CC BY
38
Вестник ПСТГУ. Серия III: Филология.
2017. Вып. 53. С. 78-93
Петрова Юлия Ивановна, канд. филол. наук, Институт востоковедения им. А. Е. Крымского Национальной академии наук Украины Украина, г. Киев, 01001, ул. Грушевского, 4 [email protected]
Лексика славянских языков в дневнике Павла Алеппского
Ю. И. Петрова
В статье рассматриваются лексика и выражения из славянских языков (преимущественно церковнославянского и русского), использованные архидиаконом Павлом Алеппским (1627—1669) в его известном сочинении «Путешествие патриарха Макария Антиохийского». Материалом исследования послужила часть арабского текста, охватывающая пребывание патриарха Макария в России и Украине в 1654—1656 гг. (fol. 64r—262r парижской рукописи Arabe 6016). В своих путевых записках автор широко использовал иноязычную лексику — как для обозначения специфических реалий тех стран Восточной Европы, которые посетил патриарх Макарий со свитой, так и для придания своему тексту определенного колорита. Как можно заметить на материале рукописи, автор проявлял наибольший интерес к языковым реалиям славянского мира по сравнению с другими иностранными языками и старался отобразить их в своем дневнике; в этом ему помогла некоторая степень его знакомства с русским и церковнославянским языками, которые он осваивал во время путешествия. Зафиксированная в рукописи славянская лексика проанализирована по таким критериям, как мотивированность заимствования (безэквивалентная vs. эквивалентная лексика), систематичность употребления (регулярность vs. окказиональность), тематическая принадлежность, адаптация к морфологической системе арабского языка. Рассмотрены функциональные особенности некоторых наиболее частотных лексем, а также влияние греческого языка на заимствованную «среднеараб-ским христианским языком» лексику (на примере гибридных форм, возникших вследствие присоединения греческих суффиксальных морфем к славянской основе). Можно сделать вывод, что большинство использованных в рукописи славянских слов оказываются авторскими окказионализмами, и лишь несколько из них вошли в арабский лексикон как безэквивалентные экзотизмы.
Знаменитый арабоязычный исторический источник XVII в. — дневник путевых записей о путешествии Антиохийского патриарха Макария III Ибн аз-За'има (на кафедре 1647—1672), написанный его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским (1627—1669), представляет значительный интерес в лингвистическом отношении и нуждается в дальнейшем изучении с этой стороны. На актуальность такого исследования указывал еще акад. И. Ю. Крачковский1, поскольку, в от-
1 Крачковский И. Ю. Описание путешествия Макария Антиохийского как памятник арабской географической литературы и как источник для истории России в XVII в. // Он же. Избранные сочинения. Т. 1. М.; Л., 1955. С. 268.
личие от исторических аспектов, филологическая сторона памятника изучена гораздо меньше2. В настоящее время в рамках международного академического проекта (Румыния, Россия, Украина) ведется работа над подготовкой полного критического издания сочинения Павла Алеппского по четырем доступным редакциям, самая полная из которых (парижская рукопись Arabe 6016) содержит 620 страниц рукописного текста.
Хорошо известно, что Павел Алеппский, который сопровождал своего отца в длительном путешествии (1652—1659 гг.), проявил себя как скрупулезный летописец и наблюдатель редкой любознательности. Особый интерес представляет тот факт, что в своих путевых записках автор широко использовал иноязычную лексику для обозначения специфических реалий тех стран Восточной Европы, которые посетил патриарх Макарий со свитой. Благодаря тесным и продолжительным культурным и языковым контактам лексикон и сама картина мира путешественников значительно обогатились.
Словарный состав арабского — в частности, среднеарабского христианского — языка той эпохи характеризуется наличием многочисленных тюркизмов и грецизмов (последние выступали в качестве интернационализмов в поствизантийском православном мире). В сочинении Павла Алеппского встречается также множество лексем из других европейских языков, гораздо менее известных его землякам в то время. Особое место среди таких слов занимает лексика славянских языков, что вполне логично — Павел провел на территории Московского царства и «земли казаков» в целом два года и два месяца (с 10 июня 1654 г. по 15 августа 1656 г.) и, по его собственному свидетельству, за это время научился неплохо читать по-церковнославянски. Так, в конце пребывания в Москве он неоднократно возглашал по-церковнославянски ектению во время богослужений, чем приводил в изумление присутствовавших и самого Алексея Михайло-вича3. Очевидно, Павел немного освоил и разговорный язык того времени, хотя незадолго до отъезда все же беседовал с царем через переводчика, признавшись: ^jjji ^j^ niznay buruske «Не знаю по-русски»4. Чиновники Посольского приказа даже уговаривали его остаться в Москве в качестве переводчика5. Какой бы ни была реальная степень знакомства сирийского архидиакона с русским языком, несомненно одно — он использовал любые возможности для обогащения своего словарного запаса и старался зафиксировать в своем сочинении как можно больше иноязычной лексики, среди которой славянская занимает видное место.
Лексика славянских языков в дневнике Павла Алеппского до сих пор не выступала объектом специального исследования. Лишь в работах румынской исследовательницы Иоаны Феодоров — координатора международного проекта по подготовке критического издания «Путешествия Макария» — можно найти комментарии к румынским терминам славянского происхождения, которые
2 Единственная специальная работа, посвященная языку памятника: Пумпян Г. З. Диалектизмы в путешествии патриарха Макария Антиохийского: Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.22. Л., 1981.
3 Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / пер. с араб. Г. Муркоса. М., 2005. С. 497.
4 Там же. С. 495, 497.
5 Там же. С. 507.
содержатся в частях текста о Mолдавии и Валахии6. Переводчик «Путешествия Mакария» на русский язык (1896—1900) Георгий Mуркос кое-где в примечаниях комментировал передачу автором русских слов арабскими буквами.
