CC BY
23
Государство, решившее сэкономить на больных, перехитрило самого себя. Кампания по монетизации льгот на лекарства привела к кризису: деньги предпочли лишь относительно здоровые граждане, а люди с хроническими заболеваниями выбрали лекарства. Поскольку именно эти медикаменты дороже всего, денег на них теперь и не хватает.
Ольга ЗАИКИНА
Когда не все за одного
Система льготного (бесплатного или с 50%-ной скидкой) обеспечения медикаментами при амбулаторном лечении некоторых категорий населения, прежде всего инвалидов, базировалась на так называемом солидарном принципе. Суть его в том, что на каждого человека, имеющего право на льготу, в федеральном бюджете предусматривается фиксированная сумма, одинаковая для получателей.
Но на практике кто-то пользуется дешевыми лекарствами, не истрачивая ежемесячной нормы зарезервированных средств, кто-то — дорогими, превышая ее. Ранее за счет тех денег, которые не использовались одними льготниками, другие (с заболеваниями, требующими дорогостоящего лечения) имели возможность бесплатно получать лекарства высокой стоимости. Поэтому в целом выделенной на эти цели бюджетной суммы хватало. По словам Владимира Стародубова, замминистра здравоохранения и социального развития, в 2004 году, когда за льготное обеспечение медикаментами отвечали регионы, общие расходы составили чуть более 14 млрд. рублей.
В 2005 году вступил в силу Закон о монетизации льгот (от 22.08.2004 № 122), по которому полномочия по обеспечению льготников лекарствами передавались федеральному центру, а с 1 января 2006 года — положение этого закона, предоставившее льготным категориям граждан право выхода из системы дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО), то есть получения денег вместо бесплатных лекарств. Здесь и начались проблемы, вылившиеся в кризис нехватки медикаментов по программе ДЛО.
«Те, кто считал наше население безграмотным в финансовом отношении, ошиблись, — отмечает Владимир Стародубов. — Как выяснилось, считать деньги люди умеют. По нашим исследованиям, из числа отказавшихся от набора социальных услуг только около 4,5% человек тратили на лекарства больше той суммы, которая изначально была заложе-
Лекарство от жадности
на в законе на каждого льготника».
Таким образом, монетизация льгот привела к вполне прогнозируемому результату: из ДЛО вышли те категории населения, которым выписывались дешевые лекарства. Поскольку таких оказалось почти 50% от всех имеющих право на льготные медикаменты, в системе остались лишь люди с болезнями, лечение которых обходится достаточно дорого. Во всяком случае, гораздо дороже 378 руб., предусмотренных на одного человека в месяц в бюджете Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) на 2007 год, и 500 руб. — на 2008-й.
Владимир Стародубов назвал расходы на таких пациентов: больному сахарным диа-
бетом выписываются лекарства на 4,373 тыс. руб. в месяц, гемофилией — 2,434 тыс. руб., пациенту с болезнью Гаше требуется ежегодно лекарств почти на 3 млн. руб. Предусмотренных в бюджете ФФОМС 34 млрд. руб. не хватило. Производители некоторое время поставляли медикаменты для системы ДЛО в долг, но поскольку, как заметил Сергей Колесников, зампред комитета Госдумы по образованию и науке, ни один разумный человек в долг на два года поставлять товар не будет, с начала 2007 года начались сбои. Во многих регионах производители и дистрибьюторы приостановили поставки жизненно необходимых лекарств.
Правда, Владимир Стародубов убеждает,
что после направления в территориальные фонды обязательного медицинского страхования 10 млрд. руб. на погашение прошлогодней задолженности ситуация нормализуется. Однако пока этого не произошло. Более того, поскольку на 2007 год запланировано снова 35 млрд. руб., к концу года опять будет огромный перерасход, предупреждает Сергей Колесников, и на это превышение бюджетных средств уже сейчас нужно изыскивать дополнительные деньги, а иначе в октябре-ноябре произойдет «социальный взрыв, потому что поставки лекарств вообще прекратятся».
