CC BY
320
УДК 343.96
М.П. СЕРГЕЕВ
ЛИЧНОСТЬ ОСУЖДЕННЫХ (психодиагностика и психопрофилактика, воспитательная работа)
Ключевые слова: Я-функции, криминальная деформация личности, пенитенциарная среда, психодиагностика, психотерапия, исправление осужденного, гуманизация пенитенциарной системы.
С помощью теста Аммона изучена психодинамическая структура личности 1170 осужденных, отбывающих наказание в исправительных колониях Чувашской Республики. Обсуждается влияние пенитенциарной среды на личность осужденных и применение различных подходов при проведении психодиагностической и психопрофилактической, воспитательной работы.
M.P. SERGEEV THE IDENTITY OF THE CONVICTED (PSYCHO-DIAGNOSTIC AND PSYCHO-PREVENTIVE, EDUCATIONAL WORK)
Key words: Ego-functions, criminal deformation personality, penitentiary enviromment, psycho-diagnostic, psycho-therapy, correction convicts' personality, humanization penitentiary system.
With the help of Ammon's Test the psycho-dinamic personal structures of 1170 convicts, serving their sentens in correctional colonies of the Chuvash Republic are examined. Here is discussed the influence of penitentiary environment on the convicts' personality and applying of different approches during the psycho-diagnostic and psycho-preventive, educational work.
Целями уголовно-правового и уголовно-исполнительного законодательства при применении наказания в виде лишения свободы являются исправление осужденного и предупреждение совершения им новых преступлений, что невозможно без учёта индивидуальных особенностей личности и характера (ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) и ст.ст. 1, 109 Уголовноисполнительного кодекса Российской Федерации (УИК РФ).
Одной из важнейших проблем по изучению личности преступников, отбывающих наказание, является выбор методик психологического изучения и оценки личности данного контингента с учётом задач, поставленных законом. По нашему мнению, одной из таких методик является Я-структурный тест Аммона (ISTA) [13], который выявляет трёхмерное изменение Я-функций (в конструктивной, деструктивной и дефицитарной формах их проявлений) и может быть использован для реализации психотерапевтического (психодинамического) подхода в работе с осужденными.
Основополагающим понятием личности, согласно концепции Г. Аммона (1995) [13], является Я-идентичность, опосредованная структурой центральных Я-функций: агрессивностью (деятельная активность Я), страхом (тревога), внешним Я-отграничением (контроль внешних границ Я), внутренним Я-отграничением (контроль внутренних границ Я), нарциссизмом (степень целостного принятия своего Я), сексуальностью (способность к установлению партнёрских отношений).
Бессознательные поведенческие программы, усвоенные в детстве, в процессе взаимодействия со средой могут: 1) носить конструктивный характер, способствуя расширению возможностей личности, её оптимальной адаптации в среде, интеграции и развитию Я-идентичности; 2) действовать деструктивно - деформировать личностную структуру, дезадаптировать, дезинтегрировать процесс Я-идентичности; 3) блокировать, ограничивать, препятствовать необходимой дифференциации и развитию психических функций, формированию конструктивной, здоровой личности, снижать интенсивность динамических межличностных взаимодействий и порождать функциональный интрапсихический дефицит.
Материал и методы исследования. С помощью Я-структурного теста обследовано 1170 осужденных к лишению свободы за различные преступления,
отбывающих наказание в исправительных учреждениях Чувашской Республики (ЧР), в возрасте от 18 до 72 (32,2+12,0) лет. Из них: удельный вес женщин составил 61%, мужчин - 39%; горожан - 74%, сельчан - 26%; лиц, не имеющих семьи, - 81,3%, имеющих семью - 19,7%; с начальным образованием - 2,3%, неполным средним - 16,3%, средним - 44,7%, средним специальным - 28,8%, незавершённым высшим - 3,7%, высшим - 3,2%.
