CC BY
23
Куда мы идем? Тревожные мысли архитектора.
В.Д.Красильников
От главного редактора
Статья Владилена Красильникова, практикующего более пятидесяти лет архитектора, - это тревожные раздумья о судьбах нашей архитектуры в сегодняшнем неустойчивом мире с не вполне понятными правилами игры в нашей специальности. Автор очень своевременно высказывает «серьезную тревогу за судьбу отечественного зодчества» и мысли о «взаимосвязи политико-экономических процессов в обществе с художественной направленностью в архитектуре». Правда, есть подозрение, что там, где утверждается «художественная направленность», кончается архитектура как искусство, но не это предмет обсуждения.
Обычно принято думать, что осознанием путей развития архитектуры занимаются теоретики, а строящим архитекторам некогда задумываться над такими далекими от реальной практики «пустяками». Им надо находить заказы, искать компромиссы с заказчиком и инвестором, отстаивать и защищать свои проекты, наконец, добиваться их адекватной реализации. И все же мы имеем счастливую возможность продемонстрировать пример, когда опытнейший руководитель проектных работ пишет о теоретических проблемах, тревожащих большинство думающих архитекторов. Ничего странного
в этом нет. Если оглянуться назад, то мы увидим, что лучшие теоретические исследования исходили именно от практикующих зодчих (сюда не относятся исторические труды, историк архитектуры - это иная сфера). Это были А.Палладио, С.Сер-лио, В.Скамоцци, А.Кавос, К.Ф.Шинкель, Г.Земпер, Корбюзье, И.В.Жолтовский, М.Я.Гинзбург, К.Курокава и многие другие.
Приятным парадоксом к основной теме статьи звучат завершающие ее лирические слова о «родном доме», который «мы строим для себя красивым и уютным». Только для себя ли?..
Куда мы идем? - это действительно очень беспокойный тяжелый вопрос, который не может оставить равнодушными членов нашего архитектурного сообщества, и мы надеемся, что эта статья найдет отклик среди наших читателей, которые, быть может, выскажут на наших страницах свои оригинальные мысли по этому поводу. И чем они будут разнообразнее, тем интереснее. Там, где разрушаются стереотипы, начинается настоящее искусство. Даже в архитектуре. Может, надо задать совсем другой вопрос: а как быть, чтобы прийти туда, куда хочется? И не идти, как баранам, по чьей-то воле на скотобойню.
А.В.Анисимов
В последние годы мы - те, кто были вскормлены на идеологической кухне большевизма, все чаще обращаемся к реальной истории своей страны, к ее правдивому прочтению особенно за последние два века, когда постепенный развал российской государственности сопровождался борьбой различных сил, в том числе и в архитектуре, способной довольно точно отображать пластическим языком политические процессы в обществе. Так, русский ампир отразил великую победу нашего народа в войне 1812 года, новорусский стиль появился на патриотической волне реформы 1861 года, русский модерн стал проявлением бурного развития капитализма на рубеже веков. Можно согласиться с авторами книги «Русская художественная культура конца Х1Х-на-чала ХХ века» (издательство «Наука», 1980), что увлечение классицизмом перед Первой мировой войной связано с празднованием столетия первой Отечественной войны.
Разумеется, эти рассуждения попахивают искусствоведческими натяжками недавнего прошлого. Однако нельзя не отметить, что отечественная архитектура ХХ века после революционных событий 1917 года как никогда своими постоянными бросками из одной крайности в другую подтверждала эти наблюдения. И хотя подобные колебания были характерны для всей мировой архитектуры, более плавное развитие общественной жизни в большинстве развитых стран сглаживало эти процессы.
«Да здравствует единая система мировой архитектуры Земли!»
