CC BY
97УДК 327
КУЛЬТУРНО-ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР В ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВЕКОВ: НА ПРИМЕРЕ СТРАН ЧЛЕНОВ ССТГ
PhD, доцент,
доцент кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии Института международных отношений КФУ, Казань.
Ахметкаримов Булат Гумарбаевич BGAhmetkarimov@kpfu. ru Надыров Рустем Нилевич, аспирант,
аспирант кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии Института международных отношений КФУ, Казань.
В рамках настоящей статьи будет предпринята попытка рассмотреть на основе цивилизационного подхода становление такого международного объединения, как «Совет сотрудничества тюркоязычных государств» [5].
В 1993 году в журнале Foreing Affairs публикуется статья С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций?», вызвавшая значительный резонанс в исследовательском и политическом сообществах. В продолжение темы несколько лет спустя из-под его пера выходит историко-философский трактат «Столкновение цивилизаций», который, по мнению З. Бжезинского, «дает новое понимание современного мирового хаоса» [16, с. 3] и «представляет собой интеллектуальную стартовую площадку для политиков новой формации» [16, с. 5].
Несмотря на то, что со дня публикации работы Хантингтона прошло не одно десятилетие, дискуссия о состоятельности выводов автора продолжается. Вместе с тем определенная проницательность исследователя побуждает к использованию цивилизационного подхода для анализа международных отношений.
В соответствии с представлениями Хантингтона в мире после холодной войны государства все больше сотрудничают и заключают союзы с государствами имеющими схожую или общую культуру, политические и общественные деятели таких государств склонны доверять друг другу из-за родства языка, религии, системы ценностей [16, с. 36].
Вместе с тем идея о возможности интеграции на основе культурно-этнический общности не нова, как справедливо отмечает сам ученый, еще в античности греками были сформулированы ключевые элементы, позволяющие отличить их от не-греков - кровь (происхождение), язык, религия и обычаи (стиль жизни), являвшиеся необходимыми условиями для союза Афин и Спарты.
Формируя свой подход к изучению межгосударственных взаимоотношений, американский ученый обращается к понятию «цивилизация», под которой им понимается наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентичности, отличающий человека от других биологических видов, которая определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей [16, с. 52].
Интеграционный потенциал культурно-этнического фактора не раз подвергался осмыслению со стороны интеллектуалов, в том числе и тюркских.
Примечательны взгляды османско-турецкого мыслителя рубежа XIX-XX веков, одного из создателей идеологии тюркизма (пантюркизма) З. Гекальпа [7, с. 89]. Для его похода к вопросу единения тюрок характерно отсутствие прямо выраженного элемента экспансии, традиционно признаваемого за этой идеологией. В отличие от Гаспринского - «первого идеолога пантюркизма тюркского евразийца» [1, с. 75]. - Гекальп не ставит вопрос обединении тюрков посредством языки, мысли, действия [4, с. 87]; в отличие от Акчуры, отдельно не выделяющего исламизм и тюркизм, не ставит вопрос о формировании политической тюркской нации [2]. В соответствии с убеждениями Гекальпа, современной ему является великая тюркская нация, находящаяся под угрозой дробления на отдельные нации, такая опасность осознается всеми тюркоязычными народами, составляющими нацию, а тюркизм есть та национальная, позитивная, охранительная идеология, которая направленна на сохранение великой тюркская нации и ее тюрко-исламской культуры. Этим его позиция созвучна с представлениями С. Хантингтона о наличии тюркской субцивилизации исламской цивилизации [16, с. 57].
Почти за десятилетие до открытия Турции доступа в постсоветскую Центральную Азию Анкара приобрела опыт успешного использования исламских ценностей и османского исторического и культурного наследия во внешнеполитических целях. Тургут Озал стал первым турецким политиком, осознавшим и использовавшим исламский цивилизационный потенциал во внешнеполитических целях - для развития отношений с мусульманскими государствами Ближнего Востока. Т. Озалу принадлежат слова, сказанные им по этому поводу в бытность премьер-министром в 1984 году: «Со многими из них нас связывают исторические и культурные корни, и мы прилагаем усилия для развития как политических, так и торгово-экономических связей с этими странами... Турция, занимающая достойное место в исламском мире, станет страной, уважение к которой и вес которой как на Западе, так и во всем мире увеличится, . и мы верим, - продолжал он, - что благодаря этому наша страна станет мостом, соединяющим исламский мир с миром западным» [15, с. 54].
1 сентября 1991 года Тургут Озал, выступая в Великом национальном собрании Турции, в контексте окончания холодной войны заявил, что у Турции впервые за 400 лет появился исторический шанс стать лидером в Центральной Азии и на Кавказе [26, s. 370].
