CC BY
40
УДК 911.52
ЛАНДШАФТНЫЕ ПАРАГЕНЫ СРЕДНЕРУССКИХ ДУБРАВ
© А.В. Берест, В.Г. Берест
Ключевые слова и фразы: флоро- и биоценогенез; парагенез; параген; парагенетический комплекс; неморальная парагенетическая арена и ее геохимические поля.
Парагены биосферы - те изначальные звенья единого физико-географического процесса, которые концентрируют в себе сущность и содержание латеральной целостности природы, удерживая ее равновесие (инвариантность во времени) на самом дробном ландшафтном уровне. Только познав парагенез планетарного биострома, можно реализовать перспективу полной оптимизации условий и сред человеческого событования.
Парагенез в природе - явление закономерное. Он характерен для всех уровней проявления планетарных микро- и макросред, собранных процессами эволюции в те или иные телесные образования, всегда возникающие в строго определенной генеративной последовательности и функционально-сопряженном параллелизме. Первые подходы к его пониманию связаны с идеями «ассоциативной смежности минералов» В.М. Север-гина (конец XVIII в.) и «сочетания минеральных видов, основанного на общности их происхождения»,
А. Брейтгаупта (средина XIX в.). Именно Брейтгаупту принадлежит и сам термин «парагенезис». В дальнейшем разрозненные эмпирические сведения о парагенезисе основных структурных компонентов литосферы сводились воедино, сопоставлялись и проверялись главным образом представителями различных школ зарубежной минералогии (Брёггером, Зандбергером, Вант-Гоффом, де-Лоне, Линдгреном, Эммонсом, Нигг-ли, Гольдшмидтом). Глубокие исследования по установлению общих закономерностей ассоциативного распределения (сочетания) химических элементов и минералов были проведены В.И. Вернадским (19101933) и А.Е. Ферсманом (30-е гг. XX в.). В итоге их осмысления А. Е. Ферсман возводит парагенез в ранг всекосмического закона и дает ему детальное истолкование, т. е. создает «теорию парагена».
На текущий момент времени можно сказать: «Есть усмотренная (и рассмотренная) в природе глобальная идея «парагена и парагенезиса». Есть установленная и отраженная в мыслящем сознании (объясненная описанием) «сущность» этой идей - комплектующая парагены энергия (энергия связи): неизменная и незаменимая (распределяет все явления природы «по полочкам» строго закономерных сочетаний). Есть непрерывно раскрываемое мышлением (описываемое объяснением) развивающееся ассоциативное «содержание» идеи парагена - информация непрерывно накапливаемого опыта совместного нахождения. Есть ясно видимая цель парагена: утверждение жизнеспособности (нерушимости) генеративных сочетаний ассоциаций при любых изменениях независимых переменных более универсальных систем (факторов парагенеза). Есть глубоко понимаемый смыл парагена - совершенство-
вание: совершенное отражение средообразующих условий существования, ради утверждения идеального порядка, возводимого из хаоса стихий (скажем... из магматических расплавов, гранулируемых интегральным состоянием различных силовых полей: гравитационных, литодинамических, термодинамических, барических, ядерных, квантовых, вакуумических...)».
Теория парагена еще таит в себе много «подводных камней», которые могут быть познаны наукой только в генеративной взаимосвязи - иерархии систем. Совершенство совершенного (индивидуальная единичность, отразившая в себе безупречную симметрию фундаментальных законов бытия, т. е. ставшая инвариантной себе во времени) может быть уяснено только в совершенстве (абстрактно-всеобщем - идее того порядка, к которому движется своим завершением Вселенная).
Парагенез - ключ к пониманию многочисленности и многообразия всех проявлений природы. В равной мере это касается и структур ландшафтного порядка, несущего биостром планеты. Цель исследования последнего: выяснение законов сочетания биогеоценозов в земной биосфере, их количественных и качественных взаимосвязей (геоэнергетических законов равновесия) -пространственно-временного континуума ее жизни.
