CC BY
13�альном журнале министерства не было проблемных и теоретических статей о детской литературе и детском чтении, детских писателях, сюжетах, языке, героях произведений, возрасте читателя, иллюстрации и т. д. Другие ведомственные журналы нередко выходили за рамки регламентирующей и фиксирующей функции, и хотя списки допущенных в библиотеки книг и каталоги публиковались в журналах «Женское образование» и «Педагогический сборник», но также рецензии и обзоры были постоянным компонентом этих изданий. В «Женском образовании» регулярно публиковались критики: И. Феоктистов («Талантливый ребенок (педагогический этюд)», «Сказки как материал для детского чтения»[15 ; 16]); Ф. Булгаков («О детском чтении (вредные элементы в книгах для детей)» [1]); Н. Позняков («Иллюстрации в детских книжках», «Простой ответ на замысловатый вопрос», «Задачи нашей библиографии книг для детского и юношеского чтения»[12 ; 13 ; 14]); В. Острогорский («Лермонтов для чтения детей и народа», «Русские писатели как воспитательно-образовательный материал» [10 ; 11]); Ф. Витберг («Несколько слов о значении фантастического элемента в жизни детей») [2]; М. К. («Детская газета (Корреспонденция из Одессы)» [8]); А. Незеленов («О самостоятельном чтении
учащихся» [9]); Э. Железнова («Похождения Фомушки-трубочиста на земле и под водой (перевод с английского)» [6]).В «Педагогическом сборнике» принимали участие в качестве критиков А. Н. Альмединген, О. И. Рогова, Н. Завьялов, В. Ш. Фрошамер, М. В. Соболев, А. Острогорский, Н. Запольский, Л. Н. Модзалевский. Наиболее публикуемыми авторами были трое. М. В. Соболев размещал в журнале обзоры детских книг, изданных за год [17, с. 269-270]. О. И. Рогова публиковала лекции по детской литературе, которые имели критико-библиографическую направленность и включали в себя теоретические положения, обзоры, реестры авторов и разбор их произведений. Н. Запольский предлагал статьи о внеклассном чтении произведений иностранной словесности. Жанровое разнообразие критических текстов журнала проявилось в следующих формах: лекции, обзоры, рецензии, проблемные статьи.
Популярность писателя у педагогов можно измерить количеством упоминаний его имени в критико-библиографических источниках. «Упоминанием» мы считаем фамилию автора, которому посвящен обзор, рецензия или другой жанр педагогической критики. На основе подсчетов был сформирован суммарный частотный список авторов (814), упомянутых в указанной периодике и библиографических документах. Структура иерархии детской литературы, смоделированная на основе упоминаний авторов в педагогической критике и библиографии, включает в себя несколько уровней, которые определяют канон содержательно и формально и заданы природой представлений экспертов о «каноническом», образцовом досуговом чтении. Вычленяемые нами оппозиции и уровни структуры - это педагогическая оптика экспертов детской литературы XIX в., благодаря которой складывался взгляд на литературное чтение детей и литературное образование вообще - особенности литературной хронологии, жанровые предпочтения, приоритетных авторов и тексты, соотношение авторов зарубежной / русской литературы, авторов «классической» и детской литературы.
Центр канона объединяет наиболее передовых, с точки зрения критиков, авторов, тексты которых определяются как «ведущие», «главные», «лучшие», и авторов с социальными достижениями (культурный авторитет, полезная в воспитательном отношении биография). Авторы, обладающие литературными и социальными достижениями (по нашим подсчетам 12 авторов), находящиеся в верхнем ярусе иерархии и упомянутые 30 и более раз, противостоят огромной периферии (802 автора). В нашем представлении периферия состоит из двух уровней: 1-й уровень - зона классиков и авторитетных писателей, это 57 авторов, упомянутых от 10 до 28 раз (10+); 2-й уровень - 126 авторов, упомянутых от 4 до 9 раз (4-9). Кроме того, можно говорить об «изолятах» - 619 авторах, число упоминаний которых незначительно (от 1 до 3 раз).
