CC BY
27
ФИЛОСОФИЯ PHILOSOPHY
УДК 1(130.2)
йй! 10.24147/1812-3996.2021.26(3)30-36
«КУЛЬТУРА СЕБЯ»: К ИСТОРИИ СТАНОВЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО СУБЪЕКТА
Н. А. Черняк
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия
Информация о статье
Дата поступления 20.09.2021
Дата принятия в печать 13.10.2021
Дата онлайн-размещения 01.12.2021
Ключевые слова
Субъект, истина, «забота о себе», «культура себя», стоицизм,эпикуреизм, эллинизм
Аннотация. Анализируется актуализированный М. Фуко в современной философии принцип «заботы о себе», составляющий ядро значимой для исторического становления западного субъекта мировоззренческой и нравственно-этической установки «культуры себя». Показывается роль философско-рефлексивной работы в теоретическом оформлении данного принципа.
"CULTURE OF SELF": ON THE HISTORY OF THE FORMATION OF THE WESTERN SUBJECT
N. A. Chernyak
Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia
Article info
Received 20.09.2021
Accepted 13.10.2021
Abstract. The article analyzes the principle of "self-care" actualized by M. Foucault in modern philosophy, which forms the core of the ideological and moral-ethical attitude of "self-culture", which is significant for the historical formation of the Western subject. The role of philosophical and reflexive work in the theoretical design of this principle is shown.
Available online 01.12.2021
Keywords
Subject, truth, "self-care", "self-culture", stoicism, epicureanism, Hellenism
«Культура себя» - термин, введенный в философский дискурс М. Фуко для обозначения определенного пласта западной культуры, посвященного сфере отношения индивидуума к самому себе. «Речь идет о развитии того, что можно назвать "культурой себя", - культурой, в которой были усилены и переоценены внутренние связи с самим собой и повышена значимость отношения к себе» [1]. Заявленная в 3-й части «Истории сексуальности» как проблема
30 -
исследования строгих требований к сексуальному поведению в императорскую эпоху тема «культуры себя» в лекциях, прочитанных Фуко в Коллеж де Франс и изданных под названием «Герменевтика субъекта», рассматривается в более широком аспекте - как проблема истории становления западной субъективности. Главный вопрос, в связи с которым формулируется эта проблема, состоит в следующем: «в какой форме истории завязываются на Западе от-
Вестник Омского университета 2021. Т. 26, № 3. С. 30-36
ISSN 1812-3996-
ношения между... двумя элементами, мимо которых проходит обычная практика, привычный исторический анализ, - между "субъектом" и "истиной"?» [2].
Вопрос об истине - центральный вопрос всей философии. Философия, согласно Фуко, занимается вопросом не о том, что истинно и что ложно. Философия - такая форма мышления, которая «задается вопросом о том, что дает субъекту доступ к истине,.. которая пытается очертить условия и пределы доступности истины субъекту» [2]. Субъект, следовательно, это не просто тот, кто обнаруживает, добывает, владеет истиной. Под субъектом в западноевропейской философии понимается тот, для кого условием и возможностью выхода к бытию, к истине и смыслу бытия становится собственное существование. Для западноевропейской философии считалось само собой разумеющимся определение субъекта как центра активности - познавательной, исследова-тельски-преобразующей, практической в аристотелевском смысле этого слова - нравственно-этической, политической, правовой и т. д.
Традиционно в истории западного мышления вопрос о субъекте и истине ставился в русле известного принципа seauton», познай самого себя.
Однако Фуко показывает, что принцип seauton» вписывается в более широкий контекст ер^е^а heautou (заботы о себе) в качестве общего правила: необходимо, чтобы ты заботился о себе самом, не забывал себя, берег себя. Принцип заботы о себе, которому подчинено искусство существования в различных своих формах, согласно Фуко, является центральным пунктом установки «культуры себя». И как раз в рамках этой заботы появляется и формулируется правило seauton».
Центральным понятием, которое было принято Фуко в качестве руководящей нити в исследовании поставленной проблемы, является «ер^е^а heautou». В самом общем виде оно означает некоторую общую установку, способ поведения, ведения дел. Кроме того, ер^е^а heautou это также некоторое особенное направление внимания, взгляда, перевод его с внешнего мира вовнутрь. Фуко замечает: «Слово ер^е^а состоит в родстве с те^е, означающим и упражнение, и размышление. Ер^е^а также всегда подразумевает некие действия, такие, которые производят над самим собой, с помощью которых. изменяют себя, очищаются, становятся другими, преображаются. Отсюда целый набор практик, которые в большинстве случаев суть также и упражнения... например, техники медитации, техники обращения с прошлым, техники досмотра со-
знания, удостоверения возникающих представлений и т. д.» [2].
