CC BY
0
Политическая лингвистика. 2024. № 2 (104). Political Linguistics. 2024. No 2 (104).
УДК 8П1611'42:8П1611'373
ББКШ14112-51+Ш14112-3 ГРНТИ 16.21.27; 16.21.51 Код ВАК5.9.5; 5.9.8
Ирина Трофимовна Вепрева1н, Кун Вэйкань2н
1,2 Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, Екатеринбург, Россия
1 irina_vepreva@mail.ruH, SPIN-код: 7989-1950, https://orcid.org/0000-0002-2230-1985
2 weikan@mail.ruH, https://orcid.org/0009-0008-1581-0395
Лексема азиатчина как вербализация стереотипного отношения к Азии
АННОТАЦИЯ. В статье анализируется словоупотребление лексемы азиатчина в современных СМИ. Целевая установка исследования — анализ лексической семантики существительного азиатчина по данным толковых словарей, а также наблюдения за особенностями функционирования лексемы в российских СМИ. Процедуры дефини-ционного, контекстологического, лексико-семантического анализа позволили охарактеризовать статус лексемы азиатчина как вербализованное воплощение этнического гетеростереотипа, обнаруживающего предубеждение ко всему азиатскому. В ходе анализа толковых словарей установлено, что слово, активно функционирующее в языке XIX века в значении 'культурная отсталость, грубость ' в качестве бранного слова, в XX-XXI вв. переходит в группу устаревших слов. Специальный предмет анализа — смысловая нагрузка лексемы азиатчина в современном дискурсе. Проведенный контекстологический анализ позволил сформулировать вывод о том, что полностью избавиться от негативного стереотипного восприятия Азии современным носителям языка не удается до сих пор. Понятийная и коннотативная составляющие слова обладают большим онтологическим весом мировоззренческого характера. Этим словом, по нашим наблюдениям, обозначается все то, что мы отвергаем на российской почве: пассивность, культурную отсталость, отсутствие демократических принципов государственного управления, взяточничество, коррупцию, антисанитарию. Негативная характеристика всякой отсталости получает дополнительную интенсификацию за счет контекстных партнеров лексемы азиатчина. Слово становится контраксиологемой, поскольку олицетворяет все чуждые для россиян ценности и отрицательные явления России. Требование времени — разрушение сложившихся стереотипов. Словосочетание русская азиатчина в новом его понимании должно подчеркивать нашу самобытность и своеобразие российской цивилизации.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: этностереотипы, оппозиция «Запад — Восток», азиатчина, русская азиатчина, негативная коннотация, бранное слово, интенсификатор, русский язык, лексикология русского языка, лексемы, лексическая семантика, журналистика, медиалингвистика, СМИ, средства массовой информации, медиадискурс, медиа-тексты, языковые средства, язык СМИ, российские СМИ.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ: Вепрева Ирина Трофимовна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка, общего языкознания и речевой коммуникации, Уральский федеральный университет; 620083, Россия, г. Екатеринбург, пр-т Ленина, 51; email: irinavepreva @mail.ru.
Кун Вэйкань, аспирант кафедры русского языка, общего языкознания и речевой коммуникации, Уральский федеральный университет; 620083, Россия, г. Екатеринбург, пр-т Ленина, 51; email: weikan@mail.ru.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Вепрева, И. Т. Лексема азиатчина как вербализация стереотипного отношения к Азии / И. Т. Вепрева, Кун Вэйкань. — Текст : непосредственный // Политическая лингвистика. — 2024. — № 2 (104). — С. 45-53.
Irina T. Vepreva1H, Kun Weikan2H
1,2 Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin, Ekaterinburg, Russia
1 irina_vepreva@mail.ruH, SPIN: 7989-1950, https://orcid.org/0000-0002-2230-1985
2 weikan@mail.ruH, https://orcid.org/0009-0008-1581-0395
The Lexeme "Aziatchina" as a Verbalization of Stereotypical Attitude Towards Asia
ABSTRACT. The article analyzes the word usage of the lexeme "aziatchina " in modern mass media. The aim of the study is to analyze the lexical semantics of the noun "aziatchina" according to the data of explanatory dictionaries, as well as to observe the peculiarities of the lexeme functioning in Russian mass media. The procedures of definitional, contextual, and lexico-semantic analysis allowed the authors to characterize the status of the lexeme "aziatchina " as a verbalized expression of the ethnic hetero-stereotype that reveals prejudice towards everything Asian. During the analysis of explanatory dictionaries it was established that the word actively functioning in the language of the 19th century in the meaning of "cultural backwardness, rudeness" as a swear word, in the 20th - 21st centuries passes into the group of obsolete words. The paper has also a special object of analysis - it is the semantic load of the lexeme "aziatchina " in modern discourse. The contextual analysis allowed formulating the conclusion that modern speakers of the language are still unable to completely get rid of the negative stereotypical perception of Asia. The conceptual and connotative components of the word have a great ontological weight of a worldview nature. According to the authors ' observations, this word denotes everything that the na-
© Вепрева И. Т., Кун Вэйкань, 2024
tive speakers of Russian reject on the Russian soil: passivity, cultural backwardness, lack of democratic principles ofpublic administration, bribery, corruption, and unsanitary conditions. The negative characteristic of any backwardness receives additional intensification due to the contextual partners of the lexeme "aziatchina". The word becomes a counter-axiologeme, as it personifies all the values and negative phenomena of Russia that are alien to Russians. The destruction of established stereotypes is the requirement of the time. The word combination "russkaya aziatchina " in its new understanding should emphasize our identity and originality of the Russian civilization.
KEYWORDS: ethnic stereotypes, the "West - East" opposition, aziatchina, russkaya aziatchina, negative connotation, swear word, intensifier, Russian language, Russian lexicology, lexemes, lexical semantics, journalism, media linguistics, mass media, media discourse, media texts, language means, mass media language, Russian mass media.
AUTHOR'S INFORMATION: Vepreva Irina Trofimovna, Doctor of Philology, Professor of Department of the Russian Language, General Linguistics and Speech Communication, Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin, Ekaterinburg, Russia.
Kun Weikan, Post-Graduate Student, Department of the Russian Language, General Linguistics and Speech Communication, Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin, Ekaterinburg, Russia.