Литературные авторитеты, которые прошли педагогические «фильтры» и составили центр литературного канона, упоминались критиками от 68 до 30 раз. Ядро возглавляет «специально детский писатель», влиятельный чиновник-педагог М. Б. Чистяков - он был упомянут критиками 68 раз. Авторы российской изящной словесности первой половины XIX в. А. С. Пушкин и В. А. Жуковский, а также писатели-современники Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, А. Ф. Погосский, Д. В. Григорович, А. Е. Разин, Е. Тур, В. Новаковский упоминались от 66 до 30 раз. Среди иностранных авторов такой же частотностью обладали Ж. Верн и У. Шекспир. Близко расположенные к ядру авторы взаимодействуют с центром на уровне социально -культурного, эстетического, педагогического значения. Кто же не стал образцовым автором и остался за пределами центральной части канона 1860-1880-х гг.?
Периферия детской литературы - вторая зона литературной иерархии. Конечно, определенная нами граница (30 упоминаний) между центральной и периферической частью условна. Скажем, авторы, упомянутые 28 раз, все равно
рассматривались критиками как претендующие на статус «первых» авторов. Мы выбрали 30 упоминаний как порог, чтобы вычленить структуру детской литературы в представлении критиков-педагогов и проследить особенности их подходов в определении круга приоритетных авторов.
Первый уровень периферии обрамляет центр канона, это зона авторитетных авторов, чьи имена упомянуты от 29 до 10 раз. В количественном отношении это 57 авторов, которые видятся критикам авторами не образцовыми, но авторитетными. В частотном списке из 57 персоналий представлены авторы российской изящной словесности: С. Т. Аксаков (28 упоминаний), Н. М. Карамзин (23), М. Н. Загоскин (22), И. А. Гончаров (20), Н. В. Гоголь (19), И. А. Крылов (18), А. Н. Островский (18), А. К. Толстой (16), Д. И. Фонвизин (16), А. В. Кольцов (15), И. И. Лажечников (15), К. К. Бестужев-Рюмин (14), Н. В. Кукольник (12), М. Ю. Лермонтов (12), Ф. М. Достоевский (10), В. И. Немирович-Данченко (10), В. Ф. Одоевский (10). Обратим внимание, что в эту часть канона для детского чтения попали Достоевский, Лермонтов, Гоголь, чей биографический портрет, как и достоинства произведений, с точки зрения рецензентов, были сомнительны. Если обратиться к педагогической критике, представленной на страницах журналов, то в произведениях Достоевского отмечался мрачный фон, излишние описания страданий; в биографии и творчестве Лермонтова видели его как несимпатичную личность и зачинщика конфликтов; у Гоголя находили такой юмор, который дети еще не могли оценить. Но произведения этих авторов все же рассматривались в качестве детского чтения. Другие авторитетные для педагогов писатели - Крылов, Карамзин, Фонвизин -заимствовались из славного литературного прошлого. Эти авторы уже стали частью истории русской литературы и были приняты педагогической практикой. Напомним, что в центре иерархии достойным (и недавним) литературным «прошлым» признавались Пушкин и Жуковский, популярными среди упоминаемых произведений которых были сказки. Кроме воспитательно-образовательного потенциала одним из определяющих при формировании структуры детской литературы был жанровый параметр. Именно авторов произведений сказочного жанра критики выделяли среди ряда других «писателей-воспитателей» ушедших литературных эпох, что подтверждает частотность упоминаний в списке рецензируемых произведений. Критики боролись со сказкой, но продолжали рассматривать этот жанр как возможный в детском чтении. Однако в критических обзорах встречалась мысль о том, что, например, в произведениях Жуковского много непонятного, указывались слова, которые нужно объяснять ребенку. Тем не менее -апеллируя к воспитательной ценности и теме - Жуковский в целом оценивался положительно. На наш взгляд, ключевую роль играл жанровый критерий, который, возможно, не осознавался рецензентом, так как педагогическая критика анализировала в первую очередь не эстетические категории, а воспитательные и образовательные особенности текстов, но эстетическая оптика непроизвольно срабатывала при оценке того или иного произведения. В диахроническом смысле уже отдаленные (хотя и в разной степени) от читателя-ребенка авторы «обрамляли» корифеев Пушкина и Жуковского: Фонвизин, Карамзин, Лермонтов, Кольцов, Крылов, Загоскин, Гоголь, Аксаков. В произведениях этих авторов критиков привлекала национальная идея, изображение народной жизни, сюжеты на историческую тематику или содержание, отвечающее воспитательным задачам морально-нравственного толка.
