CC BY
210
ЭТНОЛОГИЯ
29
УДК 39
йй! 10.23671/VNC.2019.2.31374
КУЛЬТ КОНЯ У ОСЕТИН: ИСТОКИ И ПАРАЛЛЕЛИ Л.А. Чибиров*
Аннотация. В статье исследуются истоки культа коня, возникшего в среде индо-ариев в глубокой древности. Конь в быту скифов и осетин, конь - помощник и друг всадника, крылатые кони и конь-птица, кони - ангелы и полубоги, кони волшебные и бессмертные, солнечная природа коня, имена, цвет и символика чисел - эти и другие разноаспектные позиции, рассмотренные в сравнительно-этнокультурном ракурсе, позволяют заключить: а) доместикация коня стала поворотной страницей в истории мировой цивилизации, в том числе в судьбе ираноязычных племен степей Евразии; б) высокое положение, которое занимал культ коня в среде индоевропейских народов, блестяще иллюстрируют и анализируемые в статье реликты из быта и культуры осетин, унаследованные ими от их этногенетических предшественников.
Ключевые слова: конь, лошадь, скифы, аланы, качества, крылатый, волшебный, пти-
ца, солнце.
Доместикация (одомашнивание) коня стала одним из поворотных страниц в истории цивилизации. Это и понятно, ибо его приручение «вызвало первое крупное передвижение народов, когда человек с удесятеренной силой и скоростью стал подчинять себе новые огромные пространства [1, с. 201].
Наличие коня (лошади) имело исключительное значение в жизни, особенно у кочевых народов. Бесконечные дальние и опасные походы, особенно характерные для периода военной демократии, межплеменные столкновения и другие жизненно важные обстоятельства способствовали формированию культа коня. Коня идеализировали, гиперболизировали такие его качества, как ум, прозорливость, приписывали ему дар речи. В сражениях богатырей принимают участие и их верховые кони. Изображения сказочной борьбы богатырских коней имеются на бронзовых скифских бляхах из Ордоса, Забайкалья и Минусинской котловины [2, с. 15. Рис. 4].
Культ коня возник у индоариев в глубокой древности на их прародине. Об этом свидетельствуют схожие индийские и иранские религиозные и мифологические представления, связанные с конем. Сходные названия, постоянные эпитеты и сравнения, применяемые в поэтике, одинаковые церемонии и обрядовые действия, в которых коню принадлежит первое место, одинаковые функции коня и его роль в мифологии и космогонии [3, с. 97]. Исходя из сказанного, для реконструкции культа коня у осетин, проведения скифо-осетинских параллелей в этой области, ниже привлекаются известные источники: древнеиндийская Ригведа, древнеиран-ская Авеста, сведения античных авторов об Индии, Иране, Средней Азии и проживающих там таджиков и других иранских народов.
В быту отдаленных предков осетин лошади ценились выше, чем быки и другие домашние животные. Археологами на Северном Кавказе даже обнаружены специальные кладбища коней, что свидетельствует о почитании этого животного.
У скифов высоко котировалось хозяйственное значение лошади. Это и понятно, ибо мясо, молоко и другие молочные продукты составляли основу питания кочевника, не говоря уже о значении коня как тягловой силы. Скиф, лишившийся скота, терял свой авторитет в обществе, что образно выразил древнегреческий автор: «Не имеющий там повозки считается у них бесчестным».
У осетин культ коня восходит к тотемическим представлениям далекого прошлого. Об этом свидетельствуют мифологические построения, согласно которым родительницей первого нартовского коня была Дзерасса - мать известных героев На-ртиады - Урузмага, Сатаны и Хамыца.
По представлениям древних, поедая мясо жертвенного коня (быка, барана), человек тем самым укрепляет свою магическую связь с тотемом, приобретает его свойства. Сторонники тюркоязычия скифо-алан в качестве основного довода часто ссылаются на то, что сегодня у осетин нет в традиции есть конину. Возражая им, отметим: отдаленные предки осетин употребляли конину. Упоминания об этом есть в нартовском эпосе. В одном сказании об Урузмаге некий Саулаг накормил своего гостя, зарезав лучшего коня своего [4, с. 25]. А вот выдержки из других сказаний: «Нечего было делать; взял лучшего коня и зарезал его. Коня съели» (Там же). «И вот таким образом Урузмаг приказал зарезать своего коня, сделать из кожи бурдюк, зашить его там и забросить в море» [4, с. 39].
Конь в быту скифов и алан-осетин. Скифы придавали большое значение уходу за конями. Собираясь в дальние походы, они подготовляли своих коней (тренинги, кроссинги и др.) [5, 42.18]. Периодически устраивались скачки. Это было прекрасное зрелище, где демонстрировались удаль, выносливость. Одними из самых занимательных игр нартов были конские скачки на далекие и близкие расстояния.
