CC BY
57
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ И ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ШВЕЙЦАРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ВАРИАНТА ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА (на материале произведений А. Коэна)
Е.Г. Дмитриева
Кафедра иностранных языков филологического факультета Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, Москва, Россия, 117198
В данной статье на материале произведений франко-швейцарского автора исследуются различия между французским языком метрополии и французским языком Романской Швейцарии, затрагиваются проблемы межкультурной коммуникации, а также вопросы о социальной роли языка.
Вопрос, можно ли рассматривать франко-швейцарскую литературу в общем русле французской литературы, является спорным. Он связан, в свою очередь, с вопросом о существовании и специфике национальной литературы и культуры Швейцарии, который возник уже в эпоху Просвещения и встал со всей остротой в середине XIX в. Несомненным является то, что своеобразие литературы Французской Швейцарии складывается постепенно и базируется на социально-исторических особенностях швейцарской жизни.
Наши интересы лежат в области исследования особенностей французского языка в Швейцарии. В ходе нашей работы мы провели исследование некоторых произведений франкошвейцарских авторов XX столетия, таких как Жак Шессе (Jacques Chessex), Катрин Колом (Catherine Colomb), Корины Бий (Corinne Bille), Иветт Зграгген (Yvette Z’Graggen), Морис Шаппа (Maurice Chappaz), Альбера Коэна (Albert Cohen), Николя Бувье (Nicolas Bouvier) и других. Данная статья посвящена книге Альбера Коэна «La Belle du seigneur».
Книга Альбера Коэна «La Belle du seigneur» передает отношение француза, говорящего на языке метрополии, к лексическим и фонетическим особенностям французского языка Романской Швейцарии. В основе сюжета — любовь двух молодых людей Адрианы и Солаля. Солаль является потомком семьи, которая много веков соблюдает правила классического французского языка. Как пишет Коэн в книге «Les Valeureux», посвященной семье Солаля, живущей в Греции: «Du pere en fils, les Solal Cadets avaient continue de parler fran^ais — et un fran^ais parfois archai'que, emaillant leurs discours de mots disparus tels que, par exemple, desverie (folie), courbasse (courbe par la vieillesse), coltel (couteau), syndiquer (critiquer), destorber (deranger), vespree (crepuscule), copie (abondance), se dementer (devenir fou de douleur ou se lamenter), estorbeillon (tourbillon)... Cette fidalite au noble pays et a la vieille langue etait touchante [1. P. 81—82].
Возможно поэтому речь возлюбленной, которая всю жизнь прожила в Швейцарии, раздражает Солаля: «Son parler genevois l’agacait. Pourquoi diable disait-elle
fegond et non fecond, pourquoi diable arcade et non magasin. Pourquoi une monte et non un escalier. Et puis tous ces septante et ces nonante» [І. P.725].
В словаре «Dictionnaire Suisse Romand» слово «une arcade» характеризуется как «local commercial, de surface reduite, servant а abriter des commerces divers telles boutiques de vetements, kiosques a journaux, salons de coiffure, pharmacies, patisseries, boulangeries, cordonneries, etc.» На русский язык его можно перевести словом «пассаж». Слово «une arcade», в основном, используется в Женеве, но иногда встречается в публицистическом стиле кантонов Вале, Юра и Во; в других кантонах чаще используется словосочетание «local commercial». Данное значение слова «arcade» появилось посредством метонимии от значения «galerie ouverte servant de passage et bordant les rues de certaines villes», которое это слово имеет в языке метрополии.
Числительное «septante» (семьдесят) существовало во французском языке Франции до XV века, но потом стало сдавать свои позиции числительному «soix-ante-dix». Сегодня «septante» употребляется в Романской Швейцарии, в Валь-д’Аост, в Бельгии, откуда оно перешло в Руанду и Заир; иногда встречается в восточных регионах Франции. Его эквивалент, характерный для языка метрополии — soixante-dix — зачастую встречается в произведениях швейцарских авторов, но очень редко в устной речи, равно как в школьных учебниках и административных документах.
Числительное «nonante» (девяносто) начало выходить из употребления во французском языке метрополии в XVI веке, уступив место «quatre-vingt-dix», но до сих пор употребляется в Романской Швейцарии, в некоторых регионах Франции (Лион, Божоле, Франш-Конте и др), а также в Валь-д’Аост, Бельгии, Руанде и Заире. Так же как и «septante», «nonante» часто встречается в произведениях швейцарских авторов, но очень редко в устной речи, административных документах и в школьных учебниках. Эти числительные имеют производные «sep-tantaine», «septantieme», «nonantaine» и «nonantieme».
