CC BY
92
пользуется в значении «быстрый, скорый»: Yegin ul, apar maní atoun yanina - Побыстрее, отведи меня к своему отцу [Губа] [12, с. 242-243]. Tarif ati yeyindir, qürur ati ceydaraq - Хваленый конь хорош, гордый конь - не очень [7, с. 21].
Ziva - используется в ордубадском, бакинском диалектах в значении верёвки, на которую вешают бельё: Bizim yerda paltari yuyub zivaya sarallar - В наших краях бельё стирают и вешают на верёвку [Ордубад] [14, с. 563]; Yudu u§aginm ag koynayini; Zivaya sarmakgin, eyvana gixdi - Постирала белую рубашку ребёнка; вышла на веранду, чтоб повесить её на верёвку [6, с. 108].
Как видно в языке Н. Хазри большинство диалектных слов используется по мере требования стилей, так как диалектизмы, которым присуще широкое понятие, входят в язык посредством художественных произведений. И потому стиль, в котором используются диалектизмы - художественный, и они находят своё применение лишь в художественном языке.
Библиографический список
1. Cafarov S. Э. Müasir Azarbaycan dili [leksika]: II hissa. - Baki: Maarif, 1982.
2. Эzizov E.Í. Badii dilda dialektizmlarin yeri / Filologiyanin aktual problemlari [elmi-nazari
konfransm materiallari]. - Baki: Dövlat Universitetinin na§riyyati, 2006.
3. Xudiyev N.M. Azarbaycan adabi dilinin sovet dövrü. - Baki: Maarif, 1989.
4. Kazimov Q.§. Yazi^i va dil. - Baki: APi-nin na§ri, 1975.
5. Mammadova N.H. R. Rza va sarbast §eirin dili masalasi. - Baki: Elm, 2005.
6. Xazri N. Se^ilmi? asarbri. 2 cildda, I j. -Baki: Lider, 2004.
7. Xazri N. Se^ilmi? asarbri. 2 cildda, II j. -Baki: Lider, 2004.
8. Xazri N. Se^ilmi? asarbri. 4 cildda, II j. -Baki: Yazi^i, 1983.
9. Xazri N. Se^ilmi? asarbri. 4 cildda, III j. -Baki: Yazigi, 1983.
10. Введенская Л.А., Дыбина Г.Б., Щеболева И.И. Современный русский литературный язык. (Лексика, фонетика). - Ростов, 1963.
11. Клюева В.И. Проблема антонимов. Уч. зап. Т. IX. - М., 1956.
12. Azarbaycan dilinin dialektoloji lügati: I c. - Baki: Azarbaycan EA ra§riyyati, 1964.
13. Azarbaycan dialektoloji lügati: 2 cildda, I c. - Ankara: Türk Dil Kurumu, 1999.
14. Azarbaycan dilinin dialektoloji lügati. -Baki: §9rq-Qarb, 2007.
УДК 808.2 Д 538
Л.А. Дмитрук
ЛЕКСИКА ПЬЕСЫ А.О. АБЛЕСИМОВА «МЕЛЬНИК-КОЛДУН,
ОБМАНЩИК И СВАТ» КАК ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ «СЛОВАРЯ РУССКОГО ЯЗЫКА XVIII ВЕКА»
В статье анализируется лексика комической оперы А.О. Аблесимова «Мельник-колдун, обманщик и сват» как источник «Словаря русского языка XVIII века», слова пьесы рассматриваются в диахроническом аспекте с точки зрения их семантики и особенностей функционирования в языке XVIII века. Лексика произведения изучается и в плане перспектив её развития в последующие эпохи.
Ключевые слова: комическая опера, А.О. Аблесимов, «Словарь русского языка XVIII века», «Мельник-колдун, обманщик и сват».