Турецкая Республика заявляла о себе как о стержневом государстве тюркской субцивилизации. Она была первым государством, которое признало независимость Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана [14]. Интересно, что и западным сообществом роль Анкары понималась аналогично, так, журнал The Economist, называя Турцию в конце XX века «звездой ислама», видел в ней «прототип» для постсоветских государств [27].
В мае 1992 года состоялось турне премьер-министра Турецкой Республики по Азербайджану и Центральной Азии, в ходе которого им было высказано предложение о проведении совместного саммита глав тюркских государств.
30-31 октября 1992 года в Анкаре был проведен первый саммит глав тюркских государств, в котором участвовали президенты всех независимых тюркоязычных стран. По итогам саммита была подписана Анкарская декларация [17], в которой сторонами декларируется наличие особых связей, основанных на общей истории, языке и культуре народов, а также заявляется о том, что в отношениях есть дух братства, солидарности и сотрудничества.
Подписание Анкарской декларации явилось историческим событием, подтвердившим состоятельность подхода, выбранного Т. Озалом, ознаменовавшим и юридически закрепившим начало тюркского, многостороннего, межгосударственного диалога на высшем уровне, при этом место проведения саммита, а также порядок перечисления государств-участников и указание в преамбуле декларации на «дух братства», на который обращают внимание российские исследователи [10, с. 115], позволили Турции нормативно закрепить за собой статус стержневого государства тюркской субцивилизации.
В марте 1993 года в Турции проходила международная конференция с участием лидеров всех независимых тюркоязычных государств, на которой обсуждался вопрос о необходимости перехода всего тюркского мира на единый тюркский алфавит, что свидетельствует о понимании турецкой политической элитой важности возрождения общетюркской идентичности (или, как полагают отечественные специалисты, формирования надидентичности [1, с. 76]). В ходе этой конференции С. Демирель сказал о том, что «хотя конференция и опоздала лет на двести, но уже ничто не в состоянии помешать созданию нового тюркского мира "от Адриатики до Великой китайской стены"» [12, с. 157]. Эти слова Демиреля «Adriyatik'ten £in Seddi'ne büyük Türk dünyasi» стали слоганом характеризующим турецкую внешнюю политику 90-х годов XX века на постсоветском тюркоязычном пространстве [21, s. 45], а также фактически обозначили географические границы тюркской субцивилизации. Ключевым моментом, указывающим на развитие турецкой политической мысли в цивили-зационной парадигме, является расширение границ нового тюркского мира до Адриатики, в отличие от границ, предложенных на рубеже XIX-XX веков И. Гаспринским [4, с. 88].
О восприятии восьмым президентом роли Анкары в разворачивавшихся событиях свидетельствуют слова, произнесенные им в апреле 1993 года во время поездки по тюркоязычным республикам бывшего СССР: «... Они же тюрки! Мы обязаны построить мост соединяющий нас с ними, повести их за собой, избавить от пережитых страданий...» [15, с. 69]. Они являются ярким доказательством готовности турецкого лидера взять на себя ответственность за судьбу вновь образованных тюркоязычных государств.
Весьма контрастно на этом фоне выглядят воспоминания первого президента Казахстана Н.А. Назарбаева: «Тургут Озал несколько раз приезжал в Казахстан. Я думаю, что его визиты в государства Центральной Азии были связаны не только с необходимостью установления добрососедских отношений с новыми государствами, но и в определенной мере с желанием реализовать мечту Ататюрка - сформировать мощное объединение «тюркских государств». Эту мечту он не скрывал. Он был приверженцем пантюркизма, идеи Великой Турции ... Но что это означало на деле? Это значило ... вместо одного "старшего брата" посадить себе на шею другого» [9, с. 196].
