CC BY
51
5. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил / Под. ред. Г.Ф. Кривошеева. - М., 2001. -С.59.
6. Горелов Ю.П. Сибирские дети сироты Русско-японской войны// Кемеровской области 60 лет: Мат-лы Всерос. науч. конф. - Кемерово, 2003. - С,69-72.
7. ГАИО, Ф. 25, Оп. 3, Д. 1413, Л. 14.
8. Государственный архив Красноярского края (далее как ГАКК), Ф. 595, Оп. 34, Д. 121, ДА. 4-9.
9. ГАКК, Ф. 160, Оп. 1, Д. 1682, Д. 4.
10. М.В. Шиловский Влияние русско-японской с 1904-1905 на внутреннюю жизнь Сибири // Гуманитарные науки Сибири. - 2004. - №2. - С. 14.
11. Всеобщий календарь на 1905 г./ Тип. П.П. Сой-кина. - СПб., 1905. - С. 168, 640.
12. Куропаткин А.Н. Записки генерала Куропаткина о русско-японской войне. - Берлин, 1911. - 557 с.
Статья принята к публикации 50.10.06
Д.А.Мясников
Культурно-просветительская деятельность политических заключенных в Акатуйской тюрьме Нерчинской каторги (1890-1917 гг.)
В конце XIX века в Сибири в связи с развитием, в первую очередь, экономики резко возрос спрос на специалистов различных профессий. Без минимума знаний нельзя было вести хозяйство, овладевать новыми видами техники. Вместе с тем, подготовка грамотных людей не соответствовала требованиям времени. В 1884 г. среднее образование в Иркутске имели всего лишь 2,55% мужчин и 1,86% женщин, начальное - 6,4% мужчин и 2,8% женщин [1]. Еще более тяжелым было положение с народным образованием в сибирской деревне, в которой проживала основная масса населения. Общий процент грамотности в Сибири (включая дальневосточные области) составлял по переписи 1897 г. 12,4, в сельской местности не превышал 9,9. среди женщин процент грамотных в целом по Сибири составлял 5,1 и 3,2 в сельской местности. Ситуация с образованием в Забайкалье была хуже, чем в среднем по Сибири. В Иркутской губернии на 49 человек местного населения приходился один учащийся, в Забайкалье - один на 86. На одну действующую гимназию в Иркутской губернии приходилось 1410 человек, в Забайкальской области - 3547 человек [2].
Ввиду всего вышесказанного, имеет большое значение культурно-просветительская деятельность политических заключенных Акатуйской тюрьмы, в первую очередь, педагогическая.
В историографии проблема культурно-просве-тительской деятельности политических заключенных Нерчинской каторги представлена, в первую очередь работами бывших заключенных, изданных в 1920-30 гг. Эти работы выходили в рамках деятельности Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. В них авторы делятся своими воспоминаниями об организации обучения в тюрьмах, состоянии библиотек, театральных постановках и т.п. [3]. В этих работах отмеча-
ется большое значение, которое имела общеобразовательная деятельность политических заключенных в тюрьмах Нерчинской каторги. Она позволяла с пользой провести время в заключении, расширить знания по тем или иным вопросам, вербовать сторонников из числа непрофессиональных революционеров, как правило, неграмотных.
На основе этих воспоминаний была опубликована статья 3.Т. Тагарова [4]. Он обобщил имеющийся по данной теме материал и сделал своего рода обзор. Он описал, в каких тюрьмах Нерчинской каторги и когда проводилась культурно-просветительская деятельность. В составе последней З.Т. Тагаров выделил общеобразовательные занятия, деятельность тюремных библиотек, рукописные журналы и газеты, деятельность тюремных театров.
В работах последних лет культурно-просветительская работа политических заключенных освещается в рамках исследований, посвященных истории отдельных тюрем [5] и разных категорий заключенных в них [6]. Выводы этих исследователей в целом совпадают с выводами, сделанными авторами 1920-30 гг.
Сведения о культурно-просветительской работе в Акатуйской тюрьме содержатся в воспоминаниях ее бывших узников[7]. Они представляют собой простое описание мероприятий, проводимых политическими заключенными для поднятия культурного уровня уголовного контингента и разнообразия тюремного заключения.
После перевода в Акатуй политические заключенные Нерчинской каторги отбывали наказание вместе с уголовными арестантами. Культурный и образовательный уровень уголовной каторги был крайне низким. Лишь единицы из них умели читать и писать, не говоря уже о каких-то глубоких познаниях. Большинство же политиче-ских арестантов получили хорошее образование, многие
закончили университеты, знали иностранные языки. В такой ситуации политические заключенные практически сразу после открытия Акатуйской тюрьмы принялись обучать уголовных грамоте.
Эта деятельность была выгодна для всех. Политические получали возможность отчасти реализовать свой интеллектуальный потенциал и разнообразить свою жизнь. Администрация была довольна, что столь опасные государственные преступники применяют свою энергию в правильном направлении. У них оставалось меньше времени и сил для конфликтов с руководством. Уголовные заключенные повышали свой культурный и образовательный уровень, чего на свободе сделать были не в состоянии.
