CC BY
40
УДК 316
Голобородько Андрей Юрьевич
кандидат филологических наук, доцент, директор Таганрогского института имени АЛ. Чехова (филиала)
Ростовского государственного
,
347936 Ростовская область, г. Таганрог, ул. Инициативная 48 goloborodko2009@mail.ru
Сериков Антон Владимирович
кандидат социологических наук, доцент. Институт социологии и регионоведения Южного федерального университета avseri kov@sfed аш
Andrey Yu. Goloborodko
Candidate of Philology, Associate Professor, Director of the Institute of Taganrog named A.P. Chekhov (branch) Rostov State Economic University, 347936, Rostov region, Taganrog, st. Initiative 48 goloborodko2009@mail.ru
Anton V. Serikov
candidate of sociological sciences, associate professor Institute of Sociology and Regional Studies, Southern federal University avseri kov@sfed u.ru
Культурная политика
в КОНТЕКСТЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ИНСТРУМЕНТАРИЯ «МЯГКОЙ СИЛЫ»: К ВОПРОСУ О ТЕХНОЛОГИЯХ ФОРМИРОВАНИИ РОССИЙСКОГО «ПОСЛАНИЯ» МИРУ1
Cultural policy of
modern russia in
the context of discourse
formation of
«the soft power»:
to the issue of the content of
meaning of russian
«message» to the world
Аннотация, статья посвящена описанию разрабатываемых компонентов дискурса российской «мягкой силы», позиционируемого в контексте приоритетов государственной культурной политики как фактора укрепления национальной безопасности современной России. Российский инструментарий «гибкого привлечения» / «мягкой силы» изучается как коммуникативно-когнитивная социокультурная технология, ресурсная база которой предусматривает в числе прочего трансляцию лингвокультурных концептов, являющихся носителями и распространителями культурных ценностей. Доказывается, что трансляция аккумулированных в рамках лингвокультурных концептов ценностных доминант отечественной культуры способна обеспечить их идентификацию как неотчуждаемых ценностей и превращению в «деонтические понятия» функционирующие не только как «индикаторы» общественных исторических процессов, но выступающие «факторами» этих процессов, укрепляя, применительно к вызовам современности, значимость гуманистических / культуроценгричных посылов в развитии мирового сообщества.
Ключевые слова: культурная политика, национальная безопасность, «мягкая сила», лингво-культурные концепты, социокультурные технологии, современная Россия.
Annotation, the article presents the description of the developed components of the Russian discourse of «soft force» positioned in the context of the priorities of the state cultural policy as a factor of the national security strengthening in modern Russia. The Russian tools of «flexible attraction» / «the soft force» are studied as communicative and cognitive sociocultural technology into which «baggage» the transmission of the linguocultural concepts, which are considered as carriers and distributors of cultural values, is integrated. It is shown that the transmission of the valuable dominants of domestic culture accumulated within linguocultural concepts is capable to provide their identification as inalienable values and to transform them into the «deontic concepts» which are functioning not only as the «indicators» of public historical processes but acting as «factors» of these processes, strengthening the importance of humanistic / culture-centric messages in the development of the world community (in regard to modern challenges).
Keywords: cultural policy, national security, «soft force», linguocultural concepts, sociocultural technologies, modern Russia.
1 Статья выполнена в рамках внутреннего гранта ЮФУ № 213.01-07-2014/15ПЧВГ «Угрозы национальной безопасности
».
По мнению известного итальянского журналиста, писателя и общественного деятеля
, , ,
недавно выпущенной на итальянском и русском языках книге «Русофобия 2.0: болезнь или оружие Запада?», актуальной задачей сегодняшнего дня является разработка продуктивного инструментария артикулирования российской стороной в рамках создания и функционирования собственных каналов коммуникации с другими
странами и народами смысловых акцентов «со» « »
гарантии будущего мирного сосуществования России и Запада [1], [2].
