CC BY
70
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
Изучение и сохранение культурного наследия России
Доктор культурологии, профессор И.А. Едошинауже более 15 лет руководит кафедрой культурологии, одновременно выступая организатором научных конференций, являясь научным руководителем и консультантом, главным редактором ее собственного детища - журнала «Энтелехия». Под руководством И.А. Едошиной работает в вузе межрегиональный научный центр по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского.
Благодаря серьезной работе, проводимой ныне с аспирантами и докторантами, И.А. Едошиной удалось создать целую группу деятельных учеников. О результатах многолетней и целенаправленной работы научной школы читатели журнала лучше всего узнают из следующей статьи И.А. Едошиной.
УДК 008.001
Едошина Ирина Анатольевна
доктор культурологии, профессор Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК ПРЕДМЕТ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
В статье раскрываются основные характеристики научной культурологической школы Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова.
Ключевые слова: университет, культурология, научная школа, диссертации, понятия и концепты культурологии.
Кафедра теории и истории культур в Костромском университете была создана . в 1991 году, когда Министерство образования и науки «спустило» новую дисциплину под названием «культурология». Что это такое - культурология - тогда мало кто знал и понимал. Но Министерство образования и науки это не смущало, ибо задача, как становится ясно из сегодняшнего дня, заключалась вовсе не в содержании дисциплины, а в решении проблемы обустройства оказавшихся не у дел профессоров, доцентов, рядовых преподавателей, читавших курсы исключенных из программ истории КПСС, научного коммунизма, научного атеизма, марксистско-ленинской философии. Все эти курсы ушли в небытие вместе с СССР по той причине, что ничего научного изначально в себе не содержали, их задача сводилась к обработке мозгов в нужной советской власти идеологии. Хорошо помню название одного из учебников: «История СССР с древнейших времен». А ведь у этого учебника были свои авторы, скорее всего, обремененные степенями и званиями. Вот и стала ни в чем не повинная культурология спасательной лодкой для знатоков марксизма-ленинизма. Отсюда - по сей день сохраняющийся оттенок пренебрежения ко всем, кто занимается культурологией.
К счастью, в нашем университете бывших истых марксистов-ленинцев «растворили» в других дисциплинах, а кафедра, которую возглавил (19911997) бывший ректор, кандидат философских наук
В.С. Панин, создавалась из людей совсем иного толка: филологов и историков (И.А. Едошина, Е.А. Чугунов, В.А. Бондарев), позднее пришли работать А.В. Юрасов, Н.К. Кашина, Н.Б. Кудинова, А.К. Котлов. С 1997 года по сей день кафедрой руководит ваш покорный слуга. К сожалению, сегодня кафедра мала по своей численности, а количество часов не позволяет взять на работу молодых защитившихся специалистов.
Но вернусь в те далекие времена, когда все только начиналось. Под руководством В.С. Панина мы писали первые программы по теории и истории культуры, мировой художественной культуре, разрабатывали специальные курсы, носившие авторский характер.
Думаю, что мне это было легче делать, нежели моим коллегам, и вот почему. До кафедры теории и истории культуры (тогда последнее слово в названии еще имело букву «ы») я около десяти лет проработала на кафедре литературы, где читала курсы по истории зарубежной литературы «от Гомера до Карпентьера». Я уже тогда поняла, что нельзя читать курс литературы, предварительно не познакомив студентов с общей «картиной мира» изучаемого периода. Еще более в этой мысли меня укрепило участие во время учебы в аспирантуре (1982-1985) в Петербурге в творческой лаборатории М.С. Когана в «большом» университете. Занятия проходили вечерами, слово «культурология» не использовалось, его заменяло другое - антропология. Позднее я узнала, что именно так именуется
в зарубежной науке предмет, ставший в нашей стране «культурологией». Читая курсы по зарубежной литературе, я старательно изучала историю, философию, искусства (театр, музыка, кино, живопись, архитектура). Мне хотелось уловить и представить студентам «дух времени» того или иного периода в истории зарубежной литературы, найти формы его репрезентации в художественных произведениях, мировоззренческих установках авторов. Элементы культурологии были уже в моей кандидатской диссертации, посвященной поэтике ранней драматургии американского писателя Э. Олби, где наряду с анализом пьес были довольно значительные фрагменты по истории американского джаза, топографии Нью-Йорка, внебродвейского (off-off) театра. Диссертацию я защитила в Петербурге в 1987 году. Так что пришла я в культурологию вполне сложившимся исследователем с почти десятилетним стажем вузовского преподавания.
