CC BY
245
УДК 821.161.1.09
Мураткина Екатерина Леонидовна
доктор филологических наук, профессор Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
«ЛЕС» А.Н. ОСТРОВСКОГО И «ВИШНЕВЫЙ САД» А.П. ЧЕХОВА: ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПЕРЕКЛИЧКИ И КОМПОЗИЦИОННЫЕ СООТВЕТСТВИЯ
В статье рассмотрены некоторые переклички пьес А.Н. Островского и А.П. Чехова, отмечены смысловые и композиционные особенности комедий «Лес» и «Вишневый сад».
Ключевые слова: Островский, Чехов, сюжетные линии, композиция, игра, ожидание, художественное пространство.
Чехов не мог пройти мимо одной из лучших пьес Островского, мимо «Леса». Важно, что сам Островский считал эту комедию одним из сильных своих произведений. Прежде чем мы обратимся к сопоставительному анализу произведений, обратим внимание на одну интересную деталь. В «Дяде Ване» А.П. Чехова Астров вспоминает пьесу Островского и ее героя: «У Островского в какой-то пьесе есть человек с большими усами и малыми способностями» [3, с. 535]. Кого имеет в виду герой и автор? Скорее всего, Несчастливцева. Вспомним его портрет: «Ему лет 35-ть, но на лицо он гораздо старее, брюнет, с большими усами» [2, с. 302].
Коротко остановимся на основных событийных и композиционных перекличках и соответствиях рассматриваемых произведений. И у Островского, и у Чехова действие комедий происходит в одном месте: в усадьбе Раисы Павловны Гурмыжской и в имении Любови Андреевны Раневской соответственно. И у обоих драматургов действие выносится на более широкий простор. Но у Островского пространство пьесы расширяется за счет рассказов актеров, упоминаний маршрутов их путешествий. Гурмыжская получила от Несчастливцева подарки с разных сторон света. «Из Карасубазара послал ей туфли татарские, мороженую нельму из Иркутска, бирюзы - из Тифлиса, кирпичного чаю, братец, из Ирбита, балык - из Новочеркасска, малахитовые четки - из Екатеринбурга, да всего и не упомнишь», - говорит Несчастливцев [2, с. 308-309]. Мир усадьбы Гурмыжской, лес, в который приходят актеры, является его частью, островском большого мира и одновременно противопоставлен ему: «И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как мы попали в этот лес...? Пусть их живут, как им хочется! Тут все в порядке, братец, как в лесу быть следует» [2, с. 362]. Несчастливцев оставляет лес с его законами жизни, и читатель понимает, что мир этот остается без должного поэтического проблеска: как мы узнаем из слов Восмибратова, планируемая свадьба Аксюши и Петра будет показным действом.
У Чехова жизнь усадьбы также противопоставлена большому миру, однако все отчетливей в комедии звучит мотив исчезновения сада, растворения в жестоком мире светлой красоты. Герои
приезжают из-за границы, чтобы в финале совсем покинуть дом.
И Островский, и Чехов мастерски выстраивают иерархию своих героев, умело сопоставляя и противопоставляя их. У обоих драматургов персонажи представляют собою разные социальные типы, существовавшие в России. У Островского мы видим помещиков, купцов, слуг, актеров. У Чехова - дворян, буржуазию, революционно настроенную молодежь. В обеих комедиях можно говорить именно о системах противопоставлений по различным линиям: благосостояния, способности зарабатывать на хлеб честным трудом, порядочности, душевности, чуткости, лицемерия, способности творчески преобразовывать жизнь. И если у Островского есть люди, способные противопоставить лесному укладу свободную жизнь, то у Чехова в «Вишневом саде» все изображенное словно обречено на вымирание, не случайно в комедии особенно важным оказывается мотив конца.
Герои Островского тоже ждут финала чего-либо, свершения каких-либо событий, но их планы, в основном, определены: Гурмыжская ждет того времени, когда она сможет открыто сделать Буланова любовником, а еще лучше - мужем, Аксюша мечтает стать женой Петра. И в этой продуманности будущего (курсив мой - Е.М.), в этих планах чувствуется ограниченность людей, «комедиантов», играющих для собственной забавы. От них резко отличаются настоящие артисты, игра которых переходит в жизнь, но и жизнь их неотделима от игры.
