CC BY
58
УДК 340.12
Михайлов Анатолий Евгеньевич Anatoliy E. Mikhaylov
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории государства и права Саратовская государственная юридическая академия (410056, Саратов, ул. Чернышевского, 104)
œndidate of sciences (law), associate professor, associate professor at the department of state and law theory
Saratov state law academy (104 Chernyshevsky st., Saratov, 410056, Russia) E-mail: [email protected]
Легитимность государственной власти в условиях террористической угрозы
Legitimacy of the government in the conditions of terrorist threat
Статья посвящена исследованию влияния международного терроризма на легитимность государственной власти России. Актуальность темы очевидна, ведь государство должно принимать соответствующие меры по противодействию терроризму. В ином случае действующая власть потеряет легитимный статус и будет признана не способной отвечать на вызовы современности. Автор уделяет особое внимание определению международного терроризма, используя понятие дискурса как социального явления, так и дискурса юридической формации. Высказываются конкретные предложения по обеспечению безопасного существования и развития не только государственной власти России, но и страны в целом.
Ключевые слова: легитимность, легитимация, государственная власть, международный терроризм, дискурс, национальная безопасность.
The article focuses on research of international terrorism influence over legitimacy of the government of Russia. Relevance of a subject is evident, as the state has to undertake appropriate measures to prevent terrorism. Otherwise, current authorities will lose their legitimate status and will be recognized incapable to meet contemporary challenges. The author pays special attention to definition of the international terrorism, using a concept of a discourse as social phenomenon and as a legal formation. The author gives specific proposals aimed at ensuring security and development not only for the government of Russia, but the country as a whole.
Keywords: legitimacy, legitimation, government, international terrorism, discourse, national security.
В современных условиях российской государственно-правовой действительности существуют цели, достижение которых должно стать приоритетной задачей в политико-правовой деятельности государства. К таким относятся построение гражданского общества, развитие экономики, демократизация режима и т. д. Тем не менее, их реализация требует более активного участия общества в делах государства, а также повышения эффективности самой государственной власти. Но в условиях террористической угрозы невозможно ее стабильное развитие. Деятельность боевиков направлена на подрыв как самой организации власти в России, так и доверия к ней. Следовательно, государ-
ство должно принимать соответствующие меры по противодействию терроризму. В ином случае действующая власть потеряет легитимный статус и будет признана не способной отвечать на вызовы современности.
Для более полного изучения заявленной проблемы мы считаем необходимым определить понятие легитимности власти. Легитимация — это процесс, в ходе которого государственная власть приобретает свойство легитимности. Легитимность — это единство материального и формального процессов приобретения суверенности государственной власти и законности издаваемых ею норм права как всеобщей меры оценки правомерности [1, с. 13]. Из определе-
© Михайлов А.Е., 2017
ний данных дефиниций следует, что первое является динамическим аспектом второго, их можно рассматривать как причину и следствие соответственно. Тем не менее легитимность нельзя считать одномоментным явлением, так как ее формирование связано с осознанием и психологической оценкой объекта легитимации (в частности, государственной власти). Для большей эффективности мы будем рассматривать легитимацию и легитимность в неразрывной связи. Акцентируя внимание на определение, данное изучаемому явлению, отметим, что А.Б. Лисюткин характеризует его как сумму легализации и законности.
Теория легитимности, разработанная Дж. Локком и М. Вебером, рассматривает признание политической власти государства. М. Ве-бер выделяет три типа легитимации, в зависимости от аргументации: традиционный, основой которого являются традиции, сложившиеся в обществе; харизматический, базирующийся на харизме правителя; рациональный, основанный на законах государства [2, с. 112—118].