Уже более двадцати лет в вузах изучают культурологию, правда, объемы часов все уменьшаются (особенно почему-то именно в нашем университете). Но это отдельная история. Гонения на культурологию сродни тем, что когда-то испытывала, например, генетика. В результате генетика-то была возвращена науке, а ее гонители (с проклятиями потомков) канули в лету. Вот такая у нас в России история. Памятуя об этом, замечу: лучше быть гонимым, чем гонителем. Время все расставит на свои места. А мне остается только вздохнуть и вспомнить слова Н.А. Некрасова: «Жаль только жить I В эту пору прекрасную I Уж не придется ни мне, ни тебе». Но вернусь к тому, как складывалась и развивалась научная школа по культурологии.
Мои первые аспиранты ничего не написали, пробыли в аспирантуре три года и ушли. Честно сказать, я не помню, как их звали, помню только, что это были молодые люди. А ничего они не сделали по моей вине, конечно. Я-то ведь полагала, что если ты пришел в аспирантуру, то это твой выбор, потому - изволь быть самостоятельным. Хорошо помню, как мой научный руководитель, А.С. Ромм, мне при первой же встрече сказала, что это я хочу быть кандидатом наук, а не она. Категорически запретила подходить к ней с вопросами, касающимися содержания работы, а также сообщила, что читать мой труд она будет только один раз в уже готовом виде. Я была абсолютно уверена, что именно так и следует поступать. И получила печальный результат. Теперь-то я понимаю, в чем была причина. До перестройки в аспирантуру могли поступать только те, кто уже работал в вузе, был конкурс и сознательный выбор своего будущего. А ко мне пришли мальчики, «косящие» от армии и ничего не знающие. Отрицательный опыт - хороший учитель. Больше я так никогда не делала, начала активно контролировать процесс написания работы, и результат не заставил себя ждать:
Н.Е. Мусинова защитилась в марте 2002 года. Это была моя первая защитившаяся аспирантка. В этом же году осенью в Москве я защитила докторскую диссертацию по культурологии на тему «Художественное сознание модернизма: истоки и мифологемы». Параллельно с написанием своей диссертации я не только руководила аспирантами, но еще создала в 2000 году Межрегиональный научный центр по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского; собирала и выпускала по два номера журнала «Энтелехия» (выходит с 2000 года); организовывала и проводила всероссийские, межрегиональные и межвузовские конференции; ежегодно составляла и редактировала «Щелыковские чтения» (выходят с 2000 года). Прибавьте к этому работу на местном телевидении, где у меня было несколько авторских программ. Столь обширная, вполне успешная научная и творческая деятельность позволили мне в дальнейшем руководить работами самого разного содержания.
Проблема культурологии как области гуманитарного знания заключается в поиске ответов на принципиальные вопросы, среди которых главных два: что такое культура и каков категориальный аппарат этой области знания. Собственно, в процессе решения этих вопросов и сложилась наша культурологическая научная школа. Часть тем, которые я предлагала аспирантам, была связана с исследованием сущности понятия «культура» и ее дефинициями. Это следующие работы:
1. Кораблева С.А. Текст «потока сознания» в художественной культуре модернизма (на материале романа Дж. Джойса «Улисс») (защитилась в апреле 2003);
2. Некрашевич Р.И. Ритуал в контексте мифа: теоретический аспект (защитился в апреле 2003);
3. Самсонова С.А. «Fin de siecle»: культурологическая дефиниция и художественные практики (защитилась в апреле 2003);
4. Бондарева М.С. Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры (защитилась в апреле 2004);
5. Чистова М.В. Концепт андрогинна в жизне-творчестве З.Н. Гиппиус (защитилась в декабре 2004);
6. ГромоваА.Е. Типология культуры П.А. Флоренского: теургический аспект (защитилась в июне 2005);
7. Акатова А.А. «Ландшафт культуры»: понятийный статус и художественное воплощение (на материале романа Джона Фаулза «Волхв») (защитилась в октябре 2007);
8. Губанов С.А. Культурфилософские основания антиномий П.А. Флоренского и Б.Л. Пастернака (защитился в октябре 2011);
9. Ситова М.С. Комическое как код культуры (на материале мультикультурного общества современной Германии) (защитилась в марте 2013).
