CC BY
20
И.А. Беляева
ЛИБАН Николай Иванович [2(15).09.1910, г. Москва - 5.12.2007, г. Москва], историк русской литературы и критики, педагог, составивший эпоху (65 лет) в филологическом образовании, даваемом Московским университетом. Родился в семье банковского служащего И.В. Лаврова и М.Р. Либан. По материнской линии - потомок виконта Ж. Либана, полковника французской армии, объявившего Эльзас независимой республикой. Его родные были вынуждены покинуть родину. Среди предков Либана по материнской линии - причисленный к лику святых Иоасаф Горленко, епископ Белгородский, дед - Роман Иосифович Либан - адвокат, друг Ф.Н. Плевако. Либан рано лишился отца, воспитанием и начальным образованием его занимались мать и тетка Александра Дмитриевна Хоецкая (урожденная Себелева), «наставница, друг, демократка, смолянка». На становление Либана большое влияние оказал протоирей Георгий Чиннов («у него-то я научился говорить»), основавший церковную школу при храме Успения на Могильцах, которую Николай Иванович посещал. Мальчиком два раза служил посошником у патриарха Тихона. Историю изучал у С.В. Бахрушина.
В 1920-е гг. учился в знаменитой 7-й опытно-показательной школе МОНО имени профессора Коваленского, которая была создана на основе бывшей женской Хвостовской гимназии для детей научных работников. Структура обучения вплоть до преподавания латинского языка оставалась прежней, сохранялся и педагогический состав. Из учителей самое сильное влияние оказала В.С. Смирнова, «человек исключительной образованности», выпускница Сорбонны и Берлинского университета, биолог, химик, литератор. От нее - интерес к естествознанию и географии, страсть к путешествию - «мы с ней обошли всю Россию». Будучи школьником, ходил на Шпицберген в качестве корабельного юнги на научно-исследовательском судне. В составе этнографической экспедиции по направлению академика А.Е. Ферсмана отправился на Алтай (очерк «Алтай» впервые частично опубликован в 2004 г.). В юношеские годы увлекался литературным и издательским творчеством: в 1928 г. в рукописном сборнике «Начало» вышел в свет рассказ «Рассчитали», в котором показывалось, как легко в современ-
ной жизни потерять веру. По замечанию самого Либана, он там подражал Горькому.
После окончания школы нарабатывал необходимый в те годы для поступления в вуз трудовой стаж: служил разнорабочим в типографии «Искра», грузчиком на Брянском вокзале, был активным членом общества «Долой неграмотность».
В 1932 г. зачислен студентом в МГПИ имени В.П. Потемкина. Закончил в 1937 г. В 1937-1941 учится в аспирантуре МИФЛИ. Под руководством В.Ф. Переверзева, затем Д.Д. Благого работает над темой «Русский исторический роман». Одновременно занимается древнерусской словесностью у М.Н. Сперанского. С 1942 г., после слияния МИФЛИ с университетом, Николай Иванович Либан - ассистент кафедры русской и славянской литературы филфака МГУ имени М.В. Ломоносова. Параллельно с обучением в МИФЛИ постоянно вел преподавательскую деятельность: в 4-й школе БОНО; на факультете особого назначения при институте имени Г.В. Плеханова; в Оршанском учительском институте; лектор московского областного лекционного бюро.
С 1943 по 1949 г. Н.И. Либан - заместитель декана филфака на заочном отделении. Во время Великой Отечественной войны выезжал на фронт с лекциями, выступал перед бойцами в госпиталях, помогал фронтовикам с учебой. С 1943 по 1968 г. - старший преподаватель филологического факультета МГУ Руководил стажерами, слушателями ФПК. Под научным руководством Либана защитилось более 200 дипломников. Он постоянно консультировал аспирантов, докторантов, учителей. Прочитал более 20 спецкурсов, общие курсы по истории русской литературы, по теоретическому литературоведению.
Научная деятельность Либана всегда сочеталась, а иногда, как казалось многим, растворялась в его педагогическо-преподавательской практике, что, однако, далеко не так. Основные труды его увидели свет в начале 2000-х гг., тем не менее их появление было подготовлено и предопределено предшествующими годами работы и масштабностью научных интересов ученого. Поздняя судьба печатного наследия Либана объясняется не только сложностью времени, в которое ученому довелось жить, и его гражданской позицией, подразумевавшей нежелание вступать в гонку за степенями и званиями, но и предельной требовательностью к слову, переданному бумаге: это Николай Иванович усвоил еще в годы аспирантуры от Д.Н. Ушакова, скептически относившегося к «социалистическим обязательствам» в области публикаций.