Результаты и обсуждение. В личностном профиле осужденных к лишению свободы показатели категорий: агрессивность, нарциссизм и сексуальность увеличиваются в порядке от конструктивных шкал к деструктивным и дефицитарным. Показатели категорий: тревожность, внешнее и внутреннее ограничение увеличиваются от конструктивных шкал к деструктивным, и снижаются к дефицитарным (см. рисунок).
Наиболее отклоняющимися от нормы (40-60 Т баллов) являются показатели дефицитарной агрессии, внешнего деструктивного Я-отграничения, внешнего дефицитарного Я-отграничения, дефицитарного нарциссизма, конструктивной сексуальности.
В личностном профиле осужденных к лишению свободы отмечается повышение показателей дефицитарной агрессии (74 балла). Данная тенденция проявляется в неспособности осужденных к установлению эмоционально «тёплых» межличностных контактов, снижении предметной активности, сужении круга интересов. У них существенно затруднена возможность открытого проявления своих эмоций, чувств, переживаний, претензий и предпочтений. Недостаток активности в какой-то мере компенсируется нереалистическими фантазиями, несбыточными планами и мечтами. В эмоциональных переживаниях на передний план выступают чувства собственного бессилия, некомпетентности, ненужности, ощущение пустоты и одиночества, покинутости и скуки. Для них характерны пассивная жизненная позиция, отчуждение собственных планов, интересов и потребностей. Они склонны откладывать принятие решений и не способны прикладывать сколько-нибудь значительные усилия для достижения поставленных целей. В межличностных ситуациях, как правило, демонстрируются уступчивость, зависимость и стремление к избеганию каких-либо противоречий, конфликтов.
20
10
О
А1 А2 АЗ СІ С2 СЗ 01 02 03 01 0'2 0 3 N1 N2 N3 Б1 Б2 БЗ
Личностный профиль осужденных по результатам теста Амона
Прим.: А1 - конструктивная агрессия, А2 - деструктивная агрессия, А3 - дефицитарная агрессия, С1 -конструктивный страх, С2 - деструктивный страх, С3 - дефицитарный страх, О1 - конструктивное внешнее Я-отграничение, О2 - деструктивное внешнее Я-отграничение, О3 - дефицитарное внешнее Я-отграничение, О'1 - конструктивное внутреннее Я-отграничение, 0'2 - деструктивное внутреннее Я-отграничение, 0'3 - дефицитарное внутреннее Я-отграничение, N'1 - конструктивный нарциссизм, N'2 - деструктивный нарциссизм, N'3 - дефицитарный нарциссизм, Б'1 - конструктивная сексуальность, Б'2 - деструктивная сексуальность, Б'3 - дефицитарная сексуальность.
Учитывая разницу между показателями дефицитарной агрессии (74 балла) и показателями конструктивной и деструктивной агрессии (по 45 баллов), можно говорить об определённой тенденции осужденных скрывать своё эмоциональное напряжение, связанное с неудовлетворённостью собственных потребностей в условиях изоляции и всевозможных ограничений. Данное обстоятельство может проявляться в психосоматических реакциях, а также ситуационно обусловленной импульсивности в ответ на проявления эмоциональной экспрессии окружающих. При этом эмоциональный и поведенческий ответ может не соответствовать внешнему раздражителю, проявляясь на фоне относительного благополучия (смещение, замещение агрессии).
В условиях изоляции, как пишет Людмила Улицкая, «отношения между людьми приобретают и гораздо большее значение, и гораздо более острые формы. Симпатии и антипатии, ревность, зависть, ненависть томятся как запечатанные в тисках строго установленного поведения» [14].
Повышение показателя по шкале внешнего деструктивного Я-отграниче-ния (64 балла) выражается в том, что осужденные в условиях изоляции как бы выстраивают барьер по отношению к окружающему миру. Деструктивная среда, с её враждебной атмосферой и генерализованным запретом на проявление активности, требует обособления без коммуникации. Другими словами, среда принуждает осужденного развиваться и действовать не в собственных, а в строго заданных, предписанных ею жёстких границах.
