CC BY
25
Научная статья УДК 82-1/-9; 008
DOI 10.52070/2542-2197_2022_3_858_150
квазирелигиозный дискурс романа М. Этвуд «рассказ служанки»
Д. А. Фурсова1,2
1Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия 2Московский государственный институт культуры, Москва, Россия da_fursova@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена анализу квазирелигиозного дискурса в антиутопии М. Этвуд «Рассказ служан-
ки». Материалом исследования стал текст романа. В ходе исследования были применены методы герменевтического и аксиологического анализа. Результатами исследования стали выводы о способах конструирования автором квазирелигиозного дискурса; основном приеме создания квазирелигиозного дискурса; а также о стратегиях противостояния квазирелигиозному обществу, реализованных главной героиней.
Ключевые слова: квазирелигиозный дискурс, роман «Рассказ служанки», Маргарет Этвуд, деструктивные практики, библейские аллюзии
Для цитирования: Фурсова Д. А. Квазирелигиозный дискурс романа М. Этвуд «Рассказ служанки» // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. Вып. 3(858). С. 150-156. DOI: 10.52070/2542-2197_2022_3_858_150
Original article
Quasi-religious discourse of M. Atwood's dystopia The Handmaid's Tale
Darya A. Fursova12
1 Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia 2Moscow State Institute of Culture, Moscow, Russia da_fursova@mail.ru
Abstract.
Keywords: For citation:
The article contains analysis of quasi-religious discourse of M. Atwood's dystopia The Handmaid's Tale. Analyzing the text of the novel the author used hermeneutic and axiological methods. The results of the research are inferences on the ways M. Atwood constructed quasi-religious discourse, the main method she used in reaching this aim, and the strategies of opposition to the quasi-religious society embodied by the protagonist.
quasi-religious discourse, The Handmaid's Tale, M. Atwood, destructive practices, biblical allusions
Fursova, D. A. (2022). Ouasi-religious discourse of M. Atwood's dystopia The Handmaid's Tale. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 3(858), 150-156. 10.52070/2542-2197_2022_3_858_150
введение
Творчество М. Этвуд достаточно давно является предметом научного интереса исследователей в области гуманитарного знания. Однако роман «Рассказ служанки» по сравнению с другими произведениями М. Этвуд меньше привлекает внимание литературоведов, лингвистов, культурологов. Между тем это произведение - яркий пример, с одной стороны, социального моделирования фу-туро-архаичного общества, а с другой - отражения важных социокультурных процессов, происходящих в современном англоязычном обществе. Одним из таких процессов, детерминирующих западную культуру, является кризис христианства.
М. Этвуд неоднократно обвиняли в создании антирелигиозного романа (New York Times, 10.03.2017) [Tennant, 2019], поскольку библейские аллюзии, которыми пронизан текст романа, искажают и «выворачивают наизнанку» религиозные обряды и социокультурные практики, описанные в Библии. Именно интертекст, построенный, с одной стороны, на апелляции к тексту Библии, а с другой - на его абсурдизации, и лежит в основе квазирелигиозного дискурса романа.
Актуальность данного исследования обусловлена отсутствием работ, анализирующих квазирелигиозный дискурс знакового для англоязычной культуры романа с позиций культурологии.
На данный момент на русском языке опубликовано несколько работ, в которых роман рассматривается с точки зрения гендерного аспекта [Жаданов, 2011]; скрытых политических смыслов и способов их декодирования [Винокурова, Трашков, 2014]; темпоральной структуры авторской картины мира М. Этвуд [Федосова, 2014]; трансформации антиутопии как жанра [Жаркова, 2017].
В работах, опубликованных на английском языке, анализируется философский контекст романа [The Handmaid's Tale and Philosophy, 2018]; феминистская риторика [Rigney, 1987]; библейские аллюзии в тексте романа [Tennant, 2019].
Цель данного исследования - проанализировать квазирелигиозный дискурс романа М. Этвуд «Рассказ служанки».
К задачам исследования мы относим следующие:
• описать социальную структуру и деструктивные практики квазирелигиозного общества, представленные в романе на основе факту-альной, концептуальной и подтекстовой информации;
• проанализировать нарратив главной героини как стратегию противостояния квазирелигиозности и способ сохранения личности.
