CC BY
104
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
УДК 17
Полякова Л.В. (Воронеж, ФГБОУ ВПО «ВГЛТА») Тел.: (473) 249-98-44, e-mail: polyakova larisa [email protected]
«КУЛЬТУРНОЕ ГНЕЗДО» КАК ФЕНОМЕН ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье рассматриваются возможности и особенности реализации философского процесса в России в рамках деятельности философских центров, за которыми закрепилось название «культурные гнезда». Совершая краткий обзор деятельности «воронежского культурного гнезда», автор обращается к феномену «воронежского текста русской философской культуры.
Ключевые слова: «культурное гнездо», «Воронежский текст русской философии», литературоцентричность русской философии, отчий край.
Своеобразным маркером, определяющим в целом уровень развития духовной культуры общества и ее перспективы, была и остается философия. Однако компетентные оценки ее современного состояния в России сводятся к констатации серьезных проблем, возникших перед философской общественностью нашей страны. Современный автор М. Р. Зобова очень хорошо выразила общее умонастроение в следующих словах: «Сейчас такое время, что размывание, расшатывание старых идеалов философствования достигло некоторого предела, кульминации. Сегодня наблюдается некая философская полифония, концептуальный хаос. Каждый норовит критиковать старые идеалы, у каждого свое видение мира, во многом не совпадающее с видением коллег. ... Сейчас мировая философия стоит на пороге формирования нового идеала, новой философской структуры. Начинается процесс иерархизации. Будут трещать кости, падать крепости, рушиться идеалы. Какие социальные силы станут носителями новой волны, творцами единого идеала? Или его не будет? Какие принципы миросозерцания, «мирозвучания» и «мирослышания» будут положены в основу нового идеала?»[8, с. 90 - 91].
Думается, что ситуация все же не безнадежна, поскольку в современной философии культуры чувствуется тоска по идеалу. Как бы высокопарно это не звучало, но духовно-интеллектуальное состояние современного человека таково, что он уже устал от реалитивизма, иронии, деидеологизации, деконструктивизма и прочих клише
«постмодернистской культуры, которая ничего, кроме хаоса и безответственной игры в «остатки смыслов», произвести не может. Этический императив времени настоятельно требует поворота к фундаментальным смыслам и ценностям философии и культуры.
Выполнение этого требования во многом может быть связано с деятельностью центров философской жизни России, которые могут быть названы «культурными гнездами». Именно там сохранился, пульсирует живой интерес к отечественному философскому наследию, там происходит ее творческое развитие.
Культурное сознание русского народа еще в древности выработало в ценностном и эмоциональном планах весьма активную и логически обусловленную метафору отеческого гнезда, которая часто использовалась в литературе. Очевидно, что совершенно не случайно входит она и в научный обиход. Исследователи Е.И. Дергачева - Скоп и В.Н. Алексеев указывают, что впервые термин «культурное гнездо» было предложено Н.К. Пиксановым в трудах 1913 - 1923 гг. Ученый говорил об областных духовных центрах, которые поэтапно формировались в русской культуре и снимали ее традиционную двуцентровость на Москве и Петербурге. Н.К. Пиксанов считал, что изучение этих центров поможет открыть определенные пласты культуры провинций и это изучение необходимо включать в планы краеведческой работы для последующего использования в описании целостного творческого процесса. Если Пиксанов имел в виду, прежде всего, литературную деятельность, то его последователь, историк-энциклопедист И.М. Гревс подчеркивал важность расширения понятия «культурное гнездо» и распространения его на другие сферы духовной культуры. По мнению Гревса, «внимательное и беспристрастное изучение переданного культурным гнездом наследия даст понять, что в нем живут начала, подготовившие новое, и в следах его хранятся блага, еще не использованные» [5].
Е.И. Дергачева - Скоп и В.Н. Алексеев понимают под культурным гнездом некий концепт, обладающий удивительными возможностями в рассмотрении местной локальной культуры в качестве генетической основы всех культурных традиций, не только не отменяющей единство русской культуры как целого, но и выводящей ее на качественно новый уровень. Культурное гнездо, таким образом, должно стать средством, с одной стороны, преодоления политики централизующего геноцида, а с другой стороны, выработки, актуализации и трансляции культурного наследия; при этом, по мнению исследователей, в центр данного концепта следует поставить человека, создателя культурного гнезда, хранителя, питомца [5].