К авторам периферии были отнесены и современники критиков: Кукольник, Лажечников, Одоевский, А. К. Толстой, Достоевский, Островский, Гончаров, Рюмин, Немирович-Данченко. Как и произведения авторов-современников, входящих в ядро иерархии, произведения этой группы авторов отвечали запросу на осмысление национального: в них затрагивалась тема патриотизма, изображался русский пейзаж
и помещичий уклад, картины народной жизни. На «втором ярусе» по степени упоминаемости критиками оказались авторы исторических произведений (Кукольник, Лажечников, А. К. Толстой, Рюмин). Этот писательский ряд дополнялся именами «остросовременных» Островского, Гончарова, Немировича-Данченко, в творчестве которых педагогическая критика находила возможность раскрыть народную тему и познакомить детей с современной российской жизнью.
Описание страданий оказывалось препятствием для включения в литературный пантеон произведений Ф. М. Достоевского. Тем не менее часть его произведений рекомендовалась: «Село Степанчиково и его обитатели», «Маленькие картинки (в дороге)», «Русским детям», «Бедные люди», «Мужик Марей», «Столетняя». Особенно серьезной критике подвергся сборник «Русским детям», содержащий рассказы и отрывки из произведений Достоевского: «Фома Данилов, замученный русский герой», «Из воспоминаний Зосимы», «Алеша», «Мальчик у Христа на елке», «Неточка и Катя», «Рассказ сиротки Нелли», «В барском пансионе», «Смерть Мармеладова», «Варенька Доброселова», «Летняя пора в тюрьме». Критик М. Цебрикова в статье «Мимо цели» отмечала, что, по ее мнению, сочинения Достоевского не подходят для детей, и разбирала его педагогические ошибки [6]. Ею одобрялись «Рассказы сиротки Нелли», «Мужик Марей», «В барском пансионе», «Смерть Мармеладова». В остальных - «тянущие нерв за нервом картины», злоупотребление психологическим анализом, мистицизм, идея абстрактного мистического страдания, которые могут, по мнению критика, развить «болезненную чувствительность» в детях. Объявляя Достоевского писателем, в котором нет гармонии художника, Цебрикова негативно оценивала работу редактора и издателя сборника: «Много гашишу дают русским детям редактор и издательница. А на детей гашиш действует тем сильнее, что запас жизненного опыта скуден, что в детской душе мало представлений, которые могли бы явиться противоядием от видений, вызываемых гашишом» [18, с. 26].
В 1860-е гг. на начальном этапе создания литературного канона детского чтения он конструировался как «национальный» не только на основании формального критерия - адресации русским детям, но и содержательного -наполнялся произведениями о национальном, народном, современном и историческом, рассказывающем читателю-ребенку о «родном», будь это описание военного быта, русского поместья или картин исторического прошлого. В рецензиях 1860-1880-х гг. неоднократно повторялась мысль о том, что рынок детской литературы заполнен переводными изданиями, что в детской литературе не хватает русскоязычных текстов, созданных на самобытном материале. В то же время критикам нужны были произведения, которые устраивали бы педагогов с эстетической точки зрения. Как писали сами критики, «хороших книг так мало», что можно смело рекомендовать читать произведения хорошие, хотя и не идеально подходящие для детского чтения. Историк К. Н. Бестужев-Рюмин, сочувствующий идеям славянофильства, называл развернувшееся в XIX в. национальное направление «чудом», так как к концу XVIII - началу XIX в., с его точки зрения, русское общество достигло полной денационализации, которая коснулась и образования. Актуализация национальной идеи в сфере педагогики и потребность найти инструменты ее трансляции стали следствием общественной тенденции создать национальные идеи. Один из инструментов трансляции идеи - отобранные произведения для чтения, которые рассматривала и рецензировала педагогическая критика 1860-1880-х гг. Появление национальной идеи было сопряжено с организацией институтов, взявшихся формировать литературную иерархию авторов в детском чтении и создавать структуру детской литературы в целом. В то же время этот процесс стал точкой отсчета для формирования национального литературного канона.
