CC BY
23
ФИЛОЛОГИЯ
ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ОБРАЗА СКАКУНА В СОВРЕМЕННОЙ ТУВИНСКОЙ ПРОЗЕ
Доржу К. Б.
Тывинский государственный университет, Кызыл
Пища для человека — сила, а лошадь - крылья
(русская пословица)
В статье анализируются лексико-грамматические средства выражения образа скакуна в современной тувинской прозе, среди которых особо выделяются глаголы движения. Быстрый бег коня приравнивается к полёту птиц, поэтому используется очень много метафорических глаголов типа кушталыр, ужар «лететь» и т.п. Значительное место занимают глагольные и адъективные фразеологизмы, подтверждающие летающий бег скакунов типа оуктуг даванныг чуве мурнунче киирбес [букв, «не даст опередить его ни одному коню»], оккур мацныг // мацы оккур «со стремительным как пуля бегом» и т.д. Рассматриваются также сравнительные конструкции, эталоном быстрого бега в которых являются полёт птиц и раскаленный огонь, пламя.
Lexical and grammatical markers of expressions of a character of a fast horse in modern Tuvan prose where verbs of motion are analyzed in this article. Fast running of a horse is equal to the flight of birds that's why there are a lot of metaphorical verbs as kushtaldyr, uzhar, 'to fly' and so on. Verbal and adjectival phraseological words and word combinations confirming flying run of a fast horse as 'duktug davannyg chuve murnunche kiirbes, okkur mangnyg, mangy okkur' and so on take up important space. Comparative constructions - standards of fast running such as flight of birds, scorching fire and flame are also seen in this article.
Ключевые слова: образ коня, скакун-победитель, ореол славы, эпос, тувинская проза, глаголы, прилагательные, фразеологизмы, сравнения, образ птицы, образ огня и пыли.
Keywords: Content words: character of a horse, quarter horse winner, radiance of glory, epos, Tuvan prose, verbs, adjectives, phraseological units, comparison, character of a bird, character of fire and powder.
Конь в традиционной культуре многих кочевых народов, в том числе тувинцев, занимает одно из основных мест. Конь не только средство передвижения для человека, но и кормилец семьи, его друг и спасатель..., таким образом, он является святым, тотемным животным. «О них (о лошадях) написаны научные трактаты, сложены легенды и сказания, им посвящены прозаические и поэтические произведения, они запечатлены в древних петроглифах и на полотнах величайших художников, в скульптурных изваяниях и архитектурных ансамблях. Сложно найти на земле животное, принесшее больше, чем конь, пользы человеку. Кони быстры, трудолюбивы, выносливы. Конь — красивейшее творение природы» [Даржа 2003 : 4].
У тувинцев с давних времен сложилось теплое отношение к коню, поэтому они с любовью и трепетом заботились о нём.
«Общеизвестно, какую огромную роль в хозяйственной и ратной жизни древнего кочевника, весь свой век проводившего в седле, играл конь — друг и соратник, наипервейшая жизненная необходимость. И благодарный человек относился к коню с особым благоговением, возносил его к небесной сфере, где, по верованиям древних тюрко-монгольских племён, обитало верховное божество - Тенгри» [Ибраимов 1988: 27].
В представлении тувинцев конь также был единственным связующим звеном человека с космосом, недаром на гербе Тувы изображён всадник, взлетающий вперед, навстречу Солнцу, т.е. в будущее.
В устном народном творчестве тувинцев, как и у всех народов, образ коня занимает одно из ведущих мест, в героических сказаниях и сказках он наделён даром человеческой речи, даёт советы своему хозяину, заботится и
спасает его. Анализу образа коня в тувинском героическом эпосе посвящена кандидатская диссертация Л.К. Хертек «Мифологические традиции в тувинских героических сказаниях (сюжеты и образы)» [Хертек: 2006]. В её статье «Древние истоки образа коня в тувинском героическом эпосе» отмечается, что «В традиционной культуре тувинцев лошадь с давних пор является объектом почитания. О существовании культа коня у тувинцев свидетельствуют
этнографические материалы и археологические источники. В поверьях тувинцев конь является сакральным существом. В основе этой сакрализации можно видеть представления об его небесном происхождении и особой связи с человеком. ...В тувинском фольклоре образ коня занимает важное место. Он является одним из главных действующих лиц, выступает как положительный персонаж, равный человеку. ... Конь стал символом силы и доблести богатыря, главным его помощником. Он наделён магическим даром: вещим знанием, властью над стихиями, он может изменять обличье» [Хертек 2000: 112].