Эта имплицитно содержащаяся в повседневной культуре греческой цивилизации установка получает совершенно другой статус на уровне философских рассуждений. Во-первых, она становится предметом специальных теоретических размышлений. А во-вторых, меняется роль этой установки в целом в системе греческой, эллинистической и римской культуры. Превратившись в философско-миро-воззренческую установку, ер^е^а heautou становится основным принципом позднеантичной культуры, его эллинистического-римского периода.
В европейской философии тема заботы о себе впервые была артикулирована Платоном в диалоге «Алкивиад I». Главный персонаж, именем которого назван диалог, Алкивиад, благодаря тем преимуществам, которые ему дало его аристократическое происхождение, а также полученное образование, предполагает заняться активной политической деятельностью на благо свободных граждан. Сократ, понимая намерения молодого человека, формулирует и предъявляет герою ряд вопросов относительно предполагаемого поприща, а также указывает на трудности осуществления задуманного. В частности, он указывает на то, что ему придется иметь дело с соперниками, как внутренними, так и внешними. Внутренние - такие же амбициозные молодые люди, которые хотят управлять городом, внешние -сильная Спарта и персы, которые не только обладают большим богатством, но и лучшим образованием (Алкивиад I, 120-121) [3].
В процессе разговора Сократа с Алкивиадом обнаруживается, что не только внешние по отношению к Алкивиаду причины ставят под сомнение осуществление замысла античного героя. Дело заключается еще и в том, что Алкивиад не обладает главным, что могло бы компенсировать недостаток богатства и образования - знанием, techne, которое позволило бы ему хорошо управлять городом и выступать, по крайней мере, на равных со своими соперниками. Алкивиад обладает знанием своих желаний, намерений - управлять городом хорошо, т. е. справедливо, так, чтобы среди граждан было обеспечено согласие. Но выясняется, что он совершенно не знает, в чем состоит это согласие, что является справедливым, а что несправедливым, кто может считаться хорошим правителем, а кто нет и т. д. В результате Алкивиад восклицает: «клянусь богами, Сократ, я уже сам не понимаю, что именно я утверждаю. Видно, я давно уже не замечаю, насколько
постыдно мое положение (А I, 117,е; 118, Ь). На это Сократ замечает, что еще не все потеряно. «Если бы ты заметил это свое состояние в пятьдесят лет, тебе трудно было бы поправить дело прилежанием. А сейчас ты как раз в том возрасте, когда необходимо чувствовать такие вещи» (А I, 127, ф.
Мы подошли к главному вопросу данного диалога, вопросу, который задает Сократ Алкивиаду: «Однако что ты собираешься делать с самим собою? Остаться таким, каков ты есть, или проявить о себе некоторую заботу? (Алк. I, 119). На вопросы Алки-виада о том, о чем именно нужно заботиться, что это такое «сам» и что составляет предмет заботы, Сократ отвечает, что, во-первых, предметом заботы о себе является душа, а не тело или имущество. Во-вторых, основным способом заботы о себе, т. е. о своей душе, является самопознание (А I, 124Ь). Совет Сократа выстраивается в соответствии с дельфийской максимой seauton» - «познай себя!».
Но здесь возникают вопросы: что есть душа и что есть самопознание? Естественно, Сократ, говоря о душе, имеет в виду ее разумную часть, ее «божественную составляющую», которая составляет «самое само» человека. Постигая эту часть души, человек получает доступ к истине, к знанию того, как себя вести, как и зачем действовать, к знанию других людей и государства. Душа познает самое себя и, познавая себя, тем самым извлекает из глубин памяти то, что когда-то знала.
«Главный вопрос диалога, - пишет Фуко, - следовательно, таков: что такое это самое "сам", о котором я должен заботиться, чтобы мочь должным образом заботиться о других, которыми я должен управлять. Именно эта парабола - от себя и заботы о себе к умению управлять другими - составляет... смысловой стержень диалога» [2]. Забота о себе, таким образом, понимается Платоном как практика, необходимая для заботы о других, в частности, для государственного управления.