Другая часть первого уровня периферии - авторы, упоминание которых связано с их «детскими» произведениями, то есть с собственно детским читательским адресом: В. П. Авенариус, С. В. Максимов, М. Ф. Ростовская, Т. Толычева, И. П. Деркачев, О. И. Шмидт, Е. Н. Водовозова, С. Макарова, П. Фурман, А. Н. Анненская, А. Н. Острогорский, В. И. Острогорский, А. Г. Коваленская, А. В. Круглов, М. Белобородов, Г. Вагнер, Н. Г. Вучетич, Е. А. Сысоева, Ф. Гофман, А. Сеткова, В. И. Водовозов, В. Коровин, С. Рождественский, Ф. Студитский. Произведения этих авторов решали актуальные образовательно-воспитательные задачи: оригинальные сказки для детей Авенариуса («О пчелке Мохнатке», «О муравье-богатыре» и др.; переложение и издание для детей русских былин «Книга о киевских богатырях»), исторические жанры в исполнении Макаровой («Отголоски старины»), биографии Фурмана и Рождественского, детские книги Анненской («Мои две племянницы», «Анна», «Брат и сестра»), Острогорского («Детский альманах», «Хорошие люди», «Из мира великих преданий», «Юным читателям рассказы о разных людях»), Коваленской («Крутиков»), Белобородова («Детская библиотека», «Росинки», «Искорки»), Вагнера («Первые рассказы из естественной истории», «Из природы», «Путешествие по комнате, дому и двору», «Путешествие по лугу и степи»), Вучетича («Красный фонарь»), Гофмана («Не думается, а сбудется», «Рассказы для детей», «Лазутчик»), Сетковой («Архангельские китоловы»), Водовозова («Рассказы из русской истории», «Сборник русских сказок в стихах», «О том, как стал Петербург»), Коровина («На пользу и забаву», «Материнская любовь», «Веселый дед»), Студитского («Путешествие вокруг света», «Краткая история воздухоплавания»). Среди книг с воспитательной, морально-нравственной тенденцией, описывающих детей и их окружение, с сюжетами о жизни и приключениях преобладали произведения с акцентом на «национальном»: беллетризованные биографии великих русских людей, рассказы из русской истории, рассказы о русских землях, географических просторах Российской империи.
Можно привести немало примеров критического дискурса, в котором обнаруживается наличие этих критериев и важнейшего для критики изучаемого периода требования правдоподобия. Так, Е. Свешникова постулирует идею правдоподобия и соответствия возрасту, рецензируя произведения вышеназванного В. Коровина: «Здесь пять рассказов "Дося", "Мнимая смерть", "Мальчик-сапожник", "Куколка и Николка", "Длиннохвостик и Голубоглазка". Основные темы их: 1) не должно складывать свою вину на других; 2) испуг может повлечь за собой серьезную болезнь, следовательно, пугать не следует; 3) деревенскому ребенку трудно ужиться в атмосфере мастерских большого города; 4) противоположные характеры сходятся; 5) нужно слушаться родителей, жить по старине и от добра добра не искать. Тонкости, изящества в разработке этих тем нет. Сцены деланные, не имеющие подобия правдивости. <...> "Дивный пятилетний малютка...", "поздравить маму с добрым утром...", "телега, увлекаемая Гнедком."- вот образцы выражений, попадающихся на каждой странице. "Николка пожаловал в этот мир летом и сделался сыном бедного-пребедного мужика". Это, должно быть, претензия на юмор» [5, с. 279].
