CC BY
92
ликвидация (знаменующая счастливый конец). В качестве недостачи может выступать реальная потеря - например, похищение/пропажа ребенка или мужа героини; несчастный случай или катастрофа, в которой страдает один из членов семьи героини или ее близкие друзья; опасная ситуация, в которую попадает герой (ему угрожает тюрьма); иногда смерть члена семьи, повлекшая за собой раскрытие семейной тайны, находившейся под запретом. Ликвидация недостачи может осуществляться как возвращение/восстановление утраченных ценностей (как материальных, так и символических) посредством достижения победы над антагонистами-вредителями героем в одиночку или совместно с героиней. Современная массовая литература (на примере рассмотренного нами американского женского романа) отражает социальные изменения в обществе конца ХХ - начала XXI века: идеи феминизма, сексуальная и гендерная революции, новые социальные ценности -утверждение социальной роли женщины как эмансипированной, независимой и свободной в выборе профессии, образа жизни и партнера; женщины, успешно занимающейся своим делом (а часто и бизнесом, считающимся мужским), и как следствие этого, равноправие в личных и профессиональных отношениях. Тем не менее, в рамках новых социальных ценностей, репрезентируемых современной массовой культурой и литературой, закрепляется традиционное распределение социальных и личных ролей, и это является компромиссом, который поддерживает социокультурный порядок. И, выражаясь в терминах социальной мифологии, достижение данного идеального Миропорядка сопряжено с чередой испытаний, временной утратой гармонии с собственной идентичностью и Космосом. Следовательно, космогонический миф является основополагающим социальным мифом американского женского романа, хотя в нем также реализуются нестареющие мифы о Золушке и «американской мечте», миф о борьбе добра и зла и победе добра.
Л и т е р а т у р а
1. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). Серия: «Мир культуры, истории и философии»/Оформление обложки С. Шапиро, А. Олексеенко. - СПб.: Лань, 1999. - 480 с.
2. Юнг К.Г. Структура психики и архетипы. - М.: Академический Проект, 2009. - 302 с.
3. Пропп В. Морфология сказки. - Изд. 2. - М.: Наука, 1969. - 168 с.
УДК 122/129 Аспирант Е.А. ПОТЕХИНА
(ЛГУ им. А.С. Пушкина, pea.89@inbox.ru)
КУЛЬТУРНЫЕ МОДЕЛИ ФЕМИННОГО В ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКОМ
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Культурная модель, гендерный стереотип, феминное, маскулинное, западно-европейское Средневековье, христианская доктрина
На протяжении европейской истории представления людей о природе и роли гендерных различий постоянно менялись: от античности до наших дней европейская философская и общественно-политическая мысль прошла несколько последовательных этапов формирования идей о сущности феминного и маскулинного. Данные представления складывались под влиянием ряда факторов:
- постулатов основных идейных источников, главными из которых являлись философские и религиозные концепции;
- собственно вытекающей из них культурной традиции восприятия и отношения к мужскому и женскому в обществе, обнаруживающей очевидную преемственность эпох;
- материально-духовных потребностей и стремлений общества, отражавшихся в фактическом положении мужчин и женщин в рамках культуры и провоцирующих, сообразно ситуации, поддержание или переосмысление культурной традиции.
Вышеупомянутые представления людей о мужском и женском в итоге неизбежно спрессовывались в определенные культурные модели, присущие времени и дающие возможность в относительно общем, «схематизированном» виде понять, каким именно содержанием были наполнены основные понятия рассматриваемой культуры: «мужчина» (достойный, недостойный, добродетельный и т.д.), «женщина» (прекрасная, добродетельная, греховная и т.д.). Под культурными моделями мы будем понимать некие абстрактные образцы-эталоны «феминное» и «маскулинное», представляющие собой идеальные модели мужчины и женщины, сформированные во многом на основе существующей в обществе совокупности стереотипов; в рамках данной статьи речь пойдет о культурных моделях феминного, сложившихся в эпоху западно-европейского Средневековья.