В сумме эти работы позволили уточнить понятие «культура» в следующих аспектах. Культура есть деятельность по организации пространства, соразмерного человеку. Природа, шире - космос явно превышают человеческие возможности (см. диссертацию Некрашевич). Создавая «вторую» природу, человек в определенной степени руководствуется законами собственно природы, пока не придумывает механические приспособления, чуждые природе, а потому по своим последствиям губительные для нее и, как результат, самого человека. Потому культура всегда одновременно развернута и в область созидания, и в область разрушения. В качестве примера - эпизод из «Кащеевой цепи» М.М. Пришвина. Ефим Несговоров встречается со старым другом в Дрезденском музее около «Сикстинской мадонны» и признается: «Меня тянет затаиться где-нибудь под одним из диванов, на которых сидят созерцатели мадонны, дождаться звонка и перележать там время, пока уйдут сторожа, а потом вырезать мадонну и уничтожить» [7, с. 309]. О двойственности понятия «культура» см. диссертации Громовой, Бондаревой.
Культура в итоге оказывается не только не природной, но отражает иные цели и задачи (по Юнгу, культура пребывает «по ту сторону природной цели» [10, с. 199]). Природа задумана и организована изначально как единая система, где все взаимосвязано и взаимообусловлено. Об этом см. диссертации Кораблевой, Ситовой, Чистовой.
Энтелехия есть неотъемлемое качество природы. Иное - человек с его амбициями, с его культом разума и стремлением проникнуть во все тайны природы, заменив их понятными человеку явлениями. Отсюда рождается главная цель культурологии как науки: выявить те механизмы, которые позволяют (по аналогии с природой) увидеть человеческую деятельность как развивающееся, становящееся единое целое. В этом контексте оказывается значимым концепт «энтелехия культуры». По Г. С. Кнабе, «имеются основания 1) признать существование такого явления, как энтелехия культуры; 2) убедиться в распространении его на разные сферы духовной жизни, среди которых обращают на себя внимание по крайней мере два - “архетипи-ческая” и... “античная”; 3) констатировать, что явление энтелехии культуры не только выражает установку воспринимающего сознания, но и отражает определенные объективные свойства самой исходной материи - заложенную в ней “возможность перейти в действительность”, по Аристотелю; 4) отметить “музыкальный”, логико-аналитический и объективно-рационально не полностью объяснимый характер разбираемого явления» [5, с. 145]. Последнее замечание представляется важным, поскольку отсылает к относительности всякого человеческого знания. Об этом см. диссертацию Самсовоной. А подчас - наоборот: «Говоря
аристократическим языком “энтелехия” русского интеллигента, в конце концов, лакейство» [9, с. 624]. Потому культуре свойственна энтимема.
Энтимема культуры - концепт построен на вероятностном силлогизме, который усиливается парадоксально неожиданным объяснением в финале. Любой реальный факт в энтимеме может таковым и не быть вовсе, но внутри обязан иметь достоверную и понятную структуру По образному определению В.В. Бибихина, «в энтимеме человек как бы сидит в театре, смотря возможные случаи из жизни, в которых нет обязательности» [3, с. 44]. Энтимема есть свидетельство о вероятном. Так, например, положительные идеалы в античности не становятся, как бы нам ни хотелось, таковыми в последующих культурах. В силу изменчивости человеческой природы энтимема может быть определена как один из центральных концептов научного аппарата культурологии. Если идея энтелехии заимствуется человеком у природы, то в энтимеме отражается относительность человеческих задумок в области культуры. Об этом см. диссертацию Губанова.