Свешникова проговаривала задачи своего анализа, в которые включалось стремление помочь автору: «Нас, рецензентов, считают злыми людьми - со злорадством, говорят, на чужой промах накидываемся! Иной добрый человек сидит-сидит, корпит-корпит над трудом своим, наконец изготовит, напечатает, в свет пустит. А мы возьмем да и обидим, авторское сердце желчью обольем. Как же не злой народ? Все это напраслина! Мы люди вовсе не злые, а очень добрые; если и ссоримся иногда немножечко, то единственно на пользу человечества: или для охранения читательских карманов, или для возбуждения сил самих авторов; при первом же благоприятном случае мы рады одобрять, рекомендовать. Вот, например, теперь перед нами книжка удовлетворительная; зачем же бы начать ее обижать? Напротив,
прямо говорим: читатели наши, если у вас есть дети лет 8-11 и если вы имеете желание приобрести им для чтения что-нибудь новое, спросите между прочим "Зимние вечера" г. Круглова. <...> Это перо Кольцова, Некрасова... Но подражатель он прекрасный; его ухо очень чутко к музыке чужого склада, и потому стихотворения его можно смело давать в руки детям, не боясь испортить художественный вкус» [4, с. 157].
Писательскую манеру Круглова критик оценивала высоко, сопоставляя его стихотворения с произведениями Кольцова и Некрасова. Таким образом, мы видим, как задается эталонный автор для детского писателя, а сам он наделяется ролью успешного подражателя. Так как эталонный автор, умеющий объединить хорошую идею и стиль изложения, оказывался в центральной части иерархии литературы для детей, то на нижних ярусах иерархии оставались детские писатели, которым, с точки зрения критика, редко удавалось выдержать идейную и языковую составляющие на должном уровне. Е. Свешникова оценивала произведения А. Анненской высоко, потому что писательница справлялась с соединением идеи и языкового ее воплощения. В целом критик утверждала, что ребенок как неопытный читатель не сможет без этого «соединения»: «Между книгами, издаваемыми для детей, крайне редко встретишь такую, о которой можно сказать не задумываясь: она превосходна! То есть она соединяет в себе легкость и занимательность изложения с определенной, хорошей идеей. В книгах для взрослых такое соединение тоже желательно, но все-таки там можно иногда без него обойтись. Опытным читателям не особенно трудно проследить какую-нибудь ценную мысль, развиваемую автором, если даже этот автор и не вполне владеет уменьем хорошо осветить ее. Ребенку такой труд не по силам: он всегда поддается непосредственным впечатлениям и если книга скучна, то ей не быть его другом, несмотря ни на какие представляющиеся взрослым достоинства ее. <...> Очерк "Тяжелая жизнь"- вещь тоже хорошая: тут рассказывается про дочь одной бедной швеи и про все те мелкие, но подчас невыносимые трудности, которые ей пришлось преодолеть, прежде чем удалось кончить курс в гимназии и, встав на свои ноги, сделаться поддержкой матери и двух маленьких сирот-племянниц. Затем еще остаются "Воспоминания детства", где обрисован довольно обыкновенный тип незлой, но страшно избалованной красавицы-барышни, приносящей всех и все в жертву своему узкому эгоизму. Язык книги совершенно простой и везде ровно, хорошо обработанный» [3, с. 265, 268].
Зарубежные авторы, упомянутые от 10 до 28 раз, представлены в иерархии детской литературы следующими именами: Ч. Диккенс, В. Скотт, И. Гете, Гомер, Т. М. Рид, Ф. Шиллер, Ф. Купер, С. Смайлс, Г.-Х. Андерсен, Л. Олкотт, У. Теккерей, Г. Цшокке. Эти авторы приоритетны уже в меньшей степени, чем входящие в центральную зону Шекспир и Верн, зато состав широк и дает представление об особенностях педагогических идей о реестре зарубежных авторов. Часто упоминаемы английские авторы социальных и исторических романов Диккенс (28) и Скотт (26), популярный в России еще с конца XVIII в. Гете (20) и античный классик Гомер (19). Этот ряд продолжают авторы романов об индейцах М. Рид (17) и Д. Ф. Купер (16), а также еще один немецкий автор Шиллер (17). Картину дополняют С. Смайлс (15), известный популярными в России на протяжении второй половины XIX в. книгами по самосовершенствованию, включающими в себя факты биографий известных людей, сказочник Г.-Х. Андерсен (15), пишущая романы для детей Л. М. Олкотт (13), упомянутые по 10 раз У. Теккерей («Ярмарка тщеславия») и Г. Цшокке (социально-утопическая народная повесть «Делатели золота» о «народном чуде»). Повесть «Делатели золота» почти двадцать раз выходила в 1862-1909 годах на русском языке. Упоминания этих имен сложились в довольно пеструю палитру, где широко были представлены авторы немецкой и английской литературы. В структуру канона также вошли произведения авторов зарубежной приключенческой литературы,
произведений на исторические темы, литературные сказки, один «специально детский» зарубежный автор (Олкотт) и два «модных» автора для рассматриваемого периода (Смайлс и Цшокке), в силу нравственной и социальной проблематики оказавшихся актуальными и для педагогической критики.
