Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:
Зыкин И.В. — Лесопромышленная деятельность исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа ОГПУ-НКВД СССР в конце 1920-х гг. - 1937 г // Genesis: исторические исследования. - 2022. - № 7. DOI: 10.25136/2409-868X.2022.7.36098 EDN: JJPFYB URL: https://nbpublish.com'library_read_article.ptp?id=36098
Лесопромышленная деятельность исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа ОГПУ-НКВД СССР в конце 1920-х гг. - 1937 г
Зыкин 1/Ъан Валерьевич
кандидат исторических наук
Доцент кафедры социально-экономических дисциплин, Технологический институт (филиал) Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ»
624200, Россия, Свердловская область, г. Лесной, пр. Коммунистический, 36
И ziwerh@mail.ru
Статья из рубрики "История и экономика"
DOI:
10.25136/2409-868Х.2022.7.36098
EDN:
JJPFYB
Дата направления статьи в редакцию:
12-07-2021
Дата публикации:
18-07-2022
Аннотация: Исследуется деятельность исправительно-трудовых лагерей, специализировавшихся в лесопромышленной деятельности, в Советском Союзе в период с конца 1920-х гг. по 1937 г., выделенного в качестве первого этапа развития этой группы лагерных комплексов. Дано определение понятию «лесные» исправительно-трудовые лагеря. Впервые предпринят анализ лесопромышленной деятельности лагерей. «Лесные» лагеря функционировали в районах крупнейших советских городов (Москвы и Ленинграда), на Европейском Севере, Урале и в Сибири. Основная функция их сводилась к освоению лесных массивов, заготовке древесины, в меньшей степени развивалась механическая обработка лесных ресурсов. Сделаны выводы о
постепенном расширении масштабов лесопромышленной деятельности исправительно-трудовых лагерей в период с конца 1920-х гг. по 1937 г. Однако на этом этапе объемы заготовки и механической обработки древесины «лесными» лагерями были незначительными на фоне развития лесной промышленности в стране. Появился первый полиотраслевой «лесной» лагерь - Беломорско-Балтийский комбинат, оказавший
сильное влияние на развитие лесопромышленного комплекса в автономной Карельской республике. С помощью труда заключенных было осуществлено строительство целлюлозно-бумажного предприятия на Урале. Опыт использования заключенных в лесопромышленной деятельности в период с конца 1920-х гг. по 1937 г. явился значимым заделом для дальнейшего повышения роли Главного управления лагерей НКВД СССР в отрасли.
Ключевые слова: лесопромышленный комплекс, индустриализация, ГУЛАГ, исправительно-трудовые лагеря, заготовка древесины, механическая обработка леса, строительство, заключенные, Беломорско-Балтийский комбинат, Вишерский комбинат
В Советском Союзе в процессе планирования и реализации проекта «социалистической индустриализации» (конец 1920-х - начало 1940-х гг.) лесопромышленному комплексу отводилась значимая роль. Рост потребностей страны в продукции отрасли актуализировал необходимость освоения крупных лесных массивов, строительства предприятий в северных и восточных районах. Ввиду того, что лесопромышленный комплекс являлся отраслью с низким уровнем механизации производственных процессов (особенно в сфере заготовки древесины) и требовал большое количество трудовых ресурсов, Советское государство прибегло к разнообразным способам привлечения работников, включая мобилизационные и принудительные методы. В первую очередь это коснулось районов крупнейших городов страны (Москвы и Ленинграда), Европейского Севера, Урала и Сибири. Имея опыт мобилизации и принуждения к лесопромышленной деятельности определенных категорий населения (например, военнослужащих, занятых в трудовых армиях в начале 1920-х гг.), партийно-государственные органы, осуществляя в годы первых пятилеток репрессивные и мобилизационные кампании, направляли значительные трудовые ресурсы в лесную промышленность.
В период со второй половины 1920-х гг. по 1937 г., когда началась «социалистическая индустриализация», в том числе освоение лесных массивов, строительство предприятий в северных и восточных районах Советского Союза, появились исправительно-трудовые лагеря, специализировавшиеся в лесопромышленной деятельности. Массовые репрессии 1937-1938 гг. обусловили существенное увеличение количества лагерей, осуществлявших лесопромышленную деятельность, повышение их значимости в производственной деятельности Главного управления лагерей Объединенного государственного политического управления - Народного комиссариата внутренних дел (ГУЛАГа ОГПУ-НКВД).
Работа с источниками и изучение проблем функционирования ГУЛАГа активизировались в стране только с конца 1980-х гг. За более чем тридцатилетний период был опубликован огромный массив документов, изданы статьи и монографии по самым разнообразным аспектам деятельности исправительно-трудовых лагерей. В публикациях В. А. Бердинских и В. И. Веремьева-Ш, В. А. Бердинских и В. И. Меньковского-^; Г. М.
Ивановой [6], Л. П. РассказоваО. В. Хлевнюка^27^ проанализированы общие тенденции и масштабы принудительного труда в СССР, экономической деятельности ГУЛАГа, даны оценки репрессивной политике государства, приводятся данные о лесопромышленной деятельности исправительно-трудовых лагерей. В справочнике
«Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960» собраны, в том числе сведения об Управлении лагерей лесной промышленности, лагерях, специализировавшихся в лесопромышленной деятельности, времени их
функционирования и дислокации, численности заключенных, направлениях производственной деятельности.