FOR CITATION: Vepreva I. T., Kun Weikan. (2024). The Lexeme "Aziatchina" as a Verbalization of Stereotypical Attitude Towards Asia. In Political Linguistics. No 2 (104), pp. 45-53. (In Russ.).
ВВЕДЕНИЕ
В русском языковом сознании сложилось стереотипное противопоставление двух континентов — Европы и Азии, на которых расположилась Россия. Истоки этой дихотомии лежат в многовековой и противоречивой истории взаимоотношений Запада и Востока.
Общим местом в гуманитарных исследованиях является мысль о цивилизационной принадлежности России к Европе: европейская идентичность русских опирается на этнический состав славянского населения, на культурную и религиозную общность. В то же время отличие России от Европы тоже никем не оспаривается. Дрейф России в сторону Азии связывают прежде всего с татаро-монгольском нашествием, которое привело к увеличению разрыва в развитии между Россией и Европой. Татаро-монгольское иго нанесло Руси множество политических, культурных и духовных потерь — феодальное порабощение, деградация городов, разрушение храмов и т. д. [Севастьянов 2018: 9-10].
Русская географическая и культурная экспансия на восток продолжилась в XVI веке в связи с появлением Казанского и Астраханского ханств. В XVII в. Россия движется в сторону Дальнего Востока — Забайкалья, Приамурья, осваивая новые азиатские территории. Интерес России к Азии усиливается в XVIII в., когда формируется феномен русского ориентализма, выражающийся в интересе к азиатской культуре [Арсланов 2021: 602-603]. Ученые отмечают, что «особое отношение русского общества к Азии вызывалось и военной службой дворян (в Средней Азии), и личным знакомством со „своим Востоком"» [там же: 603]. Государства Средней Азии вошли в состав России в XIX веке после ряда военных операций и дипломатических договоров.
В 1920-1930-е годы ХХ века в среде русской эмиграции возникла концепция
евразийства. В исследованиях Н. С. Трубецкого, Н. Н. Алексеева, Г. В. Вернадского, П. Н. Савицкого акцентировалась роль восточных корней русского этноса и евразийской культуры, утверждалась мысль о том, что Россия является особой цивилизацией, сочетающей в себе элементы Востока и Запада и предлагающей свой путь развития, отличный от европейского и азиатского [Соколов 2014: 28].
В советский период российское евразийство развивалось не только в идеологическом, но и в практическом смысле. Внутренняя миграция населения и браки между жителями европейской и азиатской территории СССР способствовали формированию евразийского государства и проникновению разных культур [Носов 2013: 26]. Ярко выраженный азиатский характер российского общества свидетельствует об особом месте Азии в России. Для россиян по-прежнему актуален вопрос о принадлежности России к западной или восточной культуре.
Поиски после распада СССР национальной идеи новой России выдвинули на первое место концепцию многополярного мира в противовес однополюсному. Среди многочисленных концепций нового мирового устройства [см. о теории многополярного мира: Дзюба, Еремина 2023; Пильгун 2023] оказалась востребованной идея партнерства цивилизаций и объединений на пространстве Большой Евразии при лидерстве Востока [Яковец, Растворцев 2017]. В настоящее время отношения России и Азии приобрели особую значимость: Азия является перспективным с экономической точки зрения регионом, а лидерами в нем являются Китай, Индия и Япония, развитие отношений с которыми является одним из приоритетов современной России [Нарочницкая 2011: 32].
Сложившееся отношение к Азии в течение многовековых связей России с Востоком носит
амбивалентный характер: с одной стороны, образ Азии наделен признаками восточной мудрости и элементами высочайшей восточной культуры, с другой стороны, мир Азии — это стереотипные представления о коварных и жестоких врагах. В этой бинарной оппозиции преобладает пейоративная составляющая этностереотипа: прогрессивной и цивилизованной Европе противостоит дикая Азия. Вербальным подтверждением этого негативного отношения, выходящего на первый план, является лексема азиатчина, зафиксированная в толковых словарях русского языка.
Цель нашей работы — анализ лексической семантики существительного азиатчина по данным толковых словарей, а также исследование особенностей функционирования лексемы в российских СМИ.
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ЛЕКСЕМЫ АЗИАТЧИНА
Слово азиатчина получило свою популярность в XIX веке и зафиксировано в толковых словарях дореволюционного времени. Слово азиатчина (азиатщина) в словаре Я. К. Грота имеет значение: «1. Азиатский, грубый обычай или быт. 2. то же, что азиат во 2 значении» ^ азиат «2. Бранное слово: грубый, необразованный человек» [Слов. Акад. 1895. Т. 1: 19]. В Толковом словаре В. И. Даля присутствует только лексема азиат / азият с пометой «бранное слово» со значением «грубый, необразованный человек» [Даль 2007. Т. 1: 52]. В словаре М. И. Ми-хельсона азиатщина / азиятщина определяется как «противоположные европейским обычаи, т. е. грубые; отсутствие цивилизации. Азиат (азият) (иноск.) — грубый, невоспитанный человек. Азия! — отсталый народ, отсталая страна» [Михельсон 1912: 8].
В первом толковом словаре советской эпохи Д. Н. Ушакова азиатчина определяется как «некультурность, культурная отсталость, грубость» [Ушаков 1935. Т. 1: 18]. Более поздние советские толковые словари определяют значения слов азиат и азиатчина с негативной семантикой как устаревшие.
В 17-томном академическом Словаре современного русского литературного языка слово азиатчина определяется как «культурная отсталость, некультурность (устар.)», а слово азиат — «пренебрежительно: о некультурном, отсталом человеке (устар.)» [БАС 1. Т. 1: 64]. Во 2-м издании академического «Словаря современного русского литературного языка» значение слова азиатчина «о культурной отсталости» также дается с пометой «устар.» [БАС 2. Т. 1: 104], азиат — «2. Устар. О грубых, жестоких, отсталых людях» [там же: 105].
В первом издании четырехтомного «Словаря русского языка» под редакцией А. П. Евгеньевой лексема азиатчина в значении «отсталость, дикость» употребляется с пометой «устар. бран.». Слово азиат определяется как «отсталый, грубый человек» [МАС 1 изд. Т. 1. 1957: 27]. Последующие издания малого академического словаря, начиная со второго, исправленного и дополненного, не включают лексему азиатчина и оставляют слово азиат как «Устар. бран. Об отсталом, грубом человеке» [МАС. Т. 1. 1981: 27].