Параген (функциональная совокупность эволюци-онно связанных в процессе флороценогенеза растительных видов, отражающая факторальное влияние принципиально однородных экологических условий) -сверхген, т. е. «социогеном» биострома, несущий в себе ценотическую информацию, управляющую «поведением» биогеномов всех видовых проявлений его родовой жизни. Изменения в биогеноме всегда осуществляются по мере накопления положительного коллективного опыта («вживанием ради выживания») в процессе усвоения требований параметров факторальных экосред избранных биотопов. Составной частью «флористического парагена» являются растения, тесно спаянные общностью своего существования - совместным развитием. Он создается из миграционного (и «туземного») хаоса гетерогенных флор, в разное время и разными путями осевших в общем геоцентре, который после достижения состояния парагена (связи «всех со всеми» и со средой) переходит на автономный (автоволновой)
режим ценофитогенеза: все «свободные» ауральные радикалы бывших неупорядоченных «мигрантов» (и «хозяев») в нем становятся «связанными» - энергией связи. Параген начинает проявлять себя целостной системой, у которой каждая часть равна целому, т. е. неотделима от него своей телесностью и сопряженным функционированием (все многопозиционное содержание парагена имеет общую судьбу). Он становится элементарной узловой ячейкой концентрации вселенской «сверхнеобходимости рассеченного единения материи» - идеальной симметрией космо- и геоэнерге-тических законов равновесия в природе. И как все в системе систем природы, параген должен иметь свою восходящую иерархию - таксономические ступени своей многоуровенной уникальной универсальности: координационные и субординационные.
Среднерусские дубравы составляют основу неморальной исторической (парагенетической) свиты планетарной растительности, объединяющей глубоко ме-зофильные широколиственные леса гумидных областей Европы и Азии. Ее происхождение непосредственно связано с климатической деструкцией полтавской флоры олигоцена и раннего миоцена, вызванной постепенной редукцией Тетиса и относительной изоляцией Полярного бассейна от Мирового океана. В это время на широте Киева произрастали пальмы, фикусы, миртовые, эвкалипты, хлебное дерево, а также лавры, коричные, аралия, араукарии, бамбук, виноград (даже в Гренландии и на Шпицбергене росли магнолии, лавр, гинкго, платаны, мамонтовое дерево, болотный кипарис). Силами планетарного преобразования природы была поставлена под сомнение целесообразность континуальной стабильности (флористической замкнутости) тропических фитоценозов средних и высоких широт Евразии с их заторможенной эволюционной изменчивостью (замедленной генеративной сменой поколений и узкой подвижностью ценопопуляций), векто-ризированной доминантой преимущественно консор-тивно-биоценотического (лиано-эпифитно-полупара-зитного) видообразования. Создавалась новая зонально дифференцированная фитосреда экотопов с множеством «степеней пригодности» для жизни. В свою очередь, они также подвергались испытанию фитоценоге-незом на эволюционную пригодность: прогрессировали или регрессировали. Намечался исторически складывающийся свободный набор готовых к сосуществованию растительных и животных видов (а также их экотипов) - селектоценогенез. Активизировались миграционные процессы, ускорялось аллохтонное экологическое видообразование. Волны инвазий широко блуждали по остывающему континенту. Наряду с трансконтинентальными дизъюнкциями шло смешение флор. Вечнозеленая полтавская растительность постепенно замещалась «пришельцами с востока» - листопадной тургайской флорой: предтечей неморальных липовых, кленовых, ясеневых, грабовых и буковых дубрав. Происхождение неморальной флоры Европы часто связывается с лесами маньчжурской фратрии: ее древеснокустарниковой полидоминантностью, многоярусно-стью и высоким удельным весом североамериканских видов, ведущее присутствие которых в дубравных фитоценозах «старого света» отмечается в плиоцене и во всех межледниковых эпохах плейстоцена. Особенно активно процессы деструкции (дезинтеграции ценозов),
трансформации (их перегруппировок видообразованием) и нового замыкания (последующей парагенетиче-ской стабилизации) происходили в условиях динамики (наступлений и отступлений) ледниковых покровов плейстоцена, нарушавших ареалы растений и стимулировавших обмен флор севера и юга, гор и платформенных равнин. И хотя принято считать, что в голоцене образования новых растительных видов не происходило, «давление жизни» с алло- и автохтонным видообразованием продолжается до настоящего времени в силу отсутствия «ценотического режима замкнутости», унаследованного от пери- и постгляциальных условий завершения неоплейстоцена. Термические, плювиальные, галоморфные, окислительно-восстановительные оптимумы и экстремумы голоцена предваряли фитоценогенетические (видообразующие) адаптации туземной и миграционной флоры, новые центры которой складывались в джунгаро-алтайских, туранских, уральских, кавказских, крымско-карпатских, средиземноморских, аркто-таежных и местных, неморальных, рефугиумах.