К.Малевич
Несмотря на различные точки зрения на возникновение авангардных идей в изобразительном искусстве и архитектуре, совершенно очевидно, что пролетарская революция в нашей стране стала решающим катализатором их появления. Более того, революционные лозунги большевизма были взяты на вооружение представителями практически всех многочисленных художественных течений, начиная с Малевича, Татлина и Лисицкого, когда партийное руководство во главе с Бухариным и Луначарским поддерживали и, может быть, возглавляли изгнание «буржуазного искусства» и всячески насаждали новые пролетарские художественные идеи. Поэтому можно утверждать о связи авангардного искусства с революционными преобразованиями в нашей стране и с социалистическими идеями. Также общеизвестно, что многие активные деятели авангарда были видными руководителями пролетарского искусства. Они, надо полагать, разделяли большевистские идеи революционного преобразования в искусстве и тем самым способствовали утверждению новой власти в России. Таким образом, можно признать, что крупные достижения в архитектуре того времени связаны с реализацией идей пролетарской революции и коммунистического интернационала.
Это краткое изложение общеизвестных вещей приведено для того, чтобы еще раз обратить внимание на значительное влияние общественных явлений на развитие архитек-
турной мысли и, в частности, на взаимосвязь архитектурного авангарда 1920-х годов с социалистической идеологией и большевизмом как крайней ее формой.
Последующие политические процессы в России в начале 1930-х годов, связанные с отказом от многих революционных доктрин, повлекли за собой перестройку архитектурной практики под новую идеологию, что подтверждает ранее высказанный тезис. Хотя нельзя не отметить некоторый парадокс. На конструктивистов во главе с Родченко, по словам А.Иконникова, «все активнее влияли идеи производственничества, направляя деятельность художников к участию в промышленности». В период, когда страна взяла курс на индустриализацию и когда эти художественные идеи как будто совпали с государственными интересами, руководители идеологией резко меняют курс. Примерно то же самое происходило в середине 1950-х годов, когда на фоне борьбы с абстракционизмом и формализмом в изобразительном искусстве в архитектуре по указке сверху возродился интерес к конструктивизму, быстро переросший в примитивный функционализм.
Мне представляется, что эти парадоксы только подтверждают тесную связь архитектурных процессов в обществе, особенно, когда они возглавляются жестким руководством, от которого зависит строительная практика.
Как же можно охарактеризовать современное состояние нашей архитектуры, если посмотреть на него сквозь призму вышесказанного? Что произошло в отечественном зодчестве после революционных событий начала 1990-х годов, повлекших за собой отказ от планово-социалистической экономики и переход к капиталистическим отношениям?
Пользуясь марксистской терминологией, произошла смена формации, смена общественных отношений. И архитектура, базируясь на расширившихся строительных возможностях, получила широкую палитру выразительных средств.
И что мы взяли в первую очередь на вооружение? Вполне естественно, мы попытались отбросить художественные штампы позднего советского времени. Поскольку перед нами распахнулся западный мир, заказчик и за ним архитекторы пошли повторять закордонные азы в большинстве случаев без всякой творческой переработки. А ведь Запад уже не одно десятилетие пережевывает достижения советских архитекторов 1920-х годов, доводя их порой до абсурда. И опять мы можем констатировать очередной парадокс. Наше общество вступило в новую эпоху на рубеже веков с отрицанием идеологии коммунизма, с отрицанием Октябрьского переворота, с реабилитацией не только дореволюционной русской истории, но и даже вождей белого движения. Тем самым - большевизму конец. Но оказалось - не совсем. По крайней мере, в архитектуре, особенно в архитектуроведе-нии началось бурное восхваление достижений пролетарского искусства с одновременным замалчиванием классовых его истоков, что активно, как мы знаем, подчеркивалось практически всеми авторами в советские годы.
ИIII
Проект павильона СССР на Парижской выставке 1925 года. Архитектор К.Мельников
■Лч ' Г
'Л
Г
Конкурсный проект моста через Сену в Париже, 1927. Архитектор К.Мельников
Сегодня постоянно упоминается революционность творческих предложений, и нет речи об их утопичности. Но ее ясно увидел А.Иконников в своем капитальном труде «Архитектура ХХ века. Утопия и реальность». Проще всего идеологизацию художественного процесса объяснить страхом перед властями. Да, это было и, видимо, есть. Но слова: «Нам необходимо, чтобы кадры интеллигенции были натренированы идеологически на определенный манер. Да, мы будем штамповать интеллигентов, будем вырабатывать их, как на фабрике» были сказаны Н.Бухариным только в 1925 году. А как мы знаем, процесс сращивания с большевистской идеологией начался среди многих видных представителей творческой интеллигенции значительно раньше, еще в предреволюционные годы. Надо отдать должное гениальному К.Мельникову, создавшему первый шедевр революционной
Имре Маковец. Магазин-ресторан с гостиницей «Натурата», Юберлинген, 1992
Марио Ботта. Административное и жилое здание в Лугано, 1991
архитектуры и всеми наиболее значительными последующими произведениями искавшему другие, новые эмоциональные пути в своем творчестве.