Видное место отводится коню в зверином сти-
* Чибиров Людвиг Алексеевич - д. и. н, проф., г. н. с. комплексного научно-исследовательского отдела ВНЦ РАН ([email protected]).
ТОМ 19
ле скифов. Он представлен в нем разносторонне (в войне, походе и т. д.)
Не меньшую роль играл конь и в быту алан. По словам А. Марцеллина, аланская молодежь с детства привыкает к верховой езде, считается стыдным ходить пешком. Все аланы, в результате различных соревнований, становятся ловкими воинами [6, с. 163].
Исключительно высокое положение занимает конь в быту осетин. «Человек без коня, что птица без крыльев» - гласит народная поговорка. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас через тысячелетие традиции. Свою удаль, воинское искусство осетины проявили в войнах России, в годы войны с немецкими захватчиками. Во всем мире прославились осетинские джигиты.
Для горца-осетина лошадь была незаменимым животным. На ней он совершал длительные походы, ходил на охоту, вез зерно на мельницу, доставлял грузы. К горным тропам лошади так привыкли, что, по словам Миллера, при выборе тропинки она оказывалась умнее человека [7, с. 346].
Скачки, устраиваемые нартами, собирали огромную массу людей. При этом, судя по сказаниям, в скачках с нартами соревновались и божества. С конем нарт не боится ничего. Маленькие Тотрадз и Ацамаз прямо со своих люлек пошли в конюшню и начали разыскивать коней своих отцов, приручать их, чтобы убить своего кровного врага. Первейшая цель при дерзких нартовских набегах - угон коней. Это и понятно, ибо в различных походах, в том числе годичных, конники нарты проводят большую часть жизни; для племен, не расстающихся с кочевым бытом, никакое добро - ни быки, ни овцы - не могут цениться выше лошадей.
У алан уход за конями был поставлен на высокий уровень. Как писал Аммиан Марцеллин, «гоня перед собой упряжных животных и стада, они пасут их; наибольшую заботу прилагают к уходу за лошадьми» [6, с. 163]. Они прекрасно знали, как готовить коня к скачкам, к бою, к дальним походам.
Еще лучше обслуживание коня было поставлено у осетин. Об этом свидетельствует и поговорка: «Коня погоняй не кнутом, а зерном» (Дж бжхы ехсжй ма скжр, фжлж хоржй).
Конь был самым лучшим выбором и для подарка. Его дарили любимому племяннику (хжржфырты бжх), юноше по окончании срока пребывания в доме аталыка, матери засватанной невестки (мады бжх) [8, с. 320] и т. д. Отобрать у противника при вооруженном противостоянии коня и на нем вернуться домой - высшее проявление доблести и отваги.
Конь-помощник. В мифологии и фольклоре всех индоиранцев конь - активный персонаж, особенно в битве с неприятелем. Конь Индры носит эпитет «драконоубийца» и затаптывает змеенышей [3, с. 108]. Сохранились археологические артефакты из Средней Азии, где всадник поражает кабана, всадник борется со львом и др.
Конь Батраза затаптывает врагов и подает до-
брые советы нарту. Конь, спутник всех нартовских героев, чтимый св. Георгием, унаследовал функции иранского бога войны. Кони нартов летали между небом и землей, через горы и овраги.
Идеализация коня и общая гиперболизация его качеств - быстрота ума, прозорливость - были характерны для скифо-аланских племен. По описанию Плиния Младшего, в одном бою погиб вождь скифов. Когда враг подошел к мертвому сопернику, чтобы забрать оружие у него, конь забил его копытами и загрыз зубами.
Нартовские кони справляются с вьюгой и холодом, своим дыханием могут растопить снежные сугробы. Вмиг они могут проскакать от места восхода солнца до места заката, покрыть месячный путь за сутки [8, с. 411]. По пути изо рта коня безымянного сына Урузмага «выбрасывалось пламя, кругом их расступался и таял снег. Так, что они ехали по черной дороге» [9, с. 67]. В жаркий день конь Цылан охлаждает всадника, а в холодный - согревает [8, с. 142]. Кони без особого труда пересекают глубокие ущелья. Перескакивают высокие горы, могут поднять своих седоков до поднебесья.
Скифские кони, пока не разогреются, кажутся медлительными. Внешне невзрачные, но зато - не знают усталости, они выносливы и побеждают более высоких, с виду привлекательных [10].
В эпосе конь со своим всадником не просто участвует в сражении - он наделен способностью мыслить, дает советы седоку, разговаривает с ним, предупреждает и спасает всадника от опасности, а в случае гибели доставляет его домой.
