CC BY
65
М.Ч. Ларионова (Ростов-на-Дону) А.Я. Аббасхилми (Багдад, Ирак)
«ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ» А.П. ЧЕХОВА НА ИРАКСКОЙ СЦЕНЕ
Аннотация. В становлении профессионального театра Ирака важную роль играл художественный опыт русской литературы. В свою очередь театр Ирака сыграл большую роль в популяризации чеховского творчества среди арабов. Освоение театрального наследия Чехова началось с водевилей и одноактных пьес. Самым популярным стал драматический этюд «Лебединая песня», поскольку тема трагической судьбы актера оказалась актуальной для иракской культурной и общественной жизни. Исходя из представленного в статье обзора постановок, делается вывод о том, что иракские режиссеры подчеркивают психологизм пьесы и его социальную остроту. Журнальные и газетные рецензии передают особенности восприятия пьесы иракскими критиками и зрителями. В драматургии А.П. Чехова иракских критиков, режиссеров и зрителей в первую очередь привлекали те ее особенности, которые оказались наиболее близки традициям иракского театра: сочетание трагического и комического, условность, символический характер образности. Отмечается, что чеховский драматический этюд послужил основой для интересных, хотя и не всегда успешных театральных экспериментов. Драматические произведения А.П. Чехова подверглись существенной трансформации с целью адаптации их к иракским театральным традициям и социально-политической обстановке в стране. Новаторская драматургия Чехова способствовала формированию иракского театра и его художественных поисков.
Ключевые слова: А.П. Чехов; «Лебединая песня»; иракский театр; иракская критика.
M. Larionova (Rostov-on-Don) A.J. Abbaskhilmi (Baghdad, Iraq)
A.P. Chekhov's "Swonsong" on the Iraqi Scene
Abstract. In formation of professional theater of Iraq an important role was played by art experience of the Russian literature. In its turn the theater of Iraq played a big role promoting of Chekhov's creativity among Arabs. Development of Chekhov's theatrical heritage began with vaudevilles and one-act plays. The drama etude "Swansong" as the subject of tragic destiny of the actor was urgent for the Iraqi cultural and public life became the most popular. Based on the overview presented in the article, it is concluded that the Iraqi directors emphasize psychologism of the play and its social sharpness. Journal and newspaper reviews transfer features of perception of the play by the Iraqi critics and audience. In A.P. Chekhov's dramatic art of the Iraqi critics, directors and audience first of all attracted those its features which were closest to traditions of the Iraqi theater: combination tragic and comic, convention, symbolical nature of figura-tiveness. The Chekhovian drama etude formed a basis for interesting, though not always successful theatrical experiments. A.P. Chekhov's drama works underwent essential transformation for the purpose of their adaptation to the Iraqi theatrical traditions and
Новый филологический вестник. 2017. №4(43). --
a socio-political situation in the country. The author noticed that Chekhov's innovative dramatic art has promoted formation of the Iraqi theater and its art searches.
Key words: A.P. Chekhov; "Swansong"; Iraqi theater; Iraqi critique.
В становлении профессионального театра Ирака важную роль играл выбор переводных произведений для постановки на сцене, поскольку «перевод есть тот мощный и постоянно действующий фактор, с помощью которого совершается широкий обмен духовными ценностями, возникает творческое взаимодействие между национальными культурами»1. Борьба против колониальной зависимости, демократизатия иракского общества, длительное культурное присутствие России, осуществляемое Императорским православным палестинским обществом с его школами для местного населения, а затем революционные события 1917 г. определили интерес арабов к русской жизни и русской литературе.