Снижение показателя по шкале внешнего дефицитарного ограничения (37 баллов) говорит о том, что у осужденных в условиях запрета на проявление активности наблюдаются внутренний протест против ощущений собственной слабости, беспомощности и незащищённости, проявляемый в виде некон-формности с негативным отношением к сотрудникам администрации исправительных учреждений и другим осужденным.
Анализ шкал внутреннего Я-отграничения показывает, что осужденные демонстрируют, с одной стороны, «хорошее» самопонимание, а с другой - избыточный рационализм, жёсткий контроль над своими мыслями, эмоциональными переживаниями, насущными потребностями («ригидная сверхконтроли-руемая замкнутость»). В поведении это может проявляться во внешней «сухости», нечувствительности к эмоциям и потребностям других, педантичности, формальном следовании жёстко регламентированным правилам среды как формы сублимации. Недостаточность сублимации как формы перевода неудовлетворённых желаний в какую-либо деятельность, приемлемую в данной среде, может проявляться у осужденных в неуместных высказываниях, действиях и поступках, несчастных случаях, нечаянных травмах, провоцирующем (виктимном) поведении.
Повышение уровня по шкале дефицитарного нарциссизма до 61 балла может свидетельствовать о недостаточном (рудиментарном) развитии чувства собственного достоинства и автономии. Речь идёт о низкой способности воспринимать неповторимость и единственность своего существования, придавать значение своим желаниям, целям, мотивам и поступкам, отстаивать собственные интересы и иметь самостоятельные взгляды, мнения и точки зрения. Большое значение в проявлении данной тенденции принадлежит «пустоте» дефицита окружающей осужденных обстановки, что выражается в атмосфере холода, безразличия и равнодушия. Возможно, данная тенденция является, в том числе, и отражением проекции родительско-детских отношений в семье осужденных. Фактически именно этот дефицит любви, нежности и собственно человеческой заботы в родительских семьях осужденных препятствовал фор-
мированию у ребёнка собственных границ, выделению себя и становлению первичной Я-идентичности и, в дальнейшем, почти фатально предопределял глубокий «нарциссический голод». В поведении дефицитарный нарциссизм проявляется низкой самооценкой, неуверенностью в себе, в своих возможностях, силе и компетенции, пассивностью, конформностью, невозможностью устанавливать и поддерживать «полноценные» межличностные контакты без ущерба своим интересам и планам, необходимости нарциссического «питания» извне.
Снижение показателей конструктивной сексуальности (37 баллов) проявляется в недостаточной способности к партнёрскому сексуальному взаимодействию. Сексуальная активность в условиях изоляции либо отсутствует, либо стереотипизирована, обеднена, имеет гомосексуальный (обязательный в женской субкультуре) характер. Эротические фантазии либо активно вытесняются либо приобретают явно эгоцентрический характер, где партнёр воспринимается лишь как объект для удовлетворения собственных желаний. Данная тенденция низкой способности к партнёрскому взаимодействию, по нашему мнению, наблюдалась у испытуемых ещё до осуждения, так как подавляющее большинство из них не имели собственной семьи. При этом лишь у половины одиноких испытуемых был постоянный сексуальный партнёр.
Нужно отметить, что снижение показателей конструктивной сексуальности должно, как правило, сочетаться с повышением показателей деструктивной либо дефицитарной сексуальности, что отражало бы конкретный характер нарушения этой функции. Отсутствие данной тенденции, по нашему мнению, свидетельствует об избегании, отрицании сексуальной тематики осужденными, как угрожающей их статусу. Осужденные выставляют себя в «лучшем свете», отщепляя желания-фантазии от собственной личности.
