CC BY
280
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2011. № 5
Л.В. Кошман
(доктор ист. наук, главный научный сотрудник лаборатории истории культуры
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ КАК ФАКТОР
ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
В статье рассматривается проблема сохранения культурного наследия в ее историческом аспекте: прослеживается возникновение в России «охраны старины» и развитие этой практики в XIX — начале XX в. Культурное наследие рассматривается как фактор исторической памяти и важная составляющая общественного сознания.
Ключевые слова: культурное наследие, общественное сознание, охрана древностей в дореволюционной России.
The article analyses the problems of cultural heritage in its historical aspect. It covers the birth of Russia's movement for preservation of the old and the development of this practice in the 19th — early 20th cent. Cultural heritage is perceived as a factor of historical memory and as an important component of public conscience.
Key words: cultural heritage, public conscience, preservation of the old in the Pre-Revolutionary Russia.
* * *
Память о своем прошлом составляет одно из богатств народа — его культуру.
Ю.М. Лотман
Культурное наследие — понятие, сегодня прочно закрепившееся в общественном и научном сознании. В мае 2002 г. был, наконец, принят закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры)»1. История появления такого закона давняя, начало ее относится еще к концу XIX в.
В современном научном, общественном понимании культурное наследие представляет совокупность национальных культурных ценностей, материализованных в научных открытиях, произведениях искусства, словесности, памятниках архитектуры, в сохранении культуры языка. К объектам культурного наследия относится
* Кошман Лидия Васильевна, тел.: (495) 939-20-56; e-mail: [email protected]
1 Охрана и использование памятников культуры: Сборник нормативных актов и положений. М., 2004. С. 160—168. См. также правительственные акты: Об особо ценных объектах национального наследия России; Положение об особо ценных объектах культурного наследия народов Российской Федерации // Музееведческая мысль в России XVIII—ХХ веков. Сб. документов и материалов. М., 2010. С. 900—901, 909—919.
также исторически сложившаяся архитектурно-пространственная среда некоторых городов России, которые в современном законодательстве получили статус «исторических поселений»2.
Вне связи со своим культурным прошлым нация, народ обедняет свой интеллектуальный и творческий потенциал. Поэтому национальное наследие, в котором заключена историческая память народа, — это самоидентификация, культурный код нации. Это часть материальной и духовной культуры, созданная прошлыми поколениями, выдержавшая испытание временем и передающаяся поколениям как наиболее ценное достояние.
Понимание важности знаний о своем культурном историческом прошлом не возникло только сегодня, как это часто утверждают публицисты. Российское общество никогда не было «Иваном, не помнящим родства». Уже в XIX в., особенно к концу этого столетия проблема культурного наследия серьезно беспокоила общественность; не была к ней безразлична и власть.
Проблема охраны древностей возникает в эпоху Просвещения, когда наряду с ориентацией на античное наследие, пожалуй, впервые проявляется внимание к «естественному человеку». Эта идея лежала в основе просветительства как идеологемы этого времени. В эпоху Просвещения появляется интерес к народной культуре, духовному богатству предков, которое следует помнить и изучать. А.Н. Радищев одним из первых высказал мысль о русских песнях как о выражении «души народа». В публицистике и литературной критике рубежа ХУШ—ХГХ вв. подчеркивалось, что «полезно иметь сведения о своих предках», «приучать россиян к уважению собственного, вникать в характер русского народа, в дух российской древности». В начале XIX в. в образованном обществе внимание к старине и народности было своеобразным элементом «гражданской добродетели». М.Н. Муравьев по этому поводу писал в 1810 г.: «...не знать особенностей народных — есть то же, что быть иностранцем». Через несколько десятилетий М.П. Погодин также высказался о «непременности охраны прошлого. Всякое примечательное место, — писал он в 1841 г., — должно быть описано, сперва хоть как-нибудь, а потом лучше и лучше»3. В данном случае историк имел в виду сохранение не только отдельных памятников архитек-
2 Этот список насчитывает только 41 город: Азов, Арзамас, Астрахань, Бело-зерск, Великий Устюг, Верхотурье, Владимир, Вольск, Выборг, Галич, Гороховец, Дербент, Елабуга, Елец, Енисейск, Зарайск, Иркутск, Касимов, Каргополь, Ки-нешма, Коломна, Кострома, Крапивна, Кяхта, Осташков, Плес, Ростов, Санкт-Петербург, Смоленск, Сольвычегодск, Старочеркасская, Суздаль, Таганрог, Томск, Торжок, Торопец, Тотьма, Тутаев, Чистополь, Шуя, Ярославль.
