Научная статья на тему 'Культурогенез древнего населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы'

Культурогенез древнего населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
340
104
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Федорук Александр Сергеевич

Приведены результаты изучения проблем культурогенеза и межкультурного взаимодействия населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы. Исходя из анализа всех известных на сегодняшний день материалов по теме исследования, автор дает краткую характеристику археологических культур, бытовавших в эпоху поздней бронзы на территории степного Обь-Иртышья (саргаринско-алексеевской, бегазы-дандыбаевской, черкаскульской, ирменской и др.), а также рассматривает вопросы происхождения, развития и исторических судеб их носителей. В результате проведенного исследования А.С. Федорук предлагает трехэтапную схему культурно-исторического развития степного Обь-Иртышья в XIII-VIII вв. до н.э., отражающую основные направления культурогенеза и межкультурного взаимодействия населения данного региона.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Culture genesis of ancient population of the steppe Ob-Irtyshye in Late Bronze epoch

A.S. Fedoruk article «Culture genesis of ancient population of the steppe Ob-Irtyshye in Late Bronze epoch» is devoted to the results of problem study of Culture genesis and intercultural interaction of population of the steppe Ob-Irtyshye in Late Bronze epoch. Proceeding from the analysis of the known present facts on the researched theme, the author gives short characteristics of archaeological cultures existed in the territory of the steppe Ob-Irtyshye (sargarinsko-alexeevskaya, begazy-dandybaevskaya, cherkaskulskaya, irmenskaya, etc.) in Late Bronze epoch and considers questions of origin, development and historical lives of their bearers. As the result of the conducted research, A.S. Fedoruk suggests a three-stage scheme of culturalhistorical development of the steppe Ob-Irtyshye in XIII-VIII centuries B.C. reflecting basic directions of culture genesis and intercultural interactions of the given region population.

Текст научной работы на тему «Культурогенез древнего населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы»

АС. Федорук

Культурогенез древнего населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы*

Долгое время отсутствие полноценной источниковой базы по эпохе поздней бронзы для территории степного Обь-Иртышья неизбежно вынуждало исследователей при реконструкции древней истории этого региона использовать данные и схемы культурноисторического развития соседних, более изученных регионов (Рудного Алтая, Приобья, Восточного Казахстана, Барабы). Однако активизация работ в последней четверти XX - начале XXI вв. позволила изменить ситуацию. На сегодняшний день на территории степного Обь-Иртышья известно более 80 памятников, в коллекциях которых содержатся материалы эпохи поздней бронзы [1, с. 6]. Их изучение позволило исследователям в общих чертах осветить древнюю историю региона. В частности, были выделены и охарактеризованы материалы целого ряда культур эпохи поздней бронзы: саргаринско-алексеевской, бегазы-дандыбаевской, ирменской, черкаскульской и др. Вместе тем до настоящего времени недостаточно изученной остается проблема культурогенеза и межкультурного взаимодействия носителей этих традиций. Настоящая работа посвящена введению в научный оборот основных результатов специального исследования по данной проблеме.*

В коллекциях большинства памятников эпохи поздней бронзы, расположенных на территории степной полосы Обь-Иртышского междуречья, абсолютно преобладают материалы саргаринско-алексеевской культурной традиции. Это, как правило, фрагменты толстостенных и грубо изготовленных керамических горшков, в том числе с уступом (ребром) на плечиках, банок и кувшиновидных сосудов. Орнаментирована преимущественно шейка, реже плечики, иногда и тулово. Господствующей техникой нанесения декора является штампование, часто присутствует налепная техника, реже используются пальцевая, резная техники, выдавливание, насечки и наколы. В коллекцию данной культурной традиции входит большая часть валиковой и воротничковой керамики. Эти элементы присутствуют как неорнаментированные, так и украшенные пальцевыми защипами, оттисками ногтя, поясками, сеточкой, выполненными оттисками гладкого или гребенчатого штампа, нарезками. Орнаментирована керамика саргаринско-алексеевской традиции разнообразными поясками, сеточкой, елоч-

* Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ (НШ-5400.2008.6. «Создание концепции этнокультурного взаимодействия на Алтае в древности и средневековье»).

