CC BY
137
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
потенциала России на принципиально новой технологической основе. Такому пониманию препятствует термин “реиндустриализация”? Не буду возражать. Предложите иной. Пусть будет “технологическое обновление, перевооружение” или что-то еще более понятное». [С.Д. Сорокин. Преобразование экономической системы России // Проблемы современной экономики. — 2014. — №3. — С. 44].
7 «Лично мне в общем плане импонирует такая «человеческая» направленность анализа, но при этом не могу избавиться от ряда сомнений. Первое из них касается опасности идеализации креативного класса. Конечно, авторы видят имеющиеся здесь деформации, выражающиеся, в частности, в переливе части креаторов в «превратный сектор» экономики. Но в целом противоречий здесь заметно больше и среди них: между индивидуально-творческим и коллективным, между информативно-технократическим и социально-духовным, между элитно-интеллектуальным и массово-групповым, между автономизацией деятельности и социальной солидарностью (защищенностью), между интернационализацией (космополитизацией) участников и их национальной ответственностью, между ростом объемов информации и возможностью информационного диктата (вплоть до персональной «чипизации») и т.д. и т.п.» [В.М. Кульков. Постиндустриализация или новая индустриализация? // Проблемы современной экономики. — 2014. — №3. — С. 53-54].
8 Программа «Образование для всех», принятая на Всемирном форуме по образованию в Дакаре (Сенегал), с 2000 г. является самой крупной мировой инициативой в сфере образования. Программа курируется ООН, практическое руководство ею осуществляет ЮНЕСКО.
9 Общероссийское движением «Образование для всех» (ОДВ) (http://www.smolin.ru/odv/declaration.htm), председатель — О.Н. Смолин, 1-й зам. пред. Комитета по образованию Госдумы РФ.
10 Все эти аспекты отражают один из аспектов более широкого процесса генезиса креатосферы, т.е. сферы, где доминирует творческая деятельность и свободное время — пространство и время свободного всестороннего развития человека (см.: Бузгалин А.В. Развитие креатосферы vs. модернизация: образование как ключевая сфера стратегии опережающего развития // По ту сторону кризиса: модернизационный потенциал фундаментального образования, науки и культуры (материалы конференции). — М.: Культурная революция, 2010. — С. 20).
11 Литвак Н.В. Современные концепции информационного общества, — М.: МГИМО-Университет, 2013. — С. 77.
12 В этой связи Элисон Вульф, профессор педагогики Лондонского университета справедливо замечает: «Наши недавние предки, которые жили значительно беднее нас, ставили перед образованием другие задачи: культурные, нравственные и интеллектуальные. Пренебрегая этими задачами, мы обедняем сами себя» [Alison Wolf, Does Education Matter? Myths about Education and Economic Growth, Penguin Books, 2002].
13 Гэри С. Беккер. Избранные труды по экономической теории. Человеческое поведение. Экономический подход. — М.: ГУ ВШЭ, 2003.
14 Однако, как отмечает Букрева О.С. в статье «Образование как фактор дифференциации общества»: «..имеет место некое противоречие, заключающееся в том, что, несмотря на всемирно признанную социальную значимость образования, в нашем обществе его значение как фактора социально-классовой дифференциации далеко неоднозначно и довольно часто опосредовано другими характеристиками индивида и его деятельности» [Букреева О.С. Образование как фактор дифференциации общества (Цифровой репозиторий ХНУГХ им. А.Н. Бекетова: http://eprints.kname.edu.ua/, дата обращения 22.11.2013)].
15 Как отмечает Смолин О.Н. «... элитарные попытки ограничить доступ к образованию для людей с низкими доходами, национальных меньшинств и других социально незащищенных групп населения — это путь не в XXI, а в IXX век» [Смолин О.Н. Образование — для всех. Философия. Экономика. Политика. Законодательство. — М.: Проспект, 2006. — 416 с.].
16 Подробно региональный аспект в вопросе социальной дифференциации в российском образовании изучен в ходе диссертационного исследования Михеевой Л.П. «Социальная дифференциация в российском образовании: региональный аспект», 2005.
17 С.Д. Бодрунов. Производство. Наука. Образование: проблемы реинтеграции. Доклад на семинаре в Государственной Думе РФ, 10 июня 2014 г.
