CC BY
112
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
УДК 1 : 316.334.3 л. Н. КИБАРДИНА
Омский государственный технический университет
ЛИБЕРАЛЬНЫЙ УТИЛИТАРИЗМ В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
В статье рассматриваются основные принципы либерального утилитаризма концепций социальной справедливости в их диалектическом развитии, а также их нормативное значение для решения социально-экономических проблем в современной России, идейные основания, источники и факторы формирования российской гражданской социальной политики.
Ключевые слова: социальная справедливость, либеральный утилитаризм, этика, социальный контракт, социальная политика, социальное государство.
Понятие «социальное государство» впервые было выдвинуто в середине XIХ в. немецким мыслителем и экономистом Лоренцем фон Штейном. Его теория социального государства сложилась под влиянием философии Гегеля, французских социалистических доктрин и в результате анализа развития капитализма и классовой борьбы в Германии. С его точки зрения, идея социального государства заключается в восстановлении равенства и свободы, которое должно «осуществлять экономический и общественный прогресс всех его членов, так как развитие одного является условием и следствием развития другого и в этом смысле мы говорим об общественном или социальном государстве» [1].
При формулировании идей государства негативные оценки процесса наживы были заменены нейтральным «интерес», которое смыкалось с понятием пользы. Либералы ставили перед государством задачу не только защищать собственность и социальный порядок, но и превратить буржуазное государство в государство культуры и всеобщего благоденствия, осуществить интеграцию рабочего класса в государство и общество без политических и социальных революций. В настоящее время Европейские страны в своей социально-экономической политике опираются на такие принципы, как экономическая свобода человека, социальное партнерство; доверие к регулирующей роли рынка; ответственность государства за
игру рыночных сил; участие работников в управлении производством, общественной и государственной жизнью [2].
Конечная цель развития социальной сферы социального государства — утверждение принципа социальной справедливости, которая означает, во-первых, гарантии для каждого человека на труд и его оплату в соответствии с его способностями и квалификацией, на возможность самообеспечения и повышения своего благосостояния; во-вторых, создание равных стартовых возможностей всем членам общества через систему воспитания, образования и социальной поддержки; переход от политического и правового равноправия граждан к их социальному равноправию; в-третьих, обеспечение силами государственных и общественных институтов приемлемого уровня жизни для слабых слоев и отдельных граждан, не имеющих возможности трудиться и самостоятельно поддерживать свой жизненный уровень [3].
Однако сами критерии распределения материальных и социальных ресурсов до сих пор не определены, так как их относительность была заложена в принципах либерального утилитаризма. В основе концепции справедливости классического утилитаризма лежат идеи И. Бентама, Д. С. Милля и Г. Сидж-вика. Главной в утилитаризме является идея о возможности выведения справедливости как вспомогательного принципа пользы. Триада основных принципов классического утилитаризма: польза, счастье и гедонизм (удовольствия). Максимизация пользы — главный принцип, счастье — содержание и смысл полезности, а под счастьем главным образом подразумевается удовольствие. А беспристрастно учтенные удовольствия всех без исключения членов общества есть общественная польза. Это беспристрастное равенство можно считать четвертым главным принципом утилитаризма.
Принцип пользы рассматривался Бентамом как предельно общий и самоочевидный: «Под полезностью понимается то свойство предмета, по которому он имеет стремление приносить благодеяние, выгоду, удовольствие, добро или счастье (все это в настоящем случае сводится к одному), предупреждать вред, страдание, зло или несчастье той или иной стороны, об интересе которой идет речь: если эта сторона есть целое общество, то целое общество; если это отдельное лицо, то счастье этого отдельного лица» [4]. Основной принцип общей справедливости классического утилитаризма заключался в идее, что наилучшее — то общественное устройство, которое ведет к счастью наибольшего числа людей, основываясь на принципе большинства. Милль выступил с критикой гедонизма Бентама, который заключал в себе опасность создания элитарного общества, манипулирующего человеческим сознанием, и сформулировал идею распределительной справедливости.