методология и материал исследования
Материалом исследования стал текст антиутопического романа М. Этвуд «Рассказ служанки» (The Handmaid's Tale), впервые опубликованного в Канаде в 1985 году и затем многократно переизданного. В ходе исследования были использованы методы герменевтического и аксиологического анализа. С помощью метода герменевтического анализа осуществлялось выявление содержатель-но-фактуальной, содержательно-концептуальной и содержательно-подтекстовой информации. Метод аксиологического анализа позволил выявить ценностные основания квазирелигиозного общества, представленного в романе, и ценностные ориентиры главной героини.
социальная структура и деструктивные практики квазирелигиозного общества в романе м. этвуд «рассказ служанки»
С первых страниц романа читатель оказывается погруженным в жестко структурированное общество, разделенное на десять каст. Мужская часть общества представлена кастами the Commanders (Командоры1) - отцы-основатели Республики Га-лаад, элита общества; the Angels (Ангелы,) - элитное подразделение силовых структур; the Guards (Хранители) - представители силовых структур. Остальные мужчины являются обслуживающим персоналом (данная каста никак не называется, в тексте лишь упоминается конкретная профессия мужчины (например, the driver). Особое место в структуре общества республики Галаад занимает каста the Eyes (Очи) - спецслужбы республики.
Женское общество разделено на касты the Wives (Жены) - жены представителей элиты; the Marthas (Марфы) - прислуга; the Handmaids (Служанки) - фер-тильные женщины, которые должны вынашивать детей элиты; Unwomen (Не-женщины) - женщины, отказывающиеся стать the Marthas или the Handmaids, а также the Handmaids, оказавшиеся бесплодными; этих женщин ссылают на работы с радиоактивными отходами, что фактически означает смертную казнь. Отдельное место занимают the Aunts (Тетки); их функция - подготовка фертильных женщин касты the Handmaids к их миссии. Существует также каста the Jezebels (Иезавели), представительницы которой проживают в нелегальном публичном доме, о котором знают только the Commanders.
1 Здесь и далее перевод наш. - Д. Ф.
Форма правления в Галааде - теократическая республика. The Commanders, помимо политических функций, выполняют роль религиозных лидеров, и только они имеют право читать Библию. Все остальным вменяется в обязанность слушать Библию, однако самостоятельное чтение Священного Писания представителям всех других каст запрещено:
We can be read to from it, by him, but we cannot read (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Мы можем слушать чтение, но не можем читать сами».
Не случайно главная героиня Offred (Фредо-ва), комментируя запрет, характеризует Библию как сеющее рознь изобретение:
It is an incendiary device (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Это сеющее рознь изобретение».
Сама Offred, выросшая в культуре, основанной на христианстве, знакома с текстом Библии, хотя, возможно, и не читала ее - она находится на границе футуристического и архаического пространств - как она сама себя идентифицирует:
I'm a refugee from the past (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Я беженка из прошлого».
Она понимает важность Слова, хотя воспринимает его не в сакральном значении, а как свободу знать, свободу обладать информацией:
He has something we don't have, he has the word (Atwood, The Handmaid's Tale).
Очевидно, что здесь мы видим отсылку к Евангелию от Иоанна: «Вначале было Слово» (Ин. 1:1). Offred, имея представление о тексте Библии, понимает, что теократическая элита использует Слово для манипулирования обществом:
I knew they made that up, I knew it was wrong, and they left things out, too, but there was no way of checking (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Я знала, что они это сочинили, я знала, что это была неправда и что кое-что они опускали, но как это проверишь!»
Характерной чертой представленного в романе теократического общества становится смещение фокуса внимания с Бога на текст Библии. Слово God очень часто встречается на страницах романа в бытовых высказываниях:
God knows what he's wearing, God knows what they've put him in (Atwood, The Handmaid's Tale). -«Бог знает, что на нем надето; Бог знает, куда они его загнали».
При этом из текста романа следует, что есть некая высшая сила, именуемая He. Так, например, в качестве приветствия и прощания используется фраза:
«Under His Eye!» (Atwood, The Handmaid's Tale) // «Под Его Оком».
Поскольку корреляция He и God не вполне очевидна, можно предположить, что именно He является сакральной фигурой, в то время как God -профанной:
God, do I need a cigarette? (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Боже, сигарету бы!»
А если иметь в виду, что The Eyes - название касты представителей спецслужб, то вполне можно допустить, что религия в Галааде не имеет отношения ни к Библии, ни к библейскому Богу. Таким образом, обществу навязывается некая квазирелигия, являющаяся инструментом социального управления.