Первые издания «Толкового словаря русского языка» С. И. Ожегова включали слово азиатчина, определяемое как «отсталость, дикость» [Ожегов 1970: 19]. Дальнейшие издания под редакцией Н. Ю. Шведовой исключили эту единицу и сняли негативную коннотацию с лексемы азиаты — «Коренные жители Азии» [ТСРЯ 2008: 7].
В Толковом словаре Т. Ф. Ефремовой значение слово азиатчина — «устар. Элементы культурной отсталости» [Ефремова 2000. Т. 1: 40], в «Большом толковом словаре русского языка» под редакцией С. А. Кузнецова азиатчина определяется как «обычно ед., в функц. сказ. Устар. Бранно. О культурной отсталости, дикости, невежественности», азиаты — «обычно ед., в функц. сказ. устар. бранно. О некультурном, невежественном человеке (противоп.: европеец)» [Кузнецов 2000: 31].
В проекте «Толкового словаря русского языка XXI века» Г. Н. Скляревской азиатчина — это «совокупность приписываемых азиатам негативных качеств» [Скляревская 2019: 269]. В иллюстративной части словарной статьи перечисляются черты азиатчины: «культурная отсталость, склонность к воровству, неопрятность, привычка халтурить на работе, стремление жульничать» [там же].
Итак, в большинстве словарей негативная коннотация слова азиатчина связана с признаками культурной отсталости, грубости, нецивилизованности. При этом современные словари указывают, что употребление единиц с корнем ази]- как бранных является устаревшим, а совокупность негативных признаков, согласно словарю Склярев-ской, характерных для азиатов, сейчас лишь приписывают им, т. е. относят «к кому-чему-н. ошибочно или без достаточных оснований» [ТСРЯ 2008: 737].
Словообразовательная структура производного слова отражает негативную коннотацию лексемы. Существительное азиатчина образовано при помощи суффикса -чин(а), который имеет «значение „признака, названного мотивирующим прилагательным,
как бытовое или общественное явление, идейное или политическое течение", обычно с оттенком неодобрения» (выделение наше. — И. В., К. В.) [Русская грамматика 1980. Т. 1: 180]. В качестве подтипа Грамматика выделяет слова, образованные от названий народов и стран, в частности, существительное азиатчина мотивировано существительными Азия и азиат [там же]. Судя по приведенным выше словарным данным, негативность производной лексемы азиатчина, с одной стороны, определялась семантикой производящего слова азиат, имевшего отрицательную коннотацию в XIX веке, с другой стороны, усиливалась пейоративным словообразовательным значением суффикса.
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЛЕКСЕМЫ АЗИАТЧИНА В СОВРЕМЕННЫХ СМИ
Словарная помета «устар.» в современных словарях требует проверки: необходимо определить, вышла ли устаревшая лексема из употребления и, если употребляется, какие смысловые компоненты реализует слово азиатчина в современных контекстах. Для реализации задачи мы обратились к текстам современных СМИ с целью проследить словоупотребление лексемы азиатчина. Эмпирической базой наблюдений за функционированием существительного азиатчина является материал, собранный с использованием электронной базы данных «Интегрум» (Intergrum.ru), которая содержит около 3,5 тысяч источников русскоязычных СМИ, охватывающих период с 1990-х гг. по настоящее время. В результате корпусной выборки мы получили 2174 контекста с повторяющимися стереотипными признаками понятия, получившего вербальное воплощение в лексеме азиатчина.
Достаточно представительный корпус контекстов с анализируемой лексемой позволяет сделать общий вывод о том, что слово употребительно в современном обиходе. Носители языка, с одной стороны, осознают, что слово азиатчина выходит из употребления, например:
Когда-то «азиатчина» была синонимом отсталости (Российская газета; 05.09.2022); Со времен Петра азиатчина — это некий образ, который укоренился как нечто плохое (Шанс (Абакан); 19.05.2005); Страна прорубает окно в Европу, не выходя из дикой азиатчины (Независимая Газета; 16.01.2008); Юрий Михайлович Лотман в «Биографии писателя» характеризует 20-30-е годы XIX века как годы, которые «имеют в русской истории особую, ни с чем не сравнимую физиономию». ...Все это
происходило на фоне радостного расставания с дикой азиатчиной (Томский вестник; 10.02.1999); Раньше, в советской Москве, ... Восток презирали все, считая, что самое страшное — это грязная жестокая азиатчина (Виктор Ерофеев; Огонёк; 07.01. 2002); Недавно, по историческим масштабам буквально вчера, даже не склонные к расизму авторы употребляли слово «азиатчина» как синоним произвола, опирающегося на баранью покорность (Известия 26.06.2012); Вот ключевое слово — «цивилизация», она противостоит отсталости, архаике, рабству, предрассудкам, невежеству — всему тому, что Ленин называл «азиатчиной» (Независимая газета; 19.06.2013).
С другой стороны, факты современной жизни позволяют констатировать проявления азиатчины в новейший период:
Уж на что Грузия маленькая, вся на виду, так и там, ступив на эту «дорогу к счастью», быстро перешли к пыткам, изнасилованиям и так далее. Несмотря на «европейскую прозрачность», ушли в дикую азиатчину (Комсомольская правда; 19.02. 2013); Незамеченными не остались и такие проявления дикой азиатчины в «европеизирующейся» Турции, как сожжение книг известного писателя-турка Орана Памука в отместку за признание им геноцида (Ер-крамас (Краснодар); 29.04.2005).
Подавляющее количество контекстов связано с отражением фактов русской / нашей азиатчины, с размышлениями о выборе пути, по которому должна идти страна в новой геополитической ситуации. В современных условиях поворот России лицом к Азии становится важнейшей национальной задачей. В связи с этим в печати обостряется дискуссия «Восток — Запад»:
В России, как известно, все есть: в ней легко обнаружить восточные и западные корни, элементы «европеизма» и самой дикой «азиатчины» (Обозреватель; 15.10.1997);
Прорубив окно в Европу, решили, что мы европейцы. А азиатчины в нас добрая половина: географически, ментально и по крови (Российская газета; 08.12.2006);
Никакие мы, в строгом смысле, я думаю, не европейцы, а «скифы мы и азиаты мы». Ими были, ими и останемся (Наш современник; 30.11.2014).