Учитывая пространственно-временной характер творимой человеком культуры, необходимо найти имманентные ему концепты. Этим проблемам посвящены диссертации:
1. Мусинова Н.Е. Проблема художественной формы в аспекте целостности: творчество Н.С. Гумилева (защитилась в марте 2002);
2. Веснин А.А. Мотив «бегущего человека» в авторском кинематографе второй половины ХХ века (защитился в апреле 2004);
3. Осминина Е.В. Творение мифа и интерпретация культурного героя: Розанов и Пушкин (защитилась в апреле 2005);
4. Ахунзянова Ф. Т. Религиозные проекты в культуре Серебряного века и художественные формы их воплощения (Д.С. Мережковский и В.В. Розанов) (защитилась в сентябре 2006);
5. Румянцева О.Н. Дефиниция власти в традиционной культуре: гендерный аспект (на материале народных сказок) (защитилась в октябре 2007);
6. Астафьева Л.Е. Функции диалога культур в генезисе знаменного распева (на материале Нового направления в духовной музыке) (защитилась в ноябре 2007);
7. Иванова О.Н. Gesamtkunstwerk: культурфи-лософские основания, их репрезентация в теоретическом и художественном наследии Р. Вагнера (защитилась в ноябре 2007);
8. Казначеева Т.А. Понятийный статус концепта «Genius loci» и его функции в тексте культуры города (защитилась в феврале 2010);
9. Груздева Е.Ю. Египетский миф В.В. Розанова: генезис, структура, текст (защитилась в ноябре 2010);
10. Карантеева И.Л. Историко-культурные основания и содержание концепта «русский европе-
ец» (на материалах биографии и эпистолярия И.С. Тургенева) (защитилась в ноябре 2010);
11. Шикина А.Н. Стилевые формы творческого самосознания в культуре романтизма (на материале творчества Р Шумана) (защитилась в феврале 2011);
12. Доберштейн В.Ю. Культурфилософия гармонии П.А. Флоренского: математика, поэтические тексты, личность (защитилась в апреле 2011);
13. Андреева Ю.Н. Функции народной культуры в структуре альманаха «Синий всадник» (на материале баварской подстекольной живописи и русского лубка) (защитилась в октябре 2010).
«Дух эпохи (времени)» - концепт, введенный К.Г. Юнгом. Дух эпохи (времени) способствует постижению того, как разные явления одной эпохи могут быть объяснены из тех «сил», которые их породили. Дух эпохи (времени) дает представление о возникновении источников, питающих все потоки эпохи. Об этом см. диссертации Доберш-тейн, Веснина. В этом контексте решающий фактор искусства эпохи следует искать не в телеснодушевных состояниях групп людей, не в формах человеческого сообщества, но в факторах бытия духовного мира. Человеческий дух, как замечает Г. Зедльмайр, «получает свою глубокую и конкретную определенность через свое отношение (в том числе и негативное) к абсолютному духу: через свое отношение к Богу. Свободно витающий в качестве голой идеи автономный человеческий дух может продержаться лишь короткое время. Если он не вступает в связь с Богом, то связывается с более низкими, нежели дух, реальностями» [4, с. 121]. Дух эпохи (времени) открывается в стиле искусства, поведения, речи, в котором отражается единство выразительности во всех видах художественного творчества. Об этом см. диссертации Шики-ной, Ивановой, Ахунзяновой.
Другое понимание Духа эпохи (времени) актуализирует мировоззренческие основания, в недрах которых рождается единство всех видов человеческой деятельности. У К.Н. Леонтьева читаем: «Мы разговаривали обо всем, о самых высших вопросах богословия, о католицизме, о Славянофильстве, о русской литературе, о Восточном вопросе, о греко-болгарской распре, о духе времени» [6, с. 304]. Об этом см. диссертации Карантеевой, Казначеевой.