кой, зигзагами, исполненными оттисками различных штампов, резными линиями, а также рядами оттисков ногтя, палочки, пальцевых защипов, элементами гео-метризма. Единично встречаются фрагменты сосудов с шишковидными налепами. В декоре преобладают композиции, состоящие из одного либо двух различных элементов орнамента.

Вместе с тем из общей массы саргаринско-алек-сеевской керамики возможно выделение хронологически ранних и поздних комплексов [1, с. 11-12, 15; 2, с. 109; 3, с. 13; 4, с. 144; 5, с. 32, 35]. К ранним, вероятно, относятся сосуды, орнаментированные узорами, выполненными гребенчатым штампом, лопаточкой и элементами геометризма, а также, возможно, керамика, внешняя поверхность которой практически целиком покрыта пальцевыми защипами (рис. 1.-1-6). Вкупе с относительной нарядностью, пышностью узора, использование этих элементов, вероятно, является наследием андроновской эпохи и свидетельствует о происхождении саргаринско-алексеевской керамики от предшествующей ей андроновской посуды. Относительно поздними признаками можно считать появление в орнаментации жемчужника, исчезновение каннелюр, относительно скромную орнаментацию и появление сосудов кувшиновидных форм (рис. 1.-7-11). Совокупность этих признаков позволяет предполагать, что саргаринско-алексеевское население региона сыграло определенную роль в формировании раннескифского.

Для носителей саргаринско-алексеевской культурной традиции характерно использование разнообразных категорий бронзового и костяного инвентаря: кинжалы, ножи и наконечники стрел, псалии и т.д. Бросающееся в глаза разнообразие типов вооружения, не свойственное населению более раннего периода, наряду с появлением псалиев, свидетельствует о начале формирования снаряжения верхового воина и кочевнического стиля ведения боя, распространившегося в последующее время на обширной территории степей Евразии [6, с. 52-53].

Хозяйство саргаринце-алексеевцев реконструируется как придомно-отгонное скотоводство. На всех поселениях преобладают костные останки домашних животных: крупного и мелкого рогатого скота (козы и овцы), лошади и собаки [1, с. 13; 3, с. 16; 7, с. 333]. Очевидно, такое соотношение животных в стаде демонстрирует дальнейшее развитие андроновских традиций скотоводства.

Рис. 1. Саргаринско-алексеевская и донгальская керамика степного Обь-Иртышья (по: 1, 2, 4, 5 - Ситников С.М., 2004; 3, 6-10 - Папин Д.В., Федорук А.С., 2005; 11 - Демин М.А., Ситников С.М., 2002; 12-14 - Папин Д.В., Федорук А.С., 2007)

Захоронения, культурная принадлежность которых определяется нами как саргаринско-алексеевская (погребения N° 7, 10 20 грунтового могильника Рубле-во-УШ и захоронение из могильника Нижняя Суетка), ориентированы по сторонам света (запад-восток, либо север-юг), умершие лежат в скорченном положении на левом боку, в районе головы стоят керамические сосуды, аналогичные основной массе саргаринско-алексеевской посуды поселений [8, с. 82]. Несомненно, происхождение саргаринско-алексеевского погребального обряда неразрывно связано с андроновскими традициями погребения умерших.

Отдельную группу саргаринско-алексеевских материалов составляют немногочисленные коллекции, соотносящиеся с донгальскими комплексами Казахстана [9; 10]. Обнаружены они на поселениях Калиновка-11, Рублево-У1, Черная Курья-3 [1, с. 16;

2, с. 119; 11, с. 143; 12, с. 83, 94-95; 13, с. 194]. Своеобразие этой группы обусловлено особенностями орнаментации керамики. Так же, как и саргаринско-алексеевские, донгальские сосуды грубо изготовлены и толстостенны. У горшков орнаментирована преимущественно шейка, реже плечики, у сосудов баночных форм - плечики. В декоре использованы налепы и штампование, выдавливания и пальцевые защипы. Характерной чертой посуды данной культурной традиции является наличие в верхней части шейки узких подтреугольных в сечении валиков. В большинстве случаев они украшены поясками из оттисков гладкого или гребенчатого штампов, рядами защипов или оттисков ногтя. Часто валики сочетаются с рядами жемчужин, елочкой или поясками, выполненными оттисками гладкого штампа. Орнаментальные схемы состоят в основном из одного мотива, реже из одного мотива, повторенного дважды (рис. 1.-12-14). Таким образом, орнаментация посуды чрезвычайно схожа с декором саргаринско-алексеевской посуды, однако более бедна, разряжена, что более приближает ее к посуде раннескифского времени.