Писатели, следуя верованиям своих народов и богатому фольклору, часто обращаются к образу коня. В произведениях тувинских писателей часто воспевается конь, в них чётко прослеживается и образ всадника, его отношение к коню.
В тувинском фольклоре и в современной литературе особо подчеркивается образ коня-скакуна. Ни один праздник у кочевых народов, в том числе и тувинцев, не проходил без конных скачек, которые являются одним из видов традиционных мужских игр, состязаний. И поэтому особо ценился и ценится по настоящее время скакун-победитель, от которого зависели благосостояние и слава хозяина, поэтому в художественной литературе образ коня сочетается с образом его хозяина, жизнь которого впрямую зависела от его достижений. «От скакуна нередко зависело счастье или несчастье, удача или неудача. Проигрывал конь — проигрывал и его
хозяин. Победа же окружала ореолом славы и скакуна, и его хозяина» [Ибраимов 1988 : 28].
Нашими писателями написано очень много прозаических произведений, посвященных взаимоотношениям
человека с конем, где центральным персонажем является конь. К ним можно отнести «Чугурук-Сарала» и «Хайыралыг Калчан-Шилгим» Монгуша Кенин-Лопсана, «Донен-Шилги» Василия Эренчина, рассказы Кызыл-Эника Кудажы «Куске-Доруг», «Кызырак» в сборнике «Тацды кежии» и т.д. Как видно из приведенных примеров, они в основном названы именами (кличками) самих лошадей. С образом коня связаны также тетралогия М.Б.Кенин-Лопсана «Юрта табунщика» и роман Ш.Д.Куулара «Коновязь».
Очень богато обрисован конь в произведениях «Алдан дургун» Степана Сарыг-оола, «Чугурук-Сарала» Монгуша Кенин-Лопсана; «Высокие облака» Кызыл-Эника Кудажы, «Старые пастбища» Эдуарда Донгака.
В указанных произведениях повествуются не только кони-скакуны и победители, также и участники трудового фронта, помощники в хозяйстве арата, как одно из основных средств передвижения человека, тем самым является и кормильцем семьи.
В данной работе мы останавливаемся на анализе способов выражения, т.е. на языковых средствах, обозначающих образ скакуна в тувинской прозе. Наибольшей частотностью выделяются синонимичные глаголы однонаправленного
поступательного движения,
обозначающие стремительное или усиленное движение субъекта (коня), которые могут быть разделены на следующие небольшие группы:
1. глаголы движения типа чугурер, халыыр, челер, мацнаар, ыцай боор, салыр.
Напр.: Кымчы ужу сораш кыннырга, аъттар уг-биле дап бергеш, терге узе-чаза сввртуп каггы дег ыцай болганнар. (К-Э.К. Ырак б.) «Увидев, как замахнулась
плеть, лошади рывком тронулись с места и понеслись, чуть не разрывая телегу».
Данные глаголы часто употребляются в форме понудительного залога (ПЗ): чугуртур (чугур-т-ур), ххгщыр (халы-т-ыр), челзир (чел-ис-ир), т.к. лошадью управляет её всадник. Прибавлением аффикса понудительного залога глагол приобретает значение «приведение (всадником) объекта в движение», т. е. каузация лошади всадником типа Оол аъдын халдыпкан (.халы-т-) «Мальчик поторопил коня (заставил идти быстрее) ».