На октябрь 1993 года в Баку [17] планировалось к проведению вторая встреча глав тюркских государств, которая на фоне длящегося вооруженного армяно-азербайджанского конфликта запланированная в Баку встреча не состоялась. По инициативе С. Демиреля, согласного с той ролю, которую Турции отводил Т. Озал, второй саммит глав тюркских государств состоялся в период 18-19 октября 1994 года в Стамбуле, в котором участвовали президенты всех независимых тюркоязычных стран. По итогам работы саммита была подписана первая Стамбульская декларация [23]. Интеграционные задачи решались Анкарой через общетюркский идеал (пп. 8-14): сохранение общего исторического и культурного наследия, с постановкой соответствующих задач перед министрами культуры и образования, академиями наук и институтами истории; вполне в духе Гекальпа, используя словосочетание Türk Leh5eleri (Тюркские диалекты) поставили задачу перед министрами культуры по подготовке соответствующих межтюркских словарей; отдельно отметили значимость организации ТЮРКСОЙ; а также отметили необходимость усиления сотрудничества в области средств массовой информации. Е.Ф. Парубочая, анализируя первую Стамбульскую декларацию, указывает на отказ от словосочетаний «дух братства», подчеркивание независимости, суверенитета, территориальной целостности сторон и связывает это исключительно с боязнью постсоветских республик пантюркистских устремлений Турции [10, с. 115]. Вместе с тем учет роли Турецкой республики как стрежневого государства позволяет абстрагироваться от идеологической подоплеки и предположить, что подобное содержание декларации есть реакция на имевшую место геополитическую ситуацию, характеризовавшуюся значительным числом регионов, находящихся в состоянии эскалации напряженности и рядом региональных конфликтов, поскольку пять пунктов (пп. 3-7) из двадцати четырех, имеющихся в декларации, так или иначе посвящены вопросам мира, безопасности и стабильности.
27-29 августа 1995 года в Бишкеке состоялась третья встреча глав тюркоязычных государств, прошедшая на высшем уровне. Результаты рассмотрения вопросов повестки дня нашли свое отражение в подписанной сторонами Бишкекской декларации [20], самым значимым из которых в контексте продвижения интеграционных идей на базе культурно-этнического фактора было решение о создании совместных высших учебных заведений. Примером претворения в жизнь принятого решения служит открытие Кыргызско-Турецкого университета «Манас», созданного в соответствии с договором, заключенным 30 сентября 1995 года в Измире между Правительством Кыргызской Республики и Правительством Турецкой Республики [6].
Подписанная 21 октября 1996 года по итогам Ташкентского саммита декларация стала последней декларацией, скрепленной подписями глав всех независимых тюркоязычных государств [28], а наиболее важным в целях интеграции было решение о создании секретариата встреч глав государств (п. 16). На секретариат возлагались функции по подготовке материалов для встреч глав тюркоязычных государств и руководителей внешнеполитических ведомств, проведению мероприятий, направленных на пропаганду языка, культуры и достижений тюркоязычных государств, обеспечению возможности
издания литературно-исторических источников о жизни тюркских народов. Тем самым было положено начало этапу институционального обеспечения интеграцион-ного процесса.
Следующий саммит, планировавшийся к проведению в четвертом квартале 1997 года в столице Республики Казахстан, состоялся в новой столице - Астане - лишь 9 июня 1998 года.
Астанинская декларация [18] (ТШКдЕ KON§UAN ЦЬКЕЬЕЯ DEVLET ВА§КА^АШ V. ZiRVE BiLDiRiSi) стала первой декларацией в наименовании которой, в отличие от ранее подписанных и именовавшихся фактически географически - по месту проведения, появилось указание на формирующуюся подсистему международных отношений и ее неформальную интегрирующую структуру. Несмотря на то, что Туркменистан представлял Председатель Парламента, что свидетельствовало о том, что не все постсоветские республики одинаково заинтересованы в проводимом интеграционном процессе, С. Демирель, выступая в Астане, прежде всего акцентировал внимание на сосуществование тюркских стран в рамках единого пространства [10, с. 117].
Бакинский саммит, состоявшийся 8 апреля 2000 года, в котором приняли участие только президенты Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана и Турции, а две оставшиеся республики были представлены главами законодательных органов, стал переломным. С одной стороны, отсутствие лидеров Туркменистана и Узбекистана негативно сказывалось на самой идеи саммитов как встречи на высшем уровне, а с другой стороны, выявило те государства, которые искренне заинтересованы в интеграции. Бакинская декларация [19] с культурно-этнической точки зрения примечательна оценкой, данной главами государств деятельности организации ТЮРКСОЙ и приветствием проведения встречи в верхах в Баку в период празднования 1300-летия эпоса тюркских народов «Китаб-и Деде Коркут» («Книга моего деда Коркута на языке племени огузов»), значимость которого (включая значимость персонажей эпоса) в рамках тюркской субцивилизации сложно переоценить [22, 8. 23]. В декларации нашло отражение выражение признательности и оценка важности роли президента Турции С. Демиреля в становлении и укреплении взаимопонимания и доверия между главами тюркоязычных государств, развитии дружеских и братских отношений между их государствами, а также сближении и солидарности тюркских народов (п. 16), что подтверждает осознание главами постсоветских государств закрепление за Турецкой республикой позиции стрежневого государства.