Одним из любимых русских драматургов стал А.П. Чехов. В течение прошлого столетия почти все пьесы Чехова неоднократно ставились иракскими театральными труппами. Театр Ирака сыграл большую роль в популяризации чеховского творчества среди арабов. Освоение театрального наследия Чехова началось с водевилей и одноактных пьес. Самым популярным у режиссеров и зрителей стал драматический этюд «Лебединая песня», или «Последняя песня», как его называют в некоторых арабских переводах. Пьесу особенно любят молодые режиссеры, избирая в качестве дипломной работы в Институте изящных искусств в Багдаде и на факультете изящных искусств Багдадского университета, поскольку она входит в программу старших курсов. И. Абдулхуссейн, говоря о причинах интереса к чеховской пьесе в Ираке, заметил: «...в "Лебединой песне" показана судьба и переживания актера, который живет в одиночестве. Его боль умножается при воспоминаниях о любимой, которая требовала, чтобы он оставил сцену. Много общего между Василием и нашими актерами, они поняли текст Чехова, потому что он повышает статус иракского актера и показывает его возможности»2 (подстрочные переводы с арабского выполнены А.Я. Аббасхилми, литературная обработка М.Ч. Ларионовой).
Первый спектакль по этой пьесе был показан в феврале 1956 г. в Багдаде. Поставил его известный иракский режиссер И. Джаляль, а главную роль исполнил С. Абдулхамид. Пьеса шла семь дней с большим успехом и вызвала большой резонанс и бурное обсуждение в критике. Главный редактор журнала «Синема» К. Хусни усомнился в целесообразности постановки чеховской пьесы. Думал ли режиссер, - пишет К. Хусни, - об успехе спектакля? Учел ли он вкусы зрителей? Понял ли пьесу со всех сторон? Учел ли наличие или отсутствие подходящих актеров? По его мнению, пьеса годится только для чтения или исследования. В ней мало событий, она опирается на одного героя, нет драматической кульминации, и совсем отсутствует элемент увлекательности. Другое сомнение критика было связано с выбором исполнителей. Автор рецензии полагал, что иракский актер слишком молод, что видно по его звонкому голосу и походке. Критик
же представляет себе Светловидова старым и изношенным, потому что он много пьет, мало спит, работает ночами, с выпавшими волосами и зубами, а те, что еще остались, - больные. Актер должен говорить медленно и тихо, как старик3.
Действительно, чеховскому герою 68 лет, но нигде, ни в его монологах, ни в авторских ремарках, не сказано, что он лыс и беззуб. Думается, такая аберрация восприятия произошла по причине неточного понимания чеховского текста: «Во всем теле перегар стоит, а во рту двунадесять языков ночуют», «Только сейчас увидел старость!» и т.д.4 Еще одно заблуждение критика тоже вызвано недопониманием: он называет Светловидова комедиантом (шутом), пьяницей и бабником. Светловидов пьян, называет себя Шутом Иванычем, рассказывает историю своей несостоявшейся любви, но критик не увидел за этим самобичеванием человеческой драмы героя.
Критик, написавший свой отзыв, скорее, в стиле открытого письма, с риторическими обращениями к зрителям и актерам, называет пьесу то романом, то сказкой. При этом он настаивает на абсолютно реалистическом прочтении чеховской пьесы и упрекает режиссера и актеров в ее излишней символизации. Так, на сцене появляется большая рука со свечой, лестница, штурвал корабля. По мнению критика, такая перегруженность символическими деталями разрушает чеховский замысел и делает постановку непонятной зрителям.
Несколько дней спустя С. Абдулхамид ответил К. Хусни статьей в этом же журнале. В ней исполнитель главной роли изложил очень важные, на наш взгляд, причины обращения иракского театра к пьесе Чехова. Во-первых, он обратил внимание, что образ актера, живущего в тяжелых условиях, к которому общество относится равнодушно, актуален для Ирака и не может не встретить понимания у большинства зрителей. Конфликт в пьесе, по мнению иракского актера, очень сложен: это конфликт героя с самим собой и с обществом.
