CC BY
87
Л. К. Новосельцева (Москва)
«Кто в молодости не был либералом»: к политической биографии Джордже Стратимировича
Джордже Стратимирович (1822-1908) — романтическая фигура в истории сербского национального движения во второй половине XIX в. Прирожденный лидер и вдохновитель, он сыграл значимую роль в событиях революции 1848-1849 гг., оставшись в памяти поколений народным генералом. Однако его дальнейшая деятельность оказалась буквально вычеркнутой из истории политической мысли сербов Австрийской монархии, поскольку радикально отличалась от ранее проводимой им линии. Под влиянием жизненных и политических обстоятельств из молодого деятельного либерала он превратился в умудренного опытом и крайне осторожного лидера консервативного направления. Финальным аккордом политической карьеры Д. Стратимировича стала разработанная им в 1872 г. программа будущей партии умеренного толка, которая предполагала сотрудничество с властями Венгерского королевства. В условиях, когда сербский народ сплотился вокруг либералов, непримиримых борцов за национальные права, для Стратимировича такой шаг оказался роковым. Ключевые слова: Стратимирович, сербское национальное движение в монархии Габсбургов, политические течения у сербов Воеводины.
DOI: 10.31168/2073-5731.2018.3-4.1.06
Джордже Стратимирович родился 19 февраля 1822 г. в Нови-Саде (в то время — Венгерское королевство). Его отец Василие владел имением в Кулпине (Южная Бачка), при этом состоял на государственной службе и был фискалом по делам фрушкогорских монастырей1, мать, Юлиана Петрович, была дочерью новисадского сенатора Йована Петровича и крестницей епископа Бачки — Гедеона. Родители решили, что сын должен готовиться к карьере военного. Такой выбор считался наиболее благоприятным для молодого сербского дворянина и сулил довольно быстрое продвижение по службе в рядах австрийской армии.
Статья подготовлена в рамках работы над ПФИ Президиума РАН «Австро-Венгрия: механизмы (само)организации культурно-сложных сообществ в компози-тарной монархии» (№ 0178-2018-0008).
Начальное образование Джордже Стратимирович получил дома: его учителями были лютеранский священник словак Рохони и известный сербский писатель Милован Видакович (1780-1841). Среднюю школу Стратимирович закончил в Кулпине, затем с 1832 по 1835 г. учился в лютеранской гимназии в Нови-Врбасе. В 1836 г. поступил в кадетский корпус в городе Тител, по специальности «математика», который закончил экстерном. По результатам экзаменов был зачислен в Военную инженерную академию в Вене, которую окончил в 1841 г В том же году был произведен в чин подпоручика и до 1843 г. служил в гусарском полку в Ломбардии, когда по собственному желанию вышел в отставку и вернулся сначала в Нови-Сад, а затем в Кулпин. В доме родителей Стратимирович занимался самообразованием, посвятив себя изучению экономики и права2.
О его политических воззрениях в этот период практически ничего не известно, однако позиция, занятая им во время революции 1848-1849 гг., позволяет предположить, что его точка зрения на положение сербов во владениях дома Габсбургов отличалась от убеждений сверстников. Мы склонны связывать это с тем, что юность он провел в Вене, в отличие от большинства своих ровесников, которые жили и учились в Венгрии, а потому так или иначе подвергались влиянию венгерской политической мысли, идейными вдохновителями которой были граф Иштван Сечени (17911860) и Лайош Кошут (1802-1894). Впрочем, как отмечают исследователи, венгерский «либерализм с националистическим лицом» или был для молодых сербов заразительным примером, или воспринимался как угроза собственным национальным интересам3. Открытых симпатий курсу государственного канцлера князя К. фон Меттерниха (1773-1859) Стратими-рович тоже не выражал, а его лояльность венскому двору была обусловлена военной присягой, данной при поступлении на военную службу.
В условиях революции в Венгрии, начавшейся 15 марта 1848 г., сербы оказались, образно говоря, между молотом и наковальней: не имея собственных сил для борьбы за национальные права, они были вынуждены выбирать меньшее из двух зол. Поддержав венгров во главе с Кошутом, они подписали бы смертный приговор своей национальной индивидуальности; оставшись на стороне Австрии, стали бы слепым орудием в борьбе между Веной и Пештом.