3 История русской культуры IX—XX веков. М., 2006. С. 144—145; Памятники архитектуры в дореволюционной России: Очерки истории архитектурной реставрации. М., 2002. С. 43.
туры, а целой архитектурно-пространственной среды, будь то город или сельское поселение.
Эта важная мысль в понимании содержания культурного наследия уже существовала во взглядах просвещенных людей России в середине XIX в. И.И. Пушкарев, один из исследователей городов Петербургской губернии в 30-е гг. XIX в., был убежден, что «мы должны смотреть на каждый город России как на живой исторический памятник ее минувшего и настоящего бытия, как на богатое наследство, дошедшее к нам как воспоминание о предках»4.
Одной из проблем культурного наследия является культура языка, соотношение новаций и традиций в его развитии. Сегодня — это без преувеличения одна из кардинальных проблем нашей культурной жизни. Принципиально важной в этом отношении является позиция М.В. Ломоносова, который впервые обратил внимание на необходимость сохранения преемственности в языковой культуре при неизбежном появлении в ней новаций. В 1758 г. в работе «Предисловие о пользе книг церковных в Российском языке» он наряду с введением в литературный язык «трех штилей» (высокий, средний, низкий), известных еще в эпоху античности, считал недопустимым полное устранение в русском литературном языке церковнославянизмов, которые «вошли в обычай», стали «нам ныне приятны и полезны»5.
При таком понимании развития русского литературного языка не совсем ретроградной выглядит позиция А.С. Шишкова, также защищавшего идею сохранения национальных корней в языке6. В данном случае Шишков выступал как последователь Ломоносова. Правда, часто его предложения «языковой замены» доходили до абсурда.
Традиция как наследование культуры является универсальной для характеристики духовной жизни общества. Но способ передачи этой традиции был исторически изменчивым. В основе его лежат различные средства трансляции культуры, которые находятся в зависимости от уровня культуры общества. Процесс познания наследия исторически менялся в зависимости от способов и форм трансляции культурного прошлого, передачи знаний потомкам — от устной передачи обычаев, былин, песен и т.д. до трансляции культурной традиции через современные информационные носители, начиная от книги и кончая Интернетом.
4 Пушкарев И.И. Историко-географическое описание городов С.-Петербургской губернии. СПб., 1837. С. 3.
5 Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 7. Труды по философии. Л., 1952. С. 588, 895.
6 См.: Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка. СПб., 1803.
Более богатый культурный опыт народа, модернизация форм трансляции культурного наследия способствует тому, что оно выступает уже как факт общественного сознания, формируется осознанное понимание ценности культурного наследия, важности его изучения. Культурное наследие становится фактом исторической памяти.
Исторический аспект изучения культурного наследия, в частности в России, в значительно меньшей степени интересует исследователей, чем современное состояние этой проблемы.
В данной статье основное внимание уделяется рассмотрению именно исторического аспекта проблемы: наследие рассматривается как составляющая общественного сознания в XIX — начале ХХ в., анализируются некоторые меры правительства, предпринимаемые к «охране старины».
Это время оставило нам правительственные акты, направленные на сохранение старинных зданий. Оно характеризовалось также активизацией общественности в этой области культурной жизни. Претерпело эволюцию содержание самого понятия «культурное наследие», или «охрана старины» — термин, более соответствующий той эпохе.
