CC BY
335
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
КУРС НА «СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ»
Л.Л. МУРАВЬЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-политических наук Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации
ПЛАН ГОЭЛРО
Придя к власти и победив в гражданской войне, большевики приступили к восстановлению народного хозяйства. Первые же шаги советской власти свидетельствовали о ее стремлении опереться на технический прогресс. Базу экономики, с помощью которой можно быстро восстановить разрушенное войной хозяйство, по мнению большевиков, должна составить тяжелая промышленность, то есть отрасли, производящие средства производства. Поскольку все они весьма энергоемки, то в конце 1920 года по указанию В.И. Ленина был рассмотрен и утвержден десятилетний план электрификации страны (ГОЭЛРО). Разработанный план был направлен на резкое увеличение выработки электроэнергии в стране. Электрификация выступала важнейшей частью всего модернизационного процесса экономики страны в первой половине XX века. С помощью плана ГОЭЛРО советское правительство надеялось ликвидировать вопиющую отсталость России в области электроэнергетики. Для претворения в жизнь принятого плана были созданы специальные органы государственного управления экономикой, призванные планировать и распределять ресурсы. С течением времени полномочия новых органов все больше расширялись. В их компетенции оказались не только промышленность, но и сельское хозяйство.
С помощью плана ГОЭЛРО частично решалась проблема занятости трудового населения, увеличивался инвестиционный спрос как непосредственных участников программы, так и всех звеньев производственно-технологической цепоч-
ки. Одновременно ставилась задача продолжить естественноисторический процесс в сфере соци-ально-территориальной организации общества. План предусматривал прекращение ситуационной дезурбанизации, вызванной войнами (первой мировой и гражданской), революциями, которые подорвали процесс урбанизации. Необходимо было восстановить функциональные основы городов, сделать их благоустроенными центрами, привлекательными для населения. Тем самым решалась еще одна социально-экономическая задача, а именно: увеличивались доля городского населения и соответственно численность рабочего класса, что в свою очередь расширяло и укрепляло социальную базу советской власти. К середине 1920-х годов численность городского населения достигла довоенной. План ГОЭЛРО лег не только в основу технической реконструкции народного хозяйства страны, но и создал условия для рационального использования трудовых ресурсов, исправления демографической и урбанистической ситуации.
Далеко не простым был вопрос о темпах реализации плана. При их рассмотрении исходили из строгой научности. За основу был взят опыт второй индустриализации России (первая, как известно, проводилась при Петре Великом) конца XIX — начала XX века. Приступить к непосредственной реализации «второй программы партии», как называли план ГОЭЛРО в то время, пришлось в условиях перехода к новой экономической политике. В нэпе изначально была заложена двойственность. С одной стороны, укреплялись плановые начала и государственные формы в экономике: план ГОЭЛРО, образован Госплан,
усилен государственный контроль и регулирование через Рабкрин и Государственный банк, высокая концентрация производства. С другой стороны, реальностью была многоукладная экономика, рыночные связи, товарно-денежные и частнокапиталистические отношения.
К моменту завершения восстановления народного хозяйства, то есть к середине 1920-х годов, обострились внутрипартийные споры об источниках, средствах и путях «социалистического накопления». Это не случайно, так как индустриализация — мероприятие весьма дорогостоящее, а свободными капиталами и финансовыми средствами молодая советская власть не располагала. К тому же пролетариат был распылен, деклассирован и насчитывал не более 4 млн человек. В ходе революции получили независимость Прибалтика, Польша и Финляндия — высокоразвитые окраины бывшей Российской империи, на территории которых размещалась пятая часть крупной промышленности и шестая часть кадровых рабочих. Предстояло также преодолеть мелкобуржуазную стихию большинства населения.
НА ПУТЯХ К ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ: БОРЬБА МНЕНИЙ
Завершение в целом восстановительного периода к середине 1920-х годов потребовало от партии разработки стратегии дальнейшего развития экономики. Потребностям государства объективно соответствовала индустриализация. «Если исходить из имевшихся у нас заводов — социализма нам никогда не создать. И количественно, и качественно они для этой цели не годятся», — писал председатель ВСНХ СССР Ф.Э. Дзержинский [1, с. 216 — 217]. Необходимость перехода к новым масштабам строительства и развития промышленности зафиксирована в решениях XIV партийной конференции, III съезда Советов, в документах Госплана, в материалах XIV съезда ВКП(б), который вошел в историю как съезд индустриализации. Хотя ни на самом съезде, ни в появившихся в скором времени многих партийных документах мы такого термина не встретим. Речь шла о вопросах хозяйственного строительства. Тем не менее курс на индустриализацию был взят именно в 1925 году, так как речь шла о невозможности нашей стране оставаться по-прежнему аграрной. Была сформулирована главная задача индустриализации: превратить СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую машины и оборудованние, которая в обстановке капиталистического окружения станет самостоятельным го-
сударством, строящим социализм. Отсюда ясно, что индустриализация рассматривалась как главное условие построения социализма.
