CC BY
70
УДК 800.86/.87; 800.879
А.Н. Смирнова
ЛЕКСИКА ТРАДИЦИОННОГО ВНУТРЕННЕГО УСТРОЙСТВА И УБРАНСТВА РУССКОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ИЗБЫ (проблемы сбора и изучения)
Статья посвящена вопросам изучения и сбора лексики внутреннего устройства и убранства русской крестьянской избы. Анализируются проблемы, связанные с поиском этнографических материалов и с реализацией множественности номинации в диалектах, делаются выводы о специфике диалектной синонимии, о мотивированности большинства наименований, о динамических изменениях в лексическом фонде диалекта.
Традиционное внутреннее устройство и убранство крестьянской избы, этнографические источники, диалектные синонимы, словообразовательно мотивированные наименования.
The paper considers the problems of gathering and studying the words for traditional interior, furniture and utensils in peasant houses. The paper analyzes the problems of searching for ethnographical materials and realizing multiplicity of nomination in dialects, makes concluions about specifics of synonymy in dialects, about motivation of most naminations and about temporary modifications in the dialect lexical system.
Traditional interior furniture and utensils in peasant houses, ethnographical sources, dialect synonyms, word-formationally motivated nominations.
Номинации, связанные с интерьером жилища, многочисленны по составу и предполагают классификацию, учитывающую функциональную принадлежность самих реалий. Согласно этому принципу, выделяются следующие семь тематических групп номинативных единиц: лексемы (и устойчивые сочетания), называющие функциональные зоны, предметы мебели, приспособления для хранения предметов культа, утварь, предметы временного размещения и другие предметы (рукомойники, осветительные приборы, зеркала), изделия из ткани. Данные наименования исследуются в работе в различных аспектах: с точки зрения выявления внутрисловных и межсловных парадигматических отношений, вопросов мотивации и словообразовательных средств диалектной лексики, территориальной характеристики наименований объектов внутреннего устройства и убранства, протекания динамических процессов в исследуемом фрагменте лексико-семантического диалектного фонда.
В настоящей статье обратимся к наиболее важным проблемам, возникающим при изучении данной темы. Отметим, что в исследовании рассматриваются не только собственно лингвистические вопросы, но и этнографические, поскольку предполагается представить особенности самих реалий крестьянского жилища, выделив региональные черты, характерные для крестьянского дома на северо-западной территории России. Поскольку языковой материал объемен, то выделенные аспекты рассматриваются здесь на примерах из псковских и новгородских народных говоров. Основными источниками являются диалектные словари [5], [7] и картотека [3].
Этнографические исследования в большинстве своем посвящены описанию конструктивных особенностей крестьянской избы, типам внутренней планировки. Внутреннему убранству, а тем более символическим свойствам предметов интерьера уделяется меньшее внимание. Наиболее полный пере-
чень предметов крестьянского дома и описания их символических свойств содержится в [10], символические значения функциональных зон и некоторых реалий представлены в монографии А.К. Байбурина [1].
Трудность для исследователя представляет поиск источников, в которых отражены местные особенности интерьера избы, характерные для жилищ определенной области на территории Cеверо-Западного региона, поскольку литература, посвященная данным проблемам, представлена в меньшем количестве. Описанию внутреннего убранства псковского крестьянского жилища посвящены редкие статьи, некоторые сведения содержатся в местных краеведческих сборниках [4], [12].
Наше исследование предполагает восстановление по возможности целостной картины мира крестьянского жилища, поэтому особенно актуальным является поиск источников, содержащих документальные и очерковые свидетельства очевидцев, в которых отражены особенности традиционного интерьера. Так, к исследованию привлекаются «Путевые письма из Новгородской и Псковской губерний» П.И. Якуш-кина [13], поскольку в них автор в очерковой форме представил внутреннее убранство изборской избы, используя местные названия реалий. Важная информация, касающаяся интерьера крестьянского дома, представлена в сообщении М. Синозерского [11]. Эти материалы включают ценные сведения этнографического и культурологического характера, которые, несмотря на их небольшое количество, дополняют информацию, полученную ранее по другим источникам, позволяют провести сопоставление, выявить общие реалии Северо-Западного региона и сравнить диалектные наименования предметов внутреннего устройства и убранства избы. Наряду с этнографическими материалами современные диалектные картотеки и словари представляют ценные источники языковой информации о традиционном кре-
стьянском жилище, однако семантика слова и скрытые в ней этнолингвистические данные нередко имеют излишне обобщенный характер.