2. метафорические глаголы с семантикой «нестись, летать, мчаться» типа кушталыр, ужар, ужугар, кылыйтыр, аттыгар, ээжектээр, тутсур, салыр, самнаар, ээргиленир, эстээр, шелер, карбаар, аадамнаар, хаадамнаар, аскымнаар.
Примеры: О л Дозур-оолга чедер дээш, аъдыныц аксын будуу шелгилепкен. Кужур Бора аттыга-ла берген. (К-Э.К. Ырак б.) «Он дёрнул коня за уздечки, чтоб догнать Дозур-оола. И бедный Бора помчался»; Аътты мунуп чыда-ла кудуйупкеш, тепсени каапкаш, бар-ла кужу-биле чаре кылыр. Аът-даа ужугуптар (С.Сур. Ы-дыр.) «Как только (всадник) сядет на коня, согнувшись, пришпорит и силой ударит кнутом, конь и полетит».
Как уже говорилось выше, стремительный бег скакунов кочевником сравнивается с образом птиц, и поэтому первые 4 глагола ужар и ужугар «лететь», кылыйтыр «мчаться, лететь», кушталыр «мчаться, нестись» связаны с полётом птиц. Как видно из примеров, почти все глаголы использованы в залоговых формах: глагол кушта-«охотиться за птицами» в форме страдательного залога (СЗ) куш-та-л-ыр передаёт переносное значение, уш-«лететь» в форме СЗ: уш-ук-ар, кылый-«парить» в форме ПЗ: кылый-т-ыр.
Глагол аттыгар «струиться», «бить фонтаном» в переносном значении «лететь стрелой» (ат - «стрелять» в форме СЗ ат-тык-ар) сближается со стремительной струёй воды.
Глаголы эстээр, ээргиленир
соотносятся с образом ветра, с вихрем, а самнаар обозначает движения танца.
Некоторые из них обозначают стремительное движение руки типа шелер «дёргать резко, быстро», тутсур в значении «скакать быстро» (тут-«держать» в форме понудительного залога: тут-ус-ур), салыр «пуститься», карбаар «махать; загребать руками (при плавании) ».
А глаголы аадамнаар, хаадамнаар «горячиться»; «резвиться», аскымнаар «резвиться»; понести (о лошади)», связаны с горячим темпераментом лошади.
3. Сложные глаголы, состоящие из двух компонентов: звукоподражательные слова и вспомогательный глагол де-/ди-типа сыг дээр, садырт дээр /сидирт дээр, чизирт дээр, дадырт дээр и т.п..
Например: Саралазы сыг диген. (М.К-Л.Ч.-С.) «Помчался (его) Сарала»; Хеймерек аът мунупканда, чортпас, чугле дадырт дээр (С.Сур. Ы-дыр.) «Хеймерек когда садится верхом (на лошадь), не едет тихо, а сразу помчится стремительно».
4. Глаголы в форме ритмического вида типа сищейнир, диицейнир.
Например: Чугуруктери сиицейнип, эртип чорупкан (КШ. Багл.) «Скакуны полетели, поскакали вперёд».
5. Синонимичные глаголы-фразеологизмы, выражающие усилительное движение лошади, типа дуктуг даванныг чу ее мурнунче киирбес [букв, «не даст опередить его ни одному коню» (животному, имеющему шерсть на ногах)], дврт чоруун те каар [букв, «показать все свои 4 хода//аллюра»]; ийи кулаан кыза кааптар [букв, «(побежит) зажав оба уши»]; суглукту ызырыпкаш, куштадыптар «полетит, сжимая удила» [букв .«раскусив удила] и т.д. Сюда можно отнести и предложения фразеологизированной структуры с общей семантикой «бежать быстро, нестись, мчаться» типа чурээ хвврээр [букв, «(сердце (его) кипит»], чурээ сиилээр [букв, «(сердце (его) несётся»];
Эти глаголы в большинстве случаев выражают образ действия, состояние бега скакуна, и поэтому они часто употребляются в деепричастной форме.