Описание пребывания патриарха Mакария в России составляет б0льшую часть дневника Павла Алеппского (fol. 94r—258v, т. е. ок. 328 рукописных страниц7); с учетом описания «земли казаков» (fol. 64r—94r, 258v—262r) фрагмент, посвященный славянским землям, составляет ок. 396 страниц из 620 в парижской рукописи. Тем больший интерес представляют для нас идентификация славянской лексики и рассмотрение особенностей ее адаптации и функционирования в арабском тексте.
Под выражением «лексика славянских языков» мы подразумеваем как церковнославянские слова и выражения, так и лексемы и выражения русского языка соответствующей эпохи, услышанные и зафиксированные Павлом Алеппским во время его пребывания на территории «земли казаков» и Mосковского цар-ства8. Следует иметь в виду, что его ознакомление с ними происходило устным путем, в условиях непосредственного контакта. Особенностью устного заимствования является ориентация реципиента на звучание слова в языке-источнике и отсутствие в его сознании представления о графической форме заимствуемого слова; соответственно, может происходить искажение его звуковой оболочки9. Способом отображения иноязычных слов на письме в таком случае становится практическая транскрипция — передача звукового состава иноязычной единицы фонемами принимающего языка.
Помимо искажений, связанных с устным способом заимствования, в рукописях неизбежно присутствуют ошибки переписчиков, поскольку автограф Павла Алеппского до нас не дошел. Приводимые в статье примеры взяты из парижской рукописи Arabe 6016, которая положена в основу будущего критического издания арабского текста, с указанием отдельных важных разночтений по другой — независимой от нее — редакции текста «Путешествия Mакария» (петербургскому списку В 1230 из собрания ИВР РАН). Обе рукописи восходят к концу XVII в., и разночтения между ними представляют наибольший интерес для интерпретации текста и анализа языковых явлений10. Так, проведенное сопоставление разночтений показывает, что в некоторых случаях неполный петер-
6 Feodorov I. Notes sur les mots non arabes dans le Voyage du patriarche Macaire d'Antioche par Paul d'Alep // A Festschrift for Nadia Anghelescu. Bucharest, 2011. P. 203-209; см. также: Paul din Alep, Jurnal de cälätorie în Moldova §i Valahia, studiu introductiv, edi^ia manuscrisului arab, traducere în limba romänä, note §i indici de Ioana Feodorov. Cuvânt înainte de Räzvan Theodorescu. Bucure§ti; Bräila, 2014.
7 К ним следует добавить fol. 204r-215v петербургской рукописи, отсутствующие в парижской редакции.
8 В настоящей работе не рассматриваются лексемы славянского происхождения, заимствованные румынским языком и воспринятые Павлом Алеппским во время пребывания в Mолдавии и Валахии.
9 Маринова Е. В. Иноязычная лексика современного русского языка: Учебное пособие. M., 2012. С. 93.
10 Подробнее о взаимоотношении рукописных редакций «Путешествия Mакария» см.: Petrova Y. «The Travels of Macarius»: Relationship between the Manuscript Versions // Europe in Arabic Sources: «The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch». Proceedings of the International
бургский список содержит фонетические варианты, более близкие к оригинальному звучанию:
Парижский список Петербургский список Перевод
полковники
стольники
¿Lllj tilullj засека
^Ijjj^l (^jbj^l осударь
nqnti n'j Рцем вси
Стоит отметить, как Павел Алеппский обозначал наличие диглоссии в славянских землях. Как правило, при упоминании языка богослужения в Московии он отмечал, что ектения произносилась или хор пел «по-русски». Однако
при описании им языковой ситуации в Молдавии встречается интересное замечание:
^Jl -J ¿jl^hijllj ^^ill ^Jl 1—lj.llj jU-Ul '^""jjll jAJ Ijjâj ljjl£ Vjl Ù^
¿j^a. ^IjSj Ijjsjj ^Jl -J jjîll
«Его подданные ранее читали на сербском языке, который одинаков с русским, ибо везде, начиная от Болгарии и Сербии, в Валахии и Молдавии, у казаков и в Московии читают на сербском языке; на нем же написаны все их книги» (fol. 33v—34r)u.
Отождествление книжного языка славян с сербским указывает на то, что путешественник осознавал южнославянское происхождение богослужебного языка, как и наличие книжной и устной форм в славянских странах:
ÎO^^I ^ J,.""',.V f» jjâllj jliLllj i_ij.1l l^lj
«У сербов же, болгар, казаков и московитов язык один и лишь иногда различается, а книжный язык одинаков» (fol. 34r).
Упоминание Павлом Алеппским сербского языка для обобщения указывает на восприятие ближневосточными христианами того времени славянского мира через призму сербской культуры. Очевидно, это связано со значительной ролью сербского присутствия в Святой Земле в Средние века12. В целом же для обозначения и разговорного, и книжного языка в Московском царстве автор использует слово i^jjll «русский»13: <^jj1lj i^jjlb jWj «переводчик, знавший греческий и русский»; i^jjlb ЦЫ-il «три Евангелия, два [из которых] на русском».
Славянскую лексику в сочинении Павла Алеппского можно рассматривать по нескольким параметрам. Одним из основных является вопрос о мотивирован-
Conference "In the Eyes of the Orient: Europe in Arabic Sources" (Kyiv, 22-23 September 2015). Ed. by Y. Petrova and I. Feodorov. Kyiv, 2016. P. 11-32.
11 Зд. и далее — перевод автора статьи по парижской рукописи Arabe 6016.
12 Панченко К. А. Ближневосточное православие под османским владычеством: первые три столетия (1516-1831) / отв. ред. С. А. Кириллина. М., 2012. С. 80-81.
13 В качестве этнонима слово ^jjl автор использует по отношению к населению казацкой Украины, в то время как в отношении жителей Московской Руси он употребляет слово jjjàji^Jl «московиты».
ности употребления иноязычной лексики. Так, среди употребляемых в рукописи иноязычных слов (в том числе из славянских языков) следует выделить:
а) безэквивалентную лексику, обозначавшую специфические реалии стран, которые посетил автор;
б) слова, выражающие понятия, для которых существовало наименование в языке-реципиенте (кроме арабского, в данном случае таковым мог выступать турецкий или греческий, лексику которых автор широко использовал и которая была понятна его читателям).
