CC BY
17
Лг
КТО САМОЕ
СЛАБОЕ ЗВЕНО?
Производство и переработка молока взаимозависимы. Проблемы в молочном животноводстве, связанные с недостаточными объёмами производства сырого молока, ограничивают перерабатывающие комбинаты в возможностях для развития. При этом именно они находятся лицом к лицу с потребителем и сталкиваются с тенденциями по снижению спроса на молочную продукцию.
Молочное животноводство — несчастливое исключение из истории успехов российского сельского хозяйства. Несмотря на внушительные размеры господдержки (за 9 месяцев 2016 года потрачено 57,9 млрд рублей, по данным Счётной палаты РФ, в 2015 году — 64,6 млрд руб.), производство не растёт так, как планируется: выпуск молока в хозяйствах всех категорий с 2013 года по 2016-й вырос на 268,1 тыс. тонн, то есть на 0,9% — на уровне статистической погрешности учёта производства в личных подсобных хозяйствах.
В России молоко производят 36,4 тысячи сельскохозяйственных предприятий, по предварительным данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016 г., а переработчиков молока в стране намного меньше: по экспертным оценкам — около двух тысяч. Но «купаться» в молоке-сырье им не приходится.
Состояние перерабатывающей отрасли далеко от идеала. По словам Людмилы Маницкой, исполнительного директора Российского союза предприятий молочной отрасли (РСПМО), большинство действующих предприятий технически и морально устарели. Большая часть молочных комбинатов построена ещё во времена
СССР, а впоследствии частично модернизирована. По уровню развития переработки мы уступаем не только мировому рынку, но и соседней Белоруссии. Александр Ширинкин, председатель совета директоров Тульского молочного комбината, оптимистичнее оценивает состояние перерабатывающей отрасли: по его мнению, не менее 90% молочной продукции поставляют предприятия, на которых системно и грамотно проводится модернизация. Благодаря эффективному управлению они добиваются низкой доли зарплатного фонда и энергетических затрат в общей структуре расходов, создают лучшие логистические решения, внедряют системы ХАССП, ИСО-9000 и ERP.
Но никакие самые современные управленческие решения не позволяют полностью нивелировать основную проблему — недостаток сырья. Основной массе российских перерабатывающих предприятий было бы экономически целесообразно расширить мощности со «среднестатистических» 100-300 тонн в сутки до тысячи тонн, полагает Марина Петрова, гендиректор «Petrova Five Consulting». Но сделать это, по её мнению, мешает именно нехватка молока-сырья. Аналитики оценива-
ют дефицит минимум в 15 млн тонн в год. По данным Счётной палаты РФ, производство молока не дотягивает до норм потребления, установленных Минздравом: должны делать 47 млн тонн сырого молока, а сделали в 2015 году 30 млн 796 тыс. тонн.
РАЗОГРЕТОЕ МОЛОКО
Нестабильность сырьевой базы сильно влияет на ценовую конъюнктуру (впрочем, только наряду с другими не менее важными факторами). Скачки цен для молочников не в новинку, причем для перерабатывающих предприятий они порой оказываются роковыми. Например, как вспоминает Александр Козлов, гендиректор завода стерилизированного молока «Можайский», когда по окончании зимнего сезона 2007-2008 годов после летне-осеннего взлёта цены обрушились сразу на 30-40% от максимальных значений, многие переработчики просто закрылись, не выдержав такого сильного подорожания сырья.
В 2010-2011 годах закупочные цены держались на довольно низком уровне: 14-15 рублей за килограмм молока «в базе» (то есть молоко жирностью 3,2%). Новый заметный рост цен на молочное сырье начался, по данным отраслевиков, в 2013 году: они увеличились к июню 2014 года до 23,5 рубля. Затем некоторое время цены оставались примерно на одном уровне, и это было благоприятным периодом для рынка.