В результате таких рассуждений возникала иллюзия о том, что все социальные проблемы можно решить не посредством глубоких преобразований социальных институтов, а путем реформирования системы распределения, что было весьма характерно для многих направлений в социализме и опасно для сторонников свободы. Допускаемое Миллем законное преумножение общественных благ и удовольствий путем экономического перераспределения приходило в явное противоречие с неизменной индивидуальной автономией и личностным самоопределением, на которые он опирался и которые считал «первым условием справедливости». Г. Сиджвик и Дж. Мур пытались переосмыслить само содержание пользы,
утверждая, что добро, которое само по себе не поддается «натурализации» и не может быть сведено ни к каким естественным качествам, должно стать объектом максимизации в обществе, и именно в этом заключается общественная полезность.
В результате возникла новая проблема, связанная с отказом метаэтики от решения нормативных практических проблем. Классический утилитаризм мог поставить вопрос о счастье будущих поколений и принести ему в жертву счастье живущих ныне. Р. Фрей, проводя анализ применения классического утилитаризма как концепции справедливости указывает на следующие неприемлемые последствия: 1) взаимозаменяемость индивидов (в том смысле, что счастье одного ничуть не лучше счастья другого); 2) утилитарную жертвенность (в том смысле, что можно пожертвовать счастьем одних во имя счастья других); 3) ценностный редукционизм (в том смысле, что человеческая жизнь не имеет здесь самостоятельной ценности) [5].
Д. Роулз осуществил критику утилитарной теории справедливости. С его точки зрения, поскольку утилитаризм стремится к преумножению общей суммы пользы в масштабах всего общества, то вполне может случиться так, что максимизация этой пользы нарушит общественные представления о справедливости. Д. Роулз же полагает, что всякое общество, структура которого допускает возможность несправедливого распределения блага и зла, должно быть отвергнуто вне зависимости от его полезности, поскольку принцип пользы не может распространяться на все общество. Однако и после Д. Роулза утилитаризм как политическая философия не сумел предложить решения нормативных проблем западного общества 1960-х годов. Выбор между правом и пользой в пользу последней остался для утилитаризма возможным и вероятным, поскольку опора на господствующие в обществе ценности позволяет оправдывать политику приоритетов необходимой пользы для отдельно взятой социальной группы, организации, института, государства. Подводя итог, можно заключить, что «утилитаризм содержит в себе угрозу правам личности: ее свободе, равенству и автономии» [6].
В этом смысле состояние общественной справедливости выражается принципом эффективности В. Парето, в соответствии с которым одно социальное состояние лучше другого тогда и только тогда, когда, по крайней мере, один человек имеет возможность лучше удовлетворять свои предпочтения, а все остальные при этом ничего не теряют. Возникает новое видение теории общественного договора, в котором индивиды лишены самостоятельности выбора и всегда голосуют за утилитарные принципы пользы — большинства и общего блага, в результате чего гипотетический договор превращается в своеобразную телеологию обеспечения пользы для господствующего класса. Принцип пользы, совмещенный с изменением идеологических критериев справедливости, всегда находит лазейку и средства для преимущественного использования права. Индивиды Роулза не считают себя неразрывно связанными определенными высшими целями в любое данное время, а способны пересматривать и менять эти цели по разумным и рациональным причинам, а вместе и ними и требования справедливости.
Утилитаризм изначально представлял собой идеологию рациональных радикально-эгалитарных социальных реформ, уничтоживших остатки привилегий прежних паразитических элит. Нечто подобное давно назрело и в России, только речь идет об олигархической элите, которая получила возможность луч-
шего удовлетворения своих желаний за счет ограбления всех остальных и страны в целом. Эта ситуация вполне объяснима с позиций утилитарного либерализма, поскольку значимость общественных и экономических реформ полностью соответствует принципу пользы для большинства или многих, в целом для страны, но ответственность за полученные результаты возложена на самих индивидов, т.е. приобретения одних рассматриваются достаточно значимыми, чтобы компенсировать при этом потери других. С этой точки зрения социальная справедливость торжествует.