Считаем необходимым указать на необоснованность и неправильность использования в литературе терминов «легитимность» и «законность» как равнозначных. В частности, Т.В. Милушева считает, что в узком смысле легитимность означает законность, отождествляясь с легальностью, при этом она ссылается на то, что данные термины имеют общий корень «lex» [3, с. 15]. Тем не менее мы не согласны с таким подходом, так как даже в узком смысле невозможно отождествление указанных явлений. Стив Солник, научный сотрудник Русского исследовательского центра Гарвардского университета США, считает, что подобного рода коллизии изначально связаны с неправильным переводом советскими теоретиками работ М. Вебера. «Законность» как синоним «легитимности» в ее западном варианте, указывает автор, обладает другой коннотацией для политологов, работающих в традиции Макса Вебе-ра: «законность» может также означать то, что Вебер называл «рационально-правовой» формой обоснования... То, что Вебер описывает как «рационально-правовое» обоснование, переводится как «правовое обоснование», «правовое господство». Так, для советских теоретиков «легитимный», которое переводят как «законный», является синонимом слова «правовой» [4, с. 60]. При наличии семантической близости существуют количественные и качественные различия в рассматриваемых политико-правовых явлениях. Легитимность является более
емкой и многозначной, но менее формализованной, по сравнению с законностью, конструкцией. Более того, отметим, что «легитимность» и «законность» обладают собственными традициями, так как принадлежат к разным правовым школам. Первая получила широкое распространение в англосаксонской правовой семье, где определяющее значение формирования юридической науки и практики принадлежит правовому прецеденту. Англосаксонская правовая традиция в отличие от континентальной правовой семьи характеризуется обширной возможностью усмотрения в юридически значимой деятельности уполномоченных субъектов права. Принцип усмотрения присутствует там, где наибольшее значение придается фактическим действиям, требующим своего узаконивания, а не содержанию или форме. Законность же является одной из формализованных теоретико-эмпирических конструкций романо-германской правовой семьи, традиция которой характеризуется юридической формализацией, посредством издания нормативных правовых актов.
Также существует необходимость соотношения легитимации с легализацией в связи с существующим в научной литературе мнением об их тождестве [5, с. 175—176]. Несомненно, данные политико-правовые конструкции имеют ряд общих черт: являются динамическими процессами, основаны на эффективной власти, являются оценочными категориями, а значит, относительны по своей природе и относятся к продуктам материальных источников — действий уполномоченных субъектов политико-правовых отношений. Более того, история знает случаи, когда посредством легализации осуществлялась легитимация власти: например, режим Б.Н. Ельцина или события в Украине, но при этом нарушались требования законности. А это, в свою очередь, снижало сущностный потенциал легитимации, так как существуют различия между ними: 1) легитимация включает в себя как материальные, так и формальные основания признания государственной власти; 2) легитимация по своей сущности обладает большим объемом [1, с. 11—13]. Поэтому мы считаем, что легализация — это юридическая гарантия легитимации, которая отвечает за внедрение в повседневную действительность власти и закона. Легитимация же является более широкой категорией, включающей легализацию.
Легитимность является многоаспектным явлением, и это выражается в единстве идеальной и материальной составляющих. При этом
первая проявляется в оценках, внутренних убеждениях и ориентирах людей, а вторая — в фактических действиях, поступках, которые основаны на указанных убеждениях. Материальность достигается за счет легализации, а правомерность результатов властной деятельности, которая ложится в основу ее легитимации, может быть достигнута с помощью законности — требований к соблюдению правовых норм. Объективное рассмотрение легитимности возможно только при учете в качестве ее структурных элементов легализации и законности. Следовательно, определение, данное А.Б. Лисютки-ным, может быть использовано нами в качестве основы понимания этого явления.
Рассматривая легитимность через призму властеотношения, выделяют три подхода к ее пониманию: объективистский, субъективистский и интеграционный. Первый подход рассматривает изучаемое явление как свойство подвластного (объекта властеотношения), выраженное в доверии, одобрении и признании власти. Второй подход исходит из понимания легитимности как свойства властвующего (субъекта), который способен поддерживать веру подвластного в необходимости своего существования, своей компетентности и правильности выбранного курса. Тем не менее мы считаем наиболее верным интегративный, так как он понимает легитимность наиболее полно. Данный подход подразумевает легитимность как свойство обеих сторон властеотношения (объекта и субъекта), их взаимодействие и качество данного процесса [6, с. 11—13].
Таким образом, анализ теоретической сущности явления легитимности государственной власти показывает: во-первых, мы исходим из интегративного подхода к его пониманию, так как он подразумевает легитимность как свойство обеих сторон властеотношения (объекта и субъекта), их взаимодействие и качество данного процесса. Во-вторых, специфика легитимации в динамическом аспекте легитимности. Их можно рассматривать как причину (легитимация) и следствие (легитимность). В-третьих, нельзя отождествлять легализацию с легитимацией, последнее существенно более широкое понятие, включающее легализацию как структурный элемент.