Одним из первых политических арестантов, кто взялся за обучение уголовных заключенных, был писатель-народоволец Петр Филиппович Якубович. В Акатуе он создал целую школу обучения грамоте и чтения вслух произведений русских классиков. В это дело он вкладывал чрезвычайно много энергии и энтузиазма. Занятия проходили вечером, после поверки. Педагогической деятельностью П.Ф, Якубович очень увлекался и заражал этим настроением своих учеников и слушателей [8].
Сами политические заключенные в этот период также занимались интеллектуальной деятельностью. Они читали и обсуждали поступавшие в тюрьму книги, переводили иностранные издания, обучали друг друга иностранным языкам. В общем, они занимались самообразованием, повышая свой уровень и оттачивая знания по тем или иным предметам.
Весной и летом 1906 г. в Акатуйской тюрьме оказалось большое количество рядовых участников революционных выступлений 1905 г. в Забайкалье. Это были солдаты, казаки, железнодорожные рабочие и служащие, участвовавшие в революционных событиях, не являясь профессиональными революционерами. Внезапно оторванные от привычной повседневной жизни и оказавшиеся на каторге, многие из них стали морально деградировать. Прибывшая летом этого года в Акатуй группа эсеров столкнулась с моральным разложением заключенных. В условиях ослабленного надзора заключенные занимались пьянством, воровством, драками.
Вновь прибывшие политические заключенные решили переломить ситуацию в тюрьме, в том числе, и с помощью организации общеобразовательных кружков для неграмотных [9]. Оказавшись в заключении вместе с рядовыми участниками антиправительственных выступлений, профессиональные революционеры вместе с грамотой прививали им свои революционные взгляды, приобщали к революционной деятельности. В результате этой работы заключенные выходили из тюрем не только грамотными, но и разбирающимися в политических вопросах. Поэтому политическая каторга в этот период получила среди революционеров название «Романовский университет» [10].
Первыми организаторами этих кружков в Акатуйской тюрьме летом 1906 г. стали эсеры Петр Корнеевич Сидорчук, Семен Фарашьянц, Петр Алексеевич Куликовский и др. После прибытия других эсеров - Марии Александровны Спиридоновой, Лидии Павловны Езерской, Григория Алексеевича Гершуни, Егора Сазонова - образовательная работа развернулась очень широко.
В этот момент в Акатуе сложилась уникальная ситуация - в ней находился целый ряд лидеров революционного движения страны. Все они были людьми высоко -образованными, убежденными, обладавшими высокими личными качествами. Арестованные и осужденные на каторгу на самой волне революции, они всю свою огромную энергию направили на рядовых революционеров, оказавшихся с ними в заключении. Эффект от такого воздействия был огромен. Обладавшие огромным авторитетом профессиональные революционеры легко влияли на арестантскую массу и руководили ею. Они легко убеждали простых солдат, матросов и железнодорожных рабочих в правильности революционного выступления. Вели пропаганду своих революционных воззрений и находили отклик в душах арестантов. Все вышесказанное в равной степени относилось и к просветительской деятельности.
Занятия велись практически по всем общеобразовательным предметам. Подбор учителей был идеальным, все они были способными и умными людьми. Григорий Гершуни читал лекции по истории революционного движения в России, на которые собиралась вся тюрьма. На них присутствовали даже надзиратели и сотрудники администрации, «скромно прятавшиеся по углам»[11]. П.К. Сидорчук, П. Прошьян, П.А. Куликовский, Г,А. Гершуни, С. Фарашьянц, Л.П. Езерская, Е. Измайлович, М.А. Спиридонова и др. вели многочисленные кружки по всем предметам. Этими кружками были охвачены почти все заключенные Акатуйской тюрьмы, осужденные за участие в революционных выступлениях 1905-1906 гг.
Таким образом, подавляющее большинство заключенных в тюрьмах Нерчинской каторги были неграмотными. Руководство каторги и края понимало необходимость общеобразовательной работы, но, в силу определенных причин, не могло ее организовать. На этом фоне активная деятельность политических заключенных по просвещению неграмотных имела большое значение. Как уже говорилось, такая деятельность была вызвана самими условиями заключения: стремление к реализации своего интеллектуального потенциала, масса свободного времени, наличие большого количества учеников и благосклонное отношение администрации. В период революционного подъема 1905-07 гг. к этим факторам добавилось стремление подготовить за время тюремного заключения новые кадры, которые после освобождения включались бы в революционную деятельность. Все это приводило к тому, что культурно-просветительское и нравственное воздействие на основную массу каторжан
со стороны политических арестантов было гораздо шире и эффективнее, чем со стороны тюремной администрации.
Библиографический список
1. Терновой И.В. Начальные учебные заведения в Иркутске во второй половине XIX - начале XX вв. II Сибирский город в XVII - начале XX вв: Сб. статей. - Иркутск: Оттиск, 2006. - Вып. 6, - С. 142.