Во-вторых, С. Абдулхамид не согласен с К. Хусни в оценке чеховской пьесы. Он говорит, что главное в ней - не события, а последовательная психологичность, на что опирается большинство пьес Чехова. И кульминация носит не событийный, а психологический характер. В пьесе есть увлекательность, но она основана не на неожиданности, а на психологической динамике персонажа, на разнообразии и смене его ощущений. Пьеса полна высоких, трогательных и прекрасных чувств, которые найдут отклик у большинства зрителей. Лебедь поет самые красивые песни перед смертью. Светловидов - лебедь, который споет последнюю песню и умрет. С. Абдулхамид считает, что герой не комедиант, пошлый человек, а трагическая фигура. Если бы он был пошлый, как бы его полюбила девушка, зачем бы тогда зрители покупали его портреты и аплодировали ему. Но гнилое общество не оценило талант этого человека.
Третье замечание С. Абдулхамида свидетельствует, что тема чеховской пьесы ему близка и понятна и что он создавал рисунок роли Светлови-дова осознанно и продуманно. Он говорит, что перевоплотился в своего
персонажа и внешне, и внутренне, поскольку настоящий художник добивается гармонии образа. Потому он не стал «старить» своего героя, изменять голос и походку - актер остается молодым до последних дней своей жизни. Он так видит замысел Чехова: где есть талант, нет ни старости, ни одиночества, ни болезней. Чехов хотел показать две стороны души своего героя - молодость и старость, поэтому он и включил в пьесу такие разные фрагменты из известнейших пьес, герои которых - слабые и сильные, добрые и жестокие. Их надо исполнять по-разному. Эпизод из «Гамлета» нужно играть так, как это бы сделал молодой Светловидов, но с поправкой на его 68 лет. Светловидов-Отелло должен выразить себя своим громким голосом.
Вывод С. Абдулхамида таков: выбор режиссера был смелым шагом и привел к успеху, поскольку соответствовал требованиям времени, а также художественным и материальным возможностям труппы, о чем его оппонент намеренно умолчал. Режиссер хорошо знал свою публику и верил в нее. Вовсе не надо упрощать пьесы, чтобы они были понятны большинству. Что же касается оформления и символического прочтения пьесы, нужно показать зрителям что-то новое, современное, что они не привыкли видеть. Рука со свечой - это символический образ Светловидова, который горит, чтобы показать путь другим. Лестница - это восхождение, которое не смог совершить герой. Горизонтальные линии на заднике сцены символизируют конец Светловидова, но бессмертие искусства. Штурвал (круг) означает круговорот жизни и времени. Все, что было на сцене, отражает ощущения героя и автора. В конечном счете, результат получился даже лучше, чем ожидали создатели спектакля. Не надо думать, как думают зрители. Надо думать, как думает художник5.
Следует особо отметить, что статья С. Абдулхамида была написана еще до того, как в Ираке появились серьезные научные публикации о русском писателе, до того, как были переведены наиболее важные и интересные работы русских и советских чеховедов, - до того, как в Ираке сформировалось представление о Чехове-драматурге. Иракский актер с удивительной для человека другой культуры проницательностью понял сложность чеховской пьесы.
Российские чеховеды высказывают различные суждения о ее смысле и «двойном ракурсе»6 изображения главного героя. Так, Г.А. Бялый видит в чеховском этюде не только тему смерти, но и тему жизни, «потому что талант и служение высокому искусству - это победа над старостью, над смертью, над одиночеством и - над претензиями публики, ради которой актер работает и которая нередко требует от него не искусства, а шутовства»7. А.Д. Степанов, напротив, отмечает: «Поскольку жалуется герой на шутовское амплуа, слова классических трагедий выступают как борьба с ролевой идентичностью, кажутся преодолением ситуации, победой. Но эта победа мнимая, она говорит, скорее, о самообмане героя»8. Интерес к этой пьесе Чехова в Ираке свидетельствует о ее созвучности художественным поискам арабского театра.
Позже С. Абдулхамид в книге «Мой опыт в театре», в разделе «Как я пел "Лебединую песню" Чехова», написал: «Я не знаю, почему режиссер выбрал для постановки эту пьесу Чехова. Наверно, из-за темы судьбы старого актера, который прожил жизнь в отсталом обществе. И это нашло отклик в иракском обществе того времени. Режиссер хотел представить не только нашу пьесу, но и пьесу писателя мирового уровня, как Чехов. Я хотел показать, как люди смотрят на актера сверху вниз, как и у нас. Это помогло мне сыграть роль убедительно»9.
