CC BY
16
УДК 8
ЛЕКСИКА ТЮРКСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В РУССКИХ ПОСЛОВИЦАХ И ПОГОВОРКАХ
О. В. Барабаш1, Р. Хемраева2
^Пензенский государственный университет, Пенза, Россия
1'2о1рЫ1@таП.ги
Аннотация. Рассматриваются лексические единицы тюркского происхождения, функционирующие в русских пословицах и поговорках, характеризуются их лексико-семантические группы и стилистические особенности. Выявляются тюркизмы, послужившие формированию наибольшего количества паремий, обосновывается лингвокультурная и общественная значимость выражаемых ими понятий.
Ключевые слова: русский язык, этимология, паремия, пословица, поговорка, тюркизм
Для цитирования: Барабаш О. В., Хемраева Р. Лексика тюркского происхождения в русских пословицах и поговорках // Вестник Пензенского государственного университета. 2023. № 3. С. 22-28.
Вводные замечания
Русская лексика неоднородна с точки зрения происхождения и включает как исконно русские слова, образующие ее основной фонд, так и заимствованные единицы. Как известно, исконно русскую лексику составляют общеславянские, древнерусские и собственно русские слова. В то же время на протяжении существования русского языка происходит его постоянное развитие и обогащение не только за счет внутренних, в том числе лексических, ресурсов, но и путем заимствования тех или иных элементов из других -славянских и неславянских - языков.
Процесс заимствования представляет собой перенос иноязычного элемента из одного языка в другой. Заимствованию чаще подвергаются слова, реже - фразеологические обороты, словообразовательные морфемы, синтаксические конструкции [1, с. 69]. Заимствование иноязычной лексики является одним из основных средств пополнения словаря того или иного языка и свидетельствует о происходящих в различных сферах межнациональных, межкультурных контактах. Языковое контактирование при этом может быть как прямым, так и опосредованным, происходящим в устной или письменной форме. Отметим, что характер заимствований, тематическое своеобразие воспринятых из другого языка лексических единиц, в особенности обладающих этнокультурной спецификой, с одной стороны, обусловливается историческими условиями, в которых произошло заимствование, а с другой стороны, дает возможность выявить наиболее значимые в экономическом, бытовом и социально-политическом отношении понятия, получившие номинацию в принимающем языке в определенный период его развития.
Исследовательский интерес представляет изучение пришедшей в русский язык тюркской лексики, поскольку в течение последнего тысячелетия русский и тюркские народы, а следовательно, русский и тюркские языки, находились в условиях интенсивного взаимовлияния. В языкознании Х1Х-ХХ вв. были разработаны классификации тюрк-
© Барабаш О. В., Хемраева Р., 2023
ских языков и рассмотрены различные аспекты проблемы русско-тюркских межъязыковых контактов.
Так, на основе фонетических, фонетико-морфологических признаков, отражающих грамматический строй языка, была создана классификация тюркских языков Н. И. Иль-минским [2]. Географический принцип и учет расселения современных народов-носителей языка легли в основу классификации тюркских языков, предложенной в работах В. А. Богородицкого [3]. Классификационный список всех тюркских языков, включая мертвые, представлен в работе С. Е. Малова, где автор выделяет древнейшие, древние, новые и новейшие тюркские языки, дополняя к классификационным признакам «тенденции озвончения и опереднения звуков» [4]. Различным аспектам изучения взаимного воздействия русского и тюркских языков посвящены труды культурологов и лингвистов: Н. А. Баскакова [5, 6], Л.Н. Гумилева [7] и др. Вопросы исторического развития лексики тюркских языков в сопоставительном аспекте рассматриваются в работах Э. Р. Тенишева [8, 9].
Как указывает Н. А. Баскаков, «установление и стабилизация современных ареалов расселения тюркских народов относится к различным историческим периодам начиная с первых веков до нашей эры, но основные территориальные границы распределения современных тюркских народов определились в эпоху послемонгольского нашествия, то есть примерно с ХШ-Х1У вв. нашей эры» [10, с. 16]. За этот длительный период «тюркские языки, имеющие различные генетические связи, приобрели некоторые общие лексические, фонетические и грамматические особенности, вызванные тесными контактами как с соседними тюркскими, так и с иными неродственными языками» [10, с. 16].