В научных и учебных заведениях регионов, где ГУЛАГ сыграл важную роль в общественно-политическом и социально-экономическом развитии, сложились научные центры и школы по изучению репрессивной политики Советского Союза. Сведения о лесопромышленной деятельности ГУЛАГа ОГПУ-НКВД в конце 1920-х - начале 1940-х гг.
имеются в исследованиях: Н. М. Игнатовой ^ А. Н. КустышеваЛ. А. Максимовой
^^ В. Г. Макурова [15], Н. А. Морозова [16], Л. А. Обухова А. Б. Суслова
Н. В. Упадышева1241, С. Н. Филимончик Р. А. Ханталина [261, С. А. Шевырина
В. К. Шмырова С. И. Шубина М. В. Шульгиной1311, Р. В. Юрченкова1321. В большинстве работ проблемы трудового использования, условий жизни «спецконтингента» в лесопромышленном комплексе рассмотрены фрагментарно, в контексте изучаемых тем. Однако некоторые исправительно-трудовые лагеря, специализировавшиеся в лесопромышленной деятельности, стали объектами исследований. Так, Л. А. Обухов рассмотрел строительство Вишерского ЦБК и его дальнейшее функционирование в контексте взаимоотношений гражданского треста и лагеря особого назначения С. Н. Филимончик посвятила статью Беломорско-
Балтийскому комбинату I25!, М. В. Шульгина - Соловецким лагерям особого назначения
Лагеря, специализировавшиеся в лесопромышленной деятельности, пока не стали самостоятельным предметом изучения.
Несмотря на большое количество разнообразных трудов по истории ГУЛАГа ОГПУ-НКВД СССР, как обобщающих, так и касающихся отдельных регионов, исправительно-трудовых лагерей, не проведен анализ лесопромышленной деятельности этого ведомства, не сформировано концептуальное представление о его роли в экономике страны в период «социалистической индустриализации». За последние годы изданы солидные сборники документов -131; -181; -191; ИШ; 1221, в которых достаточно широко представлена лесопромышленная деятельность исправительно-трудовых лагерей. Анализ опубликованных документов, исследований по этой проблеме предпринят впервые.
Становится актуальным выделение группы лагерей, для которых лесопромышленная деятельность являлась основной. К «лесным» исправительно-трудовым лагерям следует относить лагерные комплексы, ключевыми производственными задачами которых являлись заготовка и механическая обработка древесины, возведение лесопромышленных предприятий. Строительство включено также по причине дальнейшего использования части заключенных после пуска предприятий на основном произ в о дс тв е .
Обращение к проблемам функционирования лагерей, осуществлявших лесопромышленную деятельность, актуально и с позиции современного периода, поскольку позволяет при определении перспектив развития лесопромышленного комплекса России учитывать исторический опыт освоения центральных, северных и восточных районов страны, привлечения трудовых ресурсов, в том числе с помощью принуждения.
Начало экономики принудительного труда восходит к первым годам Советской власти. Однако формирование этого явления как системы относится к концу 1920-х гг. В условиях индустриализации использование принудительного труда спецпереселенцев и заключенных оказало важное влияние на развитие лесопромышленного комплекса. Оно
было вызвано возросшими потребностями в древесине и невозможностью сформировать стабильные производственные коллективы. Как отмечал А. Б. Суслов, «мобилизационные возможности использования труда заключенных и спецпереселенцев позволяли региональным партийным и хозяйственным руководителям выполнять спускаемые «сверху» хозяйственные задания, что при иных обстоятельствах было бы затруднительно» Г23, с- 27].
1920-е гг. стали периодом обсуждения и определения стратегии формирования и функционирования экономики принудительного труда. Хотя первые предложения об участии заключенных в лесопромышленной деятельности и начало их трудового
использования в отрасли разделялись несколькими годами [3, с- 22, 23, 29-3°, 297]; Г20, с-
272, 273, 274]; Г31, с 13°1. Первые исправительно-трудовые лагеря, начавшие осуществлять лесопромышленную деятельность, строительство предприятий, образовались в течение 1920-х гг. К ним относятся Соловецкие лагеря особого назначения в Карелии (действовали с 1923 по 1933 гг.), Северные лагеря в Северном крае (с 1929 по 1931 гг.), Вишерский в Уральской области (с 1928 по 1934 гг.) и Сибирский ИТЛ в Западносибирском крае (организован в 1929 г. и действовал в течение нескольких
десятилетий) Эти лагеря являлись полиотраслевыми комплексами, где
лесопользование и возведение лесопромышленных производств являлись одними из направлений работы.
До 1929 г. участие заключенных в лесопромышленной деятельности не носило массового характера. В апреле 1930 г. был принят пятилетний план развития лесной промышленности Европейского Севера РСФСР, и правительство поставило перед Высшим советом народного хозяйства, народными комиссариатами внутренних дел, труда и оргкомитетом Северного края задачу - привлечь заключенных для обеспечения высоких
темпов заготовки древесины Г20, с- 273, 2741. в конце 1920-х гг. сложилась следующая ситуация в деле участия лагерей ОГПУ в лесопромышленной деятельности. Северные лагеря вели в Архангельском порту масштабные работы по разделке и погрузке лесоэкспортных материалов. Дальневосточные лагеря заготавливали древесину как для собственного экспорта, так и для экспортных операций треста «Дальлес». Вишерские лагеря занимались строительством химических и целлюлозно-бумажных предприятий в Предуралье, лесозаготовками на Северном Урале. Сибирские лагеря вели, в том числе лесозаготовки для «Комсеверопути», а Соловецкие лагеря выполняли, в том числе работы для лесного экспорта Г9, с- 67].