Парагенетическая структура среднерусских дубрав выстраивается в режимах умеренно-континентальных температур, оптимального увлажнения, отсутствия засоления и оглеения почвогрунтов при достаточно интенсивном световом потоке, предоставляющем этио-лятам гелио- и сциофилов географических рас (пространственно-племенных определенностей) растительных формаций возможность легко приспособляться к матричным (азональным) требованиям любых экотопов явленных равнинных условий и сред. Комплексы сходных местообитаний формируют экологические ряды лесных парагенов, отличающихся друг от друга лишь генеративными фазами внутрициклических превращений - временными срезами биоценотических состояний.
Элементарными парагенами неморальной флоры (генетически и функционально сопряженным синтезом растительных видов) являются лесные ассоциации -типы леса (ландшафтные фации), идея которых в начале ХХ в. была выдвинута независимо друг от друга Г.Ф. Морозовым и А.К. Каяндером, теоретические основы заложены В.Н. Сукачевым, а их практическая оценка дана в работах Е.В. Алексеева, П.С. Погребняка, М.Е. Ткаченко, Д.В. Воробьева, Д.М. Кравчинского. Тип леса, по В.Н. Сукачеву, «объединяет сообщества, однородные по своей организации, приспособленной к использованию производительных сил местообитания, а следовательно, однородные и по системе фитосоциальных отношений в них, или, иначе, одинаковые по составу детерминантов и имеющие местообитания, биологически равноценные». В качестве признаков лесной ассоциации В.Н. Сукачев отмечал структуру (ярусность, фено-хронологическую аспективность) и возобновляемость (синузию, видовую насыщенность ярусов и аспектов, гомогенность сложения, степень сомкнутости). В практике лесоводства применяются типологические критерии установления лесных ассоциаций (выделения типов леса), рассматриваемых с учетом лесорастительных условий и флористических характеристик (гигротопности и трофотопности), примером которых могут служить четырехосная классификация типов леса (по лесорастительным условиям) В.Н. Сукачева, трехосная классификация К.К. Буша и эдафическая сетка «Алексеева-Погребняка». Они дают
ясное представление о сущности и содержании 24 типов леса, хотя число последних может быть легко увеличено до 60-70 и больше.
