CC BY
50
V.V. Feller Leibniz and Wolff in the Development of German Historicism
The substantiation of the four G.W. Leibniz's concepts that had a significant influence on German Historicism development is studied. In Wolff's and Romanticism philosophical schools the concepts of the continuity of perception, monadological connection between the levels of mental organization, permeability of spiritual bodies, and immortality of human personalities have been modified into the epistemological substantiation of German Historicism.
Kew words and word-combinations: Leibniz, monadology, Historicism.
Исследуется обоснование Г.В. Лейбницем четырех идей, оказавших значительное влияние на развитие немецкого историзма. В вольфовской и романтической школах идеи непрерывности восприятий, монадологической связи уровней духовной организации, проницаемости духовных тел и бессмертия человеческой личности были преобразованы в гносеологическое основание немецкого историзма.
Ключевые слова и словосочетания: Лейбниц, монадология, историзм.
УДК 1 (100)(091 ):929Лейбниц ББК 87.3(0)(4Гем)
В.В. Феллер ЛЕЙБНИЦ И ВОЛЬФ В СТАНОВЛЕНИИ НЕМЕЦКОГО ИСТОРИЗМА
А й
# актуальность исследований происхождения и сущности немецкого историзма, не ослабевающая, по нашему мнению, и в начале XXI в., коренится в способности, как отмечает Б.Г. Могильницкий, бросить яркий свет на две фундаментальные проблемы: философско-историческую проблему «отношения истории и современности» и историкофилософскую проблему понимания динамики развития немецкой исторической культуры [1, с. 93-94].
Принцип индивидуализированного развития, находящийся в центре немецкого историзма, по-прежнему влияет на дух исторических исследований не только в немецкой философии истории и историографии, но и в других национальных философско-исторических школах, прежде всего французской и русской. Одним из наиболее интересных представляется направление, в котором исследуются предпосылки немецкого историзма в монадологически фундированной антропологии Г.В. Лейбница и учениях его последователей.
Значение многих идей великого философа (непрерывности восприятий, монадологической связи уровней сознания, проницаемости духовных тел и личного бессмертия человека) для понимания генезиса немецкого историзма, с нашей точки зрения, в настоящее время явно недооценено. Так, для В. Дильтея «подлинная проблема антропологии Лейбница» состоит в том, «как мыслить развитие жизни человеческой души» [2, с. 358]. Он исходит из того, что психология
2011 • ВЕСТНИК ПАГС 189
Лейбница основана на принципе непрерывности и идее развития индивидуальности, что создает последовательность индивидуальных состояний. В результате, по мысли ученого, «Лейбниц подготавливает историческое мировоззрение» [2, с. 356-357]. С нашей точки зрения, В. Дильтей все-таки слишком упростил учение Лейбница. Вместо двоичной структуры учения, включающей идеи непрерывности и развития индивидуальности, предлагаем рассмотреть четверичную структуру, включающую идеи: 1) непрерывности, 2) монадологической связи уровней духовной организации, 3) проницаемости духовных тел, 4) бессмертия как души, так и личности человека.
Назвав Лейбница «величайшим психологом XVII в.», Дильтей основным достижением философа считает прояснение внутренней монадологической связи меняющихся состояний души в процессе жизни: «Душа в каждый момент несет в себе все свое прошлое, в ней заключены основания определения ее будущего образа действий. Резкие ограничения ее состояний Декартом, застывшие представления и воления Спинозы наконец преодолеваются Лейбницем: этим Лейбниц, минуя Просвещение, достигает исторического мышления следующей эпохи» [2, с. 365].
В. Дильтей и его последователи - Э. Трельч и Ф. Мейнеке - пренебрегли исследованием того промежуточного звена между лейбницианством и немецким философским, а также научно-историческим романтизмом, в котором было осмыслено основное метафизическое положение немецкого историзма. Этим промежуточным звеном стала вольфовская философская школа. Именно в ней, как обнаружил известный русский философ Г.Г. Шпет, и было обосновано метафизическое положение, что высший рациональный порядок, или порядок разума, есть «порядок в изменениях вещей» [3, с. 217].