Регионы страны, в которых дислоцировались исправительно-трудовые лагеря, пытались активнее вовлекать их в хозяйственную деятельность. Работы, с которыми предприятия лесопромышленных ведомств и трестов Высшего совета народного хозяйства СССР, имевшие серьезные кадровые, организационные, жилищно-бытовые и другие проблемы, не справлялись, передавались в ведение лагерей. Если на каком-либо участке лесопромышленной деятельности возникала чрезвычайная ситуация, одним из мобилизационных мероприятий являлась отправка туда заключенных. Такая ситуация произошла, к примеру, в Архангельском порту во второй половине 1929 г., когда по просьбе бюро Северного края на работы по разделке сплавлявшегося по р. Северная Двина леса и погрузочные работы были срочно отправлены заключенные. В результате «был избегнут срыв в части лесоэкспортной программы и ликвидирован имевший место простой десятка иностранных пароходов» Г8, с 76].
В 1930 г. полномочный представитель ОГПУ по Северному краю Р. И. Аустрин предлагал
передать лагерям региона работы по механизации вывозки древесины, эксплуатации лесопильного завода № 48 треста «Северолес», одного из крупнейших построенных в эти годы, организации лесозаготовок по южному и восточному побережью Белого моря. О казалось, что У правление Северными лагерями особого назначения обладало достаточным количеством рабочих и специалистов в отличие от предприятий треста и, по мнению Р. И. Аустрина, «могло бы не только с успехом выполнить производственную программу завода, но сверх этого вырабатывать и собственные пиломатериалы на
экспорт» ^———64-65]. Мобилизационный, кадровый потенциал Северных лагерей превосходил возможности лесопромышленных предприятий Северного края, и постепенно они повышали свой удельный вес в экономике края.
С 1930 г . на ч а лос ь пос те пе нное пе ре ключе ние р а б о т С о ло в е цко г о ла г е ря о с обого назначения, носивших преимущественно подрядный характер, на собственные хозяйственные работы. За лагерем были закреплены два лесничества. При этом от Соловецкого лагеря, который являлся «организацией, деловая репутация которой
безупречна» Г9, с- 581, ждали выполнения и своей лесоэкспортной программы, и работ для других организаций. Активная эксплуатация на Соловецких островах привела к исчезновению лесных массивов, несмотря на введение экономии топлива и закрытие ряда предприятий. В 1930 г. на собрании лагерной партийной ячейки открыто признавалось о перерубах лесосек на десять лет вперед, что могло «погубить остров». В 1931 г. была демонтирована узкоколейная железная дорога, рубки стали носить эпизодический характер и полностью прекратились к 1937 г. Г31, с- 1311.
Несмотря на данный оптимизм, отмечались многие проблемные обстоятельства, сопутствовавшие лесопромышленной деятельности: массовые местные заболевания (цинга, простуда, обмораживания); отдаленность мест работ от населенных пунктов; отсутствие возможности оказания нормальной и своевременной медицинской помощи; неудовлетворительные жилищно-бытовые условия ввиду кратковременности работ (лесозаготовки - четыре зимних месяца, сплав - два-три месяца); удлиненный рабочий день; постоянная переброска рабочей силы на новые места работ (два-три раза в
течение года) ^———59-60]. При таких условиях лесоэксплуатации рассчитывать на успешное выполнение производственной программы было неразумно. К тому же примеры неудовлетворительной лесопромышленной деятельности среди лагерей ГУЛАГа имелись. Так, программа лесозаготовок Северными лагерями особого назначения в начале 1930 г. не выполнялась, а лагеря Дальневосточного края лесоэкспортную программу выполнили, по данным на 10 марта 1930 г., только на 8 % Г9, с 60-621.
Выполнение производственных программ исправительно-трудовыми лагерями осуществлялось, как правило, за счет сверхэксплуатации заключенных, состояние которых ухудшалось еще и по причинам неудовлетворительного продовольственного и вещевого обеспечения, жилищно-бытового обслуживания, суровых природно-климатических условий. Системные проблемы трудового использования и содержания «спецконтингента» проявились со всей остротой еще на этапе становления экономики принудительного труда, в конце 1920-х - начале 1930-х гг. При этом не всегда лагерная система была готова признавать и исправлять нарушения законности в отношении заключенных. Об этом свидетельствуют обращения к руководителям высших партийно-государственных органов и проверки исправительно-трудовых лагерей (см., напр.: Г8, с-70, 71-751; Г10, с- 140-1411). Руководство лагерей, ОГПУ знало о нарушениях, но могло «не обращать внимания» на них, пока на повестке дня были амбициозные задачи индустриализации и активная борьба с «врагами» Советской власти.
