CC BY
129
РАЗДЕЛ VI. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ: АНАЛИЗ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ
УДК 304.4(470)"20"
Т. В. Шипунова
Культурное пространство потребительского общества и homo possible
Культурное пространство потребительского общества создает новые ценности и нормы, которые порождают сверхконкуренцию и существенно изменяют поведение и жизненные стратегии человека. Распространение потребительских ценностей вызывает к жизни «ассоциативную индивидуальность», поведения и деятельность которой характеризуются карьеризмом, потерей нравственных ориентиров, самозванством и др. Для того чтобы адаптироваться к условиям современного общества, требуется новый тип человека - homopossible («человека возможный»), который сможет принять принципиальную неустойчивость, нестабильность реальности.
Ключевые слова: модели развития, потребительское общество, культурное пространство, общество спектакля, самозванство, деперсонализация
Tatiana V. Shipunova
The cultural space of the consumer society and homo possible
The Cultural Space of the consumer society creates new values and norms which generate fierce competition and significantly alter the behavior and human life strategies. Dissemination of consumer values brings to life the «associative individuality». Its conduct and activities are characterized by careerism, loss of moral guidelines, imposture, etc. In order to adapt to the conditions of modern society require a new type of human being - homo possible («human potential»), which will be able to take a principled instability of reality.
Keywords: model development, consumer society, cultural space, society of the spectacle, imposture, depersonalization, homo possible
Введение: две модели развития общества
По мнению М. Эпштейна, XX в. продемонстрировал две модели развития: 1) «реализация возможностей» как сужения их до одной, желательной и обязательной реальности, следствием чего является отсечение других альтернатив, принесение их в жертву одной, реализуемой и требующей осмысления, - модель, осуществленная в Восточной Европе и Азии; 2) развитие не от возможного к реальному, а от реального к возможному - не случайно в Западной Европе и Северной Америке,
• Том 208 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 2 •
57
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
где эта модель была реализована, так часто применяется его квалификация как «общества возможностей»1.
В первой модели был востребован тип человека, умеющего произвести рациональный расчет своих ресурсов (материальных, финансовых, личностных, временных, информационных) для того, чтобы реализовать одну из возможностей. Для объяснения поведения человека этой модели наиболее подходила теория рационального выбора: от правильности расчетов homo rationalis зависели жизненный успех и перспективы в будущем. Другой отличительной чертой было понимание свободы, которая определялась как познанная необходимость. И хотя данное определение полностью уничтожает свободу, но, будучи вписанным в контекст теории рационального выбора, оправдывает себя через предписание рационального самоограничения и необходимость следования, прежде всего, нормам права. Объяснением этому является, по мнению некоторых авторов, то, что «мир европейского рационализма - это механизм, принципиально чуждый свободе, бездушно и внеличностно противостоящий человеку, который в своем бытии должен подчиняться действию всеобщих законов этого механизма»2. Рациональный расчет в поведении и деятельности превращает свободу в необходимость действовать в соответствии с навязанными извне целями и ценностями цивилизованного общества. Однако «следствием абсолютизации такой рациональности является имморализм, негативные аспекты научно-технического прогресса, питающего мизологию... и тоталитаризм». Она ведет «к крайностям абстрактного рационализма, чреватого самозванством, самодурством разума и насилием»3.
Вторая модель, соответствующая современному потребительскому (постмодернистскому) обществу, предполагает иную тактику поведения и деятельности человека. Человеку для актуализации одной из предлагаемых ему возможностей необходимо создать или изыскать ресурсы, обеспечивающие успех реализации возможности, которая, однако, через некоторое время может утратить свою актуальность и привлекательность и будет заменена стремлением к реализации другой (следующей) возможности. Свобода при этом понимается как возможность выбора или же происходит полный отказ от права человека на свободу. Что же происходит с человеком в обществе потребления? Какие тактики адаптации к быстро меняющимся условиям он выбирает? Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно обратить внимание на основные характеристики культурного пространства потребительского общества.
Потребительское общество и его культурное пространство
Для культурного пространства и реальности потребительского общества, прежде всего, характерно следующее:
- Изменение представлений о «хорошем»/«плохом», «нормальном»/ «девиантном» в разных дискурсах, среди которых наиболее значим, с нашей точки зрения,
58
• Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры • 2015 •
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
обыденный дискурс, поскольку он в большей степени, нежели другие, свидетельствует об изменении реальности (как конструкте «само собой разумеющегося»4), где и действует субъект. Это ведет к расширению интервала действия норм, позволяющему включать в «нормальное» те образцы поведения и деятельности, которые раньше вызывали если не применение санкций со стороны институтов формального контроля, то, по крайней мере, моральное осуждение и неприятие, или же рассматривались как «странные».