Первая группа слов представляет собой экзотизмы (греч. £^ют1х6с; «заграничный; экзотический») — иноязычные слова и выражения, обозначающие свойственные чужим народам и странам реалии и употребляемые для придания речи особого (местного) колорита14. К этой группе относятся только имена существительные, так как они несут чисто номинативную функцию и их употребление стилистически оправданно. Примерами мотивированного употребления славянизмов, представлявших собой единственные наименования для экзотических денотатов в XVII в., могут служить такие слова из рукописи: «злотый», кпа1Т «князь», а1-£йпуар «униаты», /йюИ «верста»,
^ил^ц аь-затуШ «сани», qabТqa «копейка», ц/аш «квас».
Второй тип слов относится к эквивалентной лексике; применительно к арабскому языку XVII века такие славянизмы можно рассматривать как варваризмы (греч. варварам — «говорить на испорченном греческом языке»; РарРарюи — «на непонятном языке»). Этим термином в лингвистике обозначают иноязычные слова или выражения, не до конца освоенные языком-реципиентом, в отличие от заимствованной лексики, адаптированной к его систе-ме15. Характерным признаком варваризмов считается окказиональный характер их употребления, цель которого — придание изображению местного колорита16. Заметно, что автор не упускал возможности продемонстрировать знание иностранных языков и реалий других стран. Возможно, одновременно он ставил цель расширить кругозор своих читателей и их словарный запас, если учесть, что просвещение соплеменников было одним из главных направлений деятельности Павла и Макария17. Во многих случаях автор отдавал предпочтение иностранному слову, а не общеупотребительному, даже когда, казалось бы, не было такой необходимости.
Сравним немотивированное использование Павлом Алеппским славянизмов, наряду с употребительными эквивалентами:
Славянская лексема Эквивалент в рукописи Перевод
подводы
I". -а вишня
писарь
14 Словарь социолингвистических терминов / отв. ред. В. Ю. Михальченко. М., 2006. С. 243.
15 Там же. С. 34.
16 Маринова Е. В. Указ. соч. С. 66.
17 Панченко К. А. Указ. соч. С. 515.
Славянская лексема Эквивалент в рукописи Перевод
сотник
JISjll jljp Приказ (учреждение)
Автор всегда подает иноязычное слово в сопровождении общеупотребительного эквивалента, перевода или пояснения; некоторые новые для читателя слова он толкует не один раз. Например, слово ^Sjjjj^Sl — «сотник» в одном случае объясняется как .М^л «начальник крепости», в другом — сопровождается эквивалентом-тюркизмом «юзбаши» (тур. yuzba§i), который должен был
быть понятен жителям Османской империи; слово ^j^îj «писарь» поясняется через грецизм ^jSjjUjé (гр. — ypa^^axixôç «секретарь; писарь»). Высокочастотное в рукописи слово jjj^îl as-sabur «собор» Павел использует в основном по отношению к Успенскому собору Кремля (но также и при упоминании кафедральных соборов других городов), пояснив его сначала как ^jjîuVl ^jÎI ^^ «великая [церковь], т. е. епископская кафедра», затем как ^SjÎjjIS «кафолический [храм]», jl «кафолический, или соборный [храм]».
Особый интерес представляет употребление Павлом слова «переводчик». Заимствование barïfugïkus встречается в рукописи 15 раз, наряду с
арабским эквивалентом ùWjj, мн. ù^Ijj (около 100 раз), но в эти два слова автор вкладывает разные семантические оттенки и не отождествляет их. На это обратил внимание еще Г. Муркос, предположив, что в первом случае автор подразумевает штатного служащего московского правительства, а арабским словом (в интерпретации Г. Муркоса — «толмач») обозначает переводчика-грека, прибывшего в составе свиты Макария из Молдавии18. С этим мнением отчасти можно согласиться: анализ контекста употребления русского заимствования показывает, что «переводчик» был официально назначен Макарию с момента его въезда в Калугу; автор поясняет термин как jWJ «царский переводчик» и j^I ¿U?.jj «главный переводчик». «Переводчики» переводили официальные документы в Посольском приказе, имели более высокий статус и получали более щедрую милостыню при раздаче подарков, чем «толмачи»:
ji^^jjîi JJSI (^ijSj^jiijLi] ÎJUJJ ^Sj i^jjiji JS I^MI ¿¡J^IJJI ijiti
«Потом каждому из царских переводчиков раздали по иконе и по несколько рублей, "переводчику" — больше чем толмачу» (fol. 203г).
В то же время словом jWJ targuman автор называет сопровождавших Макария переводчиков более низкого ранга, которые также назначались в Москве:
jjîîl J^J Jjl ^Jl Ijl^J i^l^^JJj Ij^J^j
«Нам назначили переводчика и толмача сопровождать нас до границы земли казаков» (fol. 251г).
Подобно слову «переводчик», отдельные славянские лексемы в рукописи Павла Алеппского приобрели регулярный характер и должны были стать узнаваемыми для читателя. По этой причине можно рассматривать иноязычную
18 Путешествие... 2005. С. 432.
лексику по такому признаку, как систематичность употребления (повторяемость уб. окказиональное вкрапление).
Некоторые лексемы автор использует на протяжении текста систематически, два-три раза объяснив их значение. К таковым относятся следующие группы лексики:
а) местные реалии: /йюИ «верста», fйdfйdвs «подводы», аз-шЪйг «собор», гйЬИ «рубль», сШй/Гра «челобитная», вигщ «сорок» (соболей), даЪТда «копейка», ^М^ туда «чайка» (казацкое судно). Наиболее высокая частотность употребления у лексем «верста» (ок. 160 раз), «собор» (100 раз), «сорок» (соболей) (45 раз), «копейка» (36 раз), «рубль» (27 раз), «подводы» (20 раз). Эти слова регулярно упоминаются при описании переездов, богослужений, денежных отношений и географических реалий;
б) титулы: кпа1Т«князь», /йу/йфа «воевода», щШкш «сотник», ЪйlkйЪnТkйs «полковник». Интересно употребление слова Цаг «царь» — автор систематически использует его только по отношению к Ивану Грозному, история которого была известна на Востоке19. Трижды в рукописи это слово используется с именем Алексея Михайловича, но только в составе титула-туры и цитируемой фразы, а не в авторской речи20.