В истории принудительного труда в СССР есть уникальный случай, когда в 1930-1931 гг. торговые компании Великобритании, Франции и США выступили против импорта лесных ресурсов и материалов из Советского Союза на основании демпинга и появившейся информации о масштабном использовании труда заключенных, в том числе на лесозаготовках. Вообще внимание стран Западной Европы и Северной Америки к проблеме использования принудительного труда в СССР, в том числе в лесопромышленном комплексе, проявлялось периодически. Поэтому данные об использовании заключенных на разных работах тщательно скрывались: на экспортных товарах запрещалось ставить клейма лагерей, из документации хозяйственных организаций исчезли упоминания о заключенных. В этом отношении показательно письмо секретаря Северного краевого комитета ВКП(б) С. А. Бергавинова И. В. Сталину после публикации в газете «Правда» от 13 ноября 1930 г. в одном из материалов фразы «трудзаключенным премии не выдаются». Руководитель краевого комитета сообщал, что Советская власть официально отрицает факты принудительного труда заключенных в сфере заготовки древесины, для чего сосредотачивает «спецконтингент» в отдаленных лесных массивах [22, с 183"".
Кампания стран Западной Европы и Северной Америки против импорта лесных ресурсов и материалов из Советского Союза активно развернулась в начале 1931 г. В феврале 1931 г. группа американских рабочих, занятых на лесозаготовках в Карелии, писала, что «работает третий месяц, но принудительного труда нигде не видела». Рабочие из Канады, трудившиеся на Матросском мехлесопункте, отмечали в письме, что «работают добровольно, в лесу находятся восемь часов, получают хорошую зарплату, имеют сытную пищу, живут в просторном, чистом и светлом помещении...» [22, с- 196"1. В марте того же года американский инженер П. М. Валон, трудившийся в тресте «Северолес», в своем письме в адрес посольства Соединенных штатов Америки в радужных тонах
описывал работу и жизнь на лесозаготовках в Северном крае [30, с- 202, 203, 204"". Такие заявления делались, скорее всего, под давлением местных и региональных органов власти и хозяйственных организаций. И естественно, что для иностранных рабочих, особенно квалифицированных, стремились создать более привлекательные условия труда и быта, по сравнению с местными жителями или спецпереселенцами и заключенными.
8 марта 1931 г. руководитель Совета народных комиссаров СССР В. М. Молотов в своем выступлении на VI съезде советов СССР высказался «о лжи буржуазной прессы насчет условий труда в северных районах на лесозаготовках». В качестве доказательства он предложил представителям зарубежных государств и иностранным журналистам, проживавшим в Москве и пользовавшимся свободой передвижения, совершить поездку в районы заготовки древесины и убедиться, что «работа по экспортным товарам, хотя бы
по тому же экспортному лесу, не имеет никакого отношения к труду заключенных.» [5, с-2301. В лагерных комплексах и хозяйственных организациях, использовавших принудительный труд, активизировалась работа по отселению спецпереселенцев и заключенных из мест, где могли побывать иностранцы. В Карелии заключенные, занятые в лесопромышленном комплексе, были в течение суток сняты с работ. 9 марта второй секретарь Карельского областного комитета ВКП(б) А. М. Аполоник доложил члену политбюро ЦК ВКП(б) и президиума ВЦИК СССР С. М. Кирову, что в регионе «все следь прежней работы заключенных внешне скрыты» ———401. Из-за переброски «спецконтингента» автономия лишилась одного из значимых источников трудовых ресурсов.
В апреле 1931 г. Северный краевой комитет постановил «очистить от административно-высланных» лесопильные заводы № 3, 4 на Бакарице, 8, 15 и 23, лесные биржи № 2 и Бакарица, Холмогорский, Приморский, Вожегодский, Котласский и Грязовецкий
леспромхозы —с:—2051. Когда в Северные лагеря особого назначения пришло сообщение, что проверочная комиссия направляется в г. Котлас, ГУЛАГ отдалприказ о срочной ликвидации расположенного там пересыльного пункта. Это «переселение» нашло отражение в воспоминаниях заключенного Северных лагерей В. Я. Дворжецкого
[41. Так что проверочная комиссия по прибытию не смогла подтвердить информацию о заготовке леса для экспорта заключенными. А спешно организованная операция по переброске «спецконтингента» могла быть возможна только благодаря обширным мо б илиз а ционным в о з мо ж но с тя м О ГПУ .
Вторая волна появления исправительно-трудовых лагерей, осуществлявших лесопользование, пришлась на начало 1930-х гг. В 1931 г. были организованы Ухтинско-Печорский лагерь в Коми области (действовал до 1938 г.), Темниковский в Мордовии (до 1948 г.), Свирьский в Ленинградской области (до 1937 г.), Беломорско-Балтийский в
Карелии (до 1941 г.) [211. Из этих лагерей только Темниковский и Свирьский специализировались в лесопромышленной деятельности - в основном на заготовке дровяной древесины для г. Москва и Ленинград. Так, Свирьский лагерь обязывался к 1 октября 1931 г. заготовить, вывезти и погрузить в районе р. Свирь 1,09 млн. м3 дров, а Темниковский лагерь должен был к 1 января 1932 г. заготовить 1,45 млн. м3 дров, 350 тыс. м3 деловой древесины, вывезти и погрузить в Москву 1,2 млн. м3 дров [9, с- 75"". Для Ухтинско-Печорского и Беломорско-Балтийского (до 1933 г.) ИТЛ лесозаготовки носили подсобный характер. В частности, за 1931-1938 гг. Ухтинско-Печорский лагерь, помимо выполнения основных задач по разработке месторождений угля, нефти, радия, переработке полезных ископаемых, заготовил для собственных нужд 854 тыс. м3
строевого и крепежного леса [13, с 175"".
