CC BY
22
А. В. Грошева
Лат. corpus и truncus (метафорические сближения)
Человек и природа - две основополагающие сущности в этом мире, неразрывно связанные между собой. С самого начала вся жизнь и деятельность человека - это взаимодействие с природой, познание окружающего мира во всем многообразии его форм и явлений. В древние времена человек не мыслил себя вне природы, его жизнь протекала в тесном единении с ней, и нет ничего удивительного в том, что это сознание общности, слияния с нею имело своим результатом одушевление природы, наделение ее чертами и свойствами, присущими самому человеку. Подобные представления о «живой» природе и ее объектах находили отражение у разных народов не только в сказках, легендах и мифах, но и непосредственно в языке каждого народа, благодаря метафорам, используемым для обозначения объектов и явлений окружающей среды.
В зарождающейся латинской ботанической лексике, которая далеко не всегда располагала специальными наименованиями для определенных частей (органов) растения и находилась в процессе поиска таковых, широкое распространение получило метафорическое употребление соматизмов1 Использование соматизмов для обозначения различных «растительных» понятий было самым удобным, экономичным и естественным средством именно благодаря тому, что растения воспринимались латинянами как нечто одушевленное. Становление ботанической терминологии отнюдь не было самоцелью, а вызывалось практической необходимостью в связи с развитием различных отраслей сельского хозяйства - земледелия, овощеводства, виноградарства, разведения фруктовых и декоративных деревьев и пр.
Одним из многих соматизмов, благодаря метафорическому переосмыслению вошедшим в состав латинской растительной терминологии, является сущ. corpus, oris n 'тело'. Оно относится к числу слов с необычайно развитой полисемией: спектр его значений рас-
1 См. Грошева А. В. Роль метафоры в латинской ботанической терминологии и номенклатуре // Colloquia classica et indogermánica III. СПб., «Наука», 2002. С. 253-282.
пределяется по разным лексико-семантическим группам, начиная от базисного, древнейшего слоя - соматической лексики, без которой не обходится ни один язык, и заканчивая самым высоким уровнем абстракции - отвлеченными значениями, относящимися к строению вещества, материи. Можно сказать, что содержание значений рассматриваемой лексемы обусловлено как свойствами самой объективной действительности, так и уровнем развития познавательной мысли того времени. По утверждению Эрну и Мейе, все значения лат. corpus соответствуют значениям греч. aû|ia, которое несомненно оказывало влияние на семантическое развитие латинского слова [EM: 144]. Подтверждением греческого влияния может служить определение понятия тело, приведенное Варроном в трактате «De lingua Latina» (L.L. 5. 11) со ссылкой на тезис Пифагора Самосского (середина VI в. до н. э.): «начала всех вещей двойственны: конечное и бесконечное, добро и зло, жизнь и смерть, день и ночь2, покой и движение: то, что стоит неподвижно или движется, - это тело (quod stat aut agitur, corpus)».
Рассмотрим физические значения лат. corpus в том порядке, как они представлены в Оксфордском словаре [Glare : 448], и выясним, какие из них использовались в сфере растительности.
Первое и основное значение этого очевидно древнего слова -'тело человека или животного'3, воспринимаемое в первую очередь как материальная субстанция, наделенная целым комплексом таких отличительных черт, как строение, пол, здоровье, сила, физиологические потребности и т. д. Среди латинистов нет единого мнения относительно того, как следует понимать соматизм corpus. В Этимологическом словаре латинского языка Эрну - Мейе [EM: 144] corpus трактуется как совокупность всех частей тела - головы, членов, туловища; Словарь Вальде - Хофмана приводит значения 'тело, туловище', не уточняя своего понимания этого соматизма [WH 1: 277]. Отдельные примеры из латинских авторов свидетельствуют о том, что corpus могло означать тело, за исключением головы: Ovid. Met. 11.141 fonti subde caput corpusque 'подставь голову и тело источнику'; Var. R.R. 2.1.14 sues procero corpore, capitibus sint parvis 'чтобы свиньи были крупные телом, но с маленькими голо-
2 О соотнесенности ночи и дня в двух планах - космически-природном и языковом, а конкретнее, о двух наиболее распространенных обозначениях ночи и дня в и.-е. диалектах см.: Топоров В. Н. Ночь и день: их противостояние и их взаимная тяга // Hrdä mänasä. Сборник статей к 70-летию со дня рождения проф. Л. Г. Герценберга. СПб., 2005. С. 153-175.
3 Отсутствие дифференциации в названиях тела и его частей между человеком и животными наблюдается в латинском языке почти без исключений.
95
вами'. Однако в других контекстах такое противопоставление было не обязательным4.
Далее, тело может рассматриваться как воплощение жизни, место ее пребывания, отдельно от души или вместе с ней. Высказывание о единстве этих двух начал в человеке находим у Луцилия, поэта 2-ой половины II в. до н.э.: Lucil. Sat. 635 Principio physici omnes constare hominem ex anima et corpore dicunt 'человек, говорят философы, из тела и души состоит'5. Также мертвое тело, труп, для которого имелось специальное наименование cadaver, eris n (производное от cado 'падать', т. е. 'упавшее', 'падаль'), тем не менее могло обозначаться словом corpus6.