С тех пор пьеса десятки раз ставилась разными режиссерами, особенно молодыми, в разных городах Ирака. В основном режиссеры следуют чеховскому тексту и замыслу. Однако часть из них вносят в пьесу более или менее существенные изменения. Драматический этюд Чехова сценически необычен и жанровым определением - набросок, зарисовка, и тем, что актер появляется не в спектакле, не перед зрителями, а на пустой сцене и не вполне в ясном сознании. Уже это дает режиссерам основания для творческой фантазии. А учитывая, что речь идет о художниках, представляющих другую культуру, другую театральную теорию и практику, другой менталитет, границы этой фантазии существенно расширяются.
Иракские постановщики адаптируют пьесу либо к национальным традициям, либо к современным театральным тенденциям. Так, в апреле 1992 г. на сцене зала «Билят Эльшухада» состоялась постановка «Лебединой песни», режиссером которой был студент А. Кадым. Он использовал в некоторых сценах народные стихи, стараясь придать пьесе иракский национальный характер, что имело большой успех у публики.
13 января 1972 г. «Лебединую песню» начала показывать труппа Современного художественного театра, самого известного иракского театра. Пьеса шла несколько дней на сцене театра «Багдад». Поставил ее известный иракский режиссер, актер и драматург К. Мухаммед, а роль Светлови-дова талантливо и с большим успехом исполнил С. Абдулхамид. Режиссер исключил из своей сценической версии роль суфлера Никиты, но дополнил роль Светловидова.
Любопытно, что иракские режиссеры трактуют драматический этюд Чехова то как трагедию, то как комедию. В этой постановке герой часто обращается к зеркалу, чтобы посмотреть на свои морщины, как он изменился, состарился и стал смешным10. Это, вероятно, объясняется тем, что, с одной стороны, в чеховской пьесе звучит тема одиночества и позднего прозрения человека, артиста, что подчеркнуто названием, но с другой стороны, драматический этюд представляет собой сценическую переделку рассказа «Калхас», в котором с самого начала - отсылкой к оперетте Ж. Оффенбаха «Прекрасная Елена», веселым настроением героя, сменой масок-ролей - задан комедийный тон. Такая амбивалентность составляет новаторство чеховской драматургии.
Еще одна деталь постановки К. Мухаммеда требует, на наш взгляд, комментария. Режиссер, желая еще больше подчеркнуть страдания Свет-ловидова, оставил его в одиночестве. Однако критики встретили такое
вмешательство в чеховский текст с иронией11. Нам представляется, что это изменение текста чеховской пьесы вызвано субъективными и объективными обстоятельствами. То, что пьеса превратилась в монолог Светловидова, придало ей исповедальности и драматизма. Светловидов стал не просто аллегорией актерской судьбы, но и центром, средоточием всей культуры - от репертуара до манеры исполнения - русского провинциального театра. При таком толковании роль Никиты может и в самом деле показаться избыточной. Ведь в самом начале Светловидов говорит, что все его покинули, и слова его обращены не к Никите, а в пустой темный зал. Никита лишь подает реплики, как и полагается суфлеру. Никита возвращает зрителя / читателя на землю. Именно он видит одновременно короля Лира, Отелло, Гамлета и жалкого одинокого старика. Неслучайно он плачет, глядя на Светловидова. Но смещение планов реальности переводит высокую трагедию в комедию, даже фарс. Чтобы избежать этого многие иракские режиссеры убирают роль Никиты.
Объективная причина отказа от роли Никиты заключается в том, что в иракском театре нет и не было должности суфлера. По своим корням это театр импровизационный. В некоторых театральных постановках суфлерская будка на сцене есть, а самого суфлера нет. Примечательно, что в египетских постановках роль Никиты обычно сохраняется, поскольку египетский современный театр сложился раньше иракского и по европейскому образцу. Там долгое время существовали суфлеры.