«Время культуры» отражает содержательное единство феноменов культуры, ее универсальных характеристик (психологических, образовательных, духовно-душевных). Многообразие культурных практик и форм их осмысления увеличивается во Времени культуры вместе с прогрессом научно-технической цивилизации и дифференциацией культур. Отсюда многообразие дискурсов культуры. Это многообразие есть необходимое условие самосознания культуры, ее существования во времени. Кроме того, Время культуры - это время определе-
ния творчества в терминах культуры, поэтому идеальной парадигмой Времени культуры является ХХ век, который можно охарактеризовать как «бытие в культуре». Время культуры внерелигиозно, замкнуто на человеке и его креативных возможностях, отражает единство феноменов культуры, ее универсальных характеристик (психологических, образовательных, духовно-душевных). См. диссертации Андреевой, Астафьевой.
«Дискурс культуры» - это концепт, обозначающий, в первую очередь, способ или специфические правила организации речевой деятельности в определенную эпоху. Отсюда Дискурс культуры обладает значением, близким к стилю. Можно говорить о научном Дискурсе культуры различных сфер знания: культурологии, философии, естественнонаучного мышления, вплоть до идиолекта - индивидуального стиля. Дискурс культуры обозначает не только способ организации текста культуры, но и способ его прочтения. Так, в эпоху постмодернизма «антитетическая полисемия становится нормой мышления и вербального выражения». В ткань дискурса непременно включается нечто, что разрушает причинно-следственную наррацию и одновременно расширяет самоё пространство текста, который стремится обрести черты различенной целостности. См. об этом диссертацию Муси-новой.
«Текст культуры» включает все, что сотворено человечеством либо за время его существования, либо в определенный временной отрезок. Текст культуры обладает собственными универсалиями, среди которых наиболее сущностными являются символ и знак как отражение, с одной стороны, сознания, с другой - феноменов бытия. В Тексте культуры запечатлены креативные возможности общества, которые могут быть амбивалентно направленными и в область добра, и в область зла. Потому Текст культуры всегда нравственно окрашен. См. об этом диссертации Осмининой, Груздевой.
«Ключевые слова культуры» - сумма универсалий, которая дает представление о содержании, цели и задачах человеческой деятельности. Наиболее значимые в этом контексте Ключевые слова культуры: человек, мир, Бог. Любая культура выстраивается либо по вертикали (внизу человек, наверху Бог), либо по горизонтали (человек и Бог располагаются на одной прямой). Отсюда разница в понимании мира, целей человеческой жизни и всей деятельности. Потому глубоко прав отец Павел Флоренский, разделив все типы культуры на два: средневековый и ренессансный. См. диссертацию Громовой.
«Ключевые слова эпохи» - сумма универсалий, которая дает представление о сущностном содержании эпохи. Выявить Ключевые слова эпохи -значит понять ее. Например, ключевые слова античной эпохи - миф, синкретизм, без-личность,
жребий, судьба. См. об этом диссертацию Румянцевой.
Наконец, третья группа выполненных под моим научным руководством работ связана с кафедральной темой - «Изучение истории художественной культуры Костромской земли». Это диссертации:
1. Орлова Г.И. Усадьба Щелыково как историко-культурный феномен (защитилась в июне 2003);
2. Клейн Э.Г. Военные оркестры как феномен провинциальной культуры России (на материалах Костромской губернии до 1917 года) (защитился в ноябре 2005);
3. Зорина Г. В. Биография как источник мифологизации В.В. Розановым пола и семьи (защитилась в сентябре 2006);
4. Иванцов Д.С. Феномен пролеткульта в культурно-историческом аспекте (на материале Костромского края) (защитился в сентябре 2006);
5. СлепынинаЛ.Ю. Прялка в традиционной культуре: мифопоэтика и типология (на материалах Костромской губернии) (защитилась в октябре 2007);
6. Румянцева О.В. Художественные формы репрезентации личности в культуре русской усадьбы второй половины XVIII века (на материале усадьбы Нероново и творчества Григория Островского) (защитилась в декабре 2008);
7. Задоров И.А. Театр кукол в провинции: история и социокультурные функции (на материалах Костромского театра кукол) (защитился в феврале 2013).