Отдельным значением corpus является представление о теле как объекте, воспринимаемом со стороны, другими лицами, т. е. 'наружность, внешний вид, характерные черты индивида'. Например, Овидий порицает мужчин, имеющих белую кожу, - моряка, или земледельца, шагающего за плугом, или участника состязаний в играх такими словами: Ovid. Ars amat.l. 728 tua .candida si fuerint corpora, turpis eris 'белое тело (sc. кожа) - позор' (пер. М. Гаспа-рова), ибо бледность, по мнению поэта, пристала только влюбленному.
В более узком, специальном смысле corpus - это 'плоть, мясо, покрывающее кости'; тело может быть полным или худым, может увеличиваться в объеме или уменьшаться. У таких авторов, как Плиний Старший, Цельс, в рекомендациях по снижению веса нередко встречается словосочетание corpus obësum 'полное (жирное, тучное) тело'7.
И последнее из конкретных физических значений corpus - 'тело без головы, туловище'.
4 В трагедии Акция «Брут» Тарквиний Гордый, последний римский царь, повествует о сновидении, предсказывающем его гибель: Acc. praet. 17 Quoniam quieti corpus nocturno impetu / Dedi sopöre placans artus languidos... 'Когда я вверил тело ночному покою, ублажая сном утомленные члены.'.
5 Ср. у Cic. Tusc. 1. 52 corpus ... quasi vas est aut aliquod animi receptacu-lum 'тело это нечто вроде сосуда или вместилища духа'.
6 См. Lucr. 6. 1215 Multaque humi cum inhumata iacerent corpora supra / Corporibus... 'и хотя множество трупов лежали на земле непогребенными поверх других трупов.'; такое же употребление corpus отмечается у Цицерона, Ливия, Тацита и др. Как отмечает александрийский грамматик Аристарх (ок. 170 г. до н. э.), у Гомера awma всегда обозначает 'мертвое тело', 'труп'; живое тело именовалось Sema? (от 8émw 'строить'), букв. 'строение тела, рост, телосложение'. В последующей истории развития греческого языка это противопоставление между awma и Sema? более не ощущалось.
По происхождению obësum - part. perf. pass. от obedo 'разъедать', т. е. 'разъевшееся'.
96
Оттенок «целостности», «совокупности», свойственный corpus 'тело', в конце концов переместился и на другие объекты физического мира c целью обозначить некое единое целое, состоящее из частей, в частности, остов корабля, дом, более абстрактные понятия - государство/республика, вселенная/мир и т. п. В общественной жизни corpus служило для обозначения разного рода союзов, объединяющих людей по их происхождению, званиям, занятиям и др.; в результате метафорического переосмысления соматизм становился социальным термином.
Употребление corpus в значении 'тело' применительно к растениям расценивается в Оксфордском словаре лишь как особенность поэтического стиля речи: Catull. 62.51 (vitis) tenerum prono deflectens pondere corpus '(лоза), сгибающая нежное тело под собственной тяжестью'; Verg. G. 2.23 (Hic) plantas tenero abscidens de corpore matrum 'срезав саженцы с нежного материнского тела' (т. е. с основной лозы). В "Словаре латинских ботанических терминов" Ж. Андре это употребление corpus [André 1956: 102] как явно образное, свойственное поэтическому стилю речи, не принимается во внимание и не указывается. Другое физическое значение corpus -'мясо, плоть, ее количество, масса' позволяет провести довольно прозрачную аналогию с мягкими тканями плодов растения, их мякотью ('мясом'), а также с древесиной дерева как сердцевиной ствола, покрытого корой; поэтому Андре считает необходимым отметить именно это переносное употребление corpus по отношению к внутренней части растения или плода в противоположность наружным частям - коре или кожице. Специального термина для обозначения мякоти плода не имелось, если не принимать во внимание еще два соматизма - caro, nisf 'мясо' и pulpa, aef; напротив, древесина дерева имела специальное наименование lignum; этим словом могли обозначать также и скорлупу ореха, и косточку плода. Иллюстрациями употребления corpus 'древесина' служат примеры из «Анналов» Энния: Enn. Ann. 263 longique cupressi stant...et amaro corpore buxum 'стоят высокие кипарисы.и самшит8 с горькой древесиной', «Об архитектуре» Витрувия (Vitr. 2. 9. 8), а также трактата Колумеллы о сельском хозяйстве и «Естественной истории» Плиния: Col. Agr. 4. 24. 6 (о виноградной лозе) ^rtex quoque aridus fissusque per summa trunci dependens corpore tenus delibrandus est 'Также сухую и потрескавшуюся кору, свисающую с верхушки
8 Самшит (Ьихш, 1 f или Ьихиш, 1 п) - вечнозеленое дерево с твердой желтой древесиной; основное значение прил. amarus 'горький на вкус, острый, едкий, разъедающий' кажется мало подходящим для характеристики древесины, поэтому полной уверенности в правильности перевода amarus в данном контексте, невзирая на свидетельство Оксфордского словаря, у нас нет. Впрочем, горький вкус древесины мог ощущаться, например, игроком на свирели, которую изготавливали из бука.