Необходимо отметить, что особенно сильное воздействие на формирование мировоззрения людей в целом и представлений о природе и статусе женщины в частности оказывало христианское вероучение, расцвет которого пришелся на эпоху Средних веков. Именно сквозь его призму и проходили в Средние века основные философские учения; известный специалист по истории философии В.В. Соколов отмечает, что «средневековая философия - исторически весьма своеобразный тип теоретизирования, решающая особенность которого состояла во взаимоотношениях с религиозно-монотеистическим мировоззрением» [1]. Однако невозможно не заметить и явную культурно-философскую преемственность эпох (античности и рассматриваемого периода). Учения античных философов, в которых, по большей части, женщине отводилась роль существа куда более низкого и несовершенного по своей природе, чем мужчина, повлияли и на средневековые представления, в значительной степени определив отношение к женщине в Средние века.
Анализ некоторых дошедших до нас религиозно-философских и литературных текстов позволил выявить три основных способа оценки женщины в Средневековье, из которых и складывались характерные культурные модели: женщина как виновница грехопадения Ева, женщина как добродетельная мать Христа Мария, женщина как Прекрасная Дама и объект куртуазной любви.
Те, кто постулировал несовершенство женщины в физическом, нравственном и интеллектуальном отношении, апеллировали к таким важнейшим эпизодам библейской истории, как сотворение человека и грехопадение. Во-первых, женщина была создана не одновременно с мужчиной, а после него, для него и из его ребра (Быт. 1-2). Во-вторых, как отмечает Т.Б. Рябова в монографии «Женщина в истории западноевропейского Средневековья», в рассказе о сотворении человека не упоминается, вдохнул ли Бог в Еву живую душу, что впоследствии на одном из церковных соборов в IV веке послужило причиной для дискуссии о том, является ли женщина человеком в принципе [2]. Положительный ответ на этот вопрос был получен лишь в связи с тем, что христианское учение признавало богочеловеческую природу Христа, а он, в свою очередь, являлся сыном Бога и Девы Марии, стало быть, свою божественную природу Христос унаследовал от отца, а человеческую - от матери.
В библейской трактовке эпизода грехопадения Ева нарушила заповедь, данную Богом, и склонила к греху Адама. Это именно ее, а не Адама, смог прельстить змей-искуситель. Соответственно, женщина признавалась основной виновницей грехопадения и дальнейших несчастий человеческого рода: «Не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1 Тим. 2: 14). Поэтому закономерно, что женщина должна нести более тяжелое наказание: в «скорби и болезнях» рожать своих детей и быть в полном подчинении у мужа: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела» (Еф. 5: 22 - 23).
Проблеме соотношения тела (плоти) и духа средневековые философы придавали огромное значение и были весьма радикальны в своей критике плотского, причем различие между полами были продиктованы именно отношениями духа и плоти. Исток данной идеи можно обнаружить еще в античной философии: Аристотель в своем сочинении «О возникновении животных» рассуждает о проблеме «формы» и «материи» применительно к мужскому и женскому началу и приходит к выводу, что «форму» (сущность, душу) в процессе зачатия дает ребенку отец, а «материю» (тело, вторичный субстрат, без формы не способный ничего из себя породить) - мать [3]. Соответственно, женское ассоциировалось, в первую очередь, с плотским, телесным - то есть, низшим по своей
природе, а мужское - с духовным, высшим, божественным. Грехопадение, виновницей которого признавалась женщина, - главный искуситель мужской плоти - трактовалось как победа плотского над духовным, и соответственным оказалось и наказание: люди, изгнанные из Рая и отлученные от Божественного, были вынуждены бороться с тяготами земной жизни, добывать пропитание, кроме того, они потеряли бессмертие (а смертность - атрибут телесного).