18 В этой связи согласимся с Хубиевым К.А. в определении понятия инвестиции: «Инвестиции — это инновационное авансирование капитала. Это не просто расстаться с деньгами в текущем периоде ради их возрастания в будущем и не просто авансирование, а инновационное авансирование. В этом случае растет потенциал экономики, его конкурентоспособность и национальная безопасность. Отсюда следует определенный ориентир для экономической политики: стимулировать и поддерживать нужно определенные направления дополнительного авансирования капитала, а не всех, кто устремлен к его возрастанию» (К.А. Хубиев. Экономическая система России: проблема исторического тренда и функциональной эффективности // Проблемы современной экономики, — 2014. — №3. — С. 51).
ЛЕЙТМОТИВЫ неоиндустриализации
С.Ю.Румянцева,
доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук [email protected]
В статье рассматриваются различные подходы к определению сущности необходимых в России перемен —реиндустриализации, неоиндустриализации, постиндустриализации. Включаясь в дискуссию о перспективах неоиндустриализации, автор отстаивает преимущество системного подхода к развитию российской экономики, основанного на поднятии потенциала жизнеобеспечивающих отраслей экономики, которые могут сформировать платежеспособный спрос — как потребительский, так и инвестиционный — на продукцию новых отраслей. Только в рамках этого системного подхода, основанного на повышении нормы накопления для последующего инвестирования в промышленный потенциал России — возможно российское обновление, не чреватое утечкой технологий и интеллектуально капитала за рубеж.
Ключевые слова: неоиндустриализация, постиндустриализация, реиндустриализация, новая индустриализация, промышленный потенциал, инновации
УДК 330.35 ББК 66.3(2Рос)
В дискуссии, развернувшейся на полях журнала «Проблемы современной экономики» в № 3 за 2014 год прозвучало несколько явных лейтмотивов, имеющих ключевое значение для определения необходимости, методов и сущности неоиндустриализации.
Первым, бросающимся в глаза лейтмотивом, был вопрос — что является первичным и наиболее важным
в обновлении российской системы — императив «Экономика для человека» или «человек для экономики». Так, А.В. Бузгалин отмечает, что «Для того, чтобы сделать и государственное, и частное производство (а не некий абстрактный «бизнес») другим, нацелив его на развитие человеческих качеств и новых технологий, нужна не формальная свобода конкуренции, а реальное стратегическое обществен-
49
д
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
ное регулирование экономики, в которой бизнес производителен, прозрачен, социально ответственен и развивается в отведенных для него коридорах, конкурируя в этих пространствах по правилам, принятым в условиях развитой рыночной экономики»[5] Как отмечает К.А. Хубиев, должен исторически сформироваться социально-экономический субъект, который в состоянии, и мотивирован на перемены такого масштаба.»[16]. В соответствии с концепцией А.В. Бузгалина, экономическое развитие должно быть средством для возвышения главной ценности — человека. В этом его подход созвучен современному неоконсерватизму, развиваемому А. Кобяковым — в целом правильный лозунг «Не человек для экономики, а экономика для человека» не сводится в консерватизме к признанию одной только утилитаристской сущности экономики. Хозяйство служит не только удовлетворению материальных потребностей, оно является также сферой общественных и межличностных отношений, а потому его эффективность поверяется не только известными количественными индикаторами (объём выпуска продукции, душевое потребление, удельные издержки производства, рентабельность и пр.), но и степенью гармоничности этих отношений. Кроме того, экономика — ещё и сфера созидательного творчества. А потому вопрос об эффективности экономики стоит ещё и в плоскости реальных возможностей для раскрытия этого творческого потенциала народа и личности.»
[6]. Это очень важная тема — развитие отдельной личности как инициатора, инноватора-предпринимателя будущих перемен. Однако, делать ставку только на развитие человека, развивать только постиндустриальные отрасли экономики, нацеленные на развитие человеческого потенциала, в современных российских условиях просто опасно, если не развивать параллельно отрасли производства реального, индустриального сектора, в котором этот человек будет работать и преобразовывать его. Как отмечают Л.С. Бляхман и Е.Г. Чернова, структурная реформа не должна рассматриваться как переход от индустриальной экономики к экономике знаний, поскольку выращенные кадры постиндустриальной, знаниеемкой экономики просто могут не найти себе применения в отсталой промышленности России и уйти за рубеж, что будет означать, что «издержки будет нести Россия, а добавленную стоимость получать другие страны, способные превратить знания в инновации». [2]
Очень серьезный вопрос в свете этой проблемы ставит М.В.Кульков: «Спрашивается, должно ли все это приниматься в расчет, или нам надо просто восхищаться креативными людьми как самоценностью, их вкладом в мировой прогресс, погружением в мировые интернациональные сети, растворением в общечеловеческой (космополитической) системе ценностей, в которой дух «толерантности», как показывает современный Запад, разместит все что угодно? Получается, что тут в центре жизни находятся «креаторы-граждане мира», которые не сковывают себя «национальными комплексами» индустриальной эпохи: для них они слишком узки и старомодны. Так что же теперь: этому классу «граждан мира» надо будет со временем доверить страну под предлогом формирования креатосферы и «экономики для человека»?»[8] И следует согласиться с ним в ответе на этот вопрос, который состоит в том, что новые кре-аторы должны работать, прежде всего, на свою страну. А это невозможно без поднятия духа и материальной мощи основных жизнеобеспечивающих отраслей российской экономики.