Конь - деятель наравне с героем, равный ему по силе и соображению. В битве с Мукара Батраз и его конь сражаются на равных. По совету самого коня всадник мажет ему морду, чтобы его внешность пугала коня противника [11, с. 20]. В свою очередь и всадник путем различных действий старается воздействовать на коня для собственного спасения. Своего коня безымянный сын Урузмага намазал клеем и заставил его поваляться на песке, повторил это еще раз - и конь Аласа стал похож на гору [12, с. 39].
Мифические кони обладают человеческими качествами, обладают даром речи, разговаривают со своим всадником, могут скакать как по земле, так и по небесам, в подводном мире. Конь Созырыко - умница. Конь Урузмага говорит на человеческом языке. В одном сказании сын Хамыца радуется: «О богом созданное прекрасное животное. Рад, что я могу с тобой разговаривать. Конь может указать дорогу, даст умные советы. Не щадит себя, неся всадника по горам, небесам. Во время битвы учит всадника, как отобрать у противника оружие» [11, с. 14-15]. Нартовские кони - настоящие путешественники по трем мирам. На небесах на конях ездят Уастырджи и другие божества. Все подвиги нартов совершаются героями при самом активном участии их коней.
На них же совершаются интересные путеше-
ствия по загробному миру. Кони из табуна Уастыр-джи все подкованы Курдалагоном. При этом подковы у коня из золота, а седло и сбруя осыпаны драгоценностями [8, с. 333]. Мифический конь размышляет как человек, мужественный мужчина.
Имена. Круг источников свидетельствует о почитании коня и о сходстве представлений, связанных с конем, во всем иранском мире, в особенности в скифской и сакской среде.
Имена, образованные от иранского названия лошади aspa, получили широкое распространение на всей территории расселения иранских народов, особенно скифов и сарматов. Доказательством наличия культа коня в скифо-сакской среде служит и наличие ряда личных имен царей и предводителей, составленных с компонентом аспа - конь: Аспадон
- стальноконный, Баивараспа - многоконный, Ва-танаспа - имеющий мощных лошадей [13, с. 157158].
Имя знаменитого нартовского коня Урузмага Ар-фан - это имя человека, живущего на небе. Арфан
- божество священного коня (Арфаны фжд - Млечный путь). Название чудесной породы коня - Аф-сург восходит к иранскому asp - мощный, общеиранское и общеевропейское слово. К aspa /лошадь восходит и осетинское слово й&фс /афса - кобыла. С ним связано и й&хс - плеть [14, с. 563-564].
В мифологии и эпосе конь равен человеку: умеет говорит, советовать, мыслить - и имя должно соответствовать ему.
В эпосе встречаются такие конские имена: Чесана, Хъулон, Арфан, Дур-Дур, Дзындз-Аласа, Цъы-лан, Ефс, Дурдулла [11, с. 21].
Крылатый конь. Конь-птица. Встречающиеся в эпосе крылатые кони - отражение представлений многих народов индоевропейского круга. Крылатый конь Агнии служит посредником между небом и землей. В греческих мифах бог Солнца Ге-лиос сидит на золотой колеснице и по небу гоняет своих крылатых коней [11, с. 12]. На чертомлыцкой вазе под одной из пальметок помещена голова коня с распростертыми крыльями. Этот образ был также одинаково близок мифологии греков и скифов. Крылатые кони были и в мифологии ираноязычных народов. У таджиков до сих пор имеется поверье, что лошади по ночам распускают крылья [15, с. 148].
Крылатые кони ярко представлены в нартов-ском эпосе осетин. Они - спутники и помощники эпических героев, летают, как птицы. Таков конь отца Батраза Хамыца породы Дур-Дур - «белый, как лебедь», «летящий по воздуху, как коршун», обгоняя ветер [16, с. 3-6; 17, с. 197]. Крылатые кони мчат своих всадников ниже облаков, а сила их равна буре. Они летят по небесам [17, с. 227]. А вот и сюжет из Нартиады, связанный с перевоплощением в крылатого коня: «Полезай ко мне на чердак, там ты увидишь сухую конскую шкуру - снеси ее вниз и три раза встряхни и попроси бога в молитве превратить эту шкуру в то, что она была. Если Всевышний благоволит еще к тебе, то он превратит
эту шкуру в коня, семь раз лучшего, чем когда он был жив». А это был один из крылатых коней Уа-стырджи. Помолившись Богу, выполнил точь-в-точь сказанное вещуньей, «и мигом шкура обратилась в крылатого коня, оседланного и взнузданного» [8, с. 340].