Единственное изученное в настоящее время жилище (пос. Калиновка-11), в заполнении которого преобладает донгальская керамика, по своей конструкции повторяет саргаринско-алексеевские, что также подтверждает преемственность донгальских комплексов от саргаринско-алексеевских.

Таким образом, рассматривая генезис саргаринско-алексеевской культуры, можно достаточно уверенно говорить о том, что ее происхождение связано с дальнейшими судьбами андроновского населения. Очевидно, определенную роль в этом процессе сыграли как федоровские, так и срубно-алакульские племена (наследие последних проявилось в появлении горшков с ребром в зоне плечиков). В дальнейшем носители саргаринско-алексеевской культуры, являясь доминирующим населением степного региона, очевидно, доживают до конца эпохи бронзы и вливаются

составной частью в формирующееся раннескифское общество.

Практически на всех поселениях степного региона присутствуют материалы, культурная принадлежность которых определяется нами как бегазы-дандыбаевская (рис. 2.-1-5). Керамика данной культурной традиции представлена фрагментами горшков и банок, орнаментированных преимущественно в области плечиков и тулова сосудов. Преобладающей техникой орнаментации является штампование (мелкозубчатая гребенка, фигурный штамп). Присутствуют также резная техника, налепы, на-колы. Немногочисленные валики орнаментированы сеточкой или елочкой, выполненными оттисками мелкозубчатого гребенчатого штампа. Наиболее часто в орнаментации употребляются различные геометрические мотивы (треугольники, ромбовидные и меандровидные фигуры) из оттисков мелкозубчатого гребенчатого штампа, а также ряды из оттисков конца полой трубочки (пера?). Встречены пояски из резных линий и ряды вдавлений, выполненных уголком лопаточки. Кроме того, для керамики данной культурной традиции характерно использование в декоре зигзага, линий, сеточки, елочки. Узоры сосудов состоят из двух, трех и более различных элементов орнамента. Зафиксировано использование в декоре только одного элемента. Данная посуда, отличаясь от андроновской иной формой и более упрощенной орнаментацией, несомненно, является одним из вариантов дальнейшего развития андроновских традиций.

Бегазы-дандыбаевские комплексы в относительно «чистом» виде изучены только на поселениях Бурла-3, Кайгородка-3 и Гридино, выделенных В.С. Удодовым в особый «бурлинский тип», характеризующийся сосуществованием двух культурных традиций: бега-зы-дандыбаевской и среднеазиатской (станковая керамика), а также в материалах могильников Кара-Оба и Полугора [14, с. 11; 15, с. 73]. Обнаруженные здесь изделия не отличаются от основной массы саргаринско-алексеевских, что свидетельствует о тесных связях носителей этих традиций.

В настоящее время из-за отсутствия источниковой базы невозможно полноценно изучить хозяйственную деятельность бегазы-дандыбаевцев. Некоторое представление о ней дают материалы поселений «бурлин-ского типа»: в стаде преобладал крупный рогатый скот, второе место принадлежало лошади, а третье - овце. Демонстрируя определенное сходство хозяйства с предшествующим андроновским, население поселений Бурла-3, Кайгородка-3, Гридино уже стояло на более высоком уровне развития всех направлений скотоводства, в особенности овцеводства и коневодства. Проводилась гибридизация этих животных. В частности, велась работа над созданием полутонкорунных овец, а также верховой породы лошадей -на уровне породообразования. Увеличение доли мел-

кого рогатого скота и лошади в составе стада, в совокупности с породообразующей деятельностью, говорит о том, что скотоводство по сравнению с андроновским временем начало выходить на принципиально новый уровень - формирование кочевого состава стада [16, с. 37].