Рассуждения о том, «что Россия — это Запад на Востоке или Восток на Западе» [Ташлыкова 2022: 71], реанимируют устаревшее слово азитчина. Выбор между Европой и Азией становится для России оценочным выбором: при сравнении европей-
ского с азиатским азиатскому всегда выставляется более низкий балл, несмотря на блестящие достижения Азии в последние десятилетия.
Двойственная цивилизационная природа России приводит современных авторов к выводу: будучи европейской страной по культуре, Россия — во многом азиатская страна, в первую очередь, по формам управления. Контексты со словом азиатчина обращены к характеристике несоответствия европейским стандартам российского политического и общественного устройства:
Однако отечественные патриоты ...выстраивают оппозицию очень жестко: если мы не Европа — значит, мы азиатчина, кровавая, тоталитарная, жестоко-выйная. Сатрапия как она есть, образца позапрошлого века (Компания; 02.04.2007);
В азиатском опыте нашим консерваторам больше всего близка азиатчина. Главные ее черты в организации общественно-государственного устройства: несменяемость власти, отсутствие разделения властей, беззаконие, авторитаризм, монополия, избыточная роль государства в экономике, отсутствие критики, свободы в творчестве, культуре, самовыражении художника (Независимая газета; 31.08.2022);
На дворе XXI век — как бы апофеоз демократии, порыв к модернизации, к гражданскому обществу, — а в политической культуре всё то же местонаследие, всё та же азиатчина с продлеваемым (до полного истления политического рейтинга) очередным «великим правлением» (Аргументы и факты; 26.01.2011);
В азиатских странах права человека тоже нередко подавляются. Это означает, что сближение с Востоком может дорого обойтись России. Как бы нам не скатиться дальше в азиатчину (Независимая газета; 08.09.2022).
Тревожное и, по выражению социолога Льва Гудкова, «мазохистское переживание собственной азиатчины» стало основой для рефлексии по поводу проявления культурной отсталости и человеческого варварства на российской почве:
Есть с чем сравнить отношение нашего человека к природе. Тут дикой азиатчиной пахнет, которая свой мусор за аул выбрасывает. Так и у нас. И чем дальше, тем хуже. Люди выезжают на природу — и чем все заканчивается? Разбросанными помидорами и пластиковыми бутылками (Берег (Воронеж); 14.03.2013);
В данном случае режиссер чувствует природу русской азиатчины, чувствует мусор нашей языковой среды и бездорожье
тоже чувствует, буквально кожей, поэтому в прямом смысле окунает всю пьесу в настоящую непролазную черную жижу (КоммерсантЪ; 30.09.2006);
Вот я, например, здесь, сколько работаю, никогда не брала взяток, а ведь то и дело суют. Азиатчина! На Руси никогда не давали взяток, это из Азии к нам пришло (Комсомольская правда; 31.03.2008);
Забивать животных на улице или даже в грузовиках — это азиатчина, полная антисанитария (Комсомольская правда; 20.11.2010).
Кроме конкретных фактов фиксации культурной отсталости, появляются контексты, где проявления азиатчины приобретают гиперболический характер:
У нас — мрак азиатчины, бездорожье, бесправие и несвобода (Независимая газета; 02.07.2009);
Но мы могли бы в десятки раз жить красивее, умнее и богаче, если бы не коррупция, которая гробит все, что только можно, и истребить которую практически невозможно. И эту восточную часть нашего менталитета необходимо искоренить. Потому что мы не Азиопа, мы Евразия. И чем больше мы будем азиатчину в себе побеждать, тем будет лучше для всей страны (Новые Известия; 29.08.2014).
Следующий контекст может служить примером внутренней негативной самоидентификации России, под которой понимается «самоутверждение, ...выраженное в форме отрицания каких-либо качеств или ценностей у их носителя» [Гудков 2004: 271]:
Гораздо более недобрые чувства во мне вызывают люди, живущие в России и при этом поливающие ее последними словами. Я их просто не понимаю, а от этого раздражаюсь. В самом деле, если тебе так плохо в этой (нецензурно) рашке, где все пьют, воруют и всячески безобразничают, где «никогда не будет ничего хорошего», где дикая азиатчина, все рабы и быдло, упивающиеся своим рабством и быдлячеством, — ну так что ты тут сидишь? Чемодан в руки — вокзал — весь мир (Невское время; 04.10.2012).
КОНТЕКСТНАЯ ИНТЕНСИФИКАЦИЯ ОТРИЦАТЕЛЬНОЙ КОННОТАЦИИ ЛЕКСЕМЫ АЗИАТЧИНА
Наблюдения за функционированием лексемы азиатчина в современном дискурсе позволяют выявить лексико-семантические особенности употребления слова. Слово, утратив значение инвективной единицы, характеризуется усиленным характером негативной коннотации за счет контекста. Интенси-
фикацию отрицательной оценки можно наблюдать в ряде случаев. Отметим их.
1. Синонимические лексемы, находящиеся в однородном контекстном ряду, усиливают негативно-оценочный эффект слова азиатчина:
Укоряющих нас в дикости, «азиатчине», отсталости (Аргументы и факты; 10. 05.2006); ...обличие отсталости и азиатчины (Московский Комсомолец; 03.12. 2013); Но бороться с базарной азиатчиной, обманом, неграмотностью и полуграмотностью можно и нужно уже сегодня (Московская правда; 14.01.1998); Совсем другой набор устойчивых словосочетаний: азиатское коварство, азиатская хитрость, азиатская жестокость, «азиатчина» (Новое дело (Нижний Новгород); 01.11.2007); Всю эту азиатчину, взятки, угодничество (Дружба народов; 15.07. 2018); Азиатчина в виде архаичного авторитаризма и тотальной коррупции (Московский комсомолец; 17.02.2012); Мат и азиатчину, понимаемую в широком смысле — произвол, продажность, власть силы (Знамя; 15.10.2018).