« ^"^ловарь русского языка XVIII века» -■ один из значимых ныне существующих исторических словарей. По составу словника он «является посредствующим звеном между «Словарём русского языка XI-XVII вв.», где описывается древнерусская и старорусская лексика, и «Словарём современного русского литературного языка» (в 17-ти томах)» [14, с. 4]. «Словарь русского языка XVIII
века» представляет собой описание русской лексики на протяжении века, который историки русского литературного языка В.В. Виноградов [4], В.М. Живов [6], В. Д. Левин [7], Б.А. Успенский [15], Ф.П. Филин [16] и др. определяют как время постепенного сложения на национальной основе единой литературно-языковой нормы. Этот процесс находит отражение в произведениях авторов той поры, ставших источниками «Словаря рус-
© Л.А. Дмитрук, 2009
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2009
45
ского языка XVIII века»: Я.Б. Княжнина, И.А. Крылова, А.Н. Радищева, А.П. Сумарокова, Д.И. Фонвизина, М.М. Хераскова и др. Среди них в списке источников Словаря мы находим имя галичского дворянина драматурга А.О. Аблесимова, создавшего знаменитую комическую оперу на народной основе - «Мельник-колдун, обманщик и сват». Т.Н. Ливанова говорит об этой комедии, как о произведении, которое выделялось на фоне других комических опер XVIII века, прежде всего, своим живым народным языком, ярким и экспрессивным, без «подчёркнутого этнографизма» [8, с. 154], как у большинства сочинений этого жанра того времени. Исследователь, отмечая демократическую линю в языке героев пьесы, говорит, что у А.О. Аблесимова «мы видим не выписанное произношение слов <...>, не подчёркивание каких-либо специфических частиц речи, даже не диалектное ограничение словаря, а смелое словоупотребление, находим характерные выражения, просторечие, а иногда бытовую грубоватость», «язык «Мельника» и более жизненный, и более литературный, <.> в нём есть стремление к характерности русской литературной речи» [8, с. 154]. Действительно, язык произведения А.О. Аблесимова был и остаётся предельно ясным, как для современников драматурга, так и в наши дни, это язык, построенный на народной основе, который уже нельзя назвать «низким», язык другой по качеству своего звучания, уже из следующей эпохи. Эта тенденция с течением времени набирала силу и достигла апогея в творчестве А.С. Пушкина, с него «начинается стабилизация русского литературного языка, бурно развивавшегося в течение всего XVIII в. в результате ликвидации церковнославянско-русской диглоссии», творчество поэта «подводит итоги борьбе языковых стихий, восходящих к антитезе церковнославянского и русского языков; оно открывает тем самым новую эру в истории русского литературного языка» [15, с. 168].
Точные хронологические рамки Словаря - 90-е годы XVII века (начало петровской эпохи) и 10-е годы XIX века. «Петровская эпоха еще теснейшим образом связана со старорусским языком; язык так называемого карамзинского периода (последняя четверть XVIII в.) уже вплотную примыкает к языку пушкинской поры» [14, с. 4]. На протяжении всего указанного периода времени происходят различные изменения в качественном и количественном составе лексики: исчезновение
старых слов, появление и заимствование новых слов и значений, перемены в сфере употребления и стилистической окраске лексики. Язык этой эпохи динамичен и разнообразен, в нем сосуществуют нормированные и некодифицированные формы речи: стандартно-литературные, книжные, и разговорные, просторечные, диалектные, жаргонные лексические элементы. Отсюда и разнообразие источников словаря, различных по языку и нормам словоупотребления: народная речь, язык памятников русской литературы и письменности XVIII века - «книги русские и книжно-славянские, оригинальные и переводные, произведения художественной литературы (поэзия, проза, драма) и публицистические, научные книги и учебники, деловые документы (из области законодательства, дипломатии, суда, экономики, техники), эпистолярное наследие века, дневники, записки и т.д.» [14, с. 4-5].