97
ствола (trunci), следует удалять до самой древесины' ; Plin. N.H. 17. 234 tilia et vitis corticem mittunt, sed non vitalem nec proximum corpori 'липа и виноградная лоза9 сбрасывают кору, но не жизненно необходимую (животворящую) и не самую близкую к древесине'. В то же время Плиний использует corpus для обозначения сердцевины или мякоти самых разнообразных плодов - винограда (N.H. 12. 31 in prima lanugine demetitur uva eiusque melligo ... reliquum corpus sole coquitur 'c первым пушком гроздь срезают, и ее сок и остальная масса (т.е. мякоть) высушивается на солнце'), желудей (16.20 aliis /glandibus/ ... candidum corpus), оливок (15.10), фиников (13.33); этим же словом он обозначает мицелий10 шампиньонов (22.93; 94), корень лотоса: Plin. N.H. 13.110 radicem lotos habet...opertam nigro cortice interius candidum corpus 'лотос имеет корень с черной кожицей и с белой сердцевиной'. Частое противопоставление наружной оболочки и внутренней части растения или плода позволяет четко идентифицировать терминологическое значение corpus 'сердцевина, мякоть', где метафоричность практически уже не осознается.
И другое физическое значение corpus - 'тело без головы, туловище', употребляемое в переносном значении как 'главная часть растения', 'ствол дерева'11 (= truncus): Plin. N.H. 16. 127 aesculus quantum corpore eminet, tantum radice descendit 'насколько дуб отличается стволом, настолько он уступает корнями'. Другие примеры тоже из Плиния: N.H. 16.162 spissius mari (harundini) corpus, feminae capacius 'ствол мужского тростника крепче, женского - объемнее'. Внутренняя логика такого употребления, обусловленная определенным сходством формы предметов - «тело человека» и «ствол дерева», совершенно прозрачна (по признаку «прямостоячие», «устремленные кверху»)12.
9 «Виноградная лоза, - пишет Плиний Старший, - благодаря своей величине у древних по праву тоже причислялась к деревьям... И ни у какой другой древесины нет природы более долговечной» (Plin. N. H. 14. 9). Однако сообщение Плиния о том, что в Метапонте, греческой колонии на юге Италии, храм Юноны держался (stetit) на колоннах из виноградной лозы, некоторые считают фантастическим (Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве / Пер. с лат., предисл. и прим. Г. А. Тароняна. М., 1994. С.864).
10 Мицелий - вегетативное тело гриба.
11 «В жизни дерева корни и ствол являются основными частями . Ствол - это продолжение корней, вышедших из-под почвы и окрепших для завершения роста. Крепость ствола, его готическая тенденция, его тяготение к небу (рост вверх) были бы невозможны без вечной прикованности к земле». - Залманов А. С. Чудо жизни. М., 1998. С. 16 (Раздел «Жизнь дерева»).
12 Ср. весьма показательный пример из более позднего автора (III или II в. н. э.): Avian. fab. 19. 5 surgens in nubik corpus abietis 'поднимающийся к облакам ствол ели'.
98
Таким образом, соматизм corpus имел три метафорически переосмысленных растительных значения:
1. внутренняя часть растения, древесина дерева и особенно ствола; сердцевина/мякоть плодов;
2. основная, главная часть растения, ствол; эти два значения по своему употреблению можно считать терминологическими; перенос наименования с одного предмета на другой здесь вызван эмпирическими, чувственными признаками, такими, как форма, консистенция;
3. тело, туловище - образное выражение в поэтических текстах; здесь носителем образности выступает не слово, а контекст (лоза уподобляется нежному материнскому телу, от которого отделяют саженцы)13.
В латинском языке было еще несколько слов, которые, наряду с corpus, могли обозначать ствол дерева, и среди них truncus, i m14, включенное Ж. Андре в его «Ботанический словарь» с пометой 'обычное' (usuel), т. е. слово обиходного языка [André 1956: 322]. Приводить какие-либо ссылки на авторов, у которых встречается truncus, составитель Словаря счел излишним: таких примеров можно найти немало (см., например, о стволе виноградной лозы, выше, с. 4 - Col. 4. 24. 6), Caes. B.G. 7. 73. 2 truncis arborum aut admodum firmis ramis abscisis 'срезав стволы деревьев или очень крепкие ветви'15.
Существенным для темы нашего исследования является то обстоятельство, что в Оксфордском словаре 'ствол дерева' - второе значение сущ. truncus; его первым и основным значением составители словаря считают 'тело человека, взятое отдельно - без головы и / или членов'. Нет единства мнений по этому вопросу и у создате-
13 В русской литературе также можно найти не один пример образного описания дерева как живого существа. В конце рассказа Л. Н. Толстого «Три смерти» (1859) речь идет о рубке в роще дерева, ствол которого пойдет на изготовление могильного креста: (от ударов топора) «одна из макуш необычайно затрепетала, сочные листья ее зашептали что-то. Дерево вздрогнуло всем телом, погнулось и быстро выпрямилось, испуганно колеблясь в своем корне ... Снова погнулось дерево, послышался треск в его стволе, и ... оно рухнулось макушей на сырую землю. Ветви живых деревьев медленно, величаво зашевелились над мертвым поникшим деревом». Смерть дерева - третий печальный эпизод, который завершает описание двух человеческих смертей - барыни и простого ямщика. Идея этого рассказа Л. Н. Толстого очевидно заключается в том, что все живое в природе равно перед ликом смерти.