Определяя самопознание как техне, т. е. как своеобразное искусство, улучшающее душу, подобно тому, как сапожное искусство улучшает башмаки, Сократ ничего не говорит о каких-либо конкретных техниках самопознания. Но, как показывает Фуко, задолго до Платона, задолго до того, как был написан «Алкивиад», задолго до Сократа существовала целая «технология себя», которая имела отношение к знанию, будь то частное познание или доступ к истине как таковой. Более того, задолго до этого уже «сложилось дофилософское убеждение, что истины не достичь вне определенной практики,
или некоторой совокупности практик, совершенно особенных, изменяющих самый способ бытия субъекта, изменяющих его самого, сообщающих ему новое качество и преобразующих его... Представление о том, что для получения доступа к истине нужно привести в действие некоторую технологию себя, находило в архаической Греции, как и в целом ряде культур, если не во всех, воплощение в известном числе практик» [2].
Однако случилось так, что принцип «познай самого себя» постепенно в западной культуре занял доминирующее место и отодвинул в сторону принцип «заботы о себе». Этот факт служит предметом особого внимания Фуко и настойчивого поиска ответа на вопрос, почему это произошло. Причина случившегося, с его точки зрения, в так называемом «картезианском моменте». Декарт, по словам Фуко, ставит центром философствования очевидность: истинно то, что не вызывает никакого сомнения в силу своей прозрачности и очевидности для мышления. Истина превращается в достоверность человеческих представлений. Отсюда известный принцип «cogito ergo sum». (Критический анализ картезианской установки и ее последствий для развития западноевропейской философии дан М. Хайдеггером в трактате «Время картины мира».) В связи с указанным обстоятельством Фуко замечает: «стоило очевидности собственного существования субъекта сделаться условием доступа к бытию, как именно это сознание самого себя (теперь уже не в форме очевидности, но как несомненность моего собственного существования в качестве субъекта) превращало «познай самого себя» в главное условие доступности истины» [2].
Несмотря на это, Фуко считает, что epimeleia heautou (забота о себе и проистекающие из нее правила) не переставала быть основным принципом, отличавшим философское поведение, почти во всей греческой, эллинистической и римской культуре. Это понятие играло важную роль у Платона, позднее у эпикурейцев и особенно, у стоиков. Фуко прослеживает эволюцию этой установки со времен ранней греческой философии до позднеантичного времени и заключает, что именно в эллинистическую и римскую эпоху наблюдается самый настоящий расцвет «культуры себя».
Требование озаботиться собой получило в эллинистической и римской мысли такое широкое распространение, что конституировало особую социальную практику, приведшую к образованию особой культурной целостности. «Эти проявления (побуждение заботиться о себе, общее согласие с требова-
нием заботы о себе) стали признаками особой культуры, свойственной эллинистическому и римскому обществу (его элите, во всяком случае), и вместе с тем событием мысли» [2].
Возникает вопрос: в чем же заключается специфическое содержание этого принципа, результатом реализации которого явилось образование «особой культурной целостности» и чем объяснить превращение повседневных рутинных действий во всеобщий принцип, конституирующий особую социальную практику? Идет ли речь в «заботе о себе» о детальной проработке и теоретическом оформлении мировоззренческой позиции индивидуализма, которым отмечено западное мышление? Или, более того, может быть, этот принцип служит обоснованием и оправданием эгоистической точки зрения?
Если бы это было так, если бы целью установки «заботы о себе» было легитимизация индивидуалистической и эгоистической позиции, то, как объяснить тот факт, что как раз на основе предписания «озаботиться собой» сложились самые суровые и ограничительные моральные нормы Запада? И эти нормы, по мнению Фуко, возникли не на почве христианства а, скорее, на основе моральных установлений первых веков до нашей эры и начала нашей эры (стоическая, киническая, а также эпикурейская мораль). Или все же в этом требовании «озаботиться собой» имеется в виду нечто совсем иное, чем правила эгоистической и индивидуалистической морали и практики поведения?
Если обратиться к замыслу исследования Фуко, то как уже указывалось, главный вопрос, который он формулирует в «Герменевтике субъекта», заключается в том, как соотносится субъект и истина? А если быть еще точнее, Фуко волнует вопрос - что позволило западному индивиду конституироваться, т. е. состояться, в качестве субъекта?
Было сказано, что субъект - это центр активности, прежде всего, познавательной, а также практической, политической, нравственно-этической и пр. Статус субъекта обретает тот, кто владеет известными компетенциями - знаниями, которые определяют совокупность правил, познавательных приемов, процедур и т. д., позволяющих быть этим центром активности. Иными словами, речь идет о выработке, добывании и владении истиной и возможности говорить от имени истины.