Во всех индийских и иранских традициях распространено уподобление коня птице, уподобление, характерное и для других индоиранских народов [3, с. 100]. «В сложенных индийцами гимнах Ригве-ды бог Солнца Сурья воплощается в коня, птицу и орла; бог неба и грома, покровитель воинов Индра
- в коня, быка, барана, козла; а в Авесте иранцев, в гимне, посвященном богу грома и победы Вере-трагне - иранской параллели индийского Индры Вртрагана, - описаны те же перевоплощения бога в белого коня, быка, барана, козла, а также в хищную птицу, кабана, двугорбого верблюда и ветер» [18, с. 40]. В Ригведе путь колесницы солнца сравнивается с полетом птицы. В индийских и иранских источниках кони часто носят имена птиц. Как отмечает Кузьмина: «В конце II - нач. I тыс. до н. э. крылатый конь появляется и в изобразительном искусстве Малой Азии и Греции, поскольку птица-конь и соответствующий крылатый конь являются персонажами не только индоиранской, но и индоевропейской мифологии» [3, с. 101].
Сравнение птицы и коня характерно и для других индоиранских народов. Общие индоевропейские представления о птице-коне были характерны и для скифской мифологии и фольклора. Популярный у скифов образ - крылатый конь и семантически тождественный ему Пегас в греческой трактовке - на чертомлыцкой вазе, крылатые кони на золотых пластинках из курганов Большая Близница и Куль-Оба - все они передают характерное для всех индоиранцев уподобление коня птице.
Синкретический образ скифского искусства представлен на архаических топорищах-скипетрах и на бляхах парадного убора [19, с. 208-211. Рис. 3, 8-11]. В искусстве евразийских степей скифской эпохи, наряду с солярными символами в виде коня и колесницы, встречается также изображение солнца в виде колесницы, запряженной орлами [3, с. 101].
И в сакском искусстве, и у сармат известен ор-линоголовый конь. Крылатый небесный конь - популярный персонаж Ферганы и Бактрии, доживший в таджикских сказках до наших дней [18, с. 40].
В нартовских сказаниях фигурирует богатырь Батрадз, имя которого некоторыми исследователями возводится к иранскому Веретрагна; последний, подобно своим древнейшим индоиранским собратьям, сохранил сверхъестественную способность
- воплощаться в коня и ветер [18, с. 39].
В представлениях древних осетин Уацилла (подобно христианскому св. Илье) сидит на огненной вознице, возимой огненными крылатыми конями. Видимо, уподобление коня птице в мифологии и фольклорных текстах породило в изобразительном творчестве собирательный образ крылатого коня.
ТОМ 19
Конь с рыбьим хвостом. Кони-драконы и кони-рыбы известны у ираноязычных народов. Известны они и народам других стран [20, с. 19-20]. В с. Сохта (Южная Осетия) Е.Г. Пчелиной обнаружена фигура с изображением крылатого рыбьехвостого коня [21, с. 254]. В нартовском эпосе конь с рыбьим хвостом - порода коней, принадлежащих божеству солнечного света. На таких конях совершали свои подвиги нартовские герои. Эпосу известны и кони-драконы. Конь нарта Сослана плавает подобно рыбе, а конь его сына Битара превращается в рыбу [22, с. 144, 168].
Кони-ангелы и полубоги. Конь - небесное явление, в мифах это божество, равное ангелам. У коней Ареса родители - северный ветер Борей и женщина-богиня Эримия [11, с. 11]. В мифах много разновидностей божества в виде животных - Посейдон (бог реки) представлен в виде коня. Архаический брак у него в образе лошади с Деметрой [Лосев, 2002 С. 20].
Скифы представляли своих богов и героев в образе конкретных или фантастических животных (получеловек-полуконь), наделяя своих персонажей способностью к сверхъестественному перевоплощению. К V в. до н. э. скифское искусство верховой езды получило широкое признание, потому полуконь-получеловек был наделен скифскими чертами [23, с. 201-202].
Бессмертные кони. В греческих мифах патрон страны мертвых Аид имеет бессмертных коней. Они запряжены в золотую колесницу, и их трудно остановить. У владыки мертвых Барастыра в эпосе тоже бессмертные кони. Он отдает своего коня, когда кому-то требуется подняться в наземный мир. В отдельных сказаниях конь - продукт подземных сил. Кони, выращенные чертями, обладают сказочными свойствами; с ними хозяин чувствует себя уверенно. Воспитанник подземных сил, конь отца Тотрадза, способен перемещаться под землей. Конь Созырыко Дзындз-Аласа - подарок царя чертей Елызбара.
Перевоплощение коня. Мотивов перевоплощений достаточно много, начиная с индоиранских времен. Само появление родоначальника коней нартов Арфана - чудесное (от брака Уастырджи и Дзерассы). Герой эпоса ударом волшебной плети превращается в кобылу, от которой рождаются жеребцы. Батраз перевоплощается в коня и ветер, а Бог - в белого коня и т. д.