- Тотальная и неизбежная включенность всех граждан в потребительскую культуру (в силу проживания в данном обществе и воздействия на них средств коммуникации), которая одновременно создает условия для исключенности: по возможности покупать; по возможности приобретать модели, а не пользоваться серийными вещами; по предоставляемым шансам; по наличию других, кроме финансовых, ресурсов. Избежать давления ценностей потребительского общества сложно, поскольку потребление превращается в «виртуальную целостность всех вещей и сообщений, составляющих отныне более или менее связный дискурс»5. Счастливое исключение составляет лишь группа людей, добровольно отказавшихся от членства в обществе потребления и переносящих меньшее давление со стороны потребительской культуры.
- Протекание процесса потребления как «культурализованного» (Ж. Бодрий-яр) феномена, культура которого включает в себя, наряду с прочим, «новый гуманизм», который предполагает самоосуществление личности через управление его мотивацией, оправдание потребления и права пользования всем в жизни, обоснование нравственности доставления себе разного рода удовольствий и т. д. Причем «доставление себе удовольствия» касается преимущественно физического наслаждения. Рекламы, мягко сказать, на перегружены слоганами, в которых продвигались бы удовольствия интеллектуального или культурного характера. По сути дела, благодаря этой управляемости мотивацией, люди живут в эпоху, когда реклама становится доминантой социальной коммуникации. Она берет на себя «моральную ответственность за все общество в целом, заменяя пуританскую мораль гедонистической моралью чистого удовлетворения, создавая в лоне сверхцивилизованного общества как бы новую природность»6.
- Исключение человека из процесса созидания своей жизни, самореализации, самотворения. Оно осуществляется не только благодаря особым механизмам, действующим в сфере культуры, политики, морали, экономики, но и на уровне повседневной жизни посредством порождения и постоянного усиления отчуждения и лишения традиционных условий бытия человека. Один из классиков постмодернизма, Г. Дебор, хорошо представил этот феномен. По его мнению, исключение человека из собственной жизни проходит благодаря7: постоянному увеличению изощренности в разделении труда, когда человек, теряя целостность, становится придатком машины; созиданию не своей жизни, а независимой от человека мощи - Произ-
• Том 208 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 2 •
59
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
водства; отрицанию человека «товарным гуманизмом», для которого человек нужен только в качестве потребителя; движению банализации поведения, в котором «развитое потребление товаров внешне приумножило выбор ролей и объектов»8 (завуалировав тем самым главную навязываемую роль - быть потребителем); избыточному потреблению, затмевающему любую другую цель кроме приобретения товара; культуре, ставшей всецело товаром зрелищного общества и т. д.
Г. Дебор приходит к выводу: «Спектакль есть дурной сон закабаленного современного общества, который, в конечном счете, выражает лишь только его желание спать. И спектакль страж этого сна»9.
Потерянный человек и потери человека в потребительском обществе
З. Бауман считает, что история потребительского общества развивалась по линии «удовлетворение потребностей - удовлетворение мечтаний - удовлетворение желаний». При этом пик расцвета общества потребления достигается при удовлетворение желаний, который «завершает освобождение принципа удовольствия, очищая и избавляя его от последних помех со стороны „принципа реальности"»10. Реализация принципа удовольствия вызывает необходимость формирования «компетентности опытного и неутомимого покупателя», включенного в непрерывный забег, который становится истинным пристрастием и отметает как ненужное все другие цели и устремления человека. Таким образом, потребление изменяют не только человека, но и этику.
Изменение человека и человеческой этики в современном обществе связывают, прежде всего, с тем, что прежняя этика перестает соответствовать логике потребительского общества, которой чужды «внимание и осторожность, умеренность и аскетизм»11. На сцену выходит «эпоха очарования» (Х. Фергюсон12), культура которой порождает «ассоциативную индивидуальность», характеризующуюся «постоянной утратой связи между внутренней душой и внешней формой социальных отношений»13. Преодоление этого разрыва связано с поиском новой идентичности, приобретаемой в процессе самоидентификации. Но поскольку «задача, разделяемая всеми, должна выполняться каждым в совершенно разных условиях», то «она разделяет человеческие ситуации и стимулирует жестокую конкуренцию»14.