Татьяна Яковлева, председатель комитета Госдумы по охране здоровья, считает, что пришло время решать главный вопрос: что дальше делать с этой системой?
Исправление ошибок
Можно попытаться улучшить обеспечение лекарствами граждан, которым требуется дорогостоящее лечение, выделив эти категории
В начале года цены на жизненно необходимые лекарства резко подскочили
Во многих регионах лекарств для льготников нет
в отдельную программу. Но если объем средств при этом останется прежним, ситуация не изменится.
Более эффективное решение — устранить результаты непрофессионального вмешательства, то есть постепенно вернуть в программу солидарный принцип. «Если бы мы сохранили солидарный принцип, — подчеркивает Владимир Стародубов, — у нас не было бы сейчас финансовых проблем. Мы, конечно, не можем лишить граждан права на выход из системы бесплатного обеспечения лекарствами (речь идет о тех не слишком больных гражданах, которые предпочли получить деньги. — «ВЕСТИ»). Однако у лиц, которые войдут в эту систему в будущем, такого права не должно быть».
Технически осуществить это очень просто: нужно лишь внести соответствующую поправку в закон №122. Вопрос в том, как воспримет этот поворот на 180 градусов население: люди не любят, когда у них отбирают однажды данные права.
Есть и другие предложения: например, ввести механизм софинансирования, когда пациент доплачивает 5-10% от стоимости лекарства, которая превышает, допустим, 3 тыс. руб. Такой принцип действует во многих странах.
Предлагается и радикальный вариант — монетизироваться до конца. Понятно, что для людей с серьезными заболеваниями это стало бы катастрофой. По мнению Владимира Стародубова, идеальной является модель, используемая в западных странах: там лекарственная терапия — составная часть медицинской помощи и обеспечение медикаментами при амбулаторном лечении оплачивается за счет страховки. «Но объем средств, который при этом необходим, столь значителен, — говорит Владимир Стародубов, — что нашему государству это пока не под силу».
Какой вариант в итоге ни примет власть, это не решит до конца проблему обеспечения эффективными и доступными медикаментами
Миллиард на вакцину
Правительство РФ выделит в ближайшее время 1 млрд. руб. на уже ведущиеся разработки вакцины против СПИДа. Деньги получат четыре российских научных института. Об этом в середине июля сообщил руководитель Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека (Роспотребнадзор) Геннадий Онищенко. Он отметил, что среди институтов, ведущих такие разработки, — госуниверситет Санкт-Петербурга и Институт иммунологии. «Эти деньги носят целевой характер и будут выделены ученым на три года», — сказал Онищенко. Сегодня в России зарегистрировано более 388 тыс. людей, зараженных вирусом СПИДа. Наиболее неблагоприятная ситуация в Санкт-Петербурге, Самарской, Свердловской, Кемеровской областях — там на каждые 100 тыс. населения приходится 800-900 ВИЧ-инфицированных. По словам Они-щенко, в этом году медикам предстоит обследовать 22 млн. человек с целью выявления ВИЧ-инфекции. Противовирусное лечение в текущем году получат 30 тыс. человек. Онищенко особо отметил, что из них более 2 тыс. зараженных СПИДом находятся в местах лишения свободы.
Кто попал в сеть «36,6»
«Аптечная сеть 36,6» объявила о покупке четырех региональных сетей из 78 аптек. По оценке участников рынка, покупка обошлась ритейлеру в $30 млн. Теперь под вывеской «36,6» будет работать 980 аптек. По оценке аналитиков, итогом роста «36,6» станет его продажа западным компаниям. «Аптечная сеть 36,6» приобрела четыре сети — это московская «ЗЕМ фарм» (15 аптек, оборот в 2006 году — $15 млн.), краснодарская «Сигма» (7 аптек, $3,4 млн.), ивановская АСН (19 аптек, $6,1 млн.) и владимирская «Наша аптека» (37 аптек, $10,7 млн.). Об этом говорится в официальном сообщении компании. Напомним, что ОАО «Аптечная сеть 36,6» управляет одноименной крупнейшей в России аптечной сетью (по итогам I квартала 2007 года сеть насчитывала 854 аптеки, расположенные в 26 регионах). Примерно 70% акций компании принадлежат Сергею Кривошееву и Артему Бектемирову, около 30% находятся в свободном обращении на ММВБ и РТС. В I квартале 2007 года продажи сети составили $181,9 млн., что на 75% больше, чем за аналогичный период прошлого года. По словам гендиректора ОАО «Аптечная сеть 36,6» Артема Бектемирова, компания до конца года планирует увеличить общее число аптек с 980 до 1450.
