CC BY
117Л. Н. Икитян
ЛЕОНИД АНДРЕЕВ : ИСТОРИЯ ПОСТИЖЕНИЯ
И ПЕРСПЕКТИВА ОСМЫСЛЕНИЯ (С ПРИМЕЧАНИЯМИ И КОММЕНТАРИЯМИ). СТАТЬЯ ПЕРВАЯ
Автор статьи прослеживает этапы осмысления творчества Л. Андреева с момента его появления до наших дней. Специфику восприятия таланта писателя и перспективу его научного изучения автор сопровождает комментариями и примечаниями, в которых представлена разнообразная информация о явлениях художественного мира Андреева и фактах их научной рефлексии.
Ключевые слова: Леонид Андреев, художнический феномен, этапы исследования, история изучения творчества.
Автор статтi простежуе етапи осмислення творчостi Л. Андреева змоменту його появи до наших дтв. Специфк сприйняття таланту письменника i перспективу його наукового вивчення автор супроводжуе коментарями i примтками, в яких представлена р1зноматтна тформащя про явища художнього свiту Андреева i фактах 1х науковог рефлексп.
Ключовi слова: Леотд Андреев, художницький феномен, етапи до^дження, iсторiя вивчення творчостi.
The author traces the steps ofAndreev reflection of creativity since its inception to the present day. The perception of the writer s talent and the prospect of its scientific study is accompanied by commentaries and notes that represent a variety of information about the phenomena of the art world Andreev and facts of their scientific reflection.
Keywords: Leonid Andreyev, artistic phenomenon, the stages of research, the history of the study of creativity.
Чуть более ста лет прошло с момента появления в русской литературе оригинальной фигуры Леонида Андреева. В реконструкции слож-
© Л. Н. Икитян, 2013
ной модели литературного процесса конца XIX - начала ХХ веков не обойтись без этого имени. Наследие Андреева - особая и весьма яркая страница искусства Серебряного века, обеспечивающая представлениям о художественных достижениях этой эпохи должную полноту.
К пониманию сложной природы таланта художника, чья творческая мыслью повлияла на развитие словесности не только ХХ, но и XXI столетий, наука шла достаточно долго, мучительно определяясь с исследовательскими приоритетами. История изучения творчества писателя складывалась из неравных по интенсивности и значимости этапов. Дореволюционная критическая «андреевиана» особо интересна своей массовостью откликов и острой полемичностью. Практически сразу доминирующими характеристиками были обозначены раздвоенность мировоззрения автора и эклектическая «неоднородность» творческого метода. Эти и многие другие особенности художнической индивидуальности писателя, были тогда оценены двояко: одними как проявление смелого новаторства, другими как факт его творческой несостоятельности и несовершенства эстетического вкуса.
Тенденциозность марксистской критики 20-х годов XX в. отодвинула Андреева на обочину литературного процесса. За обвинениями в идейно-художественной ущербности отдельных произведений писателя последовали выводы о незначительной историко-культурной роли его творчества в целом (В. В. Воровский, А. В. Луначарский, В. Г. Плеханов). Радикально настроенные авторы сожалели об идеологических просчётах молодого автора (первая половина 1900-х гг.), клеймили его за шаткость мировоззренческой позиции в пору писательской зрелости (1910-е гг.) и уж совсем не принимали Андреева-публициста первых послереволюционных лет (1917 - 1919 гг.). Вульгарно-социологический подход к творчеству художника предопределил появление нелепых, но громких заявлений о том, что «пессимизм» «Андреева задержал ... ход прогресса» [31, с. 171]. Разгромный тон по отношению к писателю стал доминирующим в работах второго десятилетия XX века, заглушив свободные от одиозности суждения К. И. Чуковского, И. Ф. Анненского, интересные наблюдения И. П. -Баранова, В. В. Брусянина, Д. Н. Овсянико-Куликовского, ценные своей новизной размышления К. В. Дрягина. При этом растущий авторитет писателей «не мудрых», но «честных» (М. Горький), т. е. тво-
рящих в формах самой жизни, не оставлял мастерам, мыслящим универсальными категориями, шансов на признание.
Перенасытившись обвинениями Андреева в мелкобуржуазности и «декадентстве», вульгарно-социологическая критика вскоре вовсе утратила интерес к нему, «могильщику революционных порывов» [10]. В отличие от современников, позднее «запрещённых» в Советском Союзе, имени Андреева была уготована участь искусственно «забытого» автора.