Ученый отмечает, что «тесное общение русских с тюркоязычными народами, отражение военных набегов соседей кочевников, воинские походы совместно с войсками тюркоязычных соседей способствовали не только взаимному практическому освоению языков, но и взаимодействию русского и соседних тюркских языков, выразившемуся во взаимном заимствовании лексики» [10, с.18]. Помимо военных походов, важное значение имела торговля, благодаря которой также происходило изучение и усвоение топонимики и этнонимики, необходимое для коммуникации и составления карт.
Как следствие, лексические единицы тюркского происхождения проникали в тексты памятников письменности, таких как «Слово о полку Игореве» (конец 1180-х гг.), «Задонщина» (конец XIV - начало XV в.). Довольно много тюркизмов обнаруживается в «Хождении за три моря» (1466-1474) Афанасия Никитина, а также в деловых документах более позднего периода. Важно отметить, что грамматическое и семантическое освоение тюркизмов в бытовой речи находит отражение в содержании русских пословиц и поговорок, что также свидетельствует о процессе активной аккультурации тюркских заимствований в русском языке.
В связи с этим цель нашего исследования - выявить тюркизмы, функционирующие в русском паремиологическом фонде, охарактеризовать их лексико-семантические и стилистические особенности, определить их лингвокультурный потенциал.
Под тюркизмами, вслед за М. В. Орешкиной, мы понимаем «слова или выражения, заимствованные русским языком (вошедшие в систему русского языка или употребляемые в русской речи) из тюркских языков или через их посредство в разные исторические периоды для выражения новых понятий, дифференциации уже имеющихся и обозначения ранее неизвестных русской действительности национально-специфических предметов и явлений» [11].
Эмпирической базой исследования служат пословицы и поговорки русского народа, которые являются «поэтически-образным обобщением социально-исторического опыта народа» [12, с. 13], а значит, представляют собой богатый материал для исследования культурной семантики.
Источниками языкового материала в нашем исследовании выступают сборники пословиц и поговорок, составленные такими авторами, как В. И. Даль [13], В. И. Зимин [14], В. М. Мокиенко [15], М. А. Рыбникова [16]. Обращение к сборникам разных авторов, составленным в разное время, обусловлено попыткой охватить наибольшее количество паремий, в том числе зафиксированных в качестве устойчивых языковых формул новейшей эпохи. По меткому замечанию В. М. Мокиенко, пословицы и поговорки являются «сгустками древнейшей образности и новейшего остроумия» [15, с. 3].
Методом сплошной выборки из указанных сборников были выявлены пословицы и поговорки, включающие лексемы тюркского происхождения. На основе семантической общности выявленные тюркизмы были распределены по лексико-семантическим группам. Полученный таким образом корпус русских пословиц и поговорок, включающих тюркизмы, составили более 400 паремий. Безусловно, данный корпус является открытым и может быть пополнен при дальнейшем исследовании в случае привлечения дополнительных источников языкового материала.
Основными маркерами, по которым в составе паремий вычленялись искомые единицы, явились сингармонизм гласных (аркан, башмак, утюг), конечные сочетания -лык, -ча (каланча, епанча) и другие признаки заимствования из тюркских языков. Затем информация о происхождении отобранных единиц сопоставлялась и уточнялась по этимологическим словарям русского языка таких авторов, как М. Фасмер, П. Я. Черных, А. Е. Аникин и др.
Результаты и обсуждение
При заимствовании лексических единиц происходит их фонетическое, грамматическое освоение в языке-реципиенте. С точки зрения степени освоения лексические заимствования, как известно, подразделяются на три группы. Первую группу составляют иноязычные слова, полностью приспособленные к системе заимствующего языка и не воспринимаемые на современном этапе как чужеродные элементы. Среди таких слов тюркского происхождения можно назвать, например, слова «деньги», «лошадь», «товар» и др. Вторая группа включает иностранные слова, продолжающие сохранять некоторые специфические фонетические или морфологические признаки заимствования. В звуковом отношении это могут быть несвойственные русскому языку сочетания фонем, сингармонизм, зияние гласных и т.п. Так, наиболее ярким признаком тюркизмов является сингармонизм (например, слова «башмак», «утюг» и др.). Третью группу составляют безэквивалентные единицы, в значении которых сохраняются семантически чуждые русскому языку компоненты. Это экзотизмы, называющие национально специфичные предметы и явления другой культуры (например, тюркское «каймак» - вареные сливки), и варваризмы, которые представляют собой наименее освоенные лексические единицы, в том числе сохраняющие графические особенности языка-источника.