Этой осенью, по словам переработчиков, для них стал неприятным сюрпризом резкий рост цен. По сведениям Александра Козлова, цена выросла с 19-20 рублей в мае-июне до текущего уровня в 24-26 рублей за один килограмм молока базисной жирностью 3,4% (цена указана без НДС). «Мы платим сегодня от 30 до 34 рублей за килограмм молока, без учёта стоимости доставки», — говорит Александр Ширинкин. Большинство опро-
шенных участников рынка утверждают, что закупают молоко по 28-30 рублей за литр. Между тем средняя цена, по данным ФГБУ «Спеццентручёт в АПК», в декабре составляла 22,8 руб., что на 10% больше, чем в тот же период 2015 года.
Однако, возможно, всё не так драматично, если смотреть на ситуацию в перспективе. По данным аналитика «ФИНАМ» Тимура Нигматуллина, цены на сырое молоко в период с октября 2014-го по октябрь 2015 года выросли на 3,9%. «То есть в течение двух последних лет цены производителей сырого молока росли медленнее инфляции, — комментирует он. — Сегодня закупочные цены на сырое молоко достаточно низкие, этот рынок перенасыщен, производственные мощности избыточны». Впрочем, такие оценки вызывают несогласие у участников рынка. Александр Ширинкин сравнивает уровень цен на сырое молоко в России и других странах: Тульский комбинат платит 44 евроцента на литр, в Германии молоко стоит 36-38 евроцентов, в Польше, странах Балтии и в Белоруссии — менее 30 евроцентов. Разница в уровне цен объясняется тем, что производители молока находятся в разных условиях: в Европе, к примеру, аграрии получают субсидии, не сравнимые с российской господдержкой.
Этой осенью у роста цен, на который ссылаются переработчики, несколько причин: дефицит сырья, динамика мировых цен на молоко, сезонность, а также ограничение поставок сухого молока из Белоруссии. Как считают на рынке, как минимум для Центрального и Северо-Западного регионов России она остаётся основным поставщиком сырья на молочные комбинаты. Александр Козлов даже называет ограничение поставок сухого молока, молочных жиров и сливочного масла из Белоруссии главной причиной нынешнего роста цен.
Сегодня о проблемах, связанных с нехваткой и подорожанием сырья, говорят все переработчики независимо от масштаба. Валерий Ильичёв, руководитель компании «Продвижение» (марка «Молочная здравница», ценовой сегмент средний плюс), за 14 лет на рынке наладил отношения с четырьмя постоянными поставщиками, небольшими фермами, производящими качественное молоко. Но этой осенью произошло непредвиденное: крупные компании предложили его поставщикам цены выше, дефицит вынудил их заглянуть даже в «сусеки» производителей нишевой продукции. Гендиректор «Великолукского молочного комбината» Дмитрий Матвеев жалуется на нехватку качественного сыропригодного молока, из-за которой не удаётся увеличить производство сыров. Комбинат, выпускающий сыры для брендов «Валио» и «Сваля», может производить 30 тонн сыра в день, но делает только 20.
Что можно сделать с ценовыми скачками? Власти ещё с 2012 года время от времени заявляют о возможности введения на молочном рынке интервенций с целью стабилизации цен. Однако пока определённости нет, зато поступают сигналы о том, что и в 2017 году механизм также не будет задействован. В ноябре вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что правительство поддерживает интервенции, но в конце декабря замминистра сельского хозяйства Джамбулат Хатуов симптоматично высказался о том, что есть возможность избежать интервенций, эффективно используя другие меры господдержки.
Что можно сделать с ценовыми скачками? Власти ещё с 2012 года время от времени заявляют о возможности введения на молочном рынке интервенций с целью стабилизации цен. Однако, пока определённости нет, зато поступают сигналы о том, что и в 2017 году механизм также не будет задействован.
ВСТРЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Самый очевидный способ для переработчика обеспечить себе стабильную сырьевую базу — строить свои фермы. По мнению Марины Петровой, это фактически уже «программа-минимум»: каждый новый проект переработки должен предусматривать сельскохозяйственное направление из-за дефицита сырья. Вот только окупаемость таких проектов может растянуться на 7-10 лет. Только на создание молочного стада уйдет
3-5 лет работы и непрерывного финансирования. Не зря на Западе говорят, что «молочную ферму строят для детей». К такой окупаемости многие инвесторы не готовы, тем более в условиях, когда не ясны сроки окончания политически инициированной торговой войны с ЕС и объёмов государственной поддержки, добавляет Петрова.