Повторяемые лексемы приняли в дневнике Павла Алеппского характер хорошо освоенных заимствований; некоторые из них подверглись определенной морфологической адаптации (об этом см. ниже).
Напротив, к окказиональным вкраплениям относятся слова и выражения, встречающиеся в рукописи один или два раза: врйШа «столица»,
Ыашатк «племянник», ^ Ъта «пиво», д"тЪда «коробка», drugйy «другой», сй1й/Тк Боев «человек Божий» и др.
Приведем примеры выражений и мини-диалогов из разговорного языка, которые автор использовал для придания колорита определенным речевым ситуациям, попытавшись передать их в исходной фонетической форме арабскими буквами.
Челом бьет осударю Святейшему патриарху Макарию Антиохийскому (fol. 138v) cûlûm byat l-asûdarïsfatïsïmû batrïyarha Makarïya Antiyûsïskûû j^jnij'ilini ^jbj^iV fjlj^-jj<.....'jUJjjU <
Батюшка, добро! (fol. 232v) bafskû, dûbrû jjJjJ Ij^MlUlj
— Что говоришь, мужик <...>! Тут есть патриарх, скажи «Благослови, владыко!» — istû kûfarïmûgïq <...> tût yisd batrïyarh, skagû blagûslûfï fladïkû j^iKrn t^jbjJab ¿wu Cj^Ja <...> jSjj^à (jàjli ^jè-^J
19 См.: Путешествие... 2005. С. 306.
20 Исходную форму слова «цесарь» — (лат. саеБаг, др.-гр. хаХоар) — Павел Алеппский употребляет в отношении или »1^11 <4* — «царя немецкого» (императора Священной Римской империи).
21 В петербургской рукописи: Ъуа1&а «бьется» (?).
22 В петербургской рукописи: ка/агТ. Ошибка это переписчика или, наоборот, более точное отображение аканья — трудно сказать, так как данный графический вариант является окказиональным.
- (О)сударь, прости! — Бог простит! (fol. 239v) — sudari brusti — Buh brustït ^jlJj" - [llh iljj . ^jJ _
— Говори, говори! — Не знаю по-русски (fol. 239v) — kuwarï kuwarï — nïznay buruske ^jijS ^jijS _ AS^jjjJ ^Ujjû _
Великий человек (fol. 247г) falïku culufïk 1 ijJj^ jSJli
Христос воскрес! (fol. 252г) Hrïstus faskras ^ HIJSL i^i ^ûj^^JJ^,
Следующим критерием классификации иноязычных лексем выступает тематическая принадлежность. Лексику славянского происхождения в рукописи Павла Алеппского можно разделить на такие тематические группы:
а) топонимы, названия храмов и монастырей: jjjjl j"^ Sfatu Uz'ru «Святое озеро», ^jl£Ï Akarïka «Ока-река», <-^lji ^JlJji Fudalï frata «Водяные врата», ^Jj bulsï glafa «Большая глава» (монастырь свт. Николая), ^Jj^Jl JJJ dayr al-cudabï «Чудов монастырь», mj^JjpJI al-Hrïstub «Крестовая (палата)». Славянизм ^jjjj^ Truyitsa «Троица» автор использует только в составе названий монастырей: ^jjjj^ ^"jS jp^j« munastïr KustïnïTruyitsa «Густынский Троицкий монастырь». В то же время при наименовании Троице-Сергиевой обители он предпочитает исключительно грецизм IJjJ W-Ï (гр. Ayia Tpiâôa);
б) названия церковных праздников (редко): ^jjSjj bukruba Buhuruditsa «Покров Богородицы», AjjUjjSUi Faskrïsaniyye (в названии Воскресенского монастыря);
в) единицы измерения и валюта: »jJi fadra «ведро», ^jji furstï «верста», Jjj bud «пуд», i^jjj rublï «рубль»23;
г) названия титулов и должностей, обращения: ojlk^jj brïstabus «пристав», ЬДО knayiniya «княгиня», 4ijliS knazna «княжна», AjS^Ull al-yamsikiyya «ямщики», ^jIjj^I / ^jIjj^ sudarï/ asudarï«осударь», jS^Lb batusku «батюшка»;
д) названия продуктов, животных: ^SAjj«- hrïska «гречка», fïsna «вишня», [^jSl akrisfi4 «крыжовник», stuka «щука», ajUIjS kragate «кречеты»;
е) средства передвижения, местные реалии: ^ЬЛ^И as-saniyat «сани», ^jijJjt culufïta «челобитная», 4M- sayqa «чайка» (судно);
ж) царская титулатура. Несколько раз Павел Алеппский зафиксировал на письме выученный им на слух краткий государев титул, который он многократно слышал во время богослужений, из уст бояр, переводчиков и т. д., а также титул сестер Алексея Михайловича:
^JJjl t25^jl ilSjlUjI ijl^JjSjUi
falïkutsar, ïfalïka, ïmala, ïbïla rusï, samudirtsu «Великий царь и Великой и Малой и Белой России Самодержец» (fol. 236v). Рядом на полях стоит приписка грече-
23 В то же время слово «рубль» автор часто обозначает как ^^р «динар».
24 Пол. аягез!, укр. агрус. Г. Муркос в первом издании перевода транслитерировал слово как икрист и добавил в скобках предположение «крыжовник» со знаком вопроса. Во втором издании мы обнаруживаем редакторскую правку — перевод слова и вариант «агрест» (см.: Путешествие... 2005. С. 155).