В этой связи Фуко заключает: «есть в истине и в приближении к истине что-то такое, что придает завершенность самому субъекту, что позволяет ему сбыться или преображает его» [2].
Отсюда, встает вопрос: каковы же пути выхода к истине? Является ли путь познания исключительным и определяющим или известное гносеологическое отношение между субъектом и объектом должно поддерживаться еще чем-то, более фундаментальным, чем познание, и укорененным в самой жизненном мире? Фуко указывает на этот фундамент: «философский вопрос "как получить доступ к истине" и практика духовности (необходимые преобразования самого бытия субъекта, которые дадут ему доступ к истине) - оба этих вопроса, обе эти темы всегда были сопряжены» [2].
Поиски, практику и опыт, посредством которых субъект производит в себе самом изменения, необходимые для того, чтобы получить доступ к истине, Фуко предлагает назвать духовностью. Духовность Запада, с его точки зрения, обладает рядом характерных черт. Во-первых, согласно этой установке, истина не дается субъекту простым актом познания, он должен меняться, преобразовываться, становиться отличным от самого себя. «Истина дается субъекту только ценой введения в игру самого существования субъекта,.. не может быть истины без обращения или преобразования субъекта» [2]. Такое обращение, по мнению Фуко, - вторая отличительная черта духовности. Двумя великими формами, посредством которых происходит преобразование субъекта с целью сообразования его с истиной, являются е^ и askesis, который включает в себя и труд. И наконец, третьей чертой так понимаемой духовности является «эффект обратного воздействия» истины на субъект. Истина - это не просто компенсация затраченных усилий на ее поиски, выработку, добывание. Истина - это то, что совершенствует субъекта, возвышает его, дает ему удовлетворение, приносит покой его душе.
Но здесь возникает пункт, который нуждается в продумывании: рутинные техники заботы о себе -техники медитации, осмотрительного отношения к себе и окружающему миру, молитвы, техники досмотра сознания и т. д. - все эти техники присутствуют в любой культуре на уровне повседневного жизненного мира. Фуко в частности приводит пример из Ксенофонта, который использует слово epimeleia для обозначения того, чем занят хозяин дома, распоряжающийся сельскохозяйственными работами. Этим словом называют также разные ритуальные почести, воздаваемые богам и умершим. Сами по себе эти веками складывающиеся и закрепляющиеся в обыденной повседневной жизни действия не гарантируют превращение их в статус прин-
ципа, своего рода нормативный образец, конституирующий «особую культурную целостность». Следовательно, необходимо какое-то особое движение или трансформация духовной жизни, благодаря которой и получил не только утверждение, но и расцвет принцип «культуры себя».
И эта трансформация связана с изменением принципа взаимоотношения техник «себя» и целей применения этих техник. Если вспомним, для Платона «забота о себе» выполняла в известном смысле «инструментальную» роль - необходимость заботы о себе связана с осуществлением власти (нельзя управлять другими, не озаботившись самим собой, не отдав отчета в том, на что ты способен). Способом решения этой задачи является необходимость познать себя, познать божественное в себе самом как условие доступа к истине. Это главное в платонической и неоплатонической форме заботы о себе.
Но в процессе тысячелетней истории античности происходит смещение акцента на значимость и самоценность практик «заботы о себе». Отношение к себе самому становится целью не ради решения тех или иных государственных, политических и др. задач, а ради практики себя. Забота о себе превращается в автономную, ставшую самоцелью практику, придающую смысл всему существованию человека, она становится делом всей человеческой жизни.
Это «себя» надо поставить перед собой в качестве цели. Фуко, в частности, ссылается на Сенеку, который говорит, когда пишет о созерцании себя, что надо держать «себя» перед своим взором, не отводить от себя глаз, подчинять всю жизнь «себе» и в этом заключается цель человека. Эта цель предполагает решение следующих задач. Во-первых, необходимо побеждать пороки - это обеспечивает принцип владения собой. Во-вторых, нужно быть твердым и спокойным в несчастьях и неудачах. В-третьих, необходимо обуздывать свои желания. В-четвертых, стремиться к стяжанию не преходящих благ, но bona mens. Это значит, что надо обрести цель, счастье и высшее благо в себе самом, в своем собственном духовном устроении, в качествах своей души. И наконец, в-пятых, важно жить так, чтобы легко дышалось [2].