И, перефразируя посылы авторов, можно задать вопрос — что должен делать этот человек, будучи активным участником экономического процесса — какие инновации внедрять — базисные или улучшающие? История экономики учит нас, что в условиях экономической нестабильности и неопределенности, когда векторы будущего слабо заметны и равновозможны различные будущие траектории развития системы, выигрывает тот, кто внедряет прорывные, базисные инновации, преображающие облик системы и создающие уникальный, ранее не виданный тренд [18]. Это равно действует как для фирм национальной экономики, так и для государств-участников мировой конкурентной системы.
Вот и сейчас, в посткризисный неопределенный период от нашего государства требуется ответ на вопрос, за каким
вектором следует идти для самого выживания российской идентичности и государственности, для сохранения и приумножения богатства и благосостояния, для сохранения России как системы и как независимой экономики.
Видится, что поворот в сторону экономики для человека неизбежен, если мы хотим оказаться в черте зрелого социально-ответственного общества, но это стоит затрат ресурсов, которые ограничены. И поднимать голову российский человек начнет, когда увидит настоящее российское производство в жизнеобеспечивающих секторах экономики, позволяющее покупать российские товары.
Другой мотив касался парадигмальных оснований нового российского реформирования. Мы полагаем, что не в рамках неоклассического мейнстрима, абсолютизирующего конкуренцию, требуется поиск ответа на вопрос, как обустроить экономическое возрождение России. Неоклассический подход навязывается странами победившего капитализма, как инструмент управления слабыми со стороны сильных, побежденными со стороны победителей. В рамках мейнстрима исходят из принципиальной позиции о равенстве возможностей среди конкурирующих субъектов, в том числе стран, хотя начальные условия принципиально не равны — и представления о совокупном спросе, совокупном предложении, стимулах к техническому прогрессу и возможностях для его воплощения в реальной экономической жизни если и применимы, то с огромными рисками для конкретной национальной экономики, не относящейся к числу гегемонов современного экономического устройства, к тому же вступившей в ВТО. Так, даже концепция депрессии как триггера для кластера базисных инноваций Г. Менша, если опираться на нее для проведения экономической политики в условиях международной конкуренции может привести к трагическим последствиям. Концепция триггера гласит, что в условиях депрессии фирмы выбирают свое будущее — либо продолжать старую производственную стратегию, рискуя оказаться банкротом, либо внедрять базисные инновации, которые тоже могут оказаться не принятыми рынками. Этот двоякий риск обусловливает львиную долю банкротств в депрессионный период и отвечает за появления множества новых компаний в тот же период. Но как быть с национальной экономикой? Неужели можно к национальной экономике применять те же критерии, что и к отдельной фирме? Ведь действительно, в ходе депрессии экономического цикла происходит обновление национальной экономики, если ее рассматривать как закрытую. Но в открытой экономике страны конкурируют друг с другом, и ставить страну на грань банкротства, подвергая ее как риску необновления, так и инновационному риску — значит ставить страну перед риском банкротства. Этого никак нельзя допустить. Поэтому обязательно требуется управление экономическим процессом для стран, не входящих в число победителей в последней холодной войне и осуществлять управление, в том числе и ручное, инновационным процессом.
Заметим, что в своей статье В.Т.Рязанов указывает, что именно в рамках политэкономического подхода обращается внимание на такие объективные характеристики экономического развития, как основные фонды, их обновление, то есть даются ориентиры для проведения экономической политики. Как отмечает В.Т.Рязанов, выбор в качестве предмета исследования экономических отношений, складывающихся в отношении воспроизводства общественного продукта, предпочтителен в силу того, что он нацелен на выявление объективной природы хозяйствования и на действие в ней причинно-следственных связей. При этом именно в рамках политической экономии анализируются отношения, складывающиеся по поводу народнохозяйственного, общественного продукта [10]. Именно в рамках политэкономического подхода возможно исследовать инвариантность экономического развития как всеобщее и особенное [11].