В сложившейся ситуации, когда никто не знал, какую из сторон выбрать, так как ни одна, ни другая не сулила ничего хорошего, духовный лидер, митрополит Карловицкий Иосиф Раячич (1785-1861), счел, что сербам лучше занять выжидательную позицию и соблюдать нейтралитет. Однако в своем обращении к «православному народу, консистории и епископам» он заявил, что «своим верным подданным император
дарует новые милости, новые права, новые свободы», а старые привилегии сохранит и приумножит. Митрополит уверял паству, что развитие всех народов империи возможно только «под скипетром великой Австрийской империи» и необходимо переждать эти бурные дни в спокойствии и смирении и оградить себя от влияния «болтунов, смутьянов и бунтовщиков»4. Так митрополит охарактеризовал Стратимировича и его сторонников, которые 21 марта 1848 г. организовали в Нови-Саде революционный комитет и распространяли среди горожан манифест, основная мысль которого заключалась в том, что «свобода на своем пути заглянула к нам (сербам. — Л. Н.) домой, и здесь она воздвигнет свой алтарь». Кроме того, новисадский комитет сформировал и национальную милицию, чтобы избежать беспорядков и анархии. Страти-мирович проявил себя как блестящий организатор и добился особого расположения среди сербов. 27 марта 1848 г. комитет объединил усилия с кружком сербских политиков из Пешта, и вместе они выдвинули состоящую из 17 пунктов программу «Требования сербского народа» венгерскому правительству. Главными из них были свободное использование сербского языка, автономия церкви и школы. Это обращение содержало дипломатичный призыв: «Верность королю, любые жертвы на благо отечества, братскую любовь — венграм»5. На основании этого мы можем сделать вывод, что, отстаивая национальные интересы сербов, молодой поручик Джордже Стратимирович был готов на выгодных условиях сотрудничать с венграми, пренебрегши посулами митрополита Раячича, вокруг которого начали объединяться будущие австрофилы.
В апреле 1848 г. Стратимирович вошел в состав делегации граждан Нови-Сада, которая представила свои требования Государственному собранию Венгрии. На очередном раунде переговоров, как потом оказалось, последнем, он перехватил инициативу у главы сербской делегации адвоката А. Костича и вступил в ожесточенный спор с Ко-шутом. От лица народа Стратимирович призывал вернуть сербам привилегии, данные им в 1690 г. императором Леопольдом I (1658-1705), действие которых венгры отменили 15 марта 1848 г., и признать сербов нацией. Кошут отвечал, что «в Венгрии может быть только одна нация — венгерская». Стратимирович предостерег его, что сербы вполне могут «обратиться к противоположной стороне», то есть к венскому двору. Ставшая знаменитой фраза Кошута «В таком случае нам придется скрестить мечи» поставила точку в данном споре, но последнее слово, по свидетельствам Йована Полита, непосредственного участника этих событий, было за Стратимировичем. Он парировал гневную реплику, заявив: «Серб никогда не был трусом». Таким образом, гото-
вый к компромиссам и сотрудничеству молодой поручик превратился в противника венгерской революции и ее предводителей6.
Требования, выдвинутые им на переговорах с венграми, легли в основу первой политической программы сербов Воеводины, так называемой Карловицкой программы, которая была разработана в национально-конфессиональном, т. е. сербско-православном, ключе7. Кроме того, программа содержала недвусмысленный выбор союзника в борьбе за национальные интересы — в условиях открытого противостояния с венгерскими властями сербы обратились к «единокровным и единоплеменным братьям нашим хорватам»8. Гарантами этого союза выступили лично митрополит Раячич и бан Хорватии Йосип Елачич (1801-1859), в своих заявлениях уверявшие народ, что только совместными усилиями сербы и хорваты добьются исполнения национальных чаяний. Что касается взглядов Стратимировича на сербско-хорватское сотрудничество, то он в сложившейся ситуации в большей степени доверял бану Елачичу, чем карловицкому владыке. Об отношениях с хорватским лидером он с теплотой пишет в своих воспоминаниях, отмечая, что именно Елачич поспособствовал тому, что в ходе боевых действий против венгров в 1849 г. «народный генерал» Стратимирович был произведен в подполковники и вернулся в действующую армию, а также был лично представлен австрийскому министру-президенту князю Феликсу Шварценбергу (1800-1852), а затем и лично императору Францу Иосифу I (1830-1916). Несмотря на то, что пути хорватского и сербского вождей в дальнейшем разошлись, Стратимирович был благодарен Елачичу за предоставленную возможность в будущем проявить себя на службе у Его Величества9.