Как пишет Фуко, это то «себя», только которое и дает наивысшее наслаждение, единственно легитимную радость, единственно прочный gaudium, которому ничто, никакая перемена не грозит [2]. Иными словами, речь идет о таком преобразовании, обращении (конверсии) индивида, которое, в конечном счете, делает человека свободным.
Однако, что понимается здесь под свободой? Прежде всего, речь идет о свободе от рабской зависимости от себя, от своих чувственных влечений -стремления к богатству, удовольствиям, славе и т. д. С этим рабством, тяжким, беспросветным, по мнению Сенеки, нужно бороться. Сенека предлагает следующий путь избавления. Во-первых, не брать на себя слишком многого, т. е. устраивать свои дела, получать доход от земли, обрабатывать поля, ходить на форум, толкаться на собраниях и т. д. Иными словами, нельзя растрачивать жизнь на праздное любопытство, увлекаться суетой повседневности или жизнью окружающих. Во-вторых, поменьше думать о том, что ты где-то чего-то недополучил за свой труд. «В противовес этому нужно сфокусировать взор на самих себе, обеспечив contemplatio sui (созерцание себя) внутри мира, как определяемых в нашей жизни всей совокупностью ограничений и зависимостей, разумность которых мы понимаем» [2].
В русле этой установки выстраиваются размышления Марка Аврелия о государе. «Остерегись изображать из себя цезаря, бойся проникновения этого духа... Оставайся простым, честным, чистым, серьезным, естественным, справедливым, набожным, доброжелательным, любезным, твердым в исполнении своих обязанностей... сосредоточившись на самом деле, вникни в него и, припомнив, что тебе нужно быть хорошим человеком, и [что нужно делать] то, что требует от тебя человеческая природа, неуклонно делай это дело.» [2]. Марк Аврелий ясно и недвусмысленно формулирует требование: кем бы ты ни был - простолюдином-ремесленником или императором, - обязанности, которые лежат на тебе, надлежит трактовать, принимать и исполнять, придерживаясь нравственной установки, свойственной человеку в исполнении соответствующего рода занятий и своего долга.
Можно поставить вопрос о причинах такого разворота эллинистическй мысли. Именно в то время, когда «свобода нравов», распущенность, которая, по словам современников, отличала эту эпоху и превратилась в норму, в среде философов, интеллектуалов, культурной элиты формируется установка «заботы о себе» как максима всей жизни. Как пишет Фуко, «презрение к удовольствиям, озабоченность физическими и духовными последствиями невоздержанности, "валоризация" брака и высокая оценка супружеской верности, отказ от спиритуали-зации мужской любви: философская и медицинская мысль первых веков исполнена суровости, свидетельством чему стали тексты Сорана и Руфа Эфес-
ского, Мусония и Сенеки, Плутарха, Эпиктета, Марка Аврелия» [1].
Образуются школы, кружки, «клубы» по обсуждению и продумыванию форм отношения к себе, этических норм поведения. Общение с Другим, учительство, наставничество занимают особое место в жизни этого периода. Как пишет Фуко, попечение о себе оказывается увязанным с социальной практикой и требует подключения к этому делу моих отношений с Другим. Это находит выражение в философских сочинениях, наставлениях Сенеки, размышлениях Марка Аврелия, сентенциях Эпиктета и др. Эти советы становятся частью повседневной жизни. И это приводит к практике руководства сознанием вне круга профессиональных интересов философии, к практике руководства сознанием как форме социальной связи между разными людьми [1]. Философия выступает в роли своеобразной наставницы, организующей и поддерживающей способность человека трезво мыслить, объективно оценивать обстоятельства, отдавать отчет в своих поступках и их последствиях, брать их на себя и, тем самым, становиться нравственно-ответственным субъектом.
Фуко приводит выдержки из «Письма к Мене-кею» Эпикура: «Пусть никто в молодости не откладывает занятий философией, и в старости не пренебрегает ими: ведь для душевного здоровья никто не может быть ни недозрелым, ни перезрелым. Кто говорит, что заниматься философией еще рано или уже поздно, подобен тому, кто говорит, будто быть счастливым еще рано или уже поздно. Поэтому заниматься философией следует и молодому и старому; первому - для того, чтобы он и в старости остался молод благами в доброй памяти о прошлом, второму - чтобы он был и молод и стар, не испытывая страха перед будущим» [2].