К 1925 году лидеры партии не имели еще четкой экономической программы и ясных представлений о темпах, методах и источниках социалистической индустриализации. К тому времени имелись три основные направления экономического развития страны. Первое состояло в опоре на развитие сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности на основе договора с крестьянством, сохранения частного предпринимательства и недопущения расширения государственного регулирования экономикой. Такому пути развития соответствовала и оборонная военная доктрина. Как ни странно, в 1925 году И.В. Сталин тоже высказывался о «семимильных шагах развития сельского хозяйства» и против разработки проекта Днепростроя. Второе направление состояло в ускорении развития тяжелой промышленности за счет перекачки средств из сельского хозяйства и стагнации отраслей, производящих предметы первой необходимости. Программа также была нацелена на милитаризацию экономики и усиленное развитие военной промышленности. Сторонниками этого направления выступали «левые» в лице Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева и пр. Третье направление предусматривало сбалансированное развитие народного хозяйства. На этой платформе выступали Н.И. Бухарин, Ф.Э. Дзержинский, А.И. Рыков и др.
Между сторонниками различных направлений велась ожесточенная борьба. Заметим, что И.В. Сталин неоднократно менял свои взгляды. В 1926 году главным объектом критики и борьбы стала «левая оппозиция». Е.А. Преображенский, Г.Л. Пятаков и Л.Д. Троцкий основывали свою «левую» программу на теории «первоначального социалистического накопления». В соответствии с теорией они проповедовали отказ от нэпа, ускоренную реконструкцию тяжелой промышленности, усиление налогового обложения крестьян, повышение цен на промышленную продукцию. Таким образом добывались средства на форсированную индустриализацию. Троцкий пред лагал увеличить объем капитальных работ и выделить для этого 1 млрд руб.
Свою программу «левая оппозиция» озвучила на апрельском 1926 года пленуме ЦК ВКП(б). Председатель Совнаркома А.И. Рыков, выступающий с основным докладом, попытался переубедить Троцкого и его сторонников. Большинство участников Пленума поддержало Рыкова. Основная мысль выступления И.В. Сталина звучала так: «Индустрия должна базироваться на постепенном подъеме благосостояния деревни». Нарком
финансов Г.Я. Сокольников в своем выступлении затронул вопрос об источниках и финансовых средствах индустриализации. Он считал, что средства на индустриализацию могут дать либо заграничные займы, либо экспортные операции.
Однако осенью 1926 года на XV партийной конференции был обращен призыв к народу догнать и перегнать капиталистический мир, а минимальные темпы промышленного роста были пересмотрены в сторону заметного увеличения. Это свидетельство того, что сторонники различных подходов еще не имели конкретной и ясно продуманной программы превращения страны из аг-рарно-индустриальной в индустриально-аграрную с современным селом. В связи с этим особого внимания заслуживают резолюции XV съезда ВКП(б) (декабрь 1927 года) и принятые им директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Они по сей день служат объектом повышенного внимания экономистов. В них подчеркивалась необходимость ускоренного, но в то же время оптимального развития экономики. Главная идея директив состояла в пропорциональном развитии фондов накопления и потребления, сбалансированности темпов развития индустрии и сельского хозяйства, тяжелой и легкой промышленности, сохранения равновесия, правильных пропорций освоения природных и привлечения трудовых ресурсов, создания резервов. Иными словами говоря, стратегия индустриализации первоначально мыслилась на основе нэпа при взвешенном отношении к темпам развития.
К сожалению, политическая реальность тех лет не позволила воплотиться в жизнь оптимальным экономическим планам. Сталин был слишком занят борьбой за единоличное лидерство. XV съезд стал местом окончательного разгрома «левой оппозиции»: 93 человека были исключены из рядов партии, а Троцкий сослан в Алма-Ату. Напряженная политическая ситуация не лучшим образом сказывалась на работе финансово-экономических органов — ВСНХ, Госплана, Наркомата финансов. Трагична в этом отношении судьба пламенного революционера Ф.Э. Дзержинского, возглавившего с февраля 1924 года ВСНХ СССР. Он был принципиальным сторонником новой экономической политики, в рамках которой рассматривал постепенное увеличение доли тяжелой промышленности на основе сбалансированного, бескризисного развития. Дзержинский добивался осуществления политики снижения розничных цен, немало сил потратил на разработку планов капитального строительства, на доказательство необходимости добиваться опережающих темпов роста производительности труда по
сравнению с заработной платой. Его удручало засилье бюрократизма — бумаг, отчетов, комиссий, согласований, а также склонность к политиканству многих политических деятелей и возможность прихода к власти представителей крайне «левых» течений. Дзержинский придавал решающее значение выработке правильной линии управления страной и поиску оптимальных темпов развития. В противном случае «страна тогда найдет своего диктатора, похоронщика революции, — какие бы красные перья ни были на его костюме», — считал председатель ВСНХ [1, с. 230]. Тревогой за будущее страны проникнуто все его выступление на июльском 1926 года пленуме ЦК ВКП(б). Через несколько часов после выступления «железного Феликса» не стало.