1 Кроме corpus и truncus в значении 'ствол' встречаются stipes, trabs, caudex (codex), fomes [см.: André 1956].
15 В латыни насчитывается несколько сотен случаев употребления сущ. truncus, засвидетельствованного впервые у Луцилия (П в до н.э.).
99
лей других словарей16. «Латинско-русский словарь» И. Х. Дворецкого (М., З-е изд. 1986), напротив, выдвигает на первое место значение ' ствол'; значение ' туловище' следует за ним, сопровождаемое примером из Лукреция: caput abscissum trunco 'голова, отделенная от туловища'17; их дополняет, с пометой бранное, третье значение -'пень, чурбан', отсутствующее в Оксфордском словаре. В Латинско-русском словаре О. Петрученко (М., 1900; переработка Латино-немецкого словаря К. Георгеса) значение 'ствол дерева без ветвей, пень' считается основным, а прочие значения - 1. туловище, в прот. голове и прочим членам 2. отрезанный кусок мяса для копчения 3. бран. пень = болван - переносными18.
В «Этимологическом словаре латинского языка» (ЕМ) сущ. trun-cus 'ствол дерева; туловище человека; стержень колонны etc.' рассматривается в статье под заглавным прилагательным truncus, a, um 'с обрезанными ветвями, лишенный ветвей (о дереве)'; о других объектах - 'искалеченный, увечный, лишенный членов, обломанный', что семантически сближает truncus с такими прилагательными, как mutilus 'увечный', debilis 'слабый, немощный'; отмечается и наличие фигурального смысла у прил. truncus19. Порядок расположения значений truncus - и существительного, и прилагательного -
16 « Каждый словарь по сложившейся традиции должен выделять основное значение, если слово обладает более чем одним значением. Неудивительно, что выбор основных значений у разных авторов различен ... Хотя выбор, сделанный авторами словарей, не имеет особого научного значения, он все же отражает тот факт, что люди, занимающиеся созданием словарных дефиниций профессионально, по-разному решают вопрос о том, какая модель лежит в основе такого общеизвестного понятия, как мать» (Дж. Лакофф. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М.: «Прогресс», 1988. С. 38.
17 Еще пример: Lucr. 3. 404 circum caesis lacer undique membris truncus
'изувеченное тело с отрубленными членами', но с головой, судя по контек-сту18.
Расхождение между словарями по данному вопросу можно объяснить различными установками их составителей. Ср. точку зрения Н. И. Фельдман: «Бесспорно, что порядок значений, органически соответствующий истории развития слова, дает наиболее ясную картину его смысловой структуры. Практические соображения требуют ставить на первое место более актуальное и широко употребительное значение, каким нередко оказывается позднейшее» (Фельдман Н. И. Об анализе смысловой структуры слова в двуязычных словарях // Лексикографический сборник. Вып. 1. М., 1957. С. 25). Однако история развития значений слова далеко не всегда ясна лексикографам, тем более, когда речь идет о древних языках.
19 Ср. данные другого этимологического словаря (WH): truncus, -a, -um 'изуродованный; лишенный сучьев, членов' (с Верг.), truncus, i m 'ствол; колода, чурбан; туловище человека' (с Циц.); trunco, -are 'уродовать, увечить' (с Овид.).
100
не оставляет сомнений в позиции авторов этимологического словаря: растительные значения предшествуют соматическим. Также высказывается мнение о том, что прил. truncus по своему происхождению древнее сущ. truncus, несмотря на то, что существительное засвидетельствовано раньше20.
Как было сказано, в латинской ботанической терминологии типичным способом номинации с помощью метафоры является использование соматизмов для обозначения частей растения. Обратный процесс, когда «растительный» термин переосмысляется как соматизм (например, spina 'шип, колючка' ^ 'хребет, позвоночный столб')21, наблюдается крайне редко. Анализ значений corpus и trun-cus дает нам совершенно особую картину: взаимопроникновение, взаимообмен значениями обеих сопоставляемых лексем, в результате которого, благодаря использованию метафоры, каждое из слов обогащается новыми смыслами. Так, латинские авторы активно пользуются соматизмом corpus для обозначения ствола дерева (при наличии truncus 'ствол') и его древесины (при наличии lignum), а также мякоти, сердцевины самых разных плодов (наряду с соматиз-мами caro, pulpa и при отсутствии для мякоти специального, общего названия). Truncus 'ствол', в свою очередь, становится заместителем corpus, приобретая значение 'тело, туловище человека', а затем, с дополнительным оттенком (по аналогии со стволом дерева, очищенным от ветвей, сучьев) - 'тело, лишенное членов и /или головы',
т. е. труп22.