Примечание. В трёхтомной «Истории русской литературы» 1958 - 1964 гг. творчество Андреева не представлено ни отдельной главе, ни в сколько-нибудь пространных комментариях. Немногочисленные же упоминания имени писателя призваны констатировать его «проигрышную» позицию относительно передового демократического искусства.
В случаях, когда в научной литературе второй трети ХХ в. творческий путь художника всё же подвергался отдельному рассмотрению, позиция исследователей оставалась остро критической - за редким исключением [24] творческие искания Андреева соотносились исключительно с «литературным распадом» [6, с. 405].
Исследователей, попытавшихся в середине 60-х годов дать объективный и глубокий анализ наследия мастера, было немного, но среди них те, кого в настоящий момент можно назвать классиками андрее-ведения: В. И. Беззубов, Л. А. Иезуитова, А. А. Ачатова, Ю. В. Бабичева, К. Д. Муратова. Однако и этим учёным далеко не сразу удалось освободиться от исследовательских стереотипов. Андреев в их глазах по-прежнему проигрывал предшественникам и современникам: Л. Н. Толстому он уступал в трезвости позиции [2]; Г. И. Успенскому и В. М. Гаршину - в гуманистическом пафосе [14]; А. П. Чехову - в глубине и обстоятельности воплощения новаторских идей, в сценической технике [2]; Максиму Горькому и писателям-«знаньевцам» -в идейности [12; 16; 28]. Но когда авторский протест соотносился с демократично-гуманистической патетикой, Андреев заслуживал одобрения, прежде всего, как автор смелых выпадов против официальной
церкви («Жизнь Василия Фивейского», «Христиане»), войны («Красный смех»), смертной казни («Рассказ о семи повешенных»), террора («Губернатор», «Савва»), мещанства («У окна», «Бен-Товит»), социальных пороков («Бергамот и Гараська», «Ангелочек», «Петька на даче»). И всё же главным достижением исследований данного периода явилось признание необходимости «реабилитации» незаслуженно забытого мастера и достаточности оснований для неё.
Процесс изучения творчества Андреева заметно интенсифицируется и обновляется в 70 - 80-е годы прошлого века. Именно с 70-х гг. для исследователей литературы порубежья принципиальным станет разрешение непростой проблемы художественного метода писателей той поры.
В изучении наследия Андреева на данном этапе доминирует сопоставительный подход: выявляются эстетические, поэтические, фи-лософско-мировоззренческие и иные переклички и разноречия мастера с предшественниками, современниками, последователями.
Примечание. Новому восприятию писательской манеры письма во многом помог трёхтомный труд Института мировой литературы им. А. М. Горького 1968-1972 гг. - первый опыт советской науки по созданию целостной картины словесного искусства рубежа XIX - ХХ столетий. По обилию материала и значительности выводов указанный трёхтомник намного превзошёл все ранее существовавшие работы подобного рода. Тем не менее творчество прозаиков, вступивших в литературу в 1890-е гг. (И. А. Бунина, А. И. Куприна, В. В. Вересаева, Л. Н. Андреева и др.), учёные ИМЛИ - по традиции того времени - рассматривали в рамках «критического реализма». И хотя сами составители труда засвидетельствовали неточность такого определения, преодолеть её они так и не сумели. В эти годы творчество Андреева всё чаще анализируется в параметрах «от реализма к модернизму». Но и в таком «формате» всю сложность творческих исканий писателя осмыслить не удалось.
Комментарий. Введение Андреева в широкий литературный контекст постепенно устраняет «вакуум» вокруг него, одновременно
предоставляя «инструментарий», необходимый для осмысления феномена творческой индивидуальности писателя в системе знакомых эстетических координат. На сегодняшний момент установлены десятки параллелей Андреева с русскими, украинскими, европейскими, американскими классиками, что включает творчество этого автора не только в рамки конкретной историко-культурной эпохи, но и в общемировой литературный процесс [7; 11]. Однако перспектива данного - и сегодня привлекательного - исследовательского направления за обобщениями, сведйнием разрозненных наблюдений к единой системе, чем современное андрееведение пока похвастаться не может.
Наиболее важным результатом многочисленных соотнесений творчества Андреева с тенденциями развития русского и мирового искусства стало осознание незаурядности его таланта, понимание того влияния, которое писатель оказал на формирование облика европейской литературы ХХ века. С этого начинается новая веха изучения творчества художника в 1990-е годы - время всестороннего обоснования глубинной сущности его художнического «я».