Как показал анализ лексического наполнения русских пословиц и поговорок, в них преобладают тюркизмы первых двух групп. Это обусловлено тем, что пословицы и поговорки отражают уже устоявшиеся взгляды народа на мир, на быт, на общественные порядки и межличностные отношения. Соответственно, иноязычные лексические единицы, образующие смысловое ядро отдельных пословиц и поговорок, должны быть в достаточной мере освоены языком, чтобы, с одной стороны, выражать наиболее значимые на данном этапе развития языка понятия, а с другой, - служить источником образного осмысления прецедентных сценариев, позволяя проследить результаты многовековых наблюдений народа над всеобщей диалектикой жизни.
Лексемы тюркского происхождения, функционирующие в русском паремиологиче-ском фонде, условно можно разделить на следующие лексико-семантические группы:
1. Торгово-финансовые отношения, деньги: алтын, базар, барыш, деньги, деньга, казна, магарыч, товар.
2. Одежда и обувь: башмак, епанча, каблук, кафтан, кисея, колпак, сарафан, тулуп, чулок, штаны.
3. Украшения и драгоценные камни: алмаз, бирюза, бисер.
4. Еда: изюм, колбаса, харчи, кавардак.
5. Предметы быта:
а) домашняя утварь: бадья, очаг, стакан, торба, утюг, чемодан, чугун;
б) охотничьи приспособления: аркан, капкан;
в) принадлежности для письма: карандаш.
6. Постройки: амбар, каланча, лачуга, сарай, шалаш.
7. Оружие: кинжал, сабля.
8. Музыкальные инструменты: балалайка, набат.
9. Явления природы: буран, туман.
10. Животные: байбак, барсук, бурундук, кабан, карга, таракан.
11. Растения: айва, арбуз, камыш.
12. Наименования лиц:
а) по национальности: казак, татарин;
б) по воинскому званию, титулу: атаман, хан;
в) по внешним признакам: богатырь;
г) по социальной роли: хозяин;
д) по роду занятий: караул, толмач, чабан, палач.
13. Части тела человека: башка, кадык, кулак.
14. Названия учреждений и заведений: кабак, тюрьма.
15. Абстрактные понятия: талан, ералаш.
16. Единицы измерения: аршин.
Наиболее частотной оказалась лексема «деньги» («деньга»), для которой в русских пословицах и поговорках было обнаружено 127 вхождений. Происхождение слова «деньги» все еще остается в лингвистике спорным вопросом, однако этимологи, в частности М. Фасмер, подтверждают его заимствованный характер и преимущественно объясняют его связь с тюркским 1апда/1епде («монета)» [17, с. 499]. П. Я. Черных указывает, что, по-видимому, это слово пришло в русский язык вместе с торговыми людьми и путешественниками с Востока и может быть связано с древнеперсидским словом, означавшим серебряную монету ценностью около 6 динаров [18, с. 241].
Другие лексемы представлены в меньшем количестве паремий, а некоторые из этих слов демонстрируют единичное употребление в поговорках. Однако и они представляют интерес для лингвокультурологического исследования.
Отметим, что при распределении по лексико-семантическим группам тюркизмов, выявленных в паремиях, мы учитывали первичное (прямое) значение лексических единиц. При этом в пословицах и поговорках исследуемые лексемы нередко получают образное переосмысление, особенно в тех случаях, когда характеризуется и оценивается человек: его характер, внешность, поступки, нравственный облик. В таком случае наименование животного, бытового предмета или элемента одежды становится сферой-источником сравнения либо метафорической экспансии и позволяет через аналогию, в образной форме выразить отношение к той или иной жизненной ситуации, дать оценку человеку или его действиям. Как справедливо отмечает Н. Ф. Алефиренко, «художественные средства в пословицах используются не столько для украшения речи, сколько для воплощения содержания. Метафоры, олицетворения, сравнения и градация - это способы организации содержания пословиц и поговорок, используются они прежде всего
для того, чтобы особенно ярко, образно и точно выразить обобщенное значение» [19, с. 250].
Особое значение в культуре любого народа имеет костюм, так как он всегда связан с соблюдением каких-либо обычаев, подчеркивает статус и благосостояние своего владельца, в связи с чем наименования одежды являются носителями культурной семантики и получают в паремиях символическое значение.