От первоначально «штучного» подхода к наследию, внимания к отдельным памятникам архитектуры, гражданским и культовым зданиям главным образом в столицах и некоторых губернских городах, в среде научной и художественной интеллигенции формировалось новое содержание этого субъекта культуры; толкование его включало архитектурно-пространственную среду города или иного поселения. Такой взгляд на культурное наследие существовал уже в конце XIX в.
Вторая половина XIX — начало ХХ в. — время активного участия общественности, научной и художественной, в изучении и сохранении культурного национального наследия. Этот процесс становился осознанным; он опирался уже на исторические знания, многочисленные археологические открытия, имевшие место в это время.
На рубеже веков более активной становится деятельность научных обществ, прежде всего архитектурных, археологических по выработке мер защиты культурного наследия. Археологическая комиссия (существовала с 1859 г. при Министерстве императорского двора) в записке, составленной в марте 1898 г., предлагала для охраны памятников старины создать при губернских статистических комитетах особые отделения, которые «ведали бы местные древности, т.е. заботились бы о постепенном приведении их в из-
вестность, об охранении их, о собирании». Члены Комиссии обосновывали такую необходимость «пробуждающимся теперь в провинциальном обществе большим... вниманием к отечественным древностям, учреждением ученых архивных комиссий, археологических обществ, кружков, музеев»7.
Показателем растущего в обществе внимания к национальному культурному наследию, понимания необходимости его сохранения и изучения становились музеи. В начале ХХ в. разнообразные по профилю, они были почти в 100 городах Европейской России. Отличительной чертой музейного дела стало появление музеев в провинции. «В наше время, — писал в 1887 г. П.В. Алабин, историк и краевед, основатель музеев в Самаре, Вятке, Севастополе, — благоустроенный город без публичного музея как бы немыслим»8. К началу Первой мировой войны число музеев в России приближалось к 5009.
Музейное дело связывалось с инициативой общественности, деятельностью научных обществ. В обществе возникало понимание, что «развитие и процветание музеев <...> находится в зависимости от <...> демократизации просвещения, блестящего развития наук и особенно естествознания <...> музей, являясь популяризатором знания в широкой среде, учит общество ценить и понимать смысл кажущихся привычными предметов <...> пробуждает в широкой среде общественное самосознание, сознательную любовь к окружающему, своей малой, провинциальной родине, затем к своему отечеству»10.
Неповторимость отечественного культурного прошлого и важность его сохранения хорошо осознавались в кругу образованных людей, прежде всего художественной интеллигенции. «Слишком драгоценное наследство имели мы в виде прошлых веков русской старины, наследство мало известное (написано в 1912 г. — Л.К.), неизученное, но таящее в себе и новые формы, и идеи»11. Как писал историк и краевед Н.П. Анциферов, «перед европейской войной (Первая мировая война. — Л.К.) русское общество переживало расцвет любви к своему прошлому. После посещения малых горо-
7 Охрана памятников истории и культуры в России. XVIII — начало XX в. Сб. документов. М., 1978. С. 150.
8 Цит. по: Сундиева А.А. Музеи // Очерки русской культуры XIX в. Т. 3. М., 2005. С. 615.
9 Музейная энциклопедия. Т. 1. М., 2001. С. 41—42.
10 Могилянский Н.М. Областной или местный музей как тип культурного учреждения. Пг., 1917. С. 304—305, 310. Автор — ученый-этнограф, работал в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого с 1910 по 1918 г., возглавлял отдел этнографии Русского музея.
11 Семенов В.Н. Благоустройство городов. М., 1912. С. 2.
дов Италии и Германии русские люди стали замечать те культурные богатства, которые наполняли русскую провинцию»12.
В защиту старины, в частности Северной столицы, выступили художники «Мира искусств» А.Н. Бенуа, И.Э. Грабарь, архитектор И.А. Фомин, которые впервые обратили внимание на необходимость бережного отношения к архитектурным памятникам сравнительно недавнего прошлого — XVIII—XIX вв. В их взглядах прослеживается понимание культурного наследия города как исторически сложившейся среды, «которую следует сохранять во всей ее совокупности»13.
