наиболее выражены проекция, реактивное образование и интеллектуализация. При этом выраженность проекции и интеллектуализации значимо увеличивается с возрастом.
Защитный механизм проекции включается для сдерживания чувства неприятия себя и других людей в результате эмоционального отвержения окружающими. В результате неосознаваемые и неприемлемые для личности чувства и мысли локализуются вовне, приписываются другим людям [10]. На уровне жизненного стиля это проявляется как гордость, самолюбие, обостренное восприятие несправедливости, ранимость, уязвимость, нетерпимость к критике и возражениям, упрямство, несговорчивость, требовательность, тенденция уличать окружающих, поиск недостатков у других, обидчивость, злопамятность, мстительность, враждебность, подозрительность. Тип групповой роли — «проверяющий» [11].
Высокое реактивное образование указывает, что личность предотвращает выражение неприятных или неприемлемых для нее мыслей, чувств или поступков путем преувеличенного развития противоположных стремлений. Происходит как бы трансформация внутренних импульсов в субъективно понимаемую их противоположность (например, пациент с вытесняемой враждебностью по отношению к окружающим неосознанно принимает установку и поведение человека послушного и уступчивого) [12]. На уровне жизненного стиля высокое реактивное образование проявляется в виде стремления соответствовать общепринятым стандартам поведения, озабоченность
«приличиями», вежливость, любезность, желание быть примером для окружающих, морализаторство. Групповая роль — «пуританин».
Действие психологического защитного механизма интеллектуализации обнаруживается как чрезмерно «умственный» способ преодоления конфликтной или фрустрирующей ситуации и «объективное» к ней отношение [10, 11]. Личность старается пресекать переживания, вызванные неприятной ситуацией, с помощью логических установок и манипуляций даже при наличии убедительных доказательств в пользу противного. При этом наблюдаются попытки снизить ценность недоступного для человека опыта из-за боязни пережить разочарование в конкуренции с окружающими. На уровне жизненного стиля включение интеллектуализации проявляется как старательность, ответственность, добросовестность, осознанность обязательств, предусмотрительность, любовь к порядку, индивидуализм. Возможна подмена деятельности абстрактными рассуждениями, самообман и самооправдания. Тип групповой роли — «философствующий».
Как указывает В. А. Ташлыков, особенности психологической защиты у больных с психосоматическими сердечно-сосудистыми заболеваниями во многом определяются стереотипами личностного и социального функционирования, преморбидно активной или пассивной системой саморегуляции. В результате у пациентов могут иметь место как активные механизмы защиты (например, проекция, замещение), так и пассивные, в виде регрессивных форм поведения [13]. Указанные особенности прослежены при половозрастном анализе результатов.
У мужчин 66-75 лет обнаружена большая выраженность регрессии (р = 0,005), замещения (р = 0,003) и компенсации (р = 0,029), чем в возрасте 55-65 лет. Это показывает, что по мере старения у них усиливается страх активности и инициативы, появляются слабохарактерность, внушаемость, легкая смена настроения, потребность в стимуляции, подбадривании (регрессия). Напротив, рост выраженности замещения на уровне поведения может проявляться как импульсивность, раздражительность, реакции протеста в ответ на критику, поиск козла отпущения. Тенденция к росту компенсации может выражаться как преходящие расстройства настроения без видимой причины, связанные с нарастанием комплекса неполноценности и попыткой справиться с ним путем ухода в замещающие занятия или фантазии.
При сравнении женских возрастных групп достоверные различия выявлены по шкалам проекции (р = 0,042) и интеллектуализации (р = 0,003), показатели которых были выше в группе
66-75 лет. Это говорит о том, что с возрастом у женщин возрастают неприятие себя, самолюбие, эгоцентризм, обидчивость, поиск недостатков у других, самообман и самооправдания.
Анализ взаимосвязи особенностей психологической защиты с семейным контекстом обнаружил следующее.
Регрессия была выше в подгруппах пациентов, проживающих отдельно от родственников (р = 0,0019) либо не имеющих на момент исследования супружеских отношений (р = 0,03). Для таких людей характерны страх проявления самостоятельности и инициативы; эмоциональная неустойчивость, импульсивность, внушаемость, склонность к мистике и суевериям; переживание одиночества, потребность в поддержке и контроле.
Защита по типу компенсации чаще выявлялась у лиц, проживающих отдельно (р = 0,016), либо у тех, кого не удовлетворяли отношения с внуками (р = 0,041). Для защиты от чувства неполноценности они склонны к уходу в работу, замещающие занятия, фантазии.
Защитный механизм проекции отличал пожилых людей, не имеющих на момент исследования супружеских отношений (р = 0,043). Они больше других были склонны к подозрительности и приписыванию недостатков окружающим.
Защита по типу реактивного образования чаще характеризовала лиц, не удовлетворенных семейными отношениями в целом (р = 0,044). Их отличала выраженная приверженность к общепринятым стандартам поведения, склонность к морализаторству.