Переходя непосредственно к изучению заявленной проблемы, отметим, что в утвержденной Указом Президента РФ Стратегии национальной безопасности РФ говорится, что к основным угрозам национальной безопасности относится деятельность террористических и экстре-
мистских организаций, которая направлена на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации и дестабилизацию работы органов государственной власти [7]. Данный пункт внесен не случайно, так как такое явление, как терроризм способно существенно навредить не только «работе» органов государственной власти, но и стать импульсом для свержения власти изнутри. Достаточно вспомнить пример Ливии. В связи с этим поднимается и проблема легитимации своей деятельности органами государственной власти в глазах общества, посредством формирования объективной точки зрения на происходящее. Однако для этого необходимо наличие развитых каналов диалога с общественностью. И хотя сейчас достаточно много в средствах массовой информации говорят об угрозе терроризма, на наш взгляд, нужна активная работа с обществом со стороны политических организаций. Чтобы общество видело, что государство живет не в отрыве от него, а в квинтэссенции с ним. Также власть должна показывать своими действиями, соблюдая принцип законности, что преступления террористов не должны и не будут оставаться безнаказанными.
Как видно из вышесказанного, поднимается один из острейших вопросов, который стоит перед государством на данном этапе исторического развития: «Как бороться с терроризмом и при этом сохранить лицо в глазах международного сообщества?» Мы не случайно делаем акцент на последней части этого вопроса. Как известно из совсем недавних событий, контртеррористическая операция в Сирии была воспринята в глазах общественности далеко не однозначно. Мы видим обратную связь со стороны наших соотечественников в виде поддержки и одобрительной оценки действий российских ВКС в Сирии и Алеппо, но мы можем наблюдать и обратную сторону медали. Россия — это многонациональная страна с большим багажом определенного опыта и различных национальных традиций, которые в симбиозе и создают мен-тальность и дискурс гражданина Российской Федерации.
Однако стоит отметить, что помимо этого существует еще и открытость информационного пространства. И как бы оно не моделировалось со стороны государства, мы можем наблюдать определенные веяния совершенно иного дис-курсного подхода. Со стороны либеральной оппозиции следует достаточно негативная оценка тех же самых действий Российской Федерации в отношении методики борьбы с терроризмом.
Например, политолог А.А. Пионтковский заявляет, что Россия в течение года из-за своих действий в Сирии потерпит полное поражение на внешнеполитической арене и рухнет в самое ближайшее время [8]. Наличие нескольких дискурсов нельзя оценивать ни положительно, ни отрицательно — это данность. Но есть одно «но», которое выражается, конечно, в результате борьбы этих двух различных дискурсов. На сегодняшний день мы имеем два противоборствующих лагеря, говоря утрированно, это пророссийский лагерь и антироссийский. Это не имело бы существенного значения, но только действуют эти два лагеря на одном поле битвы, и поле это именуется Российской Федерацией. Как мы видим, одна страшнейшая угроза мирового масштаба, терроризм, запустила часовой механизм, который может привести к самому страшному результату — расколу социального и национального единства государства.
Известно, что терроризм — это лишь средство достижения определенных целей посредством террора [9]. Однако мы должны смотреть глубже, в саму суть происходящих событий. Будем откровенными: очевидно то, что сильная Россия на данном этапе невыгодна никому в мировом сообществе. Исходя из последних событий и следя за реакцией международного сообщества, мы видим, что попытки России предотвратить международную катастрофу воспринимаются «в штыки»: мы пытаемся бороться — против нас вводят санкции, мы пытаемся наладить мир — получаем теракт и героическую смерть российского дипломата, посла в Турции — А.Г. Карлова [10]. Убийство государственного служащего, несомненно, может послужить фактором, снижающим уровень доверия населения к власти. Если государство не может защитить своих представителей за рубежом на столь высоком посту, поднимается проблема неэффективности используемых методов для обеспечения их безопасности. И на этом негативном фоне возможно снижение уверенности граждан в государственной власти, в ее легитимности. Как было указано выше, на это существует множество причин, одна из которых противопоставление российского дискурса международному. Как же прийти к сотрудничеству между различными странами, если дискурс этих стран настолько сильно отличается от других, что мы входим в рамки определенного недопонимания, которое длится на протяжении многих лет? Ведь до сих пор нет четко выработанного определения международного терроризма, нет четких разграниче-
ний терроризма от других преступлений [11, с. 119]. Из-за этого все страны находятся в «подвешенном состоянии» и не могут действовать рационально и своевременно. Несмотря на то, что существует между различными странами так называемая «договорная криминализация терроризма» [12, с. 150], она тоже имеет некоторые погрешности, связанные с путаницей относительно политических преступлений. Как нам видится, на сегодняшний день прийти к соглашению и выработать единое определение международного терроризма, которое устроило бы все страны и помогло бы объединить их усилия в рамках борьбы с терроризмом, попросту не представляется возможным. Во-первых, это проблемы дискурса как социального явления, так и дискурса юридической формации [13]. Во-вторых, как мы можем наблюдать по последним событиям в Сирии, по угрозам военного нападения со стороны Турции, а также в связи с отказом некоторых стран сотрудничать с Россией, попытки для создания всеобъемлющего антитеррористического законодательства ООН остаются на сегодняшний день тщетными [14]. Тогда остается только ответить на один единственный вопрос, который давным-давно сформулировал Н.Г. Чернышевский: «Что делать?» И на этот вопрос мы постараемся дать развернутый ответ.