Погребальный обряд бегазы-дандыбаевского населения исследуемого региона реконструируется по данным могильников Чекановский Лог-7, Кара-Оба и Полугора. На памятнике Кара-Оба изучены погребальные конструкции из кирпича, в могильнике Полугора зафиксированы остатки деревянной рамы [15, с. 76-77], в остальных случаях следов погребальных конструкций не зафиксировано. Захоронения ориентированы по линии северо-запад-юго-восток, либо запад-восток. В районе головы умершего стоят горшки [9, с. 83]. Очевидно сходство погребального обряда носителей бегазы-дандыбаевской и саргаринско-алексеевской культурных традиций, что обусловлено наличием единой (андроновской) основы в их происхождении.

Говоря об истоках бегазы-дандыбаевской культурной традиции, в настоящее время с большой степенью достоверности можно говорить лишь о происхождении ее носителей от андроновцев (федоров-цев). Вместе с тем вопрос об ареале формирования бегазы-дандыбаевской культурной традиции остается открытым [17, с. 106; 18, с. 13]. В дальнейшем, видимо, бегазы-дандыбаевцы влились в саргаринско-алексеевское общество. Обнаружение отдельных фрагментов бегазы-дандыбаевской керамики на поздних саргаринско-алексеевских памятниках может свидетельствовать об особом статусе этой посуды либо в целом о не рядовом положении этой группы населения.

Отдельную группу в керамических комплексах памятников региона составляют фрагменты посуды, изготовленной на гончарном круге (станковая керамика). Они, совместно с бегазы-дандыбаевской керамикой, в незначительном количестве присутствуют практически на всех саргаринско-алексеевских поселениях, а на памятниках «бурлинского типа» и могильниках Кара-Оба и Полугора составляют до 60% комплекса [14, с. 12; 15, с. 76-77]. Все реконструируемые сосуды (хумчи и чаши), как правило, не орнаментированы, но ангобированы. Можно предположить, что ангоб выполнял роль декора. Особый интерес представляет факт наличия в коллекциях поселений Бурла-3 и Новоильинка четырех фрагментов сосудов: один фрагмент имеет две широкие каннелюры на шейке, второй - три прочерченные линии на тулове, и два фрагмента орнаментированы беспорядочно расположенными пальцевыми защипами.

Вероятно, в эпоху поздней бронзы имело место проникновение немногочисленных коллективов носителей традиции изготовления станковой керамики

из пограничных районов Средней Азии и Казахстана на территорию степного Обь-Иртышья. Это подтверждается присутствием в коллекции поселений бурлинского типа фрагментов станковой керамики, оплавленных в процессе обжига, что свидетельствует о местном их производстве. Мигранты из Средней Азии были тесно связаны с бегазы-дандыбаевца-ми и активно контактировали с ранними саргаринце-алексеевцами, о чем свидетельствуют комплексы поселений бурлинского типа, данные могильников Ка-ра-Оба и Полугора, а также обнаружение на поселениях Бурла-3 и Новоильинка орнаментированных фрагментов станковой посуды. Аналогичное проявление культурной диффузии прослеживается в Средней Азии по материалам культуры Намазга-У1 [19], а также на ряде поселений Казахстана, где орнаментированные фрагменты станковой керамики присутствуют в виде примеси к основному саргаринско-алексеевскому комплексу [20, с. 56-68]. В дальнейшем, видимо, данная группа растворилась в основной массе населения региона, и навыки изготовления керамики на гончарном круге были утрачены. Обнаружение же единичных фрагментов станковой керамики в комплексах с преобладанием поздней саргаринско-алексеевской посуды, вероятно, связано с контактами населения региона с Казахстаном и Средней Азией.

Самостоятельную группу материалов составляют коллекции, наиболее близкие комплексам черка-скульских памятников Зауралья (рис. 2.-6-9). В степном Обь-Иртышье они обнаружены на поселениях Калиновка-11 и Черная Курья-3 [11, с. 142-145; 12, с. 94-95; 21, с. 101-104]. Керамика данной группы представлена сильно- и слабопрофилированными горшками и банками. Орнаментировалась преимущественно верхняя треть сосудов. Использовались штампование и прочерчивание, реже налепы и пальцевые защипы. Присутствуют различные треугольники, ромбы, трапеции, разнообразные пояски, линии, зигзаги, елочка, ряды оттисков ногтя, палочки, уголка лопаточки и другие элементы орнамента, образующие композиционные схемы из двух, трех, четырех и более различных мотивов [22, с. 59-61]. В целом в формах и орнаментации черкаскульской керамики четко прослеживаются черты андроновской посуды.