Защитный механизм отрицания отличал пожилых людей, имеющих высшее образование (р = 0,048), что говорило о тенденции игнорировать неприятную для личности информацию.
Корреляционный анализ социально-психологических свойств и механизмов защиты личности обнаружил, что наибольшее число взаимосвязей имеет показатель «проекция». Высокая проекция была связана с высокими отрицанием, компенсацией, интеллектуализацией, замещением, реактивным образованием, регрессией и низким вытеснением, а также со свойством личности замкнутость.
Полученные данные позволили сформулировать основную психологическую проблему и определить внутриличностный конфликт у исследованных пациентов. Проблема заключается в том, что особенности психологической защиты (высокие проекция, реактивное образование, интеллектуализация, а также прямо связанные с ними отрицание, компенсация, замещение и регрессия) не позволяют пожилым людям эффективно справляться с тревогой и беспокойством (низкое вытеснение). В результате происходит формирова-
ние внутриличностного конфликта по типу: «должен, но не могу», «хочу, но не могу». Страх и тревога в позднем возрасте связаны с осознанием старения организма и ухудшением состояния здоровья, с одиночеством и беспомощностью, с мыслями о приближающейся смерти. Как бы ни старался пожилой человек искать виноватых на стороне, игнорировать или рационализировать реальное положение вещей, отвлекаться от тягостных переживаний путем ухода в работу или воспоминания, подчеркивать свой опыт и значимость по сравнению с другими или, напротив, искать поддержку — все равно самостоятельно освободиться от страха и тревоги он не может.
Перечислим другие значимые взаимосвязи механизмов психологической защиты и свойств личности пожилых пациентов.
Интеллектуализация коррелировала с низким представлением о своей социальной репутации и низким контролем над собой. Реактивное образование и регрессия отличали пациентов замкнутых. Кроме того, защитный механизм регрессии был взаимосвязан с низкой социальной репутацией, сниженным фоном настроения, послушанием. Высокое отрицание коррелировало с положительной социальной репутацией.
Выявленные взаимосвязи психологических защитных механизмов и социально-психологических свойств личности позволили выдвинуть гипотезу, что при соответствующей коррекции указанных личностных свойств пожилым пациентам в меньшей степени будет свойственна напряженность проекции, интеллектуализации, реактивного образования и других характерных для них форм защиты, ведущих к искажению образов мира и своего Я. Исходя из этого были определены задачи психологической реабилитации пожилых пациентов: повышение самооценки и фона настроения, восстановление коммуникативных навыков и социальной активности, снижение излишнего контроля над собой, создание условий для самореализации и самоактуализации.
Разработанная программа занятий включала релаксационный тренинг, арт-терапию и поведенческую терапию. С учетом семейного контекста пожилых людей (отсутствие супружеских отношений, неудовлетворенность семейными отношениями, переживание чувства одиночества) все занятия проводились в групповой форме [14, 15].
Психологическое исследование пациенток до начала реабилитации выявило высокий уровень личностной тревожности у 90%, высокий и повышенный уровень невротизации — у 76, признаки соматизированной депрессии разной степени выраженности — у 53% пациенток. У 20% паци-
енток был определен высокий и у 80% — средний уровень субъективного ощущения одиночества.
После реабилитации отмечено достоверное снижение всех перечисленных показателей, что указывало на положительную динамику психоэмоционального состояния.
Важным результатом работы явилось желание пациенток продолжить занятия с психологом и проводить самостоятельные занятия, что было реализовано на практике в проекте «Творческая мастерская».
Таким образом, проведенное исследование позволило определить социально-психологические свойства и защитные механизмы личности у пациентов пожилого возраста с сосудистыми заболеваниями; сформулировать задачи и разработать программу групповой психологической реабилитации, а также реализовать ее на практике [16, 17].
Представленные материалы подчеркивают сложность проблемы изучения особенностей пожилого возраста, необходимость учета как биологических (пол и возраст), так и социальных (семейное положение, уровень образования) факторов при ее рассмотрении. Они также в очередной раз акцентируют роль семейных ресурсов, образования и психологической поддержки в повышении благополучия пожилого человека и снижения переживания чувства одиночества.
Выводы
1. Особенностями личности пациентов пожилого возраста с сосудистой патологией являются: снижение социальной активности, послушание, пониженный фон настроения (депрессив-ность), замкнутость, избыточный контроль над собой. Выраженность депрессивности у мужчин больше, чем у женщин. С возрастом у мужчин де-прессивность увеличивается, а также усиливается властолюбие и нетерпимость. У женщин снижение представления о своей социальной репутации, большее властолюбие и нетерпимость имеют место в 55-65 лет, тогда как после 65 лет они лучше адаптированы к своему актуальному состоянию.
2. Проживание в семье, с родственниками и удовлетворенность семейными отношениями повышает представление пожилого человека о своей социальной репутации и его настроение, а наличие детей делает его более покладистым и терпеливым (менее властолюбивым).
