CC BY
65
УДК 94 (571.150)
Бурик Наталья Михайловна
аспирант. Алтайская государственная
педагогическая академия
nata-altai@rambler.ru
Nataliy M. Burik
postgraduate student.
Altai State Pedagogical Academy
nata-altai@rambler.ru
«Кулак - враг»: формирование образа (по материалам региональных газет Алтая 1920 - х гг.)
"Kulak - Enemy": the Image Formation (on the Materials of Altai Regional Newspapers of 1920's)
Аннотация. В период становления советской власти происходил активный процесс раскола общества на «своих» и «чужих». К враждебной категории населения было отнесено «кулачество». Категоричность, жесткость и негативизм, которые использовали журналисты при формировании конструкта на страницах газет Алтая в 1920 - е гг., зависели от исторических реалий, накладывающих отпечаток на образ: гражданская война, военный коммунизм, НЭП, начало коллективизации. В статье исследуются характерные черты образа, которые формировали у читателей представление о зажиточном крестьянстве как об опасном элементе общества, и этапы его трансформации.
Ключевые слова: газетная периодика, гражданская война, враг, кулак,
образ.
Annotation. During the period of the soviet power formation there was an active process of the society split for "insiders " and "outsiders ". "The kulaks " were referred to the hostile category of population. Rigidity, cruelty and negativism that were used by journalists in the formation of the construct in the Altai newspapers in 1920's depended on the historical realities that left their imprint on the image: civil war, military communism, NEP, the collectivization beginning. The article studies the characteristic features of the image that formed among the readers the idea of the well-to-do peasantry as of the society dangerous element and its transformation steps.
Key words: newspaper periodical, civil war, enemy, kulak, image.
Философ и политический теоретик К. Шмитт, работавший в рамках онтологического (конфликтного) подхода, утверждал, что у политики нет
собственного содержания, а критерием политического выступает «интенсивность противоположностей», наличие групп «друзей» и «врагов». Согласно данной парадигме, отдельные социальные группы постоянно конфликтуют, что будет порождать вечное формирование новых образов врагов [1, с. 89]. Искусственно сконструированный образ врага отвлекает население от внутренних проблем в государстве, так как общество переключает свое сознание на него [6, с. 318]. В 1920 - е гг. через формирование образа врага усиливалось политическое манипулирование власти, что привело к политической и социальной дифференциации сельского населения [8, с. 207]: к категории «чужих» было отнесено зажиточное крестьянство.
Особенностью прессы 1920 - х гг. являлось формирование негативного конструкта «кулака» на основе отдельных разнородных проступков зажиточных крестьян, которые муссировались журналистами в гиперболизированной форме и превращались в устойчивые характерные черты образа. В газетах Алтая корреспонденты поднимали вопросы о фиктивной смене статуса «кулаками», о ведении нелегальной торговли, уклонении от продналога. В статьях содержалась критическая, осуждающая оценка событий, связанных с зажиточными крестьянами. Обобщенный образ «кулака» конструировался и формировался через отдельные образы, с закрепленными за ними определенными отрицательными чертами, создававшими целостное негативное представление у читателей: «кулак - союзник попа», «кулак - спекулянт», «кулак - правонарушитель», «кулак -алкоголик», «кулак - проныра».
В течение 1920 - х гг. изначально отрицательный образ «кулака» на страницах региональной прессы не был статичен, а претерпевал трансформации. Негативная смысловая нагрузка конструкта зависела от событий, происходивших в рассматриваемый период: гражданская война, военный коммунизм, НЭП, начало коллективизации.
Первый этап формирования образа зажиточного крестьянина в прессе Алтая относился к началу 1920 - х гг. Превалирующим показателем конструкта являлось отношение «кулака» к новой установившейся советской власти. В публикациях «кулачество» причисляли к «белому лагерю». Газетный материал свидетельствовал о том, что «кулаки» ждали прихода «избавителя не то Колчака, не то другого какого-либо царька» [11].
Зажиточного крестьянина, как правило, относили к бывшим сторонникам А.В. Колчака: «Местный кулак И. Атасов при Колчаке плетью „орудовал"...» [2]. «Кулак» Шишкин являлся «активным контрреволюционером» и «при Колчаке миновал все революционные бури» [5].
Ряд публикаций был посвящен группе контрреволюционера Д.Н. Сальникова. Корреспондент о нем писал как о «последней надежде местного кулачества». Формировался конструкт «озверелого бандита», который был
уничтожен сторонниками советской власти. Зажиточных крестьян относили к его единомышленникам, то есть через отрицательный образ одного из лидеров «белых» формировался и соответствующий образ «кулака» [13].