Характерной чертой квазирелигиозного пространства романа является обрядовость как внешнее проявление религиозности при отсутствии веры как важнейшей компоненты структуры личности. Так, например, в Галааде отсутствует молитвенная традиция, а церковь используется в качестве музея, а не места молитвенных собраний:
The church is a small one, one of the first erected here, hundreds of years ago. It isn't used anymore, except as a museum (Atwood, The Handmaid's Tale). -«Церковь маленькая, одна из первых, что возвели здесь сотни лет назад».
И только маргиналы галаадского общества -тайные квакеры и баптисты, подвергающиеся преследованиям со стороны элиты Галаада, - совершают молитвы:
They had silent prayers every evening (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Каждый вечер они молились про себя».
Кроме того, тайные христиане с риском для жизни помогают женщинам из касты the Handmaids бежать из Галаада. Так, на страницах романа
пересекаются два мировоззрения: квазирелигиозное (религия как инструмент манипуляции) и религиозное (религия как связь с Богом):
One of the hardest things was knowing that these other people were risking their lives for you when they didn't have to. But they said they were doing it for religious reasons and I shouldn't take it personally (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Тяжелее всего было знать, что эти люди рисковали своей жизнью ради тебя, хотя они совсем не обязаны были этого делать. Но они сказали, что делают это по религиозным соображениям, и мне не следует воспринимать это как личное одолжение».
В качестве еще одного примера внешнего проявления религиозности в Галааде можно привести приветственное обращение к женщинам касты the Handmaids:
Bless be the fruit (Atwood, The Handmaid's Tale). -«Благословен плод».
Эти слова являются сокращением «Blessed is the fruit of thy womb» (Luke 1:42) - «Благословен плод чрева Твоего» - благословения произнесенного Елисаветой, узнавшей о беременности Девы Марии. Полные радости евангельские слова в тексте романа «Рассказ служанки» наполняются иными смыслами, поскольку беременность для the Handmaids одновременно желанна и нежеланна. The Handmaids являются наиболее дискриминируемой кастой женщин: их единственная функция -вынашивание и рождение детей для элиты. The Handmaid, которая живет в доме каждого высокопоставленного мужчины, - своеобразная вынесенная вовне детородная система его бесплодной жены. Ежемесячно совершается насильственная процедура оплодотворения (the Ceremony - Церемония) с участием командора, его жены и the Handmaid.
Сама идея the Ceremony является отсылкой к Ветхому завету, буквальным прочтением и реализацией описанной в Книге Бытия практики (Быт. 16:2). Два других аналогичных случая, упомянутых в Библии, связаны с историей Иакова и его двух жен - родных сестер Лии и Рахили (Быт. 30: 1-3). Желание женщины реализоваться в материнстве любой ценой в парадигме ветхозаветного общества имело свои причины: ребенок считался Божьим благословением, бездетность была публичным позором. В этом смысле социальная значимость ветхозаветной женщины зависела от ее репродуктивных способностей. Кроме того, следует отметить, что во всех описанных в Библии случаях вынашивания служанками детей хозяев по причине
бесплодия хозяек инициаторами являлись сами жены, и именно жены относились к служанке как к продолжению своего тела, своего рода внешнему органу собственной репродуктивной системы.
Отношение представительниц касты жен в Республике Галаад к the Handmaids сильно отличается от отношения их ветхозаветных предшественниц: их глубоко травмирует вынужденное участие в the Ceremony, они испытывают ненависть к the Handmaids и в то же время зависят от них, поскольку наличие ребенка в семье является маркером социального благополучия. Для женщин касты the Handmaids беременность означает отдых от участия в унизительных «церемониях» зачатия (the Ceremony) и дает гарантию их личной безопасности, поскольку они оказали услугу обществу.
Таким образом, описание применения искаженной ветхозаветной практики способствует созданию квазирелигиозного дискурса романа.