26-27 апреля 2001 года в Стамбуле состоялась очередная встреча глав тюркоязычных государств на высшем уровне, в которой после нескольких лет отсутствия принял участие президент Туркменистана С.А. Ниязов, при этом Узбекистан вновь представлял Председатель Парламента [24]. Основным итогом встречи можно было считать согласование проведения следующего саммита глав тюркоязычных государств в Ашхабаде, что позволят составить представление о том какие усилия прилагала Анкара для того, чтобы удержать Туркменистан в общем интеграционном поле. Тем не менее встреча, запланированная к проведению в 2002 году в Ашхабаде, не состоялась.
Следующий саммит глав тюркских государств вновь лишь благодаря усилиям турецкой стороны состоялся пять лет спустя. 17 ноября 2006 года в Анталии проходила восьмая встреча лидеров тюркоязычных государств. С точки зрения выбранного подхода итоги саммита были не однозначны. С одной стороны, многосторонний формат сотрудничества, основанного на тюркской идее показал свою жизнеспособность, но, с другой стороны, индифферентность Туркменистана и отпадение Узбекистана поставили под сомнение целесообразность продолжения интеграционной работы в этом формате. Однако подобная ситуация не являлась свидетельством ни утраты Анкарой своих позиций, ни тем более свидетельством безуспешности попытки возрождения тюркской субцивилизации. Поскольку наиболее важные с интеграционной точки зрения политические заявления к тому моменту уже прозвучали на Х международном тюркском курултае, состоявшемся двумя месяцами ранее там же, в работе которого приняли участие делегаты от Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана, Турции, Таджикистана, Монголии, Северного Кипра, субъектов Российской Федерации (Татарстана, Чувашии, Тувы, Якутии, Алтая, Карачаево-Черкесии) и тюркских общин ряда других государств. Так, глава турецкого правительства Р. Т. Эрдоган выступил с инициативой создания по аналогии с содружествами англоязычных, испаноязычных и франкоговорящих стран «Содружества тюркоязычных государств, которое подготовит условия для их экономической интеграции и позволит им выступать на международной арене с единой позиции» [13]. Президент Азербайджана И. Алиев поддержал в своем выступлении предложения турецкого премьера [13]. С. Демирель, высказываясь в свете предложения Р.Т. Эрдогана, в том числе и на курултае, отмечал, что мировоззрение Анкары никогда не основывалось на идеологии пантюркизма, речь идет о том, чтобы сплотить тюрков всего мира, не опираясь при этом на принципы пантюркизма и панисламизма [8].
Знаковая встреча лидеров тюркских государств в обновленном формате, в которой приняли участие президенты Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана и Турции, состоялась в Нахичевани 2-3 октября 2009 года. Основным итогом встречи явилось подписание 3 октября 2009 года Нахичеванского соглашения о создании Совета сотрудничества тюркоязычных государств [25]. Е.Ф. Парубочая пишет: «После церемонии подписания договора о создании Тюркского совета А. Гюль заявил, что это событие носит исторический характер, так как впервые появилась институциональная структура, объединившая тюркский мир ... выразил уверенность в том, что саммит ... станет поворотным пунктом в процессе интеграции тюркских стран, который завершится созданием Содружества тюркских наций » [11, с. 102].
Таким образом, изложенное позволяет небезосновательно говорить о том, что на рубеже ХХ-ХХ1 веков культурно-этнический фактор был значимым элементом внешнеполитической деятельности Турецкой республики, который был положен в основу сотрудничества с государствами, по Хантингтону, входящими как в исламскую цивилизацию в целом, так и в тюркскую субцивилизацию в частности. Успешно играя роль стержневого государства тюркской субцивилизации, используя все доступные форматы
взаимодействия, Турция даже в переломные моменты, несмотря на собственные внутриполитические и экономические сложности, смогла обеспечить поддержание интереса к интеграции. Результатом этих усилий стало появление институциональной структуры, обладающей потенциалом к объединению тюркской субцивилизации, то есть, согласно доктрине З. Бжезинского [3, с. 74], приближение к решению основной геостратегической задачи государства, претендующего на власть на наднациональном уровне.
Литература
1. Аватков В.А. Неоосманизм. Базовая идеологема и геостратегия Турции // Свободная мысль. 2014. № 3. - С. 71-78.
2. Акчура Ю. Три вида политики // Татарстан. - 1994. - № 9-10 -С. 129-135.
3. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Издательство АСТ, 2018. - 384 с.
4. Гаспринский И. Россия и Восток. Русское мусульманство: мысли, заметки и наблюдения мусульманина. Русско-восточное соглашение: мысли, заметки, пожелания. - Казань: Фонд «Жиен» Татарское кн. изд-во, 1993. - 132 с.