У Чехова все герои тоже чего-то ожидают. Но если Несчастливцев, несмотря на бедность, идет вперед, то герои Чехова ждут рокового часа, постоянно оглядываясь назад, на прожитую жизнь: «Гаев вспоминает юность, указывая сестре на определенную комнату, Раневская вспоминает, что было в Париже, малодушно увлекаясь остатками красивой жизни, Фирс припоминает еще более далекое прошлое: «В прежнее время, лет сорок -пятьдесят назад, вишню сушили, мочили, мариновали, варенье варили, и бывало.» [3, с. 633].
В «Лесе» мы видим несколько сюжетных линий, мастерски связанных драматургом: линию Гурмыжской и ее нереализованных чувств, линию Аксюши и Петра и линию актеров. Несмотря не
140
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 4, 2014
© Мураткина Е.Л., 2014
«Лес» А.Н. Островского и «Вишневый сад» А.П. Чехова: художественные переклички..,
то, что читатель понимает всю низость и пошлость жизни Гурмыжской, ограниченность и приземлен-ность жизни Аксюши с Петром, мы видим, что герои добиваются именно того, чего хотели. Впрочем, симпатии читателя остаются на стороне актеров, а значит - вечного поиска.
В «Вишневом саде» мы также созерцаем несколько сюжетных линий: одна связана непосредственно с вырубкой сада, другая - с тянущимися непонятными отношениями между Лопахиным и Варей, третья - с идеями молодых (Ани и Пети) на будущее. У Островского логические, аналитические связи между героями и поступками ярче -действия героев Чехова, на первый взгляд, кажутся нам необоснованными. Но это происходит из-за того, что личные стремления персонажей не нейтрализуют остро стоящей в комедии проблемы, заключающейся в недовольстве героями жизнью.
Гурмыжская у Островского вынуждена продавать лес купцу Восмибратову, продается с аукциона имение и вишневый сад, покупателем становится купец Лопахин. Указанные продажи в пьесах имеют символический смысл: вряд ли долго протянет на плаву Гурмыжская, учитывая замыслы ее бестолкового возлюбленного, гимназиста Буланова: «Нам с Раисой теперь нельзя тратить ничего лишнего. Я хочу конный завод завести, пруды надо чистить, копать канавы» [2, с. 360]. Оба драматурга сцепляют воедино все линии, и перед читателями встает главный конфликт: актеров и обитателей леса, героев «Вишневого сада» и жизни.
Примечательно, что в рассматриваемых комедиях драматурги очень быстро включают читателей в разворачивающиеся события. Экспозиция «Леса» очень насыщенна, в ней в сжатом виде изображены уже многие проблемы. У Чехова первое действие является по преимуществу экспозиционным. Здесь постепенно раскрывается предыстория события, развернувшегося в пьесе, а также дается общая характеристика героев и их взаимоотношений. Но приезд хозяев домой открывает их несостоятельность, неуверенность, хотя речь о продаже и возможной вырубке сада будет идти позже. Более того, первое действие очень динамично благодаря все нарастающим воспоминаниям героев.
Большое значение в пьесе Чехова имеет повтор звука, ведь еще во втором действии, когда все сидят задумавшись, в полной тишине раздается звук лопнувшей струны (повторяющийся в финале), который предвещает недоброе.
Важно, что в обеих комедиях герои приходят и уходят, приезжают и уезжают. В целом в пьесах можно говорить о линейной композиции комедий, но нельзя не учесть мотивов, создающих своеобразные круги: актеры, навестившие лес, решительно уходят, а герои «Вишневого сада» опаздывают: сначала задерживается поезд и они не вовремя приезжают домой, после сами персонажи
опаздывают на поезд. Кроме того, интересно, что на поезд опаздывает и Лопахин, купивший на торгах сад: «Мы к поезду опоздали, пришлось ждать до половины десятого» [3, с. 659]. Данный мотив помогает нам понять, что противопоставление Ло-пахина разоряющимся и растерянным дворянам очень условно.