В этой связи на весьма злободневные мысли наводит публикация А.В.Сорокина, посвященная предмету политической экономики. Предметом политэкономии являются процессы воспроизводства жизни, как базиса и надстройки, а поведение
50
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
■Я
людей в политэкономическом подходе определяется базисом, объективной системой экономических отношений [14]. Можно из этого сделать вывод, что отрывать креатосферу от воспроизводства всего базиса нельзя, подход к решению назревших экономических проблем России должен быть комплексным, о чем говорит изучение самого предмета экономической науки — политэкономии. Печальный опыт отрыва креатосферы от базиса уже показали США и европейские страны, экспортировавшие собственную промышленность на периферию мира в период подъема 2000-2008 годов и столкнувшиеся с массовой безработицей и сужением платежеспособного спроса в кризисный период и период спада после кризиса, сейчас они заняты восстановлением базисных отраслей своей экономики. Этой опасности не заметила мировая экономическая мысль, развивавшая идеи постиндустриализма. Так, как отмечает С.Д. Бодрунов, «существенно преувеличивалась роль постиндустриальных тенденций, и недостаточное внимание уделялось развитию процессов деиндустриализации и «финансиали-зации», подорвавших в определенной мере производственный потенциал развитых стран» [4 - C.6]. Поэтому отрывать надстроечные элементы экономики от базиса в современной России — очень опасная затея. Бросив все силы на развитие постиндустриальных сфер — услуг, медицины и образования, культуры и искусства и не поддерживая базисные отрасли, мы попадем в ловушку — экономический рост нечем будет питать и неоткуда будет взять средств на развитие самой креатосферы. При богатейших земельных ресурсах России, наличии творческого духа инженеров-созидателей, богатых природных ресурсах игнорировать плачевное состояние российской промышленности крайне опасно — ведь тогда может получиться весьма непривлекательная модель экономики — энергосектор, питающий экономический рост и паразитирующая на нем креатосфера. И при этом заброшенные поля, стоящие заводы... Что будет при наступлении нового кризиса или при банальном падении цен на нефть? Страшно представить. Поэтому мы полностью согласны с идеей В.Т.Рязанова о необходимости диверсификации российской экономики
Как отмечает В.Т. Рязанов, «инновационный сектор должен развиваться не путем вытеснения традиционных отраслей и производств агроиндустриальной экономики, а уже с самого начала ориентироваться на технико-технологическое обновление, которое должно придать исторически профильным отраслям страны высокотехнологичный и наукоемкий облик» [12. C.18]
Диверсификация важна, потому что в России сегодня существует «перекошенная» отраслевая структура, отсутствие по настоящему макроэкономически важного реального сектора, и в этих условиях бросать силы только на внедрение технологий шестого технологического уклада крайне опасно—достижения этого уклада будут просто не восприняты реальным бизнесом, который занят на сегодняшний день не инновационным обновлением, а простым выживанием. Спроса на инновации такой реальный сектор не предъявит. И, как точно отмечает В.Т.Рязанов, в России не сложился институт спроса на результаты НИОКР, и это — задача, которая должна быть решена путем проведения комплексной, поэтапной промышленной политики, нацеленной на импортозамещение. Импортозамезщение в качестве механизма перехода к более эффективной и социально справедливой системе экономических отношений предлагают и А.А. Акинин с А.А. Шевелевым [1, C. 168]
И важно отметить в этой связи, что современное звучание самого предмета экономической науки склоняет нас рассматривать процесс инициации инноваций как комплексное явление, находящееся одновременно и на макро- и на микро-уровне экономики. Экономическое развитие должно быть комплексным, ни в коем случае не однобоким. В этой связи хочется еще раз вернуться к идее о характеристиках самой экономической системы, которую отличают комплексность и наличие синергетических связей на уровне субъектов экономики, о чем пишут Н.В. Ведин и Н.Ф. Газизуллин, [3].
