CC BY
355. Ганин А.В. Атаман А. И. Дутов (Россия забытая и неизвестная). - М.: Центрполиграф, 2006.
6. Заика Л.М., Бобренев В.А. Атаман Анненков // Военно-исторический журнал. 1990. №10; 1991. №3.
7. РГАСПИ. Ф.122. Оп.2. Д.92.
8. ГольцевВ.А. Терновый венец атамана Дутова. - СПб.: Алетейя, 2017.
9. АВП РФ. Ф. Референтура по Синьцзяну. Оп.1. П. 101. Д.1.
10. Иванов. Н.Т. По другую сторону баррикад. Политические портреты лидеров Белого движения. - Иркутск: Иркутский государственный педагогический институт, 1995.
11. АВП РФ. Ф. Референтура по Синьцзяну. 0п.10. П.124. Д.23.
12. АВП РФ. Ф. Референтура по Синьцзяну. Оп.6. П.105. Д.8.
References and Sources
1. Gol'cev V.A. Sibirskaya vandeya. Sud'ba atamana Annenkova. - M.: Veche, 2014.
2. Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj Federacii (AVP RF). F. Sredne-Vostochnyj otdel NKID. Referentura po Sin'czyanu. Op.8. P.11. D.23.
3. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F.122. Op.2. D.46.
4. AVP RF. F. Referentura po Sin'czyanu. Op.1. P. 101. D.1.
5. Ganin A.V. Ataman A. I. Dutov (Rossiya zabytaya i neizvestnaya). - M.: Centrpoligraf, 2006.
6. Zaika L.M., Bobrenev V.A. Ataman Annenkov // Voenno-istoricheskij zhurnal. 1990. №10; 1991. №3.
7. RGASPI. F.122. Op.2. D.92.
8. Gol'cev V.A. Ternovyj venec atamana Dutova. - SPb.: Aletejya, 2017.
9. AVP RF. F. Referentura po Sin'czyanu. Op.1. P. 101. D.1.
10. Ivanov. N.T. Po druguyu storonu barrikad. Politicheskie portrety liderov Belogo dvizheniya. - Irkutsk: Irkutskij gosudarstvennyj pedagogicheskij institut, 1995.
11. AVP RF. F. Referentura po Sin'czyanu. Op.10. P.124. D.23.
12. AVP RF. F. Referentura po Sin'czyanu. Op.6. P.105. D.8.
ЛЮ ЛЭЙ - аспирант, кафедра исторического регионоведения, Институт истории, Санкт-Петербургский государственный университет (liulej@yandex.ru).
LIU, LEI - Ph.D. student, Department of Historical Regional Studies, Institute of History, St. Petersburg State University.
УДК 37.014:94(47+57)(470.621) DOI: 10.24412/2308-264X-2021-4-71-79
КАСЬЯНОВ В.В., БАСТЕ Р.Ю, ЯХУТЛЬ Ю.А. КУЛЬТУРНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО НАКАНУНЕ И В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ СССР НА ТЕРРИТОРИИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА:
ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ3
Ключевые слова: культурная революция, новая экономическая политика, образование СССР, ликвидация безграмотности, политпросвет, народное просвещение и образование, Кубань, Адыгея.
В период радикальных реформ и сложных общественных процессов происходит перестройка, а в большей части ломка старых, устоявшихся культурных ценностей. Этот процесс многогранен и противоречив, а его содержание во многом определяется целями реформ. В статье анализируются организация, средства, тенденции, противоречия, последствия кампании по ликвидации неграмотности на этапе становления советской системы политического управления в первой половине 1920-х гг. на Кубани и в Адыгее (Северо-Западном Кавказе). Пришедшие к власти большевики осознано радикально изменяли культурную сферу бывшей имперской России, создавая основу экономическим, социальным и структурным государственным изменениям, что во многом предопределило взаимосвязь просветительских и идеологических аспектов. Духовная сфера общества стала объектом активного воздействия даже в условиях Гражданской войны. Руководство РКП(б) осознавало, что без прогресса в культурно-образовательной сфере невозможно реализовать программные цели РКП(б)-ВКП(б) и сформировать союзный блок пролетариата и крестьянства. Особо остро стояла проблема ликвидации безграмотности и одновременное противостояние нарождавшейся буржуазной идеологии в период новой экономической политики. Важным моментом в культурной революции стало образование Союза СССР, где в рамках национальной политики сформировалось особое отношение к национальным образованиям.
KASYANOV, V.V., BASTE, R.Y., YAKHUTL', Y.A. CULTURAL CONSTRUCTION ON THE EVE AND IN THE FIRST YEARS OF THE USSR ON THE TERRITORY OF THE NORTH-WEST CAUCASUS: TRENDS AND CONTRADICTIONS
Key words: cultural revolution, new economic policy, education of the USSR, elimination of illiteracy, political enlightenment, public education and education, Kuban, Adygea.
During the period of radical reforms and complex social processes, there is a restructuring, and in most cases the breaking of old, well-established cultural values. This process is multifaceted and contradictory, the content of which is largely determined by the goals of the reforms. The article analyzes the organization, means, trends, contradictions, and consequences of the campaign to eliminate illiteracy at the stage of the formation of the Soviet system of political governance in the first half of the 1920s in the Kuban and
3 Статья выполнена в рамках проекта Российского фонда фундаментальных исследований № 21-09-43110 Взаимоотношения партийно-государственной власти и полиэтничного общества в ходе реализации национальной политики (на материалах Северо-Кавказского края и Крымской АССР, 1920-е гг.)