25 В петербургской рукописи:
скими буквами с сильными искажениями: u ߣX|xia, u u n£iÀU£Îa pouo£ir|
оа..0артоо;
AjjliSll jjSIj îjjjjSujj ^â Aj^jà^l ^kcl ijjjljéjijj îjjjjjxjl <41* ijjjli.ljk.1 ijjjljla
malik Qäzäniyu, malik Asträhäniyu, malik SSimbiriyu, malik Nufugrädiyu, a'zam al-'afandiyya fi Biskubiyu, wa-'akbar al-knäziyya fi (S)muläntskä «Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Новгородский, Великий Государь27 Псковский и Великий Князь Смоленский» (fol. 126v);
^l tljà^jjjl^j^ Aj-vlj^ iK'tlà ijâ-jl.^' Ijj^â^^^j ^l tljà^jjjl^j^ Lijjjl ll^jlli Iji-jl^^j Lij'ijC'^j
UijliiU_i" ^jbjlk Aj^ljS ïl£jlli liiljl. Ujlijé^j
blägufirnä tsärifnä fälikää knägna Irinä Mihäyilufnä, 'aw blägufirnä tsärifnä fälikää knägna Hanna Mihäyilufnä, 'aw blägufärnä tsäräfnä fälikää knägna TätyäniMihäyilufnä «"Благоверная царевна, великая княжна Ирина Михайловна", или "благоверная царевна, великая княжна Анна Михайловна", или "благоверная царевна, великая княжна Татьяна Михайловна"» (fol. 141v).
В рукописи арабскими буквами приведено множество литургических возгласов на церковнославянском языке. Заметно, что язык богослужения весьма интересовал автора; также он скрупулезно фиксировал различия в богослужебной практике. Некоторые примеры литургических возгласов представлены ниже:
Слава Тебе, Боже slawa t-ibibuge
Благослови, владыко bugusläfi flädiku j^-p^i ^i^.jöjJ
Рцем вси rtsämfsi ^uq-lu'j
(О) здравии и спасении azdräbti 'isbäsäniyi ^ÜILLUJI ^juljJjl
Господи, помилуй Husbudi bumiluy
Премудрость brämudrust
Господу помолимся Gusbudu bumulimsä lui, ''j-j ' ^'j
Дай, Господи däy Husbudi
Благослови, отче bugusläfi 'utce
Говоря об иноязычной лексике, нельзя не коснуться вопроса ее формальной адаптации в языке-реципиенте. Рассмотрим особенности морфологической адаптации славянизмов в тексте «Путешествия Макария».
Лексемы из славянских языков в сочинении Павла Алеппского почти не обладают деривативной активностью (не образуют словообразовательных гнезд), оставаясь, таким образом, на периферии арабского лексикона. Как исключение можно выделить несколько окказиональных форм относительных прилагатель-
26 Sic. В петербургской рукописи:
27 Букв.: величайший эфенди.
ных с арабским окончанием -iyy, образованных автором от славянской мотивирующей основы: Ajjljlül al-Qäzäniyya «Казанская», al-Flädimiriyya «Владимирская», ajS^jVja^H as-Smulänskiyya «Смоленская» (иконы Богородицы)28.
Несколько лексем в рукописи систематически подвергаются грамматической адаптации — автор присоединяет к ним арабские словоизменительные морфемы (окончания двойственного и множественного числа): qabiqät «копейки», rubliyät «рубли», ^-^jájbt cülüfität «челобитные», suruqayn «два сорока» (соболей), säyqät «чайки» (судна). Слово «сани», услышанное Павлом поначалу в румыноязычной среде, где оно звучит как sanie, передается в форме то единственного числа säniye), как в румынском варианте, то множественного säniyyät), как в русском.
Особый интерес представляет авторский окказионализм — ломаная форма мн. ч. русского слова «верста». Автор обозначает ее иногда как <¿"^ljáfarästi, наряду с более частотной формой правильного мн. ч. ^bJ-jjifurstiyät, не нарушающей внутренней структуры слова.
К категории морфологически неадаптированной лексики в рукописи можно отнести:
а) патронимы (обозначение отчеств). Павел познакомился с русской системой антропонимики сразу после въезда в Путивль, поэтому в начале рассказа о московитах он поясняет:
IJ^I IJAIHJ У ^gjl IgTj«^ i«j<.«U J^J jy ^l í^jJ^Sll ¿)jl ^l igJJä Aj^Sll
^■b—li jjljjl jtíjjJlj ^JJ^SII ^IAII Tjääil ^Jl jjl£yi У!
gjji j^i j^ij 'gj.i
«Значение Aliksiye fitg — Никита, сын Алексея, ибо во всей Московии не называют никого — ни знатного, ни царя, ни бедняка — только одним именем, но: царь Алексей Михайлович, визирь Иоанн Васильевич, такой-то, сын такого-то...29» (fol. 95г).
Русский суффикс -ович выглядит в рукописи как g"^ fitc / gjà fitg (14 раз) и как ^jjà fitzi (12 раз); автор пишет его в большинстве случаев слитно с именем (^j^j «Иоаннович»), но иногда и раздельно (^Jyi oj^îl «Алексеевич»). Отчество Алексея Михайловича всегда пишется слитно (^^¿гЦ^ / ^З^Ым^л), а царевича Алексея — раздельно, причем с греческой формой имени отца: oj^SS!
ojHSil Aliksiyus Aliksiyus fitzi. Стоит отметить фонетически точное воспроизведение автором формы отчества ж. р. в именах великих княжон, например: ijijUíl^ UîjîI «Ирина Михайловна»; патроним царевен всегда пишется слитно: Uàj.^l «Алексеевна»;
б) относительные прилагательные с суффиксом -ск- (или с суффиксом -к и основой на -ц). В рукописи эти определения обозначают в основном наименования архиерейских кафедр, топонимы или фамилии. Павел вполне осознавал слово-
28 Этот способ словообразования для наименования икон Богородицы, связанных с русскими городами, является продуктивным и в наше время.
29 Весьма примечательно выглядит сочетание русского суффикса -ович с арабским словом /ы1ап «такой-то». Метко использованная автором в XVII в. формула («Фулян Фулянович») иногда употребляется с юмористической окраской в профессиональном жаргоне арабистов.