Еще один важный момент: если во времена Сократа забота о себе отделялась от заботы о теле (от диететики), забот об имуществе (от экономики) и от любовных дел, т. е. от эротики, то в эллинистический период теперь эти три области (диететика, экономика, эротика), напротив, снова объединяются. Диететика, экономика и эротика отныне предстают областями практики себя [2]. Принцип заботы о себе, таким образом, проникает во все значимые для человека сферы деятельности, становится общим условием разумного поведения, если оно отвечает требованию нравственной разумности.
Конечно, для того, чтобы «занятия собой» превратились в принцип собственной жизни, необходимы способности, время, культура, досуг и т. д. Не
все обладают такой возможностью. Это занятие для элиты. Фуко отмечает, что даже если стоики, киники будут говорить всем людям: «позаботься о себе самом», фактически это станет практикой лишь тех, у кого для этого будут культурные, экономические и социальные возможности. Таким образом, можно говорить о фактическом выделении культурной элиты, для которой максима «озаботься о себе» становится принципом жизни, нравственно отличающим ее (элиту) от всех остальных.
Если попытаться обобщить то, что включают в себя разные формы опыта себя, получившие широкое воздействие, коснувшиеся целого ряда практик, различных жизненных укладов, то основное содержание принципа «культуры себя» можно свести к нескольким значимым пунктам. Фуко пишет: «Во-первых, имеется некий набор ценностей, хоть как-то взаимоупорядоченных, поделенных на высшие и низшие. Можно говорить о культуре, выставив вторым условием то, что эти ценности преподносятся как всеобщие и в то же время они доступны лишь некоторым. Третье условие, позволяющее говорить о культуре, таково: их осуществление индивидом требует от последнего определенных действий, жестко регламентированного поведения. .И наконец, доступ к себе обусловлен освоением ряда техник, практических процедур, более или менее отработанных, более или менее отрефлексированных и в любом случае соотносимых с некой теоретической областью, с совокупностью понятий и представлений, превращающих его в некоторый род знания» [2].
Так западный мир встал на путь осознанного принятия на себя теоретически осмысленной мировоззренческой установки, нацеленной на формирование свободного нравственно ответственного субъекта - субъекта этических, познавательных, политических, правовых и др. полномочий. Эта сложная, многообразная, не лишенная внутренней борьбы и противоречий в своих формах работа получила продолжение в христианском мире. И хотя христианское религиозное мировоззрение позиционировало себя как антитезу греко-римскому язычеству, а нравственно-этическая парадигма христианства предстает как отрицание идолопоклонничества и связанной с ним языческой морали, в исторической перспективе становление западного субъекта как носителя свободной сознательной активности, формирующей нормы и практики повседневной, а также специализированной политической, хозяйственной, этической, культурной жизни сохраняется и далее, хотя конституируется уже несколько другими принципами.
Вестник Омского университета 2021. Т. 26, № 3. С. 30-36
-ISSN 1812-3996
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Фуко М. История сексуальности-Ш: Забота о себе. URL: https://www.klex.ru/ios (дата обращения: 26.06.2021).
2. Фуко М. Герменевтика субъекта. URL: https://bookscafe.net/read/fuko_mishel-germenevtika_subekta-227188.html#p7 (дата обращения: 12.08.2021).
3. Платон. Диалоги. URL: http://psylib.org.ua/books/plato01/08alki1.htm (дата обращения: 07.06.2021).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Черняк Наталья Алексеевна - доктор философ- Chernyak Natal'ya Alexeevna - Doctor of Phylosophi-
ских наук, доцент, профессор кафедры теологии, cal Sciences, Docent, Professor of the Department of
философии и культурологии, Омский государствен- Theology, Philosophy and World Culture, Dostoevsky
ный университет им. Ф. М. Достоевского, Omsk State University, 55a, pr. Mira, Omsk, 644077,
644077, Россия, г. Омск, пр. Мира, 55а; e-mail: Russia; e-mail: [email protected]. [email protected].
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Черняк Н. А. «Культура себя»: к истории становления западного субъекта // Вестн. Ом. ун-та. 2021. Т. 26, № 3. С. 30-36. 001: 10.24147/1812-3996.2021. 26(3).30-36.
FOR QTATIONS
Chernyak N.A. "Culture of self": on the history of the formation of the Western subject. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2021, vol. 26, no. 3, pp. 30-36. DOI: 10.24147/1812-3996.2021. 26(3).30-36. (in Russ.).