Изделия из бронзы и кости, обнаруженные в чер-каскульских комплексах поселений Калиновка-11 и Черная Курья-3, существенно не отличаются от саргаринско-алексеевских, что говорит об использовании разнокультурным населением единых типов орудий.

Единственное изученное черкаскульское жилище (пос. Калиновка-11) представляет собой небольшой по размерам котлован подпрямоугольной в плане формы с коридорообразным выходом. Стены жилища, видимо, состояли из рядов плетня, снаружи укрепленных кирпичами из дерна, а крыша была сделана из снопов

Рис. 2. Бегазы-дандыбаевская, черкаскульская и ирменская керамика степного Обь-Иртышья (по: 1-5 - Папин Д.В., Федорук А.С., 2005; 6-9 - Кирюшин Ю.Ф., Иванов Г.Е.,

Удодов В.С., 1990; 10-16 - Иванов Г.Е., 1990)

или камыша. Внутри котлована имелось три очага [23, с. 146, 149]. Отличие этого типа построек от наиболее распространенного в степном регионе двухкамерного типа и его явное сходство с черкаскульскими жилищами лесной полосы [24, с. 8-11; 25, с. 115-123] свидетельствуют о пришлом характере носителей черкаскульских традиций.

Таким образом, очевидно, что формирование чер-каскульской культуры является результатом дальнейшего развития андроновских традиций. Вместе с тем их появление на территории степного Обь-Иртышья, вероятно, является результатом миграции немногочисленных коллективов с территории лесного Зауралья в Кулунду. Носители данной культурной традиции здесь сосуществовали с ранними саргаринце-алексеевцами, в пользу чего свидетельствует обнаружение на поселении Калиновка-11 банки, орнаментированной в нижней части тулова и придонной части горизонтальной елочкой оттисками крупнозубчатого гребенчатого штампа, а в верхней части тулова и по плечикам - рядами пальцевых защипов [22, с. 61-62]. В дальнейшем, видимо, немногочисленные черкаскульцы влились в саргаринско-алексеевское население региона.

Необходимо также отметить преобладание в комплексах двух поселений региона (пос. Крестьянское-IX, Гусиная Ляга-1) материалов ирменской культурной традиции [26; 27]. Основными типами сосудов являются горшки и банки. Орнамент наносился преимущественно на шейку и плечики. Господствующими техниками нанесения орнамента являются нарезка и выдавливание. В орнаментации преобладают сеточка, елочка, пояски, геометрические мотивы (разнообразные заштрихованные треугольники вершинами вверх, либо друг к другу, ромбы), ряды жемчужин с разделителем (косые насечки), линии. Редко фиксируются узкие каннелюры и невысокие узкие валики. В орнаментации сосудов преобладают композиции из трех и более различных элементов (рис. 2.-10-16). В целом данная керамика более близка позднеирменским материалам Приобья и Барабы, нежели собственно ирменским. Это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что время существования поселений Крестьянское-1Х и Гусиная Ляга-1, а следовательно, и проникновение приобского населения в степь приходится на поздний этап существования ирменской культурной традиции.

Изделия, обнаруженные на этих памятниках, по основным параметрам принципа изготовления отличаются от степных и более тяготеют к традициям приобских мастеров. Вместе с тем именно эти традиции стали господствующими в степи в VIII в. до н.э., что, очевидно, является следствием возросшего влияния приобского населения на степной регион в конце IX -1-й половине VIII вв. до н.э. [28, с. 101].

Жилище, изученное на поселении Крестьянское-IX, по своим параметрам и конструкции не отличается

от ирменских жилищ Приобья - это однокамерная полуземлянка большого размера с котлованом под-прямоугольной в плане формы и коридорообразным выходом [26, с. 87, 89].