2. Интенсифицирующую функцию усиления смысловых компонентов лексемы азиатчина выполняют атрибутивные характеризато-ры слова:
Сбросили с России панцирь дикой азиатчины (Труд-7, Москва; 12.07.1996), см. значение слова дикий — «2. перен. Грубый, необузданный» [ТСРЯ 2011: 198];
.тянет обратно, в глухую азиатчину (Независимая газета; 17.03.2008), см. значение слова глухой — «Тихий, без проявления жизни» [ТСРЯ 2011: 154];
.отвратить россиян от заскорузлой азиатчины и приохотить их к европейскому политесу (Мир новостей; 18.12.2007), см. значение слова заскорузлый — «2. пе-рен. Отсталый, неразвитой, закоснелый» [ТСРЯ 2011: 265];
Это не благородное ведение войны, а попросту варварская азиатчина (АиФ; 30.08.2017), см. значение слова варварский — «перен. Бессмысленно разрушительный, грубый, жестокий» [ТСРЯ 2011: 73].
3.Употребление параметрических слов-интенсификаторов для выражения сильной степени свойства или состояния, получивших название «усилителей», указывающих «на возрастание признака в направлении к максимуму» [Арутюнова 1988: 246]:
.а вы оставайтесь наслаждаться дремучей азиатчиной! (Аргументы и факты; 27.06.2007); Но именно на этой территории возобладала дремучая азиатчина (Караван + Я (Тверь); 16.01.2013), см. значение слова дремучий — «2. перен. О носителе
каких-н. отрицательных качеств: совершенный, полный» [ТСРЯ 2011: 216];
Здесь — сплошная азиатчина (Вечерний Ростов; 29.05.2007); У нас сплошная азиатчина (Парламентская газета; 03.10. 2003), см. значение слова сплошной — «3. Чрезвычайный, очень сильный (разг.)» [ТСРЯ 2011: 929];
Теория «европейская», а на практике — махровая «азиатчина» (Рабочий край (Иваново); 17.02.2004), см. значение слова махровый — «2. перен. Ярко выраженный со стороны какого-н. отрицательного качества» [2011: 435];
Да всё просто, мы из разного теста: я, видать, европеец, а «другие» — это ад и форменная азиатчина (Литературная газета; 05.09.2012), см. значение слова форменная — «2. самый настоящий, не кажущийся (разг.)» [ТСРЯ 2011: 1055].
В классе слов-усилителей выделяются «максимизаторы», еще один вид параметрических интенсификаторов, которые указывают «на приближение признака к пределу» [Арутюнова 1988: 246]. Нарастание признака в нашем материале манифестируется прилагательными в превосходной степени:
Самой дикой «азиатчины» (Обозреватель; 15.10.1997); самая отвратительная «азиатчина» (Воронежские вести; 30.11.
2005); азиатчина в чистейшем виде (Новая газета; 11.07.2016), см. значение колло-кации в чистом виде — «1) без посторонних примесей» [ТСРЯ 2011: 90].
4. Метафорические характеристики лексемы азиатчина создают негативный оценочный образ, основой которого может быть
а) сильная по интенсивности проявления зона сенсорного напряжения, которая концептуализирует область отрицательной оценки. К модусам обнаруженных в материале перцепций относятся:
- ольфакторная характеристика лексемы азиатчина:
Как на тебя вонью дышит дремучая Азиатчина (Ростов официальный; 29.03.
2006), см. значение слова вонь — «(разг.) Отвратительный запах, зловоние» [ТСРЯ 2011: 109];
От него несет грубой азиатчиной, бескультурьем (Независимая газета; 17.07. 2008), см. значение слова нести — «8. безл., чем. Сильно пахнуть (в 1 знач.) (разг. неодобр.) [ТСРЯ 2011: 518];
- цветовая характеристика лексемы азиатчина:
У нас — мрак азиатчины... (Независимая газета; 02.07.2009), см. значение слова мрак — «Глубокая, непроглядная тьма» [ТСРЯ 2011: 464];
- тактильная характеристика лексемы азиатчина:
Но как быть с ощущением стагнации и застоя — когда трудно дышать от вязкой азиатчины в воздухе (Дружба народов; 15.04.2010), см. значение слова вязкий — «Тягучий, клейкий» [ТСРЯ 2011: 141];
б) ориентационная метафора, отражающая идею направленного движения вниз, эксплицированную глаголами, и имеющая отрицательную коннотацию деградации [Русова 2011: 147]: «.нижнее пространство осознается .темным, опасным, в которое человек не стремится попасть» [Мухачева 2003:11]:
Страна наша стала сползать в евро-завистливую азиатчину (КоммерсантЪ; 14.09.2015); Как бы нам не скатиться дальше в азиатчину (Независимая газета; 08.09.2022); Погрязший в азиатчине народ (Дружба народов; 15.04.2010);
в) метафора пустоты, на основе которой создаются образы бездуховности, «актуализируется отрицательное отношение к пустому пространству как непривлекательному, неинтересному, непригодному, функционально незначимому» [Мухачева 2003: 8]:
Зияла пустота дикости и азиатчины (Воронежская неделя; 15.10.2003).
5. Употребление словосочетания азиатчина какая-то в синтаксически обусловленном (в позиции предикативного центра), квали-фикативно-оценочном [Золотова 1988: 25] значении в составе конструкции с интонационным выделением. В работах, посвященных синтаксическим особенностям русской разговорной речи, давно отмечен тип конструкций с постпозицией местоимения, в которых дейкти-ческая единица (в данном случае — местоимение какая-то), теряя свои семантические свойства, выступает в роли интенсификато-ра — эмоционально-экспрессивной частицы, сигнализирующей об определенном эмоциональном состоянии говорящего и усиливающей оценку даваемому объекту говорящим. «Эмоциональное подчеркивание обычно описывают как усилительное значение» [Русская разговорная речь 1973: 270]:
Если градус ударил в мозг, хватайся за нож и кромсай людскую плоть. Азиатчина какая-то (Московская правда; 17. 07.2002);
Когда один человек определяет размеры должностных окладов, по-моему, это просто азиатчина какая-то! (Арсеньев-ские Вести (Владивосток); 30.09.2004);
Неужели они снесли «Москву», не имея готового проекта? — удивился один человек, очень далекий от проблем московского градостроительства. — Но ведь это же...