Обширная периферия, отдаленная от центра (второй уровень периферии), куда включены имена авторов с меньшей частотностью упоминаний, представляет отражение тенденций предыдущей зоны (проверенные авторы-классики, современные авторы, актуальная повестка дня) или показывает авторов, которые только появились в литературе и еще не успели стать частотными в силу временного параметра. В этой зоне находятся 126 авторов, упомянутых от 4 до 9 раз. Писатели, стоящие на втором уровне периферии, не являются монолитной группой, как и в случае с ее верхней зоной. Авторы из литературного прошлого соседствовали в этом ряду с авторами - современниками критиков. К. Н. Батюшков, А. С. Грибоедов, Г. Р. Державин, В. А. Озеров, И. И. Хемницер, М. В. Ломоносов - писатели и поэты, уводящие читателя в литературную перспективу, но при этом представляющие собой историю русской литературы и развивающие представление о прошлом.
Отметим наличие в этой зоне исторической прозы Н. А. Полевого, автора романтических повестей «Блаженство безумия» (1833), «Живописец» (1833), «Эмма» (1834), романа «Аббаддонна» (1834), исторического романа «Клятва при гробе Господнем» (1832), прозаического перевода «Гамлета» Шекспира (1837), пьес «Уголино», «Симеон Кирдяпа», «Краковский замок», «Дедушка русского флота», «Елена Глинская», «Иголкин, купец новгородский», «Параша-сибирячка», «Костромские леса», «Ломоносов, или Жизнь и поэзия», «Русский моряк. Историческая быль», «Ермак Тимофеевич, или Волга и Сибирь». Мы видим его в отдаленной периферической зоне, несмотря на популярную у педагогов историческую тематику произведений. Хотя произведения автора соответствовали востребованному тематическому запросу, но в языковом отношении, с точки зрения педагогов, были далеки от понятного для ребенка регистра. В этой же части иерархии обнаруживаются актуальные в смысле языковой и стилевой манеры А. Н. Майков, Н. А. Некрасов, П. В. Засодимский, Ф. К. Сологуб, П. В. Анненков, В. И. Даль, П. Е. Басистов, П. А. Вяземский, И. С. Никитин, А. Ф. Писемский, А. С. Хомяков, П. П. Ершов. В целом же периферическая зона слишком обширна, чтобы руководствоваться только общими педагогическими идеями. Среди авторов второго периферического ряда фиксируются Екатерина II, В. Самойлович, П. Щебальский, Н. А. Александров, А. Н. Бахметева, В. П. Острогорский, А. Радонежский, П. В. Засодимский, А. Ишимова, С. Соловьев, Александров (Дурова), А. Тарнавский, Е. Желябужский, К. Ушинский, А. А. Потехин и др. Из зарубежных писателей в зоне периферии значатся: М. де Сервантес, И. Г. Кампе, Г. Э. Лессинг, Г. Бичер-Стоу, Ж. Санд, Вергилий, Гораций, А. Доде, Э. Гофман, Ж.-Б. Мольер, Ф. Марриет, Б. Г. Нибур, Софокл, Г. Эберс, Дж. Г. Байрон, А. Данте, Элиот, Дж. Свифт, Масе, О. Голдсмит, Г. Тиссандье, Ж. Сталь, Б. Аурэбах, Уйда. Каждый из названных авторов мог оказаться в этом списке в силу разных обстоятельств: личное предпочтение рецензента, архаичность текстов относительно читателя 1860-1880-х гг., революционность поэтики или проблематики произведения. Заметно, как велика была доля авторов XVIII - первой половины XIX вв., античной литературы, то есть представителей эпох, отдаленных от современного эксперта-рецензента и ребенка-читателя. Классика в 1860-1880-е гг. (например, Г. Р. Державин, М. В. Ломоносов, В. А. Озеров, Вергилий, Гораций, Софокл, М. де. Сервантес, Ж.-Б. Мольер, А. Данте) была смещена в периферию вместе с рядом авторов-современников (например, Н. А. Некрасов). Но большая часть периферии - это писатели и поэты, известные на текущий момент, авторы второго и даже третьего ряда, которые по разным причинам привлекли внимание педагогов. Здесь же присутствовали писатели «специально детской
литературы», тоже востребованные у критиков (А. О. Ишимова, В. В. Львов, В. Самойлович, М. К. Цебрикова, А. О. Островинская), но не настолько, чтобы войти в центральную часть иерархии.