Действительно, в условиях глобализации интересов всего международного сообщества очень тяжело отстоять свои собственные, особенно когда они касаются суверенности государства. Но именно это и есть единственный правильный путь, по которому должна пройти Российская Федерация несмотря ни на что. Народное признание, легитимность государственной власти можно снискать только посредством отстаивания национальных интересов своего государства, а уничтожение терроризма — это то, в чем заинтересована Российская Федерация, но, к большому сожалению, мало заинтересованы другие государства.
Резюмируя вышеизложенное, обратим внимание на то, что государственная власть не может нормально функционировать без основного своего признака — легитимности. Терроризм — одна из главных угроз такому состоянию власти. Ему необходимо дать соответствующий отпор. И в первую очередь, общество должно пересмотреть свое отношение к Вооруженным силам Российской Федерации, оно не должно препятствовать военным в решении поставленной перед ними задачи — уничтожении терроризма. Мы также соглашаемся с
В.Р. Соловьёвым, что Россия при решении этой проблемы должна стать беспощадной, последовательной и логичной. Нам объявлена война международным терроризмом, значит, мы должны уничтожить этого врага [9]. Только так будет возможно обеспечить безопасное существование и развитие не только государственной власти России, общества, но и страны в целом. Когда будет решена поставленная задача, исчезнет едва ли не главное препятствие на пути достижения целей, указанных в начале данного исследования: создания гражданского общества, экономического развития, повышения эффективности власти.
Также считаем необходимым предложить для российского законодательства свое определение международного терроризма: идеологические мотивированные насильственные действия, направленные на подрыв международного порядка, мира и безопасности всего международного сообщества. Здесь на первый план выносится именно международный порядок, а не внутригосударственный, что разительно отличает его от обычного определения терроризма. Мы понимаем, что оно будет достаточно субъективным, так как будет опираться непосредственно на опыт России в борьбе с терроризмом и на свой дискурс, в рамках которого и существует все общество России. Разумеется, мы не хотим обосабливаться от всего остального мира подобным шагом, напротив, мы планируем сотрудничать и делиться опытом с другими странами. Но пока нет таких конкретных шагов к решению столь насущной проблемы, мы будем вынуждены полагаться только на себя.
Примечания
1. Лисюткин А.Б. К вопросу о природе легитимности в юридической науке и практике // Правовая культура. 2014. № 2 (17).
2. Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова, пре-дисл. П.П. Гайденко. М., 1990.
3. Милушева Т.В. К вопросу о легитимности государственной власти в России // Правовая культура. 2014. № 2 (17).
4. Солник С. Истоки и следствия нового конфликта отцов и детей // Социологические исследования. 1992. № 6.
5. Денисова Н.Ю. Рациональные и иррациональные аспекты признания власти // Мир человека: нормативное измерение. Рациональность и легитимность: сборник трудов международной научной конференции (Саратов, 13—15 июня 2013 г.)
/ редкол.: И.Д. Невважай (отв. ред.) [и др.]. Саратов, 2013.
6. Иванов Р.Л. Легитимность государственной власти // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2012. № 1.
7. О стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 // Российская газета. 2015. 31 декабря.