В настоящее время данный термин в его смысловой полноте, как воплощение «духа места», оказывается весьма актуальным и востребованным. Он является ключевым в рамках различных дисциплин, например, экономической и социальной географии России,
культурологии, философии культуры, искусствоведения и т.д. В ракурсе культурного гнезда проводятся диссертационные исследования, вскрывающие такие срезы провинциальной культуры, которые связаны с жизнью театров, музеев, литературы, периодической печати и т. д.
Одним из «культурных гнезд» современной российской философии является «Российский научно-образовательный центр исследований наследия В.С. Соловьёва» (Соловьевский семинар), который проходит 12 лет в Иваново под руководством проф. М.В. Максимова. В рамках данного проекта издается ежеквартальный журнал «Соловьёвские исследования».
Заседания Соловьёвского семинара проходят при поддержке крупнейших научных центров России (МГУ, СПбГУ, институт философии РАН, Общество историков русской философии им. В.В. Зеньковского, Российское философское общество). В 2009 году заседание Соловьёвского семинара было посвящено открытию нового проекта «Культурные гнезда России», где состоялась презентация Межрегионального научного центра по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и П.А. Флоренского. Культурное гнездо, таким образом, должно представлять собой, по мысли организаторов, духовный центр, географически обусловленную организацию, где ведутся исследования на благо философской культуры нашей страны.
Крупным центром, развивающим традиции русской философии, является «Музей-библиотека Н.Ф. Федорова» (Москва) и организуемые на ее основе «Федоровские Чтения», которые проходят более 20 лет. Здесь исследуются преимущественно философские идеи Н.Ф. Федорова. Однако проблемное поле «Федоровских Чтений» не ограничивается изучением творчества Федорова, но включает в себя практически все персоналии русской философии и ее основные темы и идеи. В целом это мероприятие можно охарактеризовать как реальное дело по возрождению духовных смыслов отечественной философии.
Одним из важнейших аспектов «Федоровских чтений» является исследование вопроса о возможностях влияния русской философии на современный духовно-нравственный кризис. В этом контексте рассматриваются идеи ноосферной философии в рамках современного информационного общества. В частности, рассматривается проекция Федоровских идей в современную науку, культуру, педагогику, музейное и библиотечное дело. Вопросами эстетики и этики в философии Федорова занимаются такие исследователи, как А.Г. Гачева, С.Г. Семенова, В. Меденица, О.С. Пугачев, Е.М. Титаренко, В.Н. Назаров, М. Шибаева и др.
Из многообразной палитры философской жизни России необходимо выделить еще одно мероприятие, на котором происходит важная работа по исследованию и творческому
развитию фундаментальных идей русской философии. Это Историко-методологический семинар «Русская мысль» под руководством проф. А.А. Ермичева (Санкт-Петербург), действующий на базе Русской Христианской Гуманитарной Академии с апреля 2005 года. Он продолжает традиции публичных Религиозно-философских обществ Москвы, Санкт-Петербурга и Киева начала XX века.
В работе семинара принимают участие известные специалисты по истории русской философии: М.А. Маслин, А.Г. Гачева, Ф.И. Гиренок, (Москва), К.С. Пигров, А.А. Корольков, А.Л. Казин, В.Н. Сагатовский, К.Г. Исупов, (Санкт-Петербург), В.В. Варава (Воронеж), М.В. Максимов (Иваново), А.В. Усачев (Елец) и др.
Тематическая широта данного семинара распространяется как на многие традиционные вопросы русской философии и духовной культуры, так и на ее неосвоенные области, связанные с реалиями современной жизни. Например, М.А. Маслин обращает внимание на недопустимость ограничения общественного звучания русской философской мысли. Посетив за последние 20 лет более ста конференций по русской философии, исследователь говорит: «Москвацентризм и ленинградо-петербургоцентризм закончился, сейчас много интересных авторов работают на периферии. Так вот, если из этих ста конференций, хотя бы десятая часть прозвучала в эфире как-то, то это бы, я глубоко убежден, я не утопист, это серьезно бы повлияло на общественную нравственность. <.. .> Но, к сожалению, этого мы не наблюдаем, что говорит не только о каких-то недочетах. А говорит об определенной информационной линии, которую я определяю, как внутренняя русофобия» [9].