Так, например, в 53 русских паремиях присутствует лексема «кафтан». Слово «кафтан» (и его древнерусские варианты «кавтанъ», «кофтанъ») заимствовано «из тур., азерб., крым.-тат. каДои» [20, с. 212] и восходит к персидскому слову, распространившемуся через арабский язык в Западной Европе и означавшему «куртка на вате, одевавшаяся под доспехи» [18, с. 389]. В русском языке слово «кафтан» употребляется с ХУ-ХУ1 вв. в значении «верхняя мужская одежда разного покроя и назначения, преимущественно верхняя длинная (почти до пят) одежда, с длинными рукавами, застегивающаяся спереди на пуговицы» [21, с. 95].
Как указывает В. И. Даль, обычно кафтан шили «не из домотканины, а из синего сукна» [14, с. 148], и, исходя из содержания пословиц, в которых упоминается кафтан, эта была довольно дорогая одежда. Так, о щеголе говорится в паремии «Пуст карман, да синь кафтан». Кафтан как олицетворение достатка, материальных ценностей человека выступает в паремиях «<В драке богатый лицо бережет, убогий - кафтан»; «Пошел в суд в кафтане, вышел нагишом» [14, с. 148], а в поговорке «Житье хорошее - семерых в один кафтан согнали» [22, с. 90] через абсурдность описываемой ситуации (семеро в одном кафтане) с горькой иронией передается семантика бедности, стесненных условий, в которых оказались люди.
Отметим также, что при помощи образа кафтана в русских пословицах и поговорках создаются различного рода оппозиции, значимые для национального сознания: оппозиция духовного и материального, например: «Хоть кафтан и сер, а ум не черт съел» [22, с. 188]; «<Хоть кафтан у мужика и сер, да ум у него волк не съел» [16, с. 176]; «(Продай кафтан, купи буквицу» [15, с. 403]; своего и чужого: ««Рубаха кафтана к телу ближе» [22, с. 108], ««Видит и кривой, на ком кафтан чужой» [22, с. 114]; подходящего и неподходящего по статусу: ««Не под стать синему кафтану голубой подбой» [22, с. 132]; богатства и бедности: ««Те ж кафтаны, да не те карманы» [22, с. 326]; мужского и женского начала: ««Отчего мужик в кафтане, а баба в сарафане?» [22, с. 77], ««Молодец в кафтане, девка в сарафане» [22, с. 175].
Прецедентный сценарий, описываемый фразой «Старая лисица в капкан не попадет», связан с охотничьим промыслом, на что указывают упоминания лисицы, считающейся ценным пушным зверем, и капкана - охотничьего устройства. Согласно этимологическим словарям, слово «капкан» встречается в славянских языках, однако в русский язык пришло из тюркских. М. Фасмер указывает на его связь со словом каруаи - «капкан, петля» [20, с. 186]. П. Я. Черных отмечает, что слово тюркского происхождения «капкан» в соответствующих вариантах присутствовало в турецком, киргизском, туркменском и других языках и в русском языке было известно довольно давно, хотя в словарях фиксируется с 1792 г. [18, с. 376]. Слово «капкан» сохранило в русском языке свое прямое значение: это приспособление для ловли зверей, состоящее из двух железных дуг и пружины, которое часто применяется с использованием приманки.
Соответственно, в сформировавшейся в русском языке пословице ««Старая лисица в капкан не попадет» [14, с. 353] типичный сценарий из охотничьей практики переносится целиком на жизненную ситуацию, уже не связанную с охотой, тем самым в паремии формируется обобщенный образ опытного человека, способного избежать опасности, неприятностей, безвыходного положения.
Метафорическое переосмысление капкана как безвыходной ситуации, ловушки обнаруживается и в текстах художественной литературы, например: «Последнее было очень знаменательно для Раскольникова: он понял, что, верно, Порфирий Петрович и давеча совсем не конфузился, а, напротив, сам он, Раскольников, попался, пожалуй, в капкан» [22].
Со временем вторичное (переносное) значение получает закрепление и в толковых словарях русского языка [23].