В стремлении к победе в конкуренции все средства хороши. Это может быть количественное увеличение потребления или статусное потребление, когда вещи несут в себе культурный код, указывающий на принадлежность человека к определенному классу, группе или на его социальный статус. Здесь вещи выполняют задачу самопрезентации человека или, иначе, управления впечатлениями (И. Гофф-ман15). Это может быть, например, стремление к карьере любыми способами. В этой борьбе побеждают те, кто умеет сохранять свои действия не связанными обязательствами, «свободными от норм и поэтому непредсказуемыми при нормативном регулировании. Люди, чьи руки развязаны, правят людьми со связанными
60
• Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры • 2015 •
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
руками; свобода первых - главная причина несвободы вторых, тогда как несвобода вторых - основной смысл свободы первых»16.
Еще одной техникой в конкурентной борьбе выступает самозванство, т. е. приписывание себе статусных ролей, заслуг, оправдание своего поведение необходимостью и/или высшими целями, «выдавание себя за»17. В условиях потребительского общества, когда человек становится товаром, проблема любой личности состоит в том, чтобы реализоваться как некоему индивидуальному проекту или бренду, для чего необходимо стать человеком вне культуры, способным «к мобильному переключению на адекватный культурный код, освоение различных многообразных способов жизни и жизненной компетентности». Победителем становится «„человек без свойств", еще не реализованный, не идентифицированный, не явленный»18.
Самопрезентация, самозванство, стремление продать себя как можно выгоднее на рынке, в свою очередь, заставляет людей «воспринимать мир как контейнер, полный объектов для одноразового использования; весь мир, - включая других людей»19 и применять особые техники фрагментации межличностных связях, сосредоточивая внимание на функциональной стороне отношений и потенциальных или реальных выгодах от них. Связи и партнерство в потребительском обществе «имеют тенденцию рассматриваться как вещи, которые нужно использовать, а не создавать, и с ними обращаются соответствующим образом; их оценивают по тем же критериям, что и все другие объекты потребления»20. В этом случае не идут на жертвы или не трудятся над сохранением отношений, напротив «это становится вопросом получения удовлетворения от готового к употреблению продукта»21.
Однако человек некоторыми своими сторонами «не входит в общество как элемент», он еще нечто22. Это нечто есть «для-себя-бытие», которое подразумевает стремление к трансцендентному опыту деперсонализации. Деперсонализация -это «опыт лиминальности как метафизический опыт свободы»23 (лиминальность: от liminality - переход системы из одного состояния в другое). Трансцендентный опыт заключается в приобщении к чему-то большому, «придающему высокий и глубокий смысл твоему существованию»24, он лежит в основе широчайшего спектра человеческой жизни: дружба, любовь, забота, познание, религиозный опыт, озарение, ритуалы, праздники как приобщения к знаменательным датам и событиям и т. д.25
В стремлении обрести трансцендентный опыт приобщения к чему-то, находящемуся над реальностью, вопреки реальности, больше, чем реальность, реализуется та часть человеческого «Я», которая не включена в социум, которая и есть «для-себя-бытие». Не может в полной мере препятствовать этому и потребительская культура. Как показывают некоторые исследования, у человека имеются индивидуальные устойчивые диспозиции, находящиеся в своих существенных проявлениях вне культуры. С этой точки зрения исследование культуры больше не является документированием того, как культура формирует личность. Вместо этого задается вопрос о том, «как взаимодействие культуры и личностных черт формирует пове-
• Том 208 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 2 •
61
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
дение индивидов и социальных групп. На уровне индивида этот подход предполагает, что установки, ценности, привычки и навыки - полный набор адаптационных свойств, развиваемых людьми, - вероятно, отражает вклад как индивида, так и культурного контекста»26.
Конечно, приобщение к добродетели - не единственная возможность испытания состояния трансцендентного сознания. Этот путь не самый легкий и его, видимо, выбирают те, кто имеет определенные склонности (индивидуальные диспозиции). Не является он и обязанностью, так как «принудительное служение добродетели, сознательное распоряжение актом принятия оказывается несвободой, поскольку нельзя „сделать" совесть, нельзя без веры, руководствуясь лишь волевым решением, совершить добродетельный поступок»27. Другая часть людей может избрать в качестве объекта такого опыта принадлежность к большой корпорации, или прикосновение к безграничной власти, или путь вхождения в трансцеденталь-ное состояние сознания при помощи определенных средств.