Комментарий. Интенсивность исследований в этот период дополнилась интегральностью и системностью анализа прозы, драматургии, публицистики мастера в их сложном триединстве. Выявленная же исключительность художественного материала потребовала обновления научной базы и подходов к Андрееву. За исходные теперь берутся категории, ранее не соотносившиеся с андреевской эстетикой и поэтикой: мифологического и неомифологического (И. И. Мос-ковкина, Е. В. Каманина, Е. М. Волков); интертекстуальности (И. И. Московкина, А. А. Рубан); синтеза (Г. Н. Боева); игровой поэтики (Е. Н. Эртнер, М. В. Карякина). В поле зрения учёных оказываются мистические переживания автора (М. В. Мыслякова), христианский (Н. Н. Арсентьева) и языческий (А. В.Татаринов) дискурсы и др. В Украине профессором И. И. Московкиной (г. Харьков) формируется системный подход к изучению прозы писателя, основанный на анализе взаимосвязи идейно-тематического многообразия с жанрово-видовой спецификой произведений Андреева.
Сегодня, благодаря работам российских (Ю. В. Бабичевой, О. В-Вологиной, Л. А. Иезуитовой, В. А. Келдыша, Л. Н. Кен, М. В. Козь-менко, В. А. Мескина, Е. А. Михеичевой, К. Д. Муратовой, Л. А. Смирновой, А. В. Татаринова, В. Н. Чувакова, С. Ю. Ясенского), украинских (Г. Ф. Бондаренко, А. М. Гомона, С. П. Ильёва, А. А. Косенко, И. И. Московкиной, А. А. Рубан), зарубежных (Р. Джулиани, Р. Д. Дэ-виса, С. С. Сивриева, Л. Силард, Б. Хеллмана) исследователей, вполне очевиден особый «статус» мастера в пространстве русской и мировой литературы. На рубеже ХХ - ХХ1 вв. наука о писателе имеет в своём распоряжении весьма серьёзные накопления. Но в совокупности они составляют излишне пёструю картину разноречивых истолкований художественного поиска художника, где специфика его писательской индивидуальности рассматривается вне связи всех её «составляющих» - персоналистской, социокультурной, литературно-творческой.
На современном этапе успешность работы андрееведов напрямую зависит от систематизации опыта предшественников.
Комментарий. Эффективности и слаженности этого процесса мешает ряд обозначившихся в науке об Андрееве «перекосов». Первый и наиболее характерный из них - это ограничение круга исследуемых учёными произведений. Так называемые репрезентативные тексты, безусловно, дают представление о показательных тенденциях исканий Андреева. Но даже лучшие, «программные» вещи не отражают целостной картины творческого развития мастера со всеми его закономерностями, нюансами, нововведениями. Смещение внимания к малоизученным, обойдённым вниманием науки произведениям, незаконченным или вовсе отвергнутым автором вариантам, нереализованным замыслам и т.п. в настоящий момент кажется целесообразнее и перспективнее. Большие надежды в этом плане связаны с проектом Полного собрания сочинений и писем Л. Н. Андреева в 23-х томах, первый из которых (ИМЛИ РАН; Институт русской литературы РАН / [отв. ред. Р. Д. Дэвис, М. В. Козьменко]. - М. : Наука, 2007. - 806 с.) и содержит информацию об авторской редакции набросков и готовых повествований.
Второй «перекос» состоит в том, что до сих пор наиболее изученным остаётся творчество Андреева 1900-х годов. Для советского
литературоведения это было естественно и принципиально, так как произведения раннего Андреева в большей степени связаны с традициями реализма XIX в. «Реакционное» же искусство «модернистству-ющего» автора сознательно выводилось за пределы как локальных работ, так и первой в советское время монографии (Л. А. Иезуитова «Творчество Леонида Андреева (1892 - 1906)»). Понятно, что сегодня внимание к раннему периоду творчества писателя обусловлено желанием осмыслить истоки специфичных художественных технологий Андреева. Творчество 1910-х годов, как правило, рассматривается в некоей совокупности основных тенденций (так, пьесы «Екатерина Ивановна», «Профессор Сторицын», «Собачий вальс» - образцы развития панпсихической драмы в творчестве Андреева; роман «Сашка Жегулев», драмы «Самсон в оковах», «Тот, кто получает пощечины» - факты мифотворчества автора; рассказы «Полёт», «Цветок под ногами» - и вовсе «не андреевские» тексты; «Письма о театре» - теоретическое обоснование функций «новой драмы» и сценической техники). Так же представлено и творчество Андреева послереволюционного периода - публицистика (за редким исключением, например, работы Н. Смоголь) и роман «Дневник сатаны», - но цельного представления о периоде так называемой «эмиграции» Андреева в науке пока не сложилось.