Идеи Аристотеля воспринял впоследствии философ Высокого Средневековья Фома Аквинский, считавший античного мыслителя своим учителем. Так же как и Аристотель, Фома Аквинский утверждал неравную ценность мужчины и женщины, считая женщину «неудавшимся мужчиной», т.е., существом низшим и несовершенным. Единственный смысл и оправдание существования женщины философ видел в ее детородной функции: «Надо было создать женщину, чтобы, как было сказано в писании, помочь мужчине ... воспроизводить себя» [4].
Иоанн Скотт Эриугена также усматривал причину грехопадения в Еве, однако отмечал ее вину лишь косвенно и не столько противопоставлял телесное и духовное, сколько соотносил чувственное и разумное, связывая первое с женской природой (отмечая, что в греческом языке даже само слово «чувство» женского рода), а второе - с мужской. В своем трактате «О разделении природы» Эриугена называет Еву эмоциональной частью природы Адама, отделившейся от его мужской разумной природы при сотворении; таким образом, муж и жена являются двумя сторонами одной общей человеческой сущности. Однако Эриугена полагал, что Ева была создана во время сна Адама, являющегося «сном разума», уклонившегося в сторону чувств, что само по себе опасно, поскольку уже являлось слабостью и демонстрировало потенциальную возможность грехопадения [5]. Таким образом, причиной грехопадения здесь становится победа «женской чувственности» над «мужской рациональностью», в соответствии с чем женское оценивается как опасное, уводящее с предписанного Богом пути. Вместе с тем, в данной концепции не столь радикально, как у большинства античных и средневековых мыслителей, противопоставлено феминное и маскулинное по принципу бинарной оппозиции: Эриугена готов был признавать изначальную целостность человеческой природы, представленную соединением мужского и женского.
Наряду с этим, в Средневековье существовали и приверженцы радикально женоненавистнических, мизогинистских взглядов. Наиболее жесткой из всех доктрин является манихейство - система персидского «пророка» Мани. Мани выделял два основных начала: Свет и Тьму. В результате битвы между ними Тьма поглощает некоторые элементы Света. Мани рассматривал Еву как орудие сил Тьмы. Манихеи считали, что следует вообще воздерживаться от связей с женщинами и особенно от деторождения, поскольку с рождением каждого нового человека от света отделяется очередная частичка (душа) и вселяется во вновь созданную темницу (тело). Изначальный свет, таким образом, рассредоточивается, и собрать его воедино становится всё труднее [6]. На рубеже Средних веков и эпохи Возрождения инквизиция активно насаждала женоненавистничество и женофобию в обществе, рассуждая о греховности и колдовстве женщин. В XV веке появляется знаменитая книга инквизиторов Генриха Крамера и Якоба Шпренгера «Молот ведьм». Ее авторы доказывают, что женщина более склонна к колдовству и сделкам с дьяволом, чем мужчина, поскольку она лжива, неразумна, безвольна, склонна к плотским наслаждениям и от природы слишком слаба, чтобы сопротивляться страстям. «Женщина скверна по своей природе, так как она скорее сомневается и скорее отрицает веру, а это образует основу для занятия чародейством» [7]. Данная книга, написанная служителями церкви и посвященная вопросам о том, как следует «вычислять» ведьм и бороться с ними, имела мощный общественный резонанс и провоцировала общество на отношение к женщинам с презрением и ненавистью.
Образ Евы стал образом-символом: женщина как таковая сравнивалась и даже отождествлялась с прародительницей: «В богословских сочинениях, в светской литературе постоянно встречалось такое собирательное обозначение женского пола, как "Евино семя", "Евино племя". Каждая женщина вслед за Евой обвинялась в гордыне, легкомыслии, невоздержанности, неразумии. И каждая женщина несла ответственность за первородный грех» [2]. Таким образом, в среде тех, кто трактовал всё женское исходя из представлений о виновнице грехопадения Еве, сложилась следующая культурная модель: женщина как существо низкое, недостойное, греховное, ограниченное рамками плотского и представляющее опасность для всего духовного, Божественного, уступающее
мужчине в духовном, физическом, нравственном плане, а потому обязанное находиться в подчинении мужчине.