Итак, в архитектуре складывается странная ситуация, когда капиталистическое общество взяло на вооружение пролетарское, революционное искусство. Однако вполне резонно можно возразить, что увлечение архитектурными формами современного модернизма далеко не так популярно не только среди простого народа, но и среди господствующего слоя, что видно при взгляде хотя бы на Рублевку. И это наводит на мысль о существовании давления определенных искусствоведческих кругов на внедрение «прогрессивных» идей в архитектуру и изобразительное искусство, которое благодаря поборникам так называемого актуального искусства перестало быть изобразительным, превратившись в смесь плохого
Адольф Кришаниц. Проект проспекта Пилотенгассе, Вена, 1991
Марио Ботта. Банк Готтард в Лугано, 1988
театра с демонстрацией уличного хлама в выставочных помещениях. И порой такое искусство неплохо оплачивается. В архитектуре, например, в качестве пластических средств используются конструктивные изделия промышленного производства, что наводит на мысль о влиянии на этот процесс промышленных магнатов.
Что же будет дальше, и куда мы идем? Этот вопрос требует некоторого пояснения. Я думаю, как и любое искусство, процесс развития архитектурной мысли предсказать непросто. Однако, учитывая тесную связь архитектуры с серьезными материальными затратами и социальными процессами в обществе, все же можно по отдельным проявлениям и творческим находкам за пределами общего потока сделать попытку некоего прогноза, попытаться выявить тенденции, оценка которых, естественно, является личным мнением практикующего более пятидесяти лет архитектора.
Сегодня в архитектурном мире можно выделить два господствующих направления. Одно вытекает из функционализма, сформировавшегося в бедные послевоенные годы и сегодня превратившегося в примитивизм как художественная концепция. Тому много примеров в мировой практике -хотя бы некоторые работы австрийского архитектора Адольфа Кришаница. Их нетрудно увидеть и в нашей отечественной практике последних лет (не следует путать с родными хрущевскими постройками!). К этому типу можно отнести и стеклянные блоки, и унылые офисы, облицованные дешевой китайской плиткой. Другая крайность - безудержное формообразование, лишенное тектонического смысла, порой из области машиностроения. Из-за дороговизны реализации таких примеров, естественно, не очень много, но они оказывают серьезное влияние, особенно на неподготовленных и не самостоятельно думающих архитекторов.
Если первая тенденция прямо вытекает из пуританских воззрений революционного большевизма, то второе направление я бы назвал «необарокко», и, пользуясь социалистической терминологией, его можно отнести к проявлению упадка общества золотого миллиарда.
Нельзя не заметить, что обе эти тенденции игнорируют национальные, а порой и природные особенности того или иного региона. Это прямой путь к созданию «единой системы мировой архитектуры» и хорошо нам известной идеи установления однообразного миропорядка, единого мировоззрения для всех. Особенно меня огорчает, что даже японское и китайское общество, где очень сильны традиции национального самосохранения, попало под влияние этого всемирного архитектурного нигилизма.
Это обстоятельство заставляет нас вновь обратиться к мысли о взаимосвязи политико-экономических процессов в обществе с художественной направленностью в архитектуре, в том числе и в нашей стране. Новое российское общество еще далеко от цельного идейного оформления, общенациональная идея только нащупывается. Поэтому сейчас очень важны художественные поиски, способствующие или вытекающие
из стремления к всероссийской консолидации общества. К счастью, в мировой архитектурной практике немало примеров, когда авторы, понимая тупиковость общепризнанных направлений, пытаются найти свой оригинальный путь, отражающий климатические, национальные и психологические особенности отдельного региона, отдельного народа.