В связи с проблемой парадигмальных оснований современной неоиндустриализации важно обратить внимание на идею
В.Т.Рязанова [10, 11] о том, что нецелесообразно деление (принятое в основном в учебной литературе), на макро и микроэкономику. Последние достижения мировой науки свидетельствуют, что макоруровневые процессы зарождаются на уровне фирм, в ходе принятия экономическими агентами своих решений [9]. Этот подход является новым витком развития экономических теорий в современной мировой экономической мысли. Отметим, что очень важной связкой микро и макроуровня явялется взаимовлияние между инновациями и занятостью, что было показано у Арестиса [17]. Эта связка в более широком масштабе показывает, как инновации могут влиять на экономическую структуру, поскольку процессные инновации, вытесняющие труд или, по крайней мере, меняющие взаимоотношение между трудом и капиталом в производственном процессе могут вызывать сдвиги в структуре занятости, и, в конечном случае, отраслевой структуры. С другой стороны, продуктные инновации, напротив, являются дружелюбными к занятости и способствуют возникновению новых секторов экономики, как показывает М. Виварелли [19]
Поэтому в рамках политэкономического подхода следует рассматривать перспективы неоиндустриализации, выявляя связи между различными секторами экономики на мезоуров-не, определяя точки, где может проявиться синергетический эффект инноваций, исследуя отраслевую структуру экономики и определяя те отрасли, которые при их спасении путем проведения промышленной политики, нацеленной на возрождение промышленного потенциала, способны будут воспринять технологии шестого технологического уклада. Забегая немного вперед, отметим, что в качестве приоритетов промышленной политики должен быть определен состав тех отраслей, в которых надо проводить реиндустриализацию — это отрасли-реципиенты инноваций. Параллельно следует развивать неоиндустриализацию и постиндустриализацию — то есть отбирать технологии шестого технологического уклада, которые будут восприняты поддерживаемым реальным сектором. Только на этой базе возможна постиндустриализация, развитие креатосферы, которая будет обслуживать родные российские просторы, а не уплывать за рубеж.
Еще одним мотивом спора было противопоставление либерального и государственного направлений в целях новой индустриализации экономики, на что
обратил внимание Д.Е. Сорокин. В основе либерального направления лежит тезис о «плохом государстве», тем более, что само государство в России, действительно является «плохим», так же как «плохими» являются и предприниматели, которым весьма далеко до идеального шумпетерианского инноватора-предпринимателя. Но это не означает, что государство должно при этих обстоятельствах ничего не делать, самоустраниться. Д. Е.Сорокин подчеркивает, что «современная наука знает способы минимизации рисков, возникающих при определении приоритетов научно-технологического развития. Сохраняющиеся риски ошибок существенно меньше рисков, возникающих при отказе от такого определения».[15]
Опасным, по мнению Д.Е.Сорокина, является как либеральный вариант, требующий отказа от участия государства в деле преобразования экономики, так и вариант с чисто государственным императивом — мобилизацилонный вариант. Следует согласиться с призывом не бросаться в крайности и принять не столько средний, сколько системный вариант, подразумевающий встроенность экономических агентов — таких, как индивиды, фирмы и государство — в общую систему экономических отношений, и рассматривать экономику именно как систему экономических отношений, на что нам указывает политэкономический подход.
Ведь, как отмечает Д.Е.Сорокин, «теоретически доказано и подтверждено экономической практикой, что экономическая активность государства позволяет осуществить прорывы пусть очень важных, но на отдельных участках. Без аналогичной активности со стороны частнопредпринимательского сектора не будет получен позитивный результат в целом». А это значит, что частнопредпринимательский сектор, прежде всего, в промыш-
5 1
д
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
ленности, необходимо поддерживать и развивать, чтобы он в действительности мог стать реципиентом инноваций.
И, наконец, главный вопрос, который ставили перед собой участники дискуссии — это вопрос о реиндустриализации как восстановлении существующих отраслей и их перевооружение — и неоиндустриализации, приоритетном развитии принципиально новых отраслей шестого технологического уклада. Мнения здесь расходятся. Так, Д.Е.Сорокин полагает, что нам не только «надо технологически перевооружать имеющийся промышленный потенциал, но и наращивать, что в данном случае адекватно понятию «восстановление потенциала». А.В. Бузгалин выступает за новую индустриализацию, критически относясь к идее реиндустриализации старых отраслей — «России сейчас нужно не столько восстанавливать старую промышленность ..., сколько реализовать программу радикального технологического перевооружения материального производства.» Как отмечает В.Т.Рязанов, «Если «старая индустриализация» — индустриализация «моторов и машин» — определила переход от аграрной к раннеиндустриальной экономике, то ее современный этап опирается на информационные технологии, био- и нанотехнологии, которые не только важны сами по себе, но и способны обновить облик традиционных промышленных отраслей.» [12, C. 18].