образовательную функцию указанных суффиксов. Вот как он комментирует фамилию «Вишневецкий»:
A^jll elxuiVl ¿j^a. jkl j J^jîl îJA j j^i AS^ij tlinni ^A^ic jljSll ^uil? ASuilijiAià
< àjS A<, nj«j<. J| 4jSl_Lj| ^l IjJlâ Ijl jîûVl JA^V
«Fïsnufaske30 происходит от названия у них вишни — fïsna, а ske на языке этой страны [добавляется] в конце всех имен, т. е. получается «розоволицый». Когда говорят Antïyuhïske — значит, [из] Антиохии, а Muskufïske — [из] Москвы» (fol. 90r). ' '
В написании прилагательных с русским суффиксом -ск- наблюдается разнобой: jS^j^ià «Высоцкий» (монастырь), aS^jU? «Печерский», / ASmySj». «Хутынский», jS^jlj^j «Белозерский», jS^jlàjl «Иверский», iSm^m «Сийский» (монастырь), «Владимирская» (икона).
Итак, Павел использует следующие варианты: ^ , / а , Ана-
лиз авторской орфографии показывает, что самым употребительным вариантом для передачи суффикса -ск- с последующей флексией является aS^. Согласно правилам арабского языка его можно в данном случае прочитать как -ska (литературный вариант) или -ske (сирийский диалектный вариант). Именно этот графический вариант Павел использует чаще всего в относительных прилагательных в разных грамматических формах: jlSj aSJj^j «Посольский приказ», AS^jjAij^i «Владимирская» (икона), l^lja ASJjSii «Никольские врата». Подавляющее большинство русских относительных прилагательных в рукописи имеют форму мужского рода, поэтому трудно судить о том, насколько автор различал грамматические формы этих прилагательных в языке-источнике.
Несомненно, Павел различал на слух звуки [с] и [ц] в русской речи, но лишь в одном случае отобразил эту разницу в относительном прилагательном — в выражении AS^jjSjjS ¿Ijk« «митрополит Крутицкий», где аффриката [ц] систематически передается сочетанием ts. В остальных случаях -цкий и -ский не различаются: ASuijkjj «Потоцкий», AS^jijJj^ «соловецкий», «китайский», «суздальский»31 ;
в) русская форма мн. ч. Несколько русских лексем систематически употребляются в дневнике Павла Алеппского в заимствованной форме мн. ч. Сравним:
Переводчики al-barifugiki
Стольники as-stuniki / as-stulniki
Полковники al-brukunïkï / al-brukunikat
Униаты al-gunyati jLLùjiil
30 Транскрипция в некоторой степени условна, учитывая отсутствие огласовок. Окончание в формах м. р. мы передаем через ^ке, что ближе к русскому звучанию и к тому же соответствует произнесению его в сирийском разговорном варианте. Павел использовал букву Ьа' в финальной позиции (алломорф суффикса ж. р.) также и в других словах для передачи звука [е]: «Боже», «-»У «отче».
31 Ср. отображение [ц] в других словах: Цат «царь», ВыкигиёТЦа «Богородица», КатапЩа (Каменец-Подольская крепость), sdmudiтtsu «Самодержец».
Заметно, что эта тенденция распространяется только на одушевленные существительные, причем форму ед. ч. таких варваризмов Павел использует исключительно с греческим суффиксом -oç: o^J^-jk^i / o^j^jW «переводчик», ^SjjjL^ «стольник», ofARAsji / o'j^j^j? «полковник». Наиболее адаптированным в этой группе оказалось слово «полковник», которое в его разных графических вариантах снабжается арабским суффиксом мн. ч.: ^jjjSjj^l al-brukunïkat / ^^^j^jj^l al-brukubnïkat / ù\£jj?j£!jj!l al-bulkubnïkat. Мн. ч. «переводчики» и «стольники» приводится только в готовой заимствованной форме: (¿^jyjb barïfugïkï, stunïkï. Слово «ямщики», употребленное в рукописи дважды,
подверглось морфологической адаптации, приняв арабский диалектный суффикс мн. ч. -iyya (в сирийском варианте -iyye)32: ffin^Ul al-yamsïkiyya. Однако с остальными славянизмами, тоже имеющими суффикс -ик, этот способ почему-то оказался непродуктивным.
Таким образом, основным средством грамматической арабизации для славянских слов в употреблении Павла Алеппского стала система именных словоизменительных морфем, относящихся к категории рода и числа.
Отдельно стоит рассмотреть такое явление в рукописи Павла Алеппского, как адаптация славянской лексики посредством греческих служебных морфем. Стоит еще раз подчеркнуть, что греческий язык — средство межнационального общения представителей Поместных Православных Церквей в поствизантийскую эпоху — оказал значительное влияние на христианский среднеарабский язык, который выполнял роль письменного койне в среде православных арабов. Лексические грецизмы в рукописи Павла Алеппского уже не раз привлекали внимание исследователей33. Рассмотрим греческое влияние на уровне морфологии применительно к славянизмам в рукописи Павла Алеппского и возникшие в результате интерференции гибридные формы.
Можно выделить несколько случаев, когда автор присоединяет к славянской основе греческие словоизменительные морфемы:
а) -oç (м. р., им. п.): ^jj^J^â Fladïmïrus «Владимир», ^Sjïîj^ sutnïkus «сотник», brïstabus «пристав», barïfugïkus «переводчик»;
б) -eç (ж. р., мн. ч.): ^jjâjjàfudfudes «подводы»;
в) -ou (м. р., р. п.): jpljlj jlj^> mutran Razaniyu «митрополит Рязанский», jjjjL^jj jijLx mutran Rustubiyu «митрополит Ростовский», j^U- jjj dayr Sbasu «Спасский монастырь», jpljèjâjj madïnat Nufugradiyu «город Новгород».
