CC BY
299
КУРТУАЗНАЯ ЛЮБОВЬ КАК СЕМИОТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Уникальный концепт, денотативное значение, культурологический феномен, меморативная
функция текста.
С конца XX века и по настоящее время в лингвистических исследованиях имеет место сдвиг интересов учёных от исследований структурных изменений языка к ментальным представлениям, ценностям, обычаям, моделям поведения и т. д. Произошел поворот от структурной лингвистики к социокультурной. Данная тенденция оформилась в научное направление антропологической лингвистики, включающее комплекс дисциплин, направленных на изучение гуманистической стороны в развитии языкознания и отказ от рассмотрения надличностных структур и процессов в языке. В этом плане большой интерес представляет изучение различных типов культур и также так называемых «уникальных концептов» (термин С.Г. Проскурина), представляющих собой «уникальные» с точки зрения отдельных культур явления. Уникальные концепты — это своего рода абсолютные ориентиры, играющие особую роль в той или иной культуре, в тот или иной исторический период. Это модели культуры, связанные с языковым содержанием, существуют на более высоком уровне абстракции, чем языковые формы [Проскурин, 2005, с. 5]. С этой стороны феномен куртуазной любви, вне всякого сомнения, можно назвать уникальным концептом, который характерен для зрелого западноевропейского Средневековья и отражает специфическую культурологическую ситуацию, при которой, по словам Ю.М. Лотмана, «героический поступок реализуется через невозможное для человека выполнение самых утонченных и невыполнимых идеальных норм. Это определяет совершенно специфические отношения литературы и действительности. Литература задаёт неслыханные, фантастичекие нормы героического поведения, а герои пытаются реализовать их в жизни. Не литература воспроизводит жизнь, а жизнь стремится воссоздать литературу» [Лотман, 2010, с. 49].
Цель данной статьи состоит в том, чтобы рассмотреть феномен куртуазной любви с семиотической точки зрения. Мы основываемся на общепринятом положении о том, что культура имеет семиотический, т. е. знаковый, характер. Это, в свою очередь, предполагает анализ изучаемого явления в совокупности трёх составляющих — значения, формы, функции.
Под значением будем понимать денотативную (семантическую) ситуацию изучаемого периода, которая явилась основанием для появления семиотического объекта как знака западно-европейской культуры, центром актуализации которой стала Франция XII века.
Денотативная модель куртуазной любви имитирует феодально-вассальные отношения, существовавшие в данную эпоху. Влюблённый, как правило, молодой неженатый рыцарь, ведёт себя как вассал по отношению к возлюбленной даме. Она является центральным звеном модели и представляет собой замужнюю женщину, часто жену сеньора. Отношения моделируют условия вассального контракта. Юноша отдаёт себя в дар возлюбленной, всячески подчёркивая своё подчинение. Как отмечает П. Зюмтор, любовная связь со стороны дамы выражается юридическими терминами saisie (конфискация, запрещение продажи чего-либо), saisir (овладевать, захватывать, схватывать), а со стороны мужчины — терминами service (служба), servir (служить кому-либо) [Zumthor,1972, с. 555]. Если женщина принимает дар любви, она должна вознаградить дарящего, ведь по условиям вассального контракта никакой дар не может ос-
таться без вознаграждения. Сеньор обязан вассалу теми же услугами, что получил от него. Это может быть взгляд, поцелуй. Женщина должна уступить, но не сразу, а постепенно. Удовольствие заключается не столько в удовлетворении желания, сколько в ожидании. Само желание становится высшим удовольствием. В этом медьевисты видят истинную природу куртуазной любви, которая реализуется в сфере воображаемого и в области игры.
Выражение «куртуазная любовь» ввёл в 1880 году известный французский филолог Гастон Парис для обозначения любовных отношений, которые мы рассматриваем. Само слово «куртуазность» — courtoisie (на старофранцузском corteisie) появилось около 1150 года как производное от прилагательного courtois (corteis), датируемого 1100 годом, и, в свою очередь, восходящего к существительному cour (cort) — двор, двор короля, двор знатного сеньора, от латинского cohors (когорта) — «свита полководца, царская свита». «Куртуазный» означает «принадлежащий ко двору», т. е. к благородному аристократическому обществу.