Еще А.Л. Штейн отметил, что в основе строения «Леса» лежит принцип парности. Этот основной принцип композиционного строения помогает Островскому изобразить богатство человеческих характеров. Чехов вслед за Островским использует этот же принцип, однако помимо указанных функций в «Вишневом саде» он еще и помогает нам проникнуть в психологию героев.
У Островского первостепенное значение имеют события, у Чехова - состояние героев и их отношение друг к другу и к жизни. Общая зависимость героев друг о друга придает комедии Островского динамизм. Герои Чехова связаны родственными связями, но волнуют их не внешние события, а собственные переживания, которые и делают их равнодушными по отношению к другим.
Комедия Чехова, не лишенная драматических красок, имеет несомненно новаторскую композицию по сравнению с предшествующими произведениями. Композиционная сложность «Леса» состояла в наложении друг на друга нескольких линий. Но в построении «Вишневого сада» есть иная, новая функция, заключающаяся в поддержании жанровой сущности пьесы и определении ее основной светло-лирической окраски. Г.П. Бердни-ков отметил, что изначально «Вишневый сад» был задуман Чеховым как пьеса в трех длинных актах. Но автору потребовалось и четвертое действие, которое оказалось необходимым для прояснения не столько положения героев, сколько для соответствующего завершения пьесы, ведь в финале третьего действия Раневская горько плачет. «Четвертое действие должно было не только прояснить характеры действующих лиц и их судьбу, и тем самым идеи, мысли, лежащие в основе пьесы и определяющие ее тональность, но должно было даже внешним своим звучанием подчеркнуть бодрую, оптимистическую мысль пьесы» [1, с. 197].
Согласно отмеченной нами выше особенности, бытовые детали и подробности несут у Островского и Чехова свои особенные функции. Островский в «Лесе», подчеркивая те или иные несовершенства героев, выявлял пороки среды. Вне всякого сомнения, в «Лесе» мы видим угнетателей и жертв, властителей и моральных рабов, автор, в основном, подчеркивает жизненно-бытовые черты своих героев. В «Вишневом саде» в центре стоит продажа усадьбы и связанные с этим волнения и страдания Раневской. Но на протяжении всей пьесы драма Любови Андреевны погружается в процесс общего бытового обихода. С самых начальных сцен герои
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
141
оказываются с теми проблемами, которые будут волновать их до финала. Мы видим Варю со своими особыми заботами и тайной печалью, Лопахи-на, озабоченного очередными делами на завтрашний день, Епиходова, Фирса, Симеонов-Пищика, Дуняшу. И далее, на всем протяжении пьесы, вокруг Раневской не прекращается вращение этих маленьких миров, так трудно соотносимых друг с другом.
Если в пьесе Островского процветает реальное зло, состоящее во лжи, фальшивой игре для удовлетворения своего честолюбия или реализации давно лелеемой мечты, то у Чехова нет правых и виноватых, нет злодеев, жизнь оказывается серой, не приносит настоящей радости ни одному из действующих лиц.
Герои Чехова, возможно, именно вслед за персонажами Островского играют роли. Разумеется, у Островского игра пронизывает всю комедию, но ведь и у Чехова разорившаяся Раневская играет в богатую барыню и ей это очень нравится, по крайней мере, в финале комедии отказываться от этой игры они явно не собирается, несмотря на продажу сада. Мотив игры выполняет и важную композиционную роль: играя роли, герои не двигаются по жизни, они статичны. Например, Несчастливцев у Островского разыгрывает представление, отводя себе роль благородного офицера, он вроде бы обманывает жителей усадьбы, а, на самом деле, обманывается сам, становясь участником более глобального комедийного спектакля, который разыгрывает Гурмыжская.
Герои Островского и Чехова мечтают о лучшем будущем, а сами драматурги показывают читателям неотвратимость жизненных переворотов. Только вот жизнь переворачивается, изменяется, а в какую сторону? И что при этом способны сделать герои? Сила у персонажей Островского есть, но сила прогрессивная, преображающая мир, еще таится где-то на пути. Чехов также скептически относится к срокам и ближайшим возможностям ожидаемого переворота, хотя нигде не говорит о необходимости, благотворности и неминуемости этого переворота.