Развивая дальше мысль В.Н. Сукачева о признаках типа леса (элементарного парагена) в свете современных филоценогенетических представлений, можно констатировать также и другие руководящие его свойства: 1) относительную замкнутость парагенов (замыкание свободных радикалов растительных видов на внутреннем, друг на друге, и открытость во вне свободных радикалов жизнеобеспечения системы). - он
всегда проявляет себя как единое и неделимое «целое», у которого нет обособленных «частей»; 2) сочетание флоры строго определенного (отобранного эволюцией жизни самого парагена) происхождения: функционального подобия и экотипичности; 3) оптимальную гене-ративность избранных в «целое» флористических элементов (вегетативная масса и обилие видов); 4) высокое жизненное состояние ценопопуляций (мощность ценопопуляций); 5) прогрессивную векторность изменений (дигрессивная векторность - свидетель разрушения парагена и выходы флористических видов на поиск новых центров для новых сочетаний во имя нерушимо -сти жизни и передачи биогенома рода в будущее по его видовому каналу); 6) многолетнюю функциональнодинамическую устойчивость - инвариантность себе во времени, т. е. обретенный гомеостаз парагена, как способность существования его вопреки любым изменениям (т. н. коренное состояние, или состояние «климакса»); 7) широкая амплитуда зонально-климатической (инсоляционной) приспособляемости и узкий экологический диапазон азональной специализации - матрич-ности (литогенной, гидрогенной, галогенной.); 8) присутствие зоосинузий - средообразующей совокупности зоокомпонентов определенного вида; 9) оптимальная поярусная сомкнутость вегетативных и корневых систем, закономерно изменяющаяся во времени (полное использование информационно-энергетических ресурсов экотопов); 10) отсутствие вспышек массового размножения отдельных видов (репродукция системы осуществляется системно); 11) наличие расте-ний-эдификаторов - «доминантов-строителей-
охранителей», полно редуцирующих ресурсы среды и создающих векторность ценотического режима замкнутости парагена [в еще не состоявшихся или дигрес-сирующих типах леса возможно присутствие ассекта-торов («провокаторов»), имеющих экотопический оптимум, смещенный в сторону экотопического пессиму-ма эдификатора, т. е. они положительно реагируют на ослабление эдификатора, кратковременно (а в случае гибели эдификатора - длительно) исполняя роль «мачехи» в фитоценозе]; 12) вхождение парагенов в системную структуру более общих систем, требования которых и исполняются ими как свои собственные; 13) средообразование (под пологом леса оно происходит особенно заметно); 14) наличие фитоценогенетической, структурно-иерархической и системноисторической целостности (монолитности): гибкой и подвижной; 15) эффект свободы (рассматривая параген, абсолютно неправомочно говорить о «борьбе» его видового многообразия за приоритет частного существования) - возможность распространения импульса своего движения (развития) в любом избранном направлении, не противоречащем судьбе парагена, т. е. в
нем полностью отсутствует давление смежных пространств (частной «воли»), кроме понуждающего давления (воли) самого парагена.
В своем развитии флористические парагены проходят ряд стадий: а) стадию образования свободного экотопа с разрозненными фрагментами разрушенной местной флоры; б) стадию наполнения ареала миграционными видами и отбор резонансных флор; в) стадию векторизированной вегетативно-видовой прогрессии; г) стадию стабилизации флуктуационных и осцил-ляционных изменений; д) при катастрофическом состоянии экосред (естественных или антропогенных) -стадию векторизированной дигрессии (происходит полная деструкция типа и «выход» растительных видов родовой жизни на поиск новых центров филоценогенеза).
Основными функциями парагена в природе являются: 1) закономерный отбор резонансных флористических элементов (по качеству информации свободных радикалов - ауральному излучению: предложению видом себя. из себя), способных к устойчивому совместному существованию в поле средообразующих переменных более универсальных систем жизни (в парагене остаются только те растения, согласованное сочетание которых обладает наибольшим равновесием, не теряемым при максимально допустимом обострении многоуровенного воздействия факторов экологических сред); 2) сохранение биогеномов жизни всех родовых жизнеформ, вошедших отбором в его системный состав; 3) создание и непрерывное поддержание таких условий жизни, в которых могли бы свободно течь гео-и космохимические процессы, развивая и совершенствуя биосферу в направлении высшего эволюционного завершения земной жизни (очевидно, превращения биосферы в «сферу разума» с человеком-творцом в ней), т. е. параген биосферы - естественная лаборатория по отработке планетарного опыта всекосми-ческой жизни.