В контексте нашей темы необходимо сказать о воронежской школе философской этики и ее основателе проф. В. П. Фетисове. Главная особенность данного философского центра заключается в стремлении все проявления человеческой жизни рассматривать с точки зрения нравственности, что имеет первостепенное значение для современной духовной ситуации, для которой характерно смещение и даже утрата истинных жизненных ориентиров [9].
Феномен «культурных гнезд» непосредственно связан с такой важнейшей характеристикой русской философией, как ее литературоцентричность. Это выводит нас к еще одному важному понятию исследования - понятию «текст» отечественной культуры.
На связанность литературы и философии - особый способ идентичности отечественной культуры не раз обращали внимание отечественные философы. Обратимся к этому вопросу в интересующем нас аспекте способа бытования «культурных гнезд» в контексте отечественной философской культуры. Известный ученый Л.Н. Столович пишет: «Для понимания русской философской мысли важно иметь в виду ее проявление в жанрах
философского романа и философской поэзии. Идейное наследие Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, поэтов Державина, Баратынского, Тютчева, не говоря уже о Пушкине, является достоянием не только русской литературы, но и русской философии» [10,6]. Это позиция со стороны философии.
А вот позиция со стороны литературы. Известный исследователь А.Г. Гачева пишет: «Русская литература XIX века была колыбелью отечественной философской мысли в ее поэтическом и романном пространстве, средствами образно-художественными, а не дискурсивно-логическими, ставились и решались фундаментальные проблемы философской онтологии и антропологии, гносеологии и этики - человек и природа, дух и материя, истина и благо, сущность зла и сущность добра, время и вечность, род и личность, вера и неверие, преображающая любовь и спасающая красота» [4, с. 6-7].
Это далеко не единичные мнения. Примеров можно приводить множество. Нам хотелось бы в связи с этим обратить внимание на феномен «воронежского текста» русской философской культуры, в котором проявился ее литературоцентричный характер. Необходимо сказать, что в 2011 году состоялась конференция под названием ««Воронежский текст» русской культуры», на которой разрабатывалось понятие «воронежский текст» в контексте отечественной истории и литературы. Как пишут организаторы, «... целью выступает формирование целостного, системного, разноаспектного образа региона в системе общенациональной культуры». Иными словами, стоит задача создания концепции «культурной идентичности края»[7, с. 11 - 12].
Исследователи говорят о «воронежском культурном гнезде», о необходимости интегрирования разнородных компонентов для создания его целостного образа. В этом немаловажную роль играет философский аспект культурного компонента, который проявляется именно в литературоцентричности философии и философичности литературы как специфическом признаке отечественной философской культуры.
Философичность «воронежского текста» проявилась достаточно давно и прочно. Здесь необходимо указать на имена Д. В. Веневитинова, А. Кольцова, И. Никитина, И. А. Бунина, А. Платонова, А. Прасолова и других воронежских писателей и поэтов, у которых достаточно сильная философская представленность и насыщенность творчества.
Творчество Д.В. Веневитинова - классический образец философичности литературы, представленной в поэзии. Но у него можно также встретить и теоретические обоснования тождества философии и поэзии. Об этом он, например, пишет в «Письме графине К№», в котором он настоятельно советует читать Платона, поскольку здесь «. столько же поэзии, сколько глубокомыслия, столько же пищи для чувств, сколько для мысли» [3, с. 194].
Преимущественно философским аспектам творческого наследия Д.В. Веневитинова были посвящены Вторые Веневитиновские чтения, которые прошли в Воронеже в 2011 году [6]. Можно выделить следующие работы, помогающие понять философский смысл творчества поэта: Ю.И. Борсяков «Теоретические истоки философии Д. Веневитинова», В.В. Варава «Рождение философии из духа Просвещения: опыт Дмитрия Веневитинова», И.О. Надточий «Творчество Д. Веневитинова: к вопросу о сущности русского философского языка», А. Коробов «Любомудрие Д. Веневитинова: поиск формы философствования», В.В. Сороковых «Идеи любомудров и творчество Н.Я. Данилевского», Е. П. Белозерцев «Веневитинов и Хайдеггер: диалог через столетия» и т. д.
Имя Андрея Платонова прочно ассоциируется с традициями отечественной нравственной философии. Исследование философских аспектов творчества Платонова проходит на регулярных Чтениях «В «стране философов» Андрея Платонова» в Институте мировой литературы РАН под руководством Н.В. Корниенко. Исследователи более всего обращают на особый язык Андрея Платонова, который способен выражать наиболее глубокие аспекты нравственного мира человека. Чего стоит хотя бы такое высказывание писателя: «Мне без истины стыдно жить», в котором выражена традиционная для русской философии «сердечность».