В этом контексте вызывают интерес идеи А. Гусейнова, который под общей справедливостью понимает моральный смысл всего общественного устройства, совокупность предельных принципов социального строения, высшую легитимацию общественных институтов. Под специальной, или частной, справедливостью он понимает нравственно санкционированную соразмерность в распределении благ и зол, их взаимном обмене между субъектами и в воздаянии за проявление субъектами тех или иных свойств в обществе. Он развивает мысль о политической частной справедливости, о том, как ведущие общественные институты осуществляют распределение основных благ и зол, как они поддерживают и контролируют свободный обмен между субъектами и как они воздают «своим героям». Как утверждает Гусейнов, «в этом значении справедливость прямо смыкается с правом, в определенной мере совпадает с ним» [7].
Итак, на протяжении многих веков справедливость является важнейшей категорией философии, морали, политического и правового сознания. Каждая эпоха и культура порождает свои представления об источниках и содержании понятия справедливости. Спор ведется не только об оценке частных случаев, о правилах или системе правил (критериев) для оценки справедливого и несправедливого. Одни концепции справедливости делают центральным понятие индивидуальных заслуг, другие выдвигают на первый план принцип равенства; некоторые апеллируют к стандарту полезности, другие не допускают мысли, что принесение в жертву интересов отдельных людей можно компенсировать благоденствием общества: одни отводят решающую роль в поддержании справедливого правопорядка государству, другие видят залог справедливости в минимизации его функций [8].
Также конкурирующие теории справедливости выражают несогласие по поводу взаимоотношений справедливости и других человеческих благ: типа равенства, которого требует справедливость; принципов выделения тех групп индивидов, для которых оправдано то или иное рассмотрение справедливости; индивидуальной свободы и интересов большинства и т.д. В связи с этим существует два основных подхода в современной политической философии: универсально-рационалистические теории, исходящие из первичной значимости разума для познания справедливости, и партикуляристские теории, трактующие справедливость как элемент интернализованных коллективных представлений определенной социальной общности (рационализм — партикуляризм). Это позволяет более четко увидеть концептуальное расхождение в трактовке источников происхождения представлении людей о «справедливом и несправедливом».
На либерализацию российского общества существенное влияние оказывают мировые глобальные процессы. В мире происходит трансформация системы общественных отношений, вызванная формиро-
ванием качественно иных систем интересов и ценностных ориентиров, распространяющих свое воздействие на человечество в целом. Эта новая система интересов и ценностных ориентиров базируется на переходе к новому качеству роста, в рамках которого меняются представления о критериях эффективности общественного развития, об оптимальной структуре национального богатства, в котором начинает преобладать социальная составляющая, а экономическая эффективность детерминируется последней. Современное человечество движется не в направлении совершенствования капитализма, социализма, индустриализма и т.п., оно создает новую систему цивилиза-ционных отношений, и формируя последние, оно отвергает прежние формы социализации и переходит к новым [9].
Достаточно долго доминируюшие представления марксизма относительно ограничения роли человека в обществе исключительно его функцией производителя привели к тому, что «за бортом «оставались социальные, в том числе культурные, потребности, хотя в действительности социальные и экономические (в смысле «производственные») потребности равнозначны. Маркс отмечал, что интересы гражданина зависят от интересов господствующего класса, даже если последний составляет меньшую часть населения [10]. Формирование и реализация интересов личности определяются, во-первых, интересами класса, к которому он принадлежит, во-вторых, интересами господствующего класса, в-третьих, — тем, сколь успешно мы познаем законы природы. Маркс разграничивает уровни и механизмы формирования и взаимодействия всех составляющих общественных интересов, относя к высшему уровню общецивилиза-ционные мотивы и механизмы, к среднему — мотивы и механизмы, обусловленные борьбой экономических и политических сил, к низшему — индивидуальные мотивы и механизмы.
Впоследствии Маркс отказался от взгляда на человека и население только как на фактор увеличения (снижения) общественного богатства или обнищания государства. Констатируя, что история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга, Маркс и Энгельс выделяют три основных, связанных между собой уровня этой взаимообусловленности. Первый сводится к изменению и использованию вещества природы в процессе хозяйственной деятельности индивидов; второй — к «очеловечиванию» (социализации) природы по мере развития общества; на третьем уровне, воздействуя на природу, изменяя ее, человек «в то же самое время изменяет свою собственную природу, а значит, и общество, а вместе с ним и государство. Он развивает дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил своей собственной власти». И чем активнее происходит данный процесс, тем более развитой становится личность, так как «основой человеческого мышления является как раз изменение природы, человеком, ...и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу» [11].