Исследователи единодушны во мнении, что феномен куртуазной любви появился и оформился на юге Франции в поэзии провансальских трубадуров, первым из которых признается герцог Аквитании Гильом IX, он же граф де Пуатье. Заслуга первого трубадура состоит в том, что он провозгласил любовь в качестве самостоятельной ценности. Любовь плотская и не плотская становится стержнем и смыслом жизни. В эпоху теоцентризма, каковым являлось Средневековье [Эко, 2003, с. 184], это был прорыв к светскому, гуманистическому началу. Новая этика любви быстро нашла широкое распространение в среде трубадуров. Отметим, что социальный состав трубадуров был весьма неоднороден. Стихи писали все — от рыцарей невысокого ранга до крупных феодалов. Более того, вся светская французская литература до XIII века существовала только в стихотворной форме. Социологическая интерпретация феномена, по словам Ж. Флори, состоит в следующем. Трубадуры служили выразителем чувств и чаяний нижнего слоя военной аристократии, а именно рыцарства. Любовь рыцарей была единственным средством привлечь внимание к их скромным персонам со стороны высокой аристократии, которая ассоциировалась с вожделенным образом Дамы. Только так «бедные рыцари» могли побудить её к признанию их достоинств, только так они могли и утвердить их в своих собственных глазах. Так рождалась новая идеология с её повышенной оценкой молодых придворных рыцарей (bacheliers — «холостяки») и с её отправным постулатом, претендовавшим на роль аксиомы: подлинным любовником может быть лишь придворный рыцарь, который ухаживает за дамой, которая выше его по социальному рангу. Таковым не может быть супруг, так как невозможно любить ту, кем он обладает по праву [Флори, 2006, с. 292-293]. С другой стороны, аристократии ситуация куртувзной любви тоже была выгодна, так как сеньор таким образом мог привязать к себе своих рыцарей. Супруга выполняла роль приманки, одаривая вниманием поклонников, но не давая им желаемого.
На юге куртуазные отношения носят имя fin’amour (утончённая, изысканная любовь). Это означает, что она носит характер адьюлтера, поскольку супружество, брак рассматриваются как социальный договор для увеличения владений, способ воспроизводства потомства, сохранения имени и т. д. Любовь как индивидуальное чувство возможна только вне брака, носит классово-сословный характер, регламентирована сводом моральных правил, которые должны выполнять куртуазные влюбленные. В противном случае это будет fals amor (ложная любовь). Утонченная любовь — это своего рода любовная экзальтация, которая принимает характер игры, держится в строгом секрете, проявляется через томление, желание обладания. Эти чувства сами по себе составляют сущность куртуазной радости — la joi, триумфа жизни весенней природы, воплощенной в образе прекрасной дамы. Основные добродетели здесь — honneur (честь), valeur (доблесть, храбрость, мужество). В старофранцузском языке последнее слово имело значение «порыв сердца». Провозглашается равенство полов: мужчина приносит свободный дар любви (le libre don), а женщина вознаграждает его, свободно
принимая (или не принимая) этот дар. Le merite (вознаграждение) — ещё одно слово куртуазного словаря.
Модель куртуазных отношений с начала XII века проникла в северные дворы Франции. На севере доктрина куртуазной любви требовала от рыцаря прежде всего выдержки, победы над собой и своими эмоциями. Любовь как испытание, чтобы закалить себя, научиться владеть своими чувствами, чтобы не попасть под власть женщины. Основные добродетели — великодушие, благородство, щедрость, верность, сдержанность.
Формой бытия куртуазной любви являются тексты. Хорошо о тексте сказал Ю.М. Лотман: «Когда мы имеем дело с текстами, сохранившими культурную активность, они имеют способность накапливать информацию, т. е. способность памяти» [Лотман, 2010, с. 163]. Речь идёт о меморативной функции текста, благодаря которой тексты могут выступать трансляторами культуры. Тексты были не литературные и литературные. Из не литературных текстов наиболее известен «Трактат о любви», написанный парижским клерком Андре Капелланом около 1200 года на латинском языке «De arte honesti amandi» («Об искусстве любить как нужно»). Трактат был написан при дворе Марии Шампанской, внучки Гильома Аквитанского, двор которой, как и двор её матери Альеноры Аквитанской, являлся образцом куртуазных отношений эпохи. В сочинении были изложены основные правила куртуазной любви, оно имело воспитательный характер и предназначалось для обучения благовоспитанных молодых людей принца Филиппа-Августа. Исследователи отмечают двенадцать основных правил куртуазности, прописанных в трактате [Pernoud, 1980, с. 137—138; Duby, 1981, с. 223-239; Verdun, 2006, с. 89-90].