Достоверно с носителями ирменской культурной традиции в степном регионе можно соотнести только одно захоронение, совершенное в жилище поселения Крестьянское-К. Умерший лежал головой на юго-запад. Вместе с костями был найден небольшой керамический сосуд, орнаментированный в традициях ирменских гончаров [26, с. 89].

Таким образом, материалы ирменской культурной традиции, происходящие из степного Обь-Иртышья, свидетельствуют о том, что носители данной традиции в степном регионе появляются в результате миграции с территории Верхнего Приобья на финальном этапе позднебронзового времени. Очевидно, в это время возрастает влияние приобских племен на степное население, что приводит к проникновению в Ку -лунду отдельных коллективов носителей ирменской культуры.

Результаты проведенного исследования позволяют выделить в культурно-историческом развитии степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы три условных хронологических этапа, отражающих основные направления культурогенеза и межкультурного взаимодействия населения этого региона.

Первый этап (Х111/Х11-Х1 вв. до н.э.). На данном этапе основную массу населения составляли, по-видимому, носители саргаринско-алексеевской культурной традиции (первый этап развития общности культур валиковой керамики [2, с. 109, 111], ранняя группа саргаринско-алексеевских памятников [3, с. 13]). В это время, в том числе и на территории исследуемого региона, видимо, происходило формирование данной культурной традиции на основе предшествующей ей андроновской (федоровской). Определенное участие в этом принял алакульский компонент. Саргаринско-алексеевские материалы этого периода обнаружены на поселениях Рублево-УГ, Калиновка-П, Советский Путь-1, Новоильинка.

Параллельно с саргаринце-алексеевцами в степном регионе проживали немногочисленные носители черка-скульских культурных традиций (поселения Калинов-ка-П, Черная Курья-Ш), которые, вероятно, являются пришлыми из более западных районов Зауралья.

Уникальные материалы памятников бурлинского типа (поселения Бурла-3, Кайгородка-3, Гридино), а также данные могильников Кара-Оба и Полугора, свидетельствуют о проживании в Кулунде своеобразной группы населения, в культуре которой сочетались бегазы-дандыбаевская и станковая традиции. Данная группа является пришлой из приграничных районов Казахстана и Средней Азии. Все вышеперечисленные группы населения мирно сосуществовали на территории степного Обь-Иртышья, что во многом было

обусловлено их родственностью (происхождение от андроновской культуры), а также различными типами хозяйства.

При определении хронологических рамок этапа большое значение приобретают данные радиоуглеродного анализа. Так, образцы древесных углей из заполнения сооружений могильника Кара-Оба указали на рубеж ХП-Х! вв. до н.э. [15, с. 76], даты нижних горизонтов зольника поселения Рублево-УГ относятся к Х^ГХ вв. до н.э. [29, с. 365], радиоуглеродная датировка поселения Кайгородка-3 укладывается в ХРУ в. до н.э. [30, с. 90].

Второй этап (Х-1Х вв. до н.э.). В это время население региона сливается в единое общество. В нем численно преобладают носители саргарин-ско-алексеевской культурной традиции (второй этап развития общности культур валиковой керамики [2, с. 115, 117], поздняя группа саргаринско-алексе-евских памятников [3, с. 13]). Носители бегазы-дан-дыбаевской и черкаскульской традиций влились в это общество. Не исключено, что бегазы-дандыбаевцы занимали в сложившемся обществе высокое социальное положение. Об этом свидетельствуют обнаруженные на территории Казахстана многочисленные мавзолеи с бегазы-дандыбаевской керамикой, обнаружение на поселении Рублево-У[ бегазы-дандыбаевской керамики только в заполнении зольника, совместно с человеческими останками и большим количеством изделий из бронзы. Можно предположить, что данная группа общества была связана с отправлением культа. Материалы второго этапа обнаружены на ряде памятников региона: поселения Жарково-1, Жарково-3, Чекановский Лог-1, Рублево-УГ, Новоильинка, Советский Путь-1, Калиновка-П, Шауке-2, Шидертинское-1 и многих других. В это время население степного региона активно контактировало с сопредельными территориями, о чем свидетельствуют наличие саргаринско-алексеевской посуды на ирменских памятниках, расположенных на стыке степи и лесостепи

(Заковряшино-1, Речкуново-Щ Казенная Заимка и др.), и присутствие немногочисленной станковой керамики на большинстве памятников с преобладанием поздних саргаринско-алексеевских материалов.