Adygea (Northwestern Caucasus). The Bolsheviks who came to power consciously radically changed the cultural sphere of imperial Russia, creating the basis for economic, social and structural state changes, which largely predetermined the relationship between educational and ideological aspects. The spiritual sphere of society has become an object of active influence even in the conditions of the Civil War that has begun. The leadership of the RCP(b) realized that without progress in the cultural and educational sphere, it was impossible to realize the program goals of the RCP(b)-the CPSU(b) and form an allied bloc of the proletariat and the peasantry. Particularly acute was the problem of eliminating illiteracy and the simultaneous opposition to the emerging bourgeois ideology in the period of the new economic policy. The important stage in the cultural revolution was the formation of the Union of the USSR, where a special attitude to national entities was formed within the framework of national policy.
Культурная революция была закономерным этапом социальной революции и необходимым условием для реализации её целей. Еще в 1905 г. В.И. Ленин обратился к проблемам социалистического культурного строительства, обозначив основные принципы партийности и партийного руководства. После восстания большевиков в октябре 1917 г. лидер партии подписал до 192 декретов и подготовил около 270 писем и выступлений по вопросам ликвидации безграмотности и политико-просветительской деятельности. В резолюции ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», принятой 18 июня 1925 г. впервые был использован термин «культурная революция», реализация которой являлась предпосылкой движения к коммунизму. Предполагаюсь, что успехи в экономике, повышение благосостояния народа должны совершить революцию в массовом сознании населения страны [1, с.106]. Культурная революция в Советской России в период ее реализации характеризовалась классовым содержанием и формированием новых принципов социалистического реализма.
Вопросы реализации культурной революции являлись предметом пристального внимания лидеров партии В. Ленина, Л. Троцкого, Н. Бухарина и др. [2-9]. Проблемы культурного строительства Советской России нашли свое отражение и в публицистической литературе 19201930-х гг., определяющее влияние на которую оказывало идейное наследие В.И. Ленина. В последующем, в 1930-1950-х гг. в научно-исследовательской литературе превозносилась роль И. Сталина в культурном преобразовании страны. С 1950-х гг. возрождается интерес к ленинским идеям культурного преобразования советского общества. Это стало следствием общего оживления исторической науки и развенчания «культа личности». В последующем советская историография культурного строительства отмечена большим массивом исследовательских работ, в том числе по вопросам «культурной революции» начального этапа советского строительства [10, 11]. Современное состояние историографии культурной революции характеризуется преобладанием регионального компонента, основанного на большом архивном материале [12, 13].
Октябрьское восстание большевиков в 1917 г. привело к установлению новой политической системы - советской. Попытки бывшей имперской политической элиты совместно с иностранными государствами подавить революцию не увенчались успехом. Завершившаяся Гражданская война стала началом нового этапа в культурном развитии российского общества. В основу новой властной концепции была положена идея «культурной революции», основная цель которой виделась в воспитании нового советского человека, способного к активной экономической и общественно-политической деятельности. Реализовать поставленную цель возможно было лишь посредством приобщения широких масс трудящихся к достижениям русской и мировой науки и культуры. В.И. Ленин признавал, что необходимо сохранить преемственность в культурных преобразованиях и использовать все то лучшее, что было в предшествующий период [13]. При этом учитывалось, что проблемы России начала 1920-х гг. заключались не только в низком уровне культурного и образовательного уровня большей части населения - крестьянства, но и в его многонациональном составе, во многом предопределившем конкретные методы и способы реализации культурной революции. Одним из первых шагов по сохранению культурного пространства стало объединение национальных окраин империи в Союз Советских Социалистических Республик. В рамках нового национально-государственного строительства была создана письменность 52 народов [14, с.54]. Образование СССР и вхождение в его состав бывших национальных окраин Российской империи оказало позитивное влияние на процесс их национально-государственного строительства и культурного развития. Признавая наличие разночтений и трактовок в сфере культурного строительства, исследователи отмечают значительные успехи в ликвидации безграмотности в национальных образованиях. Например, Адыгейская автономная область, вышедшая из состава Кубано-Черноморской области в 1922 г.,
но вошедшая в СССР в 1924 г., находясь в прямом подчинении союзного центра, лидировала по ликвидации безграмотности среди национальных образований Союза ССР [15, с.13].
Приоритетной задачей советской власти стала ликвидация безграмотности населения, так как по данным переписи 1897 г. в Российской империи только 39% взрослого населения были грамотными без учета данных Великого княжества Финляндского [16, с. 32]. Для реализации поставленной цели правительство приступило к формированию системы управления культурным и образовательным строительством. Еще в 1917 г. был принят декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 9 ноября «Об учреждении Государственной комиссии по просвещению». Комиссия во главе с А.В. Луначарским осуществляла общее руководство упреждениями культуры и народного образования. На очередном этапе организационно-государственного строительства летом 1918 г. был учрежден Наркомат просвещения, введение которого перешли вопросы всеобщей грамотности, формирование основ высшей школы, кадровой подготовки и др. В последующем по инициативе руководства РКП(б) деятельность наркомата находилась под постоянным контролем.
В марте 1919 г. на VIII съезде РКП(б) были определены задачи партии по решению проблемы безграмотности среди населения страны, а Совнарком РСФСР 26 декабря 1919 г. принял декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Стоить учесть, что страна была в состоянии гражданской войны, но вопросы политического просвещения требовали ликвидации неграмотности и организации поддержки населения основных политических, экономических лозунгов партии. Соответственно, при Совнаркоме была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, которая осуществляла руководство по организационно-кадровому и методическому обеспечению школ грамоты и пунктов ликбеза.
