CC BY
87
А. А. МАКУШИНА
аспирант кафедры русского языка, ассистент кафедры документной лингвистики и документоведения Волгоградского государственного университета Е-таИ: makuschinaanna@mail.ru Тел. 8 937 539 23 91
ЛЕКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДРЕВНЕРУССКИХ КНЯЖЕСКИХ УСТАВОВ (УПОТРЕБЛЕНИЕ ГЛАГОЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ)
В статье рассматривается употребление глаголов в княжеских уставах XI - XIV вв. Автор выявляет представленность единиц разных лексико-семантических классов, основные закономерности контекстуального варьирования семантики глаголов. Делается вывод о пополнении лексики со значением социальных отношений, социальной деятельности, о терминологизации слов и словосочетаний в древнерусском деловом тексте.
Ключевые слова: древнерусский язык, лексика, глагол, семантическая модуляция, семантическая деривация, устав.
Уставы великих князей играли важную роль в общественно-политических отношениях между светской и духовной властью. Эти памятники письменности содержат сведения об объеме юрисдикции последних, об источниках их материального обеспечения, т.е. характеризуют разграничение правовых, административных и финансовых интересов княжеской (светской государственной) и высшей церковной властей. Они являются ценными источниками для изучения процессов складывания классового общества и государства на Руси, феодальной земельной собственности, истории взаимоотношений государства и церкви, роли церковной организации в обществе, истории древнерусского права и его эволюции, истории денежного счета и многих других вопросов хозяйственной, общественной, политической, правовой и культурной истории Руси в XI - XV вв. [2, с. 3-5]. Эти документы важны и как источник по истории русского и других восточноевропейских языков, так как в большей степени отражают язык повседневного общения, нежели памятники книжной письменности, а также свидетельствуют о формировании и развитии делового языка.
При анализе текста устава исследователь в первую очередь обращает внимание на тип источника (это деловой текст, выполнявший организационно-правовую функцию). Для лингвиста важны структура текста, парадигматика и синтагматика языковых единиц, особенности их функционирования в деловых текстах разных эпох, позволяющие объяснить в плане диахронии трансформацию делового языка в книжный официально-деловой стиль.
В данной работе представлены некоторые результаты исследования княжеских уставов с точки зрения их лексического своеобразия: исследуется глагольная лексика как важная составная часть делового текста; изучаются функциональносемантические особенности глаголов, которые позволяют говорить об отборе языковых средств и реализации их значения в контексте. При этом выявляется употребительность глаголов разных лексико-семантических классов. При анализе глагольного слова в русле подходов лингвистической школы профессора С. П. Лопушанской реконструируется семантическая структура глагола, сложившаяся в системе языка, как единство разноуровневых семантических признаков (интегральных и дифференциальных сем, реали-
© А. А. Макушина
ФИЛОЛОГИЯ
зующих категориально-лексическую сему), устанавливается смысловая структура словоформы в контексте с целью выявить особенности реализации сем, процессы их перегруппировки.
Нами было рассмотрено 11 уставов и уставных грамот, в которых зафиксированы слово-
формы глаголов трех лексико-семантических полей - «действие», «состояние», «отношение». В рамках названных полей выделяются лексикосемантические группы глаголов (ЛСГ), имеющих общую категориально-лексическую сему (КС).