Исследуя разные аспекты в истории художественной культуры Костромской земли, аспиранты выявляли типическое и оригинальное. Как следует из итоговых наблюдений, типическое более присуще местной культуре, развивающейся в основной на общерусских традициях. См. об этом диссертации Задорова, Слепыниной, Иванцова, Клейна. Хотя, конечно, в типическом обнаруживаются отдельные «крупинки» местного колорита. Особенно, когда это касается народной культуры.
Своеобразие ментальности русского народа определяется сущностным значением миросозерца-тельности. Не делание нового (иного) мира, не приспособление его под свои нужды, а именно -созерцание в качестве высшей формы понимания того, что было сотворено раньше человека, что превышает человека и его возможности. (Сравни: по Аристотелю, человеку никогда не суждено увидеть и вечное небо, которое в росе отражается, и мириады звезд, взглянуть на которые прямо ему не дано [1, с. 25]). Отсюда - один из образов традиционной русской культуры - Илья Муромец. Он тридцать три года лежит на печи, только необходимость защиты государства заставляет его расстаться с привычным образом жизни.
Когда сознание полностью не охвачено суетой жизни, оно устремляется в иные миры, ему открываются нездешние истины. За кажущейся непод-
вижностью таится богатая и действенная, внутренняя жизнь, которая всегда больше и значительнее любых ее внешних проявлений. Потому миросозерцание есть онтологическое основание русской культуры в целом, что нашло явственное отражение, например, в мифологических образах неба. Напомню из «Поэтических воззрений славян на природу» А.Н. Афанасьева: «Н е б о, видимое очами смертного, представляется огромным блестящим куполом, обнимающим собою и воду и сушу, круглою прозрачною чашею, опрокинутою над землею» [2, с. 114]. Афанасьев использует лексему видимое, благодаря которой небо и получает очертания миросозерцательного феномена.
Как справедливо замечает современный исследователь, визуальную составляющую в осмыслении бытия «нельзя сознательно сконструировать, открыть, изобрести. Реализуясь в сознательной творческой деятельности, она вместе с тем предстает как нечто объективно предпосланное этой деятельности в качестве одного из ее универсальных императивов, который меняется независимо от человеческого сознания и только с изменением фундаментальных основ всего общественного организма» [8, с. 230]. В языке эти изменения отражаются в той части речи, которая способна схватить действие или состояние как процесс, в глаголе. Так, в глаголе видеть запечатлена способность сущностного постижения человеком чего-либо, возможность схватывания глазом предмета и одновременно (через родственно корневое ведать) узревание его сути.
Зрению должен открыться онтологизм мироус-троения, только в этом случае зрение может стать «светильником для тела», соединяя таким образом мир чувственный и мир сверхчувственный, придавая полноту (глубину) миросозерцанию.
Приоритет созерцания неизбежно актуализирует визуальные образы предметного мира, стремясь обнаружить в них гармонию или ее отсутствие.
Но более всего оригинальное выявлено в диссертациях Орловой, Румянцевой. В результате усадьба Щелыково, где на протяжении ряда лет трудился и отдыхал А.Н. Островский, получила полное описание своей истории, которая делится на три периода: первый связан с Кутузовым и масонством, второй - с Островским, третий - с музеем-усадьбой Островского. В целом усадебная тематика, бытие и изучение которой было прервано большевизмом, сегодня является одной из привлекательных в силу малой степени изученности. Особенно это касается усадеб, находящихся в глубокой провинции. Нероново, где жил и работал художник Григорий Островский, относится именно к таким.