Напр. Свету ийи чыл улаштыр дуктуг даванныг чуве мурнунче киирбейн келгеш, Эзир-Кара den шолага четкен чугурук аъдын тудуп мунуп алган. (Э.Д. Э.х) «Он сел на своего скакуна, получившего прозвище Эзир-Кара, который в последние два года подряд не дал себя опередить»-, Шак оон кужур Калдарныц аксын сала кааптым. Ийи кулаан шала хачыландыр кыза каапкаш, эстеп ыцай боор... (К.К.Т.к) «Потом я отпустил своего (коня) Калдара. Он так полетит, зажав уши, подобно ножницам».
2. Можно также выделить и синонимичные прилагательные,
выражающие быстроту бега коня, которые могут быть разделены на 2 группы:
1) Качественные прилагательные, выражающие быстрый бег коня: чугурук «быстрый», чиик-чиик «ловкий, лёгкий», оглаа «резвый», ылгын «проворный», кашпагай «ловкий, быстрый», также прилагательное хоерем в переносном значении «проворный».
Чаще всего эти прилагательные обозначают способ бега лошади, т.е. быстроту его бега. Напр.: Дешпер-Доруг амыр аът болгай: ээзи ац кедей бээрге, бышкырбас, буттарын безин чиик-чиик базар (К.К. Т.к.) «Когда хозяин сидит на засаде, Дошпер-Доруг не издаст звук (даже не чихнёт), ходит совсем тихо и легко»; Амырыц Двшпер ала аъдын мунуптарга, оозу ылгыны шымбай халыпкан. (Э.Д. Э.х.) «Когда Амырын сел на пегого коня, он побежал быстро».
2) прилагательные-фразеологизмы, обозначающие стремительный бег коня, которые используются в основном как эпитеты, типа оккур мацныг «быстрый» [букв, «со стремительным как пуля бегом»] И мацы оккур [букв, «бег стремителен как пуля»] (ок «пуля»), чок дээн «самый лучший» [букв, «нет равного»]; суг чыраа «иноходец» (чистый // настоящий иноходец); чустуг сиген сый баспас мацныг «беговая лошадь» [букв, «с бегом, который не поломает ни один
сустав травы»], (т.е. «конь, у которого нога не коснётся травы»).
Напр.: Кужур Эзир-Караныц мацыныц оккуру аайлыг эвес, ана аттыга бээр кулун болгай. (Э.Д. Э.х.) «Бедный Эзир-Кара так быстро бежит, он ведь полетит словно пуля»; Ооц иштинде ынча акта-суругнуц мурнунга чустуг сиген сый баспас мацныг, суг чыраа двнен кара аът ол-ла Хемчик унунга удаваанда эскертине берген. (С.С.А.д.) «Вскоре по долине Хемчика заметили этого чёрного четырёхгодовалового скакуна-иноходца среди множества лошадей».
Для скакуна немаловажную роль играют копыта. В романе Эдуарда Донгака «Старые пастбища» при описании крепких копыт дается эпитет кац «сталь», т.е. стальные копыта. Напр.: Ол-ла кежээ Амырыцныц чазааныц чоогунга чугурук Эзир-Караныц кац дуюглары даштыц одун-квзун
кызацнадыр челзип кирип келген. (Э.Д. Э.х.) «В тот же вечер прискакал к пастбищу Амырына скакун Эзир-Кара» [букв, «прискакали стальные копыта скакуна Эзир-Кара, сверкая, словно оттачивают скалы»].
Особое место принадлежит
сравнительным конструкциям, в которых эталонами скакуна являются птица и огонь. По представлениям наших предков, когда единственным средством передвижения был конь, только птица могла достичь до неба, долететь до высоких облаков, и поэтому эталоном в этих конструкциях служит образ птицы, так как скакун, подобно птице может бежать быстро, лететь высоко, достигая небо.
Таким образом, в сравнительных конструкциях эталонами быстрого бега могут быть следующие образы:
1) образ птицы, т.е. сравнительные конструкции, сочетающие в себе слова, связанные с образом птиц: эзир «орёл», хартыга «сокол», «ястреб», чалгынныг куш «крылатая птица», ужар куш «птица» (летающая птица), ушкан кушту чедип турар чугурук «скакун, достигающий птицу».