В 1932 г. лесозаготовительные работы велись шестью лагерями. Объемы лесозаготовок составили 9376 тыс. м3 древесины (99,1 % к плану), вывозки - 7536 тыс. м3 (87,5 %) и были сопоставимы с результатами работы крупнейших трестов Наркомлеса СССР. Только один трест ведомства, «Севлес», заготовил и вывез в 1932 г. больше леса, чем лагеря. К этому времени лагеря стали вести комплексную лесозаготовительную деятельность, производить, приблизительно в объемах крупного комбината, продукцию механической
обработки древесины [9, с1 100"". В 1933 г. лагеря должны были заготовить 8,5 млн. м3 и вывезти 7,8 млн. м3 леса (9,4 % и 7,7 % соответственно к объемам работы Наркомлеса СССР), произвести 300-340 тыс. м3 пиломатериалов. На лесозаготовительных работах планировалось задействовать около 140 тыс. человек, в три раза больше, чем двумя годами ранее. В 1933 г. лесозаготовки, строительство и эксплуатацию предприятий лесопромышленного комплекса осуществляли Ухтинско-Печорский, Темниковский,
Свирьский, Сибирский, Соловецкий, Вишерский лагеря [9, с 100, 108"".
В августе 1933 г. СНК СССР принял постановления «О Беломорско-Балтийском комбинате» и «О мероприятиях в связи с организацией Беломорско-Балтийского комбината». Одной из главных задач нового предприятия являлось развитие лесопромышленного комплекса. С 1 октября 1933 г. в ведение Беломорско-Балтийского комбината началась передача лесных массивов трестов «Кареллес» и «Севзаптранлес». Комбинат был должен снабжать Мурманскую железную дорогу дровами, шпалами и бревнами, г. Ленинград - дровами, поставлять балансы для Сясьского целлюлозно-бумажного комбината, вести лесозаготовки. В июле 1935 г. лесная территория
Беломорско-Балтийского комбината была определена в составе Повенецкого, Выгозерского, Медвежьегорского, Паданского леспромхозов и частей Ругозерского,
Сорокского, Тунгудского леспромхозов общей площадью 2,8 млн. га [22, с- 237, 245, 266"". Территория, занятая лесом, составляла 1,68 млн. га с запасом перестойной древесины в объеме около 200 млн. м3 (без Чирка-Кемского района) [19, с- 631.
Объемы лесопромышленной деятельности Беломорско-Балтийского комбината были сопоставимы с работой крупных трестов Наркомлеса СССР и играли важную роль в развитии экономики Карелии. Комбинат имел полиотраслевую направленность, развивал механическую обработку древесины и лесохимию. Из итогов его работы за 8 месяцев, с августа 1933 г. по март 1934 г., виден развернувшийся масштаб лесопромышленной деятельности: заготовлено 700 тыс. фестметров древесины, произведено 67 тыс. м3 досок и брусьев, 12,8 т смолы, 31,6 т скипидара, 233,5 т угля и 56 т дегтя. В составе комбината функционировали пять лесопильных заводов, две мебельных фабрики, 10
однорамных лесопильных заводов передвижного типа и 19 шпалорезок [15, с- 87-88, 9°"1.
В 1932-1936 гг. в Коми области существовал Локчимский (Пезмогский) комбинат, использовавший труд заключенных, в 1933 г. заготовивший 40 тыс. м3 древесины и
выработавший 85 т лесохимического сырья (терпентин и другие продукты лесохимии) с 2761. Изначально с этим предприятием у руководства Коми области были связаны большие планы по развитию лесохимической отрасли. Строительство Локчимского (Пезмогского) комбината было включено в программу второй пятилетки. До 1940 г. в бассейне р. Локчим планировалось заготовить около 3 млн. м3 соснового леса и 2 млн. м3 еловой древесины. Несмотря на то, что региональное руководство поддерживало Локчимский комбинат в вопросе обеспечения лесопромышленных предприятий г. Сыктывкар древесиной, уже весной 1934 г. началось постепенное свертывание работ в районе р. Локчим. С весны 1936 г. по лето 1937 г. на базе комбината функционировали механизированный леспромхоз треста «Комилес» и Пезмогское лесозаготовительное хозяйство Нижнечовской исправительно-трудовой колонии [16, с- 148, 149, 150, 151"".
В 1934 г. четырьмя исправительно-трудовыми лагерями, специализировавшимися в лесопромышленной деятельности (Беломорско-Балтийским, Темниковским, Свирьским, Саровским), было заготовлено около 6,9 млн. м3, вывезено около 6,5 млн. м3 древесины, произведено почти 250 тыс. м3 пиломатериалов. Наибольший объем лесных ресурсов (деловой и дровяной древесины) был заготовлен Свирьским (более 3,6 млн. м3, или почти половина объема по «лесным» лагерям) и Темниковским (более 2 млн. м3) лагерями. Беломорско-Балтийский комбинат заготовил чуть более 1 млн. м3 леса, поскольку только начал освоение лесных массивов [9, с-—119—122—123J. Наибольший показатель выпуска пиломатериалов был у Темниковского лагеря (70 % от общего объема по «лесным» лагерям), а в Беломорско-Балтийском комбинате лесопиление и деревообработка еще не были организованы в промышленных масштабах.