Дж. Кьеза полагает, что Россия должна выработать свои предложения в рамках просветительского контента собственной «мягкой силы» в контексте отвечающей современным реалиям информационной политики с ориентирами на релевантные механизмы представления и объяснения миру своего видения возможностей выживания человечества, базирующихся на принципах мирного добрососедства и взаимоуважения народов, достаточно убедительно аргументируя, будучи европейцем, свой тезис о том, что «Россия не угроза, а последняя надежда для Запада» (прежде всего, в его
«европейском преломлении»).
, -
струментария российской «мягкой силы» и решения сверхважной задачи формирования российского послания миру отнюдь не сегодня вошел в фокус исследовательского и профессионального поиска как современных отечественных, так и в той
или иной степени лояльных к России зарубежных
( , ,
аналитиков и др.). Достаточно, например, обратиться к работам И.А. Василенко, В.Э. Багдасаря-на, С.А. Караганова, немецкого политолога, журна-листа-меадународника A. Papa [3] и др.
В частности, профессор И. А. Василенко отмечает, что в «условиях информационной революции одной из ключевых задач для каждого государства является создание конкурентной идентичности, способной сделать имидж/образ страны в мировых каналах коммуникаций привлекательным, уникальным, конкурентосопособным и высокоэффективным» [4]. При этом сравнительный анализ успешных стратегий формирования имиджа и формулирования «посланий» различных
государств современного мира позволяет кон,
идет в русле реинтерпретации уникальных национальных культурных традиций (показательны в
, , ,
также Бразилии и Индии, активно прибегающих в рамках имиджевых кампаний к позиционированию и использованию ресурсов, составляющих
).
,
конкурентной идентичности (и в этом мы солидарны с ИЛ. Василенко) - важнейший в системе координат, описывающей природу и инструментарий стратегического имиджевого позиционирования и формирования смысловых координат «мягкой силы» современной России.
Профессор В.Э. Багдасарян, анализируя в рамках одного из своих недавних научных докладов «проблемные точки» новой «Стратегии национальной безопасности РФ» [5], постулирует мысль о необходимости переосмысления ряда ее положений в аспекте содержательного сдвига в сторону, например, «доминации цивилизаци-онноидентичных культурных образцов» [6].
Авторитетный ученый и аналитик С.А. Караганов справедливо, по нашему мнению, замечает, что «... российское влияние в информационно-идейной сфере по-прежнему невелико. Россия не использует капитал, унаследованный от про. , она не нашла свою новую идентичность, а барахтается в идеологических клише ушедшего столетия, «пятится вперед» [7].
На наш взгляд, в качестве одной из конкурентных идентичностей современной России целесообразно рассматривать культурно-цивилиза-ционный интегративный идентификатор, усилия (как со стороны государства, так и общества) по актуализации содержательного наполнения и позиционирования которого способно придать
импульсы развитию и обогащению дискурса рос-« »,
в качестве важнейшего компонента разрабатываемой нами модели государственной культурной политики как фактора укрепления национальной безопасности России.
Не вызывает необходимости доказательств тезис о том, что жизнь современного общества существенно детерминирована процессом глобализации. Однако сам этот процесс противоречив и неустойчив. Современный период характерен усилением значимости национальных государств и их союзов и, как подчеркивается в новой российской «Стратегии национальной без», -
« ». Это вызывает необходимость переформатирования ключевых проблем национальной безопасности и факторов, их обусловливающих.
Очевидно, что национальная безопасность - это не только укрепление обороноспособности страны и обеспечение эффективности организаций и структур, охраняющих государственные и обще. -ность, в первую очередь, связывается с состоянием защищенности личности, общества и государства от разнообразных угроз и опасностей внутреннего и внешнего характера в различных
.
В новых геополитических условиях для политической практики и политологии как области научно-исследовательского поиска весьма актуальным является рассмотрение вопросов эффективного включения в систему национальной безопасности культурной политики.
До последнего времени культура рассматривалась преимущественно как объект национальной безопасности. Консервативный потенциал культуры, обеспечивающий ее устойчивость в усло-
виях внешних и внутренних вызовов, до сих пор слабо используется в рамках разработки и реализации механизмов обеспечении национальной
.
предполагает осмысление культурного потенци-, -
ренних угроз устойчивости культуре как цивили-
зационному коду в условиях экспансии экономи-
,
традиционных ценностей и культурных норм, культурной и нравственной деградацией, утратой культурного наследия и культурной памяти,
,
продуктов массовой культуры низкого уровня.