Как отмечает В.Т.Рязанов, на смену экспортно-ориентированной модели страны должна прийти новая индустриализация, активная промышленная политика. Следует проводить не неолиберальную политику предложения, (длительные сроки окупаемости инноваций даже при господдержке будут отпугивать производителей), а централизованную политику формирования СПРОСА на инновации. — [12, C. 20] путем импортозамещения: «Перечисленная совокупность факторов предопределяет необходимость разворота экономики России в сторону преимущественной опоры на внутренний спрос, который может быть успешно реализован в ходе выполнения программы новой индустриализации».
К.А. Хубиев отстаивает мысль, что в современном тупиковом развитии России нет смысла противопоставлять индустриализацию и постиндуствриализацию, жертвовать креативными конкурентными преимуществами ради восстановления потенциала промышленных отраслей, Эти проблемы должны решаться параллельно. А Д.Е. Сорокин говорит, что мобилизационный вариант развития России не может быть в силу своей природы сконцентрирован на каком-то одном направлении при игнорировании других важных направлений, поскольку государство волюнтаристским образом формирует приоритеты, на наш взгляд, по причине отсутствия у него полной информации.
На комплексном подходе в решении указанного вопроса настаивает К.А. Хубиев — «мы не видим смысла противопоставлять развитие образования, науки культуры базовым отраслям экономики: строительству, транспорту, энергетике и т.д.» [16]. По его мнению, развитие экономики России должно быть системным — «системная парадигма рассматривается как синтез и развитие неоклассической, институциональной и эволюционной парадигмы» «возможен и даже продуктивен синтетический подход, включающий институциональный, эволюционный и политэкономический подходы».
Таким образом, сторонники постиндустриализации не отрицают значения базовых отраслей — сельского хозяйства, промышленности и т.п., а сторонники неоиндустриализации не отрицают необходимости развития человеческого потенциала /капитала, поскольку это важная сторона, обеспечивающая инновационное обновление общества.
Это вопрос об инвестициях — какого качества они должны быть и как они должны осуществляться, чтобы достигнуть качественного преображения экономической системы в России — так, К.А. Хубиев предлагает рассматривать понятие инвестиций как инновационного авансирования капитала. И важно, чтобы этот капитал авансировался не только в отрыв постииндуст-риальных секторов от основной массы экономики, но и шел в развитие самообеспечивающих отраслей экономики России, поднимая промышленность и АПК — переориентировать производство энергоресурсов на внутренний рынок, добиваясь
внедрения технологий глубокой переработки, развивать АПК, стимулировать отношения аренды в аграрной сфере, чтобы снизить издержки сельхозпроизводителей, наладить инфраструктуру — сократить количество перекупщиков, давать возможность самим сельхозпроизводителям выходить на рынок.
На наш взгляд, терминология «реиндустриализация», «пос-тиндустриализпация», «неоиндустриализация», «новая индустриализация» имеют место в связи с существованием бюджетных ограничений — в качестве вопроса, реанимировать ли старую промышленность или создавать новую? Эту дилемму
А.В.Бузгалин называет «ностальгией по трактору», отмечая, что «термин «реиндустриализация», который, действительно, дает возможность его истолкования в старомодном ключе: как призыв к восстановлению старой промышленности.
Полагаю, что и термин реиндустриализация вполне уместен — в условиях разрушенного и отсталого промышленного парка страны необходимы и инвестиции в развитие так называемых старых, а на деле жизнеобеспечивающих отраслей промышленности — текстильной, хлебопекарной, пищевой, производства одежды и обуви, производства станков и оборудования. Как писал Н.Д.Кондратьев, эти отрасли составляют фонд национального богатства, который только прирастает [7, C. 59] («кумулируется» на каждом следующем витке развития, но никогда не сходит на нет, обеспечивая продовольственную и промышленную безопасность страны. Известен факт, что в последние годы развитые страны, отказавшиеся в тучные годы 2000-2008 гг. от своих отраслей национальной промышленности и переведя производство в развивающиеся страны, сами же и столкнулись с кризисом и безработицей, кстати лишив и себя и весь мир продукции со знаком качества. Так что неоиндустриализация должна идти в ногу с реиндустриализацией, восстановлением традиционных отраслей, стимулированием отечественных научно-производственных фирм, которые производят оборудование для увеличения показателей выбытия и обновления основного капитала в традиционных отраслях. Без этого базиса невозможен и рывок вперед к созданию креативной экономики. Ведь и как утверждает М.В.Кульков, «Постиндустриальные инновации, как правило, предполагают индустриальное сопровождение или прямо опираются на индустриальный базис, а кроме того, важное значение в современной экономике продолжают играть и собственно индустриальные инновации.» [8].