НАРРАТИВ oFFRED КАК
стратегия противостояния квазирелигиозности
Имя главной героини - Offred - многослойно. Во-первых, оно отражает статус женщины из касты the Handmaids в Галаадском обществе как собственности мужчины: Offred означает принадлежащая Фреду, Фредова. Во-вторых, в имени Offred, по мнению К. Теннант [Tennant, 2019], прослеживается сходство со словом offered, что отсылает нас к библейскому значению этого слова - посвященная (обычно о жертве). Жертвенное предназначение главной героини символизирует и красный цвет ее платья. Именно красными (червонными, багряными) тканями следовало покрывать жертвенник в ветхозаветном храме (Исх. 25:28). Исследуя религиозные мотивы в романе «Рассказ служанки», К. Теннант утверждает, что образ главной героини в чем-то является аллюзией на личность Христа (ей 33 года, она принесена в жертву) [Tennant, 2019]. Даже эпизод внутреннего изменения героини, вызванного глубоким эмоциональным потрясением, К. Теннант интерпретирует как «воскресение» [Tennant, 2019, с. 40]. Offred воскресает от эмоциональной апатии, отныне тихое внутреннее сопротивление сменяется готовностью активно бороться. И в этот момент имя Offred обретает новый смысл off-red, что говорит о ее отказе выполнять роль жертвы, которую ей навязывает квазирелигиозное общество:
I never looked good in red, it's not my color (Atwood,
The Handmaid's Tale). - «Мне никогда не шел красный, это не мой цвет».
Роман представляет собой исповедальный нарратив главной героини. Это глубокий и предельно честный анализ стратегий, практик, поведенческих актов с моральной точки зрения. Offred беспощадна в оценке собственных поступков и мыслей, она анализирует каждый свой шаг, каждый помысел. Поскольку все в Галааде основано на лжи, личное знание правды главной героиней о самой себе становится важной составляющей ее личного противостояния.
Поскольку квазирелигиозное общество Гала-ада представляет собой не что иное, как антибиблейскую аллюзию, то неслучайно автор представляет существующую там практику, имитирующую общую исповедь, практиковавшуюся в раннем христианстве - Testifying (Свидетельствование), обязательную к применению в лагере, где осуществлялась подготовка женщин касты the Handmaids к выполнению ими своих социальных функций. Имея внешнее сходство с общей исповедью:
It's Janine, telling about how she was gang-raped at fourteen and had an abortion (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Это Жанин, рассказывает о том, как пережила групповое изнасилование в 14, а потом сделала аборт»,
практика была по своей сути нацелена на деморализацию, дестабилизацию личности путем публичного всеобщего осуждения:
But whose fault was it? Aunt Helena says, holding up one plump finger. Her fault, her fault, her fault, we chant in unison (Atwood, The Handmaid's Tale). - «"Но кто виноват в этом?" - вопрошает Тетка Елена, воздев пухлый палец. - "Ее вина, ее вина," - скандируем мы в унисон».
Исповедальный нарратив Offred не имеет ничего общего с практикой Testifying, хотя главная героиня с горечью признается в том, что и она испытывала наравне с другими женщинами потребность осудить, нанести обиду, ранить:
We meant it, which is the bad part (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Самое ужасное, что мы были искренни».
Окутывающая главную героиню атмосфера недоброжелательности, подозрительности, подавленной агрессивности может оказать влияние даже на самую устойчивую психику, поэтому единственное, что может сделать Offred - это практиковать рефлексию - исповедовать все свои мысли самой себе.
Постоянный внутренний нарратив как инструмент рефлексии позволяет ей отслеживать те изменения в собственной психике, которые неизбежно происходят под влиянием социокультурного контекста, и противостоять квазирелигиозному социуму Галаада. Так, например, в одном из эпизодов романа Offred участвует в принудительной практике группового убийства мужчины, осужденного за изнасилование. Участвуя в убийстве, она испытывает амбивалентное чувство к происходящему: с одной стороны, она отмечает ощущение безнаказанной свободы:
We are permitted anything and this is freedom (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Нам разрешено всё, и это свобода»,
с другой - она осознает, что ее вынуждают участвовать в жестоком убийстве, которое она не хочет совершать:
I keep back, try to stay on my feet (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Я держусь позади, стараясь не упасть».
Несмотря на стыд, Offred признается, что после участия в расправе она ощутила острое чувство голода:
I could eat a horse (Atwood, The Handmaid's Tale). -«Я была голодна как волк»,
которое она объясняет неосознанным желанием тела заявить о своем существовании:
...maybe it's the body's way of seeing to it that I remain alive, continue to repeat its bedrock prayer: "I am, I am. I am, still" (Atwood, The Handmaid's Tale). -«Может быть, так мое тело пытается доказать, что я все еще жива, повторяя свою мантру: "Я есть, Я есть, Я все еще есть"».