В решении вопроса о датировке второго этапа важное значение приобретают радиоуглеродные даты верхнего слоя зольника поселения Рублево-УГ, указывающие на Х-ЬХ вв. до н.э.

Третий этап (VIII в. до н.э.). Это время маркируется периодом существования донгальских (пос. Жар-ково-1, Калиновка-П, Рублево-УГ, Шарбакты) и позд-неирменских комплексов (пос. Крестьянское-[Х, Гусиная Ляга-1), Оставившее их население в дальнейшем оказало влияние на формирование раннескифской культуры. Проникновение в этот период незначительных групп приобского населения в степное Обь-Иртышье, видимо, является следствием включения степного Алтая в сферу первоочередных интересов племен Верхнего Приобья. Последнее привело к увеличению их влияния на степное население, что отразилось в изменении основных принципов изготовления бронзовых изделий (в частности, ножей) [28, с. 101]. Мигранты из Приобья сосуществовали и имели тесные контакты с донгальским населением.

Датируется третий этап временем существования донгальских [10, с. 128; 31, с. 290-293] и поздне-ирменских [32, с. 128-135] материалов, что подтверждается радиоуглеродной датой пробы со дна жилищного котлована поселения Рублево-УГ (УШ в. до н.э.).

Такое сосуществование в рамках эпохи поздней бронзы на одной территории различных в культурном отношении групп во многом обусловлено самим географическим расположением Кулундинской степи, являющейся контактной зоной между Приобьем и Прииртышьем, Барабинской лесостепью и предгорьями Алтая. Благодаря такому расположению степное Обь-Иртышье было своеобразным коридором, связывающим позднебронзовые племена Казахстана с населением Приобья и Барабинской лесостепи.

Библиографический список

1. Федорук, А.С. Этнокультурное взаимодействие древнего населения степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы / А.С. Федорук : автореф. дис. ... канд. ист. наук.

- Барнаул, 2006.

2. Кирюшин, Ю.Ф. Новые материалы эпохи поздней бронзы степного Алтая / Ю.Ф. Кирюшин, Г.Е. Иванов,

B.С. Удодов // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. - Барнаул, 1990.

3. Ситников, С.М. Саргаринско-алексеевская культура лесостепного и степного Алтая / С.М. Ситников : автореф. дис. . канд. ист. наук. - Барнаул, 2002.

4. Ситников, С.М. Поселение Советский Путь-1 и некоторые вопросы происхождения и культурно-исторических контактов саргаринско-алексеевского населения /

C.М. Ситников // Аридная зона юга Западной Сибири в эпоху бронзы. - Барнаул, 2004.

5. Демин, М. А. Поселение Чекановский Лог-1 в системе относительной хронологии саргаринско-алексеевских древностей / М.А. Демин, С.М. Ситников // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. - Барнаул, 2002.

6. Иванов, Г.Е. Вооружение населения степного и лесостепного Алтая в эпоху поздней бронзы / Г.Е. Иванов // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры.

- Новосибирск, 2005.

7. Кирюшин, Ю.Ф. Исследования Рублевского археологического микрорайона на юге Кулундинской степи в 2002 году / Ю.Ф. Кирюшин, П.А. Косинцев, Д.В. Папин,

А.Б. Шамшин // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2002. - Т. УП.

8. Папин, Д.В. Погребальный обряд древнего насе-

ления степного Обь-Иртышья в эпоху поздней бронзы / Д.В. Папин, А.С. Федорук // Кадырбаевские чтения. - Ак-тобе, 2007.

9. Папин, Д.В. О своеобразии памятников финальной бронзы степного Алтая / Д.В. Папин, А.С. Федорук // Экология древних и традиционных обществ. - Тюмень, 2007. - Вып. 3.

10. Ломан, В.Г. Донгальский тип керамики / В.Г. Ломан // Вопросы периодизации археологических памятников Центрального и Северного Казахстана. - Караганда, 1987.

11. Иванов, Г.Е. Два поселения эпохи поздней бронзы в Степном Алтае / Г.Е. Иванов // Культура народов евразийских степей в древности. - Барнаул, 1993.