Не менее важной проблемой в этом аспекте является анализ условий реализации комплексного подхода к культурной политике в политико-управленческом и социальном пространствах, . . , заинтересованных и включенных в сферу культурного производства и культурного творчества.
Содержательно политическое управление сферой культуры включают: выдвижение стратегических целей, определение ресурсов, институтов и методов, с помощью которых можно эти цели достигнуть, разработку и реализацию механизмов организации взаимодействия субъектов, заинтересованных в воспроизводстве и развитии культуры. Однако применение управленческого подхода к сфере культуры сталкивается с проблемой ее
.
политологическом анализе культура отождествлялась преимущественно с художественным творчеством и духовной жизнью общества. Толь-80- . науке возникает понимание того, что в сферу
культуры входит взаимосвязь различных форм , -
ностей конкретного общества, а потому культура является не функцией развития социально-экономической системы, а, напротив, - значимым
фактором, определяющим это развитие.
,
культурной политики в системе обеспечения национальной безопасности особенно актуально для российского общества, состояние которого характеризуется, в частности, следующими признаками: разрыв единого культурного пространства, дефицит в сфере обеспечения духовно-нравственных оснований жизнедеятельности и взаимодействия социальных субъектов, социально-политический инфантилизм, абсолютизация индивидуализма, эгоцентризма и т.п. К этому следует добавить проблему сохранения нашего «культурного кода», на которую было обращено внимание Президента РФ В. В. Путина в последнее время [8].
Наша исследовательская гипотеза базируется , -
ка в качестве системы научно разработанных и
имеющих основания для практического вопло-- -
тико-идеологических мер, имеющих внутреннее и внешнее измерение, является одним из определяющих условий укрепления и обеспечения
,
функционирования переходного общества, к которым на сегодняшнем этапе развития относит.
Аккумулированная в политике, главным образом, посредством использования средств и приемов воздействия на сознание человека культура оптимизирует возможности для достижения важных ориентиров укрепления жизнеспособности государства и развития общества, обеспечивая стабилизацию общественной и политической жизни во избежание кризисов и потрясений.
Можно подчеркнуть и обратную связь: развитие
,
обусловливает более цивилизованный уровень политического поведения и решения социально.
культурной политики - это в сущности своей смысловые координаты статуса культуры в государственном и общественном измерениях.
В нынешних условиях развития мирового сообщества мы становится свидетелями того, что процесс глобализации происходит в условиях явно нарушенного динамического баланса между технологическим и нравственным потенциалом человеческой деятельности. Как вынужден признать известный французский экономист-либерал Жак Аттали, «эра господства экономики
породила тотально однородный мир, «эру де-» ,
различий высшего и низшего, морального и амо-» [9].
Мировое сообщество давно уже находится в состоянии системного кризиса, которое характеризуется набором и чередой кризисных ситуаций: экологической, демографической, антропологической, ресурсно-потребительской, ценностной и др. Мифологизация всемогущего рынка, всевластие рыночного механизма - одна из главных причин деформации цивилизационного пространства и сосуществования, с заметным креном в «зооа^еру» вместо «ноосферы» [10].
Политика в современном «глобализационном
обличье» явно эгоистична и слишком часто, при, -
мами нравственности и справедливости. Её
можно назвать «царством прав без обязанно», , -
номический шантаж и политический диктата [10]. Поэтому мы наблюдаем ситуацию, когда политика все чаще «бежит» от морали, и понятно поче-:
стеснение «свободу маневров», мораль вся соткана из ограничений и запретов, которые как раз и оберегают человечество от вырождения, а политику и её акторов - от цинизма и бесчело.
В этих условиях в научно-исследовательском сообществе укрепляется точка зрения, в соответствии с которой именно культура становится ключевым фактором развития государств, городов и территорий, поскольку обладает потенциалом, который по долговременное™ и значимо-
ста преобладает над потенциалом экономиче-.