В 1909 г. в Петербурге при Академии художеств возникло Общество защиты и сохранения в России памятников искусства и старины. Председателем его был избран вел. кн. Николай Михайлович, товарищем председателя — И.А. Бенуа, секретарем — Н.Н. Врангель. Общество ставило целью «защищать памятники искусства и старины, имеющие художественное, бытовое и историческое значение, от разрушения и искажения, а также сохранить их в России»14. Противопоставляя себя Археологической комиссии, которая занималась в основном сохранением культурного наследия допетровского времени, члены Общества подчеркивали необходимость «поддержки всех памятников, независимо от эпохи их создания». Предполагалось провести регистрацию памятников и художественных собраний, находящихся в России15.
Помимо Петербурга отделения Общества существовали в Смоленске, Туле, Казани, Ростове Великом. В основном членами его были представители российской аристократии, художники, архитекторы. Деятельность этого Общества выражалась главным образом в издании специальных книг и журналов, устройстве выставок, чтении лекций «для развития в массах уважения и любви к предметам старины». В числе значительных дел Общества была реставрация Рождественского собора Ферапонтова монастыря с фресками Дионисия.
Реставрационные работы в начале ХХ в. проводило и Московское археологическое общество, основанное в 1864 г. Благодаря этим усилиям были сохранены такие художественные сокровища России, как церковь Покрова на Нерли во Владимире, Успенский собор «на городке» в Звенигороде с фресками Андрея Рублева, одна из деревянных церквей в Кижах.
12 Анциферов Н.П. «Непостижимый город...». Л., 1991. С. 175.
13 Градостроительство России середины XIX — начала ХХ века. М., 2004. С. 302.
14 Устав Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины. СПб., 1910. С. 5.
15 Отчет о деятельности Общества. СПб., 1912. С. 5—6.
Жизнь памятника неотделима от жизни общества; оно его оценивает, сохраняет или отвергает. Поэтому так важен культурный уровень социума, необходимый для объективного отношения к своему культурному наследию.
Не менее значимым фактором в «охранении старины» является политика правительства, которая всегда содержит идеологическую составляющую в оценке культурного прошлого. Идеологический компонент особенно сильно проявлялся в советский период, но нельзя сказать, что он совсем отсутствовал в императорской России.
Правительственная программа по выявлению состояния архитектурных памятников в России впервые была сформулирована в документах эпохи Николая I; сам император уделял большое внимание сохранению и поддержанию древних сооружений, прежде всего являвшихся символом российской государственности. Он лично следил за восстановлением Дмитровского собора во Владимире, которое проводилось в 1830-е гг., давал рекомендации по реставрации старых зданий. В одной из резолюций на всеподданнейшем докладе министра внутренних дел в 1827 г. Николай написал: «Разрушать их не должно, но и чинить ненужного не надобно: а поддерживать одне ворота или такие здания, в которых есть нужные помещения»16.
В 1826 г. губернаторам был разослан циркуляр Министерства внутренних дел «О доставлении сведений о памятниках архитектуры и о воспрещении разрушать их». В нем предписывалось предоставлять данные о городах, в которых есть «остатки древних замков и крепостей или других зданий старины», а также «в каком они ныне положении находятся». Циркуляр, следуя «воле императора», строжайше запрещал «таковые здания разрушать», ответственность за выполнение этого предписания возлагалась на «начальников городов и местных полиций»17. На счет городов относились и «издержки на исправление и поддержание древних зданий», и только «при недостаточности городских сумм» средства выделяла казна18.
Это правительственное указание фактически было воспроизведено в циркуляре министра внутренних дел 1901 г. Судя по его содержанию, список всех имеющихся в губерниях памятников старины к этому времени так и не был составлен19.
16 Охрана культурного наследия России. XVIП—ХХ вв. Т. 1. М., 2000. С. 99.