Существовали в Средневековье и другие воззрения на проблему женского. Именно христианское вероучение, сделав греховной одну женщину (Еву), подняло другую - мать Христа Марию - на недосягаемую высоту. Согласно церковной догматике, Мария была избрана Богородицей, поскольку являлась лучшей из людей на Земле; более того, она была также наивысшим созданием из всех, включая ангелов. В хвалебной песни Пресвятой Богородицы («Честнейшая») Мария описывается как «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим».
Высоко оценивавшие женщину средневековые мыслители опирались на следующий тезис из Книги Бытия, ставший основой для дальнейшей апологизации женской природы в христианстве: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1: 27). Очевидно, что речь идет о совместном воплощении мужчиной и женщиной Божьего Образа в человеке, и при том нет никаких указаний на низшую или менее совершенную, чем мужская, природу женщины.
В этой идее прослеживаются отголоски философии пола Платона, который в своем диалоге «Пир» приводил легенду об изначально целостной, андрогинной природе людей, соединявшей в себе мужское и женское начала; впоследствии люди прогневили богов, и те разорвали их на две половины, которые с тех пор пытаются найти друг друга и воссоединиться, стремясь к целостности [8].
В дальнейшем некоторые из богословов первых веков христианства (Святой Григорий Нисский, Святой Максим Исповедник), опираясь на вышеприведенный тезис, заимствовали и развили платоновские представления об изначально единой природе человека, претерпевшей разделение на два пола. Например, Григорий Нисский в своем произведении «Об устроении человека» в 16 - 17 главах рассуждал о том, что существование мужского и женского пола связано только с физической стороной человеческого существования, а именно: с необходимостью размножения после переселения людей на Землю, но никак не касается духовной жизни [9]. Причем характерно, что автор, в отличие от приверженцев концепции «женщина - виновница грехопадения и всех несчастий», не заостряет внимания на вине Евы в изгнании из Рая и даже находит определенные положительные стороны в том, что люди стали смертными: «Если в раю не было брака, ни болезни рождения, ни самого рождения, то вследствие этого, говорят, необходимо заключить, что не было бы множества душ человеческих, если бы дар бессмертия не обращен был в смертность и брак не соблюл естества рождающимися вновь, вместо отходящих, вводя происшедших от них, так что грех, вошедший в жизнь человеческую, некоторым образом принес пользу. Ибо род человеческий ограничивался бы четою первосозданных, если бы страх смерти не побудил естества к произведению потомства» (курсив наш).
В связи с представлениями о двойственности Божьего Образа в человеке в Средние века сформировались идеи о ценности христианского брака между мужчиной и женщиной не только с целью продолжения рода и ведения хозяйства, но и для восстановления изначальной целостности человека; подтверждение этому усматривалось в тексте Библии: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил церковь и предал себя за нее... Так должны мужья любить своих жен как свои тела: любящий свою жену любит самого себя» (Ефес. 5: 25, 28) (курсив наш).
Таким образом, основная мысль средневековых защитников женского пола заключалась в представлении о женщине как о равнозначной мужчине половине, необходимой для воплощения в человеке Божественной сущности. Соответственно, женская природа в этом случае не могла считаться менее совершенной, чем мужская, а способность женщины к деторождению -единственным оправданием ее существования; только совместно мужчина и женщина могли воплотить Божий образ, как и было задумано изначально, в чем мыслители и видели высшую идею сосуществования двух полов.
Очевидно, что традиция более благосклонного отношения к женщине была связана с почитанием Девы Марии. Одновременно с его дальнейшим распространением примерно с XI века получило развитие рыцарство. В этой связи в рыцарско-аристократической среде в период Высокого Средневековья культ Девы Марии был преобразован в культ поклонения Прекрасной
Даме, который реализовывался в куртуазной любви, описанной в любовной поэзии рыцарей и трубадуров той эпохи.