Homo possible: модели и характеристики
Современная реальность становится все более ускользающей от человека, приобретая черты поссибилизма, она может быть, а может и не быть, в ней «все скользит на грани „если бы", где одна возможность приоткрывает другую, а вся реальность состоит из чередования возможностей, которые сами по себе редко реализуются»28. Возможностный мир, с одной стороны, размывает идентичность, а с другой - принуждает искать новую, которая будет заменена следующей и т. д. Эта игра со своей идентичностью не может быть полностью реализована в повседневных отношениях, она лабильнее реальности, созданной и поддерживаемой в обществе в виде рутинных (и более или менее устойчивых во временных отрезках) практик, поэтому она находит новое пространство для своей реализации - виртуальность Интернета. Именно там формируются современные субкультуры, становящиеся материалом для идентичности. Именно там возможность предстает «не просто как еще нереализованный потенциал, а, скорее, как невозможность полной реализации, неизбывная открытость изменению»29.
Для того чтобы адаптироваться к условиям современного общества, требуется новый тип человека - homopossible («человека возможный»), который сможет принять принципиальную неустойчивость, нестабильность реальности. Такой человек должен быть готов к принятию на себя различных ролей, использованию разных способов достижения целей, быстрому реагированию на изменяющуюся ситуацию, ироничному отношению к себе, своим успехам и проигрышам и в конечном итоге -к абсурдному миру.
В адаптивно-конструктивном (самосохранительном) варианте homo possible должен приобрести черты свободного человека. Его свобода должна быть тесно связана с ответственностью, поскольку «свобода от мира не что иное, как ответ-
62
• Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры • 2015 •
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
ственность за него. Чем шире зона моего автономного поведения, тем шире зона ответственности. И наоборот: та сфера, которую я беру на себя, за которую ответствен, - и есть сфера моей свободы, а человек тем этичнее (свободнее-ответствен-нее), чем шире эта сфера»30. Человек ответственен, а потому свободен, а не наоборот. Мера ответственности определяет меру свободы. Это одновременно должно означать, что навязывание культурных ценностей общества потребления, зомби-рование людей на потребительство вовсе не фатально. Человек может принимать, а может не принимать культуру потребительского общества, главное - чтобы он сумел определиться с ответственностью (примером непринятия потребительских ценностей может служить движение дауншифтинга). В необходимости определения ответственности homo possible включает в себя и homo rationalis, поскольку ответственность - это мера принятия моральных обязательств за свои поступки перед собой, окружающими людьми и обществом в целом, а также просчитывание негативных последствий своих поступков для названных субъектов с целью непричинения или минимизации возможного вреда. (Не случайно на Западе при работе с разного рода неблагополучием все большее распространение получает концепция эмпауэрмента (от empowerment, букв. - придание внутренней силы), направленная на предоставление клиентам полномочий самостоятельно выбирать пути решения проблем и нести ответственность за принятые решения).
Разумеется, адаптивно-конструктивная (самосохранительная) модель homo possible представляет собой идеальный тип. Реализация этой модели требует наличия достаточных ресурсов, которые, с одной стороны, должны постоянно обновляться и пополняться, с другой, не могут пополняться сами собой, поскольку «пряников на всех не хватает». Модусами данного типа будут модели, ограниченные в возможностях, шансах использования возможностей (по времени, полноте и завершенности), а также той или иной степенью развитости стремления к свободе и ответственности. И все они имеют риски совершения девиаций (разной степени деструктивности и дезадаптивности). Кроме того, одно из важнейших отличий общества потребления и спектакля - это порожденная им потребность (или желание) быть включенным в процесс реализации возможностей, потребность поиска себя в этом процессе, развоплощения индивидуальности в вариативной реальности, которая к тому же должна быть увидена всеми (процесс «шоуизации жизни»). Отсюда популярность разного рода реалити-шоу, написания мемуаров, в том числе, и не лучшими представителями рода человеческого, психологический эксгибиционизм авторов дневников в Интернете, нарастание числа скандальных историй с участием разных «героев» в СМИ и т. д. и т. п. Человек в таком обществе боится одиночества, ему нужна толпа, события. Для того чтобы почувствовать себя полноценным в возможностном мире, человек должен все время изменяться (любыми средствами), в его жизни постоянно должно что-то происходить, что давало бы ему ощущение проявленной индивидуальности, продемонстрированной другим, увиденной
• Том 208 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 2 •
63
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
другими и оцененной ими. И если это требование не представляется возможным реализовать в легитимной сфере, то человек начинает реализовываться в нелегитимной, или выбирает «социальное небытие» (дезадаптивно-деструктивные или саморазрушительные модели homo possible). Так, например, трансцендентный опыт свободы, будучи эмоционально чрезвычайно привлекательным, может вызвать к жизни попытки его легкого достижения с помощью алкоголя, наркотиков, психоделиков31. Другой пример - самозванство как поиск идентичности в цивилизации возможного. Самозванческая самопрезентация, нацеленная в конечном счете, на самоидентификацию, может распространяться от принятия на себя вымышленной роли в Интернете до поиска идентичности на материале агрессивной субкультуры, которые предоставляют пользователям Интернета богатый материал для оправдания насилия, нарушений норм морали и потребительского отношения к жизни.