Третий «перекос» обусловлен недостаточной изученностью определённых жанрово-видовых форм в наследии писателя. Таковыми являются крупная проза - романы «Сашка Жегулев» (1911) и «Дневник сатаны» (1919), - которая всё ещё ждёт всестороннего исследования; сатирические миниатюры-«комедийки», что анализируются добротно, но спорадически [1; 22]; статьи, воззвания, обращения писателя, занимающих особое место в его творческой биографии. Практически не рассматривался и такой жанр публицистики Андреева, как фельетон [искл. 9].
К тому же в большинстве исследований предшественников определяющее соотношение личностно-психологических и общественно-культурных феноменов времени является только фоном для решения конкретных литературно-художественных задач. Отсюда лишь частичное обновление доводов и трактовок в зависимости от меняющейся исследовательской позиции.
Обозначившиеся диспропорции исследовательской рефлексии сглаживает ряд работ, авторы которых претендуют на целостность и полноту анализа изучаемого литературного материала, а также стремятся к глубокому и всестороннему изучению личности художника. Среди небольшой части трудов, что ориентированы на глубокое аналитическое изучение индивидуальности художника, книги Б. С. Бугрова [5], Л. А. Смирновой [27] и Е. А. Михеичевой [19; 20], работы М. В. Козьменко, статьи С. Ю. Ясенского, А. В. Татаринова и, конечно, монография, в которой подытожен многолетний опыт украинского андрееведа И. И. Московкиной [21]. На наш взгляд, сенситивность (интуитивный склад личности) Андреева [19, с. 25], предопределяет особую методику изучения его произведений.
Обоснование художнического феномена писателя требует решения ряда животрепещущих вопросов для осуществления столь необходимого сегодня комплексного подхода к изучению личности и творчества Андреева. Удовлетворительное решение таких, например, вопросов, как базовый принцип творческого мышления писателя или пресловутый вопрос о творческом методе автора позволит, с одной стороны, снять дискуссионность воззрений прошлого на поэтико-фи-лософские доминанты автора, с другой, охарактеризовать его наследие в единстве литературно-художественных и личностно-мировоз-зренческих аспектов.
Примечание. Долгий процесс «классификации» реализма «особого качества» дал множество вариантов: «мистический реализм» (Ф. Ф. Комиссаржевский), «фантастический реализм» (А. Блок), реальный мистицизм [6, с. 379], «сквозящий» реализм (А. С. Игнатьева), «синтетический» реализм, «ретушированный» реализм и др.), ни один из которых не преодолел статуса гипотезы. В результате некоторыми исследователями «реалистическое» направление расценено как несостоятельное применительно к Андрееву. Поэтому творчество писателя зачастую анализируется в далёкой от реализма системе координат: то в рамках модернистской эстетики [18; 25; 30], то в «родстве» с приёмами авангардистского [23] или же постмодернистского ис-
кусства [9; 21]. Соотношение андреевской эстетики с философ-ско-литературными исканиями модернизма, авангардизма, постмодернизма и т.п. тем не менее опять не решает проблемы полноценного осознания уникальности, присущей только этому художнику.
Комментарий. На наш взгляд, пришло время признать, что всякое предпочтение какой-либо одной литературно-эстетической системы в раскрытии специфики художественного мира Леонида Андреева деформирует представление о его творческой «лаборатории».
Первые попытки преодолеть «одномерность» писательского метода принадлежат С. П. Ильёву (г. Одесса) [15], который различил сложный, но органичный «сплав» андреевского таланта. В конце 70-х годов теория взаимодействия различных эстетических принципов в литературном процессе начала ХХ века предложена В. А. Келдышем (г. Москва) [17]. Исследователь абсолютно верно указал вектор адекватного изучения метода Андреева, но исходил из «механического» соединения в его творчестве традиций реализма ХК века и модернистских новаций искусства начала века ХХ. И всё же феномен творчества писателя значительно сложнее качества, именуемого «промежуточностью» художественных явлений, поэтому сегодня концепция В. А. Келдыша серьёзно дорабатывается. Более точно сущность андреевского искусства, на наш взгляд, раскрывает идея сплава «реальности с чем-то большим, чем она», выдвинутая в 20-е гг. Е. И. Замятиным и знаменующая потенциальный путь развития словесности в новых условиях [13, с. 514].