Немаловажно, что существует глубокая связь между творчеством Андрея Платонова, пронизанного нравственными исканиями, и «философией общего дела» Н. Ф. Федорова, который также имеет самое непосредственное отношение к нашему краю. Платонов и Федоров, конечно вместе с Ф.М. Достоевским, в некотором роде являются вершинами отечественной нравственной философии, поскольку такие вещи как человеческое страдание, боль за человека, поиски Бога и веры, смысл жизни и смерть и многое другое представлены у них на исключительно глубоком уровне.
В контексте «воронежского текста» русской культуры необходимо указать на труды воронежского писателя, поэта и краеведа В. В. Будакова, который в своих работах раскрывает глубочайшую органику философии и литературы, представленную в нашем крае. Его исследования посвящены огромному количеству творцов воронежской земли, среди которых митрополит Евгений (Болховитинов), Дмитрий Веневитинов, Алексей Кольцов, Иван Никитин, Андрей Снесарев, Иван Бунин, Андрей Платонов, Алексей Прасолов и многие другие.
Особенность исследований В.В. Будакова в том, что он выявляет именно философскую основу литературного творчества писателей. В случае с «воронежским текстом» эта основа связана с трагическими переживаниями человека по поводу предельных оснований своего бытия; здесь и тоска по смыслу и истине, это и скорбь об ушедших и
грядущих, это и стремление к высшей правде. Все это особым образом представлено в творчестве наших великих земляков.
Этому в частности посвящена книга «Подвижники русского слова», в которой представлены многие имена черноземного края, которые принадлежат общему «культурному гнезду». Автор пишет: «В крае, где одни родились, другим выпало жить и творить, третьим -побывать на короткий час, они увидели, создали пророческие образы и картины, которые не могут не волновать и поныне, словно «Чевенгур», всевременны» [1, с. 4]. А в другой книге «Родина и вселенная» дано такое духовно-философское обоснование «культурного гнезда»: «И пусть родиной не все завершается, но с нее все начинается. Родина - не последнее пристанище на земле, но, быть может, более глубокое прозрение в таинственную суть Бытия. И ничего, кроме благодарности за это, в сердце человеческом и быть не может. Родина и вселенная перетекают друг в друга, они постоянно встречаются, как любимые младшая и старшая сестры. Не страшно жить и уходить, зная, что они - сестры твоего века и они же -сестры Вечности» [2, с. 242].
Своеобразие подхода Виктора Будакова к отчему краю в том, что он не ограничивается малой родиной - точкой непосредственного рождения. Географически он шире, а значит и духовные его пространства необъятнее. Отчий край - не только Нижний Карабут, не только Воронеж. Отчий край - это также духовные святыни нашего Отечества - Киево-Печерская Лавра, Троице-Сергиева Лавра, Оптина пустынь, Соловки, Коренная пустынь, Александро-Невская Лавра. Это и святыни культурные, связанные с именам наших великих писателей, тоже своеобразных святых для русской души, для которой Слово -всегда мудрость и наставничество, ибо и человеческое слово, если оно ответственно, связано со Словом Божьим. Поэтому возникают названия - Михайловское, Остафьево, Тарханы, Васильевка, Спасское-Лутовиново, Овстуг, Красный Рог, Карабиха, Спас-Угол, Ясная Поляна, Мелихово, Шахматово, Константиново. И все это тоже ширь отчего края, который принимает вид духовно-культурной бесконечности.
Поэзия Виктора Будакова насыщена историко-географическими названиями, малоупотребительной (порой даже архаической) лексикой, старорусскими выражениями. «Девон», «с добиблейского дня, с доковчега», «бродники», «пядь отчих обитаний», «дорога кочевий», «сечь», «рать», «рукотворные всхолмия», «жестокая длань «третьего Рима», «курганы древности», «пожарище», «скорбный гул былого», «державная страда», «пажить», «ловитва», «злой полон», «набег», «зарево отчего очага», «вольница», «выплеск славянской веры и воли»... Все это создает и своеобразие, и духовно-историческую основность. Родной край, Россия опоэтизированы через свои превоэлементы-имена. Воссоздается лирический облик Отечества. Обилие слов-топонимов здесь имеет свое
назначение: через географическую и историческую, «корневую» лексику, преображенную энергией стиха, оказывается возможным донести до современников утраченные смыслы нашей культуры. Когда топонимы совмещаются в ритмическом созвучье стиха, то история оживает, становится зримой («Сыновья стожильного Придонья... Навсегда у вдов черствы ладони»; «Песни-струны былого затронешь... «Воронег ли пришел на Воронеж»; «От московских холмов до ростовских...»).