3. У пожилых пациентов наиболее выражены психологические защитные механизмы проекции, интеллектуализации и реактивного образования. Особенности психологической защиты взаимосвязаны с возрастом, полом, уровнем образования, семейными характеристиками. С воз-
растом у мужчин усиливается выраженность регрессии и компенсации, у женщин — проекции и интеллектуализации.
4. Напряженность психологических защитных механизмов проекции, интеллектуализации, реактивного образования, отрицания, замещения, компенсации и регрессии не позволяет пожилым пациентам эффективно совладать со страхом и тревогой (низкое вытеснение). Следствием этого является внутриличностный конфликт по типу: «должен, но не могу», «хочу, но не могу».
5. В пожилом возрасте высшее образование выступает как саногенный фактор. Пациентов с высшим образованием отличает отрицание (игнорирование неприятной для личности информации) и положительное представление о своей социальной репутации.
6. Основными задачами психологической реабилитации пожилых пациентов с учетом их личностных особенностей являются:
— повышение коммуникабельности на основе использования группового подхода;
— создание условий для осознания личностных и межличностных проблем и ресурсов, от-реагирования отрицательных эмоций;
— создание условий для самореализации;
— повышение фона настроения, снижение тревоги;
— повышение самооценки;
— формирование мотивации к социальной активности;
— адаптация к актуальному состоянию.
7. Оценка психоэмоционального состояния пациентов до и после психологической реабилитации, включающей релаксационный тренинг, арт-терапию, поведенческую терапию, выявила достоверное снижение выраженности соматизи-рованной депрессии, уровня невротизации, личностной тревожности и субъективного ощущения одиночества.
Литература
1. Пушкова Э. С., Маругина И. В. Оказание медико-социальной помощи лицам пожилого возраста // Главврач. —
2005. — 5. — С. 33-40.
2. Болненко В. В. Изменение личности у престарелых в домах интернатах: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. — М.: МГУ, 1980. — 30 с.
3. Молчанова О. Н. Специфика Я-концепции в позднем возрасте // Мир психологии. — 1999. — 2. — С. 133-141.
4. Грановская Р. М. Элементы практической психологии. — СПб.: Речь, 2003. — 655 с.
5. Яцемирская Р. С., Беленькая И. Г. Социальная геронтология.— М.: Гуманитарный издательский центр «ВЛАДОС», 1999. — 224 с.
6. Peplaw L. A., Perlman D. (Eds.) Loneliness: A Sourcebook of Current Theory, Research and Therapy. — N.Y.: Wiley, 1986. — 430 p.
7. Шахматов Н. Ф. Психическое старение. — М.: Медицина, 1996. — 304 с.
8. Краснова О. В. Одиночество пожилых людей: гендерные и другие аспекты // Психология зрелости и старения. — 2006. — 1. — С. 64-85.
9. Ворошилова И. И. Образование пожилых людей // Клиническая геронтология. — 2007. — 9. — С. 94.
10. Психологическая диагностика индекса жизненного стиля: Пособие для врачей и психологов / Под ред. Л. И. Вас-сермана. — СПб.: НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 1998. — 48 с.
11. Романова Е. С., Гребенников Л. Р. Механизмы психологической защиты. — Мытищи: Талант, 1996. — 144 с.
12. Plutchik R. A general psycho-evolutionary theory of emotions // R. Plutchik, H. Kellerman (Eds.), Emotion: Theory, research and experience: V. 1. — N. Y.: Academic Press, 1980. — P. 3-33.
13. Ташлыков В. А. Психологическая защита у больных неврозами и психосоматическими расстройствами. Пособие для врачей. — СПб.: Санкт-Петербургский институт усовершенствования врачей, 1992. — 24 с.
14. Краева М. А., Смирнова Л. Н. Арт-техники в гериатрии // Психология зрелости и старения. — 2002. — 3. — С. 146-151.
15. Краева М. А. Групповая психологическая коррекция в реабилитации лиц пожилого и старческого возраста // Пушковские чтения: тезисы I Научно-практической геронтологической конференции с международным участием, посвященной памяти Э. С. Пушковой. — СПб., 2005. — С. 56-57.
16. Краева М. А. Особенности личности пациентов пожилого возраста с сосудистыми заболеваниями (в связи с задачами психологической реабилитации): Автореф. дис. . канд. психол. наук. — СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена,
2006.— 26 с.
17. Краева М. А., Никольская И. М. Особенности личности и психологической защиты у пожилых пациентов с сосудистыми заболеваниями // Материалы V конференции «Психосоматические и соматопсихические расстройства в общемедицинской практике». — СПб., 2007. — С. 31-33.
Адрес для контакта: Санкт-Петербург, Заневский пр., д. 1/82, кафедра детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии, тел.: +7 (812) 322-11-58.