Куртуазная любовь была в рамках христианской культуры явлением очень неоднозначным и довольно сложно соотносилась с христианской моралью, предписывающей, в первую очередь, любовь к Богу и порицавшей плотские наслаждения. Но предположительно именно по этой причине, а также в силу того, что средневековые браки заключались обычно по расчету, в обществе накопилась вполне естественная и нереализованная потребность в любви, как со стороны мужчин, так и женщин. В. Розин пишет: «В средние века супружеская любовь часто понималась как "любовь по принуждению" (amour de dette)» [10]. «Любовь» в публичных домах при отсутствии свободы и за деньги как таковая, конечно, не воспринималась и являлась исключительно удовлетворением физиологических потребностей мужчин, не принося удовлетворения духовного, и, кроме того, также осуждалась церковью.
Куртуазная любовь представляла собой новую форму отношений между мужчиной и женщиной и получила название «fine amour» («утонченная любовь»). Модель таких отношений была восстановлена в основном по поэтическим текстам той эпохи и являлась достаточно устойчивой: молодой неженатый рыцарь влюблялся в Даму (часто - замужнюю, причем иногда это была жена его господина) и при помощи подвигов во имя нее старался добиться ответного проявления чувства. Разумеется, рыцарь мечтал об обладании любимой женщиной, но основной акцент делался не на этом, а на платонических любовных переживаниях и ожидании блаженства от общения с объектом своей любви, что позволяло так или иначе не вступать в радикальное противоречие с христианским моральным кодексом. Во многих средневековых литературных произведениях встречается один и тот же символ: меч, разделяющий влюбленного рыцаря и Даму, спящих на одном ложе, что символизирует непорочность их отношений. Розин отмечает, что «прообраз прекрасной дамы средневековый рыцарь или трубадур сначала "открывал" в иконах богоматери и лишь затем начинал видеть в лице своей сеньоры. Вся логика куртуазной любви строилась по аналогии с идеями служения Богу и путем к нему, только в конце стоял не Христос (дева Мария), а Элоиза или Лаура» [10].
Куртуазная модель любви была в значительной степени искусственной конструкцией и представляла собой игру по определенным, всем известным правилам. Тем не менее ее распространение в Западной Европе неоспоримо оказало огромное влияние на становление отношений между полами и, в частности, на отношение к женщине в культуре. Хотя куртуазные романы ни в коей мере не претендовали на переворот устоявшегося положения вещей (женщины по окончании игры неизменно возвращались на свою прежнюю позицию подчинения мужу), такие отношения дали начало новой традиции обращения с женщиной. «Обычаи куртуазной любви в значительной мере ослабили насилие и грубость в сексуальном поведении мужчин... Мужчины начали понимать, что женщина — это не только тело, что нужно сперва завоевать ее сердце, заручиться ее согласием, что следует признать за женщиной наличие особых достоинств» [11].
Таким образом, хотя традиция куртуазной любви к окончанию периода Средневековья тоже постепенно сошли на нет, она оказала существенное влияние на теорию и практику отношений мужчин и женщин в эпоху Возрождения. Впервые в европейской культуре были открыто заявлены такие ценности, как возвышенная любовь мужчины к женщине (в отличие от периода античности, где сильные духовные привязанности искали среди мужчин, и раннесредневекового периода с любовью к Богу как основной ценностью и идеалом), любовное переживание, стремление добиться благосклонности любимой женщины, и, наконец, синтез духовно-телесных отношений, продиктованных взаимным желанием. В течение последующих веков данные идеалы, бывшие поначалу всего лишь игрой и культивируемые искусственно, постепенно проникали во все более широкие социальные слои, создавая основу общественных взаимоотношений, при которых женщины в Западной Европе постепенно смогли начать выходить из своего приниженного состояния.
Л и т е р а т у р а
1. Соколов В.В. Средневековая философия: Учеб. пособие для филос. фак. и отделений ун-тов. - М.: Высш. школа, 1979. с. 5. - 448 с.
2. Рябова Т.Б. Женщина в истории западно-европейского Средневековья. - Иваново: Юнона, 1999. с. 7 - 9.