Пост председателя ВСНХ СССР занял друг Дзержинского В.В. Куйбышев, интеллигентный и отзывчивый человек, во всех вопросах горячо поддерживавший Сталина. Новый председатель ВСНХ вступил в жаркую полемику с председателем Госплана Г.М. Кржижановским. Особенно острые споры разгорелись при составлении первого пятилетнего плана. Оба председателя сходились на том, что средства для индустриализации нужно взять не со стороны, а используя возможности промышленности. Однако два ведомства резко расходились в определении направления и сроков индустриализации. В ВСНХ главное направление индустриализации видели в развитии главным образом промышленности, в производстве средств производства. Именно развитие тяжелой промышленности обеспечит значительный выигрыш во времени в соревновании с капиталистическим миром, а значит, сюда нужно прежде всего делать основные вложения. Г.М. Кржижановский на основе изучения теории и практики плановой работы полагал, что индустриализация в СССР должна базироваться на четырех главных основах: 1) развитии добывающей промышленности и расширении производства технических культур в сельском хозяйстве; 2) реконструкции транспорта; 3) правильном размещении производительных сил и общем подъеме товарности сельского хозяйства; 4) развитии энергетики [2, с. 196]. Таким образом, в Госплане мыслили индустриализацию как пропорциональное развитие всего народного хозяйства, рассчитанное на длительное время. Постепенно Кржижановский перешел на точку зрения ВСНХ и начиная с XV съезда партии отстаивал приоритетное развитие тяжелой промышленности перед другими отраслями и направлениями народного хозяйства.
С 1925 по 1928 год в промышленности наблюдался заметный подъем. Темпы промышлен-
ного прироста составляли ежегодно в среднем 25%. Такие темпы были связаны с тем, что заработали экономические рычаги развития народного хозяйства — широкое внедрение хозрасчета, работа товарных бирж и ярмарок, съезды биржевой торговли, развитие акционерных обществ, разветвленная финансовая система, своевременный сбор налогов. Больших успехов достигла фабрично-заводская промышленность, неуклонно превышающая плановые задания. Росли прибыли, что давало возможность расширять производство на 40% за счет собственных вложений и снижать себестоимость продукции.
Однако в 1928 году разразился хлебозаготовительный кризис, обострилась международная ситуация в связи с разрывом дипломатических отношений между СССР и Англией. Один из выходов из кризиса состоял в уменьшении вложений в промышленность. Но Сталин пренебрег таким выходом. Индустрия сохранила высокие темпы развития, несмотря на обострение проблемы накоплений. В речи Сталина на июльском 1928 года Пленуме ЦК ВКП(б), опубликованной впервые после Великой Отечественной войны, уже без обиняков говорилось о форсированных темпах индустриализации и сверхналоге с крестьян [3, с. 159]. В этой же речи Сталин впервые высказал свой печально знаменитый тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения страны к социализму. Пропагандистом и проводником высказанных идей стал ВСНХ. Председатель ВСНХ СССР В.В. Куйбышев, вторя Сталину, в своей речи в Ленинграде говорил: «Чем успешнее будет идти дело социалистического строительства, тем в большей степени будет нарастать сопротивление и противодействие со стороны враждебных нам сил как внутри, так и извне. Отмирание классов — конечный результат всего нашего развития — должно и будет, конечно, протекать в обстановке обостряющейся борьбы классов» [4]. Недвусмысленно давалось понять и о методах реализации замыслов. К ним можно отнести жесткую централизацию, широкомасштабное администрирование, директивное планирование.
Главным идеологом нэпа и оппонентом нового экономического курса стал Н.И. Бухарин. Всех защитников старого курса нарекли «сторонниками правого уклона». Начались изнурительные споры. Но характер дискуссий заметно изменился. Споры велись за закрытыми дверями среди партийно-политической верхушки. Рядовые коммунисты, как и остальные граждане страны, почти не имели точной информации. В газетах о дискуссиях сообщалось отрывочно и завуали-
рованно. Это обстоятельство побудило Бухарина, используя свое положение редактора газеты «Правда», поместить на ее полосах ряд статьей. Наиболее характерная из них «Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года». В своих статьях Бухарин обосновывал тезис о том, что хлебозаготовительный кризис 1928 года был вызван субъективными причинами: отсутствием резервного фонда промышленных товаров, несбалансированностью между денежными доходами и налогами с населения, уменьшением предложения агропродукции, снижением закупочных цен. В связи с этим Бухарин среди первоочередных задач видел задачу нормализации рынка. Автор твердо отстаивал решения XV съезда партии, направленные на бескризисное общественное воспроизводство в интересах трудящихся масс, на сбалансированное развитие индустриального и аграрного секторов экономики («американский вариант развития»), на сохранение рыночных связей между городом и деревней без чрезвычайных мер. «Сумасшедшие люди, — писал он, — мечтают о гигантских прожорливых стройках, которые годами ничего не дают, а берут слишком много... Социалистическая индустриализация — это не паразитарный по отношению к деревне процесс... а средство ее величайшего преобразования и подъема» [5, с. 410]. Сталин же считал, что индустриализация в условиях рыночного разновесия абсолютно иллюзорная вещь: «Реконструкция промышленности означает передвижку средств из области производства средств потребления в область производства средств производства... Это значит, что вкладываются деньги в строительство новых предприятий, растет количество городов и новых потребителей, тогда как новые предприятия могут дать новую массу товаров лишь через 3—4 года» [6, с. 367].