У сако-скифов, как и у других индоевропейцев, олень, как и птица, был семантическим эквивалентом коня, что и породило идею переодевания коня в оленя и идею создания синкретических фантастических существ, наделенных чертами коня, оленя, птицы [3, с. 105]. У скифов существовали навершия в виде оленей, помещавшиеся, очевидно, на колесницах, и налобники с изображением оленей, прикреплявшиеся к уздечному набору лошадей, что тождественно ритуалу обряжения коня и оленя [24, табл. XI, 1,1].
Волшебные кони. В скифских захоронениях (Пазырыкский курган) обнаружены трехногие кони. Такие же трехногие кони обнаружены в Придонье [25]. Культовая характеристика скифских курганов позволяет предполагать, что конь был не только погребальным, но и психотропным животным, переносившим шаманов в иной мир [20, с. 56]. Нарты - большие виртуозы в обращении с конем. Волшебные кони нартов, несомненно, владеют даром проникновения в верхние и нижние миры. Конь Муштак унес сына Бая Батыра три раза на небо, три раза под землю. Кони способны, прыгнув, проскочить между горами. У многих народов существовала связь трехногих коней с водной стихией. Нартовскому эпосу известен и трехногий мул, которым владеют братья-великаны (уаиги). Е. Пчелиной раскопаны аланские бронзовые фигурки трехногих коней VI—VII вв. Трехногим был конь Уастырджи; это его непременный атрибут. Трехно-гость - свидетельство водного (хтонического) начала этой породы коня, чье оформление закономерно для фольклора. Тогда мотив о близости дочери морского бога Дзерассы и трехногого коня прямо ассоциируется с реконструируемым Д.С. Раевским мотивом инцеста Таргитая-Геракла и его матери змеедевы, находящим объяснение с точки зрения иранской мифологии. В унисон к сказанному: в святилище Реком в 1936 г. Е.Г. Пчелиной найдена раннесредневековая медная бляжка с изображением двух жеребят со спирально-закрученными хвостами вместо задних ног [21, с. 251-255]. «Таким образом, - заключает ученый, - невзрачная маленькая фигура коня «жртжкъахыг»-а из Реко-ма и фигуры в виде крылатого рыбьехвостого коня из Сохта могут быть осмыслены при помощи местного фольклора; в то же время они иллюстрируют осетинский вариант одного из широко распространенных сказочных образов в фольклоре народов Кавказа» [21, с. 254].
Вышеприведенный материал убеждает в хто-ничности образов трехногих коней нартовского эпоса и подтверждает их связь с традициями скифо-сарматского мира.
Конь нарта Арахдзау восьминогий: от топота его копыт земля содрогалась. В эпосе упоминаются восьминогий конь с четырьмя ушами. Из-под его копыт взлетают комья земли выше головы. Кони Мукара настолько велики и сильны, что размельчают камни под ногами. Кроме Уастырджи, волшебного коня имел сын речного демона Гатаг, а судя по некоторым сказаниям - Сослан.
Конь и солнце. У скифов было ясное представление о солярной природе царя, отразившееся уже в образе первого скифского царя и его коня [20, с. 61].
Посетившего склеп Уастырджи народ наделил солярными чертами. Рожденный в склепе жеребенок был пестрой масти и впоследствии стал родоначальником коней и одновременно спутником главы нартов Урузмага.
У арийских народов происхождение лошади и ее действия связаны с солнцем. Уже во II тыс. до н. э. сформировался общий для всех индийцев и иранцев образ Митры - название бога Солнца.
Ведические арии уподобляли солнцу коня, который должен был отвезти покойника на верхнее небо [3, с. 111]. В Ригведе Солнце - быстроконное: у него колесница. В Авесте Митра - бог солнца, податель света и жизни, посылающий с неба воду, бог правды и договора. Поэтому в представлениях многих народов конь олицетворялся с солнцем и был посвящен ему [26, с. 7].
В Ригведе Солнце постоянно называется небесной птицей, а солнечными птицами называют орла и лебедь.
Конь ассоциируется с богом солнца Митрой. С конем ассоциируется и другое божество Ригведы -Веретрагна.
Для индоиранских народов образ коня принято считать за солярный символ; конь для них - атрибут и символ солнца. В мифологии индоиранцев обожествленные кони: Инд, Тагишья и Дадхикра.
Велика роль коня в мифологии и космогонии скифов и саков, которые унаследовали его от предков. Конь - символ солнца у саков. На светильнике из Иссыка человек перед светильником - адорация почитаемого коня или солнца. Конь считался лучшим жертвенным животным в честь богов [27].