Представленность лексико-семантических групп глаголов в древнерусских княжеских уставах и уставных грамотах
ЛСГ глаголов Кол-во сл.употр./Доля
I. Поле «Действие и деятельность»
1. Глаголы социальной деятельности (крестити, търговати, с/дити, п4ти, прардновати и др.) 119/0,19
2. Глаголы физического воздействия на объект (витив карнитив приложитив р/шитив /к/сити и др.) 53/0,09
3. Глаголы созидательной деятельности (д4латив писатив раписатив поставитив строити) 37/0,06
4. Глаголы интеллектуальной деятельности (д/матив в4датив рнатив погадатив посл/шати и др.) 36/0,06
5. Глаголы речевой деятельности (реуив въспроситив докладЪ1ватив проклинати и др.) 21/0,03
6. Глаголы движения (идтив въ1водитив отъе[ати) 18/0,03
7. Глаголы физиологического действия (питив 7сти) 8/0,01
8. Глаголы перемещения объекта (приноситив въсъмати) 7/0,01
9. Глаголы помещения (кластив мостити) 5/0,008
II. Поле «Бытие, состояние, качество»
1. Глаголы качественного состояния (ражеуив погивн/ти) 25/0,04
2. Глаголы бытия (житив жвдати и др.) 18/0,03
III. Поле «Отношение»
1. Глаголы владения (погатив датив дагатив двржатив върдтив иматив крастив к/питив платитив продавати и др.) 187/0,30
2. Глаголы социальных отношений (насилитив помогатив прикаратив прикаръ1ватив потдн/тив повиноватисд) 67/0,11
3. Глаголы межличностных отношений (пририрати) 14/0,02
Итого: 615/1
Как видно из таблицы, самыми употребительными в уставах князей являются глаголы социальной деятельности (поле «действие и деятельность»), глаголы владения, социальных отношений (поле «отношение»). Преобладание названных ЛСГ объясняется назначением документов, сферой их функционирования: чаще
всего уставы регламентируют имущественные, правовые, социальные отношения в обществе Древней Руси - владение движимым и недвижимым имуществом, управление, принуждение, зависимость во взаимоотношениях членов социума. Однако наибольшим разнообразием характеризуются ЛСГ глаголов поля «действие и
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
деятельность», обозначающих различные виды человеческой деятельности - торговлю, судопроизводство, религиозные отправления, строительство, благоустройство городских улиц, создание продуктов интеллектуального труда и т.д., среди которых значительно преобладают глаголы социальной деятельности.
Глаголы употребляются в текстах уставов в прямых значениях, а также в переносных значениях, являющихся свидетельством процесса переосмысления окружающей действительности древним русичем. Например, в следующих контекстах глаголы выражают свои прямые значения: Аще жена вьет м/жа митрополит/ г гривнъ! (Устав кн. Яр. о церк. судах, XIII в.) - глагол физического воздействия на объект вити означает «бить кого-л.» (7, т. I, стб. 89); А которъш иметь прик?пом которъ1мъ торговати (Уст. гр. кн. Вас. Дм., XIV в.) - глагол социальной деятельности търговати имеет значение «торговать, вести торговлю» (7, т. III, стб. 1051); На П/ ттин4 платлть уетъфи гривнъ1 (Уст. гр. кн. Ростислава Мстислав., XIII в.) - глагол владения платити употреблен в значении «платить, выплачивать пеню, давать дань» (7, т. II, с. 955); Но во всем еме яко настоятелю повиноватисл (Уст. гр. Любарта Гед., XIV в.) - глагол социальных отношений повиноватисл выражает значение «покоряться, подчиняться» (7, т. II, стб. 987) и мн. др.
В процессе функционирования словоформ в их смысловой структуре может происходить перегруппировка дифференциальных семантических признаков, в результате которой категориальнолексическая сема может сохраняться или разрушаться. Для разграничения этих двух типов семантических изменений С.П. Лопушанской введено понятие семантической модуляции, то есть такого изменения в смысловой структуре слова, при котором сохраняется категориальнолексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация - процесс, приводящий к разрушению категориально-лексической семы, образованию новых лексических единиц, входящих в другие лексико-семантические группы [4; 5].
Так, например, глагол владения дати в прямом значении «давать что-либо кому-либо из рук
в руки» (7, т. I, стб. 632) выражает КС ‘владение’ (лексико-семантическое поле «отношение», ЛСГ глаголов владения), которая уточняется интегральными семами (ИС) ‘характер субъекта’ (дифференциальные семы (ДС) ‘конкретный’, ‘ одушевленный’), ‘ характер объекта отношения’ (ДС ‘конкретный’, ‘одушевленный’), ‘характер прямого объекта’ (ДС ‘конкретный’, ‘неодушевленный’), ‘характер отношения владения’ (ДС ‘передача объекта’), ‘способ передачи объекта’ (ДС ‘передача из рук в руки’). Прямое значение глагола реализуется в следующих контекстуальных условиях: «И на то есми дал господине штце владъще сию грамоте мою» (Уст. гр. Любарта Гед., XIV в.), где одушевленный, конкретный субъект имплицитен (из текста уставной грамоты следует, что этим субъектом является луцкий и владимирский князь Любарт Гедиминович), конкретный прямой объект выражен именем существительным в В. п. (грамоте). Объект отношения назван словоформой имени существительного в Д. п. господине штце владъще (в данном случае это епископ Климентий - лицо, которому князь передал документ из рук в руки).