Отдельную страницу в профессиональной жизни Либана занимает научное редактирование. «Редактор, - считал он, - это все равно что дирижер в оркестре: он должен все расставить по своим местам и часто бывает соавтором». В 1954 г. под редакцией А.В. Кокорева и Н.И. Либана выходит хрестоматия «Устное поэтическое творчество русского народа»; в 1960-м Либан является редактором учебника А.Н. Соколова «История русской литературы XIX века. Т. I», выдержавшего несколько изданий.
Фольклор, медиевистика, история русской литературы, теоретическое литературоведение - все это сферы интересов ученого, в области которых его знания были равно глубоки и фундаментальны, что поражало всех, кто с ним общался. При этом его методологические позиции всегда были ясны и последовательны: будучи учеником В.Ф. Переверзева (хотя его многое не устраивало в методе учителя, что осложнялось и непростыми личными отношениями), воспитанный на традициях П.Н. Сакули-на и В.В. Сиповского, Либан называл себя «последним учеником вульгарной социологии», при этом считая социологию не «вульгарной»: «она нужна и в науке, и в искусстве, и, если угодно, в жизни». Она позволяет увидеть «историю русской литературы как явление демократическое», в котором отражается общество и человек как его высшее и ценнейшее звено. Социологический метод, который всегда проповедовал Н.И. Ли-бан, побуждая своих учеников читать Сиповского, Сакулина и Перевер-зева, подразумевал и внимание к историческим судьбам общества, народа, культуры; для него всегда было важным знание фактического материала. Читая лекции по всем периодам русской литературы (кроме XX в.), филолог считал, что каждый из них в той или иной мере запечатлен в яркой творческой личности, представительствующей за свой век и общество. История литературы для Либана - это прежде всего история человека во времени, крепко связанного со своей средой - однако так, что и среда его формирует, и он ее, и не только «формирует», но и «организует», «вдохновляет» и «определяет собой тот или иной путь развития -экономического, духовного, художественного». Между тем Николай Иванович был открыт и для других подходов к литературе, ценил работы А.Н. Веселовского, высоко отзывался о формалистах, прекрасно знал труды М.М. Бахтина. При этом был решительно против того, чтобы ученый существовал вне методологии, под которой подразумевал прежде всего системный взгляд на предмет: вспоминая о семинаре Д.Д. Благого, с сожалением констатировал, что «многих его учеников отсутствие методологии <.. .> здорово подкосило впоследствии».
Либан считал, что история русской литературы не может быть написана без знания истории общества и ее так называемых «второстепенных» участников - писателей второго ряда. Одной из первых работ такого плана стала монография «Н.Г. Помяловский. "Очерки бурсы"», над которой Либан работал в 1955-1957 гг. (опубликована в 2010). В ней ярко отразились черты научного метода и уникальные свойства личности ученого. Монография начиналась главой «История просвещения в России. Бурсак в общественной жизни России середины XIX века», где был представлен широкий историко-культурный очерк духовного и светского образования от Древней Руси до времен Помяловского. Этот материал стал фундаментом для исследования литературной деятельности Помяловского, созданных им бурсацких типов, бесфабульных возможностей жанра очерка. Достоинствами и недостатками писательской техники Помяловского. Либан считал показательными именно для «второстепенных» авторов, без их уяснения историку литературы трудно понять и значение открытий больших писателей. У первых «всегда видно, даже там, где это не нужно, как работает метафора», а у вторых - «это все органично», но «сами гении многое у них взяли». Статьи Либана о Помяловском, А.И. Левитове, Н.А. Благовещенском, М.М. Достоевском (и деятеле XVIII в. А.Т. Болотове) опубликованы в биобиблиогрфическом словаре «Русские писатели» (1971).