Выполнение плана имело место только у Темниковского лагеря. Свирьский и Саровский лагеря испытывали дефицит трудоспособной рабочей силы, из-за чего не смогли достичь плановых показателей. Значительная часть заготовлявшихся лесных ресурсов использовалась в качестве топлива. Так, Свирьский лагерь завез в г. Ленинград за год 75 тыс. вагонов дров (43 % ко всему завозу), Темниковский лагерь в г. Москва доставил 44 тыс. вагонов дров (30 % ко всему завозу) [9, с- 122, 1231. За успехами лагерей в лесопромышленной деятельности следовал рост плановых показателей. Например, на 1935 г. Темниковскому лагерю было дано еще большее задание: по заготовке деловой
древесины - 950 тыс. фестметров, по вывозке деловой древесины - 900 тыс. фестметров, по заготовке дров - 2200 тыс. раумметров. При этом для освоения нового
У нже-Ветлужского лесного массива еще только строилась железнодорожная ветка [9, с-
Нужно отметить, что по мере увеличения объемов лесопромышленной деятельности «лесными» исправительно-трудовыми лагерями возрастала численность заключенных в них. Так, в начале 1930 г. в четырех лагерных комплексах насчитывалось 85 тыс. человек, спустя год - около 183 тыс., а в начале 1934 г. в шести лагерях отбывали наказание около 197 тыс. заключенных. На 1 января 1937 г. в четырех «лесных» ИТЛ (Беломорско-Балтийском, Свирьском, Сибирском и Темниковском) отбывали наказание около 159 тыс. заключенных. В 1934-1937 гг. в Беломорско-Балтийском лагере насчитывалось в разные годы от 59 тыс. до 90 тыс. человек, в Свирьском - от 23 тыс. до 44 тыс., Сибирском - от 45 тыс. до 65 тыс., Темниковском - от 21 тыс. до 31 тыс.
заключенных (подсчитано по: ■[21").
В конце 1920-х - начале 1930-х гг. труд нескольких тысяч заключенных был применен на строительстве предприятия по глубокой переработке древесины - Вишерского целлюлозно-бумажного комбината. Несмотря на весьма быстрые сроки возведения (по официальным данным - с апреля 1930 г. по октябрь 1931 г., хотя подготовительные работы велись еще с 1925 г., а использование заключенных началось годом позднее), уже тогда на уровне администрации строительства отмечались серьезные проблемы трудового использования «спецконтингента»: «Гораздо дешевле будет строить вольнонаемной рабочей силой, чем заключенными, производительность труда которых слишком низкая, а зарплата, которую завод выплачивает лагерю за заключенную
рабсилу, одна и та же» —с:—З8". Однако привлекательность использования спецпереселенцев и заключенных за счет их мобилизационных возможностей и сверхэксплуатации обусловила расширение строительной деятельности ГУЛАГа в сфере глубокой переработки древесины. 29 июля 1935 г. СНК СССР своим постановлением обязал НКВД возводить целлюлозный завод Сегежского лесобумажно-химического
комбината [27, с- 70"". Однако расширение масштабов строительства лесопромышленных предприятий ГУЛАГом пришлось на конец 1930-х - начало 1940-х гг.
Таким образом, в период с конца 1920-х гг. по 1937 г., который можно выделить в качестве первого этапа в развитии лесопромышленной деятельности лагерей ГУЛАГа ОГПУ НКВД СССР, лагерные комплексы возникали для решения ограниченных задач в сфере лесопользования: заготовки древесины в промышленных и экспортных целях, дров для г. Москва и Ленинград. Только в 1933 г. появился первый полиотраслевой «лесной» исправительно-трудовой лагерь - Беломорско-Балтийский комбинат, осуществлявший заготовку, механическую обработку, глубокую переработку лесных ресурсов, а также строительство предприятий лесопромышленного комплекса. К середине 1930-х гг. в лагерях активизировалось развитие сферы механической обработки древесины, что было связано с необходимостью обеспечения их строительными материалами и продукцией деревообработки. Напротив, целлюлозно-бумажное производство не играло особой роли в деятельности ГУЛАГа, поскольку ведомство выступало в большинстве случаев в качестве подрядчика по строительству объектов этой отрасли.
Библиография
1. Бердинских В. А., Веремьев В. И. Краткая история ГУЛАГа. СПб.: Нестор-История,
2020. 280 с.
2. Бердинских В. А., Меньковский В. И. ГУЛАГ: идеология и экономика подневольного труда в XX веке. Сыктывкар: ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН, 2017. 132 с.
3. ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960 / Под ред. академика А. Н. Яковлева; Составители А. И. Кокурин, Н. В. Петров. М.: МФД, 2000. 888 с.