Несчастливцев чуток и не лишен таланта, но он нищ, полуграмотен, уже при появлении в пьесе он имеет усталый вид. Точно так же мало надежды у читателей «Вишневого сада» на то, что Аня и Петя смогут когда-нибудь насадить свой сад. Внешне молодые герои противопоставлены Раневской и Гаеву, в комедии параллельно рыданиям, перебивая и приглушая их, со двора несутся радостные, возбужденные, призывные голоса Ани и Трофимова: «Мама! ... Ау!..». Но именно этот контраст, смех во время плача подсказывает читателю, что мечты Ани останутся мечтами.
Как и в «Дяде Ване», в «Вишневом саде» большое значение имеют паузы. Они характеризуют то
или иное психологическое состояние действующих лиц, например, неловкость всех присутствующих после речи Гаева перед книжным шкафом. Очень часто паузы подчеркивают глубину переживания, создают необходимое эмоциональное настроение, расширяют значение, досказывают, обогащают содержание слов и реплик.
Музыка в комедии помогает Чехову оттенить доведенные до предела переживания, подчеркнуть их контраст. Драматург использует многочисленные ремарки, которые не только по количеству, но и по детальной разработанности, по богатству своих оттенков превосходят ремарки предшествовавших ему драматургов, в том числе Островского.
Если у Островского герои внимательны к словам друг друга, потому что в игре, которая ведется каждым из них, большое значение имеют реплики каждого, то у Чехова создается впечатление глухоты персонажей друг к другу. Отражая особенности живых бесед, Чехов намного чаще, чем Островский, превращает диалоги в многоголосые разговоры.
Торги и продажа сада не изображены автором, а относятся к внесценическому действию, которое придает пьесе объемность, позволяет автору избежать описания того, что совершается закономерно.
Композиционное целое пьесы выстроено мастерски: среди бытовых мелочей нет лишнего. Как и ранее у Чехова многие прерванные диалоги оказываются договоренными, законченными.
Наконец, важными композиционными скрепами оказываются символы леса и сада. У Островского и Чехова лес и сад представляют полноту жизни, ее насыщенность, смысл, уходящие для изображенных героев. Лес у Островского - это, с одной стороны, непролазная глушь, где царствуют комедианты. Так, А.Л. Штейн писал: «Слово "Лес", стоящее в заглавии пьесы, имеет, как известно, двоякий смысл. Оно обозначает не только тот лес, который помещица Гурмыжская столь неудачно продает купцу Восмиборатову. Оно символизирует и ту темную, непролазную глушь, в которой живут герои комедии, и те темные дела, которые они творят в этой глуши» [4, с. 225]. Но, кроме того, лес - это еще и источник жизненной силы, которого лишается Гурмыжская. Куда повернется эта высвободившаяся сила? Уносит ли ее с собой Несчастливцев? Вряд ли. Финал комедии «Лес» заставляет читателя задуматься о переменах, о грядущей жизни. Продажа сада у Чехова оставляет Раневскую и Гаева не только без средств, но, что самое главное, без видимой цели существования. Но тем более необходимым оказывается поиск новой цели, обретение смысла жизни.
В финале комедий читатель испытывает двойственные чувства. Островский смеется над пошлостью и лицемерием, Чехов грустит о настоящем, но читатель чувствует, что нельзя мириться с тем, чтобы люди жили без радости, чтобы все, что име-
142
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
Сюжетный след «Жития» Серафима Саровского в рассказе Б.К. Зайцева «Священник Кронид»
ется в человеке живого и поэтического, оставалось без применения, погибало под гнетом развратного невежества или умирало в постоянной, скрытой и тоскующей печали.
Библиографический список
1. Бердников Г.П. Чехов-драматург. Традиции и новаторство в драматургии Чехова. - Л.; М.: Ис-
кусство, 1957. - 247 с.
2. Островский А.Н. Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. - М.: Худ. лит., 1987. - 495 с.
3. Чехов А.П. Избранные сочинения в 2 т. Т. 2. -М.: Худ. лит., 1986. - 671 с.
4. Штейн А.Л. Мастер русской драмы. Этюды о творчестве Островского. - М.: Сов. писатель, 1973. - 432 с.