Глагол дати может иметь также переносное значение «предоставлять что-либо в чье-либо распоряжение, пользование» (7, т. I, стб. 632), например, в контексте: И се есми дал ремлю в Погоновиуох Мошиньск/ю свят4и Богородици и епископ/ (Уст. гр. кн. Ростислава Мстислав., XIII в.). В данном случае на одушевленный субъект указывает перфектная форма 1 л. ед. ч. (он назван в более широком контексте); объекты отношения выражены словоформами имен в Д. п. свят4и Богородици (т.е. монастырю Святой Богородицы) и епископ/. Словоформа В. п. ремлю обозначает конкретный, неодушевленный прямой объект - земельные площади, которые невозможно передать из рук в руки. Речь здесь идет о передаче права на владение, пользование землей; КС ‘владение’ в смысловой структуре глагола сохраняется при изменении ДС, конкретизирующей ИС ‘способ передачи объекта’. Глагол развивает специализированное значение, обозначая имущественно-правовые отношения. Рассмотренное семантическое изменение в смысловой структуре глагольной словоформы имеет характер семантической модуляции.
ФИЛОЛОГИЯ
Модуляционные семантические изменения наблюдаются в смысловой структуре и слов других ЛСГ, в частности широко представленных глаголов социальных отношений. Например, в прямом значении глагола прикарати «велеть, приказать» (7, т. II, стб. 1408) КС ‘социальные отношения’ конкретизируется интегральными семами ‘характер субъекта’ (ДС ‘конкретный’, ‘одушевленный’), ‘характер объекта’ (ДС ‘конкретный’, ‘одушевленный’), ‘ характер социальных от-
ношений’ (ДС ‘принуждение’). В контексте: А екривитсАЕ л комоу прикарано, л того карнити клирко смерти (Уст. Всевол. о церк. судах XIII в.) - реализуется переносное значение данного глагола «поручить» (7, т. II, стб. 1408). В смысловой структуре глагольной словоформы наблюдаем сохранение КС ‘социальные отношения’ при изменении характера этих отношений - соответствующая ИС уточняется ДС ‘управление’.
В смысловой структуре глаголов отмечаются также семантические изменения деривационного характера. Так, глагол п4ти в значении «петь, издавать звуки с помощью голоса» содержит КС ‘звучание’, которая уточняется семами ‘конкретный’, ‘одушевленный субъект’, ‘конкретный’, ‘неодушевленный объект’, ‘издавать звуки с помощью голоса’, ‘издавать звуки без участия голоса, при взаимодействии с др. предметами’ и пр. Например: Пота, пиши, гля... (7, т. II, стб. 1790; Мин. празд. XII в.). Однако в переносном значении «совершать богослужение, служить» (7, т. II, стб. 1790) нейтрализуется КС ‘звучание’ и актуализируется КС ‘социальная деятельность’, которая реализуется в семах ‘конкретный’, ‘одушевленный субъект’, ‘конкретный’, ‘неодушевленный объект’, ‘издавать звуки с помощью голоса’, ‘произнесение речи’, ‘осуществление деятельности в религиозной сфере’; ‘регламентированность действий при осуществлении церковного обряда’ и др. Например: А п4ть въ прардникъ ше4днал владъщ4 (Уст. кн. Всевол., XII в.). Таким образом, глаголы социальной деятельности пополняются за счет глаголов других ЛСГ в результате семантической деривации.
Глаголы могут образовывать устойчивые сочетания с именами (дати р/к/ - «поручиться», поокид4ти с/дъ цьрковьнъш - «нарушить судебные права церкви» и др.). В некоторых случаях компоненты такого сочетания (имя су-
ществительное и глагол) имеют самостоятельное значение, но связь между данными компонентами имеет сложный, уникальный характер [6]. Например, глагол владения дати в контексте: Далъ ксмь тъ1 соудъ! церквамъ (Церк. уст. Влад., XII вв.) - употреблен в составе устойчивого сочетания «дать право суда» (7, т. I, стб. 634), где в позиции прямого объекта выступает абстрактное существительное седъ в терминологическом переносном значении «право суда» (7, т. III, стб. 606). В данном случае между конкретным, одушевленным субъектом, выраженным местоимением тъ1, и субъектом, выраженным формой им. сущ. в Д. п. церквамъ (форма метонимически обозначает конкретный, одушевленный субъект
- служителей церкви) устанавливаются социальные отношения; характер социальных отношений - ‘разрешение’. Речь идет не о передаче права на пользование материальными объектами (как в первых двух контекстах - передача грамоты и земли), а о позволении комул. что-л. делать, в данном случае предоставляется право церкви на ведение судов, решение социальных вопросов. Имя конкретизирует отношение к социальному процессу - «суд, судопроизводство, отправление правосудия» [3, с. 102]. В данном контексте глагол владения переосмысливается, что ведет к изменению КС и переходу глагола в другую ЛСГ
- ЛСГ глаголов социальных отношений.