Это проявляется в первую очередь в использовании и художественном выявлении традиционных строительных материалов и в поисках регионально-национальной пространственной организации сооружений. В какой-то степени наметился возврат к классической тектонике, к возрождению стены как основной художественной категории.
Марио Ботта. Дом в Даро, 1992
К сожалению, мне трудно назвать примеры из отечественной практики. Поэтому я вынужден сослаться на работы некоторых зарубежных мастеров, привлекших мое внимание. Это прежде всего большинство работ Марио Ботта и некоторые постройки Ренцо Пиано. В проектах этих мастеров традиционное использование стены сочетается с современными строительными приемами. Для них характерна высокая культуры пропорционального строя и тщательное отношение к прорисовке деталей и масштабной трактовке сооружения. Не очень часто, но иногда появляются оригинальные, острые предложения, вырастающие не из простого дизайнерского формообразования, а на базе глубокого проникновения в тему и в среду. Например, запомнился проект капеллы на откосе мальтийского побережья архитектора Ричарда Ингланда, представленный на последнем Софийском триеналле.
Какие практические выводы можно сделать из сказанного?
С определенной степенью осторожности мне представляется, что для отечественного зодчества перспектива - в сужении поисков формообразования в секторе дизайнерского мышления, в более осторожном применении в качестве декоративных элементов металлоконструкций и стеклоиз-делий. С другой стороны, на мой взгляд, было бы отрадно увидеть более углубленную разработку уже найденных и опробованных приемов, большее внимание к пропорциональному строю сооружений, отработке деталей и фактуры. Хотелось бы убедиться в желании автора найти свой художественный почерк, возникающий из понимания закономерностей рождения произведения искусства. Наши архитекторы должны задуматься, на сколько десятилетий расчи-тана жизнь их произведений. Неужели мы хотим строить времянки?
Современная российская архитектурная практика, пребывая в угаре освоения инвестиций, пока не в состоянии сосредоточиться на поисках самостоятельного пластического языка, на выявлении традиционных для нашего народа тенденций. В огромном потоке массовой архитектуры тонут и остаются незамеченными отдельные и редкие примеры отхода от общепонятных приемов. Более того, складывается впечатление, что мы, продолжая социалистические традиции, пытаемся создать архитектурный стиль «победившего капитализма». Опять делается попытка сменить одежду в надежде угадать или даже угодить желаниям современного правящего класса. При этом странно было бы отрицать неизбежность влияния социальных процессов на художественные воззрения. Но не желательно, чтобы это превращалось в кампанейщину, так свойственную нашему идеологизированному XXI веку, сознанию нашего старшего поколения.
Сегодня есть опасность, что в обстановке экономических сложностей в архитектуре могут возобладать тенденции функционального примитивизма, когда в угоду заказчику будут забыты художественные задачи. К сожалению, у нас в стране не созданы механизмы, защищающие архитектора от
полного произвола заказчика, как частного, так и государственного. Все попытки Союза архитекторов и даже государственной Академии закрепить права архитектора законодательно пока не дают нужного результата. Сомнительные тенденции в архитектуре, часто поддерживаемые профессиональными СМИ, незащищенность архитектора от произвола внешних сил вселяют серьезную тревогу за судьбу отечественного зодчества. И все же мы живем в стране, которая стала нашим родным домом, и этот дом, хочется надеяться, мы строим для себя красивым и уютным.
Я полагаю, что сторонники единой системы мировой архитектуры со мной не согласятся.
Where Are We Going? Architect's Anxious Thoughts.
By V.D.Krasilnikov.
The article by Vladilen Krasilnikov, who has been practicing more than 50years as an architect, anxiously reflects the faith of architecture.
The author expresses his alarm about the destiny of the domestic architecture and he also reveals his thoughts about connection between political and economical processes in the society with artistic direction in architecture.
The author writes about theoretical and practical problems, which disturb a large amount of intelligent architects.
«Where are we going?» is a really anxious question which can't leave indifferent the members of the architectural society.
Only there, where the stereotypes ruin begins the real Art.