В этом контексте по-новому интерпретируются концепции социального государства, социально-философские конструкции, политико-правовые парадигмы. Модели социального государства нуждаются не только в дальнейшей детальной проработке и познании механизмов и закономерностей его развития, но и в конкретных изменениях соотношения личного и общественного. В рамках исследования социального государства представляет интерес позиция П. Козловски, который справедливо отмечает, что
деполитизированное (экономическое, рыночное) общество — это фикция. Столь же эфемерна надежда на «негосударственную» общественную интеграцию посредством взаимодействия или ассоциации, поскольку невозможно отказаться во имя нравственных идеалов от осознанной заинтересованности в выгоде. В «частноправовом обществе исключена возможность устранения государства, поскольку, с одной стороны, необходимы осуществление и защита интересов собственности, а с другой — перераспределение произведенного в рамках рыночного хозяйства совокупного богатства» [12].
Поскольку собственность является вечной предпосылкой рынка, а тем самым причиной и следствием разделения общества, постольку ее распределение и перераспределение продолжают существовать как политические проблемы. Эти проблемы невозможно решить и посредством морали, добровольного, свободного от всякого давления и принуждения консенсуса всех. Справедливое распределение — это компромисс интересов; последний может быть достигнут только политическими средствами. Всякое одностороннее принуждение со стороны государства П. Козловски решительно отвергает, ибо принуждение оборачивается деспотизмом. Необходимы, считает он, координация и взаимоограничение управленческих принципов «маркетинга» и «участия». Ни один из этих принципов нельзя абсолютизировать; в противном случае возникает дефицит свободы. Масштабы государственного господства зависят от степени социального неравенства. То, что имеет значение для социального уровня общественно-экономической координации, значимо и для морального уровня мотивации действия.
П. Козловски подчеркивает, что оптимизация действия рыночных механизмов и деятельности политических институтов не может осуществляться корпоративными организациями. Корпоративизм подменяет универсальность рынка и демократии олигархическим политическим рынком интересов и урезанным, утилитарно-функциональным представительством и участием. С другой стороны, эгоистические наклонности индивида не ведут к гармонии или социальному оптимуму, поэтому социальная интеграция осуществляется государством. В связи с чем последнее выступает не просто как константа современных классовых обществ, а как инстанция, уравновешивающая различные силы и интересы. Концепции социального рыночного хозяйства, социального страхования, политического участия, общественного договора не могут решить дилемму между экономической (и любой другой) эффективностью и социальной справедливостью.
В настоящее время либеральный утилитаризм в России находится в стадии становления, как и само правовое социальное государство и гражданское общество. Актуальность постановки проблем либерального утилитаризма (рационального и партикулярного) для России связана с невозможностью на данном этапе реализовать действенную социальную политику, формирующую механизмы социального развития, что подтверждается игнорированием принципов справедливости и равенства при распределении основных благ. У подавляющего большинства граждан не может находить оправдания социально-экономическая политика, которая приводит к усилению социальной дифференциации и расслоению общества, прогрессированию бедности и социальной экс-клюзии, что усиливает социальную напряженность и риски в обществе, снижает инвестиционный потен-
циал, ведет к развитию социальной аномии, утрате механизмов стимуляции достижительной мотивации и положительной мобильности.
Е. Н. Яркова отмечает половинчатый (партикулярный) характер утилитаризма российской правящей элиты, для которой стержень рыночных реформ 1990-х годов составляла не идея самоорганизации, но идея партиципации к западным моделям экономической жизни. Анализ субкультуры современной российской бюрократии также показывает, что ведущие позиции в системе нравственных мотиваций ее деятельности занимают не достижительные ценности, а жажда наживы, стремление к личному обогащению. Государственные служащие испытывают моральный подъем скорее от возможностей получить ренту от своего рабочего места, нежели законным путем продвинуться по служебной лестнице. Важнейшая причина слабости развитого утилитаризма в постсоветской России — его инверсионное происхождение, так как новоявленный российский достижительный прагматизм рождается в силу маятникового перепада от идеалов умеренного утилитаризма к идеалам развитого утилитаризма [13].