«Порядок истины», открывающийся в событийном ряде, то есть исторически, востребует такой сравнительный метод, в котором произведенное в рамках локковского эмпиризма сравнение «повторяющегося и относительно устойчивого» рассматривается лишь как предуготовление к сравнению тождественного, то есть «по подобию» в инвариантах самораскрывающихся идей («умозрительно»). Такие идеи, как идея гуманности, обнаруживаются только в порядках открывающейся истории: через повествование и герменевтическое толкование [3, с. 63]. Именно в вольфовской школе, развивавшей идеи Лейбница, выросло убеждение, что высший разум есть исторический разум.
Немецкие романтики конца XVIII - начала XIX в. шли вслед за X. Вольфом, И.М. Хладениусом, И. Изелином и Я .Д. Вегелином. Они пытались обнаружить «порядок в изменениях вещей», опираясь на обоснованные Г.В. Лейбницем идеи непрерывности, монадологической связи духовной организации, проницаемости, а также идею бессмертия личности человека. На этой основе они сформулировали столь продуктивную идею индивидуализированного развития, ставшую, как обнаружили исследователи на рубеже XIX и XX вв., гносеологическим принципом немецкого историзма. Рассмотрим подробнее названные четыре лейбницевские идеи.
Обосновав «закон непрерывности» и применив его к человеческой жизни, Лейбниц показал, что сильные и отчетливые представления (апперцепции)
190 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
имеют основу в восприятиях (перцепциях), а те, постепенно ослабляясь в непрерывной градации восприятий, рано или поздно переходят некий порог восприимчивости их сознанием. Для сознания они как будто бы исчезают, но на самом деле просто становятся слабыми («малыми», «темными») восприятиями. И именно таковые, достигнув определенной сверхмалой интенсивности, сливаются с неким перцептивным полем субстанциальной основы Бытия, на фоне которой и пишется Книга Жизни.
Подымаясь от этой основы к более сильным и «прописанным» восприятиям, можно получить всю полноту информации обо всем том, что есть и случается. Опускаясь же к этой основе, можно увидеть саму структурную сущность того, что было и будет. Человеческое сознание - слишком грубый инструмент для схватывания всех уровней восприятия этого перцептивного поля, но и ему отчасти доступна связь со «слабыми» восприятиями - во снах, в экстазах, а также косвенное познание по их действию. «Таким образом, - говорит Лейбниц, - действие этих малых восприятий гораздо более значительно, чем это думают. Именно они образуют те не поддающиеся определению вкусы, те образы чувственных качеств, ясных в совокупности, но неотчетливых в своих частях... Можно даже сказать, что в силу этих малых восприятий настоящее чревато будущим и обременено прошедшим, что все находится во взаимном согласии... » [4, с. 54].
Опираясь на закон непрерывности восприятий и представление о «слабых» восприятиях, мы начинаем понимать собственную индивидуальность как имеющую форму событийного единства. Эта событийная индивидуальность может быть описана через наши апперцепции, то есть то, что было представлено нами в конкретном «происшествии». Это внешний уровень описания.
На более глубоком уровне к этому описанию «происшествия» добавятся и некие смутные ощущения, неотчетливые мысли и интуиции, а также незамеченное или оставшееся на периферии нашего внимания, рассказанное о том же событии другими людьми. Сюда же присоединяются и неожиданно всплывшие в нашей памяти «незначительные» факты, вдруг получающие, в свете новых обобщений, свой смысл и значение. Данное описание можно определить как находящееся на среднем уровне.
При дальнейшем углублении в смыслоструктуру события оно теряет характер случайного происшествия и органично встраивается в более крупное и затрагивающее многих людей событие, становясь событием историческим. Интуитивные предвосхищения и символические моменты здесь постепенно обнаруживают все свое значение, а описание конкретного происшествия выходит за пределы апперцептуального и перцептуального полей, становясь интуитивным описанием того, что «происходило на самом деле» - как бы с точки зрения Бога. Таковы обычно описания переломных событий, революций, эпох, да и судьбы человека, взятой во всей ее целокупности. Это высший уровень описания. X. Ортега-и-Гассет утверждал: «Неправда, что история, непредсказуема. Сплошь и рядом пророчества сбывались. Если бы грядущее не оставляло бреши для предвидений, то и впредь, исполняясь и становясь прошлым, оно оставалось бы непонятым. В утверждении, что историк пророк, наоборот, заключена
2011 • ВЕСТНИК ПАГС 191
вся философия истории. Конечно, можно предвидеть лишь общий каркас будущего, но ведь и в настоящем или прошлом это единственное что, в сущности, доступно» [5, с. 53].