Рефлексия помогает ей изобретать и внедрять в повседневность индивидуальные культурные практики, позволяющие снизить уровень разрушения личности:
I wait. I compose myself. My self is a thing I must now compose, as one composes a speech. What I must present is a made thing, not something born (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Я жду. Я настраиваюсь. Я можно составить, как составляют речь. Я должна быть утварью, а не творением».
Еще одним способом противостояния квазирелигиозному обществу является ирония. Так,
например, вспоминая Тётку-тренера (the Aunt), цитировавшую Священное Писание,
You must cultivate poverty of spirit. Blessed are the meek. - «Вы должны духовно возрастать. Блаженны кроткие»,
Offred добавляет:
She didn't go on to say anything about inheriting the earth (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Она ни словом не обмолвилась о наследовании земли».
Этим замечанием Offred одновременно демонстрирует знание Евангелия и высмеивает лицемерную интерпретацию теократией Галаада слов Священного Писания.
Ирония проявляется и в нескольких текстах молитвенных обращений к Богу. Несколько раз на протяжении романа Offred пытается молиться. Ее молитва - это удивительное сочетание веры и неверия, характерное для современного человека. Молитва для главной героини становится своего рода психотерапевтической практикой, помогающей ей преодолеть свое одиночество и высказать свое отношение к происходящему. Не случайно она переделывает молитву Отче наш, текст которой представлен в Евангелии от Матфея (Мф 6: 9-13), наделяя ее собственными смыслами, что наиболее ярко выражается конструкциях с использованием I wish... But, а также в использовании местоимения you и your вместо Thy:
My God: Who Art in the Kingdom of Heaven, which is within. I wish you could tell me Your Name, the real one I mean. But You will do as well as anything. I wish I knew what You were up to. But whatever it is, help me to get through it, please... (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Отче наш, Который на Небесах и на земле. Я бы хотела, чтобы Ты открыл мне Твое истинное Имя. Но Ты тоже сойдет. Я бы хотела знать, в чем Твоя Воля. Но какая бы она ни была, прошу, помоги мне пройти через все это».
На страницах романа мы также встречаем своеобразный символ веры, представляющий собой стратегию, которую сама главная героиня называла composing myself. Символ веры Offred является способом преодоления страха за судьбу мужа, с которым она была насильно разлучена, когда оказалась в Галааде. Offred представляет самые разные варианты от пессимистичного (смерть Люка) до оптимистичного (ему удалось спастись). Все варианты равно возможны и невозможны, равно реальны и нереальны для главной героини,
поэтому она одинаково верит и не верит в каждый из них. Каждый новый постулат своего символа веры она начинает со слов I believe.
I believe Luke is lying face down in a thicket, a tangle of bracken, the brown fronds from last year under the green ones just unrolled, or ground hemlock perhaps, although it's too early for the red berries. I believe this. I also believe that Luke is sitting up, in a rectangle somewhere, gray cement, on a ledge or the edge of something, a bed or chair. I also believe that they didn't catch him. I believe in the resistance as I believe there can be no light without shadow; or rather, no shadow unless there is also light. The things I believe can't all be true, though one of them must be. But I believe in all of them, all three versions of Luke, at one and the same time. This contradictory way of believing seems to me, right now, the only way I can believe anything. Whatever the truth is, I will be ready for it. This also is a belief of mine. This also may be untrue (Atwood, The Handmaid's Tale). - «Верю, что Люк лежит ничком где-нибудь в чаще: в зарослях папоротника, в прошлогодней листве, под ранней только пробивающейся зеленью или под канадским тисом, хотя для красных ягод рановато...Я верю в это. Верю, что Люк сидит где-нибудь в сером цементном прямоугольнике, на краю кровати или стула. Верю, что они его не поймали. Верю в сопротивление, так же как верю, что не бывает света без тени, или, скорее, что не бывает тени без света. Из всего, во что я верю, истина может быть только одна. Но я одинаково верю во все три ипостаси Люка. Какова бы ни была истина, я буду к ней готова. Я верю в это. Хотя и это может оказаться не так».
Преодоление страха делает Offred сильнее, «собирает» ее личность, что помогает ей найти точку опоры в противостоянии квазирелигиозному обществу.