Этот процесс можно охарактеризовать как конфликт между традиционализацией и либерализацией, между двумя типами мировосприятия, формирующими определенную нравственную позицию, тип нравственности. Если традиционализация — это партиципация к трансцендентным, абсолютным, сакральным, потусторонним смыслов бытия и отчуждение от имманентных, относительных, профанных, посюсторонних, характеризующаяся холизмом, отношением к миру как незыблемому условию существования, то либерализация выступает как «расширение свободы выбора и ответственности субъектов, увеличение возможностей для инновационных целе-рациональных действий путем дифференциации структуры общества, возникновения и включения в нее новых интегрирующих элементов, в соответствии с усложнением личности, возвышением ее потребностей и способностей» [14].
Либерализация — это формирование новой формы мировосприятия, отношения к миру как к цели, нового типа нравственности, который рождается как ответ культуры на усложнение мира, как реакция на кризис конфликтно-инверсионных стратегий бытия. Это явление является результатом осознания человеком самого себя как субъекта самоорганизации, а самоорганизация превращается в программу человеческой деятельности. В основе либеральной нравственности лежит принцип полагания ценностей на основе рационального анализа и синтеза различных элементов действительности. При этом действительность понимается как совокупность всех видов реальности — природной, социальной, духовной, личностной. Либеральная нравственность в современной России формируется как «срединная культура» между сложившимися трансцендентными и имманентными, абсолютными и относительными, потусторонними и посюсторонними, сакральными и про-фанными, общинными и индивидуальными, государственными и гражданскими смыслами.
Либеральная нравственность, основанная на экзистенциальной парадигме, означает поворот, переориентацию субъекта от подчиненности готовым смыслам существования к поиску и обретению самости и автономности — аутентичных, подлинных смыслов бытия, и субъектом такого поиска может быть только личность. Нравственная автономия личности влечет отказ от абсолютизации как холист-
ских, так и индивидуалистских идеалов, в свете которых социальное бытие нравственно автономной личности предполагает постоянное напряжение между морально-коллективистскими и морально-индивидуалистскими его аспектами. В этом смысле либерализация выступает как открытая форма социального бытия, в рамках которой осуществляются поиск и синтез ценностей, идеалов, концепций, противостояние и борьба с догматизмом, закрытостью. Преобразовывается не только сама личность, обретающая автономность, но и общество, социально-политические институты.
Мировой опыт свидетельствует, что важнейшим условием существования развитого (концептуального) утилитаризма — достижительного индивидуализма, производительного предпринимательства — является диалектическое взаимодействие интересов (частного и общего, индивидуального и группового, государственного и гражданского). Иными словами, развитой утилитаризм может иметь место лишь в таком обществе, где общенациональная польза (социальная политика) понимается как гармоничное сочетание пользы личной, общественной, государственной. В основе реформирования экономики и реализации социальной политики должны лежать принципы социальной защищенности личности, социальной справедливости, заключающейся в равном доступе всех общественных групп к общественным ресурсам и благам, сбалансированной финансовой политики, воспитания общественного и правового сознания личности.
Несмотря на то, что Россия провозглашена социальным государством, в котором должны реализовы-ваться и взаимно дополнять друг друга частные общественные и государственные интересы, реальность далека от желаемого. Либерализуется не только индивид и общество, либерализуется и государство, которое апеллирует к консервации неравенств и минимизации стратегических функций, партиципирует к идеям первоначальности государственного блага (под которым понимается общественное) и тактических сиюминутных целей. Можно утверждать, что идея гармонии интересов, выраженная в знаменитой формуле Бентама «максимум возможного счастья для наибольшего числа лиц», пока не стала национальной для России, в которой главенствующие позиции изначально получал государственный интерес, монополизировавший интересы групп, частных лиц и т.д. Однако идея первичности государственного блага не может выполнять роль универсального движителя развития общества, государственная инициатива не может подменить частную инициативу.
