CC BY
26
1061
ОБЩЕСТВО
КУЛЬТУРА
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / №08 (76) 2008 ■
Более известный как сценограф, Дмитрий Крымов пришел в режиссуру сравнительно недавно. Но уже первые опыты его творческой лаборатории стали театральным событием и получили высокую оценку не только зрителей, но и жюри «Золотой маски». На финальной церемонии фестиваля коллектив Крымова получил первую премию за спектакль «Демон. Вид сверху» в номинации «Эксперимент».
СашаКАННОНЕ
Экспериментальный Дмитрий Крымов
— Вы родились в известной театральной семье. Быть сыном Эфроса и Крымовой — это ваше счастье, или ваше несчастье?
— Не знаю, хорошо это или нет. Я никогда об этом не думал. Я просто очень любил родителей, и это для меня было счастье. Мой отец был замечательным, и отдельно его известность я не воспринимал.
— Как получилось, что у вас фамилия матери?
— Мой дедушка, папин отец, настолько был напуган всей своей жизнью, что посоветовал маме дать мне свое имя.
— Что значит напуган?
— Этого в нашей стране объяснять не нужно. Его фамилия была Эфрос, и он всю жизнь боялся, что его посадят как еврея, как специалиста, за что угодно.
— После окончания школы вы поступили на постановочный факультет МХАТа. Почему именно туда? Театральный художник — «невидная» профессия. Молодому человеку, да еще из такой семьи, можно было бы выбрать карьеру актера или режиссера.
— Мама сказала: «Пойдешь туда», и я согласился. Что такое театральный художник, я не понимал, но не видел ничего страшного, что в какую-то черную дыру попаду.
— У вашего отца были нелегкие годы, и вы могли это наблюдать. Перио-
ды гонении и простоев не отвратили вас от театра?
— Нет. Я видел, что, несмотря на тяжелые моменты, он очень любит то, что делает. И это было главным.
— Когда близкие отношения накладываются на рабочие, нередко страдают те и другие.
— Я ничего не умел, когда отец позвал меня на первый спектакль. Как сейчас мои первокурсники, я не представлял себе, что такое театральный художник. Но с ними еще на первом их курсе мы начали делать спектакли, а отец— он просто с каким-то терпением все это переживал. Конечно, у меня были
Эксперимент Дмитрия Крымова со спектаклем «Демон. Вид сверху» в театре «Школа драматического искусства» удался
комплексы разного толка. Что я ничего не умею, что не понимаю, чего он от меня хочет. Меня угнетало, что то, что я предлагаю, плохо и я должен делать так, как говорит он. Но я старался. Это единственное мое оправдание: я старался. При всех сложностях, которые у нас возникали, я ни о чем не жалею. Я благодарен, что у меня был такой учитель. Я этим горжусь. Мне повезло, что я формировался в таком чистом, первозданном, благожелательном, мягком, но очень строгом климате.
■ ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / №08 (76) 2008
— Как художник вы довольно успешны: выпустили более двух десятков книг, выставлялись, ваши работы висят в Третьяковке, Пушкинском и Театральном музеях, в музее Л.Н. Толстого и многих зарубежных картинных галереях вплоть до Ватиканской. Почему вы не пошли по этой дорожке, а вернулись в театр и занялись режиссурой?
— Увлечение живописью обернулось для меня 15 годами затворничества в мастерской. Я в театре вообще не появлялся
не смущает, что это получается что-то вроде «Танцев на льду»? «Да здравствует быстро приобретенное маленькое умение! Посмотрите, оно ничуть не хуже, чем годы учений и трудов профессионала!»
— Наши спектакли не тот случай. Это другой принцип.
Художники делают как раз то, что они умеют: придумывают и демонстрируют собственные придумки. Они не актеры, и я их совершенно не толкаю в эту сторону.
и Миронова. Как бы вы определили их формулу?
— Как мой папа был исключением из своего времени, так в любом времени возможны исключения. Люди вообще—тем более в театре — они в маске. Им так легче существовать, безопаснее. Быть среди людей трудно. Это приучает к такой кожуре вокруг себя. Актеры без маски — чрезвычайная редкость. Это не значит, что им не больно. Это значит, что они когда-то это решили для себя. Выбрали сознательно этот путь.
5г _м
Спектакль «Недосказки» Дмитрий Крымов ставил со студентами Российской академии театрального искусства
и вернулся туда только благодаря случаю. В какой-то момент мы с моим другом Валерой Гаркалиным вдруг заговорили о «Гамлете». Не для чего-то, а просто ни с того ни с сего начали его обсуждать. И он сказал: «Поставь». Я ответил, что для меня это абсолютно нереально, что у меня не получится. Но вскоре мне позвонил директор театра Станиславского и Немировича-Данченко и предложил встречу. Я пришел, и он спросил, на какой я стадии. Я ответил, что пока ни на какой. «Ну, когда вы созреете, приходите и ставьте». Я ушел — мысль запала. Приятно, когда кто-то тебя ждет. Меня это всегда поддерживает. В итоге мы долго репетировали, и так все это началось. Постепенно получилось, что на живопись не хватает времени. Потом с моим курсом — студентами постановочного факультета ГИТИСа — мы поставили «Недосказки».
— Вы работаете с заведомо непрофессиональными актерами. Вас
В спектакле Дмитрия Крымова «Сэр Вантес.
Донкий Хот» (театр «Школа драматического искусства») карлики хотят поставить на колени высокого человека
— То есть ваши спектакли по определению не театр?
— Почему? Разве в театре непременно нужно, чтобы был актер? А Пина Бауш, а «Балет толстых», а Питер Брук со своей «Махабхаратой»? Театр — это не обязательно профессиональные актеры, вот в чем дело. Театр— игра по правилам. Одни показывают, а другие смотрят, и тот, кто показывает, знает, что на него смотрят. Если человек переодевается и не знает, что кто-то за ним подсматривает в замочную скважину, — это не театр. Это неприличное занятие. А если знает, то, может быть, тоже не очень приличное, но это театр. При этом он может быть профессиональным актером, а может и не быть.
— Роль короля в вашем первом спектакле играл Николай Волков — любимый актер вашего отца и просто большой русский актер. Театр времен Эфроса и Волкова сильно отличается от театра времен Серебренникова
Идею постановки «Гамлета» в Московском драматическом театре имени Станиславского Дмитрию Крымову подсказал Валерий Гаркалин (на фото в центре)
— Свою первую театральную премию — Станиславского — вы получили совсем недавно. Получается, что «Золотая Маска» — только вторая?
— Нет, в прошлом году премий у меня было много. Премия Станиславского была действительно первой — я никогда до этого премий не получал. Потом была «Хрустальная Турандот», а прошлым летом я и мой курс получили очень хорошую награду — высшую премию чеховского фестиваля в Праге «Золотая Трига».
— Сейчас так много всякого рода фестивалей и призов, и каждый год учреждаются все новые. По-вашему, в таком количестве они нужны? Это не обесценивает самый акт признания артиста и его работы?
— Что ж тут плохого? Это подпитывает
и театр, и интерес к нему зрителей, создает тот самый воздух востребованности, без которого невозможно ни быть услышанным, ни просто говорить. II
ИТАР-ТАСС