Предметом анализа в данной статье является лексика произведения А.О. Аблесимова «Мельник-колдун, обманщик и сват», пьесы, которая по времени своего создания (первое представление в 1779 году), языковому содержанию соответствует принципам отбора источников Словаря. Кроме комической оперы, авторы и составители СРЯ XVIII обращаются и к другим, менее известным произведениям драматурга, - его «Сказкам» и диалогу «Странники». Но ссылки на них редки, а слова и иллюстративный материал «Мельника» используются чаще, особенно если соотносить их количество с небольшим объемом самого произведения. В качестве материала для лексикографического описания авторами Словаря привлечена предметная и непредметная лексика, в том числе служебные слова из пьесы Аблесимова: а, ан, аукаться, барин, безвременно, благословить, божиться, больно, большой, брат, бы, былиночка, было, быть, в, везти, велеть, вернуться, вертеть, вздорить, вздумать, взять, видать, видаться, вино, вить и др. Весь объём лексики располагается в словаре соответственно русскому алфавиту XVIII века с учётом совокупности вариантов описываемого слова. Словарные статьи выстроены следующим образом. Для каждого заголовочного слова, словообразовательного дублета и производных лексем, входящих в одно гнездо, дана грамматическая характеристика, соответствующая грамматической системе языка XVIII века. Далее следует семантическое содержание слова по дифференциальному принципу,
стилистические пометы, указания на соотнесённость с жанрами письменности, на ограничения употребления с локальными и социальными разновидностями языка, на отнесённость слова к терминам и номенклатурам. Для каждого слова предусмотрена иллюстрация, документированное подтверждение его употребления в текстах того времени [14, с. 8-40].
Авторский текст А.О. Аблесимова включен в СРЯ XVIII способом иллюстрации, которая помогает наиболее полно раскрыть семантику слова, показать сферу его употребления, стилистическую характеристику и грамматические особенности. Нами был проведен анализ предметной и непредметной лексики, представленной в СРЯ XVIII с цитатами из комической оперы «Мельник-колдун, обманщик и сват». Лексикографический материал отбирался методом сплошной выборки. В данной статье мы рассмотрим не весь объём исследованной лексики, а лишь несколько концептуальных, важных, для темы и сюжетной линии произведения слов, по значению связанных с человеком. Сюда относятся агенти-вы, обозначающие лиц по их социальному статусу: барин, большой (в дому), ворожейка, родственным связям - брат.
Слово барин, полисемичное в современном русском языке, имеет одно из значений 'дворянин, помещик в царской России' [9, с. 62]. Сейчас оно употребляется как историзм, так как временные реалии изменились, или в переносном значении. Во времена Аблесимова это слово, новое для XVIII века (на этот факт указывает соответствующий лексикографический знак перед словом в СРЯ XVIII), только еще входило в активное употребление, в отличие от боярин, которое стало отходить в пассив русского языка. А.Г. Преображенский указывает на это новшество: «Боярин. нынешн. Баринъ» [10, с. 40]. СРЯ XVШ показывает слово барин с двумя значениями, второе из которых 'дворянин; знатный господин' приведено с иллюстрацией из пьесы Аблесимова: «Я ро-дилася, я родилася Не крестьянкою А дворянкою. Меня отдали, меня отдали За крестьянина; Не за барина» [11, с. 142]. Слова главной героини Фетиньи построены автором пьесы на противопоставлении названий лиц двух сословий в России XVIII века: крестьянка - дворянка, крестьянин - барин. В этой антитезе заложена потенциальная семантика лексемы: читаем 'бедный' - 'богатый' и 'слуга' - господин', то есть
барин - это 'богатый господин'. Такое же значение у слова фиксирует В.И. Даль в своём словаре [5, с. 88] и Академический «Словарь церков-но-славянского и русского языка» 1847 года [1, с. 22]. Цитата из «Мельника...» в СРЯ XVIII следует сразу же за толкованием слова, она стоит на первом месте в ряду иллюстративного материала других источников - комедии Я.Б. Княжнина «Хвастун» и ежемесячного журнала «Московский Меркурий». Слово барин в СРЯ XVIII зафиксировано без помет: во времена Аблесимова являлось нейтральным и распространённым, ключевым для того исторического периода.
Имя прилагательное большой в современном русском языке, по данным МАС, является многозначным словом [9, с. 106], но ни в одном из значений нет указания на употребление этой лексемы с изменением её исходной частеречной принадлежности (ср.: больной, рабочий), значит, в современном русском языке она может функционировать только как адъектив. Во времена первой постановки «Мельника...» Аблесимова слово также было многозначным, что фиксирует СРЯ XVIII, но его значения несколько отличались от современного узуса. Так, например, слово большой употреблялось с семантикой 'имеющий существенное значение, очень важный' и имело оттенок 'занимающий высокое общественное положение, знатный; главный, старший по званию, положению' [12, с. 106]. Слово большой с данной семантикой в XVIII веке могло употребляться с изменением исходной грамматической характеристики как субстантивированное прилагательное, к которому в СРЯ XVIII дана иллюстрация из произведения А.О. Аблесимова: «[Ан-кудин:] Да вить я большой в дому. [Фетинья:] Да не быть по твоему» [12, с. 106]. С таким значением и в такой форме слово было распространено: в словарной статье нет никаких помет, ограничивающих функционирование слова в языке.