Односторонность интерпретации утилитарного принципа пользы не утратила своей актуальности и в ментальности современных россиян, которыми руководит идея партиципации к идеалам личной пользы и, соответственно, отчуждение от идеалов пользы общественной и государственной. Отказываясь от этатистских трактовок национального интереса, в качестве альтернативы интеллектуальная, политическая и бизнес-элита выдвинула популистские лозунги, которые в высшей степени своей относительности (партикуляции) практически игнорировали все основные принципы социальной справедливости. Российский утилитаризм не видит предпочтений в выборе моральных правил, например, в ведении бизнеса современной элитой, которая не признает обязательств по отношению к собственным партнерам, государству, обществу в целом. Не менее характерны и примеры в отношении наказания, критерии
применения которого базируются не на мере вины, а на мере общественной полезности самого наказания. В результате — правовой нигилизм и беспредел, поскольку наказание как форма социального контроля и социального воздаяния утрачивает свой смысл при избирательном применении.
Отказ от абсолютизации экономических целей в обществе и государстве, формирование социально приобретенных потребностей и интересов возможны только при условии, если наряду с государством в этом процессе будут участвовать институты гражданского общества, в том числе общественные организации, территориальные ассоциации, семья, школа, церковь. На участие институтов гражданского общества в делах социального государства указывают такие исследователи данной проблематики, как В. Г. Федотова, В. П. Милецкий, С. В. Калашников, Л. В. Константинова, А. Ф. Храмцов. Вместе с тем в российской реальности надежды на быстрое формирование гражданского общества на основе либерализации и развития частной инициативы не оправдались. Более того, либерализация привела к развязыванию войны всех против всех. Продемонстрировав законы джунглей (право сильнейшего), она затронула интересы огромных слоев общества, сделав неосуществимыми не только те права, которыми они обладали ранее, но и лишив перспектив осуществления хоть какой-либо социальной справедливости.
В российской политико-экономической и социально-философской мысли весьма актуальной является проблема нахождения баланса между саморегулированием рынка и государственным вмешательством, между принципами социальной справедливости и экономической эффективности, соотнесения общественного и индивидуального блага, правовыми и социальными принципами. Проблема соотношения рационального и партикулярного утилитаризма стоит как никогда остро и перед российскими реформаторами. Политика российского государства, традиционно играющего главенствующую роль в социально-политических отношениях, призвана в условиях модернизации решать проблемы оптимального соотношения экономического развития и сохранения социальных гарантий. Однако важнейшим приоритетом должно выступать не сохранение гарантий, а социально-экономическое развитие, которое невозможно без развития каждой личности, удовлетворения ее потребностей.
Страна может возродиться как великая и мощная держава, входящая в число лидеров мировой экономики, со своей неповторимой культурой и духовностью, высочайшим уровнем жизненных стандартов. Вполне реально, однако, и то, что мы можем оказаться отсталой, полуколониальной страной, сырьевым придатком ушедших вперед конкурентов, страной, лишенной возможности проводить независимую политику. Путь к цивилизации, основанный на гуманизации общественных отношений и гармонизации интересов, — одна из возможных альтернатив социально-экономического развития российского общества. Поэтому формирование российского социального государства, изменение его функций должно основываться на усилении приоритетов интересов личности и одновременно ее социальной ответственности.
Без этого невозможно развитие гражданского общества, которое должно уравновешивать частные и общественные, социальные и государственные интересы, выполнять функцию обеспечения частной свободы индивида в его самоопределении, в то время
как система права лишь отражает господствующие в данном обществе ценности, выступает абстрагированной моралью. Гражданское общество, как совокупность деятельности и отношений свободных индивидов, является одновременно результатом этой деятельности и рефлексии этих отношений. Нормативные принципы социальной справедливости, пользы, ответственности и т.д., отражают в любом конкретном обществе соотношение частного и общественного. Их неизбежный дуализм является не только основой движения и развития общества, но и фактором сближения и конвергенции различных форм социальной жизни, социализации общественной жизни. Поэтому современное мировое сообщество движется в направлении социальной демократии, социального капитализма, социального общества, социального права.