5. Закон Республики Казахстан от 27 сентября 2010 года № 341-IV «О ратификации Нахичеванского соглашения о создании Совета сотрудничества тюркоязычных государств». Информационно-правовая система нормативных правовых актов Республики Казахстан. - URL: http://adilet.zan.kz/rus/docs/ Z100000341_ (дата обращения: 20.02.2019).
6. История. Кыргызско-Турецкий университет «Манас» официальный сайт. - URL: http://intl.manas.edu.kg/ru/о%20манасе/history (дата обращения: 18.04.2019).
7. Киреев Н.Г. История Турции. XX век. - М.: ИВ РАН: Крафт+, 2007.- 608 с.
8. Корицкий С.А. Тюркский саммит в Анталье. Официальный сайт Института Ближнего Востока. - URL: http://www.iimes.ru/?p=5165 (дата обращения: 02.04.2019).
9. Назарбаев Н.А. На пороге XXI века. - Алматы: АТАМУРА, 2003. -
256 с.
10. Парубочая. Е.Ф. Саммиты тюркских государств (1992-2001 гг.): реальная платформа для сближения? // Вестник Волгоградского государственного университета Сер. 4. Ист. 2011. № 1 (19). С. 113-120.
11. Парубочая. Е.Ф. Саммиты тюркских государств (2006-2010г.г.): реальная платформа для сближения стран // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4, Ист. 2011. № 2 (20). - С. 98-105.
12. Стародубцев И.И. Россия - Турции: 500 лет беспокойного соседства. - М.: Идздательство «Э», 2017.- 416 с.
13. Терехов Р.С. Тюркский фактор во внешней политике Турции: современные тенденции. Издательский дом Медина - URL: http://www. idmedina.ru/ books/materials/turkology/1/turk_terehov.htm#_ftn9 (дата обращения: 06.04.2019).
14. Турция признала: Туркменистан - 27 октября 1991 года, Азербайджан - 30 ноября 1991года, Казахстан и Узбекистан - 16 декабря
1991 года, Кыргызстан - 23 декабря 1991 года.
15. Утургаури С.Н., Ульченко Н.Ю. Тургут Озал - Премьер и Президент Турции.- М.: Институт Востоковедения РАН, 2009. - 128 с.
16. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: Издательство АСТ, 2017. - 640 с. - С.3
17. Ankara Bildirisi (1992).Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/11_AnkaraBildirisi1992_1.DevletBaskanlari Zirvesi_20140418_104048.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
18. Astana Bildirisi (1998). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/07_AstanaBildirisi1998_5.DevletBaskanlariZir ve Bild irisi_20140418_103743.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
19. Bakü Bildirisi (2000). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/06_BakuBildirisi2000_6.DevletBaskanlari ZirveBildirisi_20140418_103714.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
20. Bi§kek Bildirisi (1995). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/09_BiskekBildirisi1995_3.DevletBaskanlar i ZirveBildirisi_20140418_103851.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
21. Davutoglu A. Stratejik Derinlik. Türkiye'nin Uluslararasi Konumu. Seksendokuzucu basim. - Istanbul:Küre Yayinlari, 2013 - 584 s.
22. Gökalp Z. Türk9ülügün Esaslari. Yedenci basilis. - Istanbul:VARLIK YAYINEVi, Ekin Basimevi'nde basilmistir, 1968 - 176 s.
23. istanbul Bildirisi (1994). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/10_IstanbulBildirisi1994_2.DevletBaskanla ri ZirveBildirisi_20140418_103924.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
24. istanbul Bildirisi (2001). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/05_Istanbul2001_7.Devle_BaskanlariZirves i Bildirisi_20140418_103624.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
25. Nahcivan Anlasmasi. Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://www.turkkon.org/Assets/dokuman/Nahcivan_Anlasmasi_Turkce_ 20140417_193951.pdf (дата обращения 05.04.2019).
26. Oran B. Türk Di§ Politikasi. Cilt II: 1980-2001. 12 baski - istanbul: ileti§im Yayinlari, 2010. - 637 s.
27. Star of Islam. (A Survey of Turkey). The Economist. 1991. 14 December. - URL: https://docslide.us/documents/the-economist-star-of-islam.html (дата обращения: 28.03.2019).
28.Ta§kent Bildirisi (1996). Türk Dili Konu§an Ülkeler i§birligi Konseyi. -URL: http://turkkon.org/Assets/dokuman/08_TaskentBildirisi1996_4.DevletBaskanlari ZirveH Bildirisi_20140418_103822.pdf. (дата обращения: 30.03.2019).