Кроме того, работа «на земле» потребует высоких компетенций в аграрном деле, а профессионалов такого уровня на рынке немного. Крупные компании с иностранным капиталом, лидирующие на рынке переработки, не собираются идти в сельское хозяйство. Примером «молочного энтузиаста» можно назвать разве что воронежский «Молвест» (одно из крупнейших предприятий в отрасли), который строит свои молочные комплексы. «Но большинству региональных заводов это вряд ли под силу с точки зрения как управления, так и финансов», — говорит Мария Жебит, представитель «Союзмолока».
Если же у компании небольшие объёмы переработки, ей, по идее, чуть проще: можно не замахиваться на крупные проекты с большим финансированием, а просто построить несколько ферм. Так, производством молока планирует заняться завод стерилизованного молока «Можайский» (годовой объём переработки примерно 20 тысяч тонн). Основная причина — опасения дефицита сырья.
Валерий Ильичёв («Продвижение») в назидание всем своим коллегам приводит красивый аргумент против создания своего молочного хозяйства: плохонькое, но своё — не его метод. «Если у вас возникает проблема с молоком в своём хозяйстве — ветеринарная или технологическая, то вы вряд ли откажетесь от своей продукции в ущерб выгоде бизнеса. Придётся уговорить себя взять то, что «ближе к телу». А мы, не имея своих ферм, можем очень пристально оценивать качество молока на входе», — поясняет он.
С другой стороны, для «независимых» переработчиков, не имеющих сырьевой базы, есть угроза того, что конкуренция за сырьё будет только расти: ведь состоявшиеся животноводы, в свою очередь, строят заводы. Прийти в переработку проще, чем в сельское хозяйство с нуля. «Я считаю очень эффективным создание перерабатывающих мощностей на базе своего производства кормов и молока», — говорит Марина Петрова. В переработке нет специфических аграрных рисков. Вопрос только в том, есть ли у компании ресурсы, чтобы формировать отношения с ритейлом и дистрибьюторами, создавать торговую марку, выстраивать логистику. Эти сложности, видимо, пугают даже одного из крупнейших производителей сырого молока «Экониву» — она пока лишь «обкатывает» проект со своей переработкой, открыв небольшой завод.
Плюсы диверсифицированных компаний, имеющих и производство сырья, и переработку, очевидны, к тому же у них есть возможности для манёвров. Это касается как крупных компаний, так и фермеров. Например, Александр Саяпин, глава КФХ Саяпина, в комментарии отраслевому порталу The DairyNews рассказал, что в конце 2016-го сократил на 50% объёмы собственной
переработки, потому что продавать сырое молоко было выгоднее из-за динамики цен. Затем он вообще заявил о том, что продаёт бизнес, связанный с переработкой молока, решив сосредоточиться на фермах.
спрос подводит
В конце 2016 года многие переработчики сделали заявления о грядущем повышении цен на молочную продукцию на 10% и более. Это прямое следствие подорожания сырого молока, у которого есть и указанные выше причины, и такая, как увеличение себестоимости его производства. Последнее производители сырого молока объясняют тем, что в этом году отрасль недополучила обещанных государством субсидий, а также ростом издержек, связанных с импортными составляющими в производстве молока.
Вот только повышать цены переработчикам по сути некуда, всё упирается в потолок спроса. Потребители вовсю экономят: по данным розничного аудита Nielsen, продажи молочной продукции с сентября 2015 года по октябрь 2016-го выросли лишь на 0,9% против роста на 4,5% годом ранее. В денежном выражении разница фиксируется сокращение динамики продаж в два раза: рост на 15,8% (в 2015 году) и на 7,3% в 2016-м. В сентябре ушедшего года аналитики провели опрос, по результатам которого 20% покупателей стали меньше покупать традиционной молочной продукции (молоко, кефир, творог) и 30% сократили покупки «современной» (йогурты, сырки, десерты и пр.). В целом традиционная «молочка» чувствует себя на рынке увереннее.