Окончание Гражданской войны, переход к нэпу означали новый этап в политике сплошной грамотности населения, которая столкнулась с экономическими проблемами и идеологическим противостоянием в обществе. Особое место в этом вопросе занимало российское крестьянство.
За период 1920-1921 гг. ЦК партии большевиков не менее четырех раз рассматривал вопрос о реорганизации и содержании деятельности Наркомпроса. Большевики определили Наркомпрос как основной государственный орган по контролю за формированием новой советской школы и социалистической культуры. Партийное руководство стало определяющим фактором для советской школы, задача которой была не только в ликвидации безграмотности, но и в идеологическом воздействии на население страны.
На местах в структуре советских органов были созданы отделы народного образования, а в партийных органах - агитационно-пропагандистские отделы, на практике реализовавшие партийные принципы руководства в культурной и образовательной сферах. Начало было положено решением о создании в 1920 г. агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКП(б). Следует отметить, что особое место в работе отдела отводилось агитационной и пропагандисткой деятельности среди крестьян, женщин, молодежи, а в последующем - и национальных меньшинств. Однако одной из проблем структуры управления культурой и образованием был кадровый дефицит, который потребовал разработки новой концепции подготовки молодых советских специалистов. При этом на местах отношение к кадрам бывшей имперской школы было негативным. Часто в начале 1920-х гг. в своих отчетах местные партийные органы отмечали аресты и высылку учителей за антисоветскую деятельность [17, с. 249].
С 1920 г. началось обучение грамоте населения страны в возрасте от 8 до 50 лет. Коммунисты активно приступили к созданию единой государственной системы школы, библиотек, музеев, народных театров, клубов. И уже на первом этапе «культурной революции» явно проявились классовые принципы образовательной политики, когда государство ориентировало свои ресурсы на повышение культурного и образовательного уровня прежде всего пролетариата и крестьянства. Коммунистическое воспитание, политическое просвещение определяли содержание политики по духовному перевоспитанию многонационального населения советского государства.
Решения X съезда РКП(б) в марте 1921 г. о замене продразвёрстки продналогом, отказе от непосредственного строительства социализма и догм политики военного коммунизма не были единственными. На съезде была принята резолюция «О Главполитпросвете и агитационно-пропагандистских задачах партии», в которой определялись задачи по политико-просветительской работе среди коммунистов и беспартийных. Особое место в период новой
экономической политики заняла кампания по ликвидацию неграмотности под непосредственным партийным руководством и при неуклонном соблюдении принципа партийности. Уже на XI съезде РКП(б) был поставлен вопрос о создании органов пропаганды во всех губкомах и обкомах. Таким образом структуры Главполитпросвета становились органами партийного руководства на местах культурно-просветительскими и образовательными учреждениями.
Первые шаги советского правительства и партийного руководства РКП(б) были вполне демократичными, характеризовавшиеся наличием плюрализма при обсуждении вопросов содержания культурной революции. Однако этот плюрализм не выходил за рамки принципов партийности, и большевики осознано отказались на этом этапе культурных преобразований от основополагающих принципов образовательной системы имперской эпохи.
Приоритетной задачей в начавшихся реформах новой экономической политики была ликвидация массовой неграмотности, которая включала в себя и политико-просветительскую деятельность. При этом следует отметить, что для долкохозной деревни особое значение приобретало деятельность различных кружков, секций по распространению агрономических знаний, с целью восстановления и развития индивидуальных крестьянских хозяйств.
Российская деревня в начале 1920-х гг. катастрофически отставала по уровню грамотности от западноевропейских государств, продолжая своей архаичностью формировать новые социальные противоречия и отторжение идеологических принципов советской власти. В сельской местности до 80% населения было неграмотным. Ликвидация неграмотности означала решение общедемократических задач, так как только при этих условиях возможно было реализовать социальные идеи, провозглашенные большевиками. Для многонационального народа России это означало возникновение собственной письменности и государственную поддержку развитию национальных культур.
На XI съезде РКП(б) отмечалось, что работа партии в деревне в новых условиях направлена на повышение хозяйственно-организационно и культурно-просветительской деятельности, и отказ от принудительного и агитационного подхода [18]. Ставилась задача разъяснения содержания новой экономической политики, принятие которой получило неоднозначную оценку как среди членов партии, так и населения страны, которое в сельской местности продолжало оказывать активное военное сопротивление. Требовалось скорейшее восстановление экономики страны, в первую очередь сельского хозяйства, предотвращение голода. Правительство приступило к активной пропаганде агрономических знаний. В обращении ЦК РКП(б) в ноябре 1921 г. «О ликвидации сельскохозяйственной безграмотности в деревне» и декрете СНК РСФСР от 22 августа 1921 г. «О массовом распространении среди крестьянского населения сельскохозяйственных знаний и улучшенных приемов ведения сельского хозяйства» звучали призывы к российскому крестьянству по повышению агрономической культуры.