Своим главным политическим противником в 1848-1849 гг. Стратимирович считал митрополита, а с 13 мая 1848 г. — патриарха Иосифа Ра-ячича, которого винил во всех своих неудачах. Младший их современник Михаил Полит-Десанчич (1833-1920), основываясь на воспоминаниях своего отца Йована Полита, писал, что это противостояние было неизбежно. «Очень молодой, но исключительно талантливый Стратимиро-вич был вождем и душой сербского национального движения за свободу. Его популярность была безмерна. Граничары шли за ним, как слепые, под пули и штыки»10, в то время как умудренный опытом, признанный в Вене патриарх Раячич терял контроль над массами, заклиная сербов быть смиренными и верными короне и ждать милости от императора. Позднее в своей автобиографии, написанной перед смертью в 1861 г., владыка обвинил Стратимировича в том, что в сражениях с венграми тот погубил слишком много людей, забыв о ценности каждой человеческой души, пусть и принесенной в жертву ради народной свободы. Главным
мотивом такого поведения своего оппонента Раячич считал его излишнее свободомыслие11. Но кто в молодости не был либералом?..
Стратимирович, в свою очередь, упрекал патриарха в доверчивости в отношениях с Веной. Вспоминая события 1860 г., когда решался вопрос о существовании Сербской Воеводины и Темешского Баната, он отметил, что Раячич как духовный лидер сербского народа не смог организовать должного отпора сторонникам упразднения провинции, т. е. немцам, венграм, населявшим города региона, а также сербам-ма-дьяронам. Кроме того, его удивило то равнодушие, которое в этом отношении продемонстрировали жители территорий, где сербы составляли большинство: по данным императорского уполномоченного графа А. Менсдорфа, их устроила бы некая административная единица, где будет преобладать сербское население, но на создании таковой опрошенные не настаивали12. После оглашения результатов своеобразного референдума, при встрече Франц Иосиф лично заверил Стратимирови-ча в том, что если сербы готовы отстаивать свои интересы, император ни в коем случае не станет упразднять Воеводину в угоду венграм, и отправил собеседника донести эту мысль до народа. Сербы с восторгом встретили своего героя, который по долгу службы десять лет не был на родине, тем более что он принес им благую весть, что не могло не насторожить венгров. Как писал в воспоминаниях Стратимирович: «Почти все магнаты, состоявшие в консервативной партии, ринулись в Вену и заставили императора отозвать меня, угрожая тем, что, пока Воеводина существует, мира с венграми ему не видать»13. Вернувшись в столицу, он обнаружил, что упразднение провинции не за горами, а также фактически оказался под домашним арестом. Франц Иосиф запретил ему покидать Вену и возвращаться в Воеводину во избежание волны протестов, которые могли бы быть организованы от его имени, а в верности генерала Стратимировича государь не сомневался.
С особой язвительностью он вспоминал, как всполошился и засуетился патриарх Раячич после издания указа от 27 декабря 1860 г. об упразднении Сербской Воеводины и Темешского Баната и передаче этих земель Венгрии14. От сербских епископов императору была отправлена петиция о созыве народного сабора, на котором предполагалось обсуждение следующих вопросов: восстановление провинции или создание новой сербской административной единицы в составе Венгерского королевства. В случае если новые власти будут оказывать давление на сабор, патриарх просил Франца Иосифа лично выступить защитником сербских интересов15. Сам Стратимирович не без доли тщеславия считал, что Благовещенский сабор 1861 г. состоялся только благодаря тому, что он и госу-
дарственный советник Д. Стоякович (1811-1863) уговорили австрийского министра внутренних дел А. Шмерлинга (1805-1893) дать разрешение на проведение этого политического форума, а значит, признать за сербами их национальные права в рамках Венгерского королевства16.