В конце 80-х гг. С. Абдулхамид повторил постановку 1972 г. в театре «Мунтада Эльмасрах» в качестве исполнителя главной роли. А вскоре он сам со студентами показал эту пьесу в Институте изящных искусств. В новой постановке Светловидов бунтует против сложившейся жизни, стоит против всех, кто искажает театральное искусство. Этот спектакль не удалось показать в Ираке, в Багдаде. Зато он был представлен на фестивале театра в Иордании в 1995 г. и в трех городах в Италии. Эта постановка признана лучшей на театральном фестивале в Объединенных Арабских Эмиратах в 2003 г.12
В августе 1980 г. «Лебединую песню» на сцене театра «Багдад» поставил Д. Эльшакарчи, который сыграл и главную роль. Он внес еще более серьезные изменения в чеховский текст, не только исключив роль суфлера Никиты, но и создав нового персонажа - старую артистку, встретившуюся Светловидову, когда он проснулся и обнаружил, что остался в театре один. Спектакль построен на воспоминаниях героев о ранах прошлого. Эта интерпретация вызвала противоречивые суждения критиков. Журнал «Фи-нун» опубликовал рецензию под названием «Две точки зрения о сказке Драгона и о "песне" Чехова». Речь идет о постановках двух пьес, одна из которых - «Лебединая песня». Автор отзыва Х. Яхъя высоко оценил игру актеров, музыкальное и художественное оформление спектакля, а также его символические решения. В пьесе А.П. Чехова на сцене лежит перевернутый табурет. Как заметил болгарский чеховед Л. Димитров, это «не столько знак хаоса на сцене после окончания представления (наоборот,
там как будто нет ничего другого, кроме этой табуретки), сколько сущностный элемент самого действия в спектакле, и это не только маркировка конвенционального финала, но условное указание трагедийного конца: перевернутый стул ассоциативно-метонимически представляет смерть через повешение, момент, в который жертва теряет опору (почву) под ногами и повисает на виселице»13. В постановке Д. Эльшакарчи на сцене стоит черный стул, на котором нарисован скелет человека. По мнению иракского критика, эта деталь выражает разрушающее действие капитализма, превращающего человека в груду костей.
Особо автор рецензии отметил неожиданный сюжетный поворот, который предложил режиссер спектакля: замену суфлера Никиты старой актрисой. Режиссер постарался обыграть некоторые мотивы чеховской пьесы: сна, смерти, страданий. Но сделал это необычно. Сначала на сцене находится старая актриса, которая рассказывает свою историю, у Чехова принадлежащую Светловидову: она вспоминает несчастливую любовь к Светловидову, который потребовал от нее отказаться от театра, от сцены, но она не могла принести такую жертву - и вот все в прошлом, и она живет одновременно в реальном мире и в мире мечты. Т.е. это и ее лебединая песня тоже. На сцене вдруг просыпается смерть - она же старик Светло-видов. Смысл такого удвоения героя режиссер и критик видят в том, что герой говорит будто сам с собой, что судьба актера всегда одинакова - ему остаются только воспоминания и одиночество.
Введение женского персонажа и усиление любовной линии пьесы, у Чехова находящейся на периферии сюжета, в иракском театре объясняется не только желанием режиссера подчеркнуть трагедию героя, но и тем обстоятельством, что до наших дней профессия актера в Ираке не считается социально значимой. Х. Яхъя, признавая, что Д. Эльшакарчи - хороший актер, умеющий тонко и с пониманием исполнить свою роль, отметил, что как режиссер он не смог, говоря по-русски, прыгнуть выше головы, несмотря на чувство ответственности и волю к победе. По его мнению, такое вмешательство в чеховский текст недопустимо. Тем не менее, он полагал, что главное в этой постановке - не столько сыграть пьесу Чехова, сколько показать возможности иракского театра, режиссера, актеров, приблизить Чехова к арабскому зрителю14.