Диссертация Зориной развернута одновременно и в региональную (костромскую культуру), и российскую в целом, что обеспечивается именем Ро-
занова. Следует отметить, что эта диссертация, как и работы Доберштейн, Ахунзяновой, Губанова, Громовой, Груздевой, Осмининой, связаны с деятельностью Межрегионального научного центра по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и свящ. П.А. Флоренского. Деятельность центра, содержание журнала «Энтелехия», проводимые центром конференции получили высокую оценку в научном сообществе, в деятельности центра принимают участие как местные исследователи (А.В. Зябликов, Т. А. Ёлшина, Н.К. Кашина, А.А. Бугров и др.), так и приезжающие из других городов (игумен Андроник (Трубачев), В.А. Фатеев, А.А. Медведев, В.П. Троицкий, А.И. Резниченко, Л.Е. Артамошкина, С.М. Усманов, Г.М. Джогаро-ва, С.М. Половинкин и др.) Руководитель центра, главный редактор журнала «Энтелехия» - И.А. Едошина вошла в редколлегию «Розановской энциклопедии» (М., 2009), в состав авторов вышедших в серии «Философия России» книг «Розанов», «Флоренский» (обе - М., 2013). Все это - свидетельства признания научной деятельности культурологической школы и ее руководителя.
Но наша культурологическая школа именита и теми, кто пишет докторские диссертации. Так, успешно в феврале 2010 года Е.Б. Витель защищена диссертация «Инверсия смыслов в художественной культуре XX века: от антропоцентризма к «Новой художественной реальности» (на материале творчества Д. Шостаковича)». Завершают свои исследования докторанты из Белгорода (М.К. Шемякина) и Тамбова (В.В. Дзюбан). Уже сама география свидетельствует о том, что основатель и глава научной школы пользуется известностью и научным авторитетом, почему является консультантом всех названных диссертационных работ. Особую гордость составляет тот факт, что А.Е. Громова поступила в этом году в докторантуру, продолжив таким образом свою научную деятельность.
Как культуролога-специалиста (автор четырех книг, более трехсот статей, опубликованных в региональных, столичных и зарубежных изданиях) меня довольно часто приглашают оппонировать докторские и кандидатские диссертации в вузы разных городов: Москва, Санкт-Петербург, Шуя, Киров, Ярославль, Белгород. Являюсь членом диссертационных советов в Кирове, Ярославле, Костроме. С 2008 по 2011 годы при кафедре теории и ис-
тории культур КГУ им. Н.А. Некрасова был открыт диссертационный совет, председателем которого была И.А. Едошина. Совет работал успешно на две специальности: 24.00.01 - теория и история культуры и 10.00.01 - русская литература. Но когда начались изменения, совет не был вновь открыт по той причине, что в ВАКе сочли две эти специальности несовместимыми. Возможно, когда подрастет наша научная молодежь, защитит докторские диссертации, совет откроется вновь и уже только по одной специальности - теория и история культуры.
Я убеждена, что у культурологии большое будущее в силу ее интегративной природы, и сложившаяся в нашем университете научная школа - тому наглядный пример.
Библиографический список
1. Аристотель. Метафизика / пер. с древнегр. П.Д. Первова и В.В. Розанова. - М.: Институт философии и теологии св. Фомы, 2006.
2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. Т. 1. Репринт 1865 года, с исправлениями. -М.: Индрик, 1994.
3. Бибихин В.В. Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич Аверинцев. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004.
4. Зедльмайр Г. Искусство и истина: Теория и метод искусства / пер. с нем. Ю.Н. Попова. -СПб.: Ахюта, 2000.
5. Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. - М.: Индрик, 1993.
6. Леонтьев К.Н. Полное собрание сочинений и писем: в 12 т. Т. 6(1). - СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2003.
7. Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 2. - М.: Художественная литература, 1982.
8. Сунягин Г.Ф. Визуальный опыт и пространственные построения в живописи // Советское искусствознание. Вып. 20. - М.: Сов. художник, 1986.
9. Ухтомский А.А. Лицо другого человека. -СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2008.
10. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. -М.: Изд. группа «Прогресс»; «Универс», 1994.