Участие в заседаниях сабора стало для Стратимировича испытанием: он был мало знаком с реальной расстановкой политических сил в сербских кругах и потому морально готовился бороться только с представителями клерикального течения во главе с патриархом Раячичем. Его позиция принципиально не изменилась — владыка и его сторонники все так же уповали на милость императора и ждали восстановления Сербской Воеводины. Уже в Сремских Карловцах Стратимирович столкнулся с новой политической группировкой, представлявшей интересы либерально настроенных граждан. Они видели разрешение сербского вопроса в сотрудничестве с венгерскими властями, а потому были согласны довольствоваться созданием нескольких жупаний (комитатов) с предоставлением необходимого минимума национально-политических свобод. Лидер этого течения Светозар Милетич (1826-1901) отличался повышенной агрессивностью по отношению к своим оппонентам, в чем в скором времени убедится и сам Стратимирович. В сложившейся ситуации генерал занял позицию «среднего пути», или, как сам он ее охарактеризовал, «умеренно-консервативную»17. По его мнению, в разрешении сербской проблемы весьма полезно было бы сотрудничество с другими славянскими народами империи, в первую очередь с хорватами. Наученный горьким опытом, Стратимирович руководствовался правилом «доверяй, но проверяй» и потому призывал сербов не доверяться сразу Вене или Пешту, а объединиться с хорватами и рассмотреть те предложения, которые центры силы представят сложившейся коалиции.
Судьба земель, населенных сербами, зависела от мнения большинства. В этой ситуации, несмотря на обоюдное недоверие, представителям правого клерикального и «среднего» путей удалось прийти к компромиссу и выступить единым фронтом за то, чтобы сербская административная единица, по возможности автономная, получила право на существование. Заключительные положения Благовещенского сабора ко двору императора доставили Стоякович и Стратимирович. Ожидая положительных результатов, они столкнулись с противодействием венгерских политиков, которые оспорили саму идею образования новой Воеводины. Для самого Стратимировича участие в Благовещенском саборе обернулось отставкой из австрийской армии. По его мнению, увлекшись сербским вопросом, он нажил себе врагов среди венгерских политиков, которые повлияли на императора
и высших офицеров, и без того негативно к нему настроенных. В этой ситуации в 1863 г. Стратимирович был вынужден уйти на почетную пенсию с сохранением статуса генерального консула18.
К активной политической деятельности он вернулся в 1865 г., когда был избран делегатом венгерского Государственного собрания. В июле 1866 г. он, как и большинство сербских представителей, поддержал партию Ференца Деака (1803-1876), предлагавшего в случае переустройства монархии Габсбургов удовлетворить требования народов, населявших венгерские земли.
Однако в ходе работы над проектом австро-венгерского Соглашения стало понятно, что это были всего лишь обещания. Как заметил Стратимирович, «Ausgleich» (соглашение о превращении Австрийской империи в Австро-Венгерскую монархию) был последним шансом для сербов спасти национальную автономию. Опыт подсказывал ему, что это именно тот момент, когда он должен вспомнить о верности присяге и вновь обратиться к венскому двору. А потому в октябре 1866 г. согласился возглавить объединенное консервативно-клерикальное течение сербов, которое связывало свое дальнейшее будущее с Австрией и надеялось на переустройство государства на федеративных началах. Понимая, что у сербов нет исторического права на автономию, федералисты во главе со Стратимировичем обратились к праву естественному и потому просили Франца Иосифа лично гарантировать им удовлетворение национальных требований в обновленной империи19. Таким образом, генерал Стратимирович занял ту самую консервативную позицию смиренного и бесконечно верного подданного, на которой стоял его давний противник патриарх Раячич, а ядро его формирующейся партии составляла церковная иерархия. Кроме того, сербские федералисты рассчитывали на солидарность других славянских народов в попытках не доводить дело до дуализма и выдвинули лозунг «Славянам Австрия нужна так же, как Австрии нужны славяне!». Однако эта инициатива не увлекла ни чешских политиков Ф. Палацкого (1798-1876), Ф. Ри-гера (1818-1903), Я. Скрейшовского (1831-1883), с которыми Страти-мирович дружил, ни хорватов, союз с которыми был более реальной перспективой. А потому встретить австро-венгерское Соглашение 1867 г. сербским консерваторам пришлось в одиночку, так как либерально настроенная часть общества, в основном молодежь, была против использования старинных методов борьбы за национальные права, предложенных Стратимировичем и его сторонниками. Так называемая «черная чета», в которую помимо генерала вошли церковные иерархи во главе с патриархом Самуилом Маширевичем (1804-1870) и предста-
вители аристократии, по словам сербского историка В. Крестича, даже
20
вступила в открытое противостояние с народом20.