Идея непрерывности восприятий, обоснованная Г.В. Лейбницем, подводит нас к мысли о возможности непрерывного восхождения и расширения человеческой индивидуальности по мере углубления в «слабые» восприятия. Здесь и востребуется идея монадологической связи уровней духовной организации.
Человек, первоначально отождествляющий свою личность с апперцептуаль-ным единством (апперцептуальной монадой), имеет возможность нового само-отождествления - уже в перцептуальном единстве. В принципе же он может вообще выйти за пределы своего восприятия и посмотреть на свою судьбу, судьбу своей эпохи и даже судьбу всего человечества глазами Бога. Конечно, это углубление человеческой монады в «монаду монад» возможно лишь на мгновение, а взгляд ее будет искажен («как сквозь мутное стекло»). Но именно в реализации этой способности непрерывного углубления восприятия заключается пророческий дар некоторых избранных представителей человеческого рода или способность больших масс людей (в мистерии) формировать теургический миф.
Третья ключевая идея Лебница - идея проницаемости всех вещей, включая и души. Идея проницаемости тел, блестяще подтвержденная развитием физики и астрофизики XIX-XX вв., позволяет мыслить проницаемым не только материальное, но и душевное тело, обосновывая включение индивидуальнодушевных тел в тела надындивидуальные, «коллективные». Индивиду представляется, что в данном времени-пространстве он непроницаем, обладает полным телесным и душевным суверенитетом, тогда как на самом деле он находится на пересечении различных душевных субстанций. Душа определена Лейбницем одновременно как возможность и как луч, имеющий направление.
Философ исходит из основного вопроса «что я могу знать?». В отличие от Канта у Лейбница он ставится исходя из решенного им вопроса «на что я могу надеяться?», то есть уверенности в том, что он нашел рациональное обоснование бытия Божия и видит возможность бессмертия в доказанной им непрерывности градаций восприятия. И действительно, основная задача Лейбница реализуется в постепенном прояснении того, что есть человек как укорененная в бытии структура, как тело, душа, дух, рассудок, индивид, личность. Он исследует «я» в его отношении к жизни, к посмертному существованию и предсуществованию, рассматривает в отнесенности к Богу, духам, и ангелам, понимаемым в качестве монад. Эти монады охватывают все большие массы людей в расширяющемся охвате времен.
Так он открывает возможность рассматривать историю человечества не только как историю индивидов и их политических сообществ, но и как историю « коллективных субъектов», соотнесенную с индивидуальными способностями понимания. Человек-индивид становится проницаемым для коллективных индивидуальностей, в свою очередь доступных для интуитивного (через «слабые» восприятия) постижения индивидом.
Для Лейбница воспоминание «не может естественным образом обмануть». Ведь «в противном случае нельзя было бы быть уверенным даже в том, что мы
192 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
думаем о том или другом, так как это тоже говорит себе только о прошлом действии, а не о том действии, которое это говорит» [4, с. 236-239]. Отсюда следует четвертая идея - не только бессмертия души, но и бессмертия личности как непрерывности морального сознания.
Говоря об этом сознании как о «явлении я» и отличая его от «я» и «сознания я», Лейбниц подчеркивает временную (хронотопическую) структуру сознания. Божественное всемогущество простирается и на запрещение Бога самому себе отменять моральное тождество человеческого бытия как непосредственно причастное к божественному творению. В одном из заключительных параграфов (142) своей «Защиты Бога» философ утверждает: «Но непроницаемая глубина заключена в сокровищах Божественной мудрости или в сокровенном Боге или - что то же самое - в мировой гармонии вещей, которая заставила Его счесть действительный порядок вселенной, заключающий в себе события, которым мы удивляемся, и решения, пред которыми мы преклоняемся, за наилучший и предпочесть его всем другим» [6, с. 266]. В параграфе 126 сказано, что высочайшая премудрость «не могла позволить Богу нарушать порядок и природу вещей без всякого закона и меры, расстраивая общую гармонию и выбирая ряд вещей, отличный от наилучшего ряда» [6, с. 262]. Таким образом, «форма» Истории, как «наилучший ряд вещей», познаваема только на пути следования за событиями священной истории, проясняющими «действительный порядок вселенной» в «событиях, которым мы удивляемся и решениях, пред которыми мы преклоняемся» [6, с. 266].