Правительство вынуждено было из-за экономического кризиса передать финансирование программы ликвидации безграмотности в региональные органы власти, что серьезно снизило объем финансирование и привело к уменьшению числа пунктов ликвидации безграмотности за 1921-1922 гг. почти в 6 раз. Количество детей, охваченных школьным образованием, сократилось в двое. В период с 1921 г. по 1923 г. количество начальных школ по стране сократилось с 114 тыс. до 87,3 тыс. и составляло 83% к уровню 1914 г. [19]. Например, в Краснодарском отделе Кубано-Черноморской области количество школ первой ступени сократилось с 65 до 30 [20, с. 104.]. Всего по области продолжало действовать 267 изб-читален и клубов бедноты. Признавалось, что через систему политпросвета прошло 4 334 слушателей, но их работа оценивалась как «чрезвычайно слабая». Многие школы политпросвета не работали из-за отсутствия лекторов и сезонности сельскохозяйственных работ. Но положительную оценку своей работы получили Обком РКСМ и женотдел облисполкома за работу среди молодежи и женщин. Особое внимание уделялось деятельности 8 областных газет [21, л.л. 3-5].
В Армавирском отделе в 1923 г. функционировало 12 пунктов по ликвидации безграмотности среди взрослых, но отмечалось отсутствие какой-либо эффективной работы в сельской местности, при том, что из 22 291 чел., прожевывавших в отделе до 36,8% были признаны безграмотными [22]. На территории Краснодарского отдела функционировало 35 политкружков, научных кружков, 76 изб-читален [21, л.5]. Задачу политпросвета местное руководство видело в ликвидации безграмотности, повышении культурного уровня населения посредством организации
школ, библиотек, курсов, проведения лекций против возрождающейся буржуазно-нэповской идеологии [23]. При этом Кубано-Черноморская область оставалась многонациональным регионом: так в Сочинском районе 40% населения составляли армяне, 30% - русские, 15% - греки [24]. Традиционно для этих народов открывались школы с преподаванием национального языка.
В этих условиях правительство вынуждено было перейти на форму оказания платных образовательных услуг, при этом соблюдая классовые принципы при оплате за обучение. Большевики не отступали от основ единой государственной школы, в том числе не разрешали частную деятельность в просветительской и образовательной деятельности.
По состоянию на 1 января 1923 г. число пунктов в стране по ликвидации безграмотности составило лишь 5,4% от уровня 1921 г. Соответственно число изб-читален сократилось до 20,6%, а библиотек - до 48,4% [25, с. 132]. Такое состояние политико-просветительской работы было подвергнуто резкой критике со стороны В. Ленина, связавшего этот вопрос с последовательной реализацией плана кооперации и строительства социализма [26, с. 396]. Идеологическое воздействие на неграмотное население страны не могло иметь успеха и сформировать социальную базу последующих реформ. В этих условиях объектом активного воздействия становились молодежь, женщины, национальные меньшинства страны.
На I Всероссийском съезде по ликвидации безграмотности (1922 г.) была поставлена задача по обучению грамоте молодых рабочих и членов коллективных сельскохозяйственных хозяйств в возрасте от 18-30 лет, тем самым большевики в очередной раз определили свои приоритеты по взаимодействию с отдельными социальными группами российского общества.
Однако определяющим фактором в историческом развитии страны стало образование СССР, который не только предотвратил окончательный распад исторически сложившегося союза народов российской империи, но и оказал решающее влияние на сохранение единства страны, экономическое и социально-культурное развитие в формате нэповской и социалистической модернизации. Прошедший I съезд Советов 30 декабря 1922 г. принял Декларацию и Договор об образовании, ставший новой отправной точкой для культурного развития народов страны.
Этому событию предшествовало, в частности, государственно-национальное самоопределению адыгов, которые получили автономию в составе РСФСР на основании Постановления президиума ВЦИК от 27 июля 1922 г. В автономную область, состоящую из трех округов - Фарского, Псекупского и Ширванского, вошли 45 аулов из 52, с населением 68 тыс. человек. Вне административного влияния автономии остались 7 аулов и 36 тыс. чел. из числа причерноморских шапсугов [6, с. 376]. В 1923 г. начала свою работу областная чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности в Адыгейской автономной области, а на следующий год - областное отделение Всероссийского общества «Долой неграмотность». Адыгея испытывала острый дефицит в образовательных учреждениях и квалифицированных кадрах - в области работало всего 49 школ. Задача стояла в вовлечении большого количества взрослого населения и детей школьного возраста, вне зависимости от национальной принадлежности, в культурно-образовательный процесс. Принятые меры позволили в 1924 г. увеличить количество школ до 82, а учащихся различных национальностей - до 5 200 чел. Сохранявшиеся культурно-образовательные связи Кубани и Адыгеи способствовали открытию школ-девятилеток, в которые было принято 120 учащихся, в том числе 100 адыгов. Основные задачи по ликвидации неграмотности были определены на I съезде учителей Адыгеи в августе 1924 г. В контексте внутренней политики большевиков, которые считали работу с молодежью приоритетной задачей, она стала главным объектом воздействия по ликвидации неграмотности среди коренного населения региона. Одновременно признавалось, что процент неграмотных среди молодежи коренного населения области был велик. В 1925 г. на 9 637 молодых людей славянской национальности было 6 772 неграмотных: из 9 493 адыгов только 378 чел. знали грамоту на русском языке, 219 - на черкесском. Таким образом, 8 896 молодых адыгов были неграмотными. В последующие два года в Адыгейской автономной области было открыто 104 ликпункта, в которых обучались 4 500 человек, а для женщин-черкешенок были открыты отдельные 10 ликпунктов [27, с. 75]. За 1924/25 учебный год пункты ликвидации безграмотности выпустили 1 390 чел., в том числе 1 159 горцев. Увеличилось количество изб-читален с 24 до 53. В них работали политические, сельскохозяйственные кружки [28, с. 158-159].