Особенно с учетом современной напряженной обстановки в политической сфере, в условиях санкций по отношению к России, развитие самостоятельных жизнеобеспечивающих отраслей крайне важно, по соображениям, прежде всего, продовольственной и экономической безопасности в России. Об этом говорят и А.А. Акинин и А.А.Шевелев, используя термин самодостаточности экономики России [1]., которая не имеет ничего общего с изолированностью, но базируется на политике поддержания внутреннего спроса на продукцию отечественных производителей.
Важным является вопрос о цене, которую надо заплатить за неоиндустриализацию. В исследовании Л.С. Бляхмана и Е.Г. Черновой рассматривается многонаправленная стратегия модернизации, принятая в российском государстве. Для реализации этих задач необходимо увеличить долю инвестиций в ВВП с 19, 5 до 25-27%.[2]. Об этом же пишет и А.И. Сарыгулов, описывая модернизационный рывок в Южной Корее « Правительство Южной Кореи проводило экономические реформы, рационально сочетая рыночные механизмы и методы государственного регулирования, уделяя особенное внимание достижению сбалансированной промышленной структуры. Последовательно развивая отрасли промышленности от добывающей и лёгкой до тяжелой и микроэлектроники, увеличивая объем экспорта и повышая конкурентоспособность своих товаров, внедряя передовые технологии и модернизируя производство, Корея добилась впечатляющих успехов... Отличительной особенностью корейского варианта индустриализации были высокие объемы инвестиций, которые в 1970-1985 гг. составляли в среднем 27-29 % ВНП, причем доля внутренних инвестиций неуклонно росла все годы, достигнув почти 90% к 1985 г[13, C. 114].
52
ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ
■Я
Очевидно, что выбор между постиндустриализацией и реиндустриализацией порожден ясным фактом — бюджетными ограничениями: на все программы поддержки и постиндустриального прорыва, и реиндустриализации в казне просто не хватит средств. Поэтому вопрос о норме накопления является ключевым — ведь очевидно, что повышение нормы накопления приведет к урезанию возможностей для выполнения социальных программ, а это ударит по совокупному спросу. Поэтому величину нормы накопления в ВВП надо научно обосновывать и изучать ее допустимые пределы, чтобы инвестирование в промышленность не стало тормозом для развития внутреннего спроса. В этой связи можно указать, как на третий путь — выход, предлагаемый А.В. Бузгалиным — прогрессивное налогообложение сверхдоходов в отраслях, связанных с производством в сфере добычи и экспорта энергоносителей и политика налоговых преференций и дешевых кредитов для компаний, обновляющих свой парк оборудования и внедряющих инновации.
В этой связи хотелось бы сделать маленькое уточнение. Внедрение инноваций и обновление парка оборудования традиционных жизнеобеспечивающих отраслей может происходить двумя путями — путем закупки зарубежного оборудования, которое станет все дороже по мере прогрессирования санкций — или путем заказа нового оборудования у российских машиностроительных компаний. Последний путь сделает экономическую безопасность страны более обеспеченной, хотя бы потому, что оборудование, пусть и самое совершенное, иногда ломается. И обращаться за помощью за рубеж в случае поломки оборудования в современных условиях, как впрочем, и до введения санкций, намного дороже, чем обращаться за технической поддержкой к отечественному производителю.
Таким образом, как нам видится, постиндустриализацию можно базировать на поддержке отечественных машиностроительных компаний, стимулировать развитие существующих и поддерживать возникновение новых — а там, в ходе ревизии их деятельности проверять эффективность их работы в рамках,
например, широкого восстановления процедуры банковских проверок. Ведь если стимулировать развитие отечественной промышленности путем предоставления дешевых кредитов, софинансируемых государством, на банки можно возложить ответственность проверки степени инновационности продукции машиностроительного комплекса. Так можно решить двоякую задачу — и восстановление жизнеобеспечивающих секторов путем стимулирования создания оборудования для них, и задачу инновационного прорыва, если возложить на новые предприятия машиностроительного комплекса обязанность, принимаемую ими при подписании договоров кредита, по внедрению технологий шестого технологического уклада.