1. Избегай жадности как смертельного бедствия и выбирай противоположное.
2. Веди себя целомудренно по отношению к той, которую любишь.
3. Не старайся разрушить любовь дамы, которая связана с другим.
4. Не ищи любви женщины, у которой чувство стыда помешало бы тебе жениться.
5. Помни о том, что необходимо избегать лжи.
6. Избегай того, чтобы рассказывать своим друзьям секреты своей любви.
7. Повинуясь полностью приказаниям дам, старайся всегда принадлежать к рыцарской любви.
8. Отдавая и получая дары любви, старайся всегда проявлять сдержанность.
9. Не будь злословным.
10. Не предавай секреты влюбленных.
11. При любых условиях оставайся всегда вежливым и куртуазным.
12.Отдаваясь радостям любви, не превышай желание возлюбленной.
Как видим, основная тональность куртуазных правил — это призыв к выдержке и сдержанности, умению владеть собой и уважать чувства дамы. Трактат был внесён в списки королевской канцелярии, что является признанием его полезности и популярности.
Что касается литературных текстов, то мы отмечаем два момента. Первый — феномен куртуазной любви лежит в основе архетипа всей рыцарской культуры. Под архетипом рыцарской культуры понимается интенсиональная модель мира, связанная с рыцарской идеологией. Второй — модель куртуазных отношений явилась созидающей силой для возникновения и становления жанровой системы французского литературного языка. В это время происходит своего рода жанровый взрыв, появляется большое количество новых жанров, что позволяет учёным определить этот период как Ренессанс XII века. По нашему мнению, этот процесс обусловлен тем, что актуализация феномена куртуазной любви происходит по жанровому принципу. Это означает детерминированность выбора сюжетно-тематических топосов, ибо «сюжет представляет собой мощное средство осмысления жизни» [Лотман, 2010, с. 296]. Кроме того, речь идёт о детерминированности в трактовке избранной темы, трафаретности, каноничности художественно-изобразительных средств, определенности строфического строения и, ес-
ли речь идёт о жанрах, предназначенных для пения, определенного характера мелодического рисунка.
У каждого семиотического объекта, помимо значения и формы, есть ещё третья сторона — функциональная, его «raison d’etre», т. е. то, для чего он предназначается. В качестве функций феномена куртуазной любви мы выделяем следующие: идеологическая — укрепление вассальной этики, социологическая — изменение положения женщины в феодальном обществе. Женщина начинает восприниматься как активный центр, главное действующее лицо драмы межличностных отношений между мужчиной и женщиной, что вводит в рыцарскую (мужскую) этику новое измерение. Культурологическая функция — развитие жанровой системы светской литературы на французском письменно-литературном языке. Важность этой функции становится очевидной, если иметь ввиду тот факт, что в изучаемую эпоху латынь была живым языком, а лингвистическая ситуация периода характеризуется состоянием билингвизма. Представляется, что вышеуказанные функции убедительно свидетельствуют об исторической и культурной значимости феномена куртуазной любви, унаследованные традиции которой являются отличительной чертой всей европейской цивилизации.
Библиографический список
1. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2010. 704 с.
2. Проскурин С.Г. Семиотика европейской культуры. Новосибирск: СО РАН, 2005. 234 с.
3. Флори Ж. Повседневная жизнь рыцарей в средние века. М.: Молодая гвардия, 2006. 353 с.
4. Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. СПб.: Алетейя, 2003. 256 с.
5. Duby G. Le chevalier, la femme et le pretre. Paris, 1981. 312 p.
6. Pernoud R. La femme au temps des cathedrales. Paris, 1980. 376 p.
7. Verdon J. L'amour au Moyen Age. Paris, 2006. 274 p.
8. Zumthor P. Essai de poetique medieval. Paris, 1972. 619 p.