По сведениям Страбона, массагеты богом считали лишь одно только солнце и приносили ему в жертву коней: самому быстрому богу - самое быстрое животное.
Трехлетний конь солнечного героя Сослана летит между небом и землей, покрывает путь от восхода солнца до его заката за час [11, с. 12]. Солнечный герой погибает от Барсагова (солнечного) колеса, который Абаев называл фамильным обычаем [28, с. 19]. Колесо - символ солнца. В этой связи и сформировался фразеологизм: по земле прокатилось солнце (зжххыл атылди хур). В нартовском эпосе кони связаны с солнцем (хуры бжхтж).
Символике цвета принадлежит особая роль в представлениях индоевропейцев. Кони, посвященные богам или царям, всегда белой (серебряной) или рыжей (золотой) масти. Белый цвет - символ верхнего неба, сакральной власти и касты жрецов.
Представление о белой и черной масти коня со значением добра и зла восходит к древнеиранской основе. В Авесте сказано: «Царь мчится на запряженной белыми конями колеснице» [3, с. 97]. В Авесте же сохранилась легенда о герое Тиштри, боровшемся за освобождение вод и восстановление плодородия. Тиштрия в облике прекрасного белого коня сражается с демоном засухи Апаоша, выступающим в облике облезлого черного коня. Тиштрия одерживает победу и поет: «Благо, воды и растения! Каналы вод да текут без помехи к посевам с крупным зерном, к травам с мелкими семенами». В честь победы покровителя дождя Тиштрии в Ира-
не, Средней Азии и Осетии до сих пор справляются восходящие к авестийской эпохе веселые праздники обливания водой [18, с. 46].
Культ священных царских коней был популярен в индоиранской и индоевропейской мифологии, особенно белой масти. Царю приносили в жертву белого коня. Истоки обычая восходят к ведическим ариям, которые приносили в жертву белого коня, и называлось это жертвоприношение «ашвамедха». Как отмечает Е. Кузьмина, «многие детали обряда прямо перекликаются с обрядом жертвенного приношения коней на царских похоронах у скифов» [3, с. 111]. Самые лучшие кони знаменитых нартов всегда белого света. Конь Урузмага Арфан белой масти и конь его брата Хамыца «белый, как лебедь». Трехногие белые кони с рыбьим хвостом из породы Афсург (Арфан) из особого табуна Уастыр-джи, хорошо известны в средневековых изображениях [21, с. 252]. И Уастырджи непременно разъезжает на белом коне. Покойнику тоже посвящали, как правило, белого коня.
Черный цвет - цвет дождевых туч, цвет траура. С ним ассоциируются обряды вызывания дождя. Они занимают видное место в религиозно-магических верованиях осетин. Больше всего процедуры проводили женщины после посиделок: шли босиком во дороге и при переходе через водные источники обливали друг друга водой, веселились и просили Уацилла полить их поля. Траурные кони, которых устанавливали скифы на могилах и на которых царь въезжал в загробный мир, - черной масти.
Красный цвет или золотистый - символ среднего неба, военной власти и касты воинов и царей [3, с. 107].
Бог подарил нартам пять сокровищ, одно из которых - верховой конь «пятнисто-пегой масти, который по воде шел как по суше». Согласно принятому разделению цветов на светлые и темные, пятнисто-пегая относится в темным. В основном осетины соблюдали выбор цветов, угодный божеству, хотя не всегда предпочитался белый цвет. На большом празднике в честь Уацилла жертвенный бык бывал темного цвета (по цвету дождевых туч). Случай не исключительный. Траурный конь Сослана, на котором тот возвращается из Страны мертвых, неотделим от траурных коней скифов [29, с. 42-43], тоже темного цвета.
Другие обычаи, связанные с конем. В архаические времена магическую силу придавали металлическому звону. Об этом свидетельствует фольклорно-этнографический материал (навешивание на коней колокольчиков и бубенчиков, кормление коней железными опилками, наличие в эпосе железомордных кобыл и др.). Эпический конь летит как орел, под облаками, плавает в море как рыба, его не останавливают ни буря, ни ветер. Подобно Солнцу за сутки обходит небо и землю от края до края, может прыгнуть, проскочить между горами.
Были в обычаях скифов древние похоронные
ТОМ 19
ристалища - «агоны», когда выстраданная лошадь становилась причастной к хтоническим силам [30, с. 102].
Нарт Сослан в Стране мертвых скачет на своем коне. Черти из-под земли начали обстреливать коня Созырыко и убили его. Конь говорит хозяину: «Я убит, но ты сними мою кожу и сделай из нее бурдюк и наполни его соломой. И тогда я постараюсь привезти тебя домой». Послушав совета своего коня, Сослан набивает чучело соломой и скачет дальше. Однако черти по наущению Сырдона выстрелили в брюхо чучела, и солома сгорела. Сослан пешком добрался до дома [4, с. 46].