Особая заслуга Н.И. Либана - возвращение в научный оборот наследия Н.С. Лескова. С 1996 по 2007 г. Либан был главным редактором первых 10 томов Полного собрания сочинений писателя. В течение нескольких десятилетий Либан читал спецкурс по Лескову в университете (опубликован в 2010 г.) и вел спецсеминар, из которого вышли многие специалисты-лескововеды. По словам ученого, Лесковым он начал заниматься, потому что ему «не отдано должное» и чтобы «восполнить брешь» в истории русской литературы. Считая Лескова «наиболее русским писателем» «в том смысле, что у него все построено на слове», на «психологии слова», ученый обратился к такому явлению в его творчестве, как культурная полифония, в которой сказался великий дар Лескова-стилиста. Лесков для Либана - автор «всесословного романа», создатель разновидности «романа-летописи», «романа-хроники». Но особо ценил Н.И. Либан в нем писателя-мыслителя, наиболее точно - и даже в большей степени, чем Ф.М. Достоевский или Л.Н. Толстой, - отразившего духовную драму русского человека во времена кризиса христианской идеи.
Этой проблеме посвящена фундаментальная по масштабу постановки проблемы и емкая в содержательном плане статья ученого «Кризис христианства в русской литературе и русской жизни» (1997). В ней поставлен вопрос о правомерности отнесения таких писателей, как Достоевский, Толстой, Лесков, к художникам христианского направления, пропагандирующим христианство. По мысли ученого, они, скорее, фиксировали в своих сочинениях его кризисные явления. Аналогичная ситуация складывается и в трудах «христианских философов» «С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка», которые все свои идеи свели к национальному русскому началу, что говорит «о разрушении идеи христианства»:ведь «в том и сила христианского учения, что оно всеобъемлющее, не имеющее ни географических, ни национальных границ».
С 2000 г. усилиями благодарных учеников начинают выходить в печати лекционные курсы, читанные Н.И. Либаном в разные годы: «Литература Древней Руси» (2000), «Становление личности в русской литературе XVIII в.» (2003), «Лекции по истории русской литературы (от Древней Руси до первой трети XIX века)» (2005). Это своего рода «устные монографии» (отмечено А.Г. Гачевой), «героями» которых становились книги, писатели, сословия, эпохи. В основу этих и последующих публикаций легли общий курс по древнерусской литературе, спецкурсы по творчеству Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.Г. Чернышевского, В.Г. Короленко и многих других. Спецкурс «Из истории русского романа 60-80 годов XIX века» впервые введен в научный оборот в интернет-среде (аудиозаписи выложены на сайте «Русского мира») и ныне опубликован во втором томе трехтомного издания наследия Н.И. Либана (2015).
Для Либана как историка литературы не существовало неинтересных явлений и малозначимтельных имен и фактов. Он видел все и в лаконичной и емкой фразе мог дать представление о великих творениях и о массовой литературе (знаменитый курс «Бульварный роман»). Наибольшую сложность, по признанию самого ученого, представлял Н.В. Гоголь, раздумья о котором затормозили работу ученого над начатыми главами книги «Люди и книги 40-х годов XIX века» (в незавершенном виде опубликовано в юбилейном сборнике «Избранное», 2010). Ученый справедливо критиковал академическую историю русского романа, написанную разными авторами; не менее скептичен он был и по отношению к академической истории русской литературы. Сам же Либан в сущности разработал целостную концепцию истории русской литературы от Древней Руси
до XX в. (творчество Короленко), в основе которой лежала идея личности как главная для искусства слова. Либан мог повторить о себе слова Г.Н. Поспелова: «теперь я вижу весь процесс».
Важнейшей стороной профессиональной деятельности ученого стало учительство. Можно утверждать, что Либан создал свою «школу», подразумевая под этим «господство в умах, логике, в слове». Работа в его семинарах строилась на четких принципах, формировавших у студентов системное филологическое мышление: составление библиографии, выстраивание истории вопроса, работа с разными источниками, анализ текстов, рецензирование работ коллег. В основе преподавательской деятельности Либана лежало уважительное отношение к каждому студенту, вне зависимости от его возможностей и дарований, умение слушать и слышать. Целью преподавания литературы Либан считал замену «оскудения» человеческой души на «любовь и уважение к любому человеку». Лекции ученого-филолога запомнились слушателям четкой и емкой мыслью, яркой, «вкусной» речью, особой иронической, а также лирической интонацией. Ученики Либана помнят его безукоризненный внешний вид (черную тройку, белую рубашку), уважительность и демократизм в обращении. Для многих поколений филологов Н.И. Либан остается образцом человека и ученого.
Сведения об авторе: Беляева Ирина Анатольевна, докт. филол. наук, профессор кафедры русской литературы Московского городского педагогического университета. E-mail: belyaeva-i@mail.ru