Бухарин совсем не был против индустриализации. Более того, он говорил и писал о ее высоких темпах, выдвигая на первый план проблему капитального строительства. Но он резко выступал против форсирования и штурмовщины, без учета требований науки, тщательного расчета и анализа объективных и субъективных трудностей и просчетов. Он много говорил и писал о недопустимости дисбаланса между строительством новых предприятий и наличием стройматериалов, между ростом заработной платы и наличием потребительских товаров. Нужны научная обоснованность, взвешенность, расчет, подготовленные кадры, передовая техника и время для овеществления замыслов, чтобы не допустить перенапряжения капитальных затрат, которое может сорвать намеченные планы и начальный цикл
работ. С его точки зрения, мобильные хозяйственные факторы нужно обратить на пользу социализма и сочетать их с личной, групповой, массовой, общественной и государственной инициативой. Бухарин оставался верен партийным решениям 1927 года.
С 1 октября 1928 года официально началось выполнение первого пятилетнего плана, который во многом базировался на принципах нэпа. Спор о темпах и возможностях максимальных вложений в тяжелую промышленность продолжался на протяжении всего года. Показателен в этом отношении ноябрьский 1928 года Пленум ЦК ВКП(б). В докладах Рыкова, Куйбышева, Кржижановского упор делался на ускорение, но с учетом реальных возможностей самой промышленности и других отраслей народного хозяйства. В докладе Куйбышева звучало сожаление по поводу резкого сокращения ассигнований на текстильную промышленность, на сокращение удельного веса расходов на жилищное строительство. Рыков обращал внимание на проблему качества выпускаемой продукции и снижение ее себестоимости. Сдержанную позицию занял председатель нарком-фина СССР Н.П. Брюханов. Он выражал опасение чрезмерной денежной эмиссией. В конечном счете Пленум принял взвешенные решения, отдавая приоритет принципу пропорционального развития промышленности и сельского хозяйства.
Однако возникает вопрос, насколько жизненна в тогдашних российских условиях была модель гармоничного развития, свойственная американской индустриализации второй половины XIX века, а также второй российской индустриализации конца XIX — начала XX века. Та и другая индустриализации базировались на внешних источниках финансирования. СССР не мог рассчитывать на массированный приток иностранного капитала. В США не стояла остро проблема обороны, как для СССР, находящегося в капиталистическом окружении, не влияли временной и идеологический факторы. Бухарин высказывался за приоритет в пользу хлеба при установке уровня закупочных цен в сельском хозяйстве. Но предпочтение зерну в ценовом выражении наносило удар по производству технических культур, а стало быть, лишало сырья легкую промышленность, что в итоге дезорганизовывало рынок. Одновременное повышение закупочных цен на зерно и сырье не способен был выдержать государственный бюджет, так как за этой мерой последовал бы рост цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию и возникла бы необходимость в увеличении зарплаты трудящихся. Для функционирования крупных коллективных хо-
зяйств на добровольной основе у государства не было рычагов стимула — кредитов, техники и пр. В условиях рынка мелкие крестьянские дворы могли держаться, только выращивая более выгодные культуры. Сталин не отказался от курса на форсированное развитие индустрии. Атака на правых — Бухарина, Рыкова, лидера профсоюзов М.П. Томского, секретаря Московской парторганизации H.A. Угланова и др. — продолжалась. На борьбу с «правым уклоном» ушло намного меньше времени, чем на борьбу с «левыми», — чуть больше года. Открытое столкновение произошло на апрельском 1929 года объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Исход борьбы решила позиция партийного аппарата, контроль со стороны генсека за ОГПУ, а также простота, доступность и масштабность перспектив нового экономического курса. К тому же лидеры правой оппозиции оказались недостаточно твердыми и настойчивыми политиками, неспособными использовать все возможности для поддержки своей платформы. К концу 1929 года у Сталина уже не было противников и оппонентов в ЦК партии. В ноябре 1929 года Бухарин, а в 1930 году Рыков и Томский были выведены из состава Политбюро.
Если посмотреть на «альтернативу Бухарина» без идеализации, то можно увидеть, что она лежала в системе коммунистических ценностей. Он поддерживал форсированное наступление на кулака. В этом смысле лозунг «Обогащайтесь!» относился к бедноте, но не к зажиточным крестьянским слоям. По отношению к ним возможны даже силовые акции: «Если в каком-либо уезде кулак пойдет на нас лобовой атакой, — писал Н.И. Бухарин, — мы должны были бы в этом случае выставить против него пулеметы и без особых рассуждений и сантиментов умиротворить его» [7, с. 489 — 490]. Во всей системе власти, будь то экономика или политика, приоритет отводился коммунистам, и все проводимые меры оценивались с точки зрения классовой борьбы. Частнособственническую психику крестьянина надо было также переформировать в психику коммунистического сознания. Отсюда вытекало специфическое понимание сути кооперации как одной из форм постепенного обобществления средств производства и формирования социалистического сознания у сельских жителей. Расхождения группы Бухарина со сталинской группой по большому счету касались темпов, методов, но никак не конечных целей. Они выступали сторонниками одного и того же типа общественного развития.