Следовательно, описание традиционного внутреннего убранства крестьянской избы предполагает синтез этнографических сведений, информации о символическом значении предметов традиционной обстановки с документальными материалами, очерковыми свидетельствами и диалектными источниками.
Обратимся к проблеме множественности номинации, которая реализуется с помощью обилия синонимов в диалектах и с использованием различных мотивирующих оснований для названия одного предмета. В составе выделенных тематических групп наблюдается преобладание тождественных синонимов, поэтому актуальным для нашего материала является вопрос о структурных типах синонимов. Выделяются следующие типы синонимов, определяющиеся их морфемным составом: однокорневые синонимы (словообразовательные параллели), принадлежащие к одному словообразовательному гнезду, и разнокор-невые синонимы.
Вопрос об однокорневых синонимах является предметом дискуссии в течение уже нескольких десятилетий. Речь идет о тождественных по лексическому значению единицах. Мы присоединяемся к мнению Р.П. Рогожниковой, которая считает варианты слов и однокоренные разноаффиксные образования, соотносящиеся в значении, разнородными явлениями [8, с. 90]. Однокоренные слова, в отличие от фонетических и морфологических вариантов, признаются разными словами. Эта точка зрения стала доминирующей в лингвистической литературе, она отражена в Псковском областном словаре.
Явление словообразовательной синонимии в диалектной речи присутствует в ещё большей степени, чем в литературном языке, и составляет часть проблемы множественности диалектной номинации.
Рассмотрим наименования полотенец на материале псковских и новгородских диалектных источников с точки зрения выявления синонимических рядов. В данной тематической группе выделяются несколько подгрупп лексических единиц, учитывающих функциональный признак реалии, так как функциональный признак вещи является ведущим как для традиционного крестьянского жилища, так и в динамической перспективе. Были выявлены следующие подгруппы названий полотенец: сакральные (для украшения икон), декоративные (вывешивались на стены по праздникам), хозяйственные (для накры-вания хлебной квашни), гигиенические (для лица, рук). Сакральные и декоративные полотенца являются важным элементом внутреннего убранства, поскольку они придают простому интерьеру избы символическую значимость и нарядность. Таким образом, в классификации прослеживается как иерархия типов предметов, обусловленная их назначением, так и проявление синкретизма (это касается не только собственно сакральных и декоративных, но и полотенец, используемых в хлебопечении). Сакральная функция пронизывала все типы полотенец и прояв-
лялась не только в использовании, но и на стадии их изготовления.
Структура синонимических рядов определяется родовидовыми отношениями лексем и функциональной принадлежностью изделий. Слово полотенце является родовым наименованием (в ряде контекстов невозможно усмотреть признаки дифференциации) и вместе с тем используется как гипоним - для обозначения полотенца, имеющего определенное назначение. Соответственно второму положению выстраиваются синонимические ряды. Так, слову полотенце в значении 'полотенце для украшения икон' в псковской диалектной речи тождественны по лексическому значению завеска, набожник, набожничек, набразник, ручник, рушник: Фсе давали ф приданъи посьтель, и посьтельнъи, две падушки, адиЯлъ, простыни, зънавески и утиральник, полотенцъ, подзоры [3]; Многа тонкава натыкали, палатенца на иконы [3]; Г богу завески, на окна - обвески [7, XI, с. 68]; Хто набожник, а хто набразник называеть, палатенцэ, што висить над иконай [7, XIX, с. 219]; Набожнички вышивали, кут уарить; тонкие, белые, балхвой звались нитки, куплЯли; чорный да красный [7, XIX, с. 219]; Етъ висит абразник, вешаицца для украшэния [3]; Вон ручник-тъ в большым углу виси [3]; У нас икони е и рушники у икон е [3].