Наиболее продуктивным у Павла Алеппского оказывается окончание мужского рода -oç, которое присоединяется к ряду имен славянского происхождения: l^jji-y^ / ^j^j^â «Владимир», uj^Jjj oijSjjjjSîjJl «полковник Золота-
32 Этот суффикс продуктивен и в современных арабских диалектах; он часто использовался Павлом Алеппским при образовании мн. ч. от иноязычных одушевленных существительных (-4^1 «послы», «чашнигиры»).
33 См.: Пумпян Г. З. Грецизмы в арабском литературном памятнике «Путешествие патриарха Макария Антиохийского» // III Всесоюзная конференция семитологов, посвященная памяти акад. Г. В. Церетели: Тез. докл. Тбилиси, 1977. С. 87—89; Feodorov. Op. cit. P. 193—214; Tipau M. Le vocabulaire grec du Récit de Voyage de Paul d'Alep // Europe in Arabic Sources: «The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch». Proceedings of the International Conference «In the Eyes of the Orient: Europe in Arabic Sources» (Kyiv, 22-23 September 2015). Kyiv, 2016. P. 77-83.
ренко». В отличие от имени князя Владимира, название одноименного города в изолированной форме дается без греческого окончания: j^j^i. Очевидно, здесь автор следует греческой традиции (BÀaôi^npoç — имя князя, ВХаупщр — название города).
В отдельных случаях у Павла Алеппского встречается греческая форма родительного падежа м. р. (-ou); в его авторской речи она функционирует как грамматический варваризм: jjjljlj jlj^x «митрополит Рязанский». Автор часто отдает предпочтение греческой форме в топонимах в качестве второго члена Status Constructus — вместо простого примыкания слова или русской формы относительного прилагательного. Так, в тексте используется jjJlj^jijj Аъ^л наряду с ^jljéjijj ¡Црл «город Новгород», ajj^x «город Владимир» наряду с jj^jj^i;
эллинизированная форма jjpljlj ?l>>jl «архиепископ Рязанский» встречается систематически, а русская AS-jljlj — только один раз. При перечислении архиерейских кафедр Русской Церкви (fol. 164v) автор подает четыре епископских титула в эллинизированной форме: jjJlj^jijj «Новгородский», jj?j^>jj «Ростовский», jùljtë «Казанский», jjjljlj «Рязанский»; они же встречаются однажды и в государевом титуле: jjJlj^jijj 41л ijijjjxj^ 41л 41л ijjjljli 41л «царь Казан-
ский, царь Астраханский, царь Сибирский, царь Новгородский». Один раз эта форма используется и в выражении j^U^ jjj dayr Sbasu «Спасский монастырь», наряду с более естественной формой jjj dayr Sbas.
В этой группе лексики выделяется русское слово «подводы» с греческим окончанием (^JjàJji) — в связи с тем, что оно не относится к собственным именам и одушевленным существительным. Как уже упоминалось, оно принадлежит к высокочастотным словам в дневнике Павла Алеппского и имеет только такой графический вариант. Очевидно, в данном случае окончание, по аналогии с русской формой, реализуется через новогреческую форму ж. р. мн. ч. -£ç: fudfudes; на эту мысль наводит тот факт, что согласование происходит по форме мн. ч.: ojt&x ^jjijjiil lj^^jj «Оказалось, что подводы [уже] готовы» (fol. 258r). Морфологическая адаптация этого слова с греческим аффиксом характеризуется тем, что к нему присоединяется арабское слитное местоимение: ^jjijji «их подводы».
Подводя итог, можно заключить, что лексика славянских языков была весьма экзотической для ближневосточного ареала. На это указывают особенности ее транслитерации в списках рукописи Павла Алеппского и многочисленные ошибки переписчиков. В некоторых случаях более поздние переписчики предпочитали опустить непонятное слово, если при нем был указан арабский дублет. Эта тенденция четко прослеживается на материале киевского списка «Путешествия Макария» (кон. XVIII в.)34. Большая часть использованных Павлом Алеппским слов и выражений из славянских языков остались авторскими вкраплениями. Лишь несколько из зафиксированных в рукописи лексем закрепились в арабском словарном фонде как регулярные безэквивалентные экзотиз-мы благодаря долгой истории употребления, в том числе в османской традиции. К ним относятся такие слова, обозначающие реалии славянского мира, как: j?jj
34 См.: «Путешествие патриарха Антиохийского Макария». Киевский список рукописи Павла Алеппского / изд., пер., ком., пред. Ю. И. Петровой; под ред. В. С. Рыбалкина. Киев, 2015.
«рубль», «копейка», üj «злотый», j^i «царь»; к этой же группе можно отнести лексемы неславянского происхождения «гетман» (из средневерхне-немецкого) и jj «казаки» (из тюркских языков)35. В современном арабском литературном языке они имеют следующую форму: d?jj, (ЪЦ, j^, ù^ja, jljjs, соответственно.
Широкое использование в дневнике Павла Алеппского иноязычной, в том числе славянской, лексики — уникальная особенность этого литературного памятника, автор которого, не будучи связан канонами классической арабской нормы, донес до нас яркую картину культурных и языковых контактов в поствизантийском православном мире раннего Нового времени.
Ключевые слова: Павел Алеппский, путешествие патриарха Макария III Антиохий-ского, среднеарабский христианский язык, языковые контакты, заимствованная лексика, славянская лексика, безэквивалентная лексика, экзотизмы, варваризмы, морфологическая адаптация.
Список литературы
Институт восточных рукописей РАН. Рукопись В 1230.
Крачковский И. Ю. Описание путешествия Макария Антиохийского как памятник арабской географической литературы и как источник для истории России в XVII в. // Акад. И. Ю. Крачковский. Избранные сочинения. Т. 1. М.; Л., 1955. С. 259—272. Етимолопчний словник украшсько1 мови: в 7 т. / Гол. ред. О. С. Мельничук. Т. 1. Кшв, 1982; Т. 2. Кшв, 1985.
Маринова Е. В. Иноязычная лексика современного русского языка: Учебное пособие. М., 2012.