2. Андреев В.М. Просветительская деятельность ссыльных народников в Сибири (70-90-е гг. XIX века) // Ссыльные революционеры в Сибири (XIX в. - февраль 1917 г.). - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1973 - Вып. 1
3. Плесков В. Из литературного архива Горного Зерентуя II Каторга и ссылка. - 1923. - N26. - С. 167-176; Плесков В. «Вольный университет» и культработа на каторге II Каторга и ссылка, - 1930. - №10. - С.164-176; Плесков В. «Вольный университет» и школа в Зерентуе II Учеба и культ работа в тюрьме и на каторге: Сборник воспоминаний. - М.: Изд-во ВОПиС, 1930. - С.77-101; Ульянинский. Учеба на каторге 1907-1917 II Каторга и ссылка. - 1929. - №5. - С.27-31; Фабричный П. Грамота и книга на каторге II Каторга и ссылка. - 1922. - №3. -С.189-205.
4. Тагаров З.Т. Общеобразовательная учеба и культработа политзаключенных на Нерчинской каторге II Ссыльные революционеры в Сибири... - Иркутск: ИГУ, 1980. - Вып. 5. - С.71-84,
5. Бодяк М.Г. История Зерентуйской тюрьмы Нерчинской каторги (1879-1917 гг.): Дисс... канд. ист. наук. - Иркутск: ИГУ, 2004. - 304 е.; Быкова H.H. История Александровского централа (1900-1917 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. - Иркутск: ИГУ, 1998. - 280 с.
6. Дмитриев Д.И. Революционна деятельность большевиков в каторжных тюрьмах Восточной Сибири (1907-1917 гг.): Дисс... канд. ист. наук. - Иркутск: ИГУ, 1989. - 249 е.; Максимова В.Н. Женская политическая каторга и ссылка в Восточной Сибири (1907-1917 гг.): Дисс,.. канд. ист. наук. - Иркутск: ИГУ, 2003, - 206 е.; Шенмайер Н.Г. Эсеры в каторжных тюрьмах Восточной Сибири (1907-1917 гг.): Дисс... канд. ист. наук. - Иркутск: ИГУ, 1997. - 318 е.; Шенмайер Н.Г. Эсеры-каторжане Восточной Сибири (1907-1917 гг.). - Иркутск: ИрГСХА, 1999. - 188 с.
7. Васильев Г.А. Из революционного прошлого. -Улан-Удэ, 1968. - 87 е.; Орлов М.П. Об Акатуе времен Мелыиина II Каторга и ссылка. - 1928. - №11. - С. 106-117; Пирогова А.Я На женской каторге // На женской каторге. - М,: Изд-во ВОПиС, 1932, - 180-200; Спиридонова М.А. Из жизни на Нерчинской каторге // Каторга и ссылка. - 1924. - №1. - С. 185-204; Терешкович К.А. С. Гуревич II Якутская трагедия. - М.; Изд-во ВОПиС, 1928.
- С.154-166; Фрейфельд Л.В. Из прошлого II Каторга и ссылка. - 1928. - №4. - С.70-81; Фрейфельд Л.В. В горах Акатуя. - М.: Изд-во ВОПиС, 1930. - 61 с.
8. Фрейфельд Л. Из прошлого II Каторга и ссылка.
- 1928. - №4. - С. 97.
9. Спиридонова М. Из жизни на Нерчинской каторге I! Каторга и ссылка. - 1924. - №1. - С. 201.
10. Плесков В.А. «Вольный университет» и культработа на каторге II Каторга и ссылка. - 1930. - №10. - С 164-176.
11. Спиридонова М. Указ, соч. - С. 203.
Статья принята к публикации 30.10.06
И.В.Орлова
Реализация социального обеспечения инвалидов войны в годы НЭПа
Мировая и гражданская войны, бедствия, вызванные хозяйственной разрухой и голодом, резко увеличили в России количество людей, неспособных самостоятельно обеспечить себе минимальные условия существования. В такой обстановке приходилось закладывать основы отечественного соцобеспечения. Теперь нелегко во всех деталях и подробностях восстановить былое. Но наиболее верные представления о тех событиях дают фонды областных архивов Иркутска и Красноярска.
Наркоматом социального обеспечения (НКСО) были определены три направления работы отделов социального обеспечения (собесов): 1) обеспечение инвалидов войны, семей солдат, убитых, умерших, пропавших без вести, и семей красноармейцев, находящихся на дейст-
вительной службе; 2) содержание домов инвалидов войны, труда, престарелых, глухонемых, слепых и т. п.; 3) организация крестьянской взаимопомощи этим группам лиц в деревне [1]. Финансирование собесов было смешанным: за счет кредитов, отпускаемых из центра, и за счет местного бюджета.
На содержании собесов находились инвалидные и ночлежные дома. Декретом СНК РСФСР «О социальном обеспечении инвалидов» от 8 декабря 1921 г. [2] устанавливались шесть групп инвалидности:
I группа - лица, не только не способные к труду, но нуждающиеся в посторонней помощи для удовлетворения обычных жизненных потребностей;
II - лица, неспособные к труду, обеспечивающему