Перед читателем проходит вереница местных святынь, значимых для каждого верующего русского, - Задонск, Дивногорье, Митрофанов родник... Все это опоэтизировано, и тем самым раскрывается глубокий духовный смысл национального. Например, Задонск определяется автором как «целитель-монастырь», к которому тянулись и тянутся бесконечные нити богомольцев со всех окраин Руси.
Этико-философский анализ творчества писателя В.В. Будакова позволяет выявить следующие компоненты в методологии исследования особенностей философского процесса в России:
1. Глубокая взаимосвязь философии и литературы (проза, поэзия, публицистика) в контексте отечественной культуры;
2. Типологическое единство понятий «отчий край» и «культурное гнездо»;
3. Органика «метафизики корней» (Хайдеггер, Платонов), способствующая взаимопроникновению художественного образа и понятия в структурировании аутентичной философской традиции.
Таким образом, можно говорить о «воронежском тексте» русской философской культуры, более того, о воронежском тексте русской философии, который является важнейшим компонентом «культурного гнезда» как наиболее органичной для отечественной культуры формы философствования. «Воронежский текст» дает представление о типологическом единстве творческих интонаций, идущих от Алексея Кольцова до Алексея Прасолова. Это дает возможность дальнейших исследований в области аналитики воронежского текста русской философии с целью расширения его персонологического и тематического диапазона.
Литература
1. Будаков В.В. Подвижники русского слова. Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2007. 380 с.
2. Будаков В.В. Родина и вселенная. М.: Зарницы, 2009. 285 с.
3. Веневитинов Д.В. Стихотворения. Проза. Письма. Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1985. 319 с.
4. Гачева А.Г. Ф.М. Достоевский и Н.Ф. Федоров: встречи в русской культуре. М.: ИМЛИ РАН, 2008. 576 с.
5. Дергачева-Скоп Е.И., Алексеев В.Н. Концепт «культурное гнездо» и региональные аспекты изучения духовной культуры Сибири [Электронный ресурс] // Сибирская заимка: история Сибири в научных публикациях : [сайт]. URL: http://zaimka.ru/03_2002/dergacheva_concept (Дата обращения: 06.10.2013).
6. Дмитрий Веневитинов. Личность и творчество в контексте русской культуры XIX-XX вв. Вторые Веневитиновские чтения. 22 октября 2011: сборник материалов / сост. В.П. Сергеев; общ. и науч. ред. Е.П. Белозерцев, Ю.И. Борсяков. Воронеж: Воронежский гос. пед. ун-т, 2012. 276 с.
7. Житенев А.А., Никонова Т.А., Фролова А.В. Культурная провинция как объект научного изучения // «Воронежский текст» русской культуры. Воронеж: Наука-Юнипресс, 2011. С. 11-14.
8. Зобова М.Р. Звучит ли сегодня философия? // Звучащая философия: сборник материалов конференции. СПб., 2003. С. 88-91.
9. Маслин М.А. О единстве русской философии [Электронный ресурс] // Русская христианская социально-гуманитарная академия: [сайт]. URL: http://www.rhga.ru/science/conferences/seminar/russm (Дата обращения: 06.10.2013).
10. Столович Л.Н. История русской философии. Очерки. М.: Республика, 2005. 494 с.
11. Фетисов В.П. Предисловие // Современная Россия: Забвение Абсолютов: материалы межвузовской научной конференции, 12-13 мая 2006 г. / под ред. В. П. Фетисова. Воронеж, 2006. С. 3-6.
Poljakova L. V.
"CULTURAL NEST" AS A PHENOMENON OF DOMESTIC PHILOSOPHICAL CULTURE
The article discusses the capabilities and features of the philosophical process in Russia as part of the philosophical points, which was called "cultural nest. " Making a brief review of the "Voronezh cultural nest", the author refers to the phenomenon of "text Voronezh Russian philosophical culture.
Keywords: "cultural nest", "text Voronezh Russian philosophy" literaturotsentrichnost Russian philosophy, his father's land.