Из-за проблемы обеспеченности педагогическими кадрами, пункты ликвидации безграмотности активно применяли метод культпоходов в аулы с привлечением грамотных комсомольцев и учащихся Адыгейского учебного городка. Выход Адыгеи из состава Кубано-Черноморской области не означал разрыва традиционных связей, в том числе в сфере образования. Так в Краснодарском педагогическом институте было открыто специальное отделение для подготовки национальных педагогических кадров Адыгеи. Это не решило проблемы, и во второй половине 1920-х гг. в области по-прежнему ощущался дефицит образовательных учреждений и педагогических кадров. В августе 1926 г. президиум облисполкома принял решение об открытии дополнительно 16 школ повышенного типа. Это означало, что подростки в возрасте 15-16 лет могли теперь посещать школы, тогда как до этого школы были четырехклассными и дети это возраста не посещали учебные занятия. По данным Всесоюзной школьной переписи, в Адыгейской автономной области функционировало 125 школ первой ступени, 3 - крестьянской молодежи, одна школа-девятилетка в г. Краснодаре с общим количеством обучающихся 9 474 чел., из которых до 30% девочек [29, с. 92].
Особенностью населения Адыгейской автономной области был ее многонациональный состав. По состоянию на 1925 г. в области проживало 7 001 чел. представителей более чем 39 национальностей, которые не могли реализовать возможности строительства национальных школ [30].
Очередное решение было озвучено на XI Всероссийском съезде Советов в январе 1924 г. «О ликвидации неграмотности среди взрослого населения РСФСР», предусматривало полное обучение взрослого населения страны к 1927 г., т.е. к десятой годовщине восстания большевиков. Но весь период 1920-х гг. сохранялся так называемый «рецидив безграмотности», когда выпускник курсов ликбеза в последующем теряли навыки письма, чтения, т. е. вновь становились безграмотными [31].
Следует отметить, что при наличии открытых и скрытых форм противостояния советской власти и российского крестьянства в первой половине 1920-х гг., в доколхозной деревне сохранялись традиции общинного самоуправления, в том числе и сходов, которые продолжали решать вопросы нового школьного строительства. Так в Кубанском округе к концу 1924 г. насчитывалось 534 школы с числом учащихся 63 944, 195 изб-читален, 156 пунктов ликбеза, которые получали поддержку со стороны сельской общины [32]. Финансовая поддержка реализовывалась посредством добровольных сборов, дополнительных налоговых отчислений, самообложения и др. Традиционно сходы владели солидными фондами, которые тратились на поддержку социальных учреждений: школы, медицинское обслуживание и др. [33].
При всех сложностях и противоречиях в реализации культурной революции ее успехи бесспорны. Грамотность лиц в возрасте 9-49 лет с 1920 г. по 1926 г. выросла на 12,5 %. К десятилетию восстания большевиков грамоте было обучено до 10 млн взрослых, в том числе в РСФСР 5,5 млн. Однако в целом СССР занимал по уровню грамотности лишь девятнадцатое место в Европе. Сохранялись значительные различия в грамотности городского и сельского населения (в 1926 году, соответственно, 80,9 и 50,6 %), мужчин и женщин (в городе - 88,6 и 73,9 %, в селе -67,3 и 35,4 %). Таковы были основные итоги первого этапа ликвидации неграмотности в СССР [34, с. 55]. Наркомпрос вынужден был признать, что в некоторых губерниях РСФСР школу не посещает от 60 до 75% детей бедняков и до половины детей из середняцких слоев селян. Общий охват школьным обучением составлял 46%, т.е. за год этот показатель вырос лишь на 1% [35, с. 538]. Главная задача большевиков по формированию социальные опоры в деревне при выборах в Советы и структур первичных партийных органов решалась с огромными усилиями со стороны РКП(б). По итогам переписи населения 1926 г. уровень грамотности в стране достиг 56,6%, но реальное состояние дел в сфере ликвидации безграмотности свидетельствовало о наличии проблем в доколхозной деревне и национальных окраинах СССР. Было признано, что до половины сельского населения страны относилось к категории безграмотных. Например, в среднеазиатских республиках уровень грамотности был крайне низок: грамотных среди казаков-мужчин было 12,3%, среди киргизов - 8,3%, узбеков - 6,3%, таджиков - 3,9%, туркмен -3,8% [36, с. 56].
В критической ситуации революционной эпохи и нарастающего гражданского противостояния большевики осознано приступили к коренной ломке имперской школы, формируя социальную базу социалистической модернизации. Неграмотное население стало препятствием
для новой идеологической концепции основ социалистического общества, что способствовало формированию единства политпросветительской работы и ликвидации безграмотности. Политико-просветительская и образовательная деятельность РКП(б) характеризовалась единством идеологических задач. Для большевиков строительство социалистического общества означало формирование нового типа советского гражданина с определёнными идеологическими принципами и взглядами, что предопределило единство политпросветительской и образовательной деятельности. Создание советского бесплатного и обязательного общего и политехнического образования при наличии идеологических ограничений оказалось наиболее жизнеспособной политикой, отвечавшей потребностям как нэповской, так и социалистической модернизации. Очередным шагом в укреплении этой концепции стало образование Союза ССР в 1922 г. С момента конституционного оформления союза наблюдаем особое отношение к национальным меньшинствам в их экономическом, социальном развитии. Так в бюджетной политике союзного правительства отмечается финансовый протекционизм в отношении национальных образований. В национальных областях Северного Кавказа бюджетное финансирование образовательных учреждений в 1926/27 учебном году увеличилось на 32%, тогда как в русских округах региона лишь на 7% [36, с. 47].