Таким образом, для осужденных в местах лишения свободы характерны: отсутствие собственной позиции и способности к конфронтации, ригидная сверхконтролируемая замкнутость, слабое чувство собственного достоинства, нарциссический «голод», обеднение и искажение сексуальности. Данный профиль личности является «пограничным», с преимущественно дефицитарыми чертами. Подавленная психосоциальная активность сочетается у данного типа лиц с активным обособлением от внешнего окружения, скрытой враждебностью, протестом против существующих рамок. Их поведение является отражением так называемой «реакции замирания», при которой длительное созревание агрессивного и других ответов на неблагоприятные внешние обстоятельства происходит на фоне ощущения собственной беспомощности. При этом они не способны устанавливать конструктивные партнёрские взаимоотношения, действуют импульсивно в ответ на проявления эмоциональной экспрессии окружающих.
Остаётся открытым вопрос: такие личностные особенности осужденных формирует пенитенциарная среда либо осужденные уже приходят туда с такими чертами, чтобы стать материалом для среды? Вероятно, пенитенциарная среда является в чём-то схожей с родительской (семейной) средой испытуемых: и здесь, и там существуют «холодность», «пустота дефицита», безразличие к тебе как к личности, и там, и здесь - жёсткие требования соответствия нормативным требованиям. Однако отсутствие достоверных различий в личностном профиле осужденных мужчин и женщин в основных криминальных группах (лиц, совершивших преступления против жизни и здоровья и против собственности) может говорить о формировании особой структуры личности - личности осужденного.
Как известно, лишение свободы это сильнейший стресс для большинства людей, который, наслаиваясь на личностные особенности, может вызвать социально-психологическую дезадаптацию заключённого: ауто- и гетероагрес-сивные действия, нарушение режима содержания, преступления. Сильные негативные переживания осужденных возникают, как правило, из-за неудовлетворённых потребностей личной жизни, безопасности, свободы, социальной и эмоциональной поддержки, активности.
На начальных этапах нахождения в пенитенциарном учреждении у значительной части молодых осужденных наблюдаются симптомы повышенной тревожности, перевозбуждения и депрессии. С течением времени, по мере привыкания к условиям места лишения свободы снижается интенсивность негативных переживаний, под воздействием пенитенциарной среды (официальной и неофициальной) стираются грани между различными типами личности и формируется новый тип - личность осужденного.
Этой личности присущи усвоение и закрепление социально-групповых норм, ценностей, традиций «тюремной субкультуры», акцентуация таких свойств, которые в обычных условиях свободной жизни у них не проявлялись, например, враждебное отношение к людям и обществу в целом.
«О губительном (а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключённых писал ещё М.Н. Гернет. Тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления» (цит. по С.Г. Олькову, 2006, с. 122) [10].
По данным И.Ф. Обросова (2003), сущность криминальной деформации заключается в изменениях социально обусловленной подструктуры личности с появлением признаков асоциальной направленности, которая определяет антисоциальное и криминальное поведение человека [7].
По нашему мнению, именно подавление собственной психосоциальной активности и высокая потребность в признании («нарциссический голод») играют большую роль в принятии осужденными норм и ценностей пенитенциарной среды как смысла своего выживания и дальнейшего существования. Осужденные постепенно усваивают как неформальные правила, так и требования установленного законом режима. Формализованный стиль поведения без эмоциональной вовлечённости в жизнь и быт колонии становится привычным, стереотипным. Как ни парадоксально, но создаётся впечатление, что пенитенциарная среда для большинства осужденных становится «домашней», где есть крыша над головой, не нужно заботиться о пропитании, одежде, искать работу и думать о том, как структурировать своё время, куда есть неосознаваемое желание вернуться. А, иначе, чем объяснить высокую рецидив-ность преступлений, совершаемых осужденными после освобождения из мест лишения свободы?
По утверждению И.Ф. Обросова (2003), это явление - анаклитизм - «форма адаптации в виде полной зависимости осужденных от условий пребывания в исправительных колониях с минимальным удовлетворением текущих и актуальных потребностей» [7]. Освобождение осужденных нарушает их личностное и социальное функционирование, приводит к социально-психологической дезадаптации и рецидивным преступлениям.