Заключение
Тюркизмы, как показал наш анализ, представлены в русских пословицах и поговорках теми лексическими единицами, которые в наибольшей степени освоены русским языком. При этом в настоящее время часть из них продолжает активно функционировать в современном русском языке, выражая значимые понятия (деньги, стакан, чемодан, кулак, карман), а другие слова ушли в пассивный запас языка вместе с обозначаемыми предметами (это историзмы типа «кафтан», «аршин») либо были вытеснены в ходе развития языка синонимами (современное «переводчик» вместо архаизма «толмач»). В то же время нельзя переоценить лингвокультурный потенциал лексики, функционирующей в национальной сокровищнице - пословицах и поговорках русского народа. Вся лексика, и, в частности, лексика тюркского происхождения, присутствующая в качестве ключевых элементов в отдельных русских пословицах и поговорках, безусловно, способствует созданию в них обобщенно-поэтических образов, фиксируя многовековой опыт русского народа и являясь носителем лингвокультурной информации.
Список литературы
1. Словарь социолингвистических терминов / отв. ред. В. Ю. Михальченко. М. : Институт языкознания РАН, 2006. 312 с.
2. Ильминский Н. И. Вступительное чтение в курс турецко-татарского языка // Ученые записки Императорского Казанского университета. Кн. 3. М., 2018. 59 с.
3. Богородицкий В. А. Введение в татарское языкознание в сравнении с другими тюркскими языками. Казань : Татгосиздат, 1934. 34 с.
4. Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты исследования. М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1951. 451 с.
5. Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения. М. : Наука, 1979- 279 с.
6. Баскаков Н. А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве» / отв. ред. акад. А. Н. Кононов. М. : Наука, 1985. 208 с.
7. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М. : ЭКСМО, 2006. 768 с.
8. Тенишев Э. Р. Вопросы исторического развития лексики тюркских языков // XXV Международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР / Н. З. Гаджиева, Ф. Г. Исхаков, А. А. Коклянова, Л. А. Покровская, Э. Р. Тенишев, А. М. Щербак, А. А. Юлдашев / под рук. Н. К. Дмитриева, Е. И. Убрятовой. М., 1960. 27 с.
9. Тенишев Э. Р., Благова Г. Ф., Добродомов И. Г. [и др.]. Лексика // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Т. 4. 2-е изд., доп. М. : Наука, 2001. 822 с.
10. Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. 2-е изд., испр. и доп. М. : Высш. шк., 1969. 383 с.
11. Орешкина М. В. Лингвокультурологическое освоение тюркских заимствований в русском языке // Социолингвистика. БосюИщшзйсз. 2022. № 1. С. 47-79.
12. Аникин В. П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор : пособие для учителя. М. : Учпедгиз, 1957. 240 с.
13. Даль В. И. Пословицы русского народа: полное издание в одном томе. М. : АЛЬФА-КНИГА, 2020. 984 с.
14. Зимин В. И. Словарь-тезаурус русских пословиц, поговорок и метких выражений. М. : АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2020. 736 с.
15. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русский поговорок: Более 40 000 образных выражений / под ред. В. М. Мокиенко. М. : ОЛМА Медиа Групп, 2007. 786 с.
16. Рыбникова М. А. Русские пословицы и поговорки. М. : Изд-во Академии наук СССР, 1961.
232 с.
17. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. Т. 1: А - Д. Более 4000 слов / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 4-е изд., стер. М. : Астрель: АСТ, 2003. 588 с.
18. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : в 2 т. Т. I (А - ПАНТОМИМА). 3-е изд., стер. М. : Русский язык, 1999. 623 с.
19. Алефиренко Н. Ф., Семененко Н. Н. Фразеология и паремиология : учеб. пособие. М. : Флинта : Наука, 2009. 344 с.
20. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : В 4 т. Т. 2: Е - Муж. Более 4500 слов / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 4-е изд., стер. М. : Астрель : АСТ, 2003. 672 с.
21. Словарь русского языка Х1-ХУП вв. Вып. 7 (К - Крагуярь) / гл. ред. Ф. П. Филин. М. : Наука, 1980. 405 с.
22. Достоевский Ф. М. Преступление и наказание: роман в шести частях // Полное собрание сочинений в 15 томах. Т. 5. Л. : Наука : Ленинградское отделение, 1989. 575 с.
23. Даль В. И. Иллюстрированный толковый словарь русского языка. М. : АСТ, 2017. 560 с.
Информация об авторах
Барабаш Ольга Владимировна, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института фундаментальных и прикладных исследований, и. о. заведующего кафедрой «Русский язык как иностранный», Пензенский государственный университет.
Хемраева Рахат, студентка Института международного сотрудничества, Пензенский государственный университет.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