В 1923 г. правительство приняло дополнительные меры по культурному подъему крестьянства, уделяя особое внимание отсталым и национальным регионам. На четвертом совещании ЦК РКП(б) с представителями национальных республик были определены конкретные задачи, а именно создание рабфаков, расширение сети учебных заведений, организация издательского дела на национальном языке. Специальным решением ЦК партии большевиков в этом же году по предложению Комиссии по национальному вопросу был утвержден специальный фонд для поддержки национальных республик. Продолжением этой политики стало учреждение Президиумом ЦИК СССР соответствующего фонда просвещения, ориентированного на «отсталые народы» СССР.
Кампания по ликвидации безграмотности была реализована успешно к концу 1930-гг, завершившаяся формированием государственной идеологии и внедрением ее в массовое сознание. Как отмечалось, ставка большевиков в культурной революции была сделана на молодежь и женщин, в особенности в сельской местности и национальных окраинах. Однако это формировало новый очаг противостояния в сельской общине в условиях начавшихся реформ 1920-х.
Образование СССР для национальных республик означало приобретение письменности, обучение на национальном языке, в том числе адыгов и тех национальных меньшинств, которые проживали на Кубани. Для малочисленных народов, причем не только Северо-Западного Кавказа, это означало формирование новых каналов коммуникаций с властью, усвоение советских лозунгов и терминов. При этом новая образовательная политика большевиков формировала основы для противостояния в обществе, в первую очередь, в доколхозной деревне, где сохранялись традиции и устои сельской общины, отторгавшие как образовательную, так антирелигиозную политику РКП(б). Одновременно советской власти пришлось решать вопросы кадрового и методологического обеспечения для формирующейся образовательной системы.
Политико-просветительская деятельность оставалась неотъемлемой частью ликвидации безграмотности населения СССР в 1920-е гг., приобретая особое значение для национальных меньшинств в период их национально-государственного самооправдания в структуре СССР. Особенностью этого процесса на Северо-Западном Кавказе было сохранение устоявшихся традиционных культурно-просветительских связей Кубани и Адыгеи и возможности самоопределения Адыгеи, как самостоятельного субъекта Союза Советских Социалистических Республик.
Литература и источники
1. Соскин В.Л. Российская советская культура (1917-1927 гг.): очерки социальной истории. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004.
2. Ленин В.И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 44. - С. 155-175
3. Ленин В.И. Странички из дневника // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 45. - С. 363-368.
4. Ленин В.И. О нашей революции // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 45. - С. 378-382.
5. Ленин В.И. Лучше меньше, да лучше // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 45. - С. 389-406.
6. Ленин В.И. О кооперации // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 45. - С. 369-377.
7. Ленин В.И. О «культурно-национальной автономии» // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 24. - С. 174-178.
8. Бухарин Н.И. Ленинизм и проблема культурной революции // Бухарин Н.И. Избранные произведения. - М.: Политиздат, 1988. - С. 368-390.
9. Троцкий Л.Д. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. 3-е изд. - М.: Гос. изд-во, 1923. - 167 с. 10 Ким М.П. Великий Октябрь и культурная революция в СССР. - М.: Знание, 1967. - 48 с.
11. КуманевВ.А. Революция и просвещение масс. - М.: Наука, 1973. - 334 с.
12. Яхутль Ю.А. Ликвидация безграмотности в Кубано-Черноморской области в период новой экономической политики (двадцатые годы XX века) // Образование и общество. - 2011. - № 2 (67). - С. 98-102.
13. Балашов Е.М. Кампании массовой ликвидации неграмотности среди крестьянства Северо-Запада в 1919-1927 годах // Северо-Запад в аграрной истории России. - Калининград, 1995. - С. 98-104.
14. Ленин В.И. Успехи и трудности советской власти // Полн. собр. соч. - М.: Политиздат, 1978. - Т. 38.
15. Галин С.А. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917-1925). - М.: Высшая школа, 1990.
16. Мекулов Д.Х., Удычак Ю.Ю. Государственная власть в Адыгее: становление, эволюция, перспектива. - Майкоп: Адыгейское республиканское книжное издательство, 2009.
17. Глущенко И.В. Советский просветительский проект: ликвидация неграмотности среди взрослых в 1920-1930-е годы // Вопросы образования. - 2015. - № 3.
18. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИ КК). Ф. 11. Оп. 1. Д. 41. Л. 20.
19. Одиннадцатый съезд РКП(б). Москва. 27-2 апреля 1922 г. // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1898-1986. Изд. 9-е. - М., 1983. - Т. 2. - С. 498-499.
20. Вдовин А.И. СССР. История великой державы (1922-1991 гг.). - М.: РГ-Прогресс, 2019.
21. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р-365. Оп. 1. Д. 173.
22. ЦДНИ КК. Ф. 17. Оп. 1. Д. 809. Л.Л. 6-7.
23. ЦДНИ КК. Ф. 17. Оп. 1. Д. 820. Л. 42.
24. ЦДНИ КК. Ф. 2815. Оп. 1. Д. 319. Л. 47.
25. Зуйкина Е.А. К вопросу о русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе. // Северный Кавказ. Выбор пути национального развития. сборник. - Майкоп: «Меоты». 1994.
26. История крестьянства СССР. /отв. ред. Г.В. Шарапов. В 5-ти томах. Т.1. Крестьянство в первой десятилетие Советской власти. 1917-1927. - М.: Наука, 1986.