Заставить россиян, реальные доходы которых сильно упали (на 5% в I полугодии 2016-го в годовом выражении), разнообразить палитру молочных продуктов в рационе трудно. «Сколько-нибудь заметного увеличения спроса не происходит, несмотря на все наши усилия — маркетинговые мероприятия, запуск новых продуктов, изменение вкусов и упаковки», — сетует Александр Ширинкин (Тульский молочный комбинат).
Не способствует оживлению спроса и череда заявлений надзорных ведомств о масштабах фальсификата, обнаруженного в молочной продукции на полках.
Россельхознадзор прошлым летом опубликовал у себя на сайте информацию о том, что недобросовестные производители молочной продукции могут добавлять в молоко не только растительные жиры, но и «крахмал, мел, мыло, соду, известь, борную или салициловую кислоту, а также гипс». Затем Россельхознадзор заявил о том, что по результатам проведенного им анализа сырья 80% российского сыра фальсифицировано растительными жирами. В свою очередь, Союзмолоко оценивает долю фальсификата на молочном рынке России максимум в 10%
«У всех производителей огромные возвраты, но все стесняются говорить об этом. И это будет продолжаться, пока на полках есть «молочное изобилие», которое так хотят продемонстрировать сети: дескать, у нас всё хорошо, мы держим глубину полки», — с горечью говорит Валерий Ильичёв. Он предлагает честно признать, что в стране случается сильный сезонный дефицит молока: «Пусть-ка ритейлер скажет: свежая сметана у нас теперь не от 20 производителей, а от двух. Но мы же страшно боимся вернуться в общество дефицита».
От санкций производители цельномолочной продукции не сильно выиграли, в отличие от сыроделов (производство сыра в 2015 году в России выросло на 25 с лишним процентов) — в этом сегменте не было высокой доли импорта, ведь продукты с коротким сроком хранения массово не повезёшь издалека.
САМИ МЫ МЕСТНЫЕ
Конкурируют молочные комбинаты не с зарубежными поставщиками, а с лидерами рынка (30% рынка переработки приходится на «Вимм-Билль-Данн» (PepsiCo) и «Данон», по данным Союзмолоко, а по мнению некоторых участников рынка — все 50%). Но в этой борьбе у региональных комбинатов есть козыри — те же короткие сроки хранения цельномолочной продукции, а также хорошее знание местного потребителя. Сильные игроки, работающие только на местном рынке, есть во многих регионах: в Татарстане, на Алтае, в Ставропольском крае, в Ленинградской области.
Сегодня, чтобы выжить на рынке, кто-то идёт в низкий ценовой сегмент, не избегая использования дешё-
вых растительных жиров. Другие меняют ассортимент, выходят в новые сегменты. «Великолукский» раньше делал частные торговые марки (по цельномолочной продукции) для федеральных сетей, но ритейлеры требовали слишком низких цен. Гендиректор комбината Дмитрий Матвеев решил прекратить работу с сетями, продавать цельномолочную продукцию только на местном рынке, а на федеральный масштаб выходить с сырами. Матвеев подумывает даже о том, чтобы полностью свернуть производство цельномолочки и уйти в сыры, закрепившись в ценовом сегменте средний и средний плюс.
Последние два года стали наиболее сложными для небольших производителей дорогой молочной продукции. По словам Валерия Ильичёва, продажи «Молочной здравницы» упали на 40%: люди не готовы платить больше за качество и натуральность, ситуация в бизнесе, как на войне, сетует он. У «Можайского» более чем в два раза за два последних года упали продажи стерилизованного молока в фирменной стеклянной таре (продукция из натурального сырья и в стекле стоит выше рынка). Чтобы частично отыграть потери, завод расширяет линейку, увеличивает выпуск кисломолочных продуктов, начал поставлять творог для собственных производств «Азбуки вкуса» и других премиальных сетей, совместно с партнёрами запустил линию по производству порционных сливок для кофе. «Продвижение» нашло выход из сложной ситуации в производстве высококачественных сыров — их редкие сыры с белой плесенью уже берёт «Азбука вкуса».