Еще один критический отзыв опубликовала газета «Эльсаура». Автор отзыва М. Фатхи также положительно оценил игру актеров, но не согласился с изменениями, внесенными режиссером в пьесу: исключение роли Никиты и создание роли старой артистки привели к искажению смысла и не сохранили стиль Чехова. В целом, по мнению критика, спектакль не достиг чеховской правдивости, тонкости и глубины, а показал внешние эффекты и эмоции, что помешало в полной мере насладиться этой пьесой15.
Постановка Ш. Эльмахди, который тоже исключил роль Никиты, вызвала более положительные отзывы. В критической статье В. Мильхим заострил внимание на актуальности творчества Чехова и его новаторстве в изображении противоречий и сложности жизни, тесной связи между
малым и большим, частным и всеобщим. В русских персонажах он увидел общечеловеческие черты. Критик понял и символический характер названия пьесы. Он полагал, что Чехов стремился показать в коротком, динамическом, лишенном внешнего драматизма, но глубоко драматичном внутренне сюжете фальшь общественных отношений. Однако В. Миль-хим счел, что для исключения роли Никиты не было причин, а образ этот играет важную идейную роль, которая дает читателю и зрителю общее представление о внешней среде, формирующей и выявляющей борьбу героя. Кроме того, он отметил слишком стремительный темп спектакля, что несовместимо с философским настроем чеховской пьесы. Тем не менее, общая оценка спектакля - очень высокая16.
Некоторые режиссеры, как Т. Эльхусейни в 1983 г. или А. Аюб в 198 г., заставляют Светловидова умереть на сцене. Т. Эльхусейни, судя по отзыву С. Сабри17, создал фантазию на тему чеховской пьесы: он убрал роль Никиты, зато ввел новых персонажей - сумасшедшего и волшебницу. Критик признал эту переделку неудачной, т.к. для таких изменений нет оснований, а достичь чеховского мастерства режиссер не смог. Между тем, спектакль А. Аюба имел успех. Смерть Светловидова на сцене была воспринята как связь искусства с жизнью18.
К. Рауф в постановке театра «Мунтада Эльмасрах» в Багдаде в 1985 г. использовал в качестве реквизита большой манекен в белом платье с искаженным лицом. Он символизирует трагическое противоречие между чувствами Светловидова и жестоким требованием его возлюбленной покинуть театр. По мнению критика, это одна из самых выразительных сцен спектакля. Герой в этой постановке умирает. Х. Яхъя разъяснил иракским зрителям смысл названия пьесы, которое в Ираке часто переводится как «Последняя песня»: «Лебедь поет один раз в жизни, перед смертью. Эта мысль связана в пьесе Чехова с актером, который переживает свои последние минуты. Люди, которые всю жизнь ему аплодировали, не дали ему личного счастья, которого он достоин»19.
Х. Яхъя особо подчеркнул символический характер названия пьесы, однако остался недоволен скучным и растянутым переводом, отчего диалог героев потерял свое важное значение. Кроме того, критик счел лишним рисунок игральных карт на занавесе, т.к ему нет соответствия в тексте пьесы. Однако нам эта деталь представляется любопытной. Карты здесь, видимо, символизируют игру судьбы, как это часто бывает в произведениях русской литературы, например, у Пушкина или Достоевского. И чеховские герои часто играют в карты, как, например, в «Вишневом саде».
И наконец, назовем еще одну постановку, где было предложено неожиданное сценическое решение. В 1995 г. режиссер М. Тахир представил на сцене одного персонажа двумя актерами. Светловидов действует и говорит (говорящий Светловидов), Никита-Светловидов только действует (молчащий Светловидов).