Примечание. Принцип синтеза искусств рассматривается сегодня как один из наиболее значимых в эпоху порубежья, и не только применительно к модернизму, но и касательно «жизнеспособности реализма», «его готовности отражать изменившуюся жизнь и неизмеримо усложнившуюся психику современного человека» [32, с. 183]. В современной науке обозначился весьма перспективный подход к вопросу синтетизма: о нём как основе «культурной парадигмы» говорит Л. Геллер [8]; есть и первые обоснования принципов литературного синтеза в твор-
честве Леонида Андреева [3]. Синтез как «приобретение искусством принципиально нового качества» [4, с. 39] уравновешивает сложное «соседство» реалистической и модернистской традиций в границах как целой литературной эпохи, так и отдельной творческой практики: «Такие особенности творчества писателя, как стремление к интеграции литературы с философией, тяготение к притче и мифологизму, отрицание канонов существующих эстетических систем, позволяют говорить о феномене андреевского синтетизма» [там же].
В перспективе интерес науки должен быть сфокусирован на глубинных процессах творческого мышления Леонида Андреева. Ценные наблюдения в этой области содержатся в работах тех литературоведов, которые в качестве исследовательской базы используют не только результаты творческого поиска (т.е. завершённые произведения мастера), а и живую динамику деятельности художника - И. В.Баранов, Д. Н. Овсянико-Куликовский, М. А. Рейснер, К. И. Чуковский, в наше время В. А. Мескин, Л. А. Колобаева, Е. А. Михеиче-ва. Новый вектор андрееведения, устремлённый к выявлению сознания писателя в единстве с «законами» художественного мышления и в социокультурном взаимодействии с эпохой, позволяет поместить индивидуально-авторский текст в широкий литературно-исторический контекст. А это сегодня чрезвычайно важно, поскольку характеристика творчества мастера зиждется на осмыслении принципов авторского познания окружающего мира, соотношения житейского опыта и поэтической фантазии художника, способов переработки и обобщения им фактов действительности и многого другого. В свете этого чётко очерчиваются присущие Андрееву особенности работы с жизненным материалом. Так, и идейно-эстетическая направленность, концептуальность, духовно-нравственный пафос произведений писателя, и процесс кристаллизации его стиля, манеры, метода, и круг предпочтительных поэтических приёмов, совокупность изобразительно-выразительных средств - всё составляет общую программу, так называемые стратегии, методично реализуемые писателем в ходе творчества.
Примечание. Острую необходимость воссоздания стереоскопически объёмного портрета Леонида Андреева - человека и художника - первыми осознали западные учёные-слависты -Джеймс Вудвард, Стивен Хатчингсон. Огромен вклад директора Русского Архива г. Лидса (Великобритания) Ричарда Дэвиса в исследование последних лет жизни писателя. Долгие годы им осуществляется сбор и публикация андреевских материалов: политических статей 1917-1919 гг., переписки, дневников, интервью, воспоминаний современников, альбома фотографий. Поиск ключа к пониманию текстов Андреева в обстоятельствах его жизни культивирован англо-американской славистикой (А. Ка-ун, Ф. Уайт).
В целом, интенсивность изучения наследия Андреева сегодня свидетельствует о значимости фигуры этого автора для искусства Серебряного века, своим временем, к сожалению, недооценённой, а сегодня преодолевающей «лоскутность» множества научных версий и интерпертационно-исследовательских построений. В развенчание Андреева внесли свою лепту современники писателя, не только далёкие от литературного творчества, но и собратья по перу: М. Волошин, И. Бунин, отчасти К. Чуковский. Решающую роль в «исключении» Андреева из литературного контекста сыграла острая идеологическая борьба 20-30-х годов, лидерство в которой захватила марксистская критика, обвинившая писателя в пренебрежении интересов «сознательного революционного класса» (А. Луначарский).