На наш взгляд, следует согласиться с идеей М.В.Кулькова о том, что « термин «новая индустриализация» приобретает, ... широкий интегральный формат, включая в себя и реиндустриализацию, и неоиндустриализацию, и опережающее развитие».
Развитие должно быть комплексным, потому, что такая большая и богатая ресурсами страна, как Россия, не может себе позволить быть моноотраслевой экономикой, ориентированной на экспорт одного вида продукции, пусть даже это будет не сырье, а какой-нибудь высокотехнологичный продукт.
Уже всем ясно, что исчерпан потенциал роста, основанного на ископаемых источниках, потому что с развитием технологии добычи сланцевого газа, открытием новых месторождений в мире и политики энергосбережения в европейских странах наши энергоресурсы для мировой экономики оказываются избыточными, можно сказать, что мы вступаем в полосу обострения конкуренции на рынке производителей энергоресурсов.
Поэтому источники постиндустриализации надо искать в реиндустриализации, поднятии промышленного потенциала еще работоспособных отраслей промышленности, которые обеспечат и занятость, и тем самым совокупный спрос, сформируют средний класс и класс промышленников, которые будут предъявлять спрос на инновации, которые пойдут в развитие национальной экономики.
Литература
1. Акинин А.А., Шевелев А.А. Дилеммы развития России в контексте институциональной экономической теории // Философия хозяйства. — 2014. — № 3. — С. 161-181.
2. Бляхман Л.С., Чернова Е.Г. Две модели финансирования новой индустриализации // Проблемы современной экономики. — 2012. — №2. — С. 7-12.
3. Ведин Н.В., Газизуллин Н.Ф. Потенциал развития политической экономии: к разработке проблемы неоднородности экономических систем // Проблемы современной экономики. — 2012. — № 2. — С. 55-59.
4. Бодрунов С.Д.Российская экономическая система: будущее высокотехнологичного материального производства // Экономическое возрождение России. — 2014. — № 2 (40). — С. 5-17.
5. Бузгалин А.В. Обновление экономической системы России: необходим отказ от «рыночного фундаментализма» // Проблемы Современной Экономики. — 2014. — № 3.
6. Кобяков А. Консервативные императивы российской экономической модели // http://www.odnako.org/almanac/material/ konservativnie-imperativi-rossiyskoy-ekonomicheskoy-modeli/
7. Кондратьев Н.Д.К вопросу о понятиях экономической статики, динамики и конъюнктуры // Проблемы экономической динамики. — М., 1989.
8. Кульков В.М. Постиндустриализация или новая индустриализация? Экономическая система России: проблема исторического тренда и функциональной эффективности // Проблемы современной экономики. — 2014. — № 3.
9. Нельсон Р.Р., Уинтер С.Дж. Эволюционная теория экономических изменений. — М.: «Дело», 2002 — 536 с.
10. Рязанов В.Т. Политическая экономия: из прошлого в будущее // Проблемы современной экономики. — 2012. — № 2.
11. Рязанов В.Т. Политическая экономия: из прошлого в будущее // Проблемы современной экономики. — 2012. — № 3.
12. Рязанов В.Т. Новая индустриализация России: стратегические цели и текущие приоритеты // Экономическое возрождение России. — 2014. — № 2(40). — С.17-26.
13. Сарыгулов А.И. Структурная динамика макроэкономических систем. — СПб.: Изд-во Политехнического ун-та, 2011.
14. Сорокин А.В. Политическая экономия умерла. Да здравствует ... // Проблемы современной экономики. — 2014. — № 3.
15. Сорокин Д.Е. Преобразование экономической системы России // Проблемы современной экономики. — 2014. — № 3.
16. Хубиев К.А. Экономическая система России: проблема исторического тренда и функциональной эффективности // Проблемы современной экономики. — 2014. — № 3.
17. Arestis P., New Consensus Macroeconomics: A Critical Appraisal / Cambridge Centre for Economic and Public Policy CCEPP WP05-09 Department of Land Economy University of Cambridge / February 2009// http://www.landecon.cam.ac.uk/research/real-estate-and-urban-analysis/ccepp/copy_of_ccepp-publications/wp05-09.pdf
18. Mensch G. Stalemate in Technology. — NY., 1979.
19. Vivarelly M. Innovation and Employment // Hanusch H., Pyka A. Elgar Companion to neo-shumpeterian Economics. Edward Elgar Pubishing Ltd, USA, UK., 2007. — P 719.
53