В число «изолятов» вошло 619 авторов, число упоминаний которых незначительно (от 1 до 3 раз). Авторы, находящиеся на окраине иерархии, представляют многочисленную группу.
Большая часть «изолятов» - классики, авторы «образцовых произведений» предшествующих литературных эпох (А. Д. Кантемир, А. П. Сумароков, М. М. Херасков). Из популярных (в той или иной степени) литераторов назовем следующие имена: Д. В. Веневитинов, С. И. Висковатов, М. Вовчок, Н. И. Гнедич, Д. В. Давыдов, И. И. Дмитриев, Еврипид, А. Д. Кантемир, Платон, А. Н. Плещеев, Т. Тассо, Т. Г. Шевченко, Эсхил, Е. А. Баратынский, В. Г. Белинский, А. А. Бестужев-Марлинский, А. Брэм, Геродот, Ф. И. Тютчев, Г. Флобер, Б. Франклин, Эзоп, В. Гюго, Д. Дефо, А. П. Зонтаг, Н. С. Лесков, А. П. Сумароков и др.
В зоне «изолятов» отмечаются французские писатели, мало представленные в предыдущих зонах иерархии, и поэты, которые оказываются наиболее изолированными в иерархии детской литературы 1860-1880-х гг. по представлениям критиков. В том числе избегаемыми поэтами были и некоторые современные авторы (Ф. И. Тютчев). Зарубежные писатели заметны в нижней зоне иерархии в незначительном количестве. Подавляющая часть зоны - малоизвестные на момент упоминания в критике писатели, авторы «специально детской» литературы. С другой стороны, в этой зоне появляются писатели, которые на момент начала формирования канона не привлекали внимания педагогической критики (Мамин-Сибиряк, Лесков), но позже стали популярны у педагогов как в рамках досугового, так и школьного круга чтения. Д. Н. Мамин-Сибиряк в 1880-е только начинает публиковаться, его положение в зоне изолятов оправдано тем, что он только в начале своего творческого пути. В то время как Лесков, вероятно, обязан своему попаданию в зону «изолятов» скандалами, связанными с высмеиванием священнослужителей, и увольнением из Министерства народного просвещения [7].
Выводы. Присутствие писателя в нижнем ярусе иерархии детской литературы - результат различных по своей природе решений и обстоятельств. В список «образцовых» не вошли как авторы изящной словесности (С. Т. Аксаков, Н. М. Карамзин, М. Н. Загоскин, И. А. Гончаров, Н. В. Гоголь, И. А. Крылов, А. Н. Островский, А. К. Толстой, Д. И. Фонвизин, А. В. Кольцов, И. И. Лажечников, К. К. Бестужев-Рюмин, Н. В. Кукольник, М. Ю. Лермонтов, Ф. М. Достоевский, В. И. Немирович-Данченко, В. Ф. Одоевский), так и детские писатели (В. П. Авенариус, С. В. Максимов, М. Ф. Ростовская, Т. Толычева, И. П. Деркачев, О. И. Шмидт, Е. Н. Водовозова, С. Макарова, П. Фурман, А. Н. Анненская, А. Н. Острогорский, В. И. Острогорский, А. Г. Коваленская, А. В. Круглов, М. Белобородов, Г. Вагнер, Н. Г. Вучетич, Е. А. Сысоева, Ф. Гофман, А. Сеткова, В. И. Водовозов, В. Коровин, С. Рождественский, Ф. Студитский).