20 Наша точка зрения по этому вопросу, а также версия происхождения имени truncus, изложена в статье: Грошева А. В. К истории лат. truncus // Материалы конференции, посвященной 110-летию со дня рождения акад. В. М. Жирмунского. СПб., 2001. С. 154-158.
21 Эти переходы С.Ульманн относит к семантическим универсалиям антропоморфического типа, свойственным многим языкам: «Наше тело есть центр как метафорной экспансии, так и метафорного притяжения, однако сильнее проявляется первое свойство» (Ульманн 1970: 278). Г. Н. Скля-ревская считает рассматриваемые процессы метафорического переосмысления не двумя сторонами антропоморфизма, как С.Ульманн, а принципиально разными явлениями. В первом случае, при перенесении «человеческих» названий на предметы окружающей действительности, метафора недолговечна, образ скоро стирается, и слово если не становится единственным названием предмета, то во всяком случае утрачивает метафорический смысл и приближается к абстрактному обозначению. Метафорические наименования второго типа используются не для номинации, как таковой, а для экспрессивной характеристики и сохраняют образность на все время существования в языке (Скляревская Г. Н. К вопросу о метафоре как объекте лексикографии // Современная русская лексикография. Л., «Наука» 1983. С. 59).
2 Наиболее показательными с точки зрения выявления семантики corpus и truncus являются случаи, когда оба слова сталкиваются в ближайшем контексте, напр. Verg. Aen. 2. 557-558 (о Приаме) Iacet ingens litore truncus
101
Этот процесс взаимообмена между соматизмами и «растительными» терминами обусловлен несомненно представлениями латинян о сходстве в устройстве человеческого организма и назначении его частей и органов с организмом животных и, главное, растений. Приведем рассуждение Колумеллы на эту тему (речь идет о виноградных лозах): ^l. Agr. 3. 10.. .ipsa (sc. natura)...primum radices velut fundamenta quaedam iecit, ut iis quasi pedibus insisterent: truncum deinde superposuit velut quondam staturam corporis et habitus 'сама (природа) сначала заложила корни, словно некие основания, чтобы (лозы) на них стояли, как на ногах: затем сверху поставила ствол в рост тела, наподобие стана.'. Лукреций не видит никакого различия в процессах усвоения пищи живыми организмами и деревьями, которые, подобно им, растут и приносят плоды, «потому что от самых корней растекается пища (tibus) повсюду, вверх по стволу (per truncos) проходя и по веткам везде пробегая» (Lucr. 3. 352-353; перевод Ф. А. Петровского). Отсюда следует немаловажный вывод, что развитие метафорических значений у corpus и truncus, сближающих их между собой, было обусловлено предметным сходством не только по признаку формы, но и по функции 3.
Семантическая двойственность существительного truncus - 1) ствол дерева 2) тело человека, туловище - нашла свое отражение и в отыменном глаголе trunco, -are 'обрезать; увечить, уродовать'. Известно, что этот глагол появился только в императорскую эпоху (с Овидия); полагают, что он был образован от формы part. perf. pass. truncatus, которая встречается довольно часто. Однако префиксальные формы от truncare засвидетельствованы ранее простого глагола. Плавт в своих комедиях активно использует образования от trunco с различными префиксами в значении 'отрубать (части тела), разрубать (тело)' в шутливом контексте: Bac. 975 quadrigentos filios habet ... eos ego omnis hodie contruncabo duobus solis ictibus 'у него 400
/ Avulsumque umeris caput et sine nomine corpus 'Лежит на берегу огромное тело (= труп), и голова, отделенная от плеч, и безымянное тело'. В комментарии поясняется, что слова sine nomine corpus не содержат никакого плеонастического повтора субъекта truncus, а лишь подчеркивают, что столь знаменитый некогда Приам теперь не более как тело, лишенное имени. Таким образом, синонимичность corpus и truncus в данном отрывке не подлежит сомнению. Эпитет ingens 'огромный' при truncus объясняется представлением со времен Гомера, что люди древних эпох были великанами (см. Verg. Georg. 1. 497).
23 Сколь близки к истине были представления древних о сходстве структуры дерева и живого организма и происходящих в них жизненно важных процессах, можно судить по высказываниям современных биологов: «Разветвление кровеносных сосудов, бронхиол, нервов воспроизводит геометрическую структуру дерева. Мы наблюдаем один и тот же план архитектурной структуры для дерева и животного». (Залманов А. С. Чудо жизни. С. 20).
102
сыновей ... всех их я сегодня всего двумя ударами изрублю на куски'; Truc. 614 te hic agnum faciam et medium distruncabo 'я из тебя здесь ягненка сделаю и пополам разрублю'; Mil. 318 tibi istam prae-truncari linguam largiloquam 'отрезать тебе этот говорливый язык' (Capt. 902 ut ego collos praetruncabo tegoribus 'отрежу шею'); Amp. 252 ipsus.. .Amphitruo regem Pterelam sua obtruncavit24 manu 'Амфитрион царя Птерела собственной рукой зарубил'. Употребление указанных префигированных форм глагола truncare является также отличительной чертой исторических сочинений (Саллюстий, Тит Ли-вий, Тацит), например Liv. 31. 34. 4 gladio detruncata corpora 'трупы, изуродованные мечами'.