Преобладающим термином, который журналисты использовали в статьях в начале 1920 - х гг., являлся «кулак». В качестве синонимов употреблялись слова «хозяин села», «мироед», «зажиточный», «богатый крестьянин», «кулацкая сволота». На данном этапе были распространены такие оценки образа как: «кулак-враг», «кулацкие группы - враги советской республики», «кулачество - последний враг», «кулаки - враги советской власти», «кулак - злейший враг бедняка», «кулаки - вековечные заядлые враги».
Итак, в начале 1920 - х гг. одной из составляющих образа «кулака» была причастность к «белому движению» в период гражданской войны. Пресса разоблачала «кулаков», сообщая о том, что зажиточные крестьяне выдавали большевиков белогвардейским отрядам [7]. На образе ставился штамп «врага-предателя», «врага - советской власти».
После окончания гражданской войны и провозглашения НЭПа начинается второй этап трансформации образа «кулака»: критическая, негативная смысловая нагрузка конструкта снижена, что было обусловлено нэповской действительностью. В постановлении по Алтайской губернии 1922 года «О партийной работе в деревне в условиях новой экономической политики» сообщалось, что НЭП был введен как временное явление по желанию большинства крестьянства и пролетариата, для избегания конфликтной ситуации. В связи с этим, партия утверждала о необходимости «мирной борьбы с кулачеством, мирными средствами и способами. И борьбу эту могут и должны осуществлять в деревне коммунистические ячейки, как наиболее сознательная, революционная организованная часть деревни». Целью являлось - не пустить «кулака» в Советы, кооперативы, Комитеты взаимопомощи, школьные советы, различные комитеты и комиссии. Деревенские ячейки должны были стать «духовным вождем деревенской мысли и мозгом деревни» [4].
Пресса с подачи властей стремилась создать в деревне психологическую атмосферу, которая бы облегчила проведение грядущей коллективизации и раскулачивания через образы «крестьянских героев и антигероев». В первую очередь, газеты были ориентированы на конструирование отрицательного образа «кулака». Важное место в прессе занимал вопрос о факторах роста «кулачества». Было выделено несколько причин: во-первых, в сельском хозяйстве вводились отрасли, необлагаемые налогами (разведение молодняка, его продажа, скупка и разведение крупного и мелкого скота). Во-вторых, задержка хлеба осенью и продажа его весной по более высоким ценам. В-третьих, частичная эксплуатация наемного труда. В-четвертых, открытие новых предприятий, таких как, кузница,
мельница, мясобойня и т.д. В-пятых, развитие торговли: продажа мяса, открытие винных лавок [10].
Для данного этапа характерно частое использование корреспондентами терминов «кулаки», «кулачки», «зажиточные». В редких случаях журналисты употребляли слова «мироед», «живоглот». Понятие «враг советской власти», характерное для первого этапа, фактически не использовалось, либо его смысловые границы были сжаты до «врага бедняков» [3].
С 1927 - 1928 гг. начинается третий этап формирование конструкта, обусловленный курсом на коллективизацию сельского хозяйства. В газетах сообщалось о бесчинствах, нарушениях со стороны зажиточных крестьян, поэтому корреспонденты не могли оставить без внимания меры борьбы и сопротивления власти «кулачеству», что также являлось частью стратегии по формированию образа «чужого».
Во - первых, в газетах публиковались статьи, в которых «кулаков» вновь объявляли врагами общества и советской власти [12]. «Кулака» отождествляли со «спекулянтом», «эксплуататором», «чужаком» и «бандитом».
Во - вторых, корреспонденты писали о бойкотировании «кулаков» бедняками и середняками, которые составляли деревенский актив: «В ответ на саботаж и уговоры бедняки и середняки должны объявить бойкот зазнавшемуся кулачеству» [14].
В - третьих, журналисты приводили факты исключения кулаков из кооперативов и лишение их права на приобретение необходимых товаров.
В - четвертых, их «вешали на черную доску» в связи с укрывательством. В «Красном Алтае» был отмечен случай уничтожения «черной доски» «недосдатчиками» излишков, которые были на нее занесены [15].