После такой «расчистки» исторического познания от наслоений локковского эмпиризма и картезианского рационализма ученик Лейбница X. Вольф, двигаясь по магистральному для Модерна пути секуляризации и рационализации, сформулировал основания исторического разума. За основу он взял синтетическое целое событийного ряда всеобщей истории человечества. Но уже универсальный дух Лейбница нашел эту общую основу, объединяющую основные школы: «Не как ученый-историк, - говорит Л. Фейербах, - а с живым чувством, тем чувством, для которого прошедшее не исчезло, признал он достоинство греческой философии и стремился воспроизвести у себя целокупность ее существеннейших видов, связав с новой философией, понимая, таким образом, философию в подлинно универсальном смысле, в смысле философии всех времен и народов» [7, с. 135].
Идеи непрерывности, монадологической связи, проницаемости и бессмертия личности человека, а также идея событийного порядка вселенной выразились в самой архитектонике учения великого философа, органично вобравшего в себя философии «всех времен и народов». Поэтому философия Лейбница как великий пример рационально-исторического синтеза до сих пор оказывает мощное духовное влияние на развитие исторической и философской мысли. Однако значение отдельных его идей зачастую искажается и предается забвению, что явно обедняет и деформирует наше представление о генезисе немецкого идеализма и историзма. В исправление этого нами намечен путь к рассмотрению более полной структуры основополагающих для генезиса историзма идей великого философа, обращено внимание на более сложный характер разработанной им системы, чем представлялось его исследователям в конце XIX - начале XX в.
2011 • ВЕСТНИК ПАГС 193
Библиографический список
1. Могилъницкий Б.Г. О генезисе немецкого идеалистического историзма (к постановке вопроса) // МИВИН. Томск, 1982. Вып. 16.
2. Дилътей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. М., 2000.
3. Шпет Г.Г. История как проблема логики: критические и методологические исследования: в 2 ч. М., 2002.
4. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии. М., 1983.
5. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Восстание масс: сб. М., 2003.
6. Лейбниц Г.В. Защита Бога, основанная на рассмотрении Его справедливости в ее согласии с другими Его свойствами и всеми действиями // Мартин Лютер. 95 тезисов. СПб., 2002.
7. Фейербах Л. История философии: собр. произв. в 3 т. М., 1974. Т. 2.
O.V. Lysikova
Social Changes of Cultural Practices of Tourism in Conditions of Global Communication Systems
Tourism is considered as a global media project asserting values of the consumer society. The significance of virtual communication that enhances the real communication in models of interactions between tourists, travel agents, and media is revealed.
Key words and word-combinations: tourism, cultural practices, globalization, virtualization, communication.
Туризм раскрывается как глобальный медиапроект, утверждающий ценности общества потребления. Показано значение виртуальных коммуникаций, которые усиливают реальные коммуникации в моделях интеракций между туристами, турагента-ми, СМИ.
Ключевые слова и словосочетания: туризм, культурные практики, глобализация, виртуализация, коммуникация.
УДК 316.334.2:338.48 ББК 60.561.2+65.433
О.В. Лысикова
СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ КУЛЬТУРНЫХ ПРАКТИК ТУРИЗМА В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛЬНЫХ СИСТЕМ КОММУНИКАЦИИ
лобальные системы коммуникации активно входят в повседневную жизнь современных людей, вызывая кардинальные социальные изменения. Интернет и СМИ тесно связаны со всеми сферами общественной деятельности. Анализ их роли имеет концептуальное значение для понимания того, какие традиционные и новые ценности присутствуют в социуме, в каком направлении идет трансформация габитусов - наборов предрасположенностей, которые, согласно теории П. Бурдье, структурируют восприятие и практику.
Глобальные системы коммуникации порождают многомерную и многоуровневую реальность, идея которой сегодня приобре-
194 2011 • ВЕСТНИК ПАГС