17 Там же. С. 97. В Центральном историческом архиве Москвы (ф. Комитета о городском хозяйстве) есть сведения, подтверждающие знакомство местных властей с этим циркуляром (ЦИАМ. Ф. 166. Оп. 2. Д. 40. Л. 12—12об.).
18 Охрана культурного наследия. С. 120. Это положение было записано в Уставе строительном 1857 г., сохранилось оно и в Городовом положении 1892 г.
19 Охрана культурного наследия. С. 187—188.
И все же следует отметить, что в России до революции существовал государственный орган охраны памятников архитектуры. Надзор за ними осуществляла с 1889 г. Императорская археологическая комиссия.
Еще во второй половине XIX в. рассматривался и вопрос о необходимости закона об охране культурного наследия. Инициатива в данном случае исходила от общественности. В 1869 г. Московское археологическое общество предложило рассмотреть проект Положения об охране древних памятников, к которым, по мнению членов Общества, относились памятники архитектуры, включая здания, городища, курганы; памятники живописи (иконы, стенопись), ваяния, мелкой пластики, памятники письменности (рукописи, старопечатные книги). Как видно, реестр культурного наследия был достаточно многообразным. Проект был одобрен II Археологическим съездом в 1871 г.; для реализации проекта предполагалось создание комиссии. Однако всегда существовавший «остаточный принцип» расходов на культуру в государственном бюджете не позволил организовать работу такой комиссии.
В 1877 г. министр финансов М.Х. Рейтерн сообщил министру народного просвещения Д.А. Толстому об отказе «из сумм Государственного казначейства означенного расхода» и предложил отложить учреждение «означенной комиссии до более благоприятного времени»20.
Активная деятельность общественности по выработке закона о культурном наследии возобновилась в 1900-е гг. В 1911 г. проект закона об охране национальных древностей был передан для обсуждения и принятия в Государственную думу. Однако после многочисленных «обсуждений», «согласований», продолжавшихся не один год, проект в 1916 г. был возвращен в Министерство внутренних дел «на доработку»21.
В России к 1917 г. так и не появился закон, регламентировавший сохранность памятников старины, не сформировалась система государственной охраны древностей, не было и закона о запрещении вывоза культурных ценностей. Многочисленные попытки общественности решить эти проблемы не были поддержаны «коронной администрацией».
В заключение хотелось бы повторить соображения, высказанные на Всероссийском съезде художников, на котором в декабре 1911 г. обсуждался Закон об охране древностей.
«Памятники старины не только собственность отдельных ведомств, учреждений и лиц, но драгоценное состояние всего народа <...>
20 Там же. С. 136, 140, 158.
21 Там же. С. 375.
Памятники старины прежде всего говорят художественному чувству и чувству истории <...> В России великое богатство памятников, в большинстве разрушающихся. Поэтому именно сейчас необходима самая напряженная работа по их охране и поддержке <...> Ответственность в охране памятников старины перед культурой, искусством, будущими поколениями велика».
Список литературы
1. АнциферовН.П. «Непостижимый город.». Л., 1991.
2. Градостроительство России середины XIX — начала ХХ века. М.,
2004.
3. История русской культуры IX—XX веков. 4-е изд. М., 2006.
4. Могилянский Н.М. Областной или местный музей как тип культурного учреждения. Пг., 1917.
5. Музейная энциклопедия. Т. 1. М., 2001.
6. Охрана культурного наследия России. XVШ—ХХ вв. Т. 1. М., 2000.
7. Памятники архитектуры в дореволюционной России. Очерки истории архитектурной реставрации. М., 2002.
8. Пушкарев И.И. Историко-географическое описание городов С.-Петербургской губернии. СПб., 1837.
9. Семенов В.Н. Благоустройство городов. М., 1912.
10. Сундиева А.А. Музеи // Очерки русской культуры XIX в. Т. 3. М.,
2005.
Поступила в редакцию 27 апреля 2011 г.