К концу 1920 - х - началу 1930 - х гг. активно начинает использоваться крайняя мера борьбы с зажиточным крестьянством - аресты и заключение в тюрьмы с конфискацией имущества, о чем сообщалось в газетах. По свидетельству автора статьи «Кулаки обезврежены», в селе Сараи Павловского района «кулаки» Шебалин и Печенкин, которые систематически вели агитацию против коллективизации и весеннего сева, были приговорены к пяти годам лишения свободы с высылкой из пределов округа. Решение суда, по данным корреспондента, было встречено аплодисментами бедняков и середняков [9].
Итак, на третьем этапе формирования образа «кулака» в региональных газетах журналисты вернулись к образу «врага общества и советской власти», используя разоблачительную информацию и материалы, в которых была отражена борьба с зажиточными в более гиперболизированной форме.
Таким образом, в газетах Алтая в 1920 - е гг. наблюдался процесс конструирования образа «кулака» в качестве опасного элемента общества. В период гражданской войны корреспонденты через газетные статьи насаждали
читателям образ «кулака - врага советской власти и народа». Основным штампом конструкта была причастность к белогвардейским выступлениям. В период провозглашения НЭПа столь критичные высказывания журналистами на страницах газет практически не использовались, курс был взят на «легальную и мирную борьбу», но «кулак» по-прежнему относился к категории «чужих». В конце 1920 - х гг. пресса Алтая целенаправленно конструировала негативный образ «кулака», который ассоциировался с «эксплуататором и спекулянтом», он вновь стал отождествляться с однозначным понятием «враг народа», структурообразующим элементом идеологии советской власти.
Литература
1. Акопов С. «Неоконченное приключение» образа врага: от теории секъюритизации до концепции «далеких местных» // Власть. 2011.- № 1. - С. 89 -92.
2. Без дела ни на час // Звезда Алтая. 1923. 3 июля.
3. Враги бедняков //Красный Алтай. 1926. 6 мая.
4. Государственный архив Алтайского края. Ф. П-2- Оп. 3.- Д. 300. - Л.
91.
5. Довольно отравлять народ! //Красный Алтай. 1926. 23 фев.
6. Иванов В.Г. «Образ врага» и его смысл //Философия XXвека: школы и концепции (23-15 ноября, 2000 г.). 2000. - С. 317 - 319.
7. Колчаковские ужасы // Власть советов. 1920. 13 янв.
8. Кузнецов И.С. На пути к «великому перелому». Люди и нравы сибирской деревни 1920-х гг. Новосибирск : Ред.-изд. центр Новосиб. гос. ун-та, 2001. - 233 с.
9. Кулаки обезврежены //Красный Алтай. 1930.- № 52.
10. Кулак в деревне //Красный Алтай. 1926. 6 апр.
11. Кулаки шипят // Серп и молот. 1921. 7 июля.
12. Нашла кулацкая коса на бедняцкий камень //Красный Алтай. 1929. №
33.
13. Позорная смерть //Красная степь. 1922.- № 13.
14. Убеждения на кулаков не действуют //Красный Алтай. 1929. - № 32.
15. Черная доска им не по носу //Красный Алтай. 1928. 28 июня.
Literature
1. Akopov, S. «Unfinished Adventure» of Enemy's Image: from Securitization Theory to Conception of «Far Native». 2011. Vlast, (1),- Р. 89 - 92.
2. Not for a Moment without Work. Juli 3, 1923. Zvezda Altaya.
3. Enemies of Poor People. May 6, 1926. Krasny Altai.
4. State Archive of Altai Krai. F. P-2 - Op. 3.- D. 300.- L. 91.
5. It is Enough to Poison the People. February 23, 1926. Krasny Altai.
6. Ivanov, V. G. Image of Enemy and Meaning of It. 2000. Philosophy in XX cent.: Scools and Conceptions., - P. 317 - 319
7. Kolchaks Horrors. January 13, 1920. Vlast Sovetov.
8. Kuznetsov, I. S. The Way to the «Great Turning Point». People and their Traditions in Siberian Village in the 1920s. 2001. Novosibirsk., - 233p.
9. Kulaks were Neutralized. 1930. Krasny Altai (52).
10. A Kulak in the Village. April 6, 1926. Krasny Altai.
11. Kulaks are Hissing. Juli 7, 1921. Serp i molot.
12. It is a Case, of Diamond Cut Diamond by Fight between Poor People and Kulaks. 1929. Krasny Altai (33).
13. A Shameful Death. 1922. Krasnaya Step (13).
14. Persuasion Doesn't Have an Effect on Kullaks. 1929. Krasny Altai (32)
15. They Dislike the Shame Board. Juni 28, 1928.