27. Мекулов Д.Х. Национально-государственное и советское строительство в Адыгее: начальный этап, тенденции. Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы). - Майкоп: Адыгейский научно-исследовательский институт экономики, языка, литературы и истории РАН, 1992.
28. Хутыз К.К. Адыги в многонациональной семье народов Северного Кавказа: опыт, уроки. - Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1991.
29. Очерки истории Адыгеи. T.II Советский период / под. ред. Иванова Г.П. - Майкоп: Адыгейское отделение Краснодарского книжного издательства, 1981.
30. Национальный архив Республики Адыгея (Нацархив РА). Ф. Р. 4. Оп. 1. Д. 117. Л. 164.
31. Нацархив РА. Ф. Р-19. Оп. 1. Д. 353. Л. 9.
32. ВасехаМ.В. «Крестьянка грамотная»: ликбез в западной Сибири и конструирование нового паттерна женского поведения в 1920-е годы. - Вестник НГУ Серия: История, филология. 2018. Том 17, № 5. - С. 152.
33. ЦДНИ КК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 8. Л.Л. 111-112.
34. Холмс Л.Ю. Социальная история России: 1917-1941 /Пер. с английского. - Ростов н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 1993.
35. Петрова Я.И. Ликбез как социальный проект (на материалах Самарской губернии, 1920-1930-е годы) // Журнал исследований социальной политики. - 2007. - Т.5. - № 4.
36. Галин С.А. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917-1925). - М.: Высш. шк., 1990.
References and Sources
1. Soskin V.L. Rossijskaya sovetskaya kul'tura (1917-1927 gg.): ocherki social'noj istorii. - Novosibirsk: Izd-vo SO RAN, 2004.
2. Lenin V.I. Novaya ekonomicheskaya politika i zadachi politprosvetov // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 44. - S. 155-175
3. Lenin V.I. Stranichki iz dnevnika // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 45. - S. 363-368.
4. Lenin V.I. O nashej revolyucii // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 45. - S. 378-382.
5. Lenin V.I. Luchshe men'she, da luchshe // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 45. - S. 389-406.
6. Lenin V.I. O kooperacii // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 45. - S. 369-377.
7. Lenin V.I. O «kul'turno-nacional'noj avtonomii» // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 24. - S. 174-178.
8. Buharin N.I. Leninizm i problema kul'turnoj revolyucii // Buharin N.I. Izbrannye proizvedeniya. - M.: Politizdat, 1988. - S. 368-390.
9. Trockij L.D. Voprosy byta: Epoha «kul'turnichestva» i ee zadachi. 3-e izd. - M.: Gos. izd-vo, 1923. - 167 s.
10. Kim M.P. Velikij Oktyabr' i kul'turnaya revolyuciya v SSSR. - M.: Znanie, 1967. - 48 s.
11. Kumanev V.A. Revolyuciya i prosveshchenie mass. - M.: Nauka, 1973. - 334 s.
12. Yahutl' Yu.A. Likvidaciya bezgramotnosti v Kubano-CHernomorskoj oblasti v period novoj ekonomicheskoj politiki (dvadcatye gody XX veka) // Obrazovanie i obshchestvo. - 2011. - № 2 (67). - S. 98-102.
13. Balashov E.M. Kampanii massovoj likvidacii negramotnosti sredi krest'yanstva Severo-Zapada v 1919-1927 godah // Severo-Zapad v agrarnoj istorii Rossii. - Kaliningrad, 1995. - S. 98-104.
14. Lenin V.I. Uspekhi i trudnosti sovetskoj vlasti // Poln. sobr. soch. - M.: Politizdat, 1978. - T. 38.
15. Galin S.A. Istoricheskij opyt kul'turnogo stroitel'stva v pervye gody Sovetskoj vlasti (1917-1925). - M.: Vysshaya shkola, 1990.
16. Mekulov D.H., Udychak Yu.Yu. Gosudarstvennaya vlast' v Adygee: stanovlenie, evolyuciya, perspektiva. - Majkop: Adygejskoe respublikanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2009.
17. Glushchenko I.V. Sovetskij prosvetitel'skij proekt: likvidaciya negramotnosti sredi vzroslyh v 1920-1930 e gody // Voprosy obrazovaniya. - 2015. - № 3.
18. Centr dokumentacii novejshej istorii Krasnodarskogo kraya (CDNI KK). F. 11. Op. 1. D. 41. L. 20.
19. Odinnadcatyj s"ezd RKP(b). Moskva. 27-2 aprelya 1922 g. // KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov CK. 1898-1986. Izd. 9-e. - M., 1983. - T. 2. - S. 498-499.
20. Vdovin A.I. SSSR. Istoriya velikoj derzhavy (1922-1991 gg.). - M.: RG-Progress, 2019.
21. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F. R-365. Op. 1. D. 173.
22. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 809. L.L. 6-7.
23. CDNI KK. F. 17. Op. 1. D. 820. L. 42.
24. CDNI KK. F. 2815. Op. 1. D. 319. L. 47.
25. Zujkina E.A. K voprosu o russkih v sisteme mezhnacional'nyh otnoshenij na Severnom Kavkaze. // Severnyj Kavkaz. Vybor puti nacional'nogo razvitiya. sbornik. - Majkop: «Meoty». 1994.
26. Istoriya krest'yanstva SSSR. /otv. red. G.V. SHarapov. V 5-ti tomah. T.1. Krest'yanstvo v pervoj desyatiletie Sovetskoj vlasti. 1917-1927. - M.: Nauka, 1986.