■в-
а р
¡прямые инвестиции /№08 (64) £007 | реальный сектор
Щ
ш 5 а
ш
населения. Причем речь идет не только о льготной категории: в программе ДЛО, насчитывающей всего 8 млн. человек, уровень потребления лекарственных средств составляет 100-110 евро на человека, а в среднем по России — около 57 евро в год (для сравнения: в Польше — 108 евро, странах Балтии — 104 евро, в развитых странах — 300-400 евро).
По словам Сергея Колесникова, мы имеем дело с системным кризисом, поскольку рынок ДЛО составляет около 30% всего фармацевтического рынка России (в прошлом году на рынок ДЛО пришлось $2,5 млрд. из $8 млрд.). Дефицит эффективных препаратов, отмечает депутат, сейчас испытывают многие медицинские учреждения, включая принадлежащие Академии медицинской наук.
Сергей Бударин, главный инспектор Счетной палаты, согласен с тем, что нехватка бюджетных средств на ДЛО отразилась на общем рынке. Не получая положенных по программе ДЛО бесплатных лекарств, люди, страдающие хроническими заболеваниями, вынуждены покупать их. Увеличением спроса не замедлили воспользоваться продавцы медикаментов. «Многие фармацевтические фирмы начиная с 2007 года повысили цены на лекарства, — утверждает Сергей Бударин. — Пока сдерживать цены на медикаменты не удается, хотя существует перечень жизненно необходимых лекарственных средств, на которые Минздравсоцразвития утверждает предельные отпускные цены».
При этом, как отметила Татьяна Яковлева, норма по госрегулированию цен есть, а механизма ее исполнения нет. Одну из причин Владимир Стародубов видит в торговой наценке, существующей в регионах в программе ДЛО. Представитель Минздравсоцразвития предлагает субъектам Федерации снизить ее в добровольном порядке, обещая, что в противном случае министерство, как он выразился, «перейдет на императив».
Елена Неволина, исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей, признает, что цены на один и тот же жизненно важный препарат в аптеках Москвы, например, отличаются, но напоминает: аптеки являются коммерческими предприятиями и живут за счет собственной наценки. «Мы как профессиональная ассоциация выступаем за социальную функцию аптек и ограничение наценки на жизненно важные препараты, — говорит Елена Неволина, — но тогда просим разрешения получать эту наценку с сопутствующих товаров». В каждом регионе список товаров, на который устанавливается ограничение наценки, совершенно разный. Она предлагает изменить статью 32 действующего закона «О лекарственных средствах», сняв ограничения по ассортименту. Но едва ли подобными паллиативами удастся остановить рост цен на лекарства в условиях абсолютной, по словам Татьяны Яковлевой, зависимости от
импортных лекарственных средств, цены на которые российским органам власти неподконтрольны.
«Система регистрации цен для российских и зарубежных производителей разная, — отмечает Лилия Титова, гендиректор Ассоциации российских фармацевтических производителей. — Если российский производитель должен представить полную калькуляцию, то есть объяснить, из чего складывается цена, то зарубежный просто указывает цену, по которой хочет зарегистрировать свой препарат».
Равенство и братство
Тем не менее 80% финансовых средств программы ДЛО идет на закупку импортных препаратов, поскольку лекарственные средства, применяемые при тяжелых хронических заболеваниях (гемофилии, диабете, рассеянном склерозе и т.д.), практически не производятся в России. «Состояние, в котором находится сегодня отечественная фармацевтическая промышленность,—констатирует Татяна Яковлева, — не позволяет ей обеспечить доступность и качество лекарственной помощи населению».
