CC BY
80
Д. Г. Емченко
КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА ТРАНСГРАНИЧНОГО РЕГИОНА
В статье рассматривается культурная идентификация человека в контексте культуры трансграничного региона. Автор исследует особенности личности, взятой в качестве культурного гибрида, который находится под влиянием ценностей разных культур сопредельных государств.
Ключевые слова: культурная идентификация, культурный гибрид, трансграничный регион.
The article discloses cultural identification of man in the context of transboundary region culture. The author studies the peculiarities of a personality as the main cultural hybrids influenced by many valuables of different cultures of other neighboring states.
Key words: cultural identification, cultural hybrid, transboundary region.
Трансграничный регион определяется как потенциальный регион, разделенный суверенитетом соседствующих государств, обладающий комплексом национальных, региональных, зональных элементов с собственными характеристиками, отражающий их историко-культурное своеобразие, взаимодействующий с сопредельными приграничными регионами для сохранения, управления и развития своего жизненного пространства. В рамках трансграничья каждый человек решает две важнейшие проблемы - стремится сохранить свою культурную идентичность и одновременно включается в другую.
Проявление гибридности в рамках данного региона неизбежно ставит вопрос о том, где проходит граница между культурой, которую человек считает своей, и иными культурами. Ответить на него не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь связь с собственной культурой никому не гарантирована автоматически только в силу текущей в нас крови или заложенных генов. Эта связь устанавливается не биологическим путем и, следовательно, имеет надбиологиче-ское происхождение. Можно быть русским по крови и не быть им в культурном плане, и наоборот.
При этом знание и существование человека в одной из культур не совпадают друг с другом. Поясним: можно знать ислам и не быть мусульманином. Знание и бытие расходятся между собой. Знание делает человека информированным, но не влияет на его культурную принадлежность. Оно нейтрально по
отношению к черте, отделяющей «мою культуру» от иной. Из того, что человек знает о культуре, нельзя заключить, к какой культуре он принадлежит.
В самом общем понимании «идентичность» означает осознание человеком своей принадлежности к какой-либо группе, позволяющее ему определить свое место в социокультурном пространстве и свободно ориентироваться в нем. Необходимость в идентичности вызвана тем, что каждый человек нуждается в известной упорядоченности своей жизнедеятельности, которую ему может обеспечить только сообщество других людей. Для этого он должен добровольно принять господствующие в данном сообществе элементы сознания, вкусы, привычки, нормы, ценности и иные средства взаимосвязи. Усвоение этих элементов придает жизни человека упорядоченный и предсказуемый характер, а также делает его причастным к соответствующей культуре.
Поскольку каждый индивид может являться одновременно членом нескольких социальных и культурных общностей, то в зависимости от типа групповой принадлежности принято выделять различные виды идентичности: профессиональную, гражданскую, этническую, политическую, религиозную и культурную. Из всех видов идентичности для нас представляет интерес, прежде всего, культурная, которую можно определить как «принадлежность индивида к какой-либо культуре или культурной группе, формирующей ценностное отношение человека к
самому себе, другим людям, обществу и миру в целом» [2, с. 57].
Таким образом, сущность культурной идентичности заключается в осознанном принятии индивидом соответствующих культурных норм и образцов поведения, ценностных ориентаций и языка, т. е. в понимании своего Я с позиций тех характеристик, которые приняты в данном обществе, в самоотождествле-нии себя с его культурными образцами.
Каждый человек выступает носителем той культуры, в которой он вырос и сформировался как личность, хотя в повседневной жизни он сам обычно этого не замечает и воспринимает как данность своеобразие своей культуры. Однако при каждодневных встречах с представителями других культур особенности становятся очевидными и люди начинают сознавать, что существуют другие формы переживаний, виды поведения, способы мышления, которые весьма значительно отличаются от привычных и известных им. Все эти разнообразные впечатления о мире трансформируются в сознании человека в идеи, установки, стереотипы, ожидания, которые в итоге становятся для него важными регуляторами его личного поведения и общения. Путем сопоставления и противопоставления позиций, точек зрения и т. д. различных групп и общностей в процессе взаимодействия с ними происходит становление личной идентичности человека, которая является совокупностью знаний и представлений индивида о своем месте и роли как члена соответствующей социокультурной группы, о своих способностях и деловых качествах.
Вероятно, не требует доказательства утверждение, что в реальной жизни нет двух абсолютно похожих людей. Жизненный опыт каждого человека неповторим, и, следовательно, все мы по-разному реагируем на внешний мир. Поскольку в данной ситуации человек одновременно является участником разных социокультурных групп, то он обладает сразу несколькими идентичностями. В их совокупности отражаются его пол, этни-
ческая и религиозная принадлежность, профессиональный статус и т. д. Эти идентичности связывают людей, но в то же время сознание и индивидуальный жизненный опыт каждого человека изолирует и отделяет людей друг от друга. При этом сам человек может менять свою идентичность, отождествляя себя то с одной, то с другой группой, что формирует открытость социальной жизни.