Другой существенной причиной недооценённости Андреева, как ни странно, послужила принципиальная особость художника. Типологическая близость двум полюсам русской классической прозы - уравновешенному Толстому и надрывному Достоевскому [26, с. 609], новаторство в духе западноевропейского искусства и оригинальные тенденции, предвосхитившие развитие новейшей эстетики и поэтики, обусловили своеобразную «промежуточность» позиции литератора между разнородными идеологически-художественными направлениями эпохи.
Как известно, для осмысления истинной сущности новаторских явлений необходима значительная временнбя дистанция. Поэтому сегодняшний читатель и исследователь Андреева находится, несом-
ненно, в более выгодной позиции, нежели его современники, оголтело воспринимавшие Андреева лишь как «модного» и «скандального» писателя. Но приходится констатировать, что разрабатываемый учёными в течение полувека «инструментарий» до сих пор не до конца адекватен специфике андреевского текста. Сегодня для успешного изучения наследия мастера необходимо, во-первых, преодолеть «перекосы» литературоведческой мысли прошлого, включив в круг исследования как можно больше сочинений, разных по родо-видовой принадлежности; во-вторых, отказаться от жёсткой «привязки» Андреева к тому или иному литературно-художественному направлению; наконец, в-третьих, для осмысления его творческой индивидуальности следует привлечь широкий социокультурный дискурс, которым у писателя определяется новый категориальный «статус» не эклектической, а органичной совокупности культурных, психологических, философских мотивировок и художественно-аналитических импликаций.
Список использованных источников
1. Бабичева Ю. В. Эволюция жанров русской драмы XIX - начала XX века : Учеб. пособие / Ю. В. Бабичева. - Вологда : Изд-во Вологод. пед. ин-та, 1982. - 127 с.
2. Беззубов В. И. Леонид Андреев и традиции русского реализма / В. И. Беззубов. - Таллин : Ээсти раамат, 1984. - 335 с.
3. Боева Г. Н. Идея синтеза в творческих исканиях Л. Н. Андреева : автореф. дисс. ... к. филол. н.: спец. 10.01.01 - русская литература / Г. Н. Боева. - Воронеж, 1996. - 18 с.
4. Боева Г. Н. Синтетизм в творчестве Л. Андреева: роман «Дневник сатаны» / Г. Н. Боева // Филологические записки. - Воронеж : ВГУ, 1997. - Вып. 9. - С. 38-47.
5. Бугров Б. С. Леонид Андреев. Проза и драматургия: [монография] / Б. С. Бугров. - М. : Изд-во МГУ, 2000. - 112 с. - (Перечитывая классику).
6. Волков А. Леонида Андреев и литературный распад / А. Волков // Волков А. Очерки русской литературы конца XIX - ХХ века. -Изд-е 2-е, испр. и доп. - М. : Государ. изд-во художественной литературы, 1955.- С. 405-425.
7. Вологина О. В. Творчество Леонида Андреева в европейском
литературном процессе ХХ века / О. В. Вологина. - Орёл : Издатель А. Воробьёв, 2008. - 128 с.
8. Геллер Л. Божественная гармония несвободы. Леонид Андреев и Евгений Замятин / Л. Геллер // Геллер Л. Слово - мера мира : Сборник статей о русской литературе ХХ века. - М. : МИК, 1994. -С.97-102.
9. Гомон А. М. «Смiховий свгг» прози Леошда Андреева : дисс. ... к. фшол. н.: спец. 10.01.02 - росшська лггература / Андрш Михайлович Гомон. - Харюв, 2004. - 202 с. (библ. со с. 192).
10. Горбачев Г. Андреев Леонид Николаевич / Г. Горбачев // Литературная энциклопедия : в 11 т. / [отв. ред. В. М. Фриче]. - Т. 1 : А-Б. - М. : Изд-во Ком. Акад., 1930. - 768 стб.
11. Григорьев А. Л. Леонид Андреев в мировом литературном процессе / А. Л. Григорьев // Русская литература. - 1972. - № 3. - С. 190-205.
12. Гужиева Н. В. Драматургия Леонида Андреева 1910-х годов / Н. В. Гужиева // Русская литература. - 1965. - № 4. - С. 64-79.
13. Замятин Е. И. Мы : Роман, повести, рассказы, пьесы, статьи и воспоминания / Е. И. Замятин / [сост. Е. Скороспелова]. - Кишинёв : Литература артистикэ, 1989. - 640 с.
14. Иезуитова Л. А. Леонид Андреев и Всеволод Гаршин / Л. А. Иезуитова // Вестник Ленинградского ун-та. - 1964. - № 8. - Вып. 2.