азиатчина какая-то. (Время новостей; 24.08.2004);
Нужно изживать различные подношения. Давать взятку — это тоже преступление. А ведь суют на каждом шагу! Извините, это азиатчина какая-то (Комсомольская правда; 18.10.2016);
Торговля продуктами питания идет, как и в прошлые годы, с земли, возле ног прохожих, в пыли. А каково самим продавцам! Кто живет поближе и у кого еще есть силы, приносят с собой стульчики, ставят тарные ящики, расстилают картонки и газеты. Просто азиатчина какая-то (Челябинский рабочий; 22.04.2008).
Приведенные выше контексты описывают ряд конкретных ситуаций, вызывающих негативную реакцию говорящего, которая вербализируется в виде эмоционально-оценочного выражения азиатчина какая-то, употребленного в функции нетабуированного бранного слова, поскольку оно, находясь в позиции сказуемого, «подчёркивает экспрессивность речи и категоричность выражаемой оценки» [Герасименко 2017: 16].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Этнические гетеростереотипы, или устойчивые представления одного этноса о другом, обычно обнаруживают предубеждения к другим этническим группам, объясняемые неприязнью к чужому и незнакомому. Цивилизационно-культурная российская двойственность — восточная и западная — стала характерной чертой истории российского общества. Исторически сложившаяся российская востокобоязнь вербализовалась в лексеме с негативной коннотацией азиатчина, которая, по данным толковых словарей, является устаревшим словом, в понятийной основе которого лежит система смыслов, сформировавшаяся в предшествующий период истории. Современный инструментарий, предоставляемый корпусной лингвистикой, позволил проследить активизацию словоупотребления устаревшей лексемы в СМИ и сделать вывод о том, что полностью избавиться от негативного стереотипного восприятия Азии современным носителям языка не удается до сих пор. Понятийная и коннотативная составляющие слова обладают большим онтологическим весом мировоззренческого характера. Этим словом, по нашим наблюдениям, обозначается все то, что мы отвергаем на российской почве: пассивность, косность, культурную отсталость, отсутствие демократических принципов государственного управления, казнокрадство, взяточничество, коррупцию, антисанитарию. Негативная характеристика всякой отсталости
получает дополнительную интенсификацию за счет контекстных партнеров лексемы азиатчина. Слово, наделенное определенными псевдочертами, становится «контраксиологе-мой» (Н. А. Купина), поскольку олицетворяет все чуждые для россиян ценности и отрицательные явления России.
Реабилитация Востока, успехи Азии во всех сферах экономической и общественной жизни, усиление азиатского дрейфа России требуют перемен в умонастроениях россиян, разрушения сложившихся стереотипов. Востоковеды призывают «распрощаться с образами, забивающими наше массовое сознание по поводу Востока» [Ванчугов 2015: 256]: «...востоковедные знания должны ... перейти из разряда специальных знаний в разряд знаний общих» [Карелова 2015: 157]. Требование времени — не избавление от азиатских корней, а сохранение своей идентичности. Словосочетание русская азиатчина в новом его понимании должно подчеркивать нашу самобытность и своеобразие российской цивилизации.
ИНТЕРНЕТ-ИСТОЧНИКИ
Интегрум. — URL : https ://Integrum.ru/ (дата обращения : 10.01.2024). — Текст : электронный.
СЛОВАРИ
1. БАС 1 — Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. Т. 1 А—Б / под ред. В. И. Чернышёва. — Москва ; Ленинград : Изд-во Академии наук СССР, 1948. — 768 с. — Текст : непосредственный.
2. БАС 2 — Словарь современного русского литературного языка : в 20 т. Т. 1. А—Б / под ред. К. С. Горбачевича. — Москва : Русский язык, 1991. — 867 с.— Текст : непосредственный.
3. Даль — Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. 1. А—З / В. И. Даль. — Москва : Олма Медиа Групп, 2007. — 672 с.— Текст : непосредственный.
4. Ефремова — Ефремова, Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка. В 3 т. Т. 1. А—Л / Т. Ф. Ефремова. — Москва : Астрель, 2005. — 1168 с. — Текст : непосредственный.
5. Кузнецов — Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов ; РАН, Ин-т лингвист. ис-след. — Санкт-Петербург : Норинт, 2000. — 1536 с. — Текст : непосредственный.
6. МАС — Словарь русского языка. В 4 т. Т. 1. А—Й / под ред. А. П. Евгеньевой. — Москва : Русский язык, 1981. — 696 с.— Текст : непосредственный.
7. МАС 1 изд. — Словарь русского языка. В 4 т. — Т. 1. А—Й / под ред. А. П. Евгеньевой. — Москва : Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1957. — 963 с.— Текст : непосредственный.
8. Михельсон — Михельсон, М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии / М. И. Михельсон. — Санкт-Петербург : Тип. АО «Брокгауз — Ефрон», 1912. — 1046 с. — Текст : непосредственный.
9. Ожегов — Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. — 8-е изд. — Москва : Советская энциклопедия, 1970. — 900 с.— Текст : непосредственный.
10. Русская грамматика. В 2 т. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология / под ред. Н. Ю. Шведовой. — Москва : Наука, 1980. — 783 с. — Текст : непосредственный.
11. Скляревская — Скляревская, Г. Н. Словарь русского языка XXI века. Проект словаря / Г. Н. Скляревская, И. О. Ткачева, М. Л. Сергеев, Е. Ю. Ваулина, Е. А. Фивей-
ская. — Текст : непосредственный // Journal of applied linguistics and lexicography. — 2019. — №1. — С. 136-311.
12. Слов. Акад. — Словарь русского языка, составленный Вторым отделением Императорской академии наук. Том 1 : А—Д. — Санкт-Петербург : Тип. Имп. акад. наук, 1895. — 576 с. — Текст : непосредственный.
13. ТСРЯ —Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН, Институт русского языка им. В. В. Виноградова ; отв. ред. Н. Ю. Шведова. — Москва : Издательский центр «Азбуковник», 2011. — 1175 с. — Текст : непосредственный.
14. Ушаков — Толковый словарь русского языка : в 4 т. — Т. 1 : А — Кюрины / под ред. Д. Н. Ушакова. — М. : Советская энциклопедия : ОГИЗ, 1935. — 1562 с. — Текст : непосредственный.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арсланов, Р. А. Рецензия на книгу : Схиммельпэннинк ван дер Ойе Давид. Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции / Р. А. Арсланов. — Текст : непосредственный // Вестник РУДН. Серия : История России. — 2021. — Т. 20. — № 4. — С.600-608.