Напр.: Чугурук аьттыц мацы ээзиниц камнап, ажаарыпда болгай. Сарала - аът эвес, эзир-дир оц! M.K-JI.4.-C.) «Бег скакуна зависит от того, как ухаживает за ним, заботится его хозяин. Сарала, ведь, - не конь, а орёл!»; - Колхоз даргазы хартыга дег Боразын эзертепкен «Председатель колхоза оседлал быстрого как сокол своего скакуна Бора». (К-Э.К. Ырак б.); — Сен бо ушкан кушту чедип турар чугурук аътты кайыьш тып алган кижи боор сен, акый ? (М. K-JI .4. -С) «Откуда ты, брат, нашёл такого быстрого скакуна, достигающего птицу».
В произведении «Чугурук-Сарала» Монгуша Кенин-Лопсана есть русское выражение «крылатый конь»,
произносимое персонажем русской национальности: - Крылатый конь! СпасибоI - дээш, тываларныц Саян-оол den адап алганы ору с командир Николай Саянцев Саадактыц холун дыцзыдыр туткан (М.К-Л.Ч.-С.) «Крылатый конь! СпасибоI - сказал русский командир Николай Саянцев, которого тувинцы прозвали Саян-оол, и крепко пожал руку Саадака».
Грива коня у многих народов воспринималась как крылья, поэтому он с древних времён был животным, летающим в небо. Образ летающего ввысь коня был символом свободы, полёта в счастливое будущее, поэтому в фольклоре почти у всех народов «конь является верхней частью космоса... Конь глядит вперёд и вверх, грива у него — крылья, он отрывается от земли, преодолевает притяжение и взлетает. Вместе с ним взлетает и человек. Человек верхом причастен к небу — верху мира, освобожден от земли и её тяготений. Он является атрибутом человека, и через него человек приобщается к небу». [Гачев: 1967].
2) Образ огня: кызыл от «красный огонь», от-кес «огонь» (собирательное: «огонь и горящие угли»); чалбыыш «пламя», чалбырааш «сильное пламя».
Для тувинцев, как и для других народов, огонь является источником и символом жизни. С образом огня,
пламени сравнивается быстрый бег, так как огонь при горении раскаляется, а конь при беге как бы разгорается подобно раскаленному огню, поэтому сравнение стремительного бега лошади с огнём, часто пользуется в языке.
Напр.: Кужур Куске-Доруг... от-квс дег челижи-биле салыптарга, Хан-Шилги карацгыда ынаар-ла чыдып калды (К.К. Т.к..) «Хан-Шилги далеко отстал там, где-то в темноте, когда Куске-Доруг побежал своей как огонь рысью»; Кезек-кезек окталдыр челзигилептерге, шыва тону ну ц эдээ херуктелдир хадыгылап, эзериниц кызыл дозузу, чалбырааш дег, кызацнаар болган (М.К-Л.Ч-С.) «Когда он (всадник) поскакал рысью, казалось, что подол его лёгкого тона (пальто) подувал, словно кузнечный мех, а красная краска седла мелькала как пламя»;
Используются также и скрытые сравнения. Напр.: Дуу ол кызыл от чуглуп олур (М.К-Л.Ч-С.) «Вон там катится красный огонь»; «Шеригниц аъттарыныц доозуну квдурулгеш, кызыл чалбыыш ецнуг хей-аът тук болуп, оларныц кырында кииский берген. (С.С.А.д.) «Клубы пыли лошадей воинов, поднимаясь вверх, кружились над ними словно красный флаг (цвета пламени) вдохновения».
3) образ пыли: доозун, довурак-доозун «пыль», кызыл доозун «красная пыль».