Споры о темпах и перспективах развития СССР велись не только среди политиков и государственных деятелей, но и в ученых кругах.
СОСТОЯНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ
Экономическая наука в СССР в 20 — 30-е годы прошлого века переживала период бурного развития. Одной из практически значимых проблем, находящихся в центре повышенного внимания и обсуждения ученых, были проблемы рынка и товарно-денежных отношений. Часть советских экономистов, находившихся под влиянием принципов «военного коммунизма», разрабатывала различные проекты централизованного натурального хозяйства, исходя из системы безденежного или натурально-вещественного учета. К ним относились A.JT. Вайнштейн, A.B. Чаянов, JI.M. Крицман. Авторитетный экономист Б. Бруц-кус считал несовместимыми понятия рынка и социализма. Однако большая часть ученых стояла на позициях сохранения товарно-денежных отношений и при социализме.
В 1930-е годы господствующей точкой зрения становится теория неизбежности сохранения денег и торговли при социализме до построения коммунистического общества. Необходимость сохранения товарно-денежных отношений объяснялась следующими позициями: многоук-ладностью экономики, длительностью проведения процесса обобществления и сохранения частнокапиталистического и мелкотоварного секторов, низким удельным весом социалистического сектора, наличием значительных противоположностей между городом и деревней, между работниками умственного и физического труда, соблюдением принципа материальной заинтересованности работников, соблюдением обособленных интересов руководителей государственных предприятий, сложностями в налаживании системы прямого учета, контроля и распределения. Лишь незначительное число ученых-экономистов обосновывали необходимость сохранения рынка и денег свободой выбора для потребителей. Этот аргумент слабо вписывался в принципы создававшейся командно-административной системы. Длительное сохранение товарно-денежных отношений при социализме тесно сочеталось с их ограниченной ролью и постепенным отмиранием при коммунизме. Спорным оставался лишь вопрос о времени их ликвидации.
Больших успехов советская экономическая наука этого периода достигла в области экономико-математических исследований, или эконометрики. В этой сфере наши отечественные исследователи занимали ведущие и даже приоритетные позиции по сравнению с западными учеными. Советские экономисты активно использо-
вали достижения и традиции дореволюционной российской экономико-математической школы. Повышенное внимание ученые 1930-х годов обратили на использование математики для анализа хозяйственных проблем, а также на развитие статистики. Экономисты-математики смело брались за решение макроэкономических проблем. Можно назвать фамилии таких известных ученых, как П. И. Попов, Л.Н. Литощенко, Н.О. Дубенец-кий, Ф.Г. Дубровников, И.А. Морозов, O.A. Квит-кин, А.Г. Первухин. Приверженцы этой школы создали концепцию межотраслевого баланса народного хозяйства, которая активно использовалась при разработке первого пятилетнего плана и балансов отдельных отраслей. Невозможность в полной мере заниматься разработкой концепции товарно-денежных отношений не способствовала построению концепции стоимостного баланса. Зато в работах Г.А. Фельдмана получил глубокое развитие интересный вариант схемы расширенного воспроизводства. Модель экономического роста в статьях Фельдмана основывалась на сочетании тесного взаимодействия темпов роста национального дохода, фондоотдачи, производительности труда и структуры использования доходов. В результате изучения российской ситуации ученый приходит к следующему выводу: чтобы добиться высоких производственных показателей и быстрых темпов роста, большая часть капиталов должна направляться в производство средств производства.
Актуальной и дискуссионной проблемой второй половины 20-х годов стала проблема выработки концепции народнохозяйственного планирования. Из всего многообразия точек зрения можно выделить два главных подхода к пониманию сущности и задач планирования: генетический и телеологический. Сторонники генетического принципа планирования в центр концепции ставили прогноз. Они рассматривали условия развития народного хозяйства при частичном или полном невмешательстве государства в этот процесс. Особенно действенным они считали применение такого принципа в сельскохозяйственной отрасли. Перспектива развития сельского хозяйства определялась генетически. Государству отводилась роль косвенного регулятора в развитии главной наметившейся тенденции. Защитники телеологического принципа главенствующую роль видели в определении четких и ясных целей и законченной формулировке. Энтузиазм и сознательность трудящихся играют вспомогательную роль по отношению к объективным закономерностям. Были ученые, которые попытались примирить эти две концепции. Такую по-
пытку предпринял В.А. Базаров (1874 — 1939). Он выступил с новой концепцией, основанной на сочетании генетического и телеологического принципов и получившей широкое распространение в научный среде. По его мнению, правомерно существование двух подходов одновременно, но в различных отраслях. Телеологический принцип применим там, где преобладают национализированные отрасли народного хозяйства. Это главным образом промышленность. Соответственно генетический принцип распространяется на аграрный сектор. Преобладание сельского хозяйства в структуре российской экономики конца 20-х — начала 30-х годов XX века делает генетический подход фундаментом всего плана. Встреченный с большим одобрением этот компромиссный вариант был впоследствии предан забвению. Поскольку идея социалистической индустриализации имела идеологическую упаковку, постольку возобладала концепция телеологов. Правящая партия взяла за основу концепцию, гораздо в большей степени отвечавшую ее политическим и идеологическим установкам. Именно телеологический подход лег в основу разработки в 1927 году первого пятилетнего плана развития народного хозяйства страны.