Открывается занавес, и перед глазами зрителей предстает стоящая на сцене разбитая машина, внутри которой находится молчащий Свет-
ловидов. Эта машина символизирует его разрушенный мир. Он выходит из машины и отправляется на поиски говорящего Светловидова, которого находит в страшной дымовой трубе - это еще более ужасающий мир. Молчащий Светловидов спасает говорящего Светловидова, живущего в мире пожаров, войн, Холокоста, и берет его в свой мир - машину, которая символизирует наш мир. Говорящий Светловидов пытается мыть машину. Это символизирует попытку смыть боль прошлого. Но попытка оказывается безуспешной - разбит не только мир Светловидова, но и наш мир, в котором живут зрители. Н. Каши, оставивший критический отзыв об этой постановке, полагает, что режиссер хотел показать не просто личные переживания Светловидова и его характер, а то, что происходит в мире: разруху, уничтожение, ужас. М. Тахир сделал героя молодым, чтобы показать, что чувствует молодежь в этом безумном мире20.
C конца XIX в. в арабском театре начала формироваться тенденция отказа от мифологических сюжетов в пользу острых социальных вопросов. Поэтому иракские режиссеры и критики стремились заострить именно социальный смысл чеховской пьесы. Даже в тех постановках «Лебединой песни», где есть символические предметы и образы, главное - это трагедия старости, непонимания, невостребованности, конфликта с обществом. Таким образом, иракские режиссеры ставят эту пьесу в соответствии с задачами и традициями собственного театра и с их пониманием театра Чехова. Как писал известный переводчик Ю. Левин, «восприятие литературного произведения за рубежом... обычно отличается от восприятия на его родине. И было бы ошибкой квалифицировать такое зарубежное восприятие как неправильное: оно вполне закономерно. Более того, это зарубежное восприятие, осуществляемое с определенной дистанции, позволяет иной раз разглядеть то, что не замечается вблизи»21.
Анализ постановок только одной - небольшой - пьесы А.П. Чехова в Ираке позволяет сделать более общие выводы:
- чеховский драматический этюд «Лебединая песня» стал самым популярным в Ираке, поскольку тема судьбы актера оказалась актуальной для иракской культурной и общественной жизни;
- новаторская драматургия Чехова способствовала формированию иракского театра и его художественных поисков;
- в чеховской драматургии иракских критиков, режиссеров и зрителей в первую очередь привлекали те ее особенности, которые оказались наиболее близки традициям иракского театра: сочетание трагического и комического, условность, символический характер образности;
- драматические произведения Чехова подверглись существенной трансформации с целью адаптации их к иракским театральным традициям и социально-политической обстановке в стране.
Статья подготовлена в рамках темы бюджетного финансирования ИСЭГИ ЮНЦ РАН «Историко-культурное наследие народов Юга России в условиях модернизации».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лилова А. Введение в общую теорию перевода / пер. с болг. Л.П. Лихачевой М., 1985. С. 174.
2 Абдулхуссейн И. Годовщина рождения. Чехов на сцене иракского театра // Алькадиссия (газета). Багдад, 1988. № 2413. 30 января.
3 Хусни К. «Лебединая песня» // Синема (журнал). Багдад, 1956. № 22. Февраль. С. 3-5.
4 Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Сочинения: в 18 т. Т. 11. М., 1977. С. 207, 212.
5 Абдулхамид С. Комментарии к критике пьесы «Лебединая песня» // Синема (журнал). Багдад, 1956. № 22. С. 18-19.
6 Кубасов А.В. «Лебединая песня (Калхас)». Драматический этюд в одном действии // А.П. Чехов. Энциклопедия / сост. и науч. ред. В.Б. Катаев. М., 2011. С. 229.
7 Бялый Г.А. Антон Чехов // История русской литературы: в 4 т. Т. 4. / под ред. К.Д. Муратовой. Л., 1983. С. 217.
8 Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова. М, 2005. С. 262.
9 Абдулхамид С. Мой опыт в театре. Багдад, 2000. С. 14-15.
10 Абдулхамид С. Мой опыт в театре. Багдад, 2000. С. 17.
11 Эльтубани В. Труппа Современного художественного театра увеличила страдания Светловидова // Радио и телевидение (журнал). Багдад, 1972. № 50. С.17.
12 Абдулхамид С. Мой опыт в театре. Багдад, 2000. С. 17-18.