Контекст не всегда содержит данные, позволяющие четко выявить назначение предметов, поэтому пояснение собирателя на карточке имеет определяющее значение для семантизации общего наименования полотенце, которое используется здесь не как родовое, а как видовое название (вешали на образа, на иконы). Наряду с лексемами удалось выявить составные наименования - боговой утиральник, утиральник образной. Если взять для сравнения данные новгородской диалектной речи, то наряду со словом полотенце обнаруживается лексема бахвальник в качестве названия подобного полотенца: У Марьи такой красивый бахвальник на иконе [5, I, с. 39]. В словаре слово определено как 'полотенце с вышивкой', поэтому мы на основе цитатной информации включаем его в группу названий сакральных полотенец. Лексическая единица мотивирована прилагательным бахвальный - 'красивый, нарядный' [5, I, с. 39].
Исходя из материалов исследованных источников, можно заключить, что в целом среди названий полотенец в псковских и новгородских диалектах явление синонимии присутствует во всех подгруппах. Синонимичные ряды различны по количеству членов: от двух до двенадцати-тринадцати; синонимичные отношения демонстрируют пример разно-корневой лексической синонимии и синонимии слова и составного наименования.
Подобные наименования признаются обычно структурными единицами синонимических рядов, но синонимия не во всех случаях является абсолютной, поскольку в диалектных словарях этнографическая лексика толкуется скупо, что и создает трудности для включения слова в ту или иную подгруппу наименований. Также следует отметить, что множественность номинации реалии реализуется внутри сис-
темы говора или говоров, на основе данных которых мы и восстанавливаем синонимические ряды, поскольку диалектоноситель, как правило, не использует в индивидуальной речи все многообразие названий.
Е.А. Рождественская пишет, что «важной особенностью лексики конкретных имён существительных в говорах является широкая представленность словообразовательно мотивированных наименований» [9, с. 275]. Проблема семантизации мотивированного лексического значения связана с определением реальной смысловой значимости мотивирующего компонента. Дефиниция в её описательном виде соотносится с лексическим значением, которое формируется на основе нескольких существенных признаков -сем, отражающих денотат в его свойствах. Внутренняя форма слова либо связана с одним из этих признаков, либо вовсе не представляется актуальной в семантическом плане. В диалектном лексическом материале преобладают случаи первого типа, когда мотивирующий компонент занимает важное место в структуре лексического значения производного слова. Собранный материал из псковских и новгородских диалектных источников показывает, что реалии получают свои наименования по форме; материалу; мере объема; способу изготовления; действию, которое выполняет предмет; функциональному назначению.
1. Номинация на основе метафорического признака - сходства по форме: круг - 'круглый половик' [7, XVI, с. 210], клинцы - 'полка в углу для икон в виде клина'. Например: Бабка вскрикнула от ужаса: на клинцах иконы не оказалось [5, IV, с. 54]. Наименования подтверждают мнение Е. А. Рождественской о том, что «значительной части диалектной лексики присуща образность, номинация нередко осуществляется на основе сравнений, ассоциативных связей слов» [9, с. 275].
2. Наименование по материалу: гнилыш, корне-вушка - 'прялка, изготовленная из корней ели' [5, XIII, с. 104]. Например: А гнилыш - эта гниляный гаршок, в нём суп варим, мЯса кладём [7, VII, с. 27].
3. Название по мере объема емкости: ведерни-чек - 'чугун или горшок вместимостью в ведро', третник - 'посуда емкостью в одну треть ведра' [5, XI, с. 60]. Например: Раньшы в вядерничьки варила варенья, чюгунок с вядро [7, III, с. 59].
4. Номинация по способу изготовления: копани-ца - 'ручная деревянная прялка', точёнка - 'вид ручной прялки' [5, XIII, с. 104]. Например: У мянЯ есь прялка, капаница такая. Хвост у ей, где сядиш, а здесь пяро, атсуль и наматываецца на вярятёна; а капаница такая, што в деряве выкапана [7, XV, с. 192].