Безусловно важным семиотическим сигналом в
рассматриваемом ключе стали «Основы госу-
», ,
являясь базовым документом для разработки и совершенствования законодательных и иных
нормативных правовых актов Российской Феде,
возможностей для регулирования процессов культурного развития на основе системы мер, направленных на развитие культурного производства, защиту культурных традиций и институтов, обеспечивающих воспроизводство культурной жизни народа [11].
В число приоритетов разрабатываемой нами, в
том числе в контексте «Основ государственной » « -
», -
ной культурной политики в системе национальной безопасности имманентно входит развитие инструментария российской «мягкой силы».
«Мягкую силу» рассматриваем как коммуникативно-когнитивную социокультурную технологию, « »
трансляция лингвокультурных концептов, являющихся носителями и распространителями ценностей [12].
Лингвокультурный концепт (как базовая единица лингвокультурологической концептологии, исследовательское поле которой формируется « - - ») -
ется от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки (когнитивный концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, гештальт и др.), акцентуацией ценностного эле.
всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип [13].
,
изучению лингвокультурных концептов является построение их ассоциативной модели. Лингвокультурный концепт функционирует как процесс непрерывной номинации и реноминации объектов, появления новых и утраты старых ассоциативных связей между языковыми единицами и номинируемыми объектами; интенсивность функционирования концепта выражается в сумме двух показателей - номинативной плотности и метафорической диффузное™ [14].
В лигвокультурном концепте выделяется интра-зона (совокупность «входов в концепт» = его номинативная плотность) и экстразона (совокупность выходов = его метафорическая диффуз-ность): полагаем, одним из измерений рассмотрения лингвокультурных концептов в контексте
разработки продуктивного инструментария «мяг-»
обогащения интразоны концепта посредством развития его экстразоны (примеры: лингвокуль-
турные концепты «Крым» и «историческая (куль) »; -
щения интразоны концептов «Крым», «Украина» посредством активного функционирования их экстразоны в формате «исторической памяти »/«исторических связей»/»общности культур» -
, , -
цирование когнитивного сдвига в восприятии событий зимы-весны 2014-го года, демпфировать антироссийскую риторику, снижая «градус» русофобии.
Перспективным и результативным в рамках исследовательского поля инструментария укрепления гуманитарного влияния России, может, на
, , -
ющий формирование контента smart power (умной силы), трактуемой как баланс твердой и мягкой силы: полагаем, релевантным в этом контексте могут быть технологии, предусматривающие
позиционирование ценностных доминант рус: « », « », « »
(см., например, [15], а также «миролюбие», «сотрудничество» и др., о которых нам активно «сигнализирует» тот же Дж. Кьеза.
В этой связи выскажем предположение, что раз,
власти и общественных институтов (например, « / ), инструментария активной трансляции аккумулированных в рамках лингвокультурных концептов ценностных доминант отечественной культуры способно обеспечить создание благоприятной среды для того, чтобы в сознании участников
коммуникативного взаимодействия они (концеп-)
ценности, превращаясь в «деонтические поня-» ( . ), -нирующие не только как «индикаторы» общественных исторических процессов, но выступа-« » , ,
применительно к вызовам современности, значимость гуманистических / культуроцентричных посылов в развитии мирового сообщества.
В дополнение отметим, что, по нашему мнению, развитие системы диалога общества и государства с целью совместного формирования, с акцентом на укрепление национальной безопасности, качественных (на основе культурно-ценнос-) -
ществляться посредством разработки и реализации на гражданственно-патриотической ценностной основе программ культурного просветительства, содержательное наполнение которых обеспечивается концептуализацией ценностей как механизмом культурного строительства. Взаимодействие общества и государства при включении культурно-просветительского контента в «текст»
современного дискурса социальных коммуника-( , -
) , , -
ляции в обществе ценностного ядра национальной культуры, а, с другой, - выступить инструментом противодействия современным вызовам и угрозам, эксплицирующимся, в частности, целенаправленной работой ряда центров информационного влияния по дезавуированию в поле россий-
ского общественного сознания традиционных исторических героев, формированию комплекса национальной неполноценности, трансляции ложных для нашей культурной общности ценностей («мягкой силы» внешнего происхождения или «подыфывающей» в этом ключе отечественной «мягкой силы» с глобалистскими акцентами) [16].