Заключение
В потребительской культуре России при помощи брендинга, маркетинга, шо-уизации предлагается все больше возможностей в разных и вполне легитимных сферах жизнедеятельности. Однако большинство населения не имеет достаточных ресурсов для реализации этих возможностей, что означает невозможность (исключение) проживания, актуализации собственной жизни, потенциированной самим человеком, вернее, той его частью, которой он «для-себя-бытие» (Г. Зиммель). Жизнь превращается в скучную, монотонную, однообразную рутину, усугубленную неустроенностью, неблагополучием, несправедливостью, бесперспективностью существования и т. д. Этот недостаток с успехом устраняется за счет тех же брендинга, маркетинга, шоуизации, предлагающих шансы и возможности воплощения себя в нелегитимной реальности. Более того, нелегитимные социальные институты (наркобизнес, преступные банды, различные субкультуры, владельцы сомнительных интернет-сайтов, форумов и т. д.) имеют и - главное - тратят на продвижение своих предложений гораздо больше денег, чем легитимные социальные институты. И обработанный различными завлекалками человек принимает предлагаемый ему шанс почувствовать себя участником жизни. Судя по тому, с какой скоростью в России происходит «банализация социального поведения», следует лишь надеяться, что зарождающийся homo possible продолжит искать пути творческого самовыражения, не разрушая основ общечеловеческой культуры и преодолевая прогноз постмодернистов на самоуничтожение человечества.
Примечания
1 Тульчинский Г. Л. Постчеловеческая персонология: новые перспективы свободы и рациональности. СПб.: Алетейя, 2002. С. 93
2 Тульчинский Г. Л. Самозванство: феноменология зла и метафизика свободы. СПб.: Изд-во РХГИ, 1996. С. 115.
64
• Труды Санкт-Петербургского государственного института культуры • 2015 •
Раздел VI. Социокультурные изменения и экономическое развитие: анализ взаимовлияния
3 Тульчинский Г. Л. Постчеловеческая персонология. С. 70-71.
4 Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998.
5 Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 2001. С. 213.
6 Там же. С. 200.
7 Дебор Г. Общество спектакля. М.: Радек, 2000. С. 17-58.
8 Там же. С. 25.
9 Там же. С. 15-16.
10 Бауман З. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008. C. 83.
11 Там же. С. 89
12 Ferguson H. Glamour and the end of irony // The Hedgehog rev. 1999. Fall.
13 Бауман З. Указ. соч. С. 96.
14 Там же. С. 99.
15 Гоффман И. Представление себя другим // Современная зарубежная социальная психология: тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984.
16 Бауман З. Указ. соч. C 130.
17 Тульчинский Г. Л. Новая антропология: персонология: самозванство или личность как автопроект? // Нева. 2010. № 6.
18 Там же. С. 147
19 Бауман З. Указ. соч. С. 175.
20 Там же. С. 176.
21 Там же. С. 176.
22 Зиммель Г. Как возможно общество? Человек как враг // Социол. журн. 1994. № 2. С. 107-108.
23 Тульчинский Г. Л. Деперсонализация // Проективный философский словарь: новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003. С. 89.
24 Там же.
25 Там же. С. 95.
26 Хофстеде Г., МакКрэй Р. Р. Возвращаясь к обсуждению личности и культуры: связь личностных черт и культурных осей // Социол. журн. 2010. № 4. С. 13.
27 Кришталева Л. Г. Философия и этика поступка: структура и значение поступка в различных культурно-исторических обстоятельствах: опыт реконструкции. М.: ИФРАН, 2010. С. 91.
28 Тульчинский Г. Л. Постчеловеческая персонология. С. 93.
29 Там же. С. 94.
30 Тульчинский Г. Л. Инорациональность // Проективный философский словарь: новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003. С. 140.
31 Тульчинский Г. Л. Деперсонализация. С. 96.
• Том 208 • Социология культуры: опыт и новые парадигмы • Часть 2 •
65