Сама Адриана замечает, что иногда употребляет слова, неиспользуемые во французском языке Франции: «Je ne sais meme pas mon livret, je parle suisse quelquefois, en France ils disent table de multiplication» [1. P. 285]; «... les carrelages des chambres de bains, en Suisse ils disent catelles» [І. P. б99].
Слово «un livret» — таблица умножения — впервые встречается в Романской Швейцарии в 1б91 году. Во Франции это слово считалось устаревшим уже в XIX веке.
«La catelle» (carreau de ceramique vernisse, utilise notamment pour le revetement des poeles de faience, des parois d’une cuisine ou d’une salle de bains, ou encore comme dessous-de-plat) употребляется в Романской Швейцарии и в Савойе; первое употребление было отмечено в 1409 году.
Словосочетание «la chambre de bains» встречается в книге несколько раз:
«Chambre de bains, c’est du mauvais fran^ais. Les personnes instruites disent salle de bains, je te l’ai dit plusieurs fois deja» [1. C. 14б].
«Il y avait deux chambres de bains, elle dit qu’on dit salle de bains, moi je dis chambre parce que c’est une chambre, une salle c’est quand c’est grand» [1. P. б98).
Само слово «chambre» в швейцарском варианте французского языка имеет более широкое значение, чем в языке метрополии. Здесь оно обозначает любую комнату, за исключением кухни, холла, ванны и туалета, то есть является эквивалентом слова une salle (piece d’un appartement, d’une maison a l’exclusion de la cuisine, de la salle de bains, des W.-C., des halles. Un grand appartement a cinq chambers). Это значение является архаизмом для французского языка метрополии.
Однажды, употребив глагол «souper», Адриана поправляется: «. lorsque nous attendions a souper, enfin a diner» [1. P. 247]. Этот факт показывает, что сами швейцарцы осознают особенности своего французского языка, о чем свидетельствует и то, что даже в литературных произведениях локализмы заключены в кавычки. Например, в книге Николя Бувье «Journal d’Aran et d’autres lieux», автор не только заключает локализм в кавычки, но и дает его объяснение: «Je connais le „foehn“ (vent du Sud qui traverse les Alpes suisses) dont l’effet, tout aussi pernicieux, rend splenetiques les natures les plus joviales, avec cortege de violences et suicides. Jusqu’a la Restauration, les tribunaux de Suisse centrale n’avaient, par temps de foehn, pas le droit de sieger. Depuis, grace a une succession de positi-vistes — savants ou juristes qui desapprenaient la nature — cette sage disposition n’est plus en vigueur» [4. P. 61].
Слово «le souper» в значении «ужин» (repas du soir, mets composant ce repas) является архаизмом для французского языка метрополии, в котором употребляется слово «le diner». В швейцарском варианте французского языка оно очень употребимо в устной речи, в то время как в литературной зачастую заменяется на «le diner». В Швейцарии также используются словосочетания «le souper cana-dien» — «ужин вскладчину» (souper auquel chaque convive participe en apportant sa contribution au repas) и «le gofiter-souper» (collation prise en fin d’apres-midi et servant a la fois de gofiter et de repas du soir).
Слово «le diner» во французском языке Швейцарии обозначает, соответственно, обед (repas du midi, mets composant ce repas). В словаре Dictionnaire Suisse Romand есть интересноe замечание, что в разговоре между швейцарцами и французами во избежание непонимания иногда используется глагол «manger» или словосочетание «repas du midi»: «Dans un echange entre locuteurs romands et fran-$ais, l’ambiguite du terme peut provoquer, par strategie d’evitement, l’emploi du verbe „manger“, moins precis et donc plus polyvalent, ainsi que celui du syntagme «repas du midi».
Слово «le diner» начало использоваться в значении «обед» в начале XIX века и сегодня является архаизмом для французского языка метрополии. Несмотря на это, оно продолжает использоваться во многих регионах Франции, равно как и во франкоязычных странах, таких как Бельгия, Руанда, Заир и Канада.
Слово «le dejeuner» используется в Швейцарии в значении «завтрак» (repas du matin, premier repas de la journee, mets composant ce repas). Его «метропольный» эквивалент «le petit dejeuner» имеет только одно значение и не ведет к недопониманию и поэтому все чаще заменяет франкошвейцарский вариант, как в устной речи, так и в литературных произведениях.
Кроме вышеперечисленных терминов, швейцарцы используют также выражения «dix-heures» и «cafe complet». Первое означает прием пищи в 10 часов утра (collation que l’on fait vers les dix heures du matin, mets composant cette collation) и употребляется также в некоторых регионах Франции (Франш-Конте, Кот-д’Ор, Нормандии) и в Бельгии. Словосочетание «cafe complet» имеет значение «легкий ужин» (repas du soir, plus leger que le souper, compose de pain, fromage, beurre et confiture accompagnees de cafe au lait). Во французском языке метрополии это выражение обозначает завтрак с кофе в качестве напитка («un petit dejeuner oй la boisson est le cafe»). Таким образом, данное выражение является семантическим дивергентом.