12. Иванов, Г.Е. Свод памятников истории и культуры Мамонтовского района (к 220-летию с. Мамонтово) / Г.Е. Иванов. - Барнаул, 2000.

13. Папин, Д.В. Орнаментальная схема керамического комплекса поселения Рублево-VI как источник для реконструкции процессов этнокультурного взаимодействия степной зоны Алтая в эпоху поздней бронзы / Д.В. Папин,

А.С. Федорук // Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 2005.

14. Мерц, В.К. Археологические исследования в Бес-карагае / В.К. Мерц // Алтай в системе металлургических провинций бронзового века. - Барнаул, 2006.

15. Удодов, В.С. Эпоха развитой и поздней бронзы Кулунды / В.С. Удодов : автореф. дис. ... канд. ист. наук.

- Барнаул, 1994.

16. Гальченко, А.В. Скотоводческое хозяйство древнего населения Северной Кулунды в эпоху поздней бронзы (памятники «со станковой керамикой среднеазиатских земледельческих культур») / А.В. Гальченко // Культура древних народов Южной Сибири. - Барнаул, 1993.

17. Косарев, М.Ф. Из древней истории Западной Сибири / М.Ф. Косарев // Российский этнограф. - М., 1993.

- Вып. 4.

18. Бобров, В.В. Бегазы-дандыбаевские памятники и андроноидные культуры Западной Сибири / В.В. Бобров // Северная Евразия в эпоху бронзы: пространство, время, культура. - Барнаул, 2002.

19. Масон, В.М. Древнеземледельческая культура Мар-гианы / В.М. Массон // МИА. - 1959. - №73.

20. Варфоломеев, В.В. Относительная хронология керамических комплексов поселения Кент / В.В. Варфоломеев // Вопросы периодизации археологических памят-

ников Центрального и Северного Казахстана. - Караганда, 1987.

21. Иванов, Г.Е. К вопросу об абсолютной и относительной хронологии памятников с валиковой керамикой степного Алтая / Г.Е. Иванов // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. - Барнаул, 1988.

22. Иванов, Г.Е. Керамический комплекс поселения Калиновка-2 / Г.Е. Иванов, А.С. Федорук // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры. - Новосибирск,

2005. - Т. 2.

23. Иванов, Г.Е. Жилище эпохи бронзы с поселения Калиновка-П / Г.Е. Иванов // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул, 2000. - Вып. Х!

24. Хлобыстин, Л.П. Поселение Липовая Курья / Л.П. Хлобыстин. - Л., 1976.

25. Евдокимов, В.В. Поселение Шукубай-2 / В.В. Евдокимов // Бронзовый век Южного Приуралья. - Уфа, 1985.

26. Иванов, Г.Е. Поселение Крестьянское-К - памятник финальной бронзы степного Алтая / Г.Е. Иванов // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. - Барнаул, 1990.

27. Ситников, С.М. Новые материалы финальной бронзы Северной Кулунды / С.М. Ситников, Ю.И. Гельмель // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул, 2000. - Вып. ХТ

28. Папин, Д.В. Ножи эпохи поздней бронзы - переходного от бронзы к железу времени с территории степного Обь-Иртышья / Д.В. Папин, А. С. Федорук // Алтай в системе металлургических провинций бронзового века. - Барнаул,

2006.

29. Кирюшин, Ю.Ф. Комплексные исследования Рублевского археологического микрорайона / Ю.Ф. Кирюшин, Д.В. Папин, А.Б. Шамшин // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий.

- Новосибирск, 2003. - Т. К.

30. Кирюшин, Ю.Ф. Некоторые вопросы хронологии памятников бронзового века Алтая / Ю.Ф. Кирюшин,

В.С. Удодов // Маргулановские чтения 1990 г. - М., 1992.

- Ч. I.

31. Ломан, В.Г. Общность культур переходного времени от эпохи поздней бронзы к раннему железному веку /

В.Г. Ломан // Международное (ХУ Уральское) археологическое совещание. - Пермь, 2003.

32. Матвеев, А.В. Ирменская культуры в лесостепном Приобье / А.В. Матвеев. - Новосибирск, 1993.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.