В заключение отметим, что в новых условиях функционирования мирового сообщества в эпоху доминирования власти символов перед Россией стоят чрезвычайно сложные задачи, и разработка эффективной долгосрочной политики «гибкого привлечения» (российской «мягкой силы») приобретает стратегическое значение в контурах формулирования российского послания миру. Факторами ее успешности, как считает профессор И.А. Василенко, могут стать а) многосторонний и многогранный характер и б) максимально широкий технологический инструментарий: от разработки яркой идейной концепции и системного охвата всех каналов коммуникации до активизации усилий публичной дипломатии.
Считаем, действенным инструментом, например, народной/публичной дипломатии в рассматриваемом контексте могут и должны стать международные образовательные и культурно-просветительс-, -
циями высшего образования в партнерстве, в частности, с зарубежными вузами. Полагаем, в сегодняшних условиях со стороны Министерства образования и науки РФ и Федерального агентства
по делам СНГ, соотечественников, проживающих
,
( )
,
Литература:
1. Дж. Кьеза Русофобия 2.0: болезнь или оружие Запада [элеетронный ресурс] / URL: http://territa.ru/load/1-1-0-10124. Дата обращения 4.09.2016.
2. J. Chiesa Russofobia 2.0: la malattia o le armi dell'Occidente / URL: http://www.sinistrainrete.info/ geopolitica/7112-giulietto-chiesa-perche-putin-ci-fa-paura.html/ 4.09.2016.
3. Alexander Rahr (Александр Pap) Der kalte Freund -Warum wir Russland brauchen: Die Insider-Analyse Hanser Verlag, 352 Seiten.
4. . .
: // Сборник Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. 2014. . 131.
5.
2020 года. Утверждена 31 декабря 2015 г. Указ Президента РФ В. В. Путина № 683.
6. Багдасарян В.Э. Какая Стратегия нужна России? // Доклады Центра научной политической мысли и идеологии, 2016 [электронный ресурс] / URL: http://rossiyanavsegda.ru/read/4011/. Дата обращения 4.09.2016.
(пусть и только организационную) инициатив организаций высшего образования России в области распространения русского языка и культурного
наследия в международном пространстве: положи,
,
и оптимизация возможностей для расширения и обмена опытом в методическом, организационно-технологическом и других аспектах, что, очевидно,
будет способствовать повышению продуктивности , -
нию пространства российского гуманитарного .
Признавая, что перечень представленных подходов смыслового наполнения дискурса российской «мягкой силы» на основе «культурной
платформы» носит в значительной степени
, ,
позиционируемый нами инструментарий государственной культурной политики (в число компонентов которого входят и технологии «гибко» -
) , ,
содержательных скрепов концепции культурного
,
призывал академик Д. С. Лихачев, справедливо
,
стать гарантом взращивания гуманитарной куль,
возможность совершенствования человека / человечества и общества, ведь «... без культуры в обществе нет и нравственности, а без элементарной нравственности не действуют социаль-
, , -
ются указы и не может существовать современная наука» [17].
Literature:
1. J. Chiesa Rusofobija 2.0: disease or weapon of the West [electronic] / URL:http://territa.ru/load/1-1-0-10124 resource. Date of the address 4.09.2016.
2. J. Chiesa Russofobia 2.0: la malattia o le armi dell'Occidente / URL: http://www.sinistrainrete.info/ geopolitica/7112-giulietto-chiesa-perche-putin-ci-fa-paura.html/ 4.09.2016.
3. Alexander Rahr (Alexander Rar) Der kalte Freund - Warum wir Russland brauchen: Die Insider-Analyse Hanser Verlag, 352 Seiten.
4. Vasilenko I.A. New tendencies of international experience of rebranding of the states: lessons for Russia // the Collection of the Center of the problem analysis and state and administrative design. 2014., p. 131.
5. The strategy of a homeland security of the Russian Federation till 2020. It is approved on December 31, 2015. Presidential decree of the Russian Federation of V.V. Putin № 683.
6. Bagdasaryan V.E. What Strategy is necessary to Russia? // Reports of the Center of a scientific political thought and ideology, 2016 [electronic] / URL: http://rossiyanavsegda.ru/read/4011/ resource. Date of the address 4.09.2016.