Древние конские ристалища сопоставляются и с обрядом похоронных скачек у осетин, когда кони загонялись до смерти [20, с. 271].
У индийцев был интересный обычай. Избранного (для заклания через год) белого коня на год отпускали куда глаза глядят. А царь с войсками следовал за ним. К новому году процессия возвращалась. Коня приносили в жертву. А царь короновался как верховный владыка земли, наделенный бессмертием [18, с. 4].
Интересная параллель. Когда от удара молнии погибал общинник, труп перекладывали на арбу, в которую впрягали молодых бычков (обязательно рожденных в праздник Тутыр). Бычки без по-
крикивания, свободно перемещались и там, где они останавливались, там и хоронили погибшего. Вокруг тела покойного устраивался массовый танец-песня Цоппай. Проливать слезу категорически воспрещалось.
В мифологии индоиранцев, начиная со времен Ригведы, существовал (соблюдался) принцип парциальной магии: часть замещает целое. Представление это характерно и для творцов Авесты. При сооружении алтаря Варуни в жертву приносили коня или конскую голову, или глиняное изображение коня. Это положение подкрепляется и археологическими находками (жертвоприношение части животного: глиняное изображение коня, конской головы) [3, с. 99].
Осетины наделяли сакральными свойствами части тела коня (прикрепление головы над дверями домов, на заборах - чтобы спасти огород, посевы от влияния дурного глаза, в центре поселка, как оберег от злых сил, символ счастья). Магической силой наделялись копыта и другие части тела лошади [31, с. 155-156].
Упрощение этого обычая (вместе целого - его часть) идет от скифской эпохи к современности. При этом если скифы закалывали коней даже сотнями, то до осетин к XIX веку дошел лишь обычай обрезания уха, которое клали в гроб.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гуляев В.И. Скифы. Расцвет и падение Великого царства. - М., 2005.
2. Грязнов М.М. Древние памятники героического эпоса Южной Сибири // Археология. Сборник Государственного Эрмитажа. Вып.3. - Л., 1961.
3. Кузьмина Е.Е. Конь в искусстве саков и скифов // Скифы и сарматы. - Киев, 1977.
4. Памятники народного творчества осетин. Т. 1. - Владикавказ, 1925.
5. Помпей Трог. С. 98. Античные источники о Северном Кавказе. - Нальчск 1990. С. 98-99.
6. Античные писатели о Северном Кавказе. Сборник документов. - Нальчик, 1990.
7. Миллер В.Ф. В горах Осетии. - Владикавказ, 1998.
8. Сказания о нартах. - Цхинвал, 1981.
9. Нарты кадджыт&. Нарты. Осетинский героический эпос. Кн. 2. - Москва, 1989. С. 67.
10. Аппиан. Римская война. - СПб, 1994.
11. Джыккайты Ш.Ф. Рагон ирон цард ад&мон зонда-хаст. - Дз, 2009.
12. Нарты кадджыт&. - Дз., 1995.
13. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. - М.-Л.,1949.
14. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. 1. - М., 1958.
15. Литвинский Б.А. Древние кочевники «Крыши мира». -М., 1972.
16. Шанаев Г. Из осетинских сказаний о нартах // ССКГ. Вып. 1. Х. Отд. 11. - Тифлис, 1876.
17. Нартж. - Цхинвал, 1975.
18. Кузьмина Е.Е. Занавес поднимается // Знание - сила, 1985, № 11.
19. Ильинская В.А. Культовые жезлы скифского и пред-скифского времени // Новое в советской археологии. - М., 1965.
20. Туаллагов А.А. Скифо-сарматский мир и нартовский эпос. - Владикавказ, 2001.
21. Пчелина Е.Г. &рт&къахыг - осетинский мифический конь (бронзовая фигурка VI-VII н. э. // Пчелина. ОББвИов. -Владикавказ, 2013.
22. Нарты. Осетинский героический эпос. Кн. 2. - М., 1989.
23. Рид Г. Артур - король драконов. Варварские истоки великой легенды Британии. - М., 2007.
24. Артамонов М.И. Киммерийцы и скифы. - М., 1974.
25. Яценко С.А. Антропоморфные изображения Сарма-тии // Аланы и Кавказ (А!ап1са-11). - Владикавказ - Цхин-вал, 1992.
26. Ковалевская В.Б. Конь и всадник. Пути и судьбы. - М., 1977.
27. Страбон. Гэография в 17 книгах. Пер. Стратановско-го. - Л., 1964.