5. Наименование по действию: зыбка - 'детская колыбель: корзина, корытце и т. п., подвешенные к гибкому шесту, пружине и т.п.' [7, XIII, с.128], качель - 'висячая колыбель, люлька'. Например: А на крюке пружина, на ей качель висела, кагда рябёнак был, зытка такая [7, XIV, с. 63]. В названиях одновременно отражается и назначение реалии: качать/ зыбать ребенка.
6. Название по назначению: булочница - 'глиняный сосуд для теста' [7, II, с. 209], подыконник -'полка для икон («под иконы»)'. Подыконник - полка, на которой стоят иконы [5, VIII, с. 63].
Приведенные выше толкования диалектных слов свидетельствуют о том, что значимость мотивирующего компонента в структуре лексического значения производного слова находит отражение в последовательности его репрезентации в дефинициях региональных словарей. Другие дифференцирующие признаки могут отсутствовать.
Таким образом, собранный материал свидетельствует о большом количестве мотивированных лексем в рассматриваемом поле. Особенностью диалектной лексики является наличие ряда производных наименований с различными мотивировочными признаками для одной реалии.
Изменения, произошедшие во внутреннем убранстве избы, повлияли и на лексический фонд сельских жителей: в диалекты проникли заимствованные из речи горожан слова, а многие лексемы исчезли или сохранились только в памяти старшего поколения.
Охарактеризуем эволюцию интерьера русской избы. Традиционное убранство крестьянской избы составляли стол, лавки, полати, шкаф для посуды. Никакой другой мебели, как правило, в крестьянском жилище не было. Интерьер жилых помещений стал заметно меняться с последней трети XIX в. На рубеже XIX - XX вв. окончательно исчезли избы, отапливаемые по-чёрному [6, с. 93]. В быт крестьян стала входить городская подвижная мебель: шкафы, горки, буфеты, кровати, стулья, кресла [10, с. 11]. Строительство хлебозаводов привело к трансформации русской печи, которую заменил щит, и кадушек для замеса хлеба [6, с. 94]. Материалы анкетирования, проведенного в Палкинском районе Псковской области, свидетельствуют о том, что дольше всего в крестьянском быту сохранялись домотканые полотенца, но и их изготовление утрачивается в 1970-е гг. [6, с. 94].
Не менее важным источником, информирующим о динамических изменениях, является народная речь, поскольку в ней зачастую содержатся указания не только на бытование реалий в прошлом или настоящем времени, но и на замену номинаций сохранившихся предметов. Представления о времени являются важным элементом диалектной картины мира, хотя часто они могут быть выражены и имплицитно. Для отражения временного периода говорящий использует ряд разных языковых средств: специальные лексические и синтаксические показатели. В.В. Варламова отмечает, что «время может быть фиксированным или нефиксированным на временной шкале» [2, с. 56]. Для обозначения фиксированного времени используются лексические конкретизаторы: наречия времени, наречные сочетания со значением времени, наречия сравнительно-уподобительные, прилагательные, существительные.
В диалектной речи лексемы, указывающие на прошлое, чаще всего употребляются с особым коммуникативным заданием: как правило, они относятся к другому жизненному укладу, который сопоставля-
ется с существующим в настоящее время. Например: Раньшэ говорили покрывало на стол, а типерь скатереть [3]. Нередко при выражении временных отношений фиксируются периоды жизни человека. Например, лексические конкретизаторы, представленные существительными и субстантивированными прилагательными, указывая на возрастную группу диалектоносителей, относят употребление номинаций реалий к прошлому времени: Старики называли рукомойник - гылёк, глиняные такие, з двумЯ носиками и два ушка, верёфку - и к потолку [7, VI, с. 161]; Кринку-то муравкой называют старые-то [5, V, с. 108].
Таким образом, диалектные цитаты свидетельствуют о том, что традиционное внутреннее убранство крестьянской избы подверглось изменениям. Эти изменения затронули все выделенные нами в исследовании группы предметов. Что касается оценки произошедших изменений сельскими жителями, то в целом она положительная: Топерь в избах-то наломано, чего только нету, а ране печка да лавка [5, V, с. 154]. Однако некоторые информанты сожалеют об исчезновении традиционных предметов быта: Раньше рушники вышивали красивые, а теперь, наверно, и не умеют [5, IX, с. 160]. Материалы свидетельствуют также о том, что реалия может сохраняться в деревенском обиходе, а диалектное наименование утрачивается под влиянием городской речи и заменяется общерусской лексемой, которая в сознании крестьянина осмысляется как более «правильная»: Гаршки мы так называли - жалезьники, па-культурнаму - чугунки [7, X, с. 181].