Явным продуктом живой народноразговорной речи представляется развитие у сложных с trunco глаголов значения 'быстро, жадно есть, пожирать, расправляться с пищей', очевидно, отрезая от нее куски, отмеченного впервые в комедиях Плавта: Pl. St. 554 meum ne contruncent cibum 'чтобы они не слопали (букв. не изрубили) мою еду'. Аналогичное употребление contrunco, detrunco находим также у Апулея: Met. 1.4 polentae caseatae... offulam... contruncare 'съесть кусок сырного пирога'; 1. 19 ut satis detruncaverat cibum '(о жадном едоке) 'так как он уже уничтожил достаточно пищи'.25 Семантически родственным является встречающийся у Цельса диминутив trunculus, i m 'годный в пищу кусок, отрезанный от туши животного' (trunculi suum 'свиные окорока').
Однако в агрономических сочинениях префиксальные образования с trunco сочетались с иными физическими объектами: обычно
24 Выбор Плавтом определенного префикса при глаголе truncare отнюдь не кажется случайным, а имеет свое объяснение. В этих иллюстрациях каждый префикс придает простому глаголу тот или иной дополнительный оттенок. В distrunco таким оттенком является разъединение, разделение объекта на части; в praetrunco префикс prae-, сохраняя локальное значение наречия, указывает на то, что отделяемый объект находится спереди. В contrunco роль префикса com- иная, комплексная: он предназначен для выражения, во-первых, «полноохватности» объекта действием и, во-вторых, результативности действия. Префикс de- в detrunco означает отделение какой-то части от объекта, но при этом может придавать глаголу и оттенок завершенности действия. Труднее всего выявляется значение префикса ob-, который, скорее всего, как и в ряде других латинских глаголов, например в obsero 'сеять', представляет собой в obtrunco делексикализо-ванный элемент.
25 Определенную типологическую параллель семантического развития можно обнаружить в русском языке. В «Словаре современного русского языка» у глагола рубать, который в целом характеризуется как разговорный, просторечный, отмечено значение есть много, энергично, с аппетитом (ССРЯ в 17-ти т., т. 12. С. 1506). По воспоминаниям автора настоящей статьи, глагол рубать в значении 'есть, насыщаться' (напр. я нарубался, т.е. поел, наелся) был весьма употребителен в жаргоне ленинградских студентов периода 60-ых гг. ХХ в.
103
речь здесь шла о подрезании, обрезке сучьев, ветвей, виноградных лоз: Col. 4. 22. 5 taleas vineas supra quartum pedem detruncant 'такие лозы длиною свыше четырех футов обрезают'; 5. 6. 13 sat erit ... su-periorem partem (arboris) detruncari 'достаточно будет обрезать верхнюю часть (дерева)'. У Плиния имеется термин detruncatio 'обрезание верхушек деревьев, ветвей'. Один и тот же глагол obtrunco в одном контексте имел значение ' рубить, отрезать голову, убивать', как у Плавта26, и 'обрезать лозу'2 - в другом: Col. Agr. 4. 29. 13 ipsa superficies insitae vitis usque ad receptum surculum obtruncatur 'сама верхушка привитой лозы обрезается вплоть до вставленного побега'; в этой же главе имеется и производное obtruncatio 'обрезание (обрубание) лозы': 4. 29. 4 totius obtruncatione vitis. Обычно для обозначения подобных операций в сфере сельского хозяйства употребляли глагол putare 'подстригать деревья, кусты' (часто у Катона, Варрона, Колумеллы), который, возможно, был слишком нейтрален по своему значению, поэтому авторы сельскохозяйственных трактатов (кроме Катона) могли отдавать предпочтение его более экспрессивным синонимам.
Простой глагол trunco, появившийся позже префиксальных образований, подобно detrunco, obtrunco употреблялся в двух значениях: 1) увечить, уродовать, расчленять (тело человека, скот, животных): Тac. Ann. 1. 17 plerique truncato ex vulneribus corpore 'многие с изувеченным ранами телом' 2) подрезать (ветви, листву и т.п.): Ovid. Met. 8. 647 truncat holus foliis 'обрезает зелень листьев' (sc. очищает от негодных листьев), Suet. Cal. 45. 1 truncatis arboribus 'обрубив ветки с деревьев'.
Подобное переплетение соматических и растительных значений как в существительном и прилагательном truncus, так и в производных от этой формы глагольных образованиях, сочетающихся с существительными, входящими в разные лексико-семантические классы (resp. «люди» - «растения»), порождало среди лингвистов различие мнений относительно того, какое из двух значений - тело человека или ствол дерева - следует считать первичным.
26 Ср. также строку из трагедии неизвестного автора: Inc. trag. 167 pu-erum interea obtruncat membraque articulatim dividit 'тем временем мальчика он убивает и тело его расчленяет'.