8. Журналист-русофоб Пионтковский мерзко оскорбил Россию и лично Путина // Мировое политическое шоу. 19.12.2016. URL: https://mpsh. ru/18147-zhurnalist-rusofob-piontkovskiy-merzko-oskorbil-rossiyu-i-lichno-putina.html (дата обращения: 27.02.2017).
9. Вечер с Владимиром Соловьёвым от 21.12.2016. URL: https://www.youtube.com/watch?v=VpLHVVRlJ0Y (дата обращения: 27.02.2017).
10. В Анкаре застрелили посла России в Турции Андрея Карлова. URL: https://www.novayagazeta.ru/ articles/2016/12/19/70950-v-ankare-zastrelili-posla-rossii-v-turtsii (дата обращения: 27.02.2017).
11. Помазан С.В., Пилюгина Т.В. Преступления, связанные с осуществлением террористической деятельности // Общество и право. 2014. № 4 (50).
12. Волеводз А.Г. Международно-правовая криминализация международного терроризма // Вестник Московского государственного института международных отношений (университет). 2014. № 2 (35). URL: http://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodno-pravovaya-kriminalizatsiya-mezhdunarodnogo-terrorizma (дата обращения: 09.03.2017).
13. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М., 2003. 280 с.
14. Зарубежное законодательство в борьбе с терроризмом / отв. редактор И.С. Власов. М., 2002. 144 с. URL: http://www.pravo.vuzlib.su/book_z241_ page_5.html (дата обращения: 09.03.2017).
Notes
1. Lisyutkin A.B. The question of legitimacy nature in juridical science and practice // Legal culture. 2014. № 2 (17).
2. Weber M. Selected writings / translated from German; compiled., edited and summarized by Yu.N. Davy-dova, foreword by P.P. Gaydenko. Moscow, 1990.
3. Milusheva T.V. The question of legitimacy of the government in Russia // Legal culture. 2014. № 2 (17).
4. Solnic S. Sources and outcomes of the new conflict of fathers and children // Social researches. 1992. № 6.
5. Denisova N.Yu. Rational and irrational aspects of power recognition // Human world: legal aspect. Rationality and legitimacy: proceedings of the international scientific conference (Saratov, June 13—15, 2013) / I.D. Nevvazhay (executive editor), [etc.]. Saratov, 2013.
■Q О
! >3
о
О Ф :г
з §
3
а о
а &
х з
CD О
!
CD 3
О
CD §
>3
0
1 I CD
CD g
а
CD
S
о eu
6. Ivanov R.L. Legitimacy of the government // Herald of Omsk university. Series: Law. 2012. № 1.
7. On the Russian Federation's national security strategy: decree of the President of the Russian Federation № 683 of December 31, 2015 // Rossiyskaya gazeta. 2015. December 31.
8. The russophobe journalist Piontkovsky disgustingly offended Russia and personally Putin // World political show. December 19, 2016. URL: https://mpsh. ru/18147-zhurnalist-rusofob-piontkovskiy-merzko-os-korbil-rossiyu-i-lichno-putina.html (date of application: 27.02.2017).
9. Evening with Vladimir Solov'yov. December 21, 2016. URL: https://www.youtube.com/watch? v=VpLHVVRlJ0Y (date of application: 27.02.2017).
10. In Ankara the Russian ambassador in Turkey An-drey Karlov was shot. URL: https://www.novayagazeta.
ru/articles/2016/12/19/70950-v-ankare-zastrelili-posla-rossii-v-turtsii (date of application: 27.02.2017).
11. Pomazan S.V., Pilyugin T.V. Crimes connected with terrorist activities // Society and law. 2014. № 4 (50).
12. Volevodz A.G. International legal criminalization of the international terrorism // Herald of Moscow state institute of international relations (university). 2014. № 2 (35). URL: http://cyberleninka.nj/article/n/mezhdunarod-no-pravovaya-kriminalizatsiya-mezhdunarodnogo-ter-rorizma (date of application: 09.03.2017).
13. Makarov M.L. Foundations of discourse theory. Moscow, 2003. 280 p.
14. Foreign laws in struggle with terrorism / executive editor I.S. Vlasov. Moscow, 2002. 144 p. URL: http:// www.pravo.vuzlib.su/book_z241_page_5.html (date of application: 09.03.2017).
о
0
1
3 eu CD
с;
uü <
CD О
4 >3
5
3