2. Арутюнова, Н. Д. Типы языковых значений : Оценка. Событие. Факт / Н. Д. Арутюнова. — Москва : Наука, 1988. — 341 с.— Текст : непосредственный.
3. Ванчугов, В. В. Обсуждение докладов / В. В. Ванчугов. — Текст : непосредственный // Тетради по консерватизму : Альманах Фонда ИСЭПИ. № 5. — Москва : Фонд ИСЭПИ, 2015. — С. 255-266.
4. Герасименко, Н. А. Отражение человека в языке: свя-зочно-субстантивное сказуемое / Н. А. Герасименко. — Текст : непосредственный // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. — 2017. — № 1. — С. 14-20.
5. Гудков, Л. Д. К проблеме негативной идентификации / Л. Д. Гудков. — Текст : непосредственный // Негативная идентичность. Статьи 1997-2002 годов / Л. Д. Гудков. — Москва : Новое литературное обозрение : ВЦИОМ-А, 2004. — С. 262-299.
6. Дзюба, Е. В. «Архитектура многополярного мира»: строительная метафора в представлении политического образа мира / Е. В. Дзюба, С. А. Еремина. — Текст : непосредственный // Политическая лингвистика. — 2023. — №6. — С. 77-87.
7. Золотова, Г. А. Синтаксический словарь: репертуар элементарных единиц русского синтаксиса / Г. А. Золотова. — Москва : Наука, 1988. — 440 с. — Текст : непосредственный.
8. Карелова, Л. Б. Проблема европоцентризма и ориентализма в современной России / Л. Б. Карелова. — Текст : непосредственный // Тетради по консерватизму : Альманах Фонда ИСЭПИ. № 5. — Москва : Фонд ИСЭПИ, 2015. — С.152-158.
9. Нарочницкая, Е. А. Подъем Азии и Европа / Е. А. На-рочницкая. — Текст : непосредственный // Актуальные проблемы Европы. — 2011. — №3. — С. 13-41.
10. Мухачева, А. М. Пространственные метафоры как фрагмент русской языковой картины мира : автореф. дис. ... канд. филол. наук / А. М. Мухачева. — Томск, 2003. — 14 с. — Текст : непосредственный.
11. Носов, М. Г. Россия между Европой и Азией / М. Г. Носов. — Текст : непосредственный // Современная Европа. — 2013. — № 3 (55). — С. 22-40.
12. Пильгун, Е. В. Стратегии формирования коммуникативного пространства многополярного мира / Е. В. Пильгун. — Текст : непосредственный // Политическая лингвистика. — 2023. — № 6 (102). — С. 122-130.
13. Русова, И. А. Ориентационная метафора в политическом дискурсе / И. А. Русова. — Текст : непосредственный // Политическая лингвистика. — 2011. — № 4 (38). — С. 139147.
14. Русская разговорная речь / отв. ред. Е. А. Земская. — Москва : Наука, 1973. — 485 с. — Текст : непосредственный.
15. Севастьянов, А. Н. Русь Ордынская / А. Н. Севастьянов. — Текст : непосредственный // Национальные приоритеты России. — 2018. — № 4 (31). — С. 3-15.
16. Соколов, С. М. Этнологическая концепция евразийства / С. М. Соколов. — Текст : непосредственный // Вестник Брян-
ского государственного университета. — 2014. — № 14—1. — С. 28-31.
17. Ташлыкова, Н. Ю. Современные дискуссии о концепте «русская цивилизация» / Н. Ю. Ташлыкова. — Текст : непосредственный // Russian Economic Bulletin / Российский экономический вестник. — 2022. — Т. 5. — N° 5. — С. 68-73.
18. Яковец, Ю. В. Большая Евразия : стратегия партнерства цивилизаций и объединений : научный доклад / Ю. В. Яковец, Е. Е. Растворцев. — Москва : МИСК, 2017. — 64 с. — Текст : непосредственный.
INTERNET SOURCES Integrum (n.d.). Retrieved from https : Integrum.ru (In Russ.)
DICTIONARIES
1. BAS 1 — Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Dictionary of the Modern Russian Literary Language] (1948). In 17 vol. Vol. 1 A-B (Ed. Chernyshyov, V. I.). Moscow, Leningrad: Izd. of the Academy of Sciences of the USSR, 1948. 768 p. (In Russ.)
2. BAS 2 — Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Dictionary of the Modern Russian Literary Language] (1991). In 20 vol. Vol. 1. A-B. (Ed. Gorbachevich, K. S.). Moscow: Russkij yazyk. 867 p. (In Russ.)
3. Dahl — Dahl, V. I. (2007). Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Living Great Russian Language] in 4 vols. Vol. 1. A—Z. Moscow: Olma Media Group, 672 p. (In Russ.)
4. Efremova — Efremova, T. F. (2005). Sovremennyj tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Modern explanatory dictionary of the Russian language] in 3 vol. Vol. 1. A-L. Moscow: Astrel, 1168 p. (In Russ.)
5. Kuznetsov — Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Big explanatory dictionary of the Russian language] (2000) (Ed. Kuznetsov S. A.). Russian Academy of Sciences, Institute of Linguistic Research. St. Petersburg: Norint, 1536 p. (In Russ.)
6. MAS — Slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian Language] (1981). In 4 vols. Vol. 1. A—Y. (Ed. Evgenieva, A. P.). Moscow: Russkij yazyk, 696 p. (In Russ.)
7. MAS 1 ed. — Slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian Language] (1957). In 4 vol. Vol. 1. A—Y. (Ed. Evgenieva, A. P.). Moscow: Gos. izd-vo inostr. i nac. Slovarej, 963 p. (In Russ.)
8. Mikhelson — Mikhelson, M.I. (1912). Russkaya mysl' i rech'. Svoe i chuzhoe. Opyt russkoj frazeologii [Russian thought and speech. Its own and foreign. Experience of Russian phraseology]. St. Petersburg: Tip. Brockhaus-Efron JSC, 1046 p. (In Russ.)
9. Ozhegov — Ozhegov, S.I. (1970). Slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language] (8th ed.). Moscow: Sovetskaya enciklopediya, 900 p. (In Russ.)