Выдающимся ученым рассматриваемого периода был до недавнего времени забытый на родине Н.Д. Кондратьев.
Н.Д. КОНДРАТЬЕВ (1892 - 1938)
Николай Дмитриевич Кондратьев — русский экономист, в 1915 году окончил юридический факультет Петербургского университета.
Кондратьев много и плодотворно занимался проблемами экономического развития сельского хозяйства. В возрасте 23 лет он написал основательную книгу «Развитие хозяйства Кинешемс-кого земства Костромской губернии» (1915 год) с глубокими расчетами, таблицами, графиками, схемами, диаграммами.
В 1917 году участвовал в разработке аграрной реформы в Главном земельном комитете. Лозунг «землю-народу» в этот период Кондратьев понимал буквально и радикально. Он считал необходимым избавить крестьян от зависимости всех видов капиталов — торгового и денежного и от землевладельцев. Вслед за партией эсеров он придерживался лозунга социализации земли, под которой понимал не только уничтожение частной собственности на землю, но и предоставление трудового права на землю, то есть предоставление права пользования. Для народа, писал Н.Д. Кондратьев, важна не собственность
на землю, а доступ к земле. Основной хозяйственной единицей должна стать семья при отсутствии наемного труда. Свои взгляды на проблемы аграрного устройства российской деревни Кондратьев высказывал среди членов Лиги аграрных реформ, в состав которой входили A.B. Чаянов, Н.П. Макаров, К.А. Мациевич, П. П. Маслов, С.Л. Маслов, Н.П. Огановский, А.И. Стебут. Лига аграрных реформ занималась изданием сразу нескольких серий книг по аграрному вопросу. Перу Кондратьева принадлежали книги «О крупнокрестьянских хозяйствах», написанная в соавторстве с Н.П. Макаровым (1917 год); «Аграрный вопрос о земле и земельных порядках» с предисловием Распорядительного комитета Лиги аграрных реформ (1917 год); «Перспективы развития сельского хозяйства СССР», написанная в соавторстве с Н.П. Оганов-ским (1924 год).
В 1920-е годы Н.Д. Кондратьев был директором Конъюнктурного института при Наркомате финансов. Рассекреченные архивы Конъюнктурного института и избранные произведения того периода дают нам представление о Кондратьеве как тонком и точном аналитике. Большим уроком для него как ученого-экономиста стали годы «военного коммунизма». Массовый голод и разруха начала 20-х годов стали лишним подтверждением неизменности рынка как надежной информационной системы соотношения спроса и предложения, а также цены товара. Именно эти годы формируют Кондратьева как будущего зрелого и убежденного теоретика товарно-денежных отношений.
Взгляды профессора Кондратьева в концентрированном виде были высказаны им в январе 1924 года в докладе на тему «Перспективы развития сельского хозяйства», с которым он выступил на заседании сельскохозяйственной секции Госплана от имени Плановой комиссии Народного комиссариата земледелия. В своем выступлении ученый предлагал смотреть на аграрную революцию с двух точек зрения: с точки зрения более длительного периода и данного короткого периода. Сельскохозяйственная политика, подчеркивал Кондратьев, только тогда достигнет своей цели, когда сумеет в максимальной степени не только разбудить хозяйственную инициативу и самостоятельность населения, но и создаст прочное русло для ее организации, развития кооперации и наилучших условий для процесса накопления материальных ценностей в деревне [8, с. 248 - 249].
Для изучения опыта развития сельского хозяйства Николая Дмитриевича отправили в ряд европейских стран, в частности в Германию и Англию, а также в США. Организация фермере-
кого хозяйства в США произвела на ученого неизгладимое впечатление, о чем он поведал в отчетном докладе, выступая на заседании коллегии в ноябре 1925 года. Основная черта американского сельского хозяйства, отмечал докладчик, — большая специализация, высокая товарность, тесная связь с рынком, никаких принудительных обобществлений, а экономический стимул. На фоне мощного прорыва Америки очень важен вопрос о путях будущего развития нашей страны. Как специалист по хозяйственным вопросам нашей страны и эксперт в области мировой экономической конъюнктуры Н.Д. Кондратьев видел выход в естественной экономической эволюции, а не в революционной ломке и перестройке хозяйственных структур. Но даже в этом случае, предупреждал Кондратьев, мы не можем ждать, что перспективы сами упадут нам в руки. Здесь предстоит большая борьба с конкурентами в лице Австралии, Новой Зеландии, Канады [8, с. 250 — 251].