Казалось, что это финальная точка в карьере Стратимировича. Но, переждав критический момент, он вернулся в большую политику в 1869 г., когда вновь стал депутатом Государственного собрания в Пеште. А в 1872 г. он готовился сформировать новую консервативную партию как основного конкурента Сербской либеральной партии С. Милетича, которая становилась все более радикальной под влиянием новых ее членов. По этой причине многие бывшие либералы стали открыто выражать симпатию Стратимировичу и даже переходить в его лагерь. Желая закрепить достигнутые успехи, он опубликовал в конце декабря 1872 г. «Призыв к добровольным пожертвованиям на издание газеты Сербская политика» («Српска политика»), на страницах которого появилась и программа будущей партии. Ее содержание в некотором смысле ошеломило публику. В первую очередь, Стратимирович призывал сербов «признать территориальное единство Земель венгерской короны и выполнять все обязательства, возложенные на них венгерским правительством»21. Кроме того, он считал, что добиться желаемой автономии церкви и школы сербы могут, требуя гражданских свобод, а не национальных, что в корне противоречило уже существующей стратегии борьбы за права сербов в Венгрии. И немаловажным пунктом программы являлось сотрудничество с хорватами, за которое ратовал Стратимирович. Он пытался убедить соотечественников в том, что собственными силами они неспособны добиться исполнения своих желаний, хотя прекрасно знал об отрицательном опыте сербско-хорватской коалиции в 1848-1849 гг. и понимал, насколько провокационно звучит из его уст такое предложение. Предлагая мирные способы осуществления сербских национальных чаяний (в тексте программы ни разу не встречается слово «борьба»), Стратимирович утратил поддержку даже своих сторонников, которые были шокированы его отказом от борьбы. «Странно было ощущать, что демонстративному порицанию меня подвергли не только противники, но и бывшие единомышленники. Так и закончилась моя политическая карьера в Венгрии»22, — подытожил в своих «Воспоминаниях» генерал Джордже Стратимирович.
По мнению историка В. Крестича, политическая программа Стратимировича — одна из наиболее интересных и ценных за всю историю политический мысли сербов Воеводины, поскольку изложенные в ней идеи так или иначе присутствовали в общественном мнении. Особенно актуальны они стали после расформирования Военной границы в 1873 г. и Берлинского конгресса 1878 г., когда стало очевид-
но, что сербы малосильны в борьбе за свои национальные интересы23. Более того, в условиях, когда сербская общественность сплотилась вокруг фигуры С. Милетича, такая программа была проявлением исключительной политической храбрости, недооцененной современниками. Новое прочтение эти идеи получили в позиции, занимаемой сербскими «нобилитетами», оформившимися как течение в 1884 г., когда Стратимирович был далек от политики. В 1877 г. семья Стра-тимировичей переселилась из Нови-Сада в Вену, где отставной генерал провел долгие годы до самой кончины в 1908 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Монастыри Фрушской Горы — 16 монастырей Сербской православной церкви, расположенные на кряже Фрушка-Гора в Автономном крае Воеводина, в историко-географической области Срем.