Следовательно, формирование личности осужденного существенно затрудняет воспитательный эффект исправительных программ в отношении лиц, осужденных к лишению свободы, что требует новых подходов в психодиагностической и психокоррекционной работе. Особые трудности такой работы заключаются в том, что осужденные с личностными аномалиями негативно относятся к любому воспитательному и психолого-психотерапевтическому процес-
су, не доверяют специалистам, часто отказываются от продолжения коррекции и лечения, даже в случае добровольного обращения за помощью.
По данным Б.В. Шостаковича (2006), в отношении осужденных с личностными аномалиями чаще применяются когнитивно-поведенческие методы психотерапии, которые направлены на выработку клиентом способности управлять своими эмоциями, обучение преодолению тревоги и правильному пониманию других лиц, овладение более рациональными способами мышления [15].
И.Ф. Обросов (2003) предлагает применять в отношении осужденных с личностными расстройствами, наряду с мерами административного воздействия и социального контроля, индивидуальную и групповую личностно-ориентированную терапию. Когнитивный компонент воздействия является ведущим при индивидуальной психотерапии, поведенческий - при групповой [8].
Целями когнитивной терапии, по данным В.Г. Булыгиной с соавт. (2006), являются исправление ошибочной переработки информации и помощь в модификации жёстких установок, убеждений (когниций), которые вызывают неадаптивное эмоциональное и поведенческое реагирование [2]. То есть, воздействие на когнитивную сферу осужденного подразумевает усиление рационального (осознанного) контроля и прогноза своих поступков.
В поведенческой сфере психотерапия направлена на обретение навыков адекватного общения осужденного с окружающими, «выработку осужденным гибкой тактики поведения в условиях изоляции с учётом однообразия жизни, скученности и невозможности сменить окружение» (цит. по И.Ф. Обросову, 2003. С. 86) [8].
Весьма значимы своевременное выявление психических состояний, способных вызвать суицидные действия. Так, среди лиц, совершивших три и более убийств, выявлено максимальное количество преступников, склонных к суициду, что объясняется их повышенной тревожностью как чертой личности (Т.Б. Дмитриева, Б.Д. Шостакович, 2002 [1]; Л.В. Вавилова, Е.Л. Кирюхина, 2005 [4]). А.М. Сысоев (2006) при аутоагрессивном поведении осужденных рекомендует применять методы аутогенной и эмоционально-волевой тренировки, ролевые игры в рамках психодрамы, психологическую аутопсию (последний метод носит характер разбора трудного случая в группе персонала (балинтовской группе), имеющей непосредственный контакт с суицидентом) [12].
С точки зрения психодинамического подхода, осужденных, имеющих в структуре личности дефицитарную агрессивность, необходимо учить противостоять фрустрации, верить в собственные силы; деструктивную агрессивность - распознавать первые признаки начинающегося раздражения и проявлять его в приемлемых формах (Р. Бэрон, Д. Ричардсон, 1999) [3]. В местах лишения свободы в США для лиц с диссоциальным расстройством личности в последние десятилетия разработана и применяется программа «борьбы с одичанием», которая направлена на то, чтобы придать человеку уверенность в себе и сделать более преданным интересам группы (Б.В. Шостакович, 2006) [15].
И.А. Петин (2006) рассматривает возможность применения методов нейролингвистического программирования: «Задача специалиста заключается в том, чтобы вызвать первоначальное негативное состояние индивида и изменить его отношение к жизненной ситуации ... на положительное, после чего вернуться в обычное состояние» [11]. Данный автор предлагает внести изменения в УИК РФ и дополнить средства исправительного воздействия обязательным самообразованием, что позволит осужденному «из объекта карательновоспитательного процесса превратиться в субъекта». Он также поясняет, что
«необходимо создать всё необходимое для духовного роста и социализации субъекта через частичное одиночное пребывание, медитацию и чтение философской и иной образовательной литературы».