A.О. Аблесимов употребляет слово большой и в более конкретном значении: 'старший в доме'.
B.И. Даль отражает эту же семантику 'старший в доме хозяин и хозяйка, старшина в семье' [5, с. 147], в Академическом словаре 1847 года указано значение 'старший' [1, с. 75]. В современном языке это значение отсутствует, что, очевидно, связано с изменением в наше время внутрисемейных отношений.
Слово брат в современном русском языке наряду со значением 'каждый из сыновей в отно-
шении к другим детям этих же родителей' [9, с. 112] имеет семантику 'фамильярное и дружеское обращение к мужчине, юноше, мальчику' [9, с. 112] без каких-либо помет, а, значит, сфера его функционирования в речи сейчас не ограничена. В языке XVIII века слово так же, как и сейчас, являлось многозначным. Одно из его значений, по данным СРЯ XVIII, соотносимо с современным -фамильярное, дружеское обращение к лицу мужского пола (особенно между лицами низшего сословия)' [12, с. 127]. Уже в самом значении заложено указание на ограничение сферы употребления слова брат с такой семантикой: среди крестьян, мещан, словом всех тех, кого принято было называть «простыми людьми», кого в царской России относили к низшему, или податному сословию. В этом значении лексема имеет специальную стилистическую помету - «Прост.», обозначающую «простое слово» [14, с. 36], свойственное разговорной речи, неупотребительное в книжном языке, хотя в общем нейтральное, лишённое какой-либо резкой экспрессии. Академический словарь 1847 года даёт следующую семантику слова брат: 'название брата употребляется между коротко знакомыми, или при обращении с вопросом к незнакомому простолюдину' [1, с. 81]. С тем же ограничением в употреблении показывает это слово В.И. Даль: «Брат или ближний, все мы друг другу, и называемся так в дружеской или нечопорной беседе, что особенно сохранилось в монашестве, в простом народе и в нашем обращении к нему; обычное обращение к ровне или к низшему; в этом знач. слово брат принимает все оттенки ласки, приязни, снисхождения и гордого самовозвышения» [5, с. 155]. Аблесимов активно использует слово брат с семантикой 'дружеское обращение к лицу мужского пола', часто вкладывает его в уста своих героев-крестьян Мельника и Анкудина. Одна из таких реплик служит иллюстрацией к соответствующему значению лексемы в СРЯ XVIII: «[Анкудин:] Спасиба брат соседушка, правду молвить, удружил всем нам» [12, с. 127]. Цитата следует сразу же за семантическим описанием, иллюстрациями к которому служат примеры ещё двух произведений: «Виргилиевой Енеиды, вывороченной наизнанку» Н.П. Осипова и комедии «Бобыль» П. Плавильщикова. Лексема брат в данном значении была распространена в русском разговорном языке на протяжении не только XVIII века, но и последующих эпох, дошла до наших дней не
утратив своей актуальности. Она лишь расширила сферу своего функционирования: закрепилась в литературном языке, а приблизительно с 90-х годов XX века прочно вошла в русский криминальный жаргон (брат, братан, браток и др.).