Панченко К. А. Ближневосточное православие под османским владычеством: первые три
столетия (1516—1831) / отв. ред. С. А. Кириллина. М., 2012. Пумпян Г. З. Грецизмы в арабском литературном памятнике «Путешествие патриарха Макария Антиохийского» // III Всесоюзная конференция семитологов, посвященная памяти акад. Г. В. Церетели: Тез. докл. Тбилиси, 1977. С. 87—89. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / пер. с араб. Г. Муркоса. М., 2005. Путешествие патриарха Антиохийского Макария. Киевский список рукописи Павла Алеппского / изд., пер., ком., пред. Ю. И. Петровой; под ред. В. С. Рыбалкина. Киев, 2015.
Словарь социолингвистических терминов / отв. ред. В. Ю. Михальченко. М., 2006. Bibliothèque Nationale de France. Manuscript Arabe 6016.
Feodorov I., Notes sur les mots non arabes dans le Voyage du patriarche Macaire d'Antioche par Paul
d'Alep, in A Festschrift for Nadia Anghelescu, Bucharest, 2011, 193—214. O. S. Melnichuk, ed. Etymologichnyjslovnyk ukrajins'koji movy. Kiev, 1982, 1; 2, 1985. Tipäu M. Le vocabulaire grec du Récit de Voyage de Paul d'Alep, in Europe in Arabic Sources: «The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch». Proceedings of the International Conference «In the Eyes of the Orient: Europe in Arabic Sources» (Kyiv, 22-23 September 2015), ed. by Y. Petrova and I. Feodorov, Kyiv, 2016, 77-83.
35 Етимолопчний словник украшсько'1 мови: в 7 т. Гол. ред. О. С. Мельничук. Т. 1. 1982. С. 502; Т. 2. 1985. С. 496.
St. Tikhon's University Review. Petrova Yulia,
Series III: Philology. Candidate of Sciences in Philology
2017. Vol. 53. P. 78-93 A. Krymsky Institute of Oriental Studies,
National Academy of Sciences of Ukraine 4 Grushevskogo str., Kiev 01001, Ukraine [email protected]
Lexis of Slavonic Origin in Paul of Aleppo's Journal
Yu. Petrova
This article deals with those words and expressions from Slavic languages (mainly Church Slavonic and Russian) that are found in the famous Journal by Archdeacon Paul of Aleppo (1627—1669), known as The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch. The study is based on the part of the Arabic text that covers Patriarch Macarius's stay in Russia and Ukraine in 1654—1656 (fol. 64r—262r of Paris manuscript Arabe 6016). The foreign vocabulary was widely used by Paul ofAlepp o in his travel notes to refer to specific realia of East-European countries visited by Patriarch Macarius and his retinue, as well as to add the local colour to the narrative. As can be seen from the textological data, the author had much more interest in the linguistic aspects of the Slavic culture compared to other foreign languages, and he made efforts to reflect them in his Journal. This was facilitated by a certain level of knowledge of Russian and Church Slavonic acquired during his travels. In our analysis of the Slavic vocabulary found in the manuscript we proceed following such criteria as motivated vs. non-motivated borrowing (equivalence vs. non-equivalence of foreign words), systematic vs. occasional usage, thematic spheres, morphological adaptation to the structure of the Arabic language. Functional features of some high-frequency lexemes have been analysed as well as the influence of the Greek language on the loanwords found in the Christian Middle Arabic (exemplified by hybrid forms resulted from the combination of Slavic stems with Greek suffixes). We have come to the conclusion that the majority of Slavic words found in the manuscript should be viewed as occasionalisms, since only a few of them came to be assimilated by the Arabic vocabulary as non-equivalent exotisms.
Keywords: Paul of Aleppo, travels of the Patriarch of Antioch Macarius III, Christian Middle Arabic, language contacts, loanwords, Slavic languages vocabulary, non-equivalent vocabulary, exoticisms, barbarisms, morphological adaptation.
References
Feodorov I., "Notes sur les mots non arabes dans le Voyage du patriarche Macaire d'Antioche par Paul d'Alep", in: Festschriftfor Nadia An-ghelescu, Bucharest, 2011, 193-214.
Krachkovskii I. Iu., "Opisanie puteshestviia Makariia Antiokhiiskogo kak pamiatnik arabskoi geograficheskoi literatury i kak istochnik dlia istorii Rossii v XVII v.", in:
Akad. I. Iu., Krachkovskii. Izbrannye sochi-neniia, 1, Moscow, Leningrad, 1955, 259— 272.
Marinova E. V., Inoiazychnaia leksika sovre-mennogo russkogo iazyka: uchebnoe posobie, Moscow, 2012.
Mel'nichuk O. S., ed., Etimologichnii slovnik ukraïns'koï movi, 1, 2, Kiev, 1982, 1985.
Mikhal'chenko V. Iu., ed. Slovar' sotsiolingvis-ticheskikh terminov. Moscow, 2006.
Murkos G., trans., Puteshestvie Antiokhiiskogo patriarkha Makariia v Rossiiu v polovine XVII v., opisannoe ego synom, arkhidiako-nom Pavlom Aleppskim, Moscow, 2005.
Panchenko K. A., Blizhnevostochnoe pravosla-vie pod osmanskim vladychestvom: pervye tri stoletiia (1516-1831), Moscow, 2012.
Petrova Iu. I., ed., Puteshestvie patriarkha Antiokhiiskogo Makariia. Kievskii spisok ru-kopisi Pavla Aleppskogo. Kiev, 2015.
Pumpian G. Z., "Gretsizmy v arabskom lite-raturnom pamiatnike «Puteshestvie patri-
arkha Makariia Antiokhiiskogo»", in: Ill Vsesoiuznaia konferentsiia semitologov, pos-viashchennaia pamiati akad. G. V. Tsereteli. Tbilisi, 1977, 87-89.
Tipäu M., "Le vocabulaire grec du Récit de Voyage de Paul d'Alep, in Europe in Arabic Sources: «The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch»", in: Y. Petrova, I. Feo-dorov, eds. Proceedings of the International Conference «In the Eyes of the Orient: Europe in Arabic Sources». Kyiv, 2016, 77-83.