УДК 821.161.1.09
Морозов Николай Георгиевич
кандидат филологических наук Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова
СЮЖЕТНЫЙ СЛЕД «ЖИТИЯ» СЕРАФИМА САРОВСКОГО В РАССКАЗЕ Б.К. ЗАЙЦЕВА «СВЯЩЕННИК КРОНИД»
В статье осуществляется попытка определения мотивов «Жития» Серафима Саровского в сюжете рассказа Б.К. Зайцева «Священник Кронид».
Ключевые слова: Б.К. Зайцев, «Священник Кронид», Серафим Саровский, мотивы, сюжет.
По мере развития повествования о деревенском священнике Крониде, всё более явно начинают определяться сюжетные фрагменты, в которых проступает агиографический подтекст. Летняя гроза, изображённая Зайцевым во второй части рассказа, приносит в мир деревни энергию жизни, обновления, божественной красоты. Эта картина способствует выявлению житийной основы образа старого сельского пастыря, неуловимо напоминающего древнерусского святого. Здесь каждая деталь природного пейзажа становится особого рода знаком-атрибутом в портретной характеристике героя, напоминая читателю об особом языке искусства иконописцев: «... Алмазные капли прорезывают сверху вниз воздух, и божественная радуга висит на небе. Крон в солнечных лучах идет домой и подбирает рясу. Дома, у забора, жемчужно-белый жасмин цветет растрепанными шапками, и к отцу Крониду плывет душный запах. Вечер блистает» [1, с. 75]. В этой тихой, прозрачной красоте пейзажа есть все приметы иконописного мастерства Дионисия: небесная палитра цветов, белоснежный тон для риз, драгоценные камни в окладе блистающие.
По мере развития повествования в сюжете рассказа всё более отчетливо начинают определяться мотивы древнерусской агиографии. Они возникают сначала как едва уловимые волны новой мелодии на фоне торжественно звучащего праздничного хорала. Праздничный летний день склоняется, в этой картине сельского вечернего пейзажа всё дышит любовью и сердечной теплотой. Средоточием этой душевной благодати выступает священник Кронид. Всё, что есть живого в этом мире дольнем, тянется к нему: «Из-под кухни выскочил галопом кофейный пес Каштан. Он бежит увальнем, тело его огромно и мягко; он тепел в движениях, голова его медвежья, с кругленькими желтыми глазами <.> Крон гладит его по голове и проходит
в дом» [1, с. 75]. На фоне предыдущей пейзажной и портретной символики, связанной с агиографическими мотивами, вряд ли случайными подробностями следует признать сходство домашнего пса Каштана с неким подобием прирученного медведя. В «Житии преподобного Сергия Радонежского» есть известный эпизод иноческого подвига Сергия, когда медведи были послушны великой силе любви, исходившей от святого. Избыточно большие размеры Каштана, его «медвежья голова» с медвежьими маленькими, «круглыми глазками» обретают особый смысл».
Этот «огромный и мягкий», похожий на большую игрушку зверь с медвежьей головой наполнен теплом приязни к священнику Крону, любви к нему. Говоря о житийных мотивах в рассказе «Священник Кронид», нельзя исключить воздействие на творческое сознание Б.К. Зайцева ещё одного произведения. Речь идёт о достаточно известных в начале XX века в России статьях и книгах церковного публициста Евгения Николаевича Погожева (1870-1931), посвящённых истории русского старчества. Е.Н. Погожев, публиковавшийся под псевдонимом Евгений Поселянин, создал замечательную книгу о деяниях преподобного Серафима Саровского, в которой был житийный фрагмент о приручении старцем медведя. Приведём этот отрывок: «Не раз видали его кормящим громадного медведя, который, по его слову, отходил в чащу леса, а потом возвращался опять» [2, с. 35]. В рассказе Б.К. Зайцева «Священник Кро-нид» не случайно подчёркнуты медвежья голова собаки Каштана, его маленькие медвежьи глазки и огромные размеры. Отец Кронид гладит голову ласкающегося к нему странного животного: медведя, превратившегося в домашнего сторожевого пса, верного и любящего друга. Как известно, традиционность - одно из ведущих начал древнерусской литературы. Эпизод «Жития Сергия Радо-
© Морозов Н.Г., 2014
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
143