В пьесе Аблесимова главного героя Мельника другие персонажи часто называют ворожей, ворожейка (ворожайка), ворожища. В современном русском литературном языке, по данным МАС, это слово мужского рода не функционирует, но представлена лексема ворожея женского рода со значением 'женщина, занимающаяся ворожбой, гадалка' [9, с. 212]. В середине ХХ века в БАС записаны слова обоих родов, женского и мужского: ворожея с тем же значением, что и в МАС, и ворожейка 'то же, что ворожея', то есть 'колдун, знахарь' [3, с. 675] с пометами «Обл., Устар.», ограничивающими употребление слова. В середине XIX века слово ворожей, по данным АС, не выделялось, а ворожейка или ворожай-ка значили 'то же, что ворожея', 'промышляющий ворожбою' [1, с. 150; 5, с. 250]. Причём и в АС 1847 года и в словаре В.И. Даля ворожея и воро-жайка отмечены как существительные общего рода. Слова в этих словарях представлены без ограничительных помет, значит, сфера их употребления была достаточно широка. В СРЯ XVIII слова ворожея и ворожей с семантикой 'гадатель (гадалка), колдун (колдунья)' [13, с. 71] даны в одной словарной статье как дублеты, где ворожея -существительное, обозначающее лиц мужского и женского рода, а ворожей - только мужского. Здесь же приведён ряд производных слов, среди которых ворожайка, ворожейка и ворожища, иллюстрируемых цитатами из комической оперы А.О. Аблесимова: «Соседмельник, Не бездельник, Ворожайка» и «[Филимон:] О! ты дедушка Фаддей! И ты сильной ворожища! Ты могучий чародей!» [13, с. 71]. В данном лексикографическом источнике никаких особых помет слово и его производные не имеют, это показатель того, что в XVIII веке они могли быть общеупотребительны. Лексема ворожейка, видимо, частотно использовалась в произведениях других авторов, написанных в жанре комической оперы с подобной тематикой. СРЯ XVIII фиксирует это слово ещё в одной комической опере того времени - «Колдун, ворожея и сваха» анонимного автора, помещённой собрании театральных произведений «Российский феатр». В справочном отделе словарной статьи содержатся указания на
нормативность, предпочтительность употребления формы слова, по данным Словаря Академии Российской 1789-1794 гг.: ворожея', общего рода [13, с. 71]. Производные варианты этой лексемы (ворожайка, ворожища), показанные Аб-лесимовым в пьесе, употреблялись, скорее всего, в определённой речевой ситуации, так как имели эмоциональную нагрузку, являлись эксп-рессивами, хотя и были достаточно распространены и понятны всем носителям языка.
Лексика пьесы А.О. Аблесимова «Мельник -колдун, обманщик и сват», включённая в широкий контекст языка XVIII века, предоставляет материал для изучения семантики слов, дополнительных нюансов их значения, особенностей функционирования лексем в книжном языке и разговорной речи крестьян XVIII века. Изучение лексического состава произведения по данным исторических и толковых словарей современного русского языка даёт возможность проследить изменения, произошедшие в грамматической характеристике слов, их стилистической и жанровой принадлежности, а также возможность установить степень актуальности данной лексики на различных этапах истории языка.
Библиографический список
1. АС - Словарь церковно-славянского и русского языка. Т. 1. - СПб., 1847. - С. 415.
2. БАС - Словарь современного русского литературного языка: В 17 тт. Т. 1. - М.; Л., 1950. - С. 707.
3. БАС - Словарь современного русского лите-
ратурного языка: В 17 тт. Т. 2. - М.; Л., 1951. - С. 1393.
4. Виноградов В.В. История русского литературного языка. Избранные труды. - М., 1978. - С. 319.
5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 тт. Т. 1. - М., 2003. - С. 640.
6. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. - М., 1996. - С. 591.
7. Левин В.Д. Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII - начала XIX в. -М., 1964. - С. 407.
8. Ливанова Т.Н. Русская комическая опера // Русские драматурги XVIII- XIX вв. Монографические очерки в трех томах. Т. 1 / Под ред. Г.П. Ма-кагоненко. - Л.; М., 1959. - С. 131-203.
9. МАС - Словарь русского языка: В 4 тт. Т. 1. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - 1985. - С. 696.
10. ПреображенскийА.Г. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. - М., 1910-1914. - С. 674.
11. СРЯ XVIII - Словарь русского языка XVIII века. Вып. 1 (А - Безпристрастие). - Л., 1984. - С. 224.
12. СРЯXVШ - Словарь русского языка XVIII века. Вып. 2 (Безпристрастный - Вейэр). - 1985. - С. 247.
13. СРЯ XVIII - Словарь русского языка XVIII века. Вып. 4 (Воздух - Выпись). - 1988. - С. 256.
14. Словарь русского языка XVIII века. Правила пользования словарём. Указатель источников / Под ред. Ю.С. Сорокина. - Л., 1984. - С. 141.
15. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIХ вв.). - М., 1994. - С. 239.
16. Филин Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. - М., 1981. - С. 327.