2 Krestic V. Stratimirovic Borde // Enciklopedija Jugoslavije. Zagreb, 1971. T. 8. S. 191.
3 Бешлин Б. Српски и ма^арски либерализам у XIX веку — иде]не и политичке везе и поделе // Српско-ма^арски односи кроз исторщу. Нови Сад, 2007. С. 155.
4 Крестич В. Срби у Угарской 1790-1918. Нови Сад, 2013. С. 81.
5 Проглас са одлукама донетим на заседаау Срба окупленим у Пешти 6. марта 1848. године // Дигитална библиотека Матице Српске. URL: http://digital.bms.rs/ebiblioteka/publications/view/1780 (дата обращения — 15.05.2018).
6 Полит-ДесанчиИ М. Како ]е то било у нас Срба у буни 1848-1849. Нови Сад, 1996. С. 64-65.
7 На русском языке см., например: Чуркина И. В. Хорваты и сербы в революции 1848 г. // Европейские революции 1848 года. «Принцип национальности» в политике и идеологии / Отв. ред. С. М. Фалькович. М., 2001. С. 369-392.
8 ГавриловиИ С. Срем у револуцщи 1848-1849 године. Београд, 1963. С. 81.
9 СтратимировиИ Ъ. Успомене. Нови Сад, 2013. С. 43-44.
10 Микавица Д. Миха]ло Полит Десанчип. Нови Сад, 2007. С. 32-33.
11 Описанще живота патрщарха Jосифа Ра]ачипа / Прире^. Ж. Ди-мип, Л. Jеремиñ. Нови Сад, 2011. С. 30.
12 СтратимировиИ Ъ. Успомене. С. 101
13 Ibid. С. 102.
14 О периоде между революцией 1848-1849 гг. и подписанием Соглашения 1867 г. см., например: DeakA. From Habsburg Neo-Absolutism to the Compromise, 1849-1867. New York, 2008.
15 Проглас патрщарха Jосифа Ра]ачиЙа о сазиваау Благовештен-ског сабора // Дигитална библиотека Матице Српске. URL: http://digital. bms.rs/ebiblioteka/publications/view/1963 (дата обращения — 15.05.2018).
16 Стратимировик Ъ. Успомене. С. 104.
17 Ibidem.
18 Ibid. C. 107.
19 Анонимна промеморща групе конзервативних српских во]во^ан-ских политичара блиских Ъор^у СтратимировиЙу против Светозара Ми-летиЙа и аегове странке. Предлаже се ствараае конзервативне аустро-филске странке на челу с Ъ. СтратимировиЙем. Беч, 1 октобра 1866 // Све-тозар МилетиЙ и аегова странка. Гра^а 1860-1885. / Прире^. Н. ПетровиЙ. Сремски Карловци, 1968. Кн>. 1. 1860-1869. С. 330-335.
20 Крестич В. Срби у Угарской. С. 278.
21 Крестик В. О Ъор^у СтратимировиЙу и аеговом политичком програ-му из 1872 године // Зборник Матице српске за исторщу. 1978. № 18. С. 31-49.
22 Стратимировик Ъ. Успомене. С. 115.
23 Крестик В. О Ъор^у СтратимировиЙу и аеговом политичком програму. С. 45.
L. K. Novoseltseva «If you're not a liberal when you're young»: to the political biography of Borde Stratimirovic
Borde Stratimirovic (1822-1908) is a romantic figure in the history of the Serbian national movement in the second half of the nineteenth century. A born leader and inspirer, he played an important role in the Revolution of 1848-1849 and remained in the memory of generations as People's General. However, his further activities were thrown out of the history of political thought of the Serbs of the Austrian monarchy as altering from his earlier views. As a mature man, he — under the influence of political circumstances — turned from a young active liberal into a leader of the conservative direction. In 1872, he developed a program of the future moderate party, which included cooperation with the government of the Kingdom of Hungary. Given the Serbs were rather rallying around the liberals, uncompromising fighters for national rights, Stratimirovic's choice was a wrong move. Keywords: Stratimirovic, Serbian national movement in the Habsburg monarchy, the political parties of the Serbs in Vojvodina.