- С. 97-109.
15. Ильёв С. П. Леонид Андреев в литературном движении 1905
- 1910 годов / С. П. Ильёв // Русская литература XX века (дооктябрьский период). - Сб. 3. - Калуга, 1971. - С. 168-194.
16. Ильёв С. П. Проза Леонида Андреева эпохи русской революции: автореф. дисс. ... к. филол. н.: спец. 10.01.02 - русская литература / С. П. Ильёв. - Киев, 1973. - 20 с.
17. Келдыш В. А. К проблеме литературных взаимодействий в начале ХХ века: О так называемых «промежуточных» художественных явлениях / В. А. Келдыш // Русская литература. - 1979. - № 2. -С. 3-27.
18. Макарсков Н. А. Леонид Андреев и становление русского модернизма / Н. Макарсков // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. - Сер. Филология. - 2003. - № 1. - С. 47-51.
19. Михеичева Е. А. О психологизме Леонида Андреева: [монография] / Е. А. Михеичева. - М. : МПУ, 1994. - 190 с.
20. Михеичева Е. А. Творчество Леонида Андреева в контексте русской литературы начала ХХ века: Учеб. пособие к спецкурсу / Е. А. Михеичева. - Орёл : ОГПИ, 1993. - 98 с.
21. Московкина И. И. Между «pro» и «contra»: координаты художественного мира Леонида Андреева: [монография] / И. И. Москов-кина. - Харьков : Харьковский нац. университет им. В. А. Каразина, 2005. - 288 с.
22. Московкина И. И. «Комедийки» Л. Андреева: интертекст и мегатекст / И. И. Московкина // Творчество Леонида Андреева: современный взгляд : материалы Междунар. науч. конф. (27-29 сент. 2011, г.Орёл). - Орёл : «Картуш», 2011. - С. 16-22.
23. Петрова Е. И. Проза Леонида Андреева: поэтика эксперимента и провокации : автореф. дисс. ... к. филол. н.: 10.01.01 - русская литература / Е. И. Петрова. - М., 2010. - 25 с.
24. Реквием: Сборник памяти Леонида Андреева / [под ред. В. Л. Андреева и В. Е. Беклемишевой; предисл. В. И. Невского]. - М. : «Федерация», 1930. - 282 с.
25. Рубан А. А. Мифопоэтика и интертекст прозы Л. Андреева: дисс. ... к. филол. н.: 10.01.02 - русская литература / Алла Анатольевна Рубан. - Харьков, 2002. - 198 с. (библ. со с. 185).
26. Святополк-Мирский Д. П. Леонид Андреев / Д. П. Мирский / / Мирский Д. П. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / пер. с англ. Р. Зерновой. - London: Overseas Interchange Ltd, 1992.- С. 609-619.
27. Смирнова Л. А. Творчество Л. Н. Андреева: Проблемы художественного метода и стиля : Учеб. пособие / Л. А. Смирнова. - М. : МОПИ им. Н. Крупской, 1986. - 94 с.;
28. Смирнова Л. А. Л. Н. Андреев / Л. А. Смирнова // Смирнова-Л. А. Русская литература конца XIX - начала ХХ века. - М. : Просвещение, 1993.- С. 189-214.
29. Соколов А. Г. История русской литературы конца ХХ - начала ХХ века: Учебник. - 4-е изд., доп. и перераб. - М. : Изд. центр Академия, 1999. - 432 с.
30. Татаринов А. В. Леонид Андреев / А. В. Татаринов // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов): в 2 кн. /
[огвТред. В. А. Келдыш]. - Кн. 2. - М. : ИМЛИ РАН «Наследие», 2001.- С.286-339.
31. Туниманов В. А. Полемика Л. Андреева со статьями М. Горького «О „карамазовщине"» и «Ещё о „карамазовщине"» / В. А. Туниманов // Русская литература. - 1997. - № 3. - С. 67-82.
32. Шулятиков В. Неаристократическая аристократия [Электронный ресурс] // Шулятиков В. Литературно-критические статьи. - М.; Л. : Земля и фабрика, 1929. - С. 152-174. - Режим доступа: http:// www. az. lib.ru/s/shulj atikow_w_m/text_0990. shtml
33. Яблоновская Н. В. Синтез искусств в творчестве И. А. Бунина / Н. Яблоновская // Культура народов Причерноморья. - 2001. - № 26. - С. 182-185.