28. Абаев В.И. Избранные труды. Т. 1. - Владикавказ, 1990.
29. Абаев В.И. Нартовский эпос осетин. - Цхинвал, 1982.
30. Хршановский В.А. Новые материалы о хтонических культах на Боспоре в первые века нашей эры // Краткое содержание докладов лавровских (среднеазиатско-кавказ-ских) чтений. - СПб, 1990.
31. Чибиров Л.А. Традиционная духовная культура осетин. - М., 2008.
ТОМ 19
THE CULT OF THE HORSE AMONG THE OSSETIANS: THE ORIGINS AND PARALLELS L.A. Chibirov
Dr. Vladikavkaz scientific center of the Russian academy of sciences, Vladikavkaz ([email protected])
Abstract. The article considers the origins of the cult of the horse that emerged among the Indo-Aryans in ancient times. The horse in the everyday life of the Scythians and Ossetians, horse is a helper and a friend of the rider, winged horses and a horse-bird, horses-angels and demigods, magic horses and immortal ones, the sunny nature of the horse, names, the colour and symbolism of numbers - these and other issues of different aspect is considered in a comparative ethno-cultural perspective, allows to conclude: a) the domestication of the horse became a turning point in the history of world civilization, being crucial as well in the fate of Iranian-speaking tribes of the steppes of Eurasia; b) the high position which was held the cult of the horse among the Indo-European peoples, is brightly illustrated and analyzed in the article relics from the way of life and culture of the Ossetians inherited from their ethno-genetic predecessors.
Keyword: Horse. Scythians. Alans. Qualities. Winged. Magic. Bird. Sun.
LITERATURE
1. Gulyaev V.I. The Scythians. The rise and fall of The great Kingdom. - M. 2005.
2. Gryaznov M.M. Ancient monuments of the heroic epic of southern Siberia //Archaeology. Collection of the state Hermitage. - L., 1961.
3. Kuzmina E.E. the Horse in the art of the Saks and Scythians // The Scythians and Sarmatians. - Kiev, 1977.
4. Monuments of folk art of Ossetians.1. - VL., 1925.
5. Pompey Trog. P. 98
6. The ancient writers of the North Caucasus. Collection of documents. - Nalchik, 1990.
7. Miller V.F. In the mountains of Ossetia. - Vl., 1998.
8. Legends and sleds. - Tskhinval, 1981.
9. Narty kaddzhytte.part 2. P. 434
10. Appian. Roman war. - St. Petersburg, 1994.
11. Dzhykkayty Sh. F. Ragon iron tsard №M№ аd&моn zondahast. - Dz., 2009.
12. Narty kaddzhyte. - Dz., 1995.
13. Abaev V. I. Ossetian language and folklore. - M-L., 1949.
14. Abaev, V. I. Historical-etymological dictionary of Ossetian language. Vol.1. - M., 1958.
15. Litvinsky B. A. Ancient nomads of the "roof of the world". - M., 1972.
16. Shanayev G. From the Ossetian legends about the sled//SSKG. Vol.1X.Otd.11. - Tiflis, 1876.
17. Nartte. - Tskhinval, 1975.
18. Kuzmina E. E. Curtain rises//Knowledge-power, 1985, № 3.
19. Ilyinskaya V. a Cult rods of the Scythian and pre-Scythian time / /New in Soviet archeology. - M., 1965.
20. Tuallagov A.A. Sipho-Sarmatian world and the Nart epic. - VL., 2001.
21. Pchelina E. G. &rt&kahyg-Ossetian mythical horse (bronze figure VI-VII ad//Pchelina. Ossetica. -VL., 2013.
22. Sledge. Ossetian heroic epic.kN.2. - M., 1989.
23. Reed G. Arthur is the dragon king. The barbaric origins of the great legends of Britain. - Moscow, 2007, 2007.
24. Artamonov.I. Cimmerians and Scythians. - M., 1974.
25. Yatsenko S. A. Anthropomorphic image of the Sarmatian //Alans and the Caucasus (Alanica-II). - VL.-Tskhinvali, 1992
26. Kovalevskaya V. B. Horse and rider. Ways and destinies. - M., 1977.
27. Strabo. Geography in 17 books. Per. Stratanovsky. - L., 1964.
28. Abayev. V. I. Selected works.1. - VL., 1990.
29. Abayev. Nart epos of the Ossetians. - Tskhinvali, 1982.
30. Hranovskiy V. A. New materials on chthonic cults on the Bosporus in the first centuries of our era // Abstracts of the reports (Central Asian Caucasus) readings Lavrovsky. - St. Petersburg, 1990
31. Chibirov L. A. Traditional spiritual culture of Ossetians.- M., 2008
ТОМ 19