Согласно Н.С. Камышеву, внесшему некоторые уточнения в схему флористического районирования мира Л. Дильса и А. Хаека, среднерусские дубравы входят в структуру евросибирской подобласти (голарктической области) Евразии, западная часть которой провинциально разделена Е.М. Лавренко на евразиат-скую хвойнолесную (таежную) и евразиатскую широколиственнолесную. Летнезеленые леса среднерусских дубрав несут в себе «центры схождения» (развитые и развивающиеся парагены) представителей многих флор, в разное время и разными путями мигрировавших из своих «центров происхождения». В этой связи каждый параген является определенного рода рефу-гиумом - убежищем для многих «мигрантов», осевших в нем по мере своей лабильности (функциональной подвижности) и толерантности (чувствительности к «пришельцам» - чужим, которые должны стать своими) нового субцентра. И хотя принято считать, что зональность Русской равнины (в т. ч. и дубравношироколиственная) с заполнением всех ее «свободных пространств» сложилась еще в плиоцене, однако ледниковый период вновь поставил всю эту «проамериканскую» аллохтонную структуру под сомнение, по-новому перекроив «зоны и центры». И только с его завершением (поле мертвого льда в котловине Белого моря окончательно исчезло только к концу пребореала раннего голоцена, т. е. около 9,5 тыс. лет назад) начали
постепенно складываться условия для «возвращения» природных зон в их новом флороценогенетическом качестве.
Широколиственный пояс Евразии сложился не сразу. На протяжении всего пребореала и бореала господствовали холодные ксероморфные полынно-маревые (более 30 % пыльцевого спектра в составе травянистых растений) степи, разобщенные по уровням надлуговых террас сосновыми борами и березняками, а по днищам долин рек - ольшаниками (к концу ксеротермического периода). Дуб со всей своей свитой (ясенем, липой, кленом, ильмом, лещиной, эфемероидными многолетниками) появился в средней полосе Восточной Европы в «климатический оптимум» атлантического времени. Он пришел сюда из Балкано-Карпатского центра и Кавказа, потеснив далеко к северу хвойно-таежную растительность. В последующие, менее влажные эпохи (в суббореале) дубравы сократили размеры своих ареалов на севере, уступив также место на юге засушливым степным ландшафтам, но при этом природа их флоро-ценогенеза осталась неизменной: устойчивый гетерогенный и гетерохронный комплекс флор (закономерный синтез «обрусевших» третичных, плейстоценовых и голоценовых реликтовых фрагментов джунгароалтайского, уральского, кавказского, понтийского, балкано-карпатского, средиземноморского, туранского, аркто-бореального происхождения), надежно совершенствующий функциональную структуру биосферы («стерегущий» ее равновесие) вблизи «главного ландшафтного рубежа» (в зоне оптимального увлажнения).
Парагены естественных и антропогенных ландшафтов собраны в парагенетические комплексы, теоретические основы которых были заложены еще в начале
70-х гг. ХХ в. работами Ф.Н. Милькова, К.А. Дроздова,
В.В. Козина. В структуре среднерусских дубрав доступными для прямого исследования являются параге-нетические комплексы пойменных, склоновых, между-речно-плакорных и недренировано-плоскоместных лесных парагенов. Их общим эволюционным базисом служит парагенетическая арена неморальных ландшафтов средней полосы Европейской России, характеризующихся однотипностью процессов усвоения поступающей солнечной радиации, аналогией увлажнения, доминированием «полей развития» с сопоставимыми геохимическими переменными, однозначно формирующими элементарные выявления парагенов, ассоциативные экологические ряды и катенарные сопряжения последних. Верное понимание явлений парагенеза (биоценогенеза и геогенеза) позволит открыть новую страницу оптимальной организации лесного хозяйства в направлении создания устойчивых культурных ландшафтов.
Поступила в редакцию 12 ноября 2010 г.
Berest A.V., Berest V.G. Landscape parageneouses of average Russian woods
Paragenes of biosphere are the initial links of single, physical and geographical process, which concentrate the essence and content of lateral entirety of nature keeping its balance (invariance in time) on the most fractional landscape level. Only after perceiving of paragenesis of planetary biostrom it can be possible to realize the perspective of complete optimization of conditions and environments of human self-being.
Key words: flora and biocaenogenesis; paragenesis; paragene; paragenetic complex; abnormal paragenetic arena and its geochemical fields.