4. Дворжецкий В. Я. Пути больших этапов: Записки актера. М.: Возвращение, 1994. Режим доступа: http://www.sakharov-centeпru/asfcd/auth/?t = page&.num = 6379 (дата обращения: 10.05.2018).
5. Иванова Г. М. История ГУЛАГа, 1918-1958: социально-экономический и политико-правовой аспекты. М.: Наука, 2006. 438 с.
6. Иванова Г. М. Сталинский лагерно-промышленной комплекс: специфика и ключевые характеристики // История сталинизма: Принудительный труд в СССР. Экономика, политика, память: Материалы международной научной конференции. М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2013. С. 38-54.
7. Игнатова Н. М. Влияние принудительных миграций на развитие лесозаготовительной промышленности республики Коми в 1930-1950-е годы // Индустриализация Европейского Северо-Востока России: предпосылки, способы осуществления и влияние на социально-экономическое, политическое, этнодемографическое и культурное развитие региона. Труды Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. Вып. 72. Сыктывкар, 2013. С. 82-94.
8. История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах. Т. 2. Карательная система: структура и кадры / Ответственный редактор и составитель Н. В. Петров; Ответственный составитель Н. И. Владимирцев. М.: РОССПЭН, 2004. 696 с.
9. История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах. Т. 3. Экономика Гулага / Ответственный редактор и составитель О. В. Хлевнюк. М.: РОССПЭН, 2004. 624 с.
10. История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах. Т. 4. Население Гулага: численность и условия содержания / Ответственные редакторы А. Б. Безбородов, В. М. Хрусталев; Составители И. В. Безбородова (ответственный составитель), В. М. Хрусталев. М.: РОССПЭН, 2004. 624 с.
11. Килин Ю. М. Пограничная окраина великой державы: Советская Карелия в 19231938 гг. Электрон. дан. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2012. 143 с. 1 электрон. опт. диск (СD-R).
12. Кустышев А. Н. Промышленное строительство в системе ГУЛАГа на Европейском Севере России в 1930 - начале 1940-х годов: масштабы,тенденции, проблемы // Историческая и социально-образовательная мысль. 2015. Том 7. № 6. Часть 2. С. 59-63. DOI: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/2-59-63
13. Максимова Л. А. Отраслевая структура экономики ГУЛАГа на территории Коми АССР // История сталинизма: Принудительный труд в СССР. Экономика, политика, память: Материалы международной научной конференции. М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2013. С. 171-180.
14. Максимова Л. А. Роль репрессированного населения в экономической модернизации на Европейском Северо-востоке // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. С. 274-285.
15. Макуров В. Г. Роль ГУЛАГа в хозяйственном освоении Севера в 1920-1930-х гг. (на материалах Карелии) // Европейский Север: проблемы территориального управления и развития: Сборник научных статей. Архангельск: Поморский университет, 2010. С. 83-91.
16. Морозов Н. А. ГУЛАГ в Коми крае. 1929-1956. Сыктывкар: Сыктывкарский университет, 1997. 190 с.
17. Обухов Л. А. Из истории строительства Вишерского целлюлозно-бумажного комбината и Вишерского лагеря // «Города несвободы»: материалы междунарной научно-практической конференции. Пермь: Изд-во «Литер-А», 2012. С. 46-58.
18. Обухов Л. А. Первостроители соцгородов // «Краснокамск: интеграция в будущее». Материалы всероссийской конференции «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?». Пермь: «Литер-А», 2013. С. 36-49.
19. Первозванский И. В. Очерки по развитию лесного хозяйства и лесной промышленности Карелии // Труды Карельского филиала Академии наук СССР. Вып. XIX. Вопросы рационального использования лесов Карелии. Петрозаводск, 1959. С. 5-75.
20. Рассказов Л. П. Роль ГУЛАГа в предвоенных пятилетках // Экономическая история: Ежегодник. 2002. М.: РОССПЭН, 2003. С. 269-319.
21. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960. Справочник / Сост. М. Б. Смирнов. М.: «Звенья», 1998. Режим доступа:
http://old.memo.ru/history/NKVD/GULAG/index.htm (дата обращения: 14.08.2019).
22. Советская лесная экономика. Москва-Север. 1917-1941 гг.: Сборник документов и материалов / Составители В. Г. Макуров, А. Т. Филатова. Петрозаводск, 2005. 442 с.
23. Суслов А. Б. Спецконтингент в Пермской области (1929-1953 гг.). М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. 424 с.
24. Упадышев Н. В. Роль ГУЛАГа в социально-экономическом развитии Европейского Севера России (на материалах Архангельской, Вологодской областей и Коми АССР) // Европейский Север: проблемы территориального управления и развития: Сборник научных статей. Архангельск: Поморский университет, 2010. С. 75-83.
25. Филимончик С. Н. ББК как символ сталинской модернизации 1930-х гг. // ГУЛАГ на севере России: материалы всероссийской научной конференции с международным участием. Сыктывкар: Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, 2011. Ч. 1. С. 61-64.
26. Ханталин Р. А. Роль репрессированных в развитии производительных сил Поморья (1930-1954 гг.) // Вклад репрессированных в освоение европейского Севера России и Приуралья: Материалы регионального научного симпозиума. Сыктывкар: Ин-т языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, 2004. С. 17-28.