13 Димитров Л. «Лебединая песня (Калхас)» в парадигме ранней чеховской драматургии // Чеховская карта мира. М., 2015. С. 326.
14 Яхъя Х. Две точки зрения о сказке Драгона и о «Песне» Чехова // Финун (журнал). Багдад, 1980. № 104. С. 42-44.
15 Фатхи М. Молчание и песня // Эльсаура (газета). Багдад, 1980. № 3754. 6 сентября.
16 Милхим В. «Лебединая песня» молодых и старых // Эльджумхурия (газета). Багдад, 1981. № 4266. 7 мая.
17 Сабри С. «Лебединая песня» в Мосуле // Финун. Багдад, 1983. № 228. 7 ноября. С. 37.
18 Джамиль Дж. Институт изящных искусств в Мосуле и дипломные работы студентов-выпускников. Пьеса «Лебединая песня» // Эльсаура (газета). Багдад, 1984. № 5024. 18 февраля.
19 ЯхъяХ. «Лебединая песня» Чехова // Финун (журнал). Багдад, 1985. № 265. 10 апреля. С. 52-53.
20 Каши Н. Технология деления. Практические приближения в «Лебединой песне» // Алькадиссия (газета). Багдад, 1995. № 4726. 22 мая.
21 Левин Ю. Перевод и бытие литературы // Вопросы литературы. 1979. № 2. С. 10-18.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Levin Yu. Perevod i bytie literatury [Translation and Existence of Literature]. Voprosy literatury, 1979, no. 2, pp. 10-18. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
2. Kubasov A.V. "Lebedinaya pesnya (Kalkhas)". Dramaticheskiy etyud v odnom deystvii ["Swansong (Calchas)". Drama Etude in One-act Play]. Kataev V.B. (ed). A.P. Chekhov. Entsiklopediya [A.P. Chekhov. Encyclopedia]. Moscow, 2011, pp. 228230. (In Russian).
3. Byalyy G.A. Anton Chekhov [Anton Chekhov]. Muratova K.D. (ed.). Istoriya russkoy literatury [History of Russian Literature]: in 4 vols. Vol. 4. Leningrad, 1983, pp. 177-230. (In Russian).
4. Dimitrov L. "Lebedinaya pesnya (Kalkhas)" v paradigme ranney chekhovskoy dra-maturgii ["Swansong (Kalkhas)" in the paradigm of the early Chekhov dramaturgy]. Chekhovskaya karta mira [Chekhov's World Map]. Moscow, 2015, p. 326. (In Russian).
(Monographs)
5. Lilova A. Vvedenie v obshchuyu teoriyu perevoda [Introduction to the General Translate Theory]. Moscow, 1985, p. 256. (Translated from Bulgarian to Russian by L.P. Likhacheva).
6. Stepanov A.D. Problemy kommunikatsii u Chekhova [Communication Problems at Chekhov]. Moscow, 2005. p. 400. (In Russian).
Марина Ченгаровна Ларионова - доктор филологических наук, заведующая лабораторией филологии Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН (ИСЭГИ ЮНЦ РАН).
Научные интересы: творчество А.П. Чехова, литература и традиционная культура.
E-mail: larionova@ssc-ras.ru
Абдулазиз Яссин Аббасхилми - кандидат филологических наук, сотрудник Министерства образования Республики Ирак.
Научные интересы: творчество А.П. Чехова.
E-mail: aziz.hilmi@mail.ru
Marina Larionova - Dr. Habil. in Philology, head of laboratory of philology of the Institute of socio-economic and humanities research Southern scientific center of RAS (ISEHR SSC RAS).
Research interests: the work of A.P. Chekhov, literature and traditional culture.
E-mail: larionova@ssc-ras.ru
Abdulaziz Yassin Abbaskhilmi - Candidate of Philology, co-worker of Ministry for education of Republic of Iraq.
Research interests: the work of A.P. Chekhov.
E-mail: aziz.hilmi@mail.ru