Глагол может утрачивать самостоятельное значение и образовывать семантическое единство с именем, все сочетание в таком случае синонимично одной глагольной лексеме (в4дати с/дъ
- «судить», дьржати отъв4тъ - «отвечать» и др.). Например: А епископоу не оуправивъ того, ра все то дати емоу слово въ день великааго соеда (Уст. кн. Всев. о церковных судах, XIV в.). В позиции объектного уточнителя употреблено абстрактное существительное слово «ответ, обещание, предполагающее выполнение каких-либо обязательств» (7, т. III, стб. 419), с которым глагол дати образует устойчивое сочетание дати слово «отвечать перед кем-л. за что-л.» (7, т. I, стб. 633): одушевленному субъекту, выраженному формой существительного Д. п. епископое, необходимо отвечать в день Великого Суда в случае невыполнения каких-либо обязательств. Глагольноименное сочетание обозначает социальные отношения, при этом глагол выражает отношение
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
отвлеченно, а имя конкретизирует характер этого отношения.
Исследование показало, что выбор глагольной лексики, ее функционирование обусловлены содержанием, назначением уставов и уставных грамот. Перегруппировке семантических признаков в смысловой структуре глагола способствуют различные факторы: контекстуальное окружение глагола (уточнители субъекта, объекта); переосмысление явлений действительности в сознании носителей языка и пр. В результате процессов семантической модуляции развивается многознач-
ность слов; семантическая деривация приводит к образованию новых слов, характеризующихся иными парадигматическими и синтагматическими отношениями. Названные процессы способствуют развитию и обогащению лексической системы русского языка. В деловом языке наблюдаются расширение глагольной лексики со значением владения, социальных отношений, социальной деятельности в результате переосмысления единиц различных лексико-семантических групп, а также специализация значений слов, терминологизация слов и словосочетаний.
Библиографический список
1. Большой толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описа-ние. Синонимы. Антонимы. Английские эквиваленты / Л.Г. Бабенко. М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. 576 с.
2. Древнерусские княжеские уставы XI - XV вв. / под ред. Л.В. Черепнина. М. : Наука, 1976. 240 с.
3. Исаев М.А. Толковый словарь древнерусских юридических терминов / М.А. Исаев. М. : Спарк, 2001. 119 с.
4. Лопушанская С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола / С.П. Лопушанская. Волгоград : Изд-во ВПИ, 1990. 114 с.
5. Лопушанская С.П. Семантическая модуляция как речемыслительный процесс / С.П. Лопушанская // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2, Филология. Вып. 1. Волгоград, 1996. С. 6-13.
6. Макушина А.А. Семантическое взаимодействие компонентов устойчивых глагольно-именных сочетаний в древнерусском деловом языке / А.А. Макушина // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2, Языкознание. Вып. 2. Волгоград, 2010. С. 73-76.
7. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам : в 3 т. / И.И. Срезневский. СПб. : Тип. Императ. Акад. Наук, 1893-1912. т. I. 1893; т. II. 1902; т. III. 1912.
A.A. MAKUSHINA
LEXICAL PECULIARITIES OF THE OLD RUSSIAN PRINCE’S REGULATIONS (THE USAGE OF VERBS)
The article deals with the usage of verbs in the Old Russian Prince’s regulations of the 11th -14thcenturies.The author finds out the presence of units of different lexico-semantic groups, basic tendentions of contextual variation of verb semantics. The author emphasizes that verbs with meaning of social relations and social activities are expanding. The conclusions about the process of terminological specialization in the Old Russian official text have been made.
Key words: the Old Russian language, lexics, the verb, semantic modulation, semantic derivation, the Prince’s regulations.