В связи с этим необходимо наличие определенных факторов формирования социального государства в России. Первый фактор — формирование гражданского общества, для которого характерны различные добровольные ассоциации, объединяющие граждан и выражающие их профессиональные и гражданские интересы. Второй фактор — равенство всех граждан и публичных властей перед законом, социализация права. Третий фактор — рост политической культуры масс, повышение роли и значения общественных организаций и объединений и их конкуренции; формирование организаций и объединений, представляющих интересы собственников, предпринимателей; формирование сильной социальной политики в обществе. Четвертый фактор — интеллектуализация общественного труда, превращение наемного работника в образованного, активного субъекта производства, сособственника. Пятый фактор — гуманизация общественных отношений, осознание различными социальными группами общества необходимости поиска и достижения социального мира и согласия на основе взаимных договоров и соглашений. Шестой фактор — признание системы социального партнерства в качестве основного механизма достижения общественного согласия.
Библиографический список
1. Stein, L. Gtfgenwart und Zukunft der Rechts und Staatswissenschaften Deutschlands / L. Stein. — Stuttgart, 1876. — S. 215.
2. Кривошеев, В. Т. Социальное государство и его роль в становлении социального партнерства / В. Т. Кривошеев // Социально-гуманитарные знания. — 2004. — № 3. — С. 113.
3. Гончаров, П. К. Социальное государство: сущность, мировой опыт, российская модель / П. К. Гончаров // Социально-гуманитарные знания. — 2000. — № 2. — С. 33.
4. Бентам, И. Введение в основание нравственности и законодательства / И. Бентам. - М., 1998. - С. 10.
5. Frey, R. G. Introduction: Utilitarianism and Perso / R. G. Frey // Utility and Rights. - Minneapolis, 1984. - Р. 15-20.
6. Кашников, Б. Н. Либеральный утилитаризм и его критика в политической философии Д. Роулза / Б. Н. Кашников // Общественные науки и современность. - 2003. - № 2. - С. 91.
7. Гусейнов, А. Л. Справедливость / А. Л. Гусейнов // Этика. Энциклопедический словарь. - М., 2001. - С. 458.
8. Печерская, Н. В. Современный дискурс справедливости: Джон Ролз или Майкл Уолзер? / Н. В. Печерская // Общественные науки и современность. - 2001. - № 2. - С. 77.
9. Валентей, С. Д. Развитие общества в теории социальных альтернатив / С. Д. Валентей, Л. И. Нестеров. - М. : Наука, 2003. -С. 9.
10. Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. - М., 1955. -Т. 3. - С. 45, 46.
11. Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. - М., 1955. -Т. 23. - С. 188.
12. Козловски, П. Общество и государство: неизбежный дуализм / П. Козловски ; пер. с нем. - М. : Республика, 1998. - С. 12.
13. Яркова, Е. Н. Утилитаризм как стимул самоорганизации культуры и общества / Е. Н. Яркова // Общественные науки и современность. - 2002. - № 2. - С. 101.
14. Лапин, Н. И. Проблемы социокультурной трансформации // Вопросы философии. - 2000. - № 5. - С. 7.
КИБАРДИНА Людмила Николаевна, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент, кафедры социологии, политологии и социальной работы. Адрес для переписки: 644050, г. Омск, пр. Мира, 11.
Статья поступила в редакцию 02.02.2010 г. © Л. Н. Кибардина
Книжная полка
Философия: конспект лекций [Текст] : учеб. пособие для студентов всех специальностей и форм обучения / В. О. Бернацкий [и др.] ; под ред. Н. П. Маховой ; ОмГТУ. - Омск : Изд-во ОмГТУ, 2008. -350 с. : табл. - Библиогр. в конце разд. - ISBN 978-5-8149-0589-5.
Учебное пособие по философии представляет собой переработанное и дополненное издание 2005 г. «Философия: конспект лекций», подготовленное авторским коллективом кафедры философии и социальных коммуникаций ОмГТУ. Предыдущее издание имело положительные отзывы студентов и преподавателей вузов. В данной книге внесены изменения и расширены все разделы, появился раздел по философии Древнего Востока. К каждой теме приведены контрольные вопросы и задания для закрепления изученного материала. Авторы достаточно глубоко и полно раскрывают темы, предусмотренные Гос. образовательными стандартами и рабочей программой. Особое внимание уделяется изложению авторских трактовок философских проблем, методическому сопровождению.
Рекомендуется студентам всех специальностей различных форм обучения.