Напр.: Кызыр эмер, балык дег семис куску богбаныц соонга доозун туруп калган (К.К. Ырлыг б.) «Осталась только пыль, когда побежал рысью жирный как рыба яловый стригун»; Хенертен Бора-Булак ортузундан кызыл доозун дээрде шаштыга берген турган. (М.К-Л. Ч-С.) «Из середины местечка Бора-Булак появилась вдруг красная пыль и закружилась, поднявшись вверх на небо»; Мввц чон аъттаныпкаш, халдып чоруптарда, кызыл доозун дээрдиве бввлденип унуп эгелээн (М.К-Л. Ч-С.) «Когда весь народ поскакал на конях, поднялась к небу красная пыль»; Чылгычылар хамык аъттарны сургеш чорупканнар. Довурак-доозун кызыл булут бооп дээрде шаштыгып унуп турган. (М.К-Л.Ч-С) «Табунщики поехали дальше,
угнав всех лошадей. Пыль поднималась, как красное облако, высоко в небо».
Таким образом, произведений, посвященных взаимоотношениям лошади и его хозяина, очень много. Как уже говорилось, в тувинской литературе они также занимают значительное место. В этой работе мы остановились только на анализе языковых особенностей изображения коня-скакуна, в центре которых особое место принадлежит глаголам однонаправленного
поступательного движения,
обозначающих стремительное движение коня.
Образ коня является одним из наиболее значимых животных символов у разных народов мира и носит универсальный характер. Известна роль коня в культуре кочевых народов Центральной Азии, где он имеет ритуально-культовое значение и несёт особую символико-семантическую нагрузку. Универсальность образа коня заключается в том, что она как художественное явление свойственна народам различных культур
[Балданмаксарова 2005 : 17].
Образ коня в тувинской прозе неоднозначен. С ним тесно связан и образ наездника и хозяина скакуна, одухотворённого победой своего коня, окружённого ореолом славы. В прозаических произведениях тувинских писателей использовано очень много психологических деталей, касающихся взаимоотношений хозяина и коня, а также отношения людей к лошади. Эти темы будут освещены нами в следующих работах.
В предлагаемой работе мы остановились только на анализе языковых средств, выражающих образ скакуна в тувинской прозе. При работе над темой мы пришли к выводу, что прозаические произведения тувинских писателей имеют тесную связь с национальной традицией народа, с испокон веков
складывавшимися и в той или иной мере бытующими и поныне представлениями о связи человека и коня.
Литература
1. Балданмаксарова Е.Е. Художественная символика образа коня в словесном искусстве монгольских народов // Abstracts. Сборник тезисов 48-й сессии Постоянной Международной Алтаистической конференции (PIAC). 10-15 июля 2005 г. М.: Институт востоковедения РАН. - С.17-18.
2. Гачев Т.Д. О национальных картинах мира // Народы Азии и Африки. - 1967. - № 1.
3. Даржа В. К. Лошадь в традиционной практике тувинцев кочевников - Кызыл: ТувНКОПР СО РАН, 2003. - 184 с.
4. Ибраимов К. Мифопоэтические традиции и художественное произведение //Советская тюркология. 1988. - № 4. - С. 26-31.
5. Костырко B.C. Конь и бык в героическом эпосе и в обрядах жизненного цикла якутов // Миф, символ, ритуал. Народы Сибири. М.:РГГУ, 2008. -354 с.
6. Хертек ЛК. Древние истоки образа коня в тувинском героическом эпосе //Материалы международной конференции «Становление и развитие науки в Туве», посвященной 70-летию тувинской письменности. 12-14 сентября 2000 г. -Кызыл, РИО ТывГУ, 2000. - С. 112-113.
7. Хертек Л.К. Мифологические традиции в тувинских героических сказаниях (сюжеты и образы). АКД М.: 2006. - 27 с.
Принятые сокращения:
1. Кызыл-Эник Кудажы. Танды кежии -(К-Э.К.Т.к.)
2. Кызыл-Эник Кудажы. Ырак булут (К-Э.К Ырак б.)
3. Монгуш Кении-Лопсан. Чугурук-Сарала - (М.К-Л.Ч-С.)
4. Степан Сарыг-оол. Алдан дургун. -(С.С.Ад.)