Многие эксперты называют 2016 год для молочной отрасли «сырным» годом (впрочем, можно сказать, что таковым был и 2015-й). По стране возникли сотни производств, правда, преимущественно это мини-фермы, специализирующиеся на премиальном продукте, вплоть до пармезана и сыров из овечьего молока. Прогнозируется, что в 2017-м на это «фермерское поле» будут активно выходить более крупные заводы, привлечённые высокой прибыльностью сыра. Другой потенциально интересный для переработчиков сегмент — выпуск детского питания.
Самый верный путь развития для молочных комбинатов — повышать эффективность переработки, обновляя мощности и производя молокоёмкие продукты с высокой добавленной стоимостью. Не только цельномолочную продукцию, но и масло, сыры, то же сухое молоко: между прочим, сушильных производств в стране мало, недаром Россия — один из крупнейших импортёров сухого молока в мире. Развитие моло-коёмких производств позволит увеличить и ёмкость рынка сырья, хотя именно в его недостатке коренятся проблемы отрасли, здесь не всё так однозначно: если сильно разогнать производство молока, могут образовываться его излишки, которые за отсутствием развитой переработки некуда будет сбывать, а в результате гарантированы новые и новые обвалы закупочных цен.
Между тем официально считается, что перерабатывающие мощности в стране есть в избытке: в разработанной Союзмолоком программе развития молочной
отрасли до 2020 года отмечено, что они загружены на 55-60%. Однако сегодня для молочной отрасли характерны «перекосы», связанные с неравномерным развитием перерабатывающих мощностей по стране. Ситуация, когда все произведённое молоко попадает в промышленную переработку в «родном» регионе, на месте, — редкость. Центр изучения молочного рынка (ЦИМР) в рейтинге промышленного потребления молока приводит в пример Свердловскую область, где в прошлом году произвели 534,8 тыс. тонн молока (8-е место по объёмам в России), а переработали на 53 местных заводах 514,9 тыс. тонн. При этом ряд регионов являются фактически молочными «донорами», страдая от дефицита перерабатывающих мощностей, считают в ЦИМР. По мнению аналитиков, наиболее дефицитный регион — Республика Татарстан, где в 2015 году было произведено на 377,4 тыс. тонн молока больше, чем переработано.
Разумеется, «переток» сырья между регионами в ряде случаев обусловлен вполне рыночными законами. Но тем не менее хотя бы частично устранять имеющиеся дисбалансы необходимо, ведь перевозка сырья на дальние расстояния экономически невыгодна, к тому же сказывается на качестве молочной продукции.
К сожалению, далеко не все переработчики имеют возможности для строительства новых производств или даже для модернизации существующих. Проблема — в доступности кредитов. Так, «Можайский завод» мог бы взять инвестиционный кредит на модернизацию производства под 12-14% годовых, рассуждает Козлов, но это вряд ли целесообразно в текущих условиях: выпускаемая продукция должна иметь очень высокую маржинальность, чтобы «обеспечить» эти ставки. И это ещё не самые плохие условия: по словам Марии Жебит, в пик нынешнего кризиса, в 2014 году, перерабатывающие компании брали кредиты под 25% годовых.
Проще участникам рынка с вертикально интегрированной структурой — они могут получить господдержку как сельхозпроизводители. Что касается «независимых» переработчиков, то среди них далеко не все имеют право на субсидии. Как рассказывает Людмила Маницкая, на такие льготы, как возмещение части процентной ставки по инвестиционным кредитам и субсидии на закупку молока-сырья по коротким кредитам, могут рассчитывать только сыроделы, маслоделы и производители сухих молочных продуктов. Других инструментов поддержки переработчиков нет. И вряд ли появится, ведь сейчас даже аграриям не выплачивают субсидии в полном объёме, а ожидания от господдержки в 2017 году слишком неопределённые. Дело в том, что с 1 января 2017 года будет осуществляться переход на единую субсидию, и хотя, по уверениям чиновников, объём выделяемых средств в целом не должен снизиться, участники рынка ждут неприятных сюрпризов. Пока нет предпосылок для увеличения объёмов производства молока, а значит, переработчикам, скорее всего, не станет легче щв обеспечивать себя сырьём. НИ!