Результатом глубоких научных изысканий ученого стал его доклад «Большие циклы конъюнктуры», зачитанный 6 февраля 1926 года в Институте Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук. Именно этот доклад и вышедшая двумя годами позже книга на эту же тему, переведенная на немецкий и английский языки, принесли ему мировую известность как автора теории длинных волн экономической активности. В основу теории циклов был положен анализ экономического развитая четырех капиталистических стран — Англии, Германии, Франции и США за 140 лет (с конца XVIII до начала XX века). Для построения временных периодов брались определенные экономические показатели: товарные цены, оборот внешней торговли, добыча и потребление угля, производство чугуна и свинца, заработная плата, процент на капитал. Обработка данных позволила установить три цикла экономического развития по принципу подъем-спад за обозначенный период времени. Периоды подъема: 1780 — 1810 - 1817 годы; 1844 - 1851 годы - 1870 -1875 годы; 1890 - 1896 годы - 1914 - 1920 годы. Периоды спада: 1810 — 1817 годы - 1844 — 1851 годы; 1870 - 1875 годы - 1890 - 1896 годы; 1914 год — 1920 год. Из приведенных данных видна тенденция к продолжительным периодическим циклам волн длиной от 48 до 55 лет. При создании теории больших циклов ученый опирался на концепцию частичного равновесия А. Маршалла (1842 — 1924). В данном случае Кондратьев выступал и как эмпирик, и как теоретик, установивший, что продолжительность циклов зависит от скорости изменения либо уровней
показателей, либо темпов их динамики. Причем волны экономической активности носят международный характер.
Эмпирические данные помогли ученому выяснить ряд закономерностей, срабатывающих при образовании циклических волн. Так, рост капитала, расходуемый на обновление техники и создание новых технологий, приводит к подъему во временном экономическим цикле. Снижение темпов роста капитала, осложняемое борьбой за рынки сбыта и обострением социальных противоречий, приводит к сокращению свободных капиталов и, соответственно, к перелому в динамике развития.
К сожалению, теория, принесшая мировую славу ее создателю, не была востребована в родной стране в силу ее полного несоответствия с восторжествовавшей в СССР доктриной.
Наряду с научной и теоретической работой Кондратьев принимал большое участие в составлении первых планов. В 1925 году, когда в стране был провозглашен курс на индустриализацию, ученый разработал перспективный план «пятилетки Кондратьева» в области сельского хозяйства. Кондратьев предлагал действовать на основе сложившихся тенденций в этом секторе экономики. Это означало развиваться путем естественной экономической эволюции, вытесняя другие страны с внешнего рынка сельскохозяйственной продукции своим зерном, своей продукцией животноводства, своим льном и хлопком. Такой путь вел в накоплению капитала для индустриализации страны [8, с. 251]. Кондратьева обвинили в «подрыве основ промышленной индустриализации».
Руководители советского государства предпочли курс на форсированное развитие тяжелой промышленности и капитального строительства. Такое направление требовало щедрого кредитования, поэтому количество денег в обращении с 1 июня по 1 декабря 1925 года увеличилось на 63%. В такой кредитной экспансии Кондратьев видел главные причины хозяйственных трудностей. Он писал, что желателен далеко не всякий быстрый рост индустрии, так как чаще всего это приводит к нарушению равновесия всего народного хозяйства, расстройству рынка и валюты. «Лишь тот более быстрый темп развития промышленности представляется целесообразным и возможным, который достаточно близко отвечает реальному накоплению, доступному для обращения его теми или иными путями (политикой цен, налоговой политикой, экспортной и импортной политикой и т.д.) на нужды развития индустрии. Всякая попытка перешагнуть эти объектив-
ные границы... поведет неизбежно, путем ли инфляционного процесса или иным, к разрыву индустрии и сельского хозяйства и в конечном счете к острому потрясению самой промышленности» [9, с. 66]. Сходные взгляды высказывал и другой известный экономист начальник валютного управления Наркомата финансов Л. Юровский.
В Госплане, где шла непосредственная разработка пятилетнего плана, необоснованно преувеличенное значение придавали статистическому методу, основанному на нормах и нормативах. Н.Д. Кондратьев назвал «статистический фетишизм» «простым и вредным самогипнозом» и предложил другой подход: «Разрешение проблемы, нужное для практической ориентации в будущем, лежит не в этих цифровых упражнениях, а в углубленном экономическом анализе» [10, с. 33]. Именно изучением закономерностей экономического развития, экономических законов занимался коллектив Конъюнктурного института под руководством Н.Д. Кондратьева. На основе 35 показателей по всему народному хозяйству была создана теория «единого экономического показателя», служившего индикатором для определения и прогноза экономической ситуации. Кондратьев выступал за сочетание двух принципов к подходу планирования — генетического и телеологического. Он был сторонником смешанной экономики, основанной на сочетании рыночных и плановых начал, когда смешанное товарно-денежное хозяйство направляет и модифицирует плановые и государственные начала в потоке хозяйственной деятельности.
При обсуждении первого пятилетнего плана выявилось два подхода: динамичный и индикативный Н.Д. Кондратьева и директивный С.Г. Стру-милина. Главное расхождение между ними состояло в самой концепции планирования. Кондратьев видел в плане прогноз, динамику, а С.Г. Стру-милин — директиву.