заключение
В статье был рассмотрен квазирелигиозный дискурс романа М. Этвуд «Рассказ служанки», созданный путем конструирования социальной структуры, в которой используется ряд деструктивных практик, и проанализирован нарратив главной героини, являющийся стратегией противостояния квазирелигиозному обществу. Сделаны следующие выводы: 1. Квазирелигиозный дискурс романа строится на смещении фокуса внимания с Бога на текст Библии, а также на абсурдизации библейского текста путем искажения ветхозаветных практик
и применения искаженных практик вне ветхозаветного социокультурного контекста;
2. Квазирелигиозное общество, созданное М. Этвуд, реализуется посредством жесткой кастовой системы; запрета на доступ к Библии; применении ряда социокультурных практик; проявлении внешней религиозности (обрядовости) при отсутствии настоящего религиозного чувства;
3. Основной прием, используемый М. Этвуд для создания квазирелигиозного дискурса, - библейские аллюзии в наименованиях каст, этикетных формулировках, текстах молитв и пр.
4. Противостояние квазирелигиозному обществу главной героини реализуется путем постоянного внутреннего нарратива, основывающегося на рефлексии, иронии и «молитве».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Tennant C. Religion in The Handmaid's Tale: A Brief Guide. Minneapolis: Fort Press, 2019.
2. Жаданов Ю. А. Актуальные проблемы изучения современной антиутопии: женское видение возможного будущего человечества. URL: https://clck.ru/bmJXj. 2011.
3. Винокурова Т. Н., Трашков Д. В. Скрытые политические смыслы в романе Маргарет Этвуд «Рассказ служанки». URL: https://clck.ru/bmJVC. 2014.
4. Федосова Т. В. Актуализация концепта «Время» в авторской картине мира Маргарет Этвуд. 2014. URL: https:// clck.ru/bmJbo
5. Жаркова Е. П. Антиутопии М. Этвуд «Рассказ служанки» и «Трилогия безумного Аддама» в контексте традиции и новейших тенденций развития жанра: автореф. дис. .канд. филол. наук. Воронеж, 2017.
6. The Handmaid's Tale and Philosophy / Edited by R. Robinson-Greene. 2018. URL: https://clck.ru/bmJWN.
7. Rigney B. Women writers. Margaret Atwood. Houndsmills, Basingstoke, Hampshire: MacMillan Education, 1987.
REFERENCES
1. Tennant, C. (2019). Religion in The Handmaid's Tale: A brief guide. Minneapolis: Fort Press.
2. Zhadanov, Y. A. (2011). Aktual'nye problemy izucheniya sovremennoj antiutopii: zhenskoe videnie vozmozhnogo budushchego chelovechestva = The topical issues of modern dystopia studies: women's view on the possible human future. https://clck.ru/bmJXj (In Russ.)
3. Vinokurova, T. N., Trashkov, D. V. (2014). Skrytye politicheskie smysly v romane Margaret Etvud "Rasskaz sluzhanki" = The hidden political semantics in M. Atwood's Handmaid's Tale. https://clck.ru/bmJVC (In Russ.)
4. Fedosova, T. V. (2014). Aktualizaciya koncepta "Vremya" v avtorskoj kartine mira Margaret Etvud = Margaret Atwood's author's view of the concept 'Time'. https://clck.ru/bmJbo (In Russ.)
5. Zharkova, E. P. (2017). Antiutopii M. Etvud «Rasskaz sluzhanki» i «Trilogiya bezumnogo Addama» v kontekste tradicii i novejshih tendencij razvitiya zhanra = M. Atwood' dystopia The Handmaid's Tale and Mad Max Thrilogy in the context of traditions and innovations of the genre's development: abstract of PhD in Philology. Voronezh. (In Russ.)
6. Robinson-Greene, R. (Ed.). (2018).The Handmaid's Tale and Philosophy. https://clck.ru/bmJWN
7. Rigney, B. (1987). Women writers. Margaret Atwood. Houndsmills, Basingstoke, Hampshire: MacMillan Education. https://clck.ru/bmJXj (In Russ.)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ Фурсова Дарья Аветисовна
кандидат культурологии, старший преподаватель кафедры второго иностранного языка
Московского государственного лингвистического университета,
доцент кафедры культурологии Московского государственного института культуры
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Fursova Darya Avetisovna
PhD (Culturology), Senior Lecturer at the Department of the Second Foreign Language of the Maurice Thorez Institute of Foreign Languages, Moscow State Linguistic University, Assistant Professor at the Department of the Culturology, Faculty of State Cultural Policy, Moscow State Institute of Culture
Статья поступила в редакцию 04.02.2022 The article was submitted 04.02.2022 одобрена после рецензирования 01.03.2022 approved after reviewing 01.03.2022 принята к публикации 09.03.2022 accepted for publication 09.03.2022