7. Караганов С. В чем сила, брат? Россия в глобальной политике [электронный ресурс] / URL: http://globalaffairs.ru/pubcol/V-chem-sila-brat-15757, дата обращения 25.05.2015.
8. Путин ВВ. Россия: национальный вопрос.
«Самоопределение русского народа - это поли,
культурным ядром» // Независимая газета. 2012. 23.01. № 007 (5493).
9. Россия должна быть нашим союзником // статья в газете L'Express. [Электронный ресурс] URL: http://yug.svpressa.ru/politic/article/112633/. Дата обращения 22.06.2015 г.
10. Толстых В.И. Диалог культур в современную
// , -щенного памяти Гейдара Алиева «Диалог культур в условиях глобализации» / под общ. Ред. Мамедова Н.М., Чумакова А.Н. М. : «Канон+» « », 2012. . 34.
11. -ки утв. Указом Президента РФ от 24.12.2014 № 808. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 25.09.2016).
12. Гопобородько А.Ю. Дискурс «мягкой силы» в
контексте конструирования имиджа современной
:
конкурентной идентичности / А.Ю. Голобородько, А.В. Сериков // Гуманитарий Юга России. 2015. 4. . 41-50.
13. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. С. 3-16.
14. Слышкин ГГ. Лингвокультурные концепты и
: . : -. 2004. 340 .
15. Вежбицкая /4. Язык. Культура. Познание. М. : Рус. Словари, 1997. 416 с.
16. Голобородько А.Ю. Культура, идентичность и национальная безопасность России / А.Ю. Голобо-
, . . , . . . / .,
2014.
17. Лихачев Д.С. Раздумья о России. СпБ., 1999, . 640. [ ] / URL: http:// www.
perspektivy. i nfo/pri nt. php?ID=290229, дата обращения 25.09.2016 г.
7. Karaganov S. In what force, the brother? Russia in global policy [electronic] / URL: http:// globalaf-fairs.ru/pubcol/V-chem-sila-brat-15757 resource, date of the address 25.09.2016.
8. Putin V.V. Russia: ethnic question. «Self-determination of the Russian people is the multiethnic civilization fastened with the Russian cultural kernel» // the Independent newspaper. 2012. 23:01. № 007 (5493).
9. Russia has to be our ally // article in the L'Express newspaper. [Electronic resource] URL: http://yug.svpressa.ru/politic/article/112633/. Date of the address of 22.09.2016.
10. Tolstih V.I. Dialogue of cultures in present period // Materials of the Baku forum devoted to Heydar Ali-yev's memory «Dialogue of cultures in the conditions of globalization» / under a general Edition of Mamedov N.M., Chumakov A.N. M. : «Canon +» ROOI «Rehabilitation», 2012. P. 34.
11. Fundamentals of the public cultural policy утв. Presidential decree of the Russian Federation of 24.12.2014 № 808. URL: www.pravo.gov.ru (date of the address: 25.09.2016).
12. Goloborodko A.Y. Diskurs of «the soft force» in the context of designing of image of modern Russia: factors and technologies of formation of competitive identity / A.Y. Goloborodko, A.V. Serikov // Humanist of the South of Russia. 2015. № 4. P. 41-50.
13. Karasik V.I. Cultural dominants in language // the Language personality: cultural concepts. Volgograd-Arkhangelsk: Change, 1996. P. 3-16.
14. Slyshkin G.G. Linguocultural concepts and met-aconcepts : monograph. Volgograd : Change. 2004. 340 p.
15. Vezhbitskaya A. Language. Culture. Knowledge. M. : Russian. Dictionaries, 1997. 416 p.
16. Goloborodko A.Y. Kultur, identity and homeland security of Russia / A.Y. Goloborodko, A.V. Lubsky, A.V Serikov. Rostov-on-Don, 2014.
17. Likhachev D.C. Thoughts about Russia. SPB., 1999, page 640. [electronic] / URL: http:// www. per-spektivy.info/print.php?ID=290229 resource, date of the address of 25.09.2016.