5. Салим Суруц-оол. Ынакшыл-дыр (С.Сур. Ы-дыр)
6. Шомаадыр Куулар. Баглааш - (К.Ш. Багл)
7. Эдуард Донгак. Эрги хонаштар -(Э.Д.Э.х.)
8. ТКИ - Тувинское книжное издательство.
Материалы взяты из следующих книг:
1. Кызыл-Эник Кудажы. Тацды кежии (Таёжные дары). - Кызыл: ТКИ, 1984.
2. Кызыл-Эник Кудажы. Чогаалдар чыындызы (Сборник произведений). -Кызыл: ТКИ, 1993.
3. Кызыл-Эник Кудажы. Чогаалдар чыындызы (Сборник произведений). - Кызыл: ТКИ, 1994.
4. Монгуш Кении-Лопсан. Чугурук-Сарала. - Кызыл: ТКИ, 1972.
5. Монгуш Кении-Лопсан. Чогаалдар чыындызы (Сборник произведений). 1, 2 тома. - Кызыл, ТКИ, 1993.
6. Салим Суруц-оол. Чогаалдар чыындызы (Сборник произведений). - Кызыл: ТКИ, 1991.
7. Степан Сарыг-оол. Алдан дургун (Шестьдесят богатырей). - Кызыл: ТКИ, 1987
8. Шомаадыр Куулар. Баглааш (Коновязь). 1-2 тома. Кызыл: ТКИ, 2005.
9. Эдуард Донгак. Эрги хонаштар (Старые пастбища). - Кызыл: ТКИ, 1983.
НОМИНАЦИИ ТОПОГРАФИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ г. КЫЗЫЛА В АСПЕКТЕ
КУЛЬТУРЫ НАЗЫВАНИЯ
Ондар Б. К.
Тывинский государственный университет, Кызыл
Особое место в языковой коммуникации современного города занимает имя собственное. Автор статьи поднимает актуальную тему, связанную с культурой называния внутригородских топографических объектов (эргонимов и урбонимов) города Кызыла.
Particular place in language communication of modern day city is taken by proper noun. The author of the article roses actual theme, connected with the culture of naming of inward city topography objects (ergonyms, urbonyms) of Kyzyl city.
Ключевые слова: имя собственное, языковая коммуникация, эргонимы, урбонимы, культура называния.
Key words: proper noun, language communication, ergonyms, urbonyms, culture of naming.
Изучение языка современного российского города во всех его составляющих, анализ форм речевого общения на разных уровнях социальной стратиграфии - проблема новая для нашего времени. Задача лингвистического изучения города через призму его социальной структуры были выдвинуты еще в 1926 году Б. А. Лариным [Ларин, 1977: 175-199]. В свете последних исследований в области изучения языка современного города наметилась тенденция к изучению городской речи и средств языка коммуникации города в аспекте экологии русского языка и культуры речевого общения (Фельде О.В., Шарифулина Б.Я., Шмелева Т.В. и др.). Такой подход обусловлен тем, что язык современного города - очень сложное и многоаспектное явление. Особое место в языковой коммуникации современного города занимает имя собственное (ИС), представленное в ономастической топо- и антропонимической номенклатуре города.
В представленной статье
анализируются названия внутригородских топографических объектов города Кызыла
- урбонимы и эргонимы, входящие в более обширное исследование ономастического пространства современного города.
Эргоним - собственное имя делового объединения людей, в том числе союза, организации, учреждения, корпорации, общества, наименования магазинов, кафе, коммерческих павильонов, аптек, парикмахерских. Урбоним - собственное имя любого внутригородского объекта, в том числе агороним (название городского рынка, площади), годоним (название проспекта, улицы, переулка, набережной и т.д).
Известно, что наименования магазинов, кафе, коммерческих павильонов, аптек, парикмахерских, салонов и др. тесно связаны с историей общества, названия возникли в определенные исторические эпохи, менялись во времени и в своих формах, иногда по содержанию, ареально распространялись в зависимости от конкретных исторических событий в результате языкового, экономического и культурного взаимодействия, а также миграции населения.