В книге много говорится о Мадам Дём, свекрови главной героини. Она считает себя дамой высшего общества, и старается «se sentir genevoise et non suisse». «La republique de Geneve est alliee а des cantons suisses, mais а part cela nous n’avons rien de commun avec ces gens. Pour elle, les Fribourgeois («Quelle horreur, des papistes!») les Vaudois, les Neuchatelois, les Bernois et tous les autres confederes etaient des etrangers au meme titre que les chinois».
Отношение свекрови к окружающим вызывает раздражение невестки, которая отмечает:
Et puis le langage de la Deume est affreux. Pour dire gaspiller, elle dit vilipender. Pour dire joli elle dit jeuli, pour dire milieu, elle dit miyeu, pour dire souliers elle dit souyiers, et pour dire s’il te plait elle dit s’il te polait. Et tous les endeans qu’elle met partout [1. P. 22].
Фонетические особенности речи мадам Дём можно отнести к особенностям произношения в Романской Швейцарии. Слово «vilipender» в значении «тратить, транжирить» — dilapider, gaspiller (l’argent, des biens, des ressources, de la nourriture) является семантическим неологизмом в швейцарском варианте французского языка. Во французском языке метрополии это слово имеет значение «принижать, поносить» «denoncer comme vil, meprisable» от латинского vili-pendere «traiter avec mepris» «estimer comme vil» + peser, evaluer; первое употребление отмечено в 1392 году.
Также стоит отметить употребление в швейцарском варианте французского языка отглагольных прилагательных там, где в языке метрополии употребляется причастие прошедшего времени. Здесь таким примером служит употребление слова enfle («Les jambes toutes enfles» [1. P. б9б]) вместо enfle. Это слово очень часто употребляется в разговорном языке, реже встречается в литературе. Другими примерами этого явления могут служить слова trempe (вместо trempe), gonfle (вместо gonfle), cote (вместо cote) и arrete (вместо arrete).
Как справедливо пишет Э. Шюле, «большое количество слов и выражений, характеризующих французский язык Швейцарии, перешли в него из патуа. Этот факт известен, но его недостаточно, чтобы объяснить все особенности нашего французского языка. В действительности мы находим в нем и другие, отличающиеся от стандартного французского языка элементы; это, в частности, — термины официального кантонального и федерального языка, отражающие ту оче-
видную действительность, что мы живем не во Франции, а в другом государстве и что наша администрация — это не администрация Парижа» [3. P. 30—31].
Швейцария способствовала и способствует процветанию французского литературного языка и поддержке его высокого престижа, испытывая постоянное тяготение к культуре Франции. Широкая известность и престижность университетов, медицинских, педагогических и других учебных заведений является свидетельством высокого уровня цивилизации, говорящей на французском языке. Швейцария является родиной педагогов, ученых, писателей с мировой славой. Чтобы оценить их вклад в сокровищницу мировой культуры, достаточно назвать имена Ж.Ж. Руссо, Ж. де Сталь, Б. Констана, К.Ф. Рамю, Ф. де Соссюра, Л. Гоша и многих других.
В данной статье мы рассмотрели произведение франкошвейцарского писателя XX века Альбера Коэна. Даже на примере одной книги становится понятно, что существует ряд различий между французским языком метрополии и французским языком Романской Швейцарии, которые, в основном, затрагивают лексико-семантический уровень. Данная тема очень обширна и интересна и требует дальнейшего исследования.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Bouvier N. Journal d’Aran et d’autres lieux. — Paris: Payot & Rivages, 1993.
[2] Cohen A. La belle du seigneur. — Gallimard, 1969.
[3] Schule E. Documents de frangais regional actuel // Revue neuchateloise: Defense et illustration de nos parlers. — 1971. — № 54.
[4] Thibault A., Knecht P. Dictionnaire Suisse Romand: particularites lexicales du frangais contemporain. — Zoe, 2004.
LEXICO-SEMANTICAL AND PHONETICAL FEATURES OF THE SWISS NATIONAL VARIANT OF FRENCH LANGUAGE (Based on the works of A. Cohen)
E. Dmitrieva
Peoples’ Friendship University of Russia Mikluho-Maklaya str., 6, Moscow, Russia, 117198
In this article the author investigates the distinctions between the French language of France and the Swiss national variant of the French language basing on the works of a Swiss writer; the issues of intercultural communication as well as the questions of social role of the language are also touched upon.