27. Хлевнюк О. В. Экономика ОГПУ-НКВД-МВД СССР в 1930-1953 гг.: масштабы, структура, тенденции развития // ГУЛАГ: Экономика принудительного труда. М.: РОССПЭН; Фонд первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. С. 67-89.
28. Шевырин С. А. Принудительный труд в лагерях и колониях на территории современного Пермского края, конец 1920-х - середина 1950-х гг.: Диссертация ... канд. ист. наук. Пермь, 2008. 254 с.
29. Шмыров В. К проблеме становления ГУЛАГа (Вишлаг) // Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Пермь: Изд-во «Здравствуй», 1998. С. 7090.
30. Шубин С. И. Северный край в истории России. Проблемы региональной и
национальной политики в 1920-1930-е годы: Монография. Архангельск: Поморский государственный университет, 2000. 463 с.
31. Шульгина М. В. Соловецкие лагеря особого назначения и лесная промышленность Европейского Севера России (1923-1933 годы) // Известия Самарского научного центра РАН. 2010. Т. 12 (34). № 2. С. 129-134.
32. Юрченков Р. В. ГУЛАГ и пенитенциарная система в СССР в 1930-х - первой половине 1980-х годов (на примере Темлага - Дубравлага): Автореферат дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2013. 22 с
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Эпоха Перестройки привела к кардинальным переменам в жизни советских граждан, что нашло отражение на социально-экономической и общественно-политической сферах. Как заметил один из иностранных наблюдателей, в этот момент в Советском Союзе «все пришло в движение». Именно в конце 1980-х гг. на волне демократизации и гласности впервые за долгое время сначала публицистами, а затем профессиональными историками был вновь поднят вопрос репрессий 1930-х гг., а также проблема функционирования ГУЛАГа. Несмотря на это многие аспекты данной проблемы все ещё ждут своего исследователя.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой является лесопромышленная деятельность исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа О ГПУ -НКВД СССР в конце 1920-х гг. - 1937 г. Автор стави своими задачами проанализировать работы, посвященные функционированию ГУЛАГа, рассмотреть применение принудительного труда в лесной промышленности, а такое определить важность заготовки древесины и целлюлозно-бумажного производства в системе ГУЛАГа.
Работа основана на принципах историзма, анализа и синтеза, достоверности, методологической базой исследования выступает историко-генетический метод, в основе которого по определению академика И.Д. Ковальченко находится «последовательное раскрытие свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения, что позволяет в наибольшей степени приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта», отличительными сторонами которого являются конкретность и описательность.
Научная новизна статьи заключается в самой постановке темы: автор стремится охарактеризовать лесопромышленную деятельность исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа ОГПУ-НКВД СССР в конце 1920-х гг. - 1937 г.
Рассматривая библиографический список статьи как позитивный момент следует отметить его масштабность и разносторонность: всего список литературы включает в себя свыше 30 различных источников и исследований, что уже само по себе говорит о том объёме работы, проделанной автором. Из привлекаемых автором источников укажем на опубликованные документы и справочные издания, раскрывающие деятельность ГУЛАГа. Из используемых исследований укажем на труды известного специалиста по эпохе сталинизма О.В. Хлевнюка, Л.А. Обухова, А.Н. Кустышева и других авторов. Заметим, что библиография статьи отличается важностью как с научной, так и с просветительской точки зрения: после прочтения текста читатели могут обратиться к другим материалам по ее теме. В целом, на наш взгляд, комплексное использование различных источников и
исследований способствовало решению стоящих перед автором задач. Стиль написания статьи можно отнести к научному, вместе с тем доступному для понимания не только специалистам, но и широкому кругу читателей, всем кто интересуется как историей сталинизма в целом, так и системой ГУЛАГа. Аппеляция к оппонентам представлена на уровне собранной информации, полученной автором в ходе работы над темой статьи.
Структура работы отличается определённой логичностью и последовательностью, в ней можно выделить введение, основную часть, заключение. В начале автор определяет актуальность темы, показывает, что «в условиях индустриализации использование принудительного труда спецпереселенцев и заключенных оказало важное влияние на развитие лесопромышленного комплекса». Далее автор показывает успехи и проблемы лесозаготовительной промышленности в конце 1920-х - первой половине 1930-х гг. Примечательно, что как отмечается в статье, «в истории принудительного труда в СССР есть уникальный случай, когда в 1930-1931 гг. торговые компании Великобритании, Франции и США выступили против импорта лесных ресурсов и материалов из Советского Союза на основании демпинга и появившейся информации о масштабном использовании труда заключенных».
Главным выводом статьи является то, что «в период с конца 1920-х гг. по 1937 г., который можно выделить в качестве первого этапа в развитии лесопромышленной деятельности лагерей ГУЛАГа ОГПУ НКВД СССР, лагерные комплексы возникали дл; решения ограниченных задач в сфере лесопользования: заготовки древесины в промышленных и экспортных целях, дров для г. Москва и Ленинград».
Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет читательский интерес, а ее материалы могут быть использованы как в курсах лекций по истории России, так и в различных спецкурсах.
К статье есть отдельные замечания: так, представляется важным при дальнейшем рассмотрении темы обратиться к архивным материалам.
Однако, в целом, на наш взгляд, статья может быть рекомендована для публикации в журнале «Genesis: исторические исследования».