Для возрождения отрасли нужно сначала коренным образом изменить правовую базу, прежде всего предоставив российским производителям равные условия с иностранными фармкомпаниями. Один из авторов поправок к закону «О лекарственных средствах» (от 22.07.1998) , Михаил Гетьман, советник руководителя Росздравнадзора, поясняет ситуацию на примере: «Мы проанализировали объем уплачиваемых налогов (за исключением НДС и подоходного налога) по отношению к объему продаж. Российские компании платят в среднем 12-14%, зарубежные 1-2%».
Подготовленные Минздравсоцразвития поправки ужесточают условия работы на нашем рынке иностранных фирм. Михаил Геть-ман признает, что расходы зарубежных компаний на уплату налогов, развитие производства и т.д. возрастут, однако эти меры всего лишь приведут наше законодательство в соответствие с западными нормами. Так, государственная регистрация лекарственных средств будет осуществляться только на юридическое лицо, оформленное по национальному законодательству, как это делается в ЕС и США.
«В настоящее время, чтобы создать производство, получить лицензию, выпустить препарат в обращение, россиянин обязан организовать юридическое лицо, — рассказывает Лилия Титова, — при этом зарубежные компании имеют лишь представительство и в случае нарушения спросить не с кого». По словам Татьяны Яковлевой, невозможно предъявить иск: если фирма находится, допустим, в США, то нужно судиться по американским законам.
Еще одной важной новацией законопроекта является введение инспектирования пло-
щадок зарубежных производителей до выдачи лицензии. Такая процедура сегодня осуществляется в отношении российских производителей фармацевтической продукции. По мнению Лилии Титовой, это справедливо: «В ДЛО в качестве производителей представлен уже почти весь земной шар. Хотелось бы, чтобы Росздравнадзор, Минздравсоцразвития и Минпромэнерго посмотрели, что за предприятия регистрируют в России лекарственные средства».
Зато российским компаниям поправки жизнь несколько облегчат: будет отменена аккредитация исследовательских центров, проводящих клинические исследования, а также, о чем давно просили российские промышленники, госрегистрация веществ, применяемых при промышленном изготовлении лекарственных средств (субстанций).
Михаил Гетьман уверен: при кажущейся рискованности этих мер они приведут к повышению качества медикаментов, поскольку сконцентрируют ответственность на конечном производителе готового лекарственного средства, выпускающего его в обращение.
Возможно, это станет первым шагом в возрождении производства субстанций, ведь сегодня, как отметила Татьяна Яковлева, даже те лекарственные средства, которые производятся в России, изготовляются из импортных субстанций. Правда, это сложнее, чем помочь отечественным производителям готовых форм, которым для увеличения производства, по словам Лилии Титовой, достаточно нормальных, то есть равных для всех рыночных условий: сегодня есть свободные мощности (фармзаводы загружены на 70%), строятся новые мощные заводы, есть квалифицированные кадры.
Для организации производства крупнотоннажных субстанций (к ним относятся ацетилсалициловая кислота, парацетамол, анальгин, некоторые антибиотики и т.д.) понадобится господдержка. Во-первых, эта отрасль существует не сама по себе, она связана с химическим и нефтехимическим процессами, во-вторых, нужен рынок сбыта, так как большой объем продукции невозможно реализовать в одной стране. Например, Китай и Индия производят субстанции для всего мира, кроме того, там стоимость киловатт-часа электроэнергии на 50% меньше, чем в России, а электроэнергии при таком производстве нужно очень много. Так что, возможно, в итоге придется развивать фармацевтическую промышленность в основном на импортных субстанциях.
Главное, подчеркивает Михаил Гетьман, надо помнить, что развитие промышленности — все-таки не цель, а средство. Целью государственного регулирования в этой сфере является обеспечение качества, эффективности и безопасности лекарственной терапии граждан России. И
реальный сектор | прямые инвестиции / №08 (64) дрр7|