- 212 с.
3. Аристотель. О возникновении животных. - М.- Л.: Академия наук СССР, 1940. с. 90 - 91. - 250 с.
4. Ушакова В.К. Общественная роль женщины и идеология феминизма: Дис... канд. филос. наук. - М.,
1984. - С. 23. - 184 с.
5. Антология средневековой мысли. - СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 2001. - С. 99 - 113. - Т.1. - 540с, Т.2. - 544 с.
6. Смагина Е.Б. Манихейство: по ранним источникам / Е.Б. Смагина / Ин-т востоковедения РАН. - М. : Восточная литература, 2011. - 519 с.
7. Крамер Г., Шпренгер Я. Молот ведьм / Пер. с лат. Цветков Н.; Предисл. С.М. Лозинский, 1932; 2-е изд. - М.: Интербук, 1990. - С. 172. - 351 с.
8. Платон. Пир // Платон. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. - М.: Мысль, 1993. - 539 с.
9. Нисский Григорий. Об устроении человека / Пер., послесл. и примеч. В. М. Лурье; Под ред. А. Л. Верлинского. - СПб.: Axioma, 1995. - 176 с.
10. Розин В.М. Любовь и сексуальность в культуре, семье и взглядах на половое воспитание. - М.: Высшая школа, 1999. - С. 146; С. 156. — 205 с.
11. Дюби Ж. Куртуазная любовь и перемены в положении женщин во Франции // Одиссей. - М.: Наука, 1990. с. 96. - 176 с.
УДК 34:378 Канд. юр. наук Н.Д. КОВБЕНКО
(luga81@yandex.ru)
ПРЕПОДАВАНИЕ ПРАВА В ТЕХНИЧЕСКОМ ВУЗЕ. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Правовое образование, правоведение, учебный процесс, юридические знания, специализация
На современном этапе развития гражданского общества в России растет понимание того, что необходимым условием формирования зрелого общества любой общественной системы является ликвидация правового нигилизма. Если в недалеком прошлом для характеристики специалиста было достаточно заглянуть в его диплом и оценить его профессиональные знания, навыки и умения, то сегодня требования к объему знаний специалиста значительно расширились. Государство ставит перед высшей школой задачи по формированию специалистов будущего - компетентных культурных управленцев, патриотов своей страны. Эти требования понимают и студенты, которые стараются расширить свой кругозор, получить знания в области социологии, истории, юриспруденции, будучи уверенными в том, что дополнительные знания повышают их конкурентоспособность на рынке труда.
Опрос 350-ти студентов 1-4 курсов вуза технологической направленности показал, что подавляющее большинство (97%) считают необходимым изучение права, которое поможет ориентироваться и будет применено в повседневной жизни, профессиональной деятельности, повысит их общекультурный уровень.
Понимание механизма развития и становления любой общественной системы даже на первичном уровне позволяет более четко ориентироваться в экономических, социальных и политических отношениях, уверенно защищать свои права. В профессиональной деятельности, а особенно в сфере производства и управления, юридические знания руководителю любого звена необходимы. Развитие современной промышленности России без юридического сопровождения невозможно, поэтому юридическая грамотность является одним из важнейших условий профессиональной деятельности инженера. Таким образом, юридическая подготовка, осуществляемая в технических вузах и предполагающая приобретение базовых знаний в сфере права и государства и некоторую юридическую квалификацию специалистов в определенной отрасли производства, является обязательным условием подготовки высококлассного и востребованного рынком труда специалиста. В настоящее время инженеры в различных областях промышленности осуществляют управление всей технологической цепочкой производства от заключения договоров на поставку сырья и энергоносителей до сбыта готовой продукции с постоянным руководством персоналом, что обусловливает необходимость профессиональной подготовки специалистов в своей области, взаимосвязанной с направленной подготовкой в области права. Инженер-специалист в различных отраслях производства сегодня обязан на высоком уровне управлять как производством, так и персоналом и очень часто самостоятельно принимать грамотные решения, которые без