10. Russkaya grammatika [Russian grammar] (1980). In 2 vol. Vol. 1. Fonetika. Fonologiya. Udarenie. Intonaciya. Slovoob-razovanie. Morfologiya [Phonetics. Phonology. Emphasis. Intonation. Word formation. Morphology] (Edited by Shvedova, N. Y.). Moscow: Nauka,783 p. (In Russ.)
11. Slov. Akad. — Slovar' russkogo yazyka, sostavlennyj Vtorym otdeleniem Imperatorskoj akademii nauk [Dictionary of the Russian language compiled by the Second Department of the Imperial Academy of Sciences] (1895). Vol. 1. A—D. St. Petersburg: Tip. Imp. Acad. of Sciences, 576 p. (In Russ.)
12. TSRYA — Tolkovyj slovar' russkogo yazyka s vklyucheniem svedenij o proiskhozhdenii slov [Dictionary of the Russian language with the inclusion of information on the origin of words] (2011). (Ed. Shvedova, N. Y.). Moscow: Azbukovnik, 1175 p. (In Russ.)
13. Ushakov — Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [The Explanatory Dictionary of the Russian Language ] (1935). In 4 vol. Vol. 1: A — Kurins. (Ed. Ushakov, D. N.). Moscow: Sovetskaya enciklopediya, OGIZ, 1562 p. (In Russ.)
REFERENCES
1. Arslanov, R.A. (2021). Recenziya na knigu : Skhim-mel'pennink van der Oje David. Russkij orientalizm. Aziya v rossijskom soznanii ot epohi Petra Velikogo do Beloj emigracii [Book review : Schimmelpenninck van der Oije David. Russian Orientalism. Asia in Russian consciousness from the era of Peter the Great to the White Emigration]. Vestnik RUDN. Seriya : Istoriya Rossii, 20(4), 600-608. (In Russ.)
2. Arutyunova, N.D. (1988). Tipy yazykovyh znachenij : Ocenka. Sobytie. Fakt [Types of linguistic meanings : Evaluation. Event. Fact]. Moscow: Nauka, 341 p. (In Russ.)
3. Vanchugov, V.V. (2015). Obsuzhdenie dokladov [Discussion of reports]. Tetradi po konservatizmu : Al'manah Fonda ISEPI (Iss. 5, pp. 255-266). Moscow: Fond ISEPI. (In Russ.)
4. Gerasimenko, N.A. (2017). Otrazhenie cheloveka v yazyke: svyazochno-substantivnoe skazuemoe [Human reflection in language: the ligature-substantive predicate]. VestnikMosk. gos. obl. un-ta. Seriya: Russkaya filologiya, 1, 14-20. (In Russ.)
5. Gudkov, L.D. (2004). K probleme negativnoj identifikacii [Toward the problem of negative identification] (pp. 262-299). In Gudkov, L.D. Negativnaya identichnost'. Stat'i 1997—2002 godov [Negative Identity. Articles 1997-2002]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, VCIOM-A. (In Russ.)
6. Dziuba, E.V., & Eremina, S.A. (2023). «Arhitektura mnogo-polyarnogo mira»: stroitel'naya metafora v predstavlenii politicheskogo obraza mira ["Architecture of the Multipolar World": Construction Metaphor in the Representation of the Political Image of the World]. Political Linguistics, 6(102), 7787. (In Russ.)
7. Zolotova, G.A. (1988). Sintaksicheskij slovar' : Repertuar elementarnyh edinic russkogo sintaksisa [Syntactic dictionary : Repertoire of elementary units of Russian syntax]. Moscow: Nauka, 440 p. (In Russ.)
8. Karelova, L.B. (2015). Problema evropocentrizma i orien-talizma v sovremennoj Rossii [The Problem of Eurocentrism and Orientalism in Modern Russia]. Tetradi po konservatizmu : Al'manah Fonda ISEPI (Iss. 5, pp. 152-148). Moscow: Fond ISEPI, pp. 152-158. (In Russ.)
9. Narochnickaya, E.A. (2011). Pod"em Azii i Evropa [The Rise of Asia and Europe]. Aktual'nye problemy Evropy [Current issues in Europe], 3, 13-41. (In Russ.)
10. Muhacheva, A.M. (2003). Prostranstvennye metafory kak fragment russkoj yazykovoj kartiny mira [Spatial metaphors as a fragment of the Russian linguistic picture of the world]. [Abstract of Dis. of Cand. of philology). Tomsk, 14 p. (In Russ.)
11. Nosov, M.G. (2013). Rossiya mezhdu Evropoj i Aziej [Russia between Europe and Asia]. Sovremennaya Evropa [Modern Europe], 3(55), 22-40. (In Russ.)
12. Pilgun, E.V. (2023). Strategii formirovaniya kommunikativ-nogo prostranstva mnogopolyarnogo mira [The Strategies of Shaping the Communicative Space of the Multipolar World]. Political Linguistics, 6(102), 122-130. (In Russ.)
13. Rusova, I.A. (2011). Orientacionnaya metafora v politiche-skom diskurse [Orientational metaphor in political discourse]. PoliticalLinguistics, 4(38), 139-147. (In Russ.)
14. Zemskaya, E.A. (ed.) (1973). Russkaya razgovornaya rech' [The Russian spoken language]. Moscow: Nauka, 485 p. (In Russ.)
15. Sevast'yanov, A.N. (2018). Rus' Ordynskaya [Rus Horde]. Nacional'nye prioritety Rossii [National priorities of Russia], 4(31), 3-15. (In Russ.)
16. Sokolov, S.M. (2014). Etnologicheskaya koncepciya evrazijstva [The ethnological concept of Eurasianism]. Vestnik BGU, 14(1), 28-31. (In Russ.)
17. Tashlykova, N.Yu. (2022). Sovremennye diskussii o kon-cepte «russkaya civilizaciya» [Modern discussions on the concept of "Russian civilization"]. Russian Economic Bulletin, 5(5), 6873. (In Russ.)
18. Yakovec, Yu.V., & Rastvorcev, E.E. (2017). Bol'shaya Ev-raziya : strategiyapartnerstva civilizacij i ob"edinenij : Nauchnyj doklad [Greater Eurasia : a strategy for partnership of civilizations and alliances : Scientific Report]. Moscow: MISK, 64 p. (In Russ.)