Открытость социальной жизни предполагает выбор жизненного «стиля», что становится сегодня основополагающим в определении культурной идентичности. Нельзя не согласиться с В. М. Межуевым, который отмечает, что в своем культурном бытии человек детерминирован не только внешней необходимостью, предписывающей ему с непреложностью природного закона определенную культурную нишу (подобно тому, как животные и растительные организмы распределяются природой по классам и видам), но и его свободой [1, с. 351]. Граница между «своей» и иной культурами устанавливается не только независящими от нас обстоятельствами, но и нашим свободным выбором. Британский ученый С. Холл считает, что мы сталкиваемся с набором различных идентичностей. Каждая взывает к нам или в большей степени к различным частям нашего Я. Личность подобно государству-нации переживает распад своих границ [3, р. 37].
В этой ситуации существование феномена национальной идентичности становится проблематичным, так как условно называемая государственная идентичность изменяется под влиянием глобализации. Этот процесс может привести как к силовому противостоянию этносов, так и к усилению локальных идентификаций. Более способными к ассимиляции различных идентичностей без утверждения первенства какой-либо из них оказываются культурные «гибриды» трансграничья.
В связи с этим большой интерес представляет работа С. Леви о проживающих в США любовических хасидах, в которой ста-
68
вится проблема двойных этнокультурных границ, т. е. границ, определяемых изнутри группы, и границ, как они представляются внешнему наблюдателю. Внешние границы являются результатом межэтнического взаимодействия, а внутренние - обладания членами этнической группы общим культурным знанием, поэтому механизм внутригруппового взаимодействия может быть абсолютно непонятен для внешнего наблюдателя. Ученый ставит вопрос о различии в поведении членов группы, обусловленном ее внешними и внутренними границами.
Внешний наблюдатель видит хасидов как единую гомогенную группу, обладающую общими чертами и ценностями, между тем как внутри группы имеется множество поведенческих альтернатив, порождающих значительную гетерогенность. В частности, любовиче-ские хасиды по степени правоверности разделены на четыре категории, которые посредством особых символов и культурных черт мгновенно распознаются своими, но для внешних наблюдателей они неразличимы, как бы вовсе не существуют. Для них все лю-бовические хасиды более или менее схожи между собой. Принадлежность к этнокультурной группе сами любовичи определяют совершенно иным образом, чем это делают посторонние. Условия, которые идентифицируют любовичей, должны рассматриваться с учетом этих двойных стандартов [4, р. 259].
Действительно, двойные стандарты идентификации «гибридного» человека описаны многими учеными - Э. Стонквистом, Р. Парком, С. Рушди, У. Ганнерсом. Все они сходятся во мнении, что гибридность зиждется на маргинальности и поэтому одновременно подотчетна ценностям разных культур.
Культурный гибрид - это человек с более широким горизонтом, более независимыми и рациональными взглядами; бикульту-рант, который всегда имеет возможность выбора, достигаемую в результате перманентной аккультурации.
Именно аккультурация предполагает дву- или мультикультурность, которая осуществляется в результате усвоения новой культуры в добавление к первоначальной и определяется как процесс взаимовлияния культур, восприятия одним народом, этносом (полностью или частично) культуры другого. Этим аккультурация отличается от ассимиляции, которая допускает утрату культурной специфичности нации или этнической, конфессиональной и какой-либо иной группы.
Аккультуранты включаются в лоно другой культуры, дополняя свой первичный культурный потенциал новым. При этом для отдающей культуры аккультурация является действенным способом сохранения и развития в новых условиях, а для принимающий культуры - это доступ к дополнительным ресурсам развития за счет увеличения в своем составе новых элементов.
Таким образом, культурная идентификация человека трансграничья обусловлена свободным выбором, который он имеет, благодаря своему уникальному положению в мире. Эта уникальность носит локальный характер и обладает открытыми свойствами, которые могут трактоваться по-разному - в зависимости от того, пребывает ли человек внутри этой социокультурной общности или же находится вне ее. В результате человек становится «культурным гибридом», аккумулирующим ценности разных культур.
1. Межуев, В. М. Идея культуры. Очерки по философии культуры / В. М. Межуев. - М.: Прогресс-Традиция, 2006. - 408 с.
2. Садохин, А. П. Межкультурная коммуникация / А. П. Садохин. - М., 2004. - 288 с.
3. Hall, S. Representation: cultural representations and signifying practices / S. Hall. - Birmingham, 1997. - 247 p.
4. Levy, S. B. Shifting patterns of Ethic Identification Among the Hassidim / S. B. Levy // Bennett, I. W. The new Ethnicity: Perspectives from Ethnology / I. W. Bennet. - St. Paul; New York: West Publisting Co, 1973. - 381 p.
69