Критики отбирали авторов в список для детского чтения с учетом педагогических фильтров (жанровый параметр, тематика, воспитательный и образовательный потенциал произведения). Эстетические категории интересовали рецензентов в меньшей степени, но учитывались. К литературной периферии были отнесены и уже отдаленные в диахроническом смысле от читателя-ребенка писатели, и современники критиков.
Авторы, не вошедшие в канон, стали объектом педагогической цензуры, которая оставила в зоне обширной периферии с одной стороны архаичные тексты для читателя второй половины XIX в., а с другой - произведения с революционной поэтикой и проблематикой.
Литература
1. Булгаков Ф. Вопросы образования в нашей журналистике. Один из источников детской литературы А. Чепа / / Женское образование. 1876. № 8. С. 428-430.
2. Витберг Ф. Несколько слов о значении фантастического элемента в жизни детей // Женское образование. 1879. № 3. С. 175-196.
3. Е. С. [Рецензия на книгу] // Жен. образов. 1877. № 4. С. 265, 2б8.Рец. на кн.: Анненская А. Зимние вечера: рассказы для детей. СПб.: тип. Ф. С. Сущинского, 1877. 351 с.
4. Е. С. [Рецензия на книгу] // Женское образование. 1880. № 3. С. 157-160. Рец. на кн.: Круглов А. В. Зимние досуги: рассказы и стихотворения для детей. СПб.: Изд. Н. Т. Головина, 1880. 260 с.
5. Е. С. [Рецензия на книгу] // Женское образование. 1880. № 4-5. С. 279-280. Рец. на кн.: Коровин В. Маленьким грамотеям: рассказы для детей 6-9летнего возраста. М.: Изд. Л. Субботина, 1880. 96 с.
6. Железнова Э. Похождения Фомушки-трубочиста на земле и под водой. (Пер. с англ.) // Женское образование. 1878. № 8. С. 541-544.
7. Лесков А. Жизнь Николая Лескова: по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. М.: Гослитиздат, 1954. 684 с.
8. М. К. Детская газета (корреспонденция из Одессы) // Женское образование. 1880. № 9. С. 631-632.
9. Незеленов А. О самостоятельном чтении учащихся // Жен. образов. 1880. № 1. С.13-25.
10. Острогорский В. Лермонтов для чтения детей и народа // Женское образование. 1885.
№ 9. С.647-653.
11. Острогорский В. Русские писатели как воспитательно-образовательный материал // Женское образование. 1887. № 2. С. 17-86.
12. Позняков Н. Иллюстрации в детских книжках // Жен. образов. 1887. № 2. С. 134-137.
13. Позняков Н. Простой ответ на замысловатый вопрос //Женское образование. 1885. №
1. С. 68-73.
14. Позняков Н. Задачи нашей библиографии книг для детского и юношеского чтения // Образование. 1892. № 1. С. 85-88.
15. Феоктистов И. Сказки как материал для детского чтения // Женское образование. 1885. № 6-7. С. 437-462.
16. Феоктистов И. Талантливый ребенок. (Педагогический этюд) // Женское образование. 1887. № 6-7. С. 379-395 ; № 8. С. 500-521.
17. Хеллман Б. Сказка и быль: история русской детской литературы / авториз. пер. с англ. О. Бухиной. М.: Новое лит. обозрение, 2016. 555 с.
18. Цебрикова М. Мимо цели. Русским детям. Из соч. Ф. М. Достоевского // Педагогический листок: журнал для воспитателей и народных учителей. 1883. № 1. С. 1-33.
Статья поступила в редакцию: 29.06.2022 The article was submitted: 29.06.2022
Одобрена после рецензирования: 05.09.2022 Approved after reviewing: 05.09.2022
Принята к публикации: 03.10.2022 Accepted for publication: 03.10.2022