С точки зрения В.Л. Васильева (2009), существующий в настоящее время «кризис наказания» приведёт к гуманизации исправительной системы, что будет осуществляться через разработку и внедрение более мягких мер наказания, сокращение сроков наказания, введение альтернативных лишению свободы мер наказания, индивидуализацию мер наказания [5]. К инновационным методам исправления правонарушителя данный учёный относит примирение с потерпевшим, исповедь. Вместе с тем, как отмечает О.Г. Ковалёв (2005), гуманизацию исполнения наказаний надо рассматривать не только как снижение сроков лишения свободы, но и «как совокупность мер, направленных на изменение внутренней сути и идеологии мест лишения свободы, смягчение условий отбывания наказания, укрепление режима и правопорядка, снижение числа преступлений и грубых нарушений» [6].
Вышеизложенное потребует, в том числе, и всесторонних психологических исследований по разработке и более широкому внедрению различных психо-лого-психотерапевтических методов воздействия (включая психодинамические подходы, по нашему мнению недостаточно реализованных) на личность осужденных, с целью их исправления.
Литература
1. Агрессия и психическое здоровье / под ред. Т.Б. Дмитриевой, Б.Д. Шостаковича. СПб.: Питер, 2002. 464 с.
2. Булыгина В.Г. Психодиагностические средства и методы психокоррекции больных с тяжёлыми психическими расстройствами, совершивших ООД: (в зарубежн. и отечеств. психиатр. практике): аналит. обзор / В.Г. Булыгина, Е.А.Мирошниченко, А.М. Абдразякова. М.: ГНЦ им. Сербского, 2006. 68 с.
3. Бэрон Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон. СПб.: Питер, 1999. 352 с.
4. Вавилова Л.В. Особенности личности осужденных, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы / Л.В. Вавилова, Е.Л. Кирюхина // Российский следователь. 2005. № 6. С. 44-47.
5. Васильев В.Л. Юридическая психология: учебник для вузов / В.Л. Васильев. 6-е изд. СПб.: Питер, 2009. 608 с.
6. Ковалёв О.Г. Будущее УИС - в дальнейшей гуманизации исполнения наказаний / О.Г. Ковалёв // Закон и право. 2005. № 8. С. 57-63.
7. Обросов И.Ф. Влияние криминальной деформации на клиническое оформление расстройств личности у осужденных в местах лишения свободы / И.Ф. Обросов // Российский психиатрический журнал. 2003. № 1. С. 49-53.
8. Обросов И.Ф. Эмоционально-неустойчивые личности в местах лишения свободы / И.Ф. Обросов // Социальная и клиническая психиатрия. 2003. № 1. С. 81-86.
9. Оленко Е.С. Психологические особенности клинически здоровых лиц, находящихся на различных сроках заключения в пенитенциарном учреждении / Е.С. Оленко, В.Ф. Киричук, А.И. Кодочигова // Российский психиатрический журнал. 2008. № 1. С. 8-14.
10. Ольков С.Г. [Рецензия] / С.Г. Ольков // Государство и право. 2006. № 3. С. 121-125. - Рец. на кн.: Лунеев В.В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. моногр. М.: Волтерс Клувер, 2005. 912 с.
11. Петин И.А. Вопросы исправления осужденных / И.А. Петин // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2006. № 6. С. 28-33.
12. Сысоев А.М. Психологические особенности суицидального поведения осужденных к лишению свободы / А.М. Сысоев // Государство и право. 2006. № 3. С. 100-104.
13. Тупицын Ю.Я. Я-структурный тест Аммона: опросник для оценки центральных личностных функций на структурном уровне: пособие для психологов и врачей / Ю.Я. Тупицын, В.В. Бочаров, Т.В. Алхазова, Е.В. Бродская. СПб., 1998. 70 с.
14. УлицкаяЛ. Казус Кукоцкого: роман / Л. Улицкая. М.: Эксмо, 2008. 512 с.
15. Шостакович Б.В. Криминогенность при психических расстройствах и проблемы предупреждения опасных действий / Б.В. Шостакович // Российский психиатрический журнал. 2006. № 2. С. 15-18.
СЕРГЕЕВ МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ - кандидат медицинских наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
SERGEEV MIcHaiL PETROVICH - candidate of medical sciences, assistant professor, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