2 Мы придерживаемся той точки зрения, что «в истории языка изменение семантики происходит часто именно через сочетаемость слова (например, какой-то тип сочетаемости абсолютизируется и затем образует новые лексические значения), и поставить границу между моментами изменения сочетаемости и изменения значения в диахронии весьма затруднительно» (Дыбо А. В. Семантическая реконструкция в сравнительно-историческом языкознании // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. Сб. статей по материалам Международной научной конференции, М., 22-24 янв. 2003г. М/, 2004. С. 146.
104
В связи с задачей настоящего исследования важно отметить, что отыменный глагол corporo, -are только в архаической латыни имел значения, сближавшие его с trunco, - 'поражать намертво, убивать': Enn. scen. 114 corpus contemplatur unde corporaret 28 vulnere 'видно, где он раной поразил тело'; Acc. trag. 604 corporare abs tergo ausus es 'ты осмелился поразить за спиной (со спины)'. Развитие впоследствии у corporo значения 'образовывать, формировать тело', отмеченное у Плиния, логически является вполне закономерным: Plin. N.H. 7. 66 quod (sc. germen) deinde tempore ipso animatur corpora-turque (sc. in mulieris utero) 'затем (зародыш) в свое время оживает и обретает тело (во чреве матери)', равно как и переносное значение 'формировать сообщество, создавать объединение'. Иногда встречаются и префиксальные образования с corporo (con-, in-, re-), но преимущественно у поздних, христианских авторов, где появляется необходимость обозначать такие понятия, как облекать плотью, воплощать. Плиний употребляет префиксальное образование con-corporo в ботаническом тексте: Plin. N. H. 17. 107 cortex.non umescit neque concorporatur 'кора не влажнеет и не срастается (с древесиной)', а также в рассказе о приготовлении лекарственных снадобий: 22. 113 mulsum... facillime... cum melle concorporatur '(старое) вино легче всего соединяется с медом', где префикс con-только усиливает заложенное в простом глаголе corporo значение 'создавать, образовывать единое целое'.
Необходимо сказать несколько слов еще об одном компоненте семантической структуры truncus 'ствол''. Речь идет о значении этого слова, имеющем в словаре помету бранное - 'пень', т. е. болван. Примеры такого словоупотребления truncus, иногда в сочетании с синонимами caudex, stipes, засвидетельствованы у Цицерона: подобными эпитетами оратор награждает в своих речах некоторых современников за их скудоумие и глупость (Cic. Nat. D. 1. 30 Qui potest esse in eiusmodi trunco sapientia? 'Как может быть разум у такого болвана?' /букв. ствола/; см. также Cic. Pis. 9. 19). Возникают вопросы: почему стало возможным употребление truncus применительно к человеку в уничижительном контексте? какие признаки, объективные, свойственные дереву и человеку, или субъектно-оценочные лежат в основе переносного употребления? Признак вертикальности, прямостоячего положения, общий для человека и дерева в предметно-понятийном плане, при наличии субъективной оценки, по-видимому, может привносить лишь оттенок одобрения: сравнение тела человека со стволом дерева обычно свидетельствует о стройности фигуры, крепости и мощи тела. Однако этот аспект в латинских текстах не отмечен; напротив, на передний план выдви-
28 В этом примере corpus corporare можно рассматривать как своеобразную figura etymologica, которую, однако, невозможно передать средствами русского языка.
105
нуты некие отрицательные качества, приписываемые truncus и перенесенные на человека. В первую очередь, вероятно, это признак неподвижности, прикрепленности к земле, отличающий деревья от живых существ, способных, как известно, и стоять, и двигаться (ср. выше определение у Варрона, L.L. 5. 11, с. 2 наст. статьи); и, помимо этого, - хотя, возможно, это основное отличие - отсутствие разума (mens29) и чувств (sensus) у растений в отличие от человека. С субъективно-аффективной точки зрения отсутствие у truncus столь важных признаков воспринимается как явный недостаток, дефект, что и позволяет употреблять это слово в уничижительном, бранном значении по отношению к человеку. Поэтому относить данное значение truncus к числу метафорических наряду со значениями 'тело', 'туловище' было бы не совсем точно, поскольку указанное словоупотребление, помимо метафоричности, явно носит оценочный, эмоциональный характер30. На наш взгляд, нуждается в уточнении и перевод эмотивного truncus. Учитывая такие общие признаки ствола дерева и тела человека, как прямостоячее положение, устремленность кверху, правильнее было бы при аффективном употреблении трактовать truncus как 'дубина, столб, чурбан', а не 'пень'31.