27. Mekulov D.H. Nacional'no-gosudarstvennoe i sovetskoe stroitel'stvo v Adygee: nachal'nyj etap, tendencii. Severnyj Kavkaz: nacional'nye otnosheniya (istoriografiya, problemy). - Majkop: Adygejskij nauchno-issledovatel'skij institut ekonomiki, yazyka, literatury i istorii RAN, 1992.
28. Hutyz K.K. Adygi v mnogonacional'noj sem'e narodov Severnogo Kavkaza: opyt, uroki. - Majkop: Adygejskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1991.
29. Ocherki istorii Adygei. T.II Sovetskij period / pod. red. Ivanova G.P. - Majkop: Adygejskoe otdelenie Krasnodarskogo knizhnogo izdatel'stva, 1981.
30. Nacional'nyj arhiv Respubliki Adygeya (Nacarhiv RA). F. R. 4. Op. 1. D. 117. L. 164.
31. Nacarhiv RA. F. R-19. Op. 1. D. 353. L. 9.
32. Vasekha M.V. «Krest'yanka gramotnaya»: likbez v zapadnoj Sibiri i konstruirovanie novogo patterna zhenskogo povedeniya v 1920-e gody. -Vestnik NGU Seriya: Istoriya, filologiya. 2018. Tom 17, № 5. - S. 152.
33. CDNI KK. F. 8. Op. 1. D. 8. L.L. 111-112.
34. Holms L.Yu. Social'naya istoriya Rossii: 1917-1941 /Per. s anglijskogo. - Rostov n/D.: Izd-vo Rost. un-ta, 1993.
35. Petrova Ya.I. Likbez kak social'nyj proekt (na materialah Samarskoj gubernii, 1920-1930-e gody) // Zhurnal issledovanij social'noj politiki. - 2007. - T.5. - № 4.
36. Galin S.A. Istoricheskij opyt kul'turnogo stroitel'stva v pervye gody Sovetskoj vlasti (1917-1925). - M.: Vyssh. shk., 1990.
КАСЬЯНОВ ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор исторических наук, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России Кубанского государственного университета (culture@kubsu.ru). БАСТЕ РАЗИЕТ ЮСУФОВНА - кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории России Кубанского государственного университета (raz.baste@yandex.ru).
ЯХУТЛЬ ЮРИЙ АСЛАНБИЕВИЧ - доктор исторических наук, доцент, кафедра истории России Кубанского государственного университета (a075ca@yandex.ru).
KASYANOV, VALERY V. - Doctor of History, Doctor of Sociology, Professor, Head of the Department of Russian History, Kuban State University ( culture@kubsu.ru).
BASTE, RAZIET Yu. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Russian History, Kuban State University (Krasnodar, Russia) (raz.baste@yandex.ru).
YAKHUTL', YURIY A. - Doctor of History, Associate Professor, Department of Russian History, Kuban State University (Krasnodar, Russia) (a075ca@yandex.ru).
УДК 94(47).084.5/6 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-4-79-85
ОБОРСКИЙ Е.Ю.
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ОБРАЗА ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В СОВЕТСКОМ МАССОВОМ СОЗНАНИИ В 1920-1930-Е ГГ.
Ключевые слова: Великая российская революция 1917 г., Северный Кавказ, Гражданская война, массовое сознание, советская литература,
В статье рассмотрены особенности формирования образа революции 1917 года и гражданской войны в советской литературе 1920-1930-х гг. Раскрывается последовательность действий власти - от организации исторических исследований - до создания художественных произведений. Особое внимание уделено анализу отражения проблемы в творчестве известных советских писателей - А. Серафимовича и А. Веселого. Показано, что современниками художественные произведения зачастую воспринимались как историческая литература. Такое смешение было характерно для 20-30-х гг., когда еще не было обширного слоя исторических трудов, когда многие были очевидцами тех событий, которые они описывали, когда воспоминания, рассказы, повести, очерки сливались в одну большую массу общей литературы по теме революции и Гражданской войны. Автор отмечает, что формирование необходимого исторического материала шло поэтапно: аккумулируя воспоминания, писались первые статьи и обзорные книги, затем создавались художественные произведения, позже выходили научные и научно--популярные труды, которые могли вносить коррективы в романы и повести. Произведения художественной литературы и кинофильмы многомилионно тиражировали, формировали и закрепляли необходимые идеологемы.
OBORSKIY, E.Yu.
FEATURES OF FORMATION OF THE IMAGE OF THE CIVIL WAR IN THE NORTHERN CAUCASUS IN THE SOVIET MASS CONSCIOUSNESS IN 1920-1930-IES
Key words: Great Russian Revolution of 1917, North Caucasus, Civil War, mass consciousness, Soviet literature.
The article considers the features of the formation of the image of the 1917 revolution and the civil war in Soviet literature of the 1920-1930-ies. The sequence of actions of the authorities is revealed - from the organization of historical research - to the creation of works of art. Particular attention is paid to the analysis of the reflection of the problem in the works of famous Soviet writers - A. Serafimovich and A. Vesely. It is shown that works of art were often perceived by contemporaries as historical literature. Such confusion was characteristic of the 20-30-ies, when there was still no vast layer of historical works, when many were eyewitnesses of the events that they described, when memories, stories, stories, essays merged into one large mass of general literature on the topic. revolution and Civil War. The author notes that the formation of the necessary historical material proceeded in stages: accumulating memories, the first articles and review books were written, then works of art were created, later scientific and popular science works were published that could make adjustments to novels and stories. Works of fiction and films were replicated by millions, formed and consolidated the necessary ideologemes.