Обозначенные нами проблемы, как собственно языковые, так и этнографические, требуют расширенного анализ с привлечением лексических данных других зон Северо-Запада России.
Список литературы
1. Байбурин, А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян: монография / А.К. Байбурин. - Л., 1983.
УДК 811.111
О МОДАЛЬНОЙ СЕМАНТИКЕ
2. Варламова, В.В. Способы выражения временных значений в современном русском языке / В.В. Варламова, // РЯШ. - 2006. - № 6. - С. 56 - 60.
3. Картотека «Псковского областного словаря с историческими данными» (хранится в Псковском государственном педагогическом университете и в Межкафедральном словарном кабинете им. проф. Б.А. Ларина при СПбГУ).
4. Кондратьева, О.А. Быт и культура крестьян Северо-Запада России в XIX - начале XX в. / О.А. Кондратьева // Псков. - 1999. - № 11. - С. 98 - 109.
5. Новгородский областной словарь (НОС). Вып. 1 - 13 / отв. ред. В.П. Строгова. - Новгород, 1992 - 2000.
6. Новожилов, А.Г. Динамика традиционной культуры сельского населения Псковского пограничья во второй половине XX в. (Печорский, Пыталовский, Палкинский районы) / А.Г. Новожилов // Псков в российской и европейской истории: материалы Междунар. науч. конференции: в 2 т. Т. 2 / отв. ред. В.В. Седов. - М., 2003. - С. 89 -95.
7. Псковский областной словарь с историческими данными. (ПОС). Вып. 1 - 21 / под ред. Б.А. Ларина и др. - Л. (СПб.), 1967 - 2009 (издание продолжается).
8. Рогожникова, Р.П. Варианты слов в русском языке: монография / Р.П. Рогожникова. - М., 1966.
9. Рождественская (Магазеева), Е.А. Мотивирующий компонент в семной структуре лексического значения производного слова (на материале дефиниций областного словаря) / Е.А. Рождественская (Магазеева) // Псковские говоры: синхрония и диахрония: межвуз. сб. науч. тр. -Псков, 2003. - С. 275 - 280.
10. Русская изба: внутреннее пространство избы, мебель и убранство избы, домашняя и хозяйственная утварь / под ред. Д.А. Баранова и др. - СПб., 2004.
11. Синозерский, М. Домашний быт крестьян Левоч-ской волости Боровичского уезда Новгородской губ. Со-общ. студента Имп. СПб. унив. М. Синозерского / М. Синозерский // Живая старина. - 1899. - Вып. 4. - С. 403 -435.
12. Цветков, Н.А. Традиционное крестьянское жилище II половины XIX - начала XX в. / Н.А. Цветков // Псков. -1997. - № 6. - С. 86 - 91.
13. Якушкин, П. Путевые письма из Новгородской и Псковской губерний / П. Якушкин. - СПб., 1860.
A.A. Червяков Й С ГЛАГОЛОМ SHOULD
В статье рассматривается способность конструкций с модальным, вспомогательным и усилительным глаголом should передавать следующие модальные значения: реальность/нереальность; возможность/необходимость/желательность; достоверность/уверенность; целеустановка; утверждение/отрицание; эмоциональная оценка.
Модальность, семантика, модальный глагол, вспомогательный глагол, усилительный глагол.
The paper describes the ability of the constructions with the modal, auxiliary and emphasizing verb should to render the following modal meanings: reality/unreality; possibility/necessity/desirability; authenticity/confidence; intention; affirmation/negation; emotional attitude.
Modality, semantics, modal verb, auxiliary verb, emphasizing verb.
Настоящая статья посвящена конструкции «гла- модальности. Согласно классификации Л.А. Бирю-гол should + инфинитив» как средству выражения лина и Е.Е. Корди [1], выделяется шесть основных