Остановимся на отражении семантики лат. corpus и truncus в романских языках, прежде всего во французском. Франц. corps сохранило и исходное значение лат. corpus 'тело, туловище, стан' и вторичное - 'мертвое тело, труп'; растительные значения corpus -'ствол, древесина дерева, мякоть плода', которые в латыни были явно метафорическими, оказались утраченными. Причина этой утраты несомненно кроется в том, что corpus было словом чрезвычайно емким по своему содержанию, им обозначали многие более сложные понятия, чем упомянутые конкретные части растений; для этих последних можно было пользоваться синонимами, опять-таки из числа соматизмов, которые как раз и закрепились во французском: chair (в 3-ем знач. 'мякоть плода' [Гак, Ганшина : 180]) восходит к лат. caro, carnis 'мясо, плоть' и pulpe (в 1-ом знач. [там же: 883] с тем же значением 'мякоть плодов, овощей' из лат. pulpa 'мясо'. Кстати, лат. pulpa закрепилось и в научной литературе как бота-
29 О понимании древними римлянами функции mens в человеческом организме можно судить хотя бы по следующему высказыванию Цицерона: Cic. Cluent. 146 ut corpora nostra sine mente, sic civitas sine lege suis partibus ... uti non posset 'как тела наши без разума, так и государство без закона своими частями пользоваться не может'.
30 О соотношении прямых ( предметно-понятийных) и оценочных значений слова см., например: ШаховскийВ. И. Соотносится ли эмотивное значение слова с понятием? // ВЯ. 1987. « 5. С. 47-58.
31 Пень - «нижняя часть ствола, которая остается в земле», в латинском имеет специальное наименование - stirps, pis f. Слово с развитой полисемией, среди его значений есть и метафорические, однако ни одно из них не относится к разряду эмотивных.
10б
нический термин. Значения франц. tronc (из лат. truncus) в современном языке весьма разнообразны, но важно отметить, что французское слово сохранило на равных правах и значение 'ствол', и значение 'туловище', которое, за несколько веков своего существования, конечно утратило былую метафоричность. Весьма возможно, что отголоском прежних семантических взаимовлияний лат. œrpus и truncus является развитие у франц. corps и tronc общего абстрактного значения 'главная, основная часть' (2-e и 5-e значения соответственно [там же: 247 и 1118]). Далее, если вспомнить метафорическое значение лат. глагола truncare 'есть много, энергично, с аппетитом', семантически сопоставимое с русским просторечным рубать, то не вызовет удивления французское идиоматическое выражение se mettre dans le tronc 'наесться', т. е. 'набрать тело', 'стать плотным', хотя образ здесь иной, чем в лат. truncare, где в качестве исходного предполагается значение 'резать пищу на куски'.
Весьма сходную картину имеем в итальянском: corpo сохранило ряд значений латинского corpus, в частности 'тело; плоть; туловище, стан', утратив, тем не менее, метафорические значения, связанные с растительностью. В то же время итал. tronco в качестве существительного имеет почти те же основные значения, что и лат. trun-cus: 1. ствол (дерева) 2. обрубок, колода, обломок 3. туловище, торс и т. д. Точно такая же картина в испанском: tronco (наряду c torso) может означать и 'туловище', и 'ствол' (дерева, колонны, наряду с fuste).
Чрезвычайно интересен материал албанского языка, который заимствовал лат. сущ. truncus (> алб. trung) в нескольких значениях: среди них и 'ствол дерева, особенно с обрубленными корнями и ветвями', и 'тело человека или животного без головы и конечностей' (здесь очевидно сказалось также влияние лат. прил. truncus 'обрезанный; искалеченный, увечный'). Глагол trungoj 'обрубать ветви дерева, оставляя только ствол' в семантическом плане является очевидной копией лат. truncare. Для обозначения нормального человеческого тела албанский язык заимствовал славянизм trup; в древнерусском трупъ имело значения 'ствол дерева', 'труп' (мертвое тело ассоциировалось со стволом дерева), в болгарском труп -'туловище', 'ствол', 'труп' [Фасмер 4: 109].
Таким образом, данные современных языков, генетически восходящих к латинскому, свидетельствуют о том, что более редкая модель метафорического развития значений «растение (здесь - truncus)
- соматизм (здесь - corpus)», возникшая в недрах латинской лексики, в данном конкретном случае оказалась более устойчивой по сравнению с преобладающей моделью переноса значения «соматизм
- растение», которая здесь романскими языками была утрачена. Как мы пытались показать, определенное сходство между стволом дерева и телом/туловищем человека, подмеченное еще в глубокой древности и нашедшее отражение в латинском языке, остается ощути-
107
мым и для людей нового времени, однако из двух возможностей образного отождествления этих объектов современные романские языки сохранили только одну.
Литература
Гак В. Г., Ганшина К. А. Новый французско-русский словарь. М., «Русский язык», 1997.
Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. 2-е изд. М., «Русский язык», 1976.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. М., «Прогресс», 1986-1987.
Ульманн С. Семантические универсалии. Пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 5. Языковые универсалии. М., 1970. С. 277-281.
André J. Lexique des termes de botanique en latin. Paris, 1956.
Fjalor i gjuhes së sotme shqipe. Pristinë, 1981.
EM - Ernout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine, histoire des mots: 4 ed. Paris, 1959.
Oxford Latin Dictionary / Ed. by P. G. W. Glare. Oxford, 1968-1982.
WH - Walde A. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. 3 Aufl. / Neu-bearb. von J. B. Hofmann. Heidelberg, 1938-1954 Bd 1-2.
108