Обсуждение плана индустриализации состоялось 1 августа 1925 года на пленарном заседании президиума Госплана СССР. Выступая, профессор Н.Д. Кондратьев сказал: «Наша концепция такова, что рост сельского хозяйства и промышленности может идти только одновременно». Несмотря на взвешенную и аргументированную позицию Кондратьева, приоритет был отдан ускоренной индустриализации.
В условиях свертывания новой экономической политики и усиления идеологического давления на инакомыслие внутри страны в конце 1920-х годов начинает заметно ухудшаться отношение к беспартийным специалистам, занимающим руководящие должности в хозяйственном
аппарате. Усиливаются нападки на профессора Н.Д. Кондратьева. В июле 1927 года в журнале «Большевик», органе ЦК ВКП(б), была опубликована статья Г. Зиновьева «Манифест кулацкой партии», в которой Кондратьев критиковался за распространение враждебных советской власти взглядов, обвинялся в защите кулаков и нэпманов. Редакция журнала полностью поддержала выпад Г. Зиновьева, усомнившись лишь в наличии кулацкой партии в стране.
В 1928 году Кондратьев был уволен в поста директора Института конъюнктуры, который к 1930 году также прекратил свое существование. Затем он был арестован и осужден по делу никогда не существовавшей «Трудовой крестьянской партии» в 1930 году. Но и в тюрьме, и в лагере ученый продолжал напряженно трудиться над экономическими проблемами теоретического и методологического характера. В заключении Кондратьев написал две книги. Одна на тему «Основные проблемы экономической статистики и динамики (предварительный эскиз)» представляет собой 600 страниц, исписанных мелким неразборчивым почерком, сохранившихся в письмах к жене. Рукопись другой затерялась в тюремных архивах. О ней известно из упоминаний и набросков в письмах жене.
Наибольший интерес в мире к трудам Н.Д. Кондратьева возник как раз в середине 1930-х годов после Великой депрессии — мирового экономического кризиса 1929 — 1933 годов. Длительные циклы стали называться именем ученого. Его труды высоко ценили такие экономисты с мировыми именами, как У. Митчелл, И. Фишер. Еще в 1920-е годы Кондратьев стал членом известных научных обществ: Американской академии социальных наук, Американской экономической ассоциации, Американской ассоциации по вопросам сельскохозяйственной экономики, Американского статистического общества, Американского социологического общества, Лондонского экономического общества, Лондонского статистического общества.
В 1938 году ученый был расстрелян. Труды Кондратьева постоянно издавались на Западе, особенно в Париже и Мюнхене. Небывалый интерес к его научным достижениям выражался в проведении многочисленных конференций по проблемам длительных «кондратьевских волн». В СССР о нем вновь заговорили в середине 1980-х годов.
В 1987 году Генеральная прокуратура СССР направила протест по делу 15 граждан, осужденных в 1930-х годах, в военную коллегию Верховного суда, которая отменила обвинительный при-
говор. Верховный суд СССР также снял обвинения с невинно осужденных. Среди оправданных был Н.Д. Кондратьев.
* * *
Итак, план электрификации страны (ГОЭЛРО), по мнению международного сообщества, позволил приступить к решению важных социальных и политических задач, коренным образом реконструировать экономику, приблизив ее к мировому уровню. Этот план стал первой советской программой первоочередного развития крупной промышленности и вытеснения ручного труда машинным во всех сферах народного хозяйства.
Следующий решающий шаг в этом направлении был сделан в конце 1920-х годов, когда на глазах стал проваливаться план хлебозаготовок. Правительство столкнулось с дилеммой: либо снизить высокие темпы индустриализации, либо использовать экстраординарные меры. Кризис хлебозаготовок стал сигналом для резкой смены политического и экономического курса в стране. Началось решительное свертывание новой экономической политики и закрытие созданных в ее недрах структур. Прекратили свое существование Торгово-промышленный банк, Электробанк, кооперативный, сельскохозяйственный и другие подобные центры, сокращалась до минимума кредитная система. В печати появлялись статьи об отмирании денег, о переходе к прямому распре-
делению продуктов. Существование карточек рассматривалось не как вынужденная, временная мера, а как ступень на пути к более высокой стадии развития экономики, к социализму.
Свертывание новой экономической политики способствовало усилению влияния политического фактора на развитие экономической науки. Жесткая борьба с инакомыслием постепенно привела к падению уровня теоретических исследований, сужению сферы применения научных знаний, самоизоляции отечественной экономической науки и в конце концов к утверждению партийного монополизма в науке в 30-40-е годы XX века.
ЛИТЕРАТУРА
1. Наше Отечество. М., 1991. Т. 2.
2. Лельчук В., Ильин А., Кошелева Л. Индустриализация СССР: стратегия и практика // Урок дает история. М., 1989. С. 196.
3. Стопин И. В. Собр. соч., т. 11.
4. Правда. 1928. 25 сентября.
5. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988.
6. Сталин И.В. Соб. соч., т. 2.
7. Кулешов C.B., Медушевский А.Н. Россия в системе мировой цивилизации. М., 2001.
8. Возвращенные имена. Кн. 1.М., 1989.
9. Социалистическое хозяйство. 1925. № 6.
10. Пути сельского хозяйства. 1927. № 2